Текст книги "Секрет Коко"
Автор книги: Ниам Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Как думаешь, сколько денег она нам принесет? – спрашивает меня Патрик, пока я поправляю его одеяло с Бобом-строителем[24]24
Герой популярного английского мультсериала, вышедшего на экраны в более чем ста странах.
[Закрыть].
– Даже не знаю, сколько они нынче платят, – улыбаюсь я и наклоняюсь, чтобы поцеловать его, а потом Майкла. – Но скажу одно: чем быстрее заснете, тем больше будет денег.
Когда я выключаю маленький ночник, привезенный нами из Лондона, их глазки уже закрыты.
– Я люблю тебя, тетушка Коко, – говорит Патрик.
– И я, – присоединяется его братик.
Меня распирает от гордости. Так вот что чувствует каждый вечер их мама, укладывая малышей спать? Такую же необъяснимую бескорыстную любовь? Ощущение невероятное.
– Я тоже люблю вас, мальчики, – говорю я, чувствуя, как у меня на глаза наворачиваются слезы. – А теперь засыпайте, сладких снов вам.
Марк уже спустился на первый этаж: он устроился на диванчике в кухне с ноутбуком на коленях.
– Хорошо отдохнул у друга? – спрашиваю я, пытаясь сохранять спокойный и невозмутимый вид. Кэт только что прислала смс-ку, спрашивала, вернулся ли ее старший сын вовремя, и, слава богу, я могу сказать ей правду.
– Да, – отвечает он, – отлично провели время.
– Не хочешь тост с сыром?
В этом и заключался мой дьявольский план. Марк не сможет устоять перед моими сырными тостами. Они с детства были его любимым лакомством, помню, я еще вырезала из них разные фигурки с помощью формочек для печенья. Надеюсь, это предложение восстановит природный баланс сил и наши отношения, пошатнувшиеся после моего занятия по апсайклингу. Хуже в любом случае не будет.
Затаив дыхание, я жду, что же он ответит, и мило улыбаюсь, пытаясь дать ему понять, что не стану задавать никаких назойливых вопросов и лезть в его личную жизнь. Стоит мне оступиться, и он может сбежать в свою комнату, а я снова упрусь в глухую стену.
– Не откажусь, – говорит он, и я с облегчением выдыхаю. – И не забудь соус «Эйч-Пи»[25]25
Фирменное название пикантного соуса к мясу производства одноименной фирмы «H.P.» (сокр. от «Houses of Parliament» – «здание парламента»).
[Закрыть].
– Как можно? – шутливо обижаюсь я. – Я ведь королева соуса, забыл?
Он смеется в ответ, и я чувствую, что могу быть за него спокойна. Просто нужно выждать немного, надеюсь, он расскажет мне все, когда будет к этому готов.
– А когда у тебя следующее занятие по апсайклингу? – спрашивает он, пока я включаю тостер и достаю сыр из холодильника.
– А что? Хочешь присоединиться?
Он как-то робко усмехается в ответ:
– Может быть. Если пообещаешь обойтись без допроса с пристрастием.
– Я просто хотела помочь тебе, Марк, – осторожно объясняю я. – Если тебе, конечно, нужна помощь.
Он выдерживает паузу и смотрит мне прямо в глаза. Я по-прежнему надеюсь на чудо, на то, что он откроется мне и расскажет, что с ним происходит. Но как бы мне ни хотелось, давить на мальчика нельзя.
– Помнишь, ты видела меня с Шоном О’Мелли? – спрашивает он в конце концов.
– Угу, – киваю я, чувствуя, как мое сердце бьется быстрее от волнения.
– Если я расскажу тебе кое-что, обещаешь не передавать ничего маме? – пристально смотрит он на меня.
– Марк, такого я обещать не могу, – отвечаю я. – Но клянусь, если у тебя какие-то проблемы, я сделаю все возможное, чтобы помочь с ними разобраться.
Парень делает глубокий вдох.
– Шон хочет, чтобы я пронес на дискотеку в нашем отеле травку, а он ее там продаст, – признается он.
– Маленький засранец! – возмущенно выдыхаю я.
Марк угрюмо усмехается.
– Да, что-то вроде того, – соглашается он. – Он так на меня наседает, никак не может успокоиться.
– И что же он говорит? – Меня переполняет гнев, я едва успеваю совладать со своими эмоциями.
– Говорит, если я этого не сделаю, он донесет на маму в полицию за продажу спиртного несовершеннолетним.
– Но ведь твоя мама очень строго за этим следит – она бы такого никогда не допустила!
– Знаю. Шона это не остановит, он все равно сумеет доставить маме неприятности. А ей только этого не хватало… – Он смущенно опускает глаза.
– Ах, Марк, так ты просто пытался ее защитить? – В моей груди снова рождается то теплое чувство, которое я испытывала, укладывая близнецов спать. Все это время, пока они изводили друг друга, Марк пытался уберечь Кэт от проблем, а не доставить ей новые.
Он пожимает плечами, но я замечаю, как его щеки заливает едва заметный румянец.
– Ей и так нелегко приходится в последнее время. Лишние неприятности ей ни к чему, – бормочет он.
– Вы поэтому подрались в самолете на обратном пути из Испании?
– Угу. Шон назвал маму шлюхой, я потерял голову.
Я в ужасе прикрываю рот рукой:
– Вот подонок малолетний! И на «Фейсбуке», наверное, какую-то гадость написал? Тогда, когда ты выходил от меня в интернет?
Марк кивает:
– Поэтому я тогда так и отреагировал.
Я в смятении: какой-то засранец бессовестно портит Марку жизнь, это понятно.
– Но почему ты не хочешь рассказать об этом маме или папе? – спрашиваю я.
– Не хочу их расстраивать, – признается он. – К тому же я думал, что сам смогу все уладить.
– Ох, Марк… – вздыхаю я.
– Да, глупо с моей стороны. А теперь я вроде как не знаю, что делать.
Он беспомощно смотрит на меня, и меня снова охватывает безудержный гнев. Я лично разберусь с этим мерзавцем, чем бы мне это ни грозило. Гаденыш больше никогда не осмелится запугивать Марка или угрожать ему, ручаюсь. Только через мой труп.
– Не беспокойся, – свирепо рычу я, – я что-нибудь придумаю, мы обязательно решим эту проблему, обещаю.
– Но как, Коко? С Шоном никому не сладить.
– С нами тем более, Марк, – уверенно отвечаю ему я.
Я лихорадочно соображаю, что же нам делать. Кэт взбеленится, узнав обо всей этой истории, так что лучше придумать какой-нибудь отличный план прежде, чем я ей обо всем расскажу. Но как мне решить проблему с Шоном так, чтобы еще больше не усугубить положение Марка в школе? Пока еще не знаю, но должен же быть какой-то способ, и я обязательно его найду, несмотря ни на что.
21
Несколько дней спустя я яростно шлифую кресло-качалку, устроившись посреди магазина, и думаю о Марке. Шлифовка всегда оказывала на меня какое-то магическое исцеляющее воздействие. Ритмичные движения скользящей туда-сюда по деревянной поверхности наждачной бумаги действительно успокаивают. Процесс затягивает, очищает разум от ненужных мыслей, можно просто забыться и отпустить себя. Некоторым кажется, что это самое нудное занятие на земле, но мне нравится заниматься физическим трудом – он всегда приносит удовлетворение. Однако сегодня я представляю, что лак, покрывающий кресло, – это лицо Шона О’Мелли, и я в буквальном смысле слова стираю его из наших жизней. Нужно непременно придумать, как избавиться от этой пиявки, я не могу позволить ему и дальше угрожать Марку.
Пока я витаю в облаках, звенит дверной колокольчик. Я нехотя поднимаюсь на ноги, чувствуя, как трещат коленные суставы. Придется отвлечься ненадолго от кресла и посмотреть, не нужна ли помощь нашему случайному посетителю. С усилием натягиваю на лицо радостную улыбку: меньше всего мне хочется сейчас вести светскую беседу, но работа есть работа. Рут годами меня учила, что радушная улыбка продавца создает в магазине особую, теплую атмосферу, в которой покупатели могут расслабиться и спокойно посмотреть товар. Хмурый продавец точно не преуспеет.
– Здравствуйте, – обращаюсь я к мужчине, присматривающемуся к бело-синей вазе, которую я выторговала на аукционе сто лет назад.
И тут он поворачивается ко мне.
Я с удивлением понимаю, что передо мной стоит Мак Гилмартин. Сегодня он выглядит чуть более опрятно, на нем темные джинсы, синий джемпер и клетчатый платок. От изумления я теряю дар речи, поэтому смотрю на него снова и снова, чтобы убедиться, что это не обман зрения.
– Привет, Коко, – здоровается он. По его милой улыбке я вижу, что его наша встреча совсем не удивляет, а значит, она не случайна.
– Здравствуй, – мямлю я, пытаясь скрыть свое смятение. Ведь получается, что теперь мне не нужно собирать всю свою смелость в кулак и возвращаться в Глэкен, чтобы расспросить его о Джеймсе, потому что он сам приехал ко мне и нас разделяет менее пяти футов. Он так близко, что я чувствую исходящий от него приятный мускусный аромат лосьона после бритья.
– Я вспомнил, как ты рассказывала, что держишь антикварную лавку в Дронморе, – с улыбкой объясняет он. – И подумал, что неплохо бы заглянуть в гости, раз уж я мимо проезжал.
Так он не специально приехал… Действительно, с чего бы вдруг ему разыскивать меня намеренно? Сама не знаю, с чего я это взяла.
Он с любопытством оглядывается по сторонам, рассматривая предметы старины, выставленные в магазине. Затем снова смотрит на меня и окидывает пристальным взглядом с головы до ног так, что я даже немного краснею. Я выгляжу отвратительно, впрочем – как всегда: на мне старый рабочий комбинезон, который я надела, чтобы не испортить приличную одежду во время шлифовки, а волосы спрятаны под драной косынкой. Если бы я задалась целью произвести на него впечатление, то потерпела бы сокрушительное поражение.
– Отличная витрина. Твоих рук дело? – указывает он в сторону витрины.
– Спасибо. Да, моих. – Я пытаюсь отвечать легко и спокойно, но сомневаюсь, что мои слова звучат так уж непринужденно.
– И давно работает ваш магазин? – интересуется он.
– Очень давно.
– А насколько давно, не скажешь? – В его глазах мелькает озорной огонек, и я вспоминаю, как он подшучивал над моей скрытностью во время последней нашей встречи.
– Ну, – я вытираю руки о брючины и снимаю с головы косынку, – дедушка открыл его примерно в пятидесятых.
– Понятно. А теперь ты здесь всем заправляешь?
– Вместе с бабушкой.
– И кто это меня тут обсуждает? – спрашивает вдруг Рут. Она спускается к нам по лестнице, и я понимаю, что никак уже не успею предупредить ее о нашем нежданом госте. Ведь сейчас посреди нашей лавки, как ни в чем не бывало, стоит человек, на встречу с которым она так настойчиво меня отправляла.
– Видимо, я, – отвечает Мак. Рут уже стоит рядом с нами, ее серебристые кудри рассыпались по плечам, выгодно оттеняя небесно-голубую блузку. Она выглядит потрясающе.
– А вы… – Бабушка протягивает ему руку с лучезарной улыбкой, какой всегда одаривает симпатичных незнакомцев. Она искренне убеждена, что все незнакомцы – это друзья, с которыми мы попросту еще не встречались.
– Я – Мак Гилмартин, – отвечает он, решительно пожимая ей руку.
– Из Глэкена, – многозначительно добавляю я.
Рут изумленно вскидывает брови:
– Ах, понятно.
Она недоуменно смотрит на меня, я в ответ пожимаю плечами. Мне точно так же, как и ей, ничего не известно о причинах его неожиданного визита. Почему он вдруг объявился здесь, как гром среди ясного неба? Неужели и правда просто проезжал мимо, или за его словами кроется нечто большее?
– Итак, Мак из Глэкена, – усмехается она, – не хотите ли чаю?
– Мне бы не хотелось причинять вам лишние неудобства, – вежливо отказывается он.
– Что вы, нас это совсем не затруднит. Я как раз шла ставить чайник, так что вы очень вовремя. Что вам подать к чаю?
– Что ж, раз вы так уверены, с удовольствием приму ваше предложение, – улыбается он. – Достаточно будет молока, спасибо.
– Коко?
– Разумеется, я тоже присоединюсь, – отвечаю я. Хотя пить совсем не хочется, я что-то совсем разнервничалась. Рут заговорщицки поглядывает на меня и исчезает в кухне, оставив нас с Маком наедине.
– Какой у вас отличный сервис, – усмехается он. – Вы каждого своего посетителя угощаете чаем?
– Если честно, то нет, – признаюсь я.
Ему прекрасно удается болтать о пустяках, но я по-прежнему не знаю, что привело его в наш дом. И я решаю взять все в свои руки:
– Так ты просто мимо проезжал?
– Да. Были дела неподалеку, и тут я вспомнил о твоем антикварном магазинчике и подумал, что неплохо бы к тебе заглянуть. Ты ведь тогда просто испарилась.
– Ох, извини, пожалуйста. Мне нужно было срочно уехать, – объясняю я, предпочитая не распространяться о причинах своего поспешного побега.
– Я так и понял, – одаривает он меня очередной сияющей улыбкой. – Рад сообщить, что тот щенок быстро идет на поправку.
Я тут же вспоминаю то крошечное существо, которое выбросили из машины на полном ходу.
– Я так рада! Он такой милый.
Возникает пауза, мы молча смотрим друг на друга.
– Есть какие-нибудь новости о той истории с письмом? – спрашивает он.
– Нет. Если честно, у меня совсем не было времени, – отвечаю я, вдруг чувствуя себя крайне неловко.
– Почему же?
– Была занята, – с этими словами я делаю рукой неопределенный жест в сторону прилавка. – Кроме того, как ты знаешь, я зашла в тупик…
– Я думаю, ты правильно поступила, начав распутывать эту историю.
– Спасибо, – неопределенно благодарю я.
– Я мог бы помочь.
Он отворачивается от меня и выглядывает на улицу через витрину. Я прослеживаю за его взглядом и вижу, как Карл вытирает доску специальных предложений, стоящую у входа в мясную лавку, и что-то медленно на ней выводит. О, предложение дня – куриное филе, три по цене двух. Мне приходится собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не наброситься на Мака с расспросами: пока что он просто предложил свою помощь.
– А вот и чай! – На пороге появляется Рут с подносом в руках. – Я принесла еще и печенье, на случай, если кто-то проголодался.
– Спасибо, – улыбается ей Мак. – Если честно, я умираю с голоду, сегодня еще не завтракал.
Рут осуждающе хмурится: для нее отправиться куда-то, сытно не позавтракав, смертному греху подобно.
– Как же вы так? – неодобрительно покачивает головой она, наблюдая, как он уплетает сладкое за обе щеки.
– Кажется, просто забыл.
– А что же вас жена в дорогу не накормила? – невинно спрашивает моя находчивая бабушка. Пытается разузнать о нем побольше, как обычно, пуская в ход все свое обаяние.
– Я не женат, – тут же отвечает он. Вынуждена признать, мое сердце забилось быстрее, когда я услышала эту новость. Глупо, но тем не менее…
– М-м-м, одинокий и холостой. Тогда мы вас накормим, правда, Коко? Пожалуйста, угощайтесь.
Рут подливает ему еще чаю и придвигает ближе блюдо с печеньем.
– Коко говорила, вы держите собачий приют?
– Так и есть.
– И долго вы уже этим занимаетесь? – спрашивает она.
– Пару лет, около того. Знаете, возиться с животными мне и вправду по душе.
– И вы посвятили этому всю свою жизнь?
– Можно и так сказать. К счастью, с основной работой совмещать получается, верчусь, как могу.
Так у него есть другая работа… Любопытно, чем же он занимается? Я уже собираюсь спросить его об этом, как вдруг Рут говорит с тоской в голосе:
– Я всегда мечтала о собаке.
Я с удивлением смотрю на нее:
– Правда? Я не знала.
– Разве я не говорила? Ах да, я-то с удовольствием взяла бы щенка на воспитание, но твой дедушка не слишком жаловал домашних животных. Да и места у нас маловато… – Она обводит рукой тесное помещение магазина, уставленное товарами на продажу чуть ли не до потолка.
– Могли бы взять карликовую породу, – пожимает плечами Мак. – Им много пространства не нужно, просто выгуливали бы пару раз в день.
– А какую бы вы посоветовали?
Мои глаза широко раскрываются от удивления: что же она задумала?
– К нам недавно поступила одна девочка, йоркширский терьер. Мы уже почти подыскали ей новых хозяев, но потом у них что-то не получилось. Кстати, Коко ее видела. Помнишь Конфетку?
– Конечно, она – чудо, – отвечаю я.
– Я могла бы приехать и познакомиться с ней, – говорит Рут.
– Приезжайте, – тут же соглашается он. – Думаю, вы отлично поладите.
Они уже улыбаются друг другу, как закадычные друзья! До чего странно…
– Так Коко рассказала вам о найденном ею загадочном письме? – спрашивает Рут, возвращаясь с новым подносом.
– Да, рассказала. А я как раз говорил ей, что могу кое-чем помочь.
– Правда? – Рут подается вперед, с трудом сдерживая восторг, ее глаза горят от любопытства.
– Да. Видите ли, я солгал, сказав, что просто проезжал мимо, – признается он, и его щеки едва заметно розовеют.
– Серьезно? – Мысль о том, что он появился здесь не случайно, странным образом меня радует. Он приехал сюда не просто так, и от восторга у меня захватывает дух. Краешком глаза я замечаю, как Рут украдкой поглядывает на меня с едва заметной ухмылкой на губах. Она как будто бы знала, что так и будет.
– Так вы знаете что-то о Джеймсе? – спрашивает она.
Он кивает ей, но обращается ко мне:
– Да. После того как ты, Коко, уехала, мне стало любопытно и я позвонил в агентство недвижимости, которое продало мне дом, «Кэрролл-энд-Кэрролл».
– Ага! – торжествующе восклицает Рут. – И что же они ответили?
– Они все делают, как полагается, а потому у них остался его адрес в Порт-он-Си.
От радости Рут хлопает в ладоши:
– Итак, мы знаем, где он живет! Какой же вы молодец, Мак! – восхищается она.
Мак краснеет еще больше.
– Для меня это не составило никакого труда, – смущенно отвечает он. – Вот, я записал.
Рут берет у него клочок бумаги с адресом.
– Порт-он-Си – очень живописный городок. Мы частенько выбирались туда с мужем отдохнуть. Все-таки морской воздух ни с чем не сравнится. Как же нам нравилось там отдыхать – после свадьбы частенько выезжали туда на пикники, еще до рождения мамы Коко… – Она с головой уходит в воспоминания о счастливых деньках с дедушкой.
– Спасибо тебе за все, Мак, – говорю я парню, не сводя с него глаз. – Это так мило с твоей стороны, правда. Ты даже не представляешь, как это важно.
– Без проблем, – отвечает он. – Надеюсь, ты не подумаешь, что я сую нос не в свое дело.
– Вовсе нет. Я действительно не знала, что делать дальше с этой историей, так что ты помог мне разрешить сложнейшую дилемму.
Мы искренне улыбаемся друг другу.
– А вы не могли бы свозить Коко к Джеймсу, Мак? – влезает Рут.
– Рут! – протестую я. О чем она только думает? Я убью ее!
Мака ее просьба явно шокировала, но он слишком хорошо воспитан, чтобы отказать пожилой женщине.
– Да, конечно, если она сама не против, – отвечает он, вопросительно глядя на меня.
– Отлично, – обезоруживающе улыбается Рут. – Машина Коко как раз сейчас в ремонте. Она пробудет там еще несколько дней – ребята до сих пор не могут понять, что с ней не так.
Бабушка театрально вздыхает, как будто всю ночь не спала, беспокоясь о таинственной причине поломки моего автомобиля. Разумеется, она бессовестно лжет. С моей машиной все в порядке. Конечно, техосмотр ей бы не помешал, да и подзаправиться надо, но ремонтная мастерская – это что-то новенькое.
– Тогда я отвезу ее, без проблем, – галантно предлагает Мак.
– Честно, не нужно… – смущенно пытаюсь отказаться я.
– Коко, не глупи. Мак ведь сам предложил. К тому же это совсем недалеко, – добавляет Рут.
– Уверена, у Мака найдутся дела поважнее, – рычу я сквозь зубы и смотрю выразительно на свою бабушку. – Кроме того, он и так для нас уже много сделал.
– Но разве не чудесно будет, если вы съездите туда вместе? Кстати, пора брать быка за рога, отправляйтесь-ка прямо сейчас! У нас сегодня выдался на диво тихий день.
Она лукаво смотрит на нас, и я смущенно прячу глаза.
– Если честно, я тут работала над одним проектом, Мак, – говорю я. – Может, как-нибудь в другой раз?
– Чушь! – перебивает меня Рут. – С мебелью ты можешь возиться в любой день недели.
– Но…
– Коко, если Джеймс – действительно тот, кого ты ищешь, то время не ждет, правда, Мак?
– Да?.. – неуверенно отвечает тот, недоуменно глядя на меня.
– Мой милый мальчик, – умиляется Рут. – Вы точно не против, Мак?
– Сказать по правде, недалеко от Порт-он-Си есть один собачий приют, в который мне надо бы заглянуть… Они как раз сегодня работают…
– Вот и отлично. Это судьба! – радостно хлопает в ладоши Рут. – Дайте-ка я налью вам в дорогу кофе в термос…
Она быстро скрывается на кухне, чтобы я не успела больше ничего возразить.
– Прости, – извиняюсь я перед Маком. – Обычно она не настолько коварна.
– Не беспокойся, – улыбается он. – У тебя замечательная бабушка.
Мы неловко молчим, смущенно поглядывая друг на друга, словно подростки.
– Ой, чуть не забыл! – вдруг восклицает он. – Я привез тебе кое-что.
– И что же?
Он роется в сумке и достает оттуда сверток в коричневой оберточной бумаге.
– Вот, это сборник музыки пятидесятых, – показывает он мне старинную виниловую пластинку. – Я немного повернут на музыке, так что, когда ты упомянула в разговоре Тэтти Мойнихан, мне вдруг кое-что вспомнилось. Это же она пела в дуэте «Шанель», вместе с…
– Бонни Брэдбери.
Его глаза широко раскрываются от изумления.
– Да, с ней, – ошеломленно говорит он. – Об этом мало кто знает.
– Я встречалась с Бонни в Лондоне, – объясняю я, – когда пыталась узнать, кому адресовано это письмо. Она рассказывала, что Тэтти даже удалось сделать студийную запись, но я и не думала, что мне доведется услышать ее голос.
– А-а-а, понятно. Что ж, здесь должна быть и их песня. Эта пластинка – большая редкость.
Он отдает мне пластинку, и я невольно прикрываю рот ладонью от удивления: на обратной стороне бумажного конверта напечатано имя Тэтти.
– Глазам своим не верю, – шепчу я, не в силах больше сдерживаться.
– Здесь песня Дюка Эллингтона в ее исполнении. Надо было прихватить с собой старый граммофон, могли бы послушать.
– Это как раз не проблема, – отвечаю я. – У меня есть свой.
Я несусь через всю комнату к столику, на котором стоит дедушкин граммофон, вытягиваю пластинку из конверта и кладу ее под иглу. Комнату наполняет проникновенный женский голос, полный печали и сожалений, тоски и меланхолии. Я сразу узнаю эту песню, и на глаза у меня наворачиваются слезы. Я слушаю чарующую музыку и безуспешно пытаюсь взять себя в руки. Это она – моя Тэтти. Теперь я не только знаю, как она выглядит, теперь я знаю даже ее голос. Рут снова появляется на пороге с термосом в руках, на ее ресницах тоже блестят слезы. Ей не нужно ничего спрашивать – она и так знает, кто исполняет эту песню.
– Спасибо, Мак, – улыбаюсь я ему. – Ты не представляешь, как много это для меня значит.
В ту самую секунду, как эти слова слетают с моих губ, я понимаю истинное значение его поступка. Я как будто бы попала в прошлое и прикоснулась к Тэтти, и ее дух будто ожил на наших глазах. И не только ее – ведь именно ту песню, которая звучит сейчас в нашей лавке, песню, полную любви и тоски, в детстве напевала мне мама вместо колыбельной. И почему я никогда не слышала раньше ее названия – «In a Sentimental Mood»? И о том, что впервые ее исполнил Дюк Эллингтон? Думаю, мама умерла, не успев рассказать мне, значила ли эта песня для нее что-то особенное или же просто была ее любимой. Возможно, это тоже знак – от нее. Я в этом уверена. Песня, которую я слышала от мамы в детстве, – та же самая, которую Тэтти и ее возлюбленный называли «своей». Именно эта песня дала имя сыну Тэтти, Дюку. Это не может быть простым совпадением. Слушая сейчас голос Тэтти, я понимаю, что наши с ней истории словно достигли крещендо и пересеклись, спустя столько лет. Могу только представить, что чувствовал бы ее сын, будь он на моем месте.
– Прости, я расстроил тебя? – встревоженно спрашивает Мак. Ведь он понятия не имеет, почему я так реагирую на эту запись.
– Нет, что ты… Совсем наоборот. Спасибо тебе, – отвечаю я, утирая слезы и снова пытаясь взять себя в руки.
– Пожалуйста, – улыбается он мне. – Готова ехать?
– Всегда готова! – отвечает за меня Рут.
– Дайте мне пять минут, – кричу я, взлетая вверх по лестнице. – Уж если я наконец увижусь с сыном Тэтти, позвольте мне хотя бы приодеться ради такого случая!
