Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Ник Тарасов
Соавторы: Ян Громов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Мы с Иваном переглянулись, а потом перевели взгляд на связанных пленников. Теперь предстояло решить, что с ними делать до передачи городской полиции.
– Ну что, голубчики, – я подошёл ближе, разглядывая их, – придётся вам у нас погостить немного. Но не думайте, что мы гостеприимству не обучены.
Человек с рассеченной бровью сплюнул в мою сторону, но плевок не долетел до цели.
– В погреб их, – коротко распорядился я. – И караул поставьте. Чую, не простые это разбойники.
Иван кивнул и подозвал мужиков, помогавших нам связывать этих молодцов. Они грубо подняли пленников на ноги и повели к погребу, расположенному на краю двора.
– Вот незадача, Егор Андреевич, – почесал затылок Иван, когда мы остались одни. – Как их в город-то доставить теперь?
Я задумчиво повертел в руках конверт, запечатанный сургучной печатью.
– Торговцы скоро должны прибыть, – предложил Иван. – Можно с ними отправить. Под охраной, конечно.
Я покачал головой.
– Нет, Иван. Ты слышал, что Надежда Андреевна сказала? С этими людьми лучше беседы не заводить. Значит, они могут быть опасны даже будучи связанными. А торговцам такой риск ни к чему.
– Это верно, – согласился Иван. – Что же делать тогда?
– Да и письмо, – я указал на конверт, – не хотелось бы кому попало в руки давать. Мало ли что там написано и кому предназначено.
Иван нахмурился, обдумывая ситуацию.
– А что если мы сами…
– Нет, – перебил я его. – Нам всем покидать усадьбу нельзя.
– Вот что, – решил я наконец. – Как только Фома вернется с Захаром, ты с Пахомом отправитесь в город. Доставите и пленников, и письмо. Заодно расскажете, что тут произошло.
– Разумно, – кивнул Иван.
– Ты погреб-то проверь, – сменил я тему. – Чтобы крепко заперт был. А я пойду посмотрю, не оставили ли наши гости что интересное в своих вещах.
Иван кивнул и направился к погребу, а я задумчиво посмотрел на дорогу, по которой умчалась Надежда Андреевна. Интересно, что за дело государственной важности привело её в наши края? Впрочем, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. А сейчас нам предстояло позаботиться о незваных гостях и подготовиться к их отправке в город.
Я перевел взгляд на конверт в своей руке. Что бы там ни было написано, это явно стоило жизни нескольких человек. И, возможно, скоро будет стоить ещё нескольких, если я правильно понял холодный взгляд этой необычной женщины.
Глава 7
– Иван, на тебе дозор за пленниками, чтоб не дай Бог что! – строго сказал я, глядя прямо в глаза парню.
– Все сделаю как надо, не впервой, – кивнул он, поправляя за поясом нож и принимая важный вид.
Тут увидел Степана, выходящего из-за своего дома. Подозвал его:
– Лошадей выходи, распряги да пристрой, чтоб не убежали да к нам привыкать начали.
Не успел я отойти и десяти шагов от Степана, как увидел спешащего ко мне Петра. Он шел быстро, на лице тревога. Заметив меня, облегченно выдохнул.
– Егор Андреевич, что это было? – выпалил он, переводя дыхание. – А то я как из дома вышел, на меня пробегающий с бердышом Иван шикнул, чтоб я ни ногой из дома и никого не выпускал.
Я кивнул, оглядываясь по сторонам.
– И правильно сделал, – одобрительно кивнул я, смотря на Ивана, который так и стоял, объясняя что-то Пахому.
– Так что было-то? – опять спросил Петр.
– Да люди лихие посыльному императрицы хотели помешать дело государственное сделать. Вот и попросил нас о помощи.
Петр удивленно переводил взгляд с меня на Ивана, с Ивана на Пахома, стоявшего неподалеку и потом снова на меня. На лице его читалось откровенное удивление.
– Императрицы? – переспросил он шепотом, оглядываясь. – Так вы что же…
– Да ладно тебе, – я хлопнул его по плечу, прерывая опасные расспросы. – Пойдем лучше глянем, что там с кузницей. Все равно сегодня уже работы толком не будет, хоть проконтролируем.
Петр помедлил секунду, видно было, что его так и распирает от вопросов, но затем кивнул, принимая мое решение сменить тему. Мы неспешно пошли к Быстрянке, где строилась наша кузница.
– Хороший день, – сказал Петр, глубоко вдыхая. – Даже не верится, что утром такая заваруха была.
– Жизнь продолжается, – философски заметил я. – Сегодня разбойники, завтра еще что-нибудь… А нам кузницу достраивать надо, если хотим развиваться дальше.
Когда мы подошли к месту строительства, Семён уже вовсю трудился. Печь была выложена и, судя по всему, уже успела изнутри подсохнуть. Сейчас он занимался установкой опор для вала – устанавливая площадки на опорах моста. Еще две опоры он успел сделать с утра.
– Семён! – окликнул я. – Да ты, я смотрю, без дела не сидишь.
Он обернулся, вытирая пот со лба. Лицо его осветилось довольной улыбкой.
– А чего зря время терять? – он кивнул на выложенную печь. – Глина-то белая знатная оказалась. Смотрите, как ладно вышло.
Я подошел ближе, осматривая печь. Действительно, работа была выполнена на совесть. Белая глина, очищенная от металла, образовала ровный внутренний слой, который должен был выдерживать высокие температуры.
– Славно вышло, – похвалил я Семёна. – Да и площадки тоже неплохо выходят.
– Так вместе же вчера делали, – Семён кивнул на мост. – Как вы и говорили, от водяного колеса вал пустим.
Петр сходу въехал, для чего нужны эти приготовления, и лишь одобрительно кивнул, присматриваясь к конструкции.
– Надо будет продумать, как закрепить, – задумчиво произнес он, постукивая пальцами по одной из площадок. – Тут нагрузка будет немалая.
– Да, – отозвался я, присев и рисуя пальцем на песке. – Втулку нужно будет делать деревянную и хорошенько придется смазывать, чтоб часто не менять бревна вала, а то трение тут будет сильное.
Семён и Петр склонились над моим импровизированным чертежом. Я добавил еще несколько линий, обозначая соединения.
– Можно дубовую сделать, – предложил Семён. – Она крепче.
– Из того самого дуба. – Я посмотрел на Петра, а тот утвердительно кивнул.
– Сделаем, барин.
Мы продолжили рассуждать с Петром, как будем делать колесо с кривошипом. Семён не отставал, внимательно вслушиваясь в наши рассуждения и время от времени предлагая свои идеи.
– Так давайте сделаем такое же, как с другого берега, – предложил Петр, вытирая со лба пот. – Там колесо уже работает, пока ни разу не подвело.
Я покачал головой.
– Оно-то да, только нужно будет слегка усложнить, – ответил я, рисуя новую схему. – Нам помимо поступательных движений понадобятся и вращательные.
– А это зачем? – недоуменно спросил Петр, всматриваясь в мои каракули на песке.
– Да думаю я меха сделать не как по старинке, а вентилятором.
– А это как? – почти хором спросили Петр и Семён, склоняясь еще ниже.
– Покажу, – я улыбнулся, видя их неподдельный интерес, и принялся рисовать более подробно. – Смотрите, обычный мех – это такой кожаный мешок, который то сжимается, то разжимается, верно? А вентилятор – это колесо с лопастями, которое, вращаясь, гонит воздух постоянно, без остановки.
Я нарисовал круг с лопастями и стрелками показал направление вращения и движение воздуха.
– И насколько сильнее он дует? – с сомнением спросил Петр.
– Намного, – уверенно ответил я. – В несколько раз. А главное – постоянно, без перебоев. Сделаем воронку, правильно установим винт – так будет дуть, что мехам и не снилось.
У обоих загорелись глаза, причем даже не понял, у кого ярче – у Петьки или у Семёна, тоже падкого на всякие выдумки мои. Оба смотрели на чертеж так, словно я только что показал им сокровище.
– Это ж сколько угля за день можно будет пережечь! – восхищенно выдохнул Семён. – И какой жар дать!
– А колесо как делать будем? – практично поинтересовался Петр. – Лопасти эти…
– Из дерева для начала, – я обвел круг еще раз. – Потом, когда металла добудем побольше, можно будет и из него отлить. Но пока и деревянный сгодится.
Семён уже прикидывал что-то в уме, его пальцы двигались, словно он уже строгал и выпиливал детали.
– К завтрему сделаю, – решительно сказал он. – Только доски хорошие нужны.
– Тебе что, досок мало? – Заржал Петр. – Вон в ангаре бери любую да и делай сколько душе угодно.
– Ну что, – я поднялся с корточек, отряхивая песок с рук, – завтра с утра и начнем.
– А что будем с нашими гостями то незваными делать – спросил Петр, вспомнив об утренних событиях.
– Разберемся, – я пожал плечами. – Главное, что они больше никому не помешают. А у нас дел невпроворот.
Мы еще раз оглядели будущую кузницу. Семён уже вернулся к работе, устанавливая очередную площадку для вала. Стук его топора разносился по округе, смешиваясь с плеском воды и криками ребятни.
Посмотрев, как ребятня собирала перегоревшую золу на другом берегу, я отметил про себя их старательность – мальчишки работали с таким рвением, словно добывали золото, а не простую золу. Как раз к этому времени был готов и уголь – чёрные, матово поблёскивающие куски, пахнущие дымом и обещанием жаркого пламени.
– Вот что, – сказал я, стоявшим рядом мужикам, – можно из оставшегося самана сделать пристрой с задней стороны кузницы, под склад угля да золы. Нечего добру пропадать под дождём.
Семён, оторвавшись от своей работы, почесал затылок:
– И то верно. За пару дней управимся, коли все вместе возьмёмся.
– Вы тут начинайте, а мы с Петром в Уваровку пошли, – я кивнул Петру, и тот, отряхнув руки, двинулся за мной.
Петр шёл молча, лишь изредка интересуясь моими планами насчёт кузни. Я отвечал коротко, погружённый в мысли о предстоящих делах.
– Гляди-ка, – вдруг оживился Петр, указывая вперёд, – никак обоз к нам?
И верно – впереди показались телеги, медленно двигавшиеся в нашу сторону. Я приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль.
– Да это ж Фома с Захаром! – воскликнул я, ускоряя шаг.
В Уваровке нас действительно ждал обоз. Фома, увидев нас, расплылся в широкой улыбке, соскочил с телеги и пошёл навстречу.
– Ну, принимайте товар, барин! – сказал он.
Захар, более сдержанный, лишь кивнул с телеги, не прерывая работы по распутыванию каких-то верёвок.
Я обошёл телеги, осматривая привезённое добро. Фома не подвёл – два бочонка мёда, блестящих от свежей просмолки, мешков восемь зерна, сложенных аккуратной горкой, пара мешков муки. В одной телеге были связаны две свиньи – огромные, розовые, с белыми щетинками. Они недовольно похрюкивали, косясь на нас маленькими глазками.
– А этих то зачем двух взял? – я удивлённо посмотрел на животных. Разрослись они знатно – в каждой было килограмм за сто двадцать, не меньше.
Я вопросительно взглянул на Фому, а тот лишь улыбнулся, почёсывая бороду:
– Последние были – отдал как за полторы. Торговался до хрипоты, – он подмигнул. – Знал, что одобрите.
– Ну и отлично, – кивнул я, похлопывая одну из свиней по крутому боку. – Тогда одного завтра колем, а второго ближе к осени.
К этому времени вокруг обоза собралась небольшая толпа. Бабы с любопытством разглядывали привезённое добро, шушукаясь между собой. Я заметил среди товаров свёртки сукна и небольшие мешочки.
– А это что? – спросил я, указывая на мешочки.
– А, – оживился Фома, – соль да перца немного привёз. Дорого нынче, но взял, как велели.
– Молодец, – похвалил я. – Бабам сукно отдай, да смотри, чтоб перец Машке отсыпать не забыл. Она уж разберется.
Захар тем временем снял с телеги и поставил на землю пол-десятка бочонков. По характерному запаху я сразу понял, что в них.
– Пиво? – я поднял бровь, глядя на Фому.
Тот виновато развёл руками:
– Дак грех было не взять, когда предложили по сходной цене.
– Я ж не против, лишь бы в меру, – усмехнулся я, – но когда день отпахаешь, то кружку пенного выпить не грех, особенно в жаркий день.
Петр тем временем рассматривал какие-то длинные предметы, завёрнутые в холстину.
– А это что за диковины? – спросил он, разворачивая ткань.
– А, – Фома подошёл ближе, – привёз пять пил – хорошо прокалённых и немного тоньше, чем были до этого. Кузнец постарался, говорит, такими легче работать будет. И ещё у него же гвоздей набрал да полосок металлических. Знал, что пригодятся.
– Это верно, – кивнул я, осматривая пилы. Действительно, качество было отменным – тонкие, но прочные, с острыми зубьями.
– А ещё что в том мешке? – указал я на небольшой мешочек, привязанный к седлу коня.
– А, чуть не забыл! – Фома хлопнул себя по лбу и отвязал мешок. – Семена, как вы просили. Насилу достал, но слово сдержал.
Я взял мешочек, развязал его и заглянул внутрь. Семена выглядели здоровыми, отборными – именно то, что нужно.
– Сразу же отдай Степану, – распорядился я, возвращая мешочек Фоме, – чтоб тот завтра же занялся посадкой. Да скажи ему, пусть возьмёт парусину – Машка выдаст – да накроет, так как в теплице я делал. А через седьмицу уже можно будет снять, чтоб дальше сама росла.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оранжевые тона. Мужики начали разгружать телеги, перенося добро в амбар. Бабы суетились вокруг, помогая и одновременно оценивая привезённое богатство.
– А что с этими делать? – Захар кивнул на свиней, которые уже успокоились и дремали, уткнувшись пятачками в солому.
– В хлев их отведите, – ответил я и не удержавшись от подколки. – Только Прохору не доверяйте, а то снова всей деревней будем ловить. – Все прыснули от смеха, а я добавил. – А завтра с утра займёмся разделкой первой.
Пока шла разгрузка, я отвёл Фому в сторону. Тот отдал мне деньги, оставшиеся с продажи досок. А я спросил:
– Как там в городе дела? Что слышно?
Фома огляделся по сторонам, словно опасаясь лишних ушей, и понизил голос:
– Неспокойно нынче. Говорят, подати увеличить хотят. Народ ропщет. А ещё купцы заморские приехали, диковинки привезли, да цены ломят несусветные.
– Понятно, – задумчиво кивнул я. – А о нас какие разговоры?
– Да разное болтают, – усмехнулся Фома. – Кто говорит, что перекупщик вы, что доски где-то покупаете в таких количествах да в город продаете, а кто-то, что артелей завел три десятка и они пилят лес вам дни и ночи.
– Ладно, – сказал я Фоме, – пойдём, поможем разгрузиться. А завтра обсудим всё подробнее.
Когда последний мешок был перенесён в амбар, а свиньи устроены в хлеву, я собрал всех во дворе.
– Завтра много дел, – объявил я. – Степан с утра проконтролируешь посадку семян. Про парусину не забудь. Петр с Ильёй закончат пристрой для угля и золы. Федот с Захаром разделают свинью. А мы с Фомой обсудим дальнейшие планы. Да, и не забудьте – вечером всех жду на пиво, – я кивнул на бочонки. – Заслужили.
Мужики довольно загудели, предвкушая вечернее угощение. День выдался удачным – запасы пополнились, дела продвигались.
Вечером, ужиная под яблоней, мы расположились как обычно – кто на чурбаках, кто прямо на траве. День выдался жаркий, но к закату воздух стал прохладнее, и сидеть в тени старой яблони было самое то. Захар, прожевав кусок хлеба с салом, отхлебнул пива и вдруг оживился.
– А я, кстати, Егор Андреевич, с кумом своим договорился, – он посмотрел на меня. – Михаил его зовут. Приедет с обозом, который за досками прибудет дня через три.
– Ну и хорошо. Заодно и им будет охрана в дороге. Ну и потом у нас останется. – Я отложил ложку и с интересом посмотрел на Захара.
Но тут вставил свои пять копеек Фома:
– Мы его про семьи спрашивали. Вы когда говорили найти работящих и надежных. Таких, которых можно было бы в Уваровку сманить…
– Дай договорить-то! – возмутился Захар, но Фома уже увлёкся:
– Так вот, спросили мы Мишку, не знает ли он хорошую семью, – Фома активно жестикулировал, разбрызгивая пиво из кружки. – А он сразу же и предложил своего знакомца!
Захар, видя, что слово у него перехватили, тоже решил не отставать:
– Когда они молодыми ещё были, тот знакомец увечье получил на войне, – Захар постучал себя по ноге. – Так с тех пор и прихрамывает.
– Но мужик крепкий, да работящий! – опять встрял Фома. – И жена у него не ленивая, хозяйство держит хорошо.
– Да ребятни трое, – добавил Захар, не давая Фоме снова перебить. – Мишка за него ручался, как за себя. Говорит, мужик что надо!
Я смотрел на этот словесный поединок и еле сдерживал улыбку. Оба так старались рассказать новость первыми, что получалось смешно и сумбурно.
– Ну и хорошо, – кивнул я, когда они наконец замолчали, переводя дух. – Только вот работу вы себе нашли.
– Это ещё какую? – недоуменно спросил Степан, до этого молча слушавший разговор.
– Дак как какую? – я усмехнулся. – Селить-то семью куда собрались?
Мужики аж выдохнули, переглянувшись.
– Да… барин как всегда прав, – пробормотал Федот, почёсывая затылок.
Я отломил кусок хлеба и, подумав немного, продолжил:
– Значится так. Ставите дом новый для Степана с семьёй, – я кивнул в сторону Степана. – А новую семью в старый дом Степана поселим.
– А справимся к сроку-то? – усомнился Иван. – Три дня всего.
– Да не через три дня они приедут, – покачал головой Захар. – Мишка приедет с обозом, а семью-то потом перевезем. Можно будет подгадать под обоз, который за досками будет идти – они же на легке – вот пожитки на десяти то телегах и привезут.
– А там уже посмотрим, какой он мастеровой, этот ваш Мишка, – я обвёл взглядом притихших мужиков. – Дома ещё есть кому обновить, а до осени ещё пара месяцев. Только вот что у него с вольной? Да с хозяйством своим что делать будет?
Фома просиял, будто только и ждал этого вопроса:
– А вот хозяйство своё в деревне, что под самым городом, он продать хочет и уехать оттуда, – затараторил он. – Вот и к нам согласился. А на вырученные деньги как раз вольную выкупит.
Я аж хмыкнул от удивления:
– Там выкупит, чтоб тут продаться⁈ Что за дурь такая?
– Ну уж так решил, – пожал плечами Захар. – Говорит, всё на служивых поглядывает, уж очень тоскует по службе.
– Ему бы, – Захар понизил голос, будто делясь секретом, – ратное дело подавай. А в городе какое ратное дело? Разве что пьяных купчишек разнимать.
– Захар сказал, что его, если что, и тут можно будет пристроить, – добавил Фома, поглядывая на меня.
– А я и не возражаю, – я пожал плечами. – Люди нам нужны, особенно те, кто и за себя постоять может, и других научит.
Внезапно Захар нахмурился и завертел головой:
– А где Пахом-то? Что-то не видать его.
Иван чуть ли не по лбу себя хлопнул:
– Так на страже он! Бандитов сторожит!
У Захара глаза на лоб полезли:
– Что значит – бандитов⁈ Каких ещё бандитов?
Мужики переглянулись, и на их лицах появились плохо скрываемые ухмылки. Я понял, что сейчас начнётся.
– Да вот сегодня утром, – начал Федот с нарочито серьёзным видом, – на нас напали. Целая шайка!
– Да ну⁈ – Захар даже привстал. – И что же?
– А то! – подхватил Иван. – Барин наш их всех уложил! Как есть всех!
– Уложил? – Захар перевёл взгляд на меня. – В одиночку?
– Ну, не совсем в одиночку, – я попытался вмешаться, но куда там.
– Да ты что! – Федот махнул рукой. – Выскочил он, значит, с саблей наперевес…
– Да не было у меня сабли, – я снова попытался остановить этот поток небылиц.
– А я говорил, что барин голыми руками их всех… – вклинился в разговор дедок, но его тут же перебили.
– А они, значит, бегут на него, – продолжал Федот, не обращая на меня внимания. – Человек десять, не меньше!
– Четверо их было, – вздохнул я, понимая, что меня не слушают.
– И как стал он их бить! – Иван аж привстал, изображая мои якобы удары. – Одного так, другого эдак! Только успевай считать!
Захар слушал, открыв рот, а мужики, видя его реакцию, расписывали всё красочнее. Каждый пытался перещеголять другого в деталях. По их рассказу выходило, что я чуть ли не в одиночку разогнал целую армию разбойников, используя только голые руки и какие-то невиданные приёмы.
– Да будет вам, – я наконец сумел вклиниться в их рассказ. – Было дело, но всё намного проще. Четверо их было, мы их скрутили, и теперь Пахом их стережёт до утра.
– А, так они ещё и живы? – разочарованно протянул Захар.
– Живы, конечно, – кивнул я. – Кстати, тебе, Иван, с Пахомом нужно будет завтра их в город и отвезти. Пусть городская стража с ними разбирается.
Иван кивнул:
– Да, так и договаривались.
– А я-то думал… – Захар почесал бороду, явно разочарованный, что история оказалась не такой кровавой, как ему расписали.
– Много будешь думать – скоро состаришься, – усмехнулся я, вставая. – Ладно, мужики, засиделись мы. Завтра дел много.
Глава 8
На утро, Петька пришел ни свет ни заря.
У коновязи уже стояли оседланные лошади. Иван проверял подпруги, а Пахом укладывал последние пожитки в дорожные сумы. Захар, заложив большие пальцы за пояс, неторопливо расхаживал вокруг них, время от времени останавливаясь и что-то подсказывая.
– Так вот, слушай внимательно, – говорил он, обращаясь к Ивану. – В городе первым делом идёшь с донесением. Не мешкай, не заглядывай по кабакам.
Иван кивнул, пряча улыбку в густой бороде:
– Понял. Сначала дело.
– И с пленников глаз не спускай, – продолжал Захар. – Ночью по очереди дежурите с Пахомом. Коли который сбежит, с тебя спрос будет, понял?
– Понял, понял, – Иван затянул последний ремень и выпрямился. – Не впервой мне с такими ездить. Доставим в целости и сохранности.
Фома, до того молчавший, подошёл ближе и прокашлялся:
– А может, и мне с вами съездить? – предложил он, поглядывая на воз. – Чай, и мне бы пригодилось кое-чего прикупить. Да и помощь лишней не будет.
Иван покачал головой:
– Если по мелочи, то и сам справлюсь. Есть у меня хорошие знакомые купцы, что три шкуры драть не будут. А ты лучше здесь оставайся, мало ли что.
Захар согласно кивнул:
– Прав Иван. Здесь людей и так немного, каждая пара рук на счету.
Фома вздохнул и отступил:
– Ну, коли так… Тогда хоть привезите что надо.
– Говорите что – привезем.
Я стал перечислять, что могло понадобиться в деревне.
– Муки ещё возьмите, – говорил я. – Рубахи новые нужны, да сарафаны для баб. Порты мужикам можно взять. Обувь всякую – лапти, сапоги, валенки на зиму бы не помешали. – Я призадумался, чего еще нужно.
– Чай не забудь, – вспомнил я. – Пусть немного, но обязательно привезите. И свечей купите побольше, дни скоро будут становиться короче.
Иван кивал, запоминая:
– А деньги-то дадите на заказы? – Посмотрел на меня Иван.
Я хмыкнул и ответил:
– За деньги и дурак купит. – Захар с Фомой заржали. – Конечно дам немного денег, но это так – на всякий случай. А так – телегу сейчас загрузим досками и будут вам деньги. Еще и сдачу чтоб привезли. И не транжирьте попусту.
– Митяй то готов? – спросил я, оглядываясь.
– Готов, – отозвался Пахом. – Уже Ночку чистит, запрягает.
Когда солнце поднялось уже на ладонь над горизонтом, из погреба вывели пленников. Четверо хмурых мужиков с всклокоченными бородами щурились на свету. Руки у них были связаны сзади.
– Попарно привяжите их к лукам седел, – распорядился Захар. – Пусть пешком идут, так надёжнее будет.
Те переглянулись и тот, что на меня замахивался стал грубо и с властными нотками ругаться.
– Да вы знаете кто мы? Вас же сгноят в компостной яме, на дыбу повесят и…
Я не стал дожидаться продолжения полёта его фантазии и с размаху заехал в скулу. Тот как стоял так и рухнул на землю.
– Еще хоть слово услышу – скажу что так и было…
А сам повернулся к Ивану с Пахомом и строго сказал:
Как только говорить начнут – или кляп в рот пихайте или по темечку обухом, только главное, чтоб до города живыми довезли. А в каком состоянии – не важно. Все понятно?
Иван с Пахомом кивнули. Но на самом деле, я все это больше говорил для этих бандитов, чем своим людям. Надеюсь, они сделали правильные выводы.
Служиве же ловко каждого пленника привязали прочной верёвкой к седлу, оставив достаточно длины, чтобы тот мог идти, но не более того.
Захар лично перепроверил путы, дёргая за узлы и осматривая верёвки. Кивнув сам себе, остался доволен:
– Так-то лучше. От таких всего можно ожидать.
Я отвел Ивана в сторону, туда, где нас никто не мог подслушать:
– Слушай внимательно, – понизил голос до шёпота. – С пленниками беседы не вести – помнишь, что государев человек говорил⁈
Иван посмотрел мне прямо в глаза, всякая улыбчивость пропала с его лица:
– Конечно помню, Егор Андреевич. Ни слова с ними не перемолвлюсь.
Я достал из-за пазухи запечатанный сургучом конверт и вложил ему в руку:
– Береги как зеницу ока. Полиции передашь. Желательно кому-то из старших, понял?
Иван осторожно спрятал конверт за пазуху, под рубаху:
– Понял. Сделаю всё как надо.
Последние приготовления были закончены. Пахом взобрался на своего гнедого, Иван сел на серого в яблоках жеребца. Митяй легко вскочил на телегу и пристроился поверх досок. Воз, запряжённый Ночкой, был готов тронуться.
– С Богом, – перекрестил их Захар.
Они медленно тронулись со двора. Пленники, понукаемые Пахомом, зашагали за лошадьми. Я смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом дороги, и почему-то на душе было неспокойно.
Когда мужики уехали, мы с Захаром направились к сараю, куда вчера посбрасывали оружие преследователей. Захар шёл неторопливо, время от времени потирая бороду и о чём-то размышляя.
Распахнув скрипучую дверь сарая, мы оказались перед небольшой горкой оружия, тускло поблескивающей в полумраке.
– Добрый улов, Егор Андреевич, – Захар присвистнул, разглядывая клинки. – Оружие-то знатное. Видно, что на заказ сделанное. Не у деревенского кузнеца покупали.
Он поднял один из клинков, проверил остроту большим пальцем и одобрительно кивнул.
Я потянулся к сабле, которая сразу привлекла моё внимание. Извлёк её из ножен – клинок мягко зашипел, словно был рад вырваться на свободу. Не привычной она была. Когда айкидо занимался – там катана была. Эта сабля казалась легче, изгиб другой, баланс иной. Я сделал пару пробных взмахов, стараясь вспомнить движения, которым учили много лет назад.
– Хорошо лежит в руке, – заметил Захар, наблюдая за мной. – Будто для вас кована.
– Пожалуй, оставлю себе, – решил я, вновь вкладывая клинок в ножны. – Может, на досуге потренируюсь да вспомню пару выпадов. Глядишь, и пригодится.
– А вот это уже интересно. – Захар поднял пистолет, глаза его загорелись.
Оружие действительно выглядело внушительно – массивное, с богатой гравировкой на рукояти и стволе.
– Дорогая штука, не каждый боярин может себе позволить, – Захар крутил пистолет в руках, разглядывая каждую деталь. – Такой только у царёвых стрельцов видал, да и то не у всех. Так что повезло вам, Егор Андреевич. Считай, целое состояние в руках держите.
Я взял пистолет, повертел его в руках. Калибр впечатлял – прикинул, какая с него должна быть отдача, с учётом такого размера. Даже в руке чувствовалась основательная тяжесть.
– Ну, раз вещь статусная, то пусть будет, – решил я. – Как в город поеду – пусть на поясе болтается. Может, уважения прибавит.
– Это уж точно, – хмыкнул Захар. – С таким-то аргументом и разговор другой выходит.
Мы ещё немного покопались в трофеях, нашли пару кинжалов добротной работы, несколько поясных ремней с хорошими пряжками. Выходя из сарая, я обернулся к Захару:
– Остальное оружие на нужды деревни забери, мало ли – пригодится. И раз ты у меня за главного по военной части, то тебе и думать об этом. Распредели как сочтёшь нужным.
Захар выпрямился, на лице его отразилась смесь удивления и гордости. Он с уважением кивнул, прижав руку к груди:
– Благодарствую за доверие, Егор Андреевич. Всё сделаю как надо.
Я только после сказанного подумал: получается, я только что его в звании повысил. В голове даже мелькнула мысль о том, что теперь придётся и жалованье повысить, но Захар, словно прочитав мои мысли, добавил:
– Честь дороже монет, Егор Андреевич. Буду служить верно.
– Ну ладно, – улыбнулся я с облегчением, – прибавку к жалованию не просит и то хорошо.
Мы вышли во двор, где нас встретило яркое солнце. И тут я увидел Петьку, который шёл навстречу с малышом на руках. Он осторожно, будто боясь расплескать драгоценную воду, нёс свёрток, в котором едва виднелось маленькое розовое личико. Петька нянчился с таким видом, словно держал в руках не ребёнка, а величайшее сокровище мира. Его обычно суровое лицо смягчилось, глаза смотрели на младенца с такой нежностью, что даже мне стало немного неловко, словно я подглядывал за чем-то очень личным.
– Вот он, наш богатырь! – с гордостью объявил Петька, подходя ближе.
Захар аж ахнул, широко раскрыв глаза:
– Так это… Петя, это уже твой малой? – он переводил взгляд с младенца на отца и обратно, словно не веря своим глазам.
– Да, мой, – Петька расплылся в широкой улыбке, осторожно поправляя пелёнку. – Вот Дарьюшка родила сына. Пока вы там воевали, у нас тут своя битва была.
Малыш вдруг завозился и издал тихий писк, похожий на мяуканье котёнка. Петька тут же начал его укачивать, приговаривая что-то ласковое и совершенно не вяжущееся с его обычной манерой речи.
– Казак растёт, – улыбнулся Захар, осторожно касаясь пальцем крошечной ручки младенца. – Гляди-ка, кулачок-то какой крепкий! Будет у тебя помощник, Петро.
Я наклонился, разглядывая новорождённого. Маленькое личико было таким трогательным и беззащитным, что внутри что-то дрогнуло.
– Как назвали-то? – спросил Захар.
– Егором, – с гордостью ответил Петька. – В честь барина нашего, Егора Андреевича.
А тут и Фома появился, подходя к нам размашистым шагом. Остановился, уставился на младенца, покачал головой с ухмылкой.
– Ну вот, – развёл он руками, – пока в город ездили – столько всего пропустили, хоть не езди! Тут детишки рождаются, сражения происходят… Вернёшься – а деревню уже и не узнать! Хоть никуда не уезжай!
Я хлопнул его по плечу:
– Ты давай брось это дело, так думать. А то нового купца придётся искать. Без твоих поездок в город мы как без рук.
– И без глаз, – добавил Захар серьёзно. – Ты ж нам все новости привозишь.
Фома возмущённо замахал руками:
– Да пошутил я, пошутил! Куда ж я денусь от вас? Вы ж мне новую жизнь дали! – Он попытался сохранить суровое выражение лица, но не выдержал и рассмеялся.
Малыш вдруг заплакал, словно возражая против шума, и Петька тут же посерьёзнел:
– Тише вы, ребенка разбудите, – он бережно прижал сына к груди. – Пойду-ка я к Дарье, она уж заждалась поди.
Мы проводили его взглядами, и я подумал, что вот оно – настоящее чудо, поважнее всех наших подвигов и трофеев.
Петька отнес домой сына, вышел и мы пошли на лесопилку.
Я отправил Петьку с Зорькой к месту, где была затоплена ладья, чтоб тот привез сколько сможет дуба мореного – втулки на опорах под вал будем из него делать, чтоб надежнее было.
– Ты, Петька, не торопись, сколько сможешь достать – столько и притащи, – наставлял я. – Моренный дуб, он никогда лишним не будет.
– Понял, – кивнул Петька. – Постараюсь.
– Главное не надорви кобылу только.
Петька погладил лошадь по морде, угостил ее припасенным куском хлеба и, забравшись на телегу, тронулся в путь. Я проводил его взглядом и повернулся к оставшимся мужикам.
– А мы, братцы, известь делать будем, – объявил я, оглядывая работников. – Давайте-ка известняк к кузне перетащим. Да там пережигать будем.
