Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Ян Громов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Утром, позавтракав, я вышел во двор, где уже суетились бабы, развешивая белье и переговариваясь. Подозвал Настасью, та оторвалась от корыта, вытерла руки о передник и подошла, глядя вопросительно.

– Настасья, собери-ка всех баб, дело есть, – сказал я, оглядывая двор.

Через четверть часа уже объяснял собравшимся женщинам задачу:

– Вишню, что вчера собрали, разделите на три части. Из одной части все косточки достаньте, до единой. Чистые ягоды в отдельную посуду сложите.

– А что с ними делать потом? – спросила Марфа, щурясь от яркого солнца.

– Не скажу, – ответил я строго. – Остальную вишню как обычно – на сушку, часть, половину от оставшейся – еще отдельно. Понятно?

Бабы закивали, перешептываясь. Настасья взялась командовать, а я подозвал Петра, который топтался у крыльца.

– Пойдем на лесопилку, проверим, как там Семён с работой справился.

Но сначала надо было найти Илью. Тот обнаружился у амбара, что-то обсуждал с мужиками.

– Илья, – окликнул я. – Возьми Захара и других мужиков, разметьте место под новый дом. Начинайте складывать из тех бревен, что остались.

Захар, услышав это, подошел ближе, почесывая затылок:

– Это что ж, для Мишки дом ставить будем?

Я задумался на мгновение, глядя на утреннее небо.

– Нет, для новой семьи, – ответил я. – Точнее даже для Степана, а новую семью в его старую избу заселим.

– А на счет Мишки… Организуешь посменное дежурство. Кто-то из служивых будет на вахте в ангаре, а потом кто-то другой. Разберешься. Так всем будет где ночевать.

– И то верно, – согласился Захар, кивнув. – На всякий случай глаз да глаз нужен.

Мы с Петром двинулись по утоптанной дороге в сторону леса. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, обещая жаркий день. Петька шагал рядом, изредка пиная камешки.

– А что будем делать на лесопилке? – спросил он, нарушая молчание.

– Нужно проверить, что там Семён сделал, как у него втулки получились, – ответил я, вытирая пот со лба. – Через пару дней печь окончательно высохнет, можно будет попробовать стекло сварить.

– Стекло? – У Петьки аж глаза загорелись.

– Да. У нас всё для этого есть, – продолжил я, не сбавляя шага. – Единственное, нужно выгнать весь металл из песка, чтобы стекло было прозрачным, а не зеленым.

Петька посмотрел на меня, в глазах его читалось недоумение.

– Как это – выгнать металл из песка?

– Ну так же, как мы из глины доставали, – пояснил я. – Пропуская светильный газ, а потом магнитным камнем собирали. Так же и из песка, только металла там меньше. Но стекло должно получиться прозрачным.

– Вы всегда так говорите, будто это самое простое дело, – сказал Петька.

Семён встретил нас у входа, вытирая руки о холщовую тряпицу. Лицо его светилось от гордости.

– Егор Андреевич, идите скорее, покажу, что вышло! – позвал он, нетерпеливо махнув рукой.

Внутри ангара пахло свежеструганным деревом и смолой. Семён подвел нас к верстаку, где аккуратным рядком лежали готовые втулки.

– Вот! – он взял одну, протянул мне.

Я повертел втулку в руках, проверил на просвет. Работа и правда была отменная, даже лучше, чем у нас с Петром получилось в первый раз.

– Добрая работа, Семён, – похвалил я. – Сколько всего сделал?

– Три штуки успел, – ответил тот, раздуваясь от похвалы.

– Разожгите в печи временной огонь посильнее, – распорядился я. – Дело у нас будет.

Пока мужики возились с печью, я собрал реторту, уложив на дно слой угля, затем засыпал патошь и слегка залил водой.

– Прохор, принеси-ка тот песок, что мы с Петром когда-то в мешке принесли, – попросил я.

Прохор кивнул и пошел за ангар. Вернулся он с тяжелым мешком, который с усилием поставил рядом со мной.

– Вот он, песок ваш. Берегли, как велено.

Я развязал мешок и запустил руку внутрь. Песок был мелкий, почти белый – идеальный для нашей затеи.

Засыпав песок в ёмкость, где мы раньше держали перемолотую глину, мы аккуратно установили реторту в печь. Трубку вывели так, чтоб она глубоко утонула в песке. Петр подбросил ещё дров в огонь, языки пламени жадно лизнули дно реторты. Я внимательно следил за нагревом – слишком быстро нагреешь, может треснуть, слишком медленно – газа не будет.

– Держи ровный жар, – сказал я Семену, который орудовал кочергой.

Когда реторта разогрелась до нужной температуры, из трубки потянулся первый дымок светильного газа. Запах стоял неприятный, но уже знакомый – так всегда пахнет, когда уголь с патокой начинает выделять газ.

– Давай, Петр, начинай перемешивать, – скомандовал я, наблюдая за процессом.

Петр взял длинную деревянную лопатку и стал интенсивно перемешивать песок, время от времени отворачиваясь от едкого дыма. Песок и так казался белым, но надо было убедиться, что газ пройдет через каждую песчинку.

– Тяжело, – пробормотал Петр через четверть часа непрерывного помешивания. Лицо его раскраснелось, на лбу выступили крупные капли пота.

– Давай я сменю, – предложил Семен, забирая лопатку.

Работа шла своим чередом. Газ проникал в песок, вступая в реакцию с крохотными частицами железа, которые невозможно было увидеть глазом. С каждым оборотом лопатки песок становился всё белее и белее.

– Глянь-ка, – сказал я через полчаса, указывая на песок. – Видишь разницу?

Петр наклонился над ёмкостью.

– Точно! Белее стал. Будто снег.

Прохор, наблюдавший за нами, подошёл ближе:

– Чудное дело… А почему он белеет-то?

– Потому что железо в нём меняется, – ответил я. – Из одного состояния в другое переходит. Потом мы его магнитом соберём.

Ещё полчаса непрерывной работы, и песок стал цвета почти как известь – белый-белый.

– Хватит, – сказал я наконец. – Теперь нужно дать ему остыть немного.

Мы отставили реторту в сторону, прикрыли песок влажной тряпкой, чтобы пыль не летела. Пока он остывал, я объяснял Семену и Прохору, что дальше будем делать:

– Когда остынет, магнитным камнем соберём железо. Потом часть песка смешаем с известью, добавим немного патоши – и в печь. Нужно брать шесть частей песка, две части поташа и одну часть извести. Жар должен быть сильный, чтобы всё расплавилось. Тогда и получится стекло.

Когда песок достаточно остыл, мы принялись собирать с него железо. Я достал из мешочка магнитный камень, обернул его чистой тряпицей и стал водить над песком. Крохотные частички железа тянулись к камню, прилипали к тряпице. Время от времени я стряхивал собранное железо в отдельную плошку.

– Гляди-ка, – удивился Петр. – И правда, собирается!

– Да, его гораздо меньше, чем с глины, – заметил я, продолжая работу. – Но всё равно немало набирается.

Работа была кропотливой. Приходилось раз за разом проходиться магнитом по всему объёму песка, переворачивая его, чтобы добраться до каждого участка. Руки уставали, спина начинала ныть от постоянного наклона.

– С двадцати килограммов песка грамм семьсот металла получилось, не меньше, – сказал я, взвешивая на руке плошку с собранным железом. – Хороший выход.

Мы уже заканчивали, когда в дверях показался запыхавшийся Васька, сын Петьки. Лицо мальчишки было красным от бега, глаза горели от возбуждения.

– Егор Андреевич! – крикнул он, едва переводя дух. – Обоз к деревне идёт! Большой! Десять возов, не меньше!

Петр вскочил, услышав новость:

– Должно быть, скупщики досок едут.

Я кивнул, вытирая руки о тряпицу:

– Пойдёмте к Уваровке, встретим. Семен, ты оставайся здесь, присмотри за всем. Как песок совсем остынет, пересыпь его в мешок и завяжи хорошенько, чтоб пыль не летела.

Семён кивнул, а мы с Петром и Прохором, а также с Васькой, который крутился под ногами, направились к деревне. Мальчишка бежал впереди, то и дело оборачиваясь:

– Они уже почти доехали! Я первый увидел!

Деревня как всегда встречала обоз с интересом. Бабы выглядывали из окон, мужики собирались у дороги. Когда мы подошли к Ангару, купцы уже были там, разговаривая с Захаром и Степаном.

Я узнал Игоря Савельича. Он энергично жестикулировал, что-то объясняя Захару. Заметив нас, он расплылся в улыбке:

– А вот и сам хозяин! Здравствуйте, Егор Андреевич!

– И вам доброго дня, – ответил я, пожимая протянутую руку. – Как дорога?

Пока мужики начали разгружать привезённый товар – я заметил мешки с зерном, ящики с гвоздями, бочонки с маслом, тюки с солью – мы с Игорем Савельичем отошли в сторону для разговора.

– Как добрались в прошлый раз домой? – спросил я, вспоминая о нападении на их обоз.

– Всё нормально, больше нападений не было, – ответил купец, поглаживая бороду. – А сейчас, как видите, с охраной приехали.

Я заметил четверых служивых, сидевших верхом на лошадях. Мужики крепкие, с оружием, внимательно оглядывали окрестности.

– Это вы молодцы, – одобрил я. – Всё безопаснее будет.

Возов, как и в прошлый раз, было десять. Я с Петром завёл купцов в ангар и показал, какие доски им грузить. Игорь Савельич внимательно осматривал каждую партию, время от времени одобрительно кивая.

– Добрый товар, – заметил он. – Качество держите, уважаю.

Пока мужики грузили доски, мы продолжили разговор.

– С бандитов, которых сдали полиции, деньги все потратили, – сообщил Игорь Савельич. – Немного оставалось, правда, но к тому, что вы заказывали, мы добрали зерном. Так что никто никому ничего не должен.

Я лишь кивнул на это:

– Ну, хорошо, что так.

Работа шла споро. Доски укладывали аккуратно, закрепляя веревками, чтобы не растерять по дороге. Я наблюдал за процессом, мысленно прикидывая, сколько ещё мы сможем заготовить до осени.

– Может, останетесь перекусить? – предложил я, когда погрузка была закончена.

Купцы переглянулись, но Игорь Савельич покачал головой:

– Благодарствуем за приглашение, но придётся отказаться. Путь обратный длинный, хотим засветло какую-то часть пути пройти.

После того как загрузили все доски, Игорь Савельич, пересчитав их, стал рассчитываться. Я же напомнил:

– Не забудьте обещанную мною скидку за сгоревший воз с досками.

Тот улыбнулся и кивнул:

– Как можно забыть! Всё учтено.

Мы ударили по рукам, а затем я добавил:

– Как в следующий раз поедете, привезите снова зерна, желательно овёс. Муки несколько мешков не помешает, можно ещё соли пару мешков. А так смотрите сами – всё, что необходимое для деревни, смело везите, рассчитаемся.

Игорь Савельич снова кивнул, поглаживая бороду:

– Будет исполнено.

Мы пожали друг другу руки, и купцы стали собираться в обратный путь. Игорь Савельич забрался на передний воз, взял вожжи.

– До встречи, Егор Андреевич! – крикнул он, трогая лошадей. – Через дней десять, как договаривались, снова будем!

Обоз медленно тронулся, поднимая пыль на дороге. Я смотрел им вслед, размышляя о том, что нужно будет заготовить ещё больше досок к следующему приезду.

Когда обоз купцов скрылся за поворотом, подняв облако пыли, я вытер пот со лба и огляделся по сторонам. День выдался жаркий, и мысли о прохладном напитке сами собой всплыли в голове.

– Настасья! – крикнул я, заметив её фигуру у колодца.

Женщина вздрогнула от неожиданности, чуть не выпустив ведро из рук, и поспешила ко мне.

– Чего изволите, барин? – спросила она, слегка запыхавшись.

– Вишню-то очистили, как велено было?

Настасья просияла, словно только и ждала этого вопроса.

– Очистили, барин – сказала она, – … как есть очистили! Девки все пальцы в соку перепачкали, три больших миски получилось. Всё, как вы и велели.

– Отлично, – кивнул я, прикидывая в уме, сколько наливки выйдет. – Неси солод и мёд. Да не тяни, дело ждать не будет.

Настасья убежала выполнять поручение, а я подозвал проходивших мимо мужиков – Фому и Степана.

– Боченки из-под пива, которые остались, тащите сюда, – распорядился я. – Да смотрите, чтоб чистые были и проверьте чтоб не текли!

Мужики переглянулись и пошли исполнять. А я направился к амбару, где бабы перебирали до этого вишню. Там царило оживление: десяток женщин сидели вокруг больших тазов и переговаривались.

Увидев меня, все разом притихли. Я оглядел результаты их трудов: горы темно-красных ягод, сложенные отдельно косточки, несколько мисок с уже промытой вишней.

– Значит так, – начал я, указывая на одну из куч. – Эту часть вишни отдайте Машке, пусть с матерью, Прасковьей да Аксиньей вареников наделают на ужин.

– Вареников с вишней? – переспросила одна из молодух, явно предвкушая угощение.

– С вишней, не с репой же, – усмехнулся я. – А вот эту часть, – указал на другую кучу, – отложите для компота.

Машка, подхватив миску с ягодами, умчалась, увлекая за собой Прасковью и Аксинью. Я же повернулся к оставшимся женщинам.

– А теперь самое интересное, – сказал я, понизив голос, словно собирался поведать великую тайну.

Бабы придвинулись ближе, глаза их заблестели от любопытства.

– Будем делать наливку из вишни, – объявил я.

– Наливку? – переспросила Настасья, вернувшаяся с мёдом и солодом. – Это что ж такое?

– Напиток такой, – пояснил я. – Сладкий, душистый и крепкий. Не вино конечно, но на праздники самое то будет.

Фома и Степан притащили четыре небольших бочонка, поставив их рядом.

– Вот что, – начал я инструктаж, – сперва бочонки изнутри кипятком ошпарьте, а потом холодной водой сполосните. Затем ягоды вот в эти бочонки положите, но не доверху, примерно две трети.

Бабы слушали внимательно, хотя по лицам некоторых было видно, что они сомневаются в затее.

– Потом добавьте мёд, – продолжал я, указывая на принесённые Настасьей горшки. – И солод. Дайте постоять пару часов, но не просто так, а периодически встряхивайте бочонки, чтоб мёд полностью растворился.

– Как это – встряхивайте? – нахмурилась бабка Марфа. – Бочка-то тяжёлая будет.

– Не переворачивайте, а покачивайте из стороны в сторону, – пояснил я, показывая руками движение. – Мужики помогут, если что.

– А для чего всё это? – осторожно спросила молодая Дарья. – От такого месива только брюхо пучить будет.

Женщины захихикали, а я терпеливо продолжил:

– Когда мёд растворится, добавьте треть от объёма воды и оставьте, накрыв в один слой тканью. Пусть бродит около месяца.

– Бродит? – всплеснула руками Настасья. – Как квас, что ли?

– Примерно, – кивнул я. – Только сильнее. Через пару дней пойдёт пена через ткань – не пугайтесь, так и должно быть.

– Ой, испортится же всё! – ахнула Марфа. – Вишня-то пропадёт!

– Не пропадёт, – успокоил я. – Наоборот, превратится в напиток, который даже боярин не всегда на столе имеет.

Это произвело впечатление – женщины переглянулись с уважением.

– А как пить-то это? – поинтересовался подошедший Захар, с интересом прислушивавшийся к разговору.

– Маленькими чарками, – ответил я. – На праздники или когда гости важные.

– А ну как отравимся? – не унималась Марфа. – Бродить-то оно месяц будет!

– Квас тоже бродит, и ничего, пьёте, – парировал я. – Только держать нужно в тёмном тёплом месте. И не трогать месяц. Через месяц примерно будет готова. Тогда и попробуем.

– А нам-то можно будет попробовать? – лукаво спросила Дарья, и остальные бабы снова захихикали.

– Можно, – пообещал я. – На осенний праздник урожая выставим.

Это вызвало одобрительный гул. Я ещё раз повторил все инструкции и оставил женщин заниматься делом, поглядывая за ними.

К моему удивлению, процесс пошёл бойко. Настасья оказалась на редкость смышлёной и организовала всё по-своему. Она разделила баб на три группы: одни промывали бочки, другие подготавливали вишню, третьи смешивали ингредиенты. Работа спорилась под её руководством, хотя не обходилось без комичных ситуаций.

– Марфа, ты чего солод пробуешь? – возмущалась Настасья. – Не для еды он!

– А вдруг негодный? – оправдывалась та. – Как узнать-то?

– Сказано тебе – сыпь в бочку, значит, сыпь!

Дарья с подругами никак не могли понять, как правильно «встряхивать» бочонок, и в итоге едва не опрокинули его, вызвав общий переполох.

– Да не так, косорукие! – вмешался Степан. – Гляди, как надо.

Он показал, как аккуратно покачивать бочонок, и женщины наконец поняли принцип.

– А всё ж таки чудно, – рассуждала вслух Настасья, помешивая вишнёво-медовую смесь длинной палкой. – Добро переводим. Вишня-то и так сладкая, чего её с мёдом мешать? А потом месяц ждать, пока она там забродит?

– Настасья, ты барину не перечь, – строго сказала Марфа. – Он учёный, знает, что делает.

– Да я и не перечу, – отмахнулась та. – Только странно всё это. Не по-нашему.

– А может, оно и к лучшему, что не по-нашему, – заметил Фома, помогавший устанавливать бочки. – Вон сколько всего нового барин придумал, и всё на пользу.

К вечеру четыре бочонка были заполнены, накрыты тканью и установлены в тёмном углу амбара, где было достаточно тепло. Я проверил работу и остался доволен. Теперь оставалось только ждать.

А на ужин, как и было обещано, подали вишнёвые вареники со сметаной. Столы накрыли как всегда под яблоней. Собралась, кажется, вся деревня. Машка с матерью и помощницами расстарались – вареников наделали столько, что хватило всем по доброй порции.

Вечер выдался тихий, тёплый. Солнце медленно опускалось за лес, окрашивая небо в розовые тона. Люди ели, переговаривались, смеялись. Дети носились вокруг столов, выпрашивая лишний вареник.

– Я сидел во главе стола и наблюдал за этой картиной с удовлетворением.

– Хороши вареники, – похвалил я женщин.

– Благодарствуем, – сказали они в один голос.

Машка поставила передо мной большую глиняную кружку, от которой шёл сладкий аромат. Я сделал глоток – напиток был в меру сладкий, освежающий.

– Добрый компот, – похвалил я. – Всем бы такой.

– Уже разливают, – кивнула Машка в сторону женщин, разносивших кувшины.

Я сидел под яблоней, наблюдая за людьми, и думал о том, что через месяц, когда поспеет наливка, можно будет устроить настоящий праздник.

Глава 11

Утром, едва солнце взошло над лесом, мы с Петром отправились на лесопилку. Шли быстро. По дороге я рассказывал Петру о планах на день – надо было доделать систему привода от водяного колеса через втулки на площадках к кузнице. Дело предстояло непростое, но интересное.

– Барин, а зачем нам эта система возле кузницы? – спросил Петр, перепрыгивая через поваленное дерево. – Мы же там бревна пилить не будем.

– Сила воды, Петька, – ответил я. – Представь, сколько силы уходит, когда кузнец с молотом работает. К вечеру руки у него как не свои. Да и меха качать – тоже не мало сил тратится. А тут вода будет крутить колесо, колесо – вал, а вал уже молот поднимать. Да воздух нагонять. Понимаешь?

Петр задумчиво почесал затылок, а потом кивнул:

– Значит, вода вместо рук работать будет?

– Именно! – я хлопнул его по плечу. – Смекаешь!

Когда добрались до лесопилки, там уже суетились Сёмен с Ильёй. Мужики ловко крепили деревянные опоры для будущей системы. Поздоровавшись, я осмотрел проделанную работу.

– Добро, – кивнул я. – Сёмен, Илья, вы продолжайте установку втулок и креплений, а мы с Петром займемся колесом для преобразования вращательной энергии.

Сёмен вытер пот со лба и спросил:

– Кривошип будете делать?

– Нет, кривошип потом, – ответил я, прикидывая размеры будущего колеса. – Но задел под него сделаем обязательно, чтоб потом не переделывать.

Мы с Петром принялись за работу. Я разложил перед собой доски, выбирая подходящие. Петр тем временем достал уголь и принялся чертить на гладкой поверхности составленных вместе досках.

– Смотрите, барин, правильно делаю? – спросил он, проводя ровную окружность с помощью веревки и гвоздя.

Я с удовольствием наблюдал, как уверенно он работает – в точности так, как я показывал в прошлый раз. Молодец, запомнил, не пришлось повторять.

– Правильно, Петр, – одобрил я.

Работа спорилась. Петр вырезал детали точно по разметке, я проверял и подгонял. Через пару часов основа колеса была готова. Мы соединили части, закрепили, проверили – колесо вышло ровное.

– Теперь делаем опоры под будущую систему приводных колес, – сказал я, вытирая руки о тряпицу.

– А как передавать вращение будем? – спросил Илья, подходя к нам и разглядывая готовое колесо.

– Для простоты сделаем ременную передачу, – ответил я. – Звездочки слишком долго делать, да и сложно без точных инструментов. А кожа у нас есть – сошьем ремни, и будет передаваться энергия через них от привода к приводу.

Илья согласно кивнул:

– И ведь верно. Проще и быстрее будет.

Вскоре опоры были готовы. Мы установили колесо, проверили – крутилось ровно, без заеданий. Я довольно кивнул:

– Теперь нужно сделать поддув для кузницы.

Взяв широкую сосновую доску, я разметил на ней будущий винт. Петр стоял рядом, смотрел внимательно, не отрывая глаз от моих движений.

– Запоминай, – сказал я. – Это важная часть. Без хорошего поддува огонь в горне не разгорится как следует.

– Так мехами же всегда пользовались, – сказал Петр.

– Вы их руками качали. А тут не нужно будет. – Тот лишь кивнул.

Закончив разметку, я протянул доску Петру:

– Вот, вырезай по линиям. Только аккуратно, без спешки.

Петр взял доску и принялся за работу. Резал он умело, точно по линиям. Я тем временем готовил инструменты для следующего этапа. Когда Петр закончил, я взял вырезанные заготовки и принялся делать изгиб на будущей лопасти. Работа тонкая, требующая внимания и точности.

Закончив первую часть, я показал ее Петру:

– Вот так должно получиться. Теперь ты делай вторую, точно так же.

Петр взял инструменты и с удивительной точностью повторил мои действия. Вторая лопасть вышла как близнец первой.

– А что это будет, барин? – спросил он, разглядывая готовую деталь. – Как оно будет работать?

Винт у нас получился размером с локоть, широкий, с плавным изгибом лопастей.

– Сейчас увидишь, – ответил я с улыбкой. – Но сначала сделаем еще один, поменьше.

– Зачем? – удивился Петр.

– Для наглядности, – подмигнул я. – Сделай точно такой же, только размером с полторы ладони.

Петр недоуменно пожал плечами, но возражать не стал. Выбрав подходящий кусок дерева, он принялся за работу. Удивительно, но буквально через десять минут маленький винт был готов – точная копия большого.

Я быстро сделал в центре него отверстие и вставил туда обструганный прут.

– Смотри, – сказал я, зажав прут между ладонями.

Резко крутанув его, я привел винт во вращение – и вся конструкция неожиданно взлетела в воздух, поднимаясь все выше и выше, пока не утратив энергию упала на землю в паре шагов от нас.

У Петра глаза на лоб полезли.

– Это как⁈ – воскликнул он, подбегая к упавшему винту. – Почему он летает⁈

– Аэродинамика, – ответил я, поднимая винт. – Воздух сопротивляется движению винта, и если форма правильная, то возникает подъемная сила.

Петр недоверчиво взял у меня прут с винтом, зажал между ладонями и, как я показывал, резко крутанул. Винт взлетел, покружил в воздухе и упал неподалеку. Петр издал восторженный возглас и бросился поднимать его.

Раз десять он запускал этот простой механизм, радуясь как ребенок. К нам постепенно подтянулись все работавшие на лесопилке мужики, с удивлением наблюдая за диковинкой.

– Эх, чудеса! – воскликнул Сёмен, когда винт в очередной раз взлетел в воздух. – Как же это работает, барин?

– Это всё воздух, – объяснил я. – Он давит на лопасти, и если они правильной формы, возникает сила, толкающая винт вверх.

– А можно нам такие же сделать? – спросил Гришка.

Я кивнул:

– Конечно, наделайте ребятне таких – пусть играются. Только древесину берите легкую, чтобы лучше летали.

Мужики переглянулись, явно предвкушая, как порадуют своих детишек такой забавой.

– А наш большой винт? – напомнил Петр, кивая на готовые лопасти. – Он тоже летать будет?

Я рассмеялся:

– Нет, Петька. Наш большой винт мы будем в другую сторону крутить. Вернее, не мы, а вал через ремни. И тогда не винт будет лететь, а воздух пойдет потоком.

– А-а-а, – протянул Петр, понимая. – Для поддува в кузне?

– Именно, – кивнул я. – Когда водяное колесо крутится, оно через систему ремней и валов будет вращать этот винт. А винт уже погонит воздух в горн, раздувая огонь.

– И кузнецу не надо будет мехами работать? – уточнил Илья.

– Точно. Сила воды заменит силу рук.

К середине дня переходники были готовы – пять колёс разного диаметра, которые можно было менять местами, регулируя тем самым скорость вращения винта. Я с удовлетворением осмотрел работу.

– Теперь самое главное – воронка для направления потока, – сказал я, указывая на кучу глины, которую Прохор привёз утром от реки.

Мы принялись вылепливать из глины воронку – так, чтобы винт разместился в ней, а поток воздуха шёл к узкой стороне. Это был настоящий скульптурный труд – глина поддавалась неохотно, норовила потрескаться или обвалиться кусками.

Мы смочили руки водой, и дело пошло веселее. Воронка постепенно приобретала нужную форму – широкая с одной стороны, где будем размещать винт, и сужающаяся с другой, для направления потока воздуха.

– А дальше что? – спросил Семён, разглядывая получившуюся конструкцию.

– От неё нужно будет сделать трубку, тоже из глины, к печи, – объяснил я, показывая руками предполагаемое направление. – Чтоб воздух шёл прямо в горн.

Семён задумчиво почесал затылок:

– Глины-то много, но как сделать, чтобы форму держала? Такая длинная трубка сама по себе развалится.

– Чтоб было проще, можно из лозы сделать основу и облепить глиной, – предложил я, указывая на принесённую им лозу. – Сплетёшь каркас, как для корзины, только в виде трубы, а потом облепим его глиной. Когда высохнет – будет крепко.

Лицо Семёна просветлело:

– Это я могу! – воскликнул он с воодушевлением. – У нас в семье все умели с лозой работать.

– Вот и займись этим, – одобрил я. – Заодно Ваську возьми в помощники, пусть учится. Мальчонке полезно будет ремесло освоить.

Семён кивнул, явно довольный поручением:

– Сделаю, не сомневайтесь. К завтрашнему дню каркас будет готов.

Солнце уже перевалило за полдень, и жара стояла такая, что рубахи прилипали к спинам. Глина на солнце быстро твердела, трескаясь по краям. Я решил, что на сегодня работы достаточно.

– На сегодня закончим, – объявил я, выпрямляясь и потягиваясь. – И так много чего сделали. Пробовать уже будем завтра, когда всё как следует просохнет.

Мужики с облегчением выдохнули – день выдался трудным. Мы прикрыли сделанную воронку мокрыми тряпками, чтобы не пересыхала слишком быстро и не трескалась, собрали инструменты и двинулись обратно в Уваровку.

Шли не спеша, обсуждая проделанную работу и планы на будущее. Илья и Семён заспорили, можно ли таким же манером сделать привод для молотилки, а Пётр всё расспрашивал меня о летающем винте, мечтая сделать такой же для своего сынишки.

– Представляешь, какая радость мальцу будет! – говорил он с воодушевлением. – Ни у кого в деревне такой игрушки нет!

– Сделай, – одобрил я. – Только смотри, чтоб дерево лёгкое было и хорошо просушенное.

Когда мы уже подходили к Уваровке, издалека было видно, что работа на строительстве нового дома кипит вовсю – вокруг сруба суетились люди, стучали топоры, слышались команды и переклички. Подойдя ближе, я с удовлетворением отметил, что дом, который Захар со служивыми начал строить, уже выложен в пять рядов брёвен.

– Молодцы, – похвалил я, обходя сруб и оценивая качество работы. – Быстро получается.

Захар, заметив нас, отложил топор и спросил:

– Как лесопилка? – поинтересовался он, вытирая пот с лица. – Поддув-то получается?

– Получается, – кивнул я. – Завтра будем пробовать. А у вас тут, смотрю, тоже дело спорится.

– Стараемся, – скромно ответил Захар, но по его довольному лицу было видно, что похвала пришлась по душе.

Мы перекусили под старой яблоней. Стол был накрыт нехитрой снедью – щи, хлеб, сало, лук, квашеная капуста, которую Настасья принесла из погреба. После вкусного позднего обеда уже ничего не хотелось делать – солнце пригревало, в воздухе стоял сонный гул пчёл, и даже разговор не клеился, все больше молчали, наслаждаясь отдыхом.

Мужики, однако, отдохнув немного, поднялись и пошли помогать служивым с домом – работа не ждёт, каждый погожий день на счету. Я же, сославшись на необходимость обдумать завтрашние планы, пошёл к Машке.

Она обрадовалась, увидев меня в такой неурочный час – обычно я возвращался с лесопилки только к закату. Машка крутилась возле меня, то обнимет, то прижмётся, то мимоходом поцелует.

– Ты чего так рано? – спрашивала она, заглядывая мне в лицо. – Неужто всё закончили?

– Основное сделали, – ответил я, усаживаясь на лавку перед домом. – Завтра будем пробовать. А я вот что подумал…

Я сделал паузу, и Машка с любопытством посмотрела на меня:

– Что?

– Может, мы с тобой в город съездим? – предложил я неожиданно даже для самого себя.

Она остановилась как вкопанная и ошарашенно уставилась на меня:

– В город? – переспросила она, словно не веря своим ушам. – А что, правда съездим?

– Давай съездим, – подтвердил я, улыбаясь её реакции. – Вот, как Иван вернётся с мужиками из города – да и съездим. Заодно и припасов каких нужных привезём, и на людей посмотрим.

Её глаза засияли восторгом. Всё-таки помнит, как в городе жила, до того как в Липовку переехали, да и хочется, наверное, из деревни, пусть и ненадолго, но в город попасть. Для деревенских такая поездка – целое событие, а для Машки, которая помнила городскую жизнь, особенно.

– Ой, а на чём? А надолго? – засуетилась она, тут же начиная перебирать в уме, что ей понадобится в дорогу.

– На телеге, как же ещё, – рассмеялся я. – На пару дней, не больше. Мне нужно кое-какие инструменты купить, да и тебе, верно, чего-нибудь хочется.

– Хочется, – призналась она, мечтательно прикрыв глаза. – Ленту бы красную в косу, да платок новый… И пряников медовых!

– Будут тебе и лента, и платок, и пряники, – пообещал я, обнимая её и прижимая к себе. – А может, и что-нибудь ещё придумаем.

Машка прижалась ко мне, положив голову на плечо, и мы сидели так, молча, наслаждаясь теплом и близостью друг друга. Время текло неспешно, как мёд с ложки. Ко мне на колени прыгнула Бусинка, тоже требуя внимания.

Под вечер, когда солнце уже начало клониться к закату, во двор прибежала Настасья. Она была так взволнована, что даже забыла про приличия – растрёпанная, с красным от бега лицом, она остановилась у ворот и принялась громко звать Машку, чтоб та позвала меня.

Мы вышли одновременно.

– Ну давай, зови меня, – шутливо сказал я Машке, кивая на Настасью.

Та рассмеялась, уловив шутку, а вслед за ней и Настасья, на мгновение забыв о том, что привело её в такое возбуждение.

– Что случилось? – спросил я, когда смех утих. – Не пожар ли где?

– Барин, там наливка ваша из бочки убежать хочет, – выпалила Настасья, снова вспомнив причину своего прихода. – Марфа глянула – а там всё шипит и пенится, и через тряпку лезет!

Я чуть не согнулся от смеха пополам, представив испуганное лицо Марфы при виде бродящей наливки.

– Пошли, покажешь, – сказал я, справившись с приступом веселья. – Я же предупреждал, что так будет.

– Вы-то предупреждали, – согласилась Настасья, семеня рядом со мной в сторону амбара, где стояли бочки с наливкой. – А оно-то ого как! Оно же ух! – Размахивала та руками, пытаясь передать масштаб бедствия.