Текст книги "В поисках красного (СИ)"

Автор книги: Ник Лаев

– Они умоются кровью. – Рядом с Та-Луо бесновался пузатый и абсолютно безобидный глава клана Леу.

– Убьем их мужчин, а их женщины пусть ублажают наших рабов. – Рычал слева всегда спокойный гун Ки-Ляо.

– Тихо. – Лишь одно слово Дзё-Лио успокоило собравшихся. – Сядьте достопочтенные гуны и послушаете наши предложения. – Тошнотворный запах усилился. Глаза ваньци Дзё потемнели, став маслянисто-черными. Та-Луо захотелось немедленно убежать, но его ноги, словно приросли к земле.

– Нам нужен человек, что возглавит нас. – Гун Ди-Лио взял за руку названного сына и поднял ее. – Тот, что поведет нас к грядущей победе. Но с начала, мы должны избавиться от предателей. Пусть мой сын скажет, кто они.

– Среди нас немало врагов. – Лицо Дзё-Лио выражало скорбь и горечь. – Они вредят нам, как могут, вносят в наши ряды сомнения и распри. Кто-то из них делает это из зависти, иные из-за корысти, на а кто-то готов переметнуться на сторону цянов из-за трусости. И, к сожалению, среди них немало перевертышей. – Пробежавший гул недоверия, ваньци остановил взмахом руки. – Они мутят воду, не желая нашей победы, строят козни и пытаются склонить верных нашему делу кланов к измене. – Его тяжелый вздох был слышен даже у дальних рядов. Недовольный ропот усилился.

– Я готов подтвердить все, что сейчас сказал уважаемый ваньцзи Дзё. – С места медленно встал Ба-Чхэ. – Нити заговора касаются многих перевертышей. На днях ко мне приходил данху Та-Луо и предлагал шпионить в пользу цянов. – В наступившей тишине неожиданно громко щелкнули агатовые шарики на четках. – Мне пришлось слушать все те ужасные вещи, что говорил этот молодой человек и не возроптать. – Седая голова горестно закачалась. – Наши перевертыши славятся дурным нравом и быстры на расправу.

Та-Луо слушал и не верил ушам. Перед глазами все туманилось. Спина отца, напряглась, а потом внезапно опала. Звериное нутро требовала растерзать гадину. Данху попытался встать, но суровый голос Фа-Луо его остановил. – Выслушай все до конца и не перебивай. – Юноша повиновался. А старый лжец продолжал поливать его змеиным ядом.

– Данху Та предложил мне тысячу серебряных лянов за то, чтобы я…

Это переполнило чашу его терпения. Вскочив, Та-Луо закричал: – Ты клевещешь негодяй. Как можно ему верить? – Юноша перевел взгляд на Дзё-Лио, чьи глаза напоминали раскаленные угли. Они кромсали душу на куски, давили и гнули ее. В горле снова запершило рвотой. Ноги подгибались. Грудь горела, словно ее сжимали раскаленные обручи. Однако неразрывная связь с родовым тотемом не позволяла чудовищной тьме подмять его под себя и полностью поработить. Та-Луо выпрямился и прохрипел. – Как вы собираетесь воевать с империей без перевертышей? Именно мы главная боевая сила кланов.

– Уже нет. – Смех ваньци звучал страшнее его речей. – Вас заменят мои милые зверушки.

Эпилог

1315 г. от Прихода Триединых Торния. Табар. Дворец Владык

 
«Я спрашивал сожженного в огне
Кто нас спасет, отринув вероломство?
Провел он черным пальцем по стене
И начертал: «Мое потомство…».
 

Реим Рухаб «Тайные сказания Братства Смелых»

Император умирал. Последний месяц он не вставал с постели, с неохотой поглощая уже ненужную для него и от того безвкусную пищу. Когда-то большое, покрытое по бокам широкими пластами жира тело страшно исхудало. Дыхание вырывалось из его груди тяжелыми, хрипящими порциями. Часто он впадал в забытье и тогда, казалось, нить жизни, удерживалась в нем лишь чудом и титаническими усилиями Матриарха, проводившей рядом с умиравшим дни и ночи напролет.

– А ты похудела, – голос Рейна Голдуена был почти неслышен. – И видок у тебя еще тот. Краше в гроб кладут.

Матриарх как раз заканчивала обмывать его тело. Не отвечая, она продолжала водить мягкой губкой по выпиравшим ребрам.

– Милая, ты меня слышишь?

Клеменция в последний раз вытерла впалую грудь. Она накрыла усохшее, будто втянувшееся вовнутрь тело одеялом и со вздохом выпрямилась. – Разумеется, я тебя слышу. – Матриарх подошла к медному тазу и опустила в него губку. – Есть хочешь?

– Нет. Сегодня не хочу.

– Не только сегодня, но и вчера и позавчера, – Клеменция ласково погладила руки императора, покрытые обвисшей старческой кожей с редкими белесыми волосками. – Тебе нужно есть Рейн, иначе ты не встанешь.

– Я и так не встану, – император говорил спокойно и равнодушно. – Сколько мне осталось? День, два?

– На всё воля Триединых? – Матриарх отвела глаза. – Но если ты так будешь думать, – она попыталась улыбнуться, – то, в самом деле, долго не протянешь.

– Ты ни когда не умела врать, Помнишь, когда я приносил булочки с корицей, ты говорила, что они тебе очень нравятся, хотя терпеть их не могла. Куксилась, но ела, полагая, что тем самым делаешь мне приятно.

– Тогда зачем приносил? Ты же знаешь, что я терпеть не могла корицу. – Клеменция присела на край кровати.

– Во-первых, я хотел позлить тебя, – слабая улыбка промелькнула на обветренных губах, – Во-вторых, мне было интересно узнать, когда ты не выдержишь и скажешь мне какую-нибудь гадость. – Наконец, они мне просто нравились.

– Что? Мои недовольные гримасы?

– Нет, булочки.

– Ох уж эти фиолетовые, – Матриарх поправила несуществующие складки на белоснежном одеяле. – И зачем было мучить ребенка? Ты же был намного старше.

– Меня как раз начали сильно интересовать девочки.

Матриарх нежно потрепала императора по щеке. – Интересно, а Норберу ты тоже носил булочки?

– Приносил, – император хотел кивнуть, но лишь едва заметно дернул головой, – но мой кузен сразу отказался их есть. А потом так на меня посмотрел, что я больше не рисковал ему что-либо предлагать. – Он прикрыл глаза. – Я уже тогда до жути его боялся. Пятнадцатилетний подросток, робел перед шестилетним ребенком. Кому скажи.

– Младших Владык боятся все, даже императоры Торнии.

– Он не был еще Владыкой, а я еще не стал императором.

– Это ни чего не меняло, – Матриарх укоризненно покачала головой. – Давай поговорим о чем-то другом?

– Не думаю, что у нас еще будет возможность вспомнить прошлое, – император страдальчески поморщился. – Я оплошал Клема. Даже нет, это был фатальный просчет, недопустимый для потомка Старшего. Я рвал бы на себе волосы, если бы у меня были силы.

– Там-то уже и рвать особо нечего, – Матриарх улыбнувшись, взглянула на заметно поредевшую макушку кузена.

Император укоризненно посмотрел на Клеменцию. – Время для шуток закончилось. Всё плохо милая. И, думаю, дальше будет только хуже.

– Не преувеличивай. Ты лучше поешь. Горячий бульон для тебя сейчас самое то, – Матриарх уже привстала, чтобы позвать прислугу, однако сухие пальцы успели ухватить ее за платье.

– Я же сказал, не хочу, – в глазах императора зазвучали отблески привычной властности. – Сядь и послушай.

Какое-то время он молчал, собираясь с силами, потом перевел взгляд на Клеменцию, – Ты знаешь, что обретения красного Дара не было со времен смерти Норбера и Эверарда?

– Ты преувеличиваешь. Все эти ритуалы проходят через зеленых, а они мне говорят другое. – Матриарх легко сжала вялую ладонь императора. – Конечно, количество красных уменьшилось. А ты чего ожидал? Младшие Владыки были источниками Дара. Неужели ты всерьез надеялся, – Клеменция прищурилась, – что Берт может их заменить.

Император закрыл глаза. – Ты не понимаешь, – его голос звучал слабо и тоскливо. – Просто я очень сильно ошибся.

– Получается, что ошибся, – эхом отозвалась его кузина. Но дорогой, – она ласково погладила его плечо, – промахи бывают у всех. Даже Голдуены от них не застрахованы.

Император попытался перевернуться, но лишь застонал, бессильно застыв на кровати. – Умирать тяжело, – Рейн говорил глухо, уткнувшись лицом в подушку, – слава Триединым, что мне хоть не больно.

– Дай я помогу. – Клеменция засуетилась. – Обойдусь без помощи слуг. Ты сейчас весишь меньше Джиты.

Перевернувшись на спину, император долго молчал, глядя в высокий, побеленный потолок спальни. Он пожевал губами, будто раздумывая о чем-то, затем тихо спросил, – Как Рута?

– Замечательно, – тут же отозвалась Клеменция. – Просила передать, – Матриарх страртельно попыталась скопировать детский голосок, – дедюське-импелятолу привет. – Она неожиданно покраснела.

Император закрыл глаза, – Это хорошо, что Рута с Иммой будут подругами. Предстоят трудные времена.

– Я уверена всё будет хорошо, – Мариарх начала привычно утешать кузена, – Всё наладится и…

– Ты знаешь, сколько за последний год прошло через Обретение? – император не слушал набившие оскомину увещевания.

– Кажется, около сорока.

– А ты помнишь, сколько их было в год смерти Матрэлов?

– Как обычно, три-четыре десятка?

– Тридцать два, если быть точным, – император бросил мрачный взгляд на кузину. – Плюс пара-тройка тех, что проходят тайный Ритуал и канцелярией не учитываются.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь? – Матриарх недоуменно уставилась на Рейна.

Император снова тяжело вздохнул. – Ты введена в заблуждение. Как, впрочем, и все мы. В позапрошлом году Ритуал Обретения прошел двадцать один человек, в прошлом – двенадцать, в этом году их пока пять и, вряд ли станет больше.

– Где ты взял эти цифры Рейн, – Клеменция напряженно засмеялась. – Мне кажется, ты просто устал. Поспи.

– Можешь не верить фактам, но неприятная правда состоит в том, что в последние три года количество неофитов постоянно уменьшается. И дальше будет только хуже.

– Прекрати нести чепуху, – Матриарх непритворно разгневалась. – Ежегодно мы зачитываем перед Палатой высоких лордов списки наших новых приверженцев. Я, ты, в этом году это делал Водилик, – она на мгновение запнулась, – Торберт вместо Младшего Владыки. Конечно, их число немного уменьшилось, но то что говоришь ты, – Клеменция озадаченно покачала головой, – это неправда.

– Все сведения о новых обладателях Дара, за редким исключением, стекается канцлеру Торнии. Так было всегда. Полагаю, Берт списки подделывает. Я почти уверен в этом, хотя и он мне об этом ни разу даже не намекнул. Хотя мог бы, – император криво усмехнулся, – все-таки одно дело делаем. Присутствующих при ритуале зеленых он, полагаю, запугал или подкупил. Не знаю, может что-то еще сделал. Одним словом, те отчеты, которые присылают тебе – это вздор. Намеренный обман.

– Не верю. Я тебе не верю. Да и зачем это ему? Он, что спятил? Или забыл кто он? – Матриарх задыхалась от возмущения, – Если это правда, я расскажу о махинациях этого наглеца на первом же заседании Императорского Совета.

– Даже не пытайся. Вместо того, чтобы брызгать здесь слюной, остынь и подумай хорошенько головой. Когда члены Палаты узнают о сокращении числа приобщенных к Дару, то они естественно тут же начнут выяснять причины этого. А они лежат на поверхности. Связать смерть Младшего Владыки и уменьшение Милости Триединых сможет даже идиот. Надеюсь, среди высоких лордов таких немного. – Длинная речь утомила императора. Он откинулся на подушку и замолчал.

– Берт боится за себя?

– Нет, конечно, он же красный. Хотя, разумеется, когда всё вскроется, беднягу разорвут на части. Но дело не в этом. Просто наш славный канцлер еще имеет и голову на плечах. И слава Триединым, весьма неплохо думающую. В случае чего, падет не только Лип. Под угрозой окажется вся империя и, – умирающий поморщился, – династия Голдуенов. Торния погрузится в хаос, а это сейчас нам нужно меньше всего, – голос Рейна IV постепенно слабел. Было заметно, что каждое слово дается ему со всё большим трудом.

– Милость Триединых нас не оставит. – Матриарх старалась говорить убедительно. – Есть еще мой внук.

– Конечно, остается уповать лишь на него. Правда, – император обиженно взглянул в сторону кузины, – ты так и не сказала, где он находится.

– И правильно сделала, так он в большей безопасности. И я благодарна, что ты не слишком активно искал его.

Император кисло улыбнулся. – Было сложно искать мальчишку и не привлекать к нему внимание. Надеюсь, что твое решение было верным. Хотя, думаю, под моей защитой…

– В этом гадюшнике ему делать не чего, – отрезала Клеменция. – А про свою защиту, лучше не упоминай. Мальчик жив и здоров, а это главное. Однако если он потомок Младшего, почему количество Обретений так уменьшилось?

Рейн Голдуен скосил глаза на Матриарха. «Какая же ты наивная? На кону стоит слишком многое, чтобы я выпустил твоего внука из вида». Он прикрыл глаза и перевел разговор на другую тему. – Могу предположить, что в нём пока еще не проснулся Владыка. Но как только он обратится к свой крови, а все красные ощутят Стену Ярости, всё встанет на свои места. По крайней мере, я надеюсь на это. Этот мальчик нужен нам всем, он нужен Торнии. Я надеюсь, что он возьмет всё лучшее, что есть и в красных, и в зеленых. Я верю в это. Хочу верть…, – Рейн говорил уже едва слышно, его речь звучала все более неразборчиво и бессвязно.

– Тебе нужно отдохнуть. Ты уже давно так долго не разговаривал, – Матриарх забеспокоилась и наклонилась к умирающему. – Поспи. Остальное расскажешь потом.

– Обязательно, – прошелестел император. – Но осталось самое главное. Скоро состоится Приход Падшего. – Он впился взглядом всё еще ярко-голубых глаз в лицо кузины. – Понимаешь, милая, что это означает?

– Матриарх недоверчиво покачала головой, – Ты же не верил Норберу. Считал, что он распускает пустые слухи.

– Да я так считал. – Император жалобно улыбнулся. – Но я ошибался. Мне тоже начали сниться эти страшные сны. Они убивают меня похлещи любой болезни. Еще поколение назад о Темных ни кто не слышал, сегодня о них говорят на каждом углу. Неужели Книга Прихода говоря о падении Защитников Веры подразумевала Братство?

– Эти часть самая таинственная. Ты же знаешь, сколько толкований существует относительно ее содержания.

Рейн IV не слушал. – Ты что-нибудь слышала про «Тайные сказания Братства Смелых». Его составил некий мэтр Рухаб еще в середине эпохи. Ты их читала?

– Кажется, да. Очень давно. Но это же ересь. Ты в нее веришь?

Император зажмурился, будто пытался почерпнуть последние остававшиеся в ослабевшем теле крупицы силы и шепотом продекларировал давно заученные строки:

 
   – Я спрашивал сожженного в огне
   – Кто станет нашею надеждой?
   – Он пепел лишь стряхнул с одежды
   – И руку подал тихо мне…
 

Император захрипел, стремительно наливаясь синеватой бледностью, но справившись с приступом, продолжил. – Спаситель должен быть Матрэлом. Это понятно. Младший в свое время развоплотил Четвертого, и его потомок в случае повторного Прихода должен сделать то же самое. Разумеется, если у него на то хватит сил и способностей. И еще. – Тонкие пальцы дрожали. – Этот юноша должен соединить в себе все три Дара. И это дает нам шанс. В твоем внуке с рождения есть красный Дар и, скорее всего, зеленый, но нет фиолетового. Значит, у нас есть время. Может одно поколение до Прихода. Может два. Не знаю, кто станет матерью твоего правнука, но берусь предсказать, что она будет фиолетовой. – Рейн Голдуен уже не говорил, а нашептывал, и его кузине приходилось наклоняться к самым его губам, улавливая последние слова.

 
   – Открыл глаза и первым делом
   – Три смоквы я сумел узреть
   – Был спелый плод, другой незрелый,
   – Разрезан третий посередь.
   – Созревший плод был фиолетов
   – Вот красный, там зеленый цвет.
   – Я ждал сожженного ответов
   – И, наконец, обрел ответ.
   – И понял, в миг я сокровенный,
   – Что Падшего низвергнет тот,
   – Тот имярек Благословенный
   – Кто все три Дара обретет.
 

– Жаль, что у наших детей отношения не сложились. Надеюсь у внучек… – Император дернулся, утробно выдохнул и затих.

Матриарх еще некоторое время стояла, наклонившись и пытаясь уловить слабое дыхание, затем выпрямилась и подошла к двери. В длинном коридоре, освященном лениво оплывавшими свечами, стояли десятки людей, с жадным вниманием ловившие каждое ее слово.

– Его Величие изволил заснуть. В ближайший час его не беспокоить, – голос пожилой женщины звучал безжизненно и монотонно.

Затворив дверь, она подошла к кровати, быстро разделась и легла рядом с мертвым императором. – Тебе хорошо там Рейн? Не беспокойся, твоя Клема тебя не покинет. Она всегда будет рядом. – Клеменция Генгейм погладила желтовато-белые, будто восковые щеки. – Ты мой дорогой не все знаешь. Помнишь ту ночь, когда умерла Бинди? Твоя тихоня жена. Как ты напился? А потом остался у меня ночевать. – Она беззвучно плакала. – Ты все забыл. А может, хотел забыть. – Матриарх обхватила ладонями голову Рейна и поцеловала его в блеклые губы. – Я всегда любила тебя. Только одного тебя. Я ела эти твои проклятые булочки не потому, что была забитой и бессловесной зеленой, а потому что уже тогда любила тебя до безумия. Милая Бинди, змея Аделинда, преданная Века, а после нее бесчисленные любовницы, согревавшие тебе постель – для меня все они были одним страшным и бесконечным сном. И когда появилась возможность, пусть даже самая ничтожная заполучить тебя, ты думаешь, я этим не воспользовалась? – Матриарх опустила голову императора, которая с глухим стуком упала на подушку. – И я тебя получила. Пусть на одну ночь, но ты был моим. А потом Триединые преподнесли мне еще больший подарок. – Взгляд Клеменции уставился в одну точку, – Я узнала, что беременна. Джита твой ребенок, а бедный Эмиль, просто согласился признать его своим. Поэтому в ней так много не свойственной зеленым рассудочности и фиолетовой холодности. Так что этот мальчик и твой внук, и мой, и внук Младшего Владыки. Он плод непозволительной связи. И странно, что за прошедшую эпоху он такой лишь второй. Может ты и прав приближается Приход, ибо столько запретов Владыки никогда доселе не нарушали. Нас тянет друг к другу, как разорванные части человеческой натуры. Ты уничтожил не Норбера, – слезы безостановочно катились по морщинистым щекам, – ты, любимый мой, убил часть себя. – Матриарх замолчала. Затем достала висевший на шее пузырек с желтоватой жидкостью. – Но ты будешь одинок недолго. Совсем скоро я окажусь рядом. Как раньше. Как всегда и навсегда. – В зеленых глазах плескалось нараставшее безумие. – Пока ты жив – как плод на дереве держусь я на тебе! Сейчас мой любимый. Сейчас. – Матриарх выдернула пробку и одним глотком выпила содержимое. – Вот и всё. Еще чуть-чуть и я буду с тобой. Потерпи родной. – Она закрыла глаза и прижалась щекой к остывавшей груди. – Я иду…