Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Ян Громов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

В амбаре нас встретила забавная картина: из-под тряпиц, которыми были накрыты бочки, пробивалась пена – темная, шипучая. Она стекала по бокам бочек и капала на пол, распространяя сильный запах забродившей вишни. Вокруг бочек собралось несколько женщин, которые с опаской наблюдали за этим процессом, не решаясь подойти ближе.

– Ой, гляньте-ка, барин сам пришёл! – воскликнула Марфа, заметив меня. – Я ж говорила, что неладное творится! Пропала вишня, и мёд пропал!

– Наливка стала понемногу бродить, – спокойно объяснил я, подходя к бочкам и оценивая ситуацию. – Первая пена всегда так бурно выходит, это нормальный процесс. В бочке брожение пошло, превращая солод с мёдом в спирт.

– В спирт? – переспросила молодая Дарья, с интересом разглядывая пенящуюся жидкость. – Это как водка, что ли, будет?

– Не совсем, – покачал я головой. – Слаще и приятнее на вкус, с вишнёвым ароматом. И не такая крепкая.

Я аккуратно поправил тряпку на ближайшей бочке, устроив её так, чтобы пена не выходила.

– Так что всё хорошо, – заверил я женщин. – Процесс идёт как надо. Через месяц будет у нас отличная наливка.

– Через месяц только? – разочарованно протянула Дарья. – А раньше никак?

– Никак, – твёрдо сказал я. – Торопить такие дела нельзя. Всему своё время.

Мы поправили тряпки на всех бочках и оставили наливку бродить дальше. Настасья вызвалась приглядывать за процессом и каждый день проверять, как идут дела.

– Только не вздумайте пробовать раньше времени, – предупредил я, уже выходя из амбара. – Может плохо стать.

– И не подумаем даже! – заверила меня Настасья, но по глазам видно было, что любопытство так и разбирает.

Когда мы с Машкой возвращались к дому, она задумчиво спросила:

– А наливка правда вкусная будет?

– Вкусная, – пообещал я. – Сладкая, с вишнёвым ароматом и чуть хмельная. К концу лета как раз поспеет.

Машка улыбнулась, прижимаясь к моему плечу.

Впереди было много дел – и поддув для кузницы доделать, и в город съездить, и наливку дождаться. Но сейчас, в этот тихий летний вечер, всё казалось правильным и идущим своим чередом.

Утром не успел я во двор после завтрака выйти, а там уже ждали Петька и Илья. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, словно малые дети, которым не терпится похвастаться новой игрушкой.

– Барин, а когда пойдем вентилятор запускать? – выпалил Петька, едва завидев меня.

Глава 12

– Вот же неугомонные, – проворчал я, пряча улыбку. – Дайте хоть умыться. Снеди взяли? Сегодня на Быстрянке обедать будем.

Те переглянулись с виноватым видом и, не сговариваясь, развернулись и умчались в сторону своих домов, только пятки сверкнули. Я покачал головой и отправился к колодцу. Набрал воды в ведро, умылся, разгоняя остатки сна прохладной водой. День обещал быть жарким – солнце, едва поднявшись над лесом, уже припекало.

Через десять минут мы уже бодрым шагом направлялись в сторону лесопилки. Петька с Ильей, неся торбы со снедью и кувшины с квасом, шли чуть впереди, оживленно обсуждая предстоящий запуск механизма. К нам присоединились Семён и Прохор – они вышли навстречу из своих дворов, заслышав наши голоса.

– Ребятня, – сообщил Семён, – чуть позже подтянутся. Гришка всех собирает, хотят поглядеть на диковину.

– Пусть приходят, – кивнул я. – Только пусть под ногами не путаются и руками ничего не трогают.

Шли не спеша, по пути обсуждая, что ещё можно придумать для улучшения кузницы. Илья предложил сделать такой же вентилятор, только поменьше, для своей печи, где он выжигал глиняную посуду. Идея была неплохая, и я обещал подумать над этим. Только механизм нужно было придумать ручной.

У кузни мы с Петькой и Ильей перешли к системе привода. Выставили через втулки вал, проверили на холостом ходу, как он крутится. В целом механизм работал неплохо, но в одном месте слегка зажимало – вал шёл не совсем ровно.

– Вот здесь, – показал я проблемное место. – Надо опору чуть опустить, а вон ту, наоборот, приподнять на полпальца. Тогда пойдёт как по маслу.

Петька с Ильей тут же взялись исправлять перекос. Работали они слаженно – один держал вал, другой подкладывал щепки под опору, добиваясь нужной высоты. Я наблюдал за ними, отмечая про себя, как быстро они учатся и схватывают новое.

Тем временем я решил проверить, как высохла наша воронка. Семён вчера постарался на славу – сплёл из гибкой лозы каркас, который затем обмазали толстым слоем глины. Получилось, конечно, корявенько, но для наших целей вполне годилось.

– Высохла! – с удовлетворением отметил я, постукивая по глиняной поверхности. – Теперь не развалится.

Далее занялся разметкой ремней. Для передачи крутящего момента от переходника к переходнику нужны были прочные кожаные полосы. Я расстелил на верстаке кусок выделанной кожи и аккуратно отмерил нужные размеры.

– Здесь отрежем, – показал я Прохору, который с интересом наблюдал за моими действиями. – Потом края сошьём, чтобы получился замкнутый круг. Не туго, но и не слабо – в самый раз, чтобы сидело на колесе крепко, но не рвалось.

К нам подошёл Петька, сообщив, что они с Ильей закончили регулировку вала.

– Пойдём проверим, – предложил я, откладывая кожу.

Мы подошли к валу и прокрутили его несколько раз. В этот раз всё работало ровно и чётко – никаких заеданий, плавное движение от начала до конца.

– Отлично, – похвалил я работу. – Теперь давайте соединим колесо с валом.

Следующим этапом было закрепление вала на самом водяном колесе. Мы перешли по мостику на другой берег Быстрянки, где и располагался главный привод нашей системы.

Пришлось дождаться, пока распилится очередное бревно, – Семён с Прохором работали без остановки, заготавливая доски. Когда пила дошла до конца бревна, мы остановили колесо, подняв над водой лебёдкой.

Мы с Петькой и Ильей прикрепили вал к колесу.

Когда всё было готово, мы снова опустили колесо и оно начало вращаться, теперь уже передавая движение и на второй вал, который, в свою очередь, приводил в движение всю систему у кузнецы.

– Смотрите, работает! – воскликнул Илья, указывая на крутящийся вал.

– Теперь механизм работает с двух сторон, – пояснил я. – И пилу двигает, и к кузне энергию передаёт.

Мы вернулись к кузнице, где предстояло завершить монтаж всей системы. Соединив все четыре переходника в единую цепь, я аккуратно накинул ремень на колесо последнего из них. Момент истины настал – весь механизм из четырёх переходников начал вращаться, набирая обороты.

Вентилятор, который мы изготовили вчера, закрутился, сперва медленно, потом всё быстрее. И вот уже мощный поток воздуха через глиняную воронку устремился прямо к печи, поднимая облако пыли и мелкого мусора.

– Работает! – радостно крикнул Петька, подбегая ближе.

Мужики смотрели с нескрываемым восторгом. Илья даже рот приоткрыл от удивления, а Прохор качал головой, словно не веря своим глазам. Семён хлопнул себя по коленям и рассмеялся:

– Вот это да! Как же вы, барин, до такого додумались?

– Наука, – ответил я просто. – Это всё законы природы, их просто нужно знать и уметь применять.

Петька тем временем подошёл к воронке и наставил ладонь на поток воздуха:

– Ого, как дует! – восхищённо произнёс он. – Лучше, чем когда мехами качаешь.

– И постоянно, – добавил я, подходя ближе. – Не нужно руками работать, вода всё сделает за нас.

Мы стояли и любовались работой нашего детища. Вентилятор крутился ровно, без рывков, создавая мощный поток воздуха. Мальчишки, которые тоже пришли посмотреть, от мала до велика, с восторгом разглядывали необычный механизм, задавая бесконечные вопросы.

– А как оно крутится?

– А почему ветер идёт?

– А можно такое же дома сделать?

Я терпеливо объяснял, показывал, демонстрировал. Видя искренний интерес в глазах детей, я испытывал особое удовлетворение – значит, не зря всё это затеял, будет кому передать знания.

После обеда, который мы устроили прямо на берегу Быстрянки, расстелив холстину в тени, я предложил:

– Давайте до вечера так и оставим, пусть печь сохнет. Завтра уже можно будет полноценно работать.

– А не сломается? – с беспокойством спросил Илья.

– Не должно, – ответил я, оглядывая конструкцию. – Но на всякий случай оставим кого-нибудь присматривать. Если что не так – сразу останавливайте колесо.

Утром сегодня выспался на славу. Проснулся от далекого мерного стука топоров, доносившегося через открытое окно. Солнечные лучи уже пробивались сквозь ставни, расчерчивая пол золотистыми полосами. Машка лежала на плече, её тёплое дыхание щекотало мне шею. Бусинка, наша кошечка, прижалась сбоку и тихонько мурлыкала, словно маленький жернов крутился.

Я потянулся, стараясь не потревожить Машку, но она тут же открыла глаза.

– Проснулся? – спросила она, приподнимаясь на локте.

Я обнял её покрепче, притягивая к себе.

– Да, солнце.

Бусинка недовольно мяукнула, когда мы потревожили её уютное гнездышко, и перебралась в ноги, свернувшись клубочком.

– Так бы и лежал с тобой, – вздохнул я, перебирая Машкины волосы, – да дела не ждут.

Она понимающе кивнула и села на кровати, поправляя рубашку:

– Ну, пошли тогда завтракать. День-то уже давно начался.

Мы встали. Я натянул штаны и рубаху, а Машка быстро заплела косу и набросила сарафан. Вышел на улицу, во двор, где утренняя прохлада ещё не уступила место дневному зною. Машка вынесла кувшин с водой и полила мне на руки. Я с удовольствием умылся, чувствуя, как последние остатки сна смываются прохладной водой.

– Во дворе будешь завтракать или дома накрыть? – спросила Машка, вытирая руки.

Я огляделся. Небо было чистым, утреннее солнце ещё не набрало полную силу, и во дворе было приятно и свежо.

– А давай тут, пока не жарко.

Машка метнулась в дом и за пару ходок принесла завтрак: миску с кашей, хлеб, яйца, кувшин с молоком. Мы устроились за столом под яблоней и принялись за еду. Я жевал неспешно, прислушиваясь к звукам суеты в деревне: где-то мычала корова, скрипели колодезные журавли, перекликались женщины, собираясь на речку с бельём.

Бусинка крутилась у ног, выпрашивая лакомый кусочек. Я отломил ей хлебную корочку, промокнув её в молоке, и она, схватив угощение, умчалась под крыльцо.

– Избаловал ты её, – заметила Машка с улыбкой. – Скоро на стол запрыгивать начнёт.

– Пусть только попробует, – усмехнулся я, отпивая молоко.

Тут во двор заглянул Илья. Заметив нас, он приветливо кивнул:

– Доброе утро, барин! Привет, Машка.

– И тебе доброго, – отозвался я. – Присаживайся, перекуси с нами.

Илья покачал головой:

– Благодарствую, уже позавтракал. Какие на сегодня планы?

Я задумчиво постучал ложкой по краю миски.

– Да думаю, печь уже просохла. Можно пробовать обжигать её по чуть-чуть.

– Да, я уже Семёну сказал, – вставил Илья. – Он с утра ушёл на лесопилку, говорил, что щепки уже запалит.

– Ну, отлично, – кивнул я. – Тогда и спешить некуда. Пусть всё как следует подготовит.

Машка унесла посуду в дом, а мы с Ильёй остались обсуждать дневные работы. Он рассказал, что ночью был дождь и немного подмыл дорогу к лесопилке. Я то думаю – почему так спалось крепко.

Позавтракав, я решил обойти владения. Первым делом направился к ангару, где хранились заготовленные доски. Открыв тяжёлую дверь, я с удовлетворением отметил, сколько там досок навозили – почти полный забит. Стопки ровных, сохнущих досок поднимались почти до потолка.

– Ну и отлично, – пробормотал я себе под нос. – На первое время хватит.

Закрыв ангар, я направился к месту, где строился новый дом. Вот что меня разбудило – мужики уже вовсю работали, поднимая стены. Они уже выгнали их в рост человека, и сейчас укладывали очередное бревно, аккуратно подгоняя его к предыдущему. Захар, распоряжавшийся на стройке, заметил меня и подошел ко мне.

– Доброе утро, барин! Как спалось?

– Хорошо, пока вы тут стучать не начали, – усмехнулся я. – Но дело нужное, так что прощаю.

Захар довольно погладил бороду:

– Работаем споро. За пару дней под крышу выгоним, если погода не подведёт.

Я оглядел строение, прикидывая объём работ.

– Вы тогда горбыля с лесопилки навозите, – сказал я. – Будет и на стропила, и на пол.

Петька, стоявшийся рядом, кивнул и тут же побежал за Зорькой, чтобы отправиться за горбылём.

Я же окликнул проходившего мимо Степана.

– Как там наши ездовые, которых от лихих людишек взяли?

Степан остановился, вытирая пот с лица.

– Да нормально, барин. Послушные. Пробовали верхом – хорошо ходят, не брыкаются и не кусаются. А вот к возу непривычны, пугаются, когда сзади что-то гремит.

– Ну, значит, будут для верховой езды, – решил я. – Оно и лучше, пожалуй.

Степан кивнул, соглашаясь, а я вспомнил ещё кое-что:

– Ты с репы парусину уже убрал?

– Да, барин, – отозвался он. – Ещё вчера. Хорошо взошла, ровненько. К осени, если заморозков не будет, то самое то получится.

Я довольно кивнул. Репа – дело нужное, без неё зимой никак. Да и скотине корм хороший.

– Картошку надо бы окучить, – сказал я, вспомнив ещё одно важное дело.

Степан нахмурился:

– А это как?

– Бери тяпку, пошли покажу.

Тот быстро метнулся к себе и вышел с тяпкой – длинной деревянной рукоятью с металлическим наконечником. Мы дошли до поля, где зеленели ряды картофельной ботвы. Растения уже вытянулись чуть больше чем на пол локтя и выглядели крепкими, здоровыми.

Я взял тяпку и на двух-трёх кустах показал, как нужно окучивать: подгребать землю со всех сторон к стеблю, образуя вокруг него холмик.

– Вот так, видишь? – пояснял я, работая тяпкой. – Земля должна закрывать стебель почти до листьев. Тогда картошка лучше растёт и клубней больше завязывается.

Степан удивлённо почесал затылок:

– Это что же, каждую так нужно?

– Да, Степа, каждую, – подтвердил я, выпрямляясь и отдавая ему тяпку.

– Так это ж сколько работы, – пробормотал он, окидывая взглядом поле.

– А ты думал, – усмехнулся я. – Бери или ребятню, или баб в помощь, но окучить нужно. Иначе пропадёт или мелкая вся будет.

Степан вздохнул, но спорить не стал:

– Сделаем, барин, не переживайте.

Мы возвращались назад, когда заметили приближающуюся к нам Настасью. Она махала руками и что-то кричала издалека.

– Чего это она? – нахмурился Степан.

– Сейчас узнаем, – ответил я, ускоряя шаг.

Настасья, увидев, что мы идём к ней навстречу, перешла на бег, придерживая подол сарафана.

– Барин! – выпалила она, запыхавшись. – Семён мальца прислал сказать, что поддув работает хорошо и печь растоплена. Говорит, чтоб вы шли смотреть, как сможете!

– Вот как? – я невольно улыбнулся. – Быстро они управились. Ну что ж, пойдём посмотрим.

– А мне как быть с картошкой? – спросил Степан.

– Ты начинай, а я как освобожусь, подойду проверить, – ответил я. – И да, возьми в помощь ребятишек постарше, да баб тоже озадачь – покажи им, что делать. Они быстро сообразят.

Степан кивнул и направился за помощниками, а мы с Настасьей пошли в сторону лесопилки. Мужики же догнали нас по дороге.

– А правда, что этот поддув будет сам воздух в печь гнать? – спросила Настасья по дороге. – Бабы судачат, что без мехов кузня работать станет.

– Правда, – подтвердил я. – Вот увидишь сама. Там винт такой хитрый, который от водяного колеса крутится и воздух гонит.

Настасья покачала головой:

– Чудно всё это. А не опасно?

– Не опаснее обычных мехов, – заверил я её. – Зато спину надрывать не придётся, качая их целый день.

Мы подходили к лесопилке, когда услышали радостные возгласы. Похоже, испытания проходили успешно. Я ускорил шаг, чувствуя, как внутри растёт предвкушение.

У входа в кузню собралась небольшая толпа – мужики, несколько баб пришедших с деревни посмотреть на новое чудо барина и ребятишки, которые с восторгом наблюдали за происходящим. Увидев меня, они расступились, пропуская вперёд.

– Ну как? – спросил я Семёна, который стоял возле печи с довольной улыбкой.

– Глядите, барин, – он указал на печь, из которой вырывалось пламя, гудящее как разъярённый зверь. – Крутится винт, и воздух так и гонит, ровно, без перебоев. Жар такой, что железо за пять минут до красноты разогреет!

Я подошёл ближе, наблюдая за работой механизма. Большое колесо, приводимое в движение от водяного привода, через ремень передавало вращение на меньшее колесо, к которому был присоединён винт. Винт крутился в глиняной воронке, направляя поток воздуха по трубе прямо в печь. Система работала идеально – равномерно, без рывков.

– Молодцы, – похвалил я, чувствуя гордость за своих мужиков. – Отличная работа!

Семён расплылся в улыбке.

– А теперь смотрите. Ещё и скорость менять можно!

Я перекинул ремень на другую пару колёс, и винт закрутился быстрее, увеличивая поток воздуха. Пламя в печи взревело ещё сильнее, взметнувшись вверх.

– Ишь ты! – восхищённо выдохнул кто-то из толпы. – Как дракон дышит!

Даже Настасья смотрела с открытым ртом.

– И правда работает, – пробормотала она. – Кто бы подумал…

Я обошёл механизм, проверяя каждую деталь, каждое соединение. Всё было сделано на совесть, крепко и надёжно. Петр и Семён стояли рядом, с гордостью наблюдая за моим осмотром.

– Ну что, барин, – спросил Семён, когда я закончил, – будем теперь железо плавить?

– Обязательно будем, – кивнул я. – Но не сегодня. Сперва нужно печь как следует прогреть, проверить, как долго она держит температуру. А потом уже и за серьёзные дела возьмёмся.

Я повернулся к собравшимся:

– А теперь давайте по делам, нечего без дела стоять! Степану помогите картошку окучить, кто свободен.

Люди начали расходиться, но ещё долго оборачивались на гудящую печь, переговариваясь между собой. Я же остался с Семёном и Петром, обсуждая дальнейшие планы и улучшения механизма.

День только начался, а уже столько всего произошло.

Вернувшись домой, увидел Степана, тот суетился, бегал по двору, словно у него шило в одном месте, причитая, что тяпка-то всего одна. Я тормознул его, чтоб не мельтешил перед глазами:

– Погоди ты, угомонись. Посмотри у меня в сарае – может, ещё одну найдёшь. Да у Ильи спроси, он хозяйственный.

Степан замер на мгновение, будто что-то припоминая, а потом кивнул. Я же еще вспомнил:

– У Прасковьи еще спроси! – сказал я. – У бывшего старосты тоже могла заваляться!

– Точно, – кивнул он. – Тот никогда инструмент не жаловал, всё больше о своей важности думал, но у самого всё было. И не одно, а так, чтоб с запасом.

– Ну вот и займись, – сказал я, махнув рукой и заходя уже к себе во двор, где в тени яблони Машка развешивала выстиранные рубахи.

Увидев меня, она оставила своё занятие и подошла ко мне. Глаза её, зелёные-зелёные, смотрели с неизменной теплотой, а в уголках губ пряталась улыбка.

– Вернулся, – сказала она, словно констатируя факт, а не спрашивая. – Голодный, поди?

– Машка, – сказал я, глядя на румяное от работы лицо, – а давай на вечер рагу сделаешь?

Она склонила голову набок, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо:

– А это как? Не делала никогда такого.

Я присел на лавку под яблоней, похлопал рядом с собой, приглашая её присесть:

– Тушишь мясо – возьми с лопатки или шейки, чтоб пожирнее было. Нарезать нужно небольшими кусочками, примерно вот такими, – я показал пальцами размер. – И положить в чугунок с маслом или салом.

Машка слушала внимательно, словно старательная ученица, запоминая каждое слово.

– Когда мясо будет почти готово, лук полукольцами порежь, обжарь с мелко порезанной морковью, – продолжал я. – Только не пережаривай, чтоб до золотистой корочки. Ещё слегка протуши всё вместе.

– А потом? – спросила она, и я заметил, как в её глазах загорелся интерес.

– Потом что есть добавишь – картошки, капусты, репы можно. В конце зелени добавь. Да, и посолить да поперчить не забудь.

– Сделаю, Егорушка, – кивнула она, задумчиво прикусив нижнюю губу. – А вкусно такое будет?

– Ещё как вкусно, – заверил я, представляя ароматное блюдо. – Пальчики оближешь. Да, в конце, уже когда почти готово будет – кусочек масла сливочного добавь. Тогда вообще вкуснотища получится.

Машка вскочила с лавки, глаза её сияли:

– Пойду сейчас же всё подготовлю.

Она убежала, а я остался сидеть под яблоней, наслаждаясь минутами покоя.

Ближе к обеду деревенская тишина нарушилась громким окриком. Я поднял голову и увидел, как Захар, стоя на пригорке у края деревни, приложив ладонь козырьком ко лбу, всматривается вдаль.

– Наши возвращаются! – громко заявил он, привлекая внимание всей деревни.

Глава 13

Я поднялся и подошёл к пригорку. Действительно, из-за леса по дороге к Уваровке выехала телега с двумя всадниками по бокам. Телега была загружена так, что казалось, будто она вот-вот развалится под тяжестью поклажи. Воз был забит чуть ли не доверху мешками да бочонками различных размеров. Митяй с каким-то незнакомым мужиком восседали сверху этого богатства, балансируя так нелепо, что создавалось впечатление: на малейшей кочке оба кубарем полетят вниз.

Всадники – Иван да Пахом – опережая телегу, подъехали раньше. Спешились, привязали коней к изгороди и подошли ко мне. Лица их были покрыты дорожной пылью, но довольные.

– Егор Андреевич, – начал Иван, слегка поклонившись, – всё сделали, как вы указывали. Лихих людей сдали уряднику, товар купили, доски продали по хорошей цене.

– Ну и молодцы, – похвалил я, оглядывая их с ног до головы. Выглядели усталыми, но довольными. – Расскажете потом подробнее.

– Вот, деньги остались, – протянул мне Иван кожаный мешочек.

– А это вообще хорошо, – сказал я, пряча мешочек за пазуху. – Значит, с выгодой обернулись.

Тут и телега подъехала, скрипя не смазанными колёсами. Митяй натянул вожжи, останавливая измученную Ночку прямо перед нами. Он и его спутник спрыгнули на землю, разминая затёкшие от долгой дороги ноги.

– Здравствуйте, Егор Андреич! – поприветствовал Митяй, широко улыбаясь. – Всё, как наказывали, исполнили!

Незнакомец, мужчина лет сорока с окладистой русой бородой и внимательными серыми глазами, подошёл следом, степенно поклонился:

– Михаил, – представился он, выпрямляясь. Голос у него был глубокий, уверенный. – По плотницкому да столярному делу мастер.

Я кивнул, разглядывая его: руки крепкие, мозолистые, как у настоящего мастера.

– Приехал, значит, – констатировал я. – Ну хорошо, обживайся. Захар введёт в курс дела, покажет, что и где.

Захар, стоявший рядом, энергично кивнул и, как только я пошёл к возу, чтобы осмотреть привезённое, тут же крепко обнял Михаила:

– Привет, дружище! Как ты там? – голос его звучал искренне радостно.

Они о чём-то оживлённо беседовали, а я уже слушал доклад Митяя о том, что привезли. Он с гордостью показывал мешки с мукой, крупой, солью, бочонки с маслом и мёдом, свёртки с тканями.

– Вот тут инструмент, какой велели, – Митяй указал на деревянный ящик, перевязанный верёвкой.

– А это что? – спросил я, указывая на странный свёрток, обёрнутый в ткань.

– А! – Митяй просиял, как ребёнок, получивший подарок. – Это то, что вы просили для Машки, Егор Андреич. Сами увидите!

Я заинтересовался, но решил не разворачивать свёрток прямо здесь, на виду у всей деревни. Вместо этого продолжил осмотр привезённого добра.

– А вот это, – Митяй похлопал по другому мешку, – овёс. И ещё вот, – он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, – травы разные, у знахаря в городе взяли.

Телега постепенно обрастала любопытными деревенскими. Дети крутились рядом, с интересом разглядывая диковинные вещи из города. Женщины перешёптывались, указывая на ткани. Мужики с уважением посматривали на ящик с инструментами.

– Разгружайте да разложите все по местам, – распорядился я. – Что кому пойдёт – знаете сами. А мы с Митяем пока поговорим.

Мы отошли в сторону, к моему дому. Митяй, приглушив голос, начал рассказывать:

– Урядник, как мы ему тех лихих людей привели, сначала не поверил. Думал, мы сами на них напали или что. Но потом, как мы всё рассказали, даже нас благодарил.

– Хорошо, – кивнул я. – А с досками как?

– Продали все, до последней! – с гордостью доложил Митяй. – Купец сначала торговался, говорил, что сырые, мол, и не первый сорт. Но Иван, как вы учили, твёрдо стоял на своём. В итоге сошлись на хорошей цене.

Я довольно хмыкнул – парни учились быстро.

– А что за человек этот Михаил? – спросил я, кивая в сторону новоприбывшего, который всё ещё беседовал с Захаром.

– Мастер, как я понял, отменный, – уважительно отозвался Митяй. – В городе его все знают. А ещё он с Захаром, оказывается, давно знаком, вместе когда-то служили.

– Это хорошо, – кивнул я. – Нам мастера нужны. – Ты сильно не расслабляйся, надо будет ещё в город поехать.

– А когда поедем? – оживился Митяй. – Я бы ещё съездил!

– Скоро, – улыбнулся я. – Машке обещал её свозить.

Тут, словно почувствовав, что о ней говорят, из дома выглянула Машка:

– Егорушка! Мясо уже тушится, скоро рагу готово будет!

– Иду! – отозвался я, и повернулся к Митяю: – Ты иди, помоги с разгрузкой. А потом приходите ужинать, расскажешь всё подробно. И Михаила приводи, познакомимся поближе.

Митяй кивнул и побежал обратно к телеге, а я направился в дом. Запах тушёного мяса с пряностями наполнял комнату, заставляя желудок напоминать о себе урчанием.

Машка стояла у печи, помешивая большой чугунок. Волосы её выбились из-под платка и прилипли ко влажному от пара лбу. Заметив мой взгляд, она улыбнулась:

– Ты говорил, картошки добавить, но я ещё грибов сушёных положила. Ничего?

– Молодец, – одобрил я. – Будет ещё вкуснее.

Я подошёл к столу, на котором лежал тот самый загадочный свёрток в промасленной ткани. Развернув его, я увидел небольшую, шкатулку. Хорошая работа, медь блестела, виднелся красивый узор. Раскрыл её, смотрю, а там разные гребенцы, бусы, ленточки шелковые, отдельно были нитки с иголками разными.

– Это что? – с любопытством спросила Машка, заглядывая через плечо.

– Да вот, гостинец тебе, – ответил я, показывая шкатулку.

– Ухты какая красота, – воскликнула она, вытирая руки о передник.

Машка взяла в руки шкатулку и охнула:

– Ой! Спасибо тебе, Егорушка, балуешь ты меня!

Я обнял её в ответ, чувствуя, как сердце наполняется теплом. И всё остальное казалось не таким уж важным. Важно было то, что здесь, в этой далёкой деревне, среди простых людей, я нашёл то, что, возможно, и искал всю жизнь – покой и смысл.

Рагу в чугунке аппетитно булькало, распространяя умопомрачительный аромат. За окном гомонили люди, разгружая телегу с товарами из города. Где-то вдалеке мычали коровы. Обычная жизнь обычной деревни. Но для меня эта жизнь с каждым днём становилась всё более своей, всё более настоящей.

Вечером уже можно сказать традиционно собрались у меня во дворе под яблоней ужинать очередную диковинку. Запах был такой, что в этот раз никого заманивать даже не пришлось – все чуть ли не одновременно набросились на рагу. Машка, зарумянившаяся от жара печи и похвал, расставляла глиняные миски.

– Батюшки-светы, что ж это за чудо такое? – первой не выдержала Настасья, втягивая ноздрями аромат. – Родимая, да я такого духмяного яства отродясь не нюхивала!

– Рагу называется, – с гордостью ответила Машка, расправляя передник. – Егор Андреич придумал.

Я сидел во главе стола, с улыбкой наблюдая за их реакцией.

Семён зачерпнув полную ложку, подул для виду и отправил в рот. Глаза его тут же округлились, а на лице отразилось такое блаженство, словно он не рагу пробовал, а райских кущ отведал.

– Вот это да! – выдохнул он, торопливо зачерпывая ещё. – Ай да, Машка! Уважила!

Этого было достаточно – все дружно взялись за ложки. На несколько минут над столом повисла та особая тишина, которая бывает только тогда, когда люди по-настоящему увлечены едой. Лишь позвякивание ложек о миски да довольное кряхтение нарушали безмолвие.

– А мясо-то какое… – пробормотал Илья, словно в забытьи. – Прямо тает во рту. И дух от него… Машка, как ты это сотворила?

– Долго томила на малом огне, – ответила она, зардевшись от похвалы. – Всё, как Егор Андреич учил.

Михаил, новый человек в деревне, ел молча, но с явным удовольствием. Иногда он поднимал глаза от миски и с любопытством осматривал собравшихся, словно оценивая, куда попал и с кем имеет дело.

Петька, уже вторую миску опустошал:

– А можно Дарьюшке моей рецепт? – спросил он, утирая рот рукавом. – Она у меня до готовки охоча.

– Отчего ж нельзя, – кивнула Машка. – Завтра пусть забегает, всё расскажу.

Степан, вытирая пот со лба – то ли от удовольствия, то ли от жары, – покачал головой:

– И как вы, барин, до такого додумались? Я вот сколько живу, а такого не пробовал.

Я усмехнулся:

– Много где бывал, Степан, много чего видел. Вот и запомнилось кое-что.

– А картошечка-то как пропиталась этим соком… – причмокивала Прасковья. – Язык проглотишь!

– А морковка какая сладкая стала, – вторила ей Дарья.

Захар, дочиста выскребая миску, покосился на котёл, где ещё оставалось немного рагу:

– А добавки будут?

Машка, улыбаясь, кивнула:

– Для хороших людей – всегда найдётся.

Она прошлась вдоль стола, подливая в миски тем, кто уже всё съел. Рагу исчезало на глазах – видно, и правда пришлось по вкусу.

Тем временем солнце клонилось к закату. Машка зажгла несколько плошек с маслом, расставив их по столу, и в их мерцающем свете лица собравшихся казались загадочными и одухотворёнными.

Когда все наелись до отвала и начали потихоньку расходиться, я кивнул Захару, чтоб тот остался. Заметил, что и Михаил тоже задержался, переминаясь с ноги на ногу чуть в стороне, явно намереваясь что-то сказать, но не решаясь вклиниться в разговор.

Машка, собирая пустые миски, тихонько напевала что-то под нос – явно довольная произведённым эффектом. Я подмигнул ей, выражая благодарность за отличный ужин, и она просияла в ответ.

Когда все разошлись, кроме Захара и Михаила, я поставил локти на стол, сытый и довольный:

– Ну что, Захар, как устроился наш новый человек? – кивнул я в сторону Михаила.

Захар почесал бороду:

– Да нормально всё, Егор Андреич. Он первый на дежурстве.

Я нахмурился, не совсем понимая, о чём речь:

– На каком ещё дежурстве?

– А в ангаре, – пояснил Захар. – Мы решили, что лучше, если кто-то там ночевать будет. Мало ли что – и товар под присмотром, и случись что – сразу тревогу поднимет.

Я кивнул, начиная понимать:

– А, вот ты о чём.

– Он останется ночевать в ангаре, – продолжал Захар. – Мы там уже топчан сколотили, соломенник постелили. Да и вообще там неплохо – вон сколько времени мы там жили до того, как в таунхаус переехали. Крыша над головой есть, от непогоды защита.

– Ну, разбирайся сам, – махнул я рукой, доверяя Захару решать такие вопросы. – Тебе виднее.

Тот лишь кивнул, а потом, помявшись, добавил:

– Тут ещё… Михаил хочет что-то лично вам сказать. Не при всех.

Я посмотрел на переминающегося в стороне Михаила:

– Так зови, че он там мнётся как девка на выданье.

Захар усмехнулся в бороду и махнул рукой Михаилу. Тот быстро подошёл, поклонился почтительно – не по-деревенски в пояс, а слегка склонив голову, как делают в городе.