Текст книги "В поисках красного (СИ)"

Автор книги: Ник Лаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Мы-то давно пуганные, – хозяин гостиницы поднял светильник и Гоэль увидел широкий шрам, пересекавший всю левую часть лица и исчезавший за воротом расстегнутой рубахи. – Правде глотку не заткнешь. Эрулы почитай половину Приграничья захапали. А тут еще и свои озорничают. Это по началу в душегубах половина наемников из Братства ходила, а щас больше тутошние фермеры. – Он зло ощерился. – Им бедолагам податься больше некуда, окромя большой дороги. С насиженных мест то повыгоняли. – Он грязно выругался. Затем показав рукой на дверь в конце коридора и сердито буркнул: – Вот ваша комната. Чай вдвоем уместитесь и, поставив светильник на пол, начал спускаться по лестнице вниз.

Освин боязливо оглянулся. – За спиной, опустив голову, вышагивал Гейн Биго, всем своим видом выражая согласие с высказанным мнением.

– Вы мэтр у нас проездом, – пожилой сержант тяжело вздохнул. – До Табара путь неблизкий, многое кажется там другим. – Он почесал корявой пятерней всклоченный затылок. – Еще двадцать лет назад мой Вилладун был сраными задворками Приграничья. Туда ледышки не докатывались почитай со времен моего прапрадедушки. А теперича што? От огромной провинции остались, почитай, одни огрызки. То там, то сям появляются ихние фирды. Я по первой вообще думал, что в нашей обители эрулуы пошуровали. Хотя Орден они вроде, как и не трогают. – Биго кивнул на хозяина гостиницы. – Этот малый верно говорит, после той взбучки, что устроили Матрэлам и Братству, у нас все наперекосяк пошло. И на юге, как я слышал, дела идут тоже неважнецки.

Гоэль негодующе прищурился, – Не забывайте сержант, что говорите о заговорщиках, которых постигла справедливое возмездие. Они покусились на государственные устои и предполагали извести под корень императорскую фамилию. – Освин неосознанно повторял те гладкие фразы, что много раз до того произносили его старшие сослуживцы. – Магистр и его сын хотели уничтожить всех фиолетовых и вероятно многих зеленых.

– Говорите заговорщики? – задумчиво повторил сержант. – Он впервые за весь разговор поднял на собеседника глаза. Маленькие и темные они горели в пещерах глазных впадин недобрым огнем. – Вы это бросьте мэтр. Ну раскрыли этот долбанный заговор и что? Жить стало лучше? Ага, страх как хорошо, – он криво усмехнулся, – так замечательно, что Падший ладошки потирает.

– Вы же Страж? – растерянно проговорил Освин.

– Я, прежде всего красный, – Гейн переступил пару ступенек и сразу оказался на локоть выше низкорослого Гоэля. – Пусть мой Дар невелик, но я благодарен Младшему и за эту малость. И потому объясните мне мэтр, – он так резко приблизил заросшее косматой седой бородой лицо к Освину, что тот отшатнулся. – Какого хрена красные не могут использовать свой Зов? – В нос ударила вонь немытого тела и чего-то еще, отчего у Гоэля защипало в глазах и запершило в горле. От него ждали ответа, но агент молчал.

– Вы что-то путаете, – неуверенно пробормотал Освин. – Эти нелепые слухи распространяют наши враги.

Сержант горько рассмеялся. – Вы можете врать себе мэтр, но не нужно это делать красному. Он может рассердиться. – Его голос звучал на удивление спокойно. – В наших душах царит пустота. Младший отринул тех, кто предал его потомков. У нас его Дар, но нет его Милости. Мы как бессильные старцы имеющие член лишь для того, чтобы помочиться. Эрулы ежегодно откусывают от империи по здоровенному куску, не только потому что всех Смелых убрали с Приграничья. – Заметив испуганное выражение лица собеседника, Гейн презрительно скривившись, отстранился: – Если бы Стражи обладали Зовом все было бы иначе.

– Вы очень здраво рассуждаете…, – осторожно произнес Гоэль.

Биго тихо закончил: – Здраво для красного. Благодарю Вас мэтр. Наверное, это потому, что мой Дар крошечный. Пять раз Ритуал для меня заканчивался безрезультатно, все наши соседи хихикали надо мной, а отец Бенно грозил, что больше не пустит на порог храма. – Он улыбнулся давним воспоминаниям. – Думаю, Младший оценил мое упрямство. Правда, наградил меня столь ничтожно, что присутствовавший на Ритуале подкомандор отказался стать моим Патроном. Но зато благодаря ему я устроился весьма сносно, хотя столичные шишки и поглядывают свысока на жалкого «тоби».

– Я полагал, что любой имеющий Дар нужен Торнии? – осторожно заметил Освин. – И разве не все неофиты обзаводятся Патронами?

– Для Смелых мой Дар был слишком мал. – Горечь в голосе сержанта заставила Гоэля вздрогнуть. – Во времена моей молодости у Матрэлов был больший выбор, чем нынче.

– Но Вы же, в конце концов, стали Стражем?! То, чего Вы так жаждали, исполнилось. Ведь так?

Гейн Биго не ответил. Казалось, он смотрит сквозь Освина. Затем взяв оставленный хозяином светильник, и он осветил тусклым огоньком узкий коридор. – И что мы с Вами в все коридоре стоим? – Переваливаясь, он подошел и толкнул дощатую дверь, которая в ответ жалобно скрипнула. Глядя в темное пространство комнаты, пожилой сержант тихо произнес: – У каждого из нас в юности есть мечта. Большая и светлая. И почему-то в конце жизни от нее остаются одни осколки. – Он тряхнул лохматой головой. – Разболтался я сегодня. – Неподдельный зевок едва не свернул квадратную челюсть. – Давайте-ка мэтр на боковую.

* * *

Освину Гоэлю не спалось. Он ворочался на жестком матрасе, переворачиваясь с боку на бок. Ни чего не помогало. Спать не хотелось. И дело было не в клопах и не в богатырском храпе лежащего рядом Биго. Слова сержанта не давали ему покоя. Выпитое накануне пиво требовало, чтобы он немедленно облегчиться. Освин пошарил рукой под кроватью. Ночного горшка там не оказалось. Он мысленно чертыхнулся. Спускаться вниз не хотелось, однако мочиться под себя не хотелось совсем.

Темнота на лестнице давила, а крутые ступеньки как назло казались скользкими. «Так недолго и шею сломать». Мочиться у входа было неудобно, поэтому выйдя за ограду, Освин направился в сторону росших невдалеке кустов. Трава под босыми ступнями мягко пружинила. Позевывая, он принялся возиться с завязками на шосах.

– Вы должны найти мальчишку. – Шелестящий голос мэтра Гатто заставил Гоэля вздрогнуть. – Найдите и убейте его.

Невидимый собеседник что-то спросил, но Освин, хотя и напрягал слух, ни чего не расслышал.

– Уверен, они направились в Мистар. – Агент снова узнал скрипучий баритон советника. – Ему больше некуда идти.

Раздались шаги и неизвестный подошел к кустам совсем близко. – Это большой город. – Освин поняв, что с кем разговаривает «медовая кошка» и задрожал еще сильнее. Переполненный мочевой пузырь не выдержал и обе штанины сразу намокли. – Мне понадобятся люди и деньги, – сьер Вайран стоял от него буквально в двух шагах. Гоэль старался не дышать. – Из тех, что приехали со мной я взять ни кого не могу, а нужно минимум…

– В Мистаре Вам предоставят и то и другое, а еще крышу над головой, – короткий смешок прервал тираду рыцаря. – Принеси мне голову мальчишки, и Вы получите столько же золота, сколько она весит.

– Я сделаю это не ради золота.

Мэтр Гатто снова хихикнул. – Конечно, нет. Я знаю, что Вы преданы своему Повелителю даже после его смерти. Но, полагаю, золото Вам не помешает.

– Не помешает, – согласился сьер Вайран. – Меня точно там будут ждать?

– Не будьте ослом мессир, – Освин ни разу не слышал, что бы так разговаривали с красным. А то, что этого незнакомого Стража коснулась Милость Младшего он понял сразу. Уж больно большим был рубиновый перстень на его безымянном пальце. «Либо большой Дар, либо знатная семья», – тогда подумал он. – Я же сказал, в Мистаре Вас будет дожидаться мой человек. – Гоэль вспомнил, что с утра не видел жилистого телохранителя. – Он найдет Вам мальчишку. Вам будет нужно только убить его. Используйте лук или лучше арбалет. Это обязательное условие.

– Арбалет? – в голосе сьера Вайрана звучало неприкрытое презрение. – Такое оружие недостойно опоясанного рыцаря.

– Помолчите, – злость мэтра Гатто душила как змея. – Это в Ваших же интересах. Этот мальчишка опасен. И поверьте, убив его, Вы отомстите за все. Кровь за кровь и императорская семейка сполна заплатит за смерть Матрэлов.

– Кто он такой? – кольчуга на теле Орфорта тихо звякнула.

– Ублюдок Рейна, – теперь Эразмо Гатто льстил и искушал. – Поэтому не приближайтесь к нему. Ваш Дар немал, но этот фиолетовый щенок может сломать Вас и заставить отказаться от задуманного. Ваша воля сильна, но сомневаюсь, что она способна противостоять Голдуену. Даже если он прижит на стороне.

– «Жадность как наживка и ненависть как крючок. «Медовая кошка» хочет половить рыбку в мутной водичке. Готов поспорить на десять золотых, что сразу же после убийства этот тупоголовый рыцарь отправится к праотцам». – Гоэль переступил с ноги на ногу. Ветка под ногой хрустнула.

– Кто здесь? – Освин успел лишь негромко вскрикнуть, когда железные пальцы схватили его за плечо и швырнули в темноту. Колючие ветки поцарапали ему лицо, к тому же он больно ударился плечом и застыл на земле распластанным слизняком.

– Неужели это наш сверхлюбопытный юноша? – на корточки перед ним присел мэтр Гатто. – Вы услышали то, что не следовало. – Иногда лучше молчать, чем говорить. Поэтому Освин молчал.

Губы советника хищно изогнулись. Он посмотрел на стоявшего рядом сьера Вайрана. – Кажется, у Вас прибавилось работы. Этот человек из тайной полиции, а значит, наш разговор станет известен канцлеру.

– Я сам работаю на него, – с горечью произнес рыцарь.

– Но Вы то остались преданы Младшим Владыкам. В своем сердце Вы не изменили им. – Со стороны казалось, что мэтр Гатто разговаривает со Вайраном Орфортом как с маленьким ребенком. Казалось, еще немного и он подойдет и погладит его по голове. Но тут тембр голоса советника изменился, став обвинительно-негодующим: – А теперь посмотрите на него. Этот человек всегда служил Торберту Липу, он его сервитор. Его непосредственный начальник – негодяй и убийца Гарено. – Услышав это имя рыцарь вскинул голову и нахмурился.

– Убейте его, – этот тон уже приказывал. – Вы меня слышите? Отведите его в лес и прикончите.

– Нет, не дела… – Удар кулака прервал жалкую попытку отговорить сьера Вайрана от убийства. Во рту появился железистый привкус крови. Освин попытался призвать свой Дар, но наткнулся на холодный взгляд советника. – Темная бирюза его радужек становилась все гуще, приобретая черничный оттенок, пока, наконец, не стала совсем черной. – «Чернее ночи» – Голова Гоэля закружилась. Вялость и безразличие овладели им. Боль пульсировала в висках, растекаясь жаркой волной по всему телу. Из носа потекло что-то темное и густое, заливая ворот новой льняной рубахи. «Кровь. Почему так много крови».

– Бедный, бедный юноша, – толстые как червяки губы шевелились у самого его уха. – Вы с мэтром Ройлом думали, что водите меня за нос. И конечно Вы все еще уверены, что мой Герро случайно встретил этого вилладунского барана в трактире? И то, что столь молодой агент попал ко мне в спутники, по видимому, также видится Вам нечаянной удачей.

Звук голоса Эразмо Гатто доносился до Освина словно издалека. – Хххмр, ххмммррр, – Он попытался приподняться, но легкий толчок в грудь пресек эту слабую попытку сопротивления. – Не стоит причинять себе лишние мучения. – Происходящее доставляло советнику очевидное удовольствие. – Вы слышали много и в то же время так мало. Бедный, бедный юноша, – повторил он. – Все-таки Вы поставили не на ту лошадь.

Мэтр Гатто рывком поднялся. – Унесите его мессир подальше. Этот молодчик не будет сопротивляться. И побыстрее, нас могут заметить. – Боль нарастала. Освину хотелось кричать, но он не мог выдавить и звука. Язык набух и, раздувая щеки, заполнил весь рот. Кровь шла уже горлом. Гоэль почувствовал, как сьер Вайран обхватив его лодыжку, с легкостью потащил куда-то в неизвестность. Блаженное беспамятство все не приходило. Голова билась о встречавшиеся по пути выбоины и ямки. А потом он провалился в темноту.

* * *

– Очнулись мэтр. Слава Триединым, – знакомый голос доносился будто издалека. Гоэль медленно открыл глаза. – Что? – Предрассветная дымка делала силуэт напротив размытым. Грузная фигура откинулась и, прислонившись к широкому стволу, облегченно выдохнула: – Ну Вы даете. Я уж подумал, что зазря старался.

– Где я? – голос звучал совсем тихо, почти неслышно.

– Надеюсь, в безопасности, – сержант дышал тяжело, с присвистом, как после долгого бега.

– А сьер… – голова все еще кружилась и болела так, что перед глазами стояли красно-черные круги.

– Вайран? Вот он. Тута лежит. – Гейн Биго кивнул куда-то в сторону.

Гоэль повернул голову и увидел запрокинутое лицо рыцаря, вокруг которого уже роились мухи. Его правая глазница была заполнена запекшейся кровью.

– Что с ним? – Говорить Освину было еще трудно. – Вы его что, убили?

– Нет, это он сам себе воткнул кинжал в глаз.

Гоэль истерически расхохотался. Биго с нескрываемым удивлением взглянул на закатывавшегося юношу, а затем сам нехотя улыбнулся. Внезапно смех прекратился. Перевернувшись на бок, Освин забился в рвотных судорогах. На нежно-зеленую траву щедро выплескивался вчерашний ужин.

– Эко Вас повело то? – в глазах сержанта не было ни капли сочувствия, лишь голое любопытство.

– Как, – агент гулко сглотнул, – как Вы меня нашли?

– Я Вас не искал вовсе, просто вышел помочиться. Вчерашнее пиво знаете ли. А тут Вас сьер Вайран за ногу тащит. – Гейн Биго поморщился. – Вариантов, зачем он это делает было несколько и они мне все не понравились.

Гоэль издал нервный смешок. – Не поверите, я спустился за тем же.

– Пиво оно такое, или спасет или погубит, – сержант говорил абсолютно серьезно. Он помолчал. – Теперь моя очередь задавать вопросы. И почему этот столичный щеголь захотел вас пришить?

«Этого захотел не он». – Мы с ним эээ… поссорились.

Взгляд Биго из любопытного стал обиженным. Он дышал уже не так часто, но по-прежнему хрипло и тяжело. – Не доверяете, значит?!

«Решайся» – Опустив голову, Освин глухо пробормотал: – Рыцарь лишь выполнял приказ. – Гейн не подгонял, полуприкрыв глаза он ждал следующей порции откровений. – Это все мэтр Гатто, он хочет убить того мальчишку.

– Этот парень очень важен?!

– Думаю, да.

– Тогда спасите его. – Сержант говорил медленно и невнятно. – Я помню тот Зов. Он случился так близко. – Биго облизнул губы. – Если этот юноша… – он не договорил. Большая голова дернулась, глухо стукнувшись о грудь тяжелым подбородком.

– Что с Вами Гейн, – Гоэль впервые внимательно посмотрел на своего спасителя. – Широкое лицо было бледным, а крупные капли пота катились с морщинистого лба. – Он привстал и, пошатываясь, подошел к сидевшему сержанту. Освин чувствовал себя как после жуткого похмелья. Виски ломило, а во рту стоял привкус горечи.

– Эта сволочь все-таки до меня добрался и брюхо продырявил. – Обычно громкий голос Гейна звучал еле слышно. – Внутри все булькает. – Только сейчас Гоэлль заметил натекшую под сержантом лужу крови. Рубаха из беленого полотна превратилась в багровую. – Кажется, не жилец я больше.

– Я сбегаю за помощью, надо только…

– Бесполезно, – перебил Гейн Биго. – Да и нельзя Вам обратно в гостиницу. Лучше послушайте меня. – Мальчишек перехватите в Мистаре. Они туда пошли, просто не северным трактом, а по круговой, лесами. – Испачканные в крови пальцы ухватили Освина за плечо. В них оставалось еще достаточно силы, что бы заставить агента болезненно охнуть. – Наклонитесь ко мне. Ближе. Чаво-то язык совсем не слушается. – Сержант извиняющее улыбнулся. – Ройлу шибко не доверяйте, хитрый он. И вот что еще. – Кровавые круги на рубахе пульсировали и казались живыми. – Кольцо тоже заинтересовалось этим делом. Вы можете это использовать. – Пальцы разжались и от неожиданности, Гоэль чуть не упал на спину. – Пока совсем не рассвело, проберитесь на конюшню. В третьем стойле, – он надрывно закашлял, выплевывая на грудь темные сгустки, – там стоит мой Татинцин. Только яблоко ему не забудьте дать. А то цапнет. В переметной сумке парочка припрятано, специально для него, там и обувка для Вас найдется. – Последние слова он тихо нашептывал. – Теперь все. Уходите мэтр. Верю, что Триединые за Вами присмотрят.

Глава 37

Торния. Пригороды Табара. Дом Милосердия

 
«Трава зеленая, цветы
Ручей, бегущий с высоты
Все мило сердцу было ей
Но разве можно быть добрей,
И простодушней чем она?
Отвечу, просто – ей дана
Любовь к живому вящей силы
И оттого всегда ей милы
Природа, люди, всё вокруг
Она всем мать, сестра и друг…»
 

Горд Бургаст «Мидарм и Айне»

Сестра Вибека боялась этого разговора и одновременно жаждала его. Именно он станет для нее настоящим испытанием, проверкой ее Дара. Она боялась вовсе не Торберта Липа, силу которого оценила, а потому понимала, что вполне способна ему противостоять. Нет. Ее страшил разговор с Матриархом. После того, как Джиту Генгейм вынес из комнаты, где их допрашивали устрашающего вида телохранитель, сестра Вибека готовилась к тому дню, когда ее позовут в Дом Милосердия. И этот день наступил быстрее, чем она предполагала.

– Вас вызывают к настоятельнице. И это срочно. – Юный служка поклонился и быстро исчез, не соизволив даже проводить ее.

– Ну и молодежь пошла. – Отложив вязание, Вибека торопливо направилась в комнату своей родственницы. Пришлось идти долго, так как обитель, где приютили вилладунских гостей, была не в пример больше их родного дома.

– За тобой приехали дорогая, – ее троюродная сестра была значительно ее моложе, выше и тяжелее. Статная и величавая она как нельзя лучше подходила на роль настоятельницы богатой столичной обители.

– Это от канцлера? – Вибека сразу увидела распечатанный конверт, который мать-настоятельница цепко держала унизанными перстнями пальцами. На хранившем остатки былой красоты лице сестры Спроты мелькнуло удивление. – От канцлера? – переспросила она. – Нет, сестрица, от Матриарха. – Настоятельно тщетно пыталась скрыть удивление. – Не думала, что ты знакома со столь важными людьми. О тебе уже многие не помнят.

«Я на это надеюсь», – подумала Вибека. – Забыть можно лишь то, что хотят забыть.

– Ооо. Тебе не грозит забвение, – в тон ей ответила Спрота. Она помахала наманикюренным пальчиком. – Не думаю. Лет тридцать назад тебя знали слишком многие. А еще больше тебе завидовало, потому что…

– Не стоит ковыряться в моем прошлом, тем более, что в те времена ты под стол ходила.

– Ну, если только на четвереньках, – Спрота мстительно улыбнулась.

– На четвереньках ты ходила не только под стол, – пробормотала Вебека, но Спрота либо не услышала, либо сделала вид, что не услышала. – Кажется, я догадываюсь, почему тебя вызывают, – торжествующий вид сестры, почему-то раздражал Вибеку. «Что бы о чем-то догадываться, нужно иметь мозги. В твоем случае – это исключено». – И почему? – сухо поинтересовалась она. Спрота загадочно прищурилась и, наклонившись к ней совсем близко, трагически прошептала: – Это ведь из-за того убийства? – «Вот тебе и дурочка с переулочка». – Скрыть изумление у нее не получилось, чем изрядно обрадовала сестрицу. – Я так и знала, – пухлые, щедро напомаженные губы раздвинулись в победной улыбке.

– Это все слухи, – опомнилась Вибека. – Она действительно испугалась. Если об этом убийстве знает Спрота, значит о нем известно всей столице.

– Не притворяйся, – настоятельница махнула полной, но все еще изящной рукой. – Я слишком давно тебя знаю. Про эти ужасы болтают уже несколько дней. Я когда услыхала про Виллабон…

– Вилладун, – машинально поправила Вебека.

– Не важно, – Спрота всем своим видом показывала, что маленький северный городишка не стоит того, что бы оставаться в ее памяти.

– И… что говорят? – Вибека старалась изобразить безразличие.

– Все-таки убийство было, – с удовлетворением заметила настоятельница. И тут же хитро улыбнувшись, резонно указала: – Не слишком ли ты интересуешься слухами о том, чего не было?

– «Там где не хватает ума, на помощь приходит лукавство». – Вибеке очень захотелось запустить в дорогую сестрицу чем-то тяжелым. Сохраняя невозмутимость, она пожала плечами. – Если я спрашиваю тебя о столичных сплетнях, это не означает, что я им доверяю. Как раз наоборот.

– Как с тобой сложно Века, – Спрота сморщила лоб, но тут же вспомнила, как это вредно для кожи лица. Она присела на стоявшее рядом резное кресло. – Я как услышала про страшную резню в этом Вилладоне и тут же вспомнила о тебе дорогая. – Большие, подведенные глаза заблестели.

Вибека уже не обращала внимание на очередную оговорку. – «И ведь не врет. Правда подумала». – Зеленые были легкомысленны, порой эгоистичны, болтливы и, как правило, небольшого ума, но в сочувствии и сострадании им было сложно отказать. Дар Средней был великой наградой, доступной очень немногим. Она вздохнула и подошла к сидящей Спроте. – Ладно, не дуйся, лучше выкладывай, что там болтают твои подружки. – «Нужно было, конечно, сказать любовники, но тогда обида будет до второго Прихода».

Спрота тут же оживилась. – Впервые я слышала это от… в общем не важно. Мне сказали, что в отдаленной северной обители убили настоятеля и еще кого-то.

«Раньше она хотя бы краснела», – подумала Вибека.

– А потом мне тоже самое, но с подробностями рассказала эта толстуха Северина Блаут. Ты ее должна помнить, хотя она и страшно подурнела в последнее время. Впрочем, мы с ней очень мило поболтали. Наверняка ты не знаешь, что ее мужа назначили вторым камергером. Разумеется, она услышала эту жуткую историю от мужа, а вот он… – Настоятельница не договорила, а многозначительно показала глазами на потолок.

– Я поняла, что дальше?

– Нет, милочка ты, кажется, не поняла. – Спрота закатила глаза так, что стали видны одни белки. – Она нарочито громко кашлянула. – То есть, выше только император.

– А Липу это зачем?

– Кто его знает? – пожала плечами Спрота. – И вообще, что ты хочешь от сына мессы Аделинды. – На мгновенье задумавшись, она глубокомысленно изрекла: – От осинки не родятся апельсинки.

– Это не ответ, – Вебека сузила глаза. – Его Сиятельство не дурак, чтобы вляпываться в такое убийство и ссориться с Митриархом. – Это нелепо.

– Я не знаю, – раздраженно откликнулась настоятельница. – Но Северина прямо сказала, разумеется, ссылаясь на своего дорогого Мартина, что во всем этом безобразии замешан наш канцлер. Она еще добавила, но это уже совсем по секрету: – Спрота понизила голос до трагического шепота. – Что недолго Торберту Липу быть на своей должности. Его Величие им ужасно недоволен.

«Одна овца наблеяла на ухо другой». – Но если не он, то кто?

Мать-настоятельница удивленно оглянулась. – Ты совсем отстала от жизни дорогая. Это же просто ужасно, когда не знаешь очевидных вещей. На это место может претендовать лишь Медо…, то есть мэтр Эразмо Гатто. Кто же еще, если не он?

* * *

Казалось, карета тащилась по пригородам Мистара целую вечность. Вибека и не заметила, как задремала. Разбудил ее приветливый голос, в котором смеха было больше чем участия.

– Просыпайтесь сестра. Полагаю, Вы приехали. – Вибека испуганно открыла глаза. В открытую дверцу заглядывала молодая девушка. Рядом склонился в полупоклоне привезший ее возница. Изумрудные глаза внимательно пробежались по скромному одеянию. – Ее Милосердие Вас ждет. Я провожу.

– Сейчас, как только выберусь. – Ноги затекли, и Вибека с трудом выбралась из деревянной клетки, в которой так долго тряслась и глотала пыль. Заходившее солнце слепила глаза. Вибека прищурилась. – Я была здесь не раз. – Она оглянулась на рыжеволосую девчонку, которая с улыбкой слушала ее кряхтение. – Но это было очень, очень давно. – Вибека задрала голову, чтобы увидеть верхние этажи изящного, построенного из белого камня здания. С древних и неспокойных времен осталась толстая стена с четырьмя башнями по бокам. Протекавшая рядом речушка Нокосс двумя рукавами обвивала ажурный замок, с начала эпохи носивший название Дом Милосердия. «Здесь почти ни чего не изменилось. Хотя прошло так много лет».

Девушка махнула рукой в сторону широкой мраморной лестницы. – Пойдемте сестра. – Водопад огненно рыжих волос едва не мазнул Вибеку по щеке.

– Помедленнее милочка, я за тобой не успеваю. Мои колени уже не те, что раньше.

Девушка покосилась на ее прихрамывающую походку. – У Вас в обители разве не было хорошего целителя? Если что я сама Вас подлечу. – Постоянно оглядываясь, она медленно поднималась по спиральной лестнице.

– Вас направила Ее Милосердие.

– Что Вы, – девушка лукаво улыбнулась, – просто мама сейчас как на иголках, ожидая Вас. Вот я и решила спуститься первой и посмотреть, что Вы за птица.

– «Слепая, старая дура. Тридцать лет назад тебе стоило только взглянуть на нее, чтобы понять кто это». – Несмотря на изматывающую ломоту, Вибека послушной куклой опустилась на колени. – Простите меня Ваше Высочество. Я не узнала Вас. – Вибеке захотелось вернуться назад, в теплую и уютную комнатку, что отвела ей сестрица Спрота.

– Вставайте. – Длинные пальцы с неожиданной силой потянули ее за рукав.

Крутые ступеньки штопором уходили вверх. Поднявшись еще на один пролет, она жалобно выдохнула. – Сколько еще осталось?

– Еще чуть-чуть. – Девушка остановилась и с любопытством посмотрела на тяжело дышавшую Вибеку. – Давайте я Вам помогу.

– Не стоит. – Вибека сделала неловкий книксен. Она прошла еще пару ступенек и, наконец, решилась, задать вопрос. – Вы не знаете, зачем меня хочет видеть Ее Милосердие?

Рута стояла на небольшой площадке между пролетами. – Конечно, знаю. – Дождавшись, когда Вибека поднимется, она после короткой борьбы, крепко сжала теплой ладошкой ее запястье. – Мама хочет все выяснить про это ужасное убийство.

– «Воистину язык мой, враг мой» – Однако лицо сестры по-прежнему оставалось безмятежным. – Все что знаю, я уже сказала канцлеру Липу. Там присутствовала и Матриарх.

– Да, я в курсе. Здесь уже побывали Ваши подруги-сестры и этот забавный старичок. – Рута сделала губы сердечком и проворковала: – Отец Раббан. Он даже пытался делать мне комплименты, пока не узнал, кто я такая.

«Я их не видела уже пару дней. А Спрота мне ни чего не сказала». – Вибека неожиданно разозлилась, вспомнив обидное для всех зеленых прозвище. – «Глупая курица».

Щедро покрытые веснушками щеки порозовели. – На самом деле он очень милый и даже порывался командовать двумя другими сестрами. Забыла, как их звали…

– Меика и Сента, – откликнулась Вибека.

– Именно так, – Рута легко рассмеялась. – Только у него не очень получалось. Хотя говорил, что был солдатом.

Вибека неожиданно успокоилась. Предстоящий разговор с Матриархом уже не тяготил ее как прежде. – Отец Раббан долго служил лекарем в армии, – рассеяно пояснила она.

Они подошли в высокой, стрельчатой двери – столь же изящной, как и все остальное в этом здании. Рута толкнула украшенную искусной резьбой панель и крикнула с порога. – Ваше Милосердие к Вам мэта Вибека. Повернувшись к сосредоточенной сестре, она кивнула в сторону образовавшегося проема, – Я не только Вас увидела, но даже побеседовала с Вами. Но дальше мне нельзя, хотя это и не значит, – она подмигнула, – что я не могу вас подслушивать. Звонкий смех еще отдавался эхом, когда Вибека вновь опустилась на колени. «Сегодняшний день – настоящее испытание для моей подагры».

Матриарх стояла около большого окна, створки которого, по причине летнего зноя были открыты настежь. У ее ног вертелась полосатая генетта.

– Я Вас помню. – Вибека подняла глаза и посмотрела на прямую спину в платье цвета молодой травы. – Вы были близкой подругой моей матери. – Матриарх задумалась, – Я помню, как Вы играли со мной. А потом Вас не стало, Вы исчезли из Дома Милосердия и больше в нем не появлялись. Почему?

Колени болели все сильнее, но Вибека терпела. Терпела и молчала. «В том нет моей вины».

– Вы же часто сюда приезжали. – Джита повернулась к Вибеке и отрывисто бросила, – Встаньте сестра.

Вибека с трудом поднялась. – «Она не похожа на Эмиля. Ни капельки». – Перед глазами стоял отец этой незнакомой женщины – высокий, с копной пшеничных волос, мятными глазами и безвольным подбородком. – «Неужели это очевидно лишь для меня?»

– Почему? – повторила вопрос Матриарх. – Она подошла совсем близко. Запахло медом и молоком. «Так же пахло и от Клемы».

– Мотивы поступков потомков Триединых недоступны для простых смертных.

– Мне не нужно Ваше показное самоуничижение, – Джита говорила резко, будто вбивала гвозди.

«И никто до сих пор не догадался? Она слишком нетерпелива и проницательна для Средней Владыки». – Я, в самом деле, не знаю, почему Ваша мать отдалилась от меня. Возможно, она просто выросла. – Матриарх не перебивала, а только продолжала пристально вглядываться в морщинистое лицо, с редкими, зачесанными назад седыми волосами. – Детская дружба редко сохраняется в зрелом возрасте. – Вибека извиняющее улыбнулась. – Теряя одних друзей, взамен мы приобретаем новых.

– Думаю все проще, – глаза Джиты казались двумя болотными омутами – пустыми и безжизненными. – Матери не понравилась Ваша близость к императору. Излишняя близость, – уточнила она.

Вибека ни как не отреагировала на оскорбление. «Тебя просто хотят вывести из себя». – Вы вызвали меня Ваше Милосердие, чтобы узнать подробности моей личной жизни сорокалетней данности?

– Нет, – малахитовые глаза продолжали колоть, пытаясь взломать ее защиту. – Мне интересно, почему пятнадцать лет назад Вы внезапно решили уйти в наш Орден? Фиолетовых сестер и братьев у нас не много, точнее их можно пересчитать по пальцам одной руки.

– Боюсь, Ваших рук не хватит Ваше Милосердие. В одной нашей обители фиолетовых было целых двое.

Матриарх усмехнулась. – «Как она похожа на него». – Не пытайтесь выглядеть глупее, чем Вы есть на самом деле. Чистых фиолетовых в Ордене четверо, если считать и Вас. И все они обретаются в Табаре.

– Мне как раз хотелось уехать от столичной суеты.

– Получается, Вы вновь в нее вернулись.

– Не по своей воли. «Клеме было врать легко, но стыдно, а ее дочери сложно, но при этом я не чувствую ни малейших угрызений совести».

В комнате повисла напряженная тишина. Первой ее нарушила Матриарх. – Хорошо оставим это. Меня интересует тот воспитанник. – Тонкие пальцы беспокойно перебирали переброшенную через плечо длинную косу. «Она тоже волнуется», – внезапно поняла Вибека, – и кажется, не меньше моего».

– Все что мне было известно, я уже рассказала Его Светлости, – осторожно начала Вибека. – Кроме того, Вы уже поговорили с другими сестрами и братом Раббаном.

– Негодная девчонка, – впервые за весь разговор Матриарх тепло улыбнулась, сразу напомнив Вибеке свою мать. – Это она Вам рассказала? – Вибека молчала. Матриарх понимающе кивнула. – Полагаю, Вы заметили, что Рута слишком непоседлива и упряма и… любит вмешиваться в чужие дела.