Текст книги "Крестовый поход"

Автор книги: Нэнси Холдер

Соавторы: Дебби Виге
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 16

 
Наше сердце и разум сильны.
Мы гипнозом смущаем умы.
Соблазним непорочного и святого.
Против нашей силы зелье еще не готово.
Устоять перед нами не сможешь вовек.
Как ни клянись ты в преданности человеку.
Темной ночью от страха падешь ты ниц
На колени, могуществу нашему нет границ.
 

1941 год от Р. Х., юго-запад Франции

Антонио и Сержио

Пришелец из леса оказался не немцем и не своим, на нем не было ни солдатской формы, ни берета «маки». Но, хотя Антонио тогда еще этого не знал, незнакомец был в своем полном боевом снаряжении. На нем был черный, как адская бездна, свитер с высоким воротом, такие же черные шерстяные брюки, ботинки и тяжелое шерстяное пальто; этим нарядом он хотел произвести впечатление на свою жертву. Черные, как вороново крыло, волосы свободно падали на плечи, а под густыми бровями, обрамленные длинными, черными ресницами, адским пламенем горели глаза. Когда он улыбался, из-под верхней губы торчали два длинных белых клыка.

– Buenos noches,[87]87
  Добрый вечер (исп.).


[Закрыть]мой юный служитель Бога, – сказал он. – Продолжай, я не хочу перебивать тебя.

Антонио не мог двинуться с места. Охваченный ужасом, он не в силах был оторвать непонимающего взгляда от этого сущего демона.

…un vampiro.

Казалось, время остановилось. Трудно сказать, как долго длилось это мгновение. Потом Антонио сделал глубокий вдох, свежий воздух хлынул ему в легкие, и он очнулся от столбняка.

– Madre de Dios, Santa Maria, me protege,[88]88
  Матерь Божия, Святая Мария, защити меня (исп.).


[Закрыть]– пробормотал он, перекрестившись.

Вампир слегка отпрянул, йотом сложил на груди руки и, вскинув голову, оглядел лежащего старика Пьера, в горле которого что-то свистело и булькало.

– Ишь ты, как он страдает, – сказал он. – Твоему Богу, должно быть, очень приятно на это смотреть.

– Ангелы уже поджидают его, – отозвался Антонио, и голос его сломался, как у мальчишки.

К такому обороту его не подготовили ни в детстве, ни в семинарии. Неужели это настоящий вампир? Вампир…

Ну, да, настоящий вампир.

– Хочешь, помогу, и его страдания прекратятся, – предложил el vampiro.

Голос его звучал тихо, успокаивающе. Он медленно двинулся к Антонио. Красные глаза его приглушенно мерцали в темноте ночи.

– Только я хочу получить за это награду.

– Душа его принадлежит Богу, – ответил Антонио, обняв старого Пьера и закрывая его своим телом.

– Разве я говорил про его душу? Я имел в виду твою, – сказал вампир низким, гулким голосом. – Это и будет моя награда.

Не понимая, о чем он, Антонио молчал.

– Ну, хорошо, прости, я забыл представиться, – вампир поклонился. – Меня зовут Сержио Альмодовар, я – король вампиров Испании.

Антонио не отвечал. Тогда вампир жестом указал на старого Пьера.

– Я могу обратить его в одного из наших. И когда я это сделаю , si,душа его всенепременно попадет к Орку, моему господину, которому я служу. Он правит преисподней, где нас поджидают наши души.

– Нет, – сказал Антонио и, прижав губы к уху старого Пьера, прошептал последние слова молитвы, которую читают над умирающим.

– Benedicat te omnipotens Deus, Pater, et Filius, et Spiritus Sanctus.

Да благословит тебя всемогущий Бог, Отец, Сын и Дух святой.

– Аминь, – сказал вампир, явно забавляясь происходящим. – О, мой бедный служитель бога, ведь тебя никто не слышит.

– Неправда, кто-то наверняка слышит, – возразил Антонио.

– Ладно, ладно. Поверю в твою красивую сказку.

– Это не сказка. Это Истина. В отличие от твоего отвратительного кошмара, – сказал Антонио. – Мы оба знаем, кто правит преисподней.

– Уж я-то точно знаю, потому что служу ему, – ответил вампир. – И даже близко знаком с ним.

– В таком случае ты безумец и воплощение зла.

– Ты выражаешься путано и туманно. Юноша в полном расцвете сил, таким и я был когда-то, еще до того, как меня осчастливили жизнью вечной. Я получил свободу в день своего двадцатилетия.

Он расправил плечи и вздернул подбородок. Резкий профиль, благородная линия носа, крепкая нижняя челюсть.

– Таким с тех пор и остаюсь, в то время как остальные старятся, чахнут и уходят в могилу.

– И возродятся в полноте Духа Святого, – не сдавался Антонио.

– Очень грустно. А ведь, кажется, неглупый человек. Ну, да ладно, слушай остальные условия сделки.

Демон опустил руки, и, казалось, сам воздух вокруг него загустел, наполнившись злом.

– Выбирай: либо я на твоих глазах превращаю его в вампира, отправляю душу его к Орку, а сам он побежит за мной. Либо не трогаю его, так и быть, а в вампира превращаю тебя.

Антонио заморгал. Ему вдруг стало очень холодно. Дрожа, он крепко прижал к себе старого Пьера, опустил на землю и схватил висящее на руке старика распятие.

– Нет, – сказал он и показал его вампиру.

Вампир отвел взгляд. В его поведении и осанке было что-то благородное, старомодно-изящное. Он не был похож на мелкого беса, слугу Дьявола. Его манеры говорили о высоком, аристократическом происхождении.

– Подумай, – сказал вампир, подняв руку, как бы защищая свою точку зрения. – Ты стал священником, чтобы зарезервировать для своей души место на небесах. Все, что ты делаешь, это сделка с Богом, сознательная и заранее рассчитанная, чтобы доказать Ему, что ты ведешь себя как паинька и достоин вечной жизни в райских кущах вместе со святыми и ангелами.

Черная бровь его поползла вверх. Несмотря на чопорную манеру держать себя, выглядел он очень молодо, даже моложе Антонио, измученного непрерывными боями.

– Ты не находишь это несколько унизительным, все эти маленькие хитрости, когда надо чутко держать нос по ветру? Три раза «Аве Мария», один раз «Отче наш» и так далее… [89]89
  Здесь: чередование молитв, читаемых по четкам.


[Закрыть]разве тебе не хочется вести себя с большим достоинством?

– Нет. Я слышал Слово и следую Ему с радостью, – ответил Антонио.

«Кроме тех случаев, когда не повиновался Ему, – подумал он. – Я бросил семинарию. Была ли на это Божья воля или только моя собственная?»

– Если я обращу тебя в вампира, ты никогда не увидишь своего мнимого Бога на небесах. Никогда, ты это понимаешь? И все твои усилия – бедность, целомудрие, послушание, смирение, бесконечные молитвы, мессы, посты, в общем, вся эта дребедень – будет ни к чему, потому что ты в любом случае попадешь прямиком в ад. Я не просто верю в это…

Он помолчал.

– Я это знаю.

Антонио задыхался, рот его наполнился слюной.

– Но ад не так плох, как тебе наговорили эти глупцы, – усмехнулся вампир. – На самом деле там очень даже неплохо. Там светло и приятно. Вот это я тебе и предлагаю, мой испанский брат.

Антонио протянул руку, зажав в пальцах распятие.

– Нет.

– Крест у тебя маловат, – сказал вампир. – Весом небось в горстку песка. Но все равно, скоро рука твоя устанет держать его.

На этот раз вампир смотрел ему прямо в глаза. Он неторопливо шагнул вперед, не отрывая от Антонио взгляда. Волосы на затылке Антонио зашевелились. Рука, сжимающая распятие, задрожала.

– Нет, – повторил он.

– Ты неправильно меня понял. Отказы не принимаются. Либо ты, либо он.

Антонио с вызовом поднял подбородок, но на глазах показались слезы отчаяния. Вампир прав. До этой самой минуты Антонио не сознавал, что угроза проклятия висит над его головой, как меч, подвешенный к потолку на человеческом волоске. Так что в самом деле заставляло его всю жизнь стремиться к святости – любовь или страх?

«Не важно, – думал Антонио. – Я буду ждать, а там, глядишь, встанет солнце. Или…»

Он опустил глаза.

Старик Пьер умер.

Вампир улыбался.

– Познай меня, – сказал он. – Служи мне. Я дам тебе радость в жизни, свободной от страха перед грехом и адом. И перед смертью, кстати. Ей-богу, падре, я делаю тебе услугу.

– Я лучше умру.

– Ну, извини. Мой «крестный отец» не оставил мне выбора, и я каждый день благодарю его за это. Выбора, которого я предоставил тебе, тоже не стало, как только этот старик испустил дух.

И он бросился на Антонио.

Особняк на байю

Отряд Саламанки и бойцы Сопротивления

Эрико изумленно смотрела, как Марк расставлял на длинном столе, покрытом черно-пурпурной тканью, которую выдала ему бабушка, кости, камни, кучки каких-то кристаллов, тарелки с водой, в которой лежали куриные яйца и свечи. Так много разных предметов. Совсем не похоже на ритуалы буддистов, требующие от человека отказаться от личной собственности. Отказаться от желаний. Именно желания, вожделение, жажда чего-то рождают страдание в этом мире. Разве не яркий пример являют нам вампиры? Все их существование подчинено этой страшной зависимости – жажде человеческой крови.

Благочестивый буддист стремится контролировать даже собственное дыхание, то есть необходимейшее условие своего существования. Эрико далеко не сразу стала благочестивой буддисткой. Когда-то она была обыкновенной, вполне современной японской школьницей.

В древней Японии род Сакамото был уважаемым и благородным самурайским кланом, представители которого всегда демонстрировали истинное бесстрашие в битвах. Они не боялись смерти; их страшило только одно: сделать меньше, чем они способны. В современной Японии фамилия Сакамото оставалась одной из лучших, благороднейших фамилий страны; выполняя свой долг, члены ее не щадили собственной жизни. Они не только были буддистами, они исповедовали еще и культ самосовершенствования во всем.

Когда из тени горы Фудзи вышли вампиры, Эрико и все ее друзья были чрезвычайно заинтригованы. Эрико тогда было всего десять лет, и ей казалось, что перед ней ожили ее любимые мультфильмы и книжки с красочными картинками. Война с вампирами не достигла берегов Японии, но ее родители все равно постарались укрыть от нее дочку.

До перемирия жизнь ее текла весело и интересно. Лучшим годом ее жизни был год, когда ей исполнилось четырнадцать. Приходя из школы, она сбрасывала свою ненавистную синюю школьную форму и надевала коротенькую юбочку из шотландки в потрясающую розовую клетку, розово-оранжевые гольфики, волосы подхватывала в виде конского хвоста и со своими лучшими подружками, Юки и Марой, отправлялась гулять по городу. Они ходили по магазинам, пили кофе, заигрывали с парнями и взрослыми бизнесменами. Наушники на голове давали возможность забыть о скучном мире; во всех школьных тетрадках она рисовала маленьких вампирчиков с огромными красными глазищами, а по воскресеньям бегала на превращенную в тематический парк старую съемочную площадку Эйгамура [90]90
  Тоэй Узумаса Эйгамура, также известная как Студия-парк Киото, является одновременно съемочной площадкой и парком отдыха и развлечений, многие называют это место «японским Голливудом». Здесь показаны точные копии традиционных японских построек, которые используются для съемок исторических фильмов.


[Закрыть](совсем как парк американской студии Юниверсал в Лос-Анджелесе!), чтобы посмотреть на скульптуры музыкантов любимых поп-групп – там есть и Элвис, и готы, – поплясать и попеть в очереди у входа. Она считала вампиров очень стильными: длинные волосы ниже плеч или в виде конских хвостов на макушке, как у воинов-самураев. Кстати, они очень учтиво вели себя с императором, когда их показывали по телевизору, то и дело низко ему кланялись. Ну, разве не круто?

Они с Марой и Юки открыли клуб поклонниц мальчиков-вампиров, создали свой сайт в Интернете, где было много стихов и других произведений этих поклонниц. Проклятых они называли Крутыми, сочинили про них песню и повесили ее на сайте. Потом создали собственную группу, придумали сценическую одежду в виде школьниц-вампиров: накрахмаленные, коротенькие юбочки с красными оборочками и гольфы, украшенные маленькими красными сердечками, а на шее рисовали два крохотных алых сердечка, одно от другого на расстоянии двух клыков. И название придумали соответствующее: «Вамп-трио».

Группа «Вамп-трио» имела огромный успех. Вампиры и мальчики, им подражающие, слали по электронной почте тысячи восторженных писем. Они даже набрались смелости, чтобы встретиться с одним из них, с парнем, который называл себя «Призрачный Сегун». Встреча должна была состояться в клубе «Утраченные Грезы» в пятницу, в десять вечера.

Они договорились сначала встретиться в семь часов у Мары, чтобы как следует подготовиться. Но Юки почему-то не пришла. Не позвонила, не прислала эсэмэску.

В общем, пропала.

Где только полиция ни искала ее, но где искать, что могло с ней случиться, никто понятия не имел. Повсюду развесили плакаты с ее фотографией. Эрико написала и поместила на сайте хайку:

 
Волны тумана катят в море
Во вселенную море волны катит
Вселенная содрогается
 

Прогуливая школьные занятия, Мара с Эрико часами бродили по городу в поисках Юки, день за днем, неделю за неделей. Когда хватились, обеих серьезно наказали, вообще перестали пускать на улицу, и Эрико сильно разозлилась. Неужели родители не хотят, чтобы Юки была найдена?

Как-то она связалась с Марой по «скайпу», они раздраженно обсуждали сложившуюся ситуацию, как вдруг в спальне Мары появилась Юки, сама Юки! Мара продолжала болтать, как ни в чем не бывало, не замечая, что та стоит у нее за спиной, глаза пылают, изо рта торчат блестящие клыки. Эрико закричала, беги, Мара, тебе грозит опасность, скорей, abunai… [91]91
  Опасный (яп.).


[Закрыть]

Но Юки уже схватила Мару сзади за шею и швырнула ее на пол. Потом вампирша, которая еще недавно была их верной подругой, склонилась над девушкой и, не давая ей подняться, перервала клыками горло.

Эрико закричала и никак не могла остановиться. А Юки-вампирша приблизила окровавленное лицо к экрану и, глядя прямо Эрико в глаза, плотоядно ухмыльнулась. Клыки ее были похожи на наманикюренные красным лаком ногти.

А потом экран погас.

Эрико все рассказала родителям. Она рассказывала об этом всем, кто не отказывался ее слушать. Но семья Сакамото скоро убедилась, что подобные публичные разговоры влекут за собой только неприятности. Мать Эрико обнаружила свою любимую и куда-то пропавшую кошку Некко мертвой в сточной канаве за домом. С первого взгляда видно было, что животное умерло не своей смертью. А потом на двери их дома появилось кровавое пятно в виде отпечатка ладони.

А полиция палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь им.

Потом к ним пришел отец Мары; от горя он был похож на тень. И он узнал, что, оказывается, в элитных самурайских семействах уже много веков назад готовили воинов, которых называли «кариуудо», [92]92
  Охотник (яп.).


[Закрыть]которые должны были вести незримую войну против демонических «киуукетсуки» – вампиров, не щадивших ни императоров, ни крестьян. В те времена вампиры еще прятались от людей; так же точно скрывали в тайне свою деятельность и эти воины-охотники.

У Эрико был брат по имени Кендзи, и он без особого энтузиазма согласился пойти тренироваться в расположенный неподалеку спортивный зал. Эрико умоляла родителей, чтобы ей разрешили тренироваться вместо него. Кендзи облегченно вздохнул и сказал родителям, что ему все равно.

Но отец отказал ей. Тренироваться должен Кендзи. Кендзи его сын.

А Эрико – всего лишь дочь.

Она сама не понимала, почему это так ее потрясло. Какому-нибудь «дайдзин», иностранцу, может показаться, что за несколько веков отношение к женщине в Японии изменилось, но поведение отца вполне укладывалось в строгие рамки традиции. Она все-таки попробовала записаться на тренировки, но сенсей – учитель киотской школы – сказал, что она пришла зря. В охотники за вампирами идут не для того, чтобы отомстить за смерть одного человека.

Но Эрико узнала, что подобная школа существует и в Испании. И что туда принимают не только испанцев. Тогда она в знак траура подстригла волосы, а в знак протеста отправилась в Испанию, поступила в школу Саламанки; на тренировках работала усерднее самого Джеми О'Лири, а училась лучше самой Скай Йорк, выкладывалась, не жалея себя, и каждую минуту помнила, как погибла бедная Мара, помнила сатанинский смех Юки, и ей казалось, что сможет отдохнуть, только когда перебьет всех вампиров на земле.

Кендзи стал Киото, Великом Охотником. Через полгода Эрико была избрана Великим Охотником Саламанки, а три дня спустя, ночью, брат насадил Юки на свой кол. Отец сообщил об этом Эрико по электронной почте и велел возвращаться домой. Ее подруга отомщена. Но Эрико уже не могла бросить учителя и свой отряд, хотя, выпив эликсир, она заняла среди японских самураев достойное место, по крайней мере, в своих мыслях.

Именно в это время Эрико стала исповедовать буддизм, в католической стране, окруженная огромными статуями и пышным великолепием церкви. Она раздарила свои шотландские юбочки, розовую сумочку с надписью «Hello Kitty», тетрадки с яркими наклейками, и теперь одевалась только в черное.

Но ей все равно чего-то не хватало. Эрико не знала, как это объяснить, да и не пыталась. Отец Хуан сделал свой выбор, указав на нее, но Эрико не могла избавиться от чувства, что он сделал ошибку. Она не ощущала себя по-настоящему Великим Охотником, истинным самураем. Эрико много думала об этом: уж не потому ли, что Кендзи сделал за нее то, что должна была сделать она? Но она ни за что не смогла бы пронзить сердце Юки колом.

– Наши ряды сильно поредели, – сказал Марк, помогая бабушке готовить к обряду алтарь «вуду» и вернув ее в настоящее.

Уже прошло два часа, как опустилась ночь, выставили часовых, Бернара и Джеми.

– Год назад на место каждого убитого в бою к нам приходило двое добровольцев. Еще есть люди, которые ненавидят вампиров, но они потеряли надежду и не верят в нашу победу. Живут по инерции, стараясь не высовываться.

Он посмотрел на Эрико, словно хотел спросить ее о чем-то. В руках у него был череп какого-то животного – очень странный череп, подумалось ей.

– А ты как? – спросил он, устанавливая череп на алтаре. – Веришь, что мы победим?

– Не об этом я думаю, – ответила она. – Каждый день я просыпаюсь с надеждой убить еще одного вампира. Других мыслей у меня нет.

– Да что ты!

Эрико видела, что он глубоко огорчен; ей и самой было горько. Она давно уже привязалась к ребятам из отряда, но сейчас у нее было такое чувство, что она и их в чем-то подвела, как когда-то подвела Мару, покинув ее в беде. Может быть, отец прав, и она взялась не за свое дело.

«Нет, за свое», – упрямо подумала она.

Вдруг мышцу на руке у нее свело, и она сморщилась от боли.

– Что с тобой? – спросил он.

– Зачем так много костей? – спросила Скай у Алис.

Марк с восхищением и слегка настороженно посмотрел на Скай. Кажется, он успел в нее влюбиться. А может, просто сексуально озабочен. Скай не обратила на это внимания, она была поглощена тем, что делает Алис. Губы Эрико скривились, задрожали; классическая Белая магия Скай не включала в себя приемов «вуду».

– Сама не знаю, милая, – ответила Алис, раскладывая их по столу. – Я знаю только одно: они мне нужны. Когда у меня все как следует, мои «лоа» обязательно придут.

– Твои «лоа», – повторила Скай, глядя через ее плечо на Эрико.

Эрико промолчала. Скай сжала губы и повернулась к ней спиной.

Чувствуя, что обманула ожидания Скай, Эрико занялась делом. Прошлась по скудно освещенной комнате, словно проверяя, все ли в порядке. Так откуда же вампиры знали, что они окажутся именно в том тоннеле и на них удобно будет напасть? А вдруг они и здесь затаились где-то рядом, под стенами особняка, и снова готовятся к нападению?

«В чем наша задача? – думала она. – Наша, саламанкийцев. И чем мы сейчас занимаемся?»

Алис взяла длинное черное перо и стакан, наполненный веществом, похожим на цветной песок. Она погрузила в этот песок кончик пера и помахала им в воздухе, словно разбрызгивая.

– Мой «лоа» – это все равно что бог. Он дух, который говорит со мной, – ответила она Скай.

– Как это? – спросила Скай.

– Вселяется в меня и говорит.

Алис кивнула Марку, тот прошел мимо Эрико, куда-то вышел, но сразу вернулся с большим барабаном. Эрико слегка вздрогнула: он напомнил ей барабаны Обон, [93]93
  Обон, или Бон, – японский трехдневный праздник поминовения усопших.


[Закрыть]праздника поминовения мертвых, во время которого люди танцуют и приводят в порядок могилы предков.

– А вы должны слушать и запоминать мои слова. Я не помню, что говорю в эти минуты.

Марк сел возле стола на пол и скрестил ноги.

– Помогите, пожалуйста, – сказала Алис и вручила стаканы с водой и яйцами Скай и Эрико. – Поставьте их возле Марка, с обеих сторон.

Эрико исполнила просьбу, отошла к дальней стене комнаты и стала слушать, как Марк стал выстукивать на барабане медленный, гипнотический ритм. Алис стояла перед своим алтарем, брала в руку то один предмет, то другой, клала их обратно, словно искала что-то. Скай, наоборот, подошла совсем близко, внимательно вглядывалась в каждое ее движение, словно хотела их запомнить. От Авроры Скай вернулась в подавленном состоянии. Отряд саламанкийцев еще раз пережил неожиданное нападение… возможно, и не столь неожиданное, как для кого. Но вампиры откуда-то знали, где искать своего врага.

– Лоа – это как святые покровители. Мою лоа зовут Маман Бриджит, она покровительница кладбищ, – сказала Алис, раскачиваясь в такт барабану. – Она будет охранять твою могилу… если на ней будет крест, – подмигнула она. – Что-то знакомое, тебе не кажется?

– Правда? – вздрогнув, спросила Скай. – А если не будет?

– Тогда твой враг сможет превратить тебя в зомби, – сказала Алис, кладя перо и ставя на стол фиолетовую свечку. – Маман Бриджит жена Барона Самди. [94]94
  Также Барон Суббота( фр. Samedi – «суббота») – в религии вуду могущественный лоа, связанный со смертью, мертвыми, а также с сексуальностью и рождением детей.


[Закрыть]

– А он кто такой?

– Повелитель мертвых. Ты разве не знала, что вампиры поклоняются разным богам, как и люди? – Она кивнула. – А вот католиков среди вампиров довольно мало.

– Да, мы об этом слышали, – спокойно сказала Скай, она даже бровью не повела.

– Поэтому трансформацию из человека в вампира они называют «обращением». Возрождением к новой жизни.

– Но если вампиры Нового Орлеана поклоняются Барону Самди…

– Ему поклоняются и люди, и довольно много. А Маман Бриджит – удивительная дама, просто очаровательная. Внешне, конечно, жутковатая, но очень милая. Она лечит людей, как и я тоже. Особенно тех, кто близок к смерти от колдовства.

– Правда? – сказала Скай, раскрыв широко глаза. – Отлично. Нападение вампиров можно к этому отнести?

– Нет, – Алис добавила еще две фиолетовые свечи, а к ним одну черную. – А еще она весьма положительно относится к мщению, если считает, что это оправдано.

– Похоже, на нашей стороне действительно неплохая дама, эта ваша «лоа», – сказала Скай. – Как считаешь, Эрико?

Эрико стояла в тени, но ей показалось, что в нее ударил луч света.

– Я буддистка, – ответила она. – У нас нет богов.

– Тогда во что же ты веришь, детка? – спросила Алис.

– В мой народ, – ответила Эрико.

Но так ли это на самом деле?

Она подвела свой отряд. Джеми и Антонио ненавидят вампиров не меньше ее. «Или, по крайней мере, делают вид».

Вампиры похитили у Дженн сестру, и она сейчас у них в лапах.

«Если девушка, которую видела Скай, точно ее сестра».

Скай никогда не демонстрировала своей ненависти к вампирам, а с ее прикидом по моде готов и неспособностью использовать приемы агрессивной магии, не исключено, что она скрывает горячую симпатию к вампирам или к одному из них. К Антонио? Или к кому-то, кого она оставила в Англии? Эта Скай весьма скрытная особа.

«Я стала охотником, потому что хотела убить вампира, а почему бы ей не стать охотником, чтобы спасти какого-нибудь вампира. Нас всех готовил отец Хуан, он учил нас убивать вампиров. А поди ж ты, одного из них приютил у себя и даже подкармливает собственной кровью, когда никто не видит».

Остается Холгар. Раскусить этого оборотня, пожалуй, трудней всего. Что им движет, с чего это вдруг ему тоже захотелось стать охотником, когда большинство его соплеменников присягнули Проклятым в своей преданности. И всем нравится, потому что забавен, за исключением, правда, Джеми.

«Может быть, Джеми прав, не доверяя ему. Мы ведь о нем ничего не знаем».

«А может быть, действительно, я ни во что не верю».

Алис тем временем внимательно за ней наблюдала.

– Вера способна горы сдвинуть с места, – проронила она. – Это ж хуже всякого ада, если ни во что не веришь.

А Марк все стучал в барабан. Алис чиркнула спичкой и зажгла фиолетовые свечи. Желтые язычки пламени осветили комнату, и по ней заходили тени, словно призраки обретали плоть и кровь. Атмосфера в комнате тоже изменилась, казалось, потолок футов на пять опустился, и Эрико нахмурилась; она не верила, что из этого ритуала выйдет что-нибудь путное. Не хватало, чтобы что-то пошло не так, у них неприятностей и без того выше крыши.

Но она продолжала наблюдать, совсем потеряв счет времени. Прошло уже, кажется, несколько часов, не меньше. Ритм барабанного боя становился все быстрей, и Алис, стоя перед алтарем «вуду», принялась соблазнительно вертеть бедрами. Эрико даже была немного шокирована: уж очень сексуально двигалась эта женщина. К ней присоединилась и Скай, она встала к Алис лицом и подражала ее движениям. Как будто обе исполняли танец живота. Скай самозабвенно закинула голову назад, а Алис выплясывала вокруг нее, вертя тазом и вращая плечами.

Марк закрыл глаза, губы его ракрылись, словно в экстазе.

– А-а-а, – сладострастно простонала Скай – так стонут женщины, занимаясь любовью.

Не двигаясь с места на своем наблюдательном пункте, Эрико пригладила волосы.

– О-о-о… а-а-а-а…

– Маман Бриджит, – пробормотала Алис, дергая бедрами и поглаживая их обеими руками. – Ecoutez-moi.

Слушай меня.

– О-о, о-о, – вскрикивала Скай, вскинув руки над головой.

В последний раз бросив на них сердитый взгляд, Эрико повернулась на каблуках и отправилась искать отца Хуана. Барабанный бой стучал ей в спину, когда она шла по коридору, когда зашла в импровизированную больничную палату, где со стен свисали ободранные обои, и на чисто вымытом полу, на матрасе, заправленном свежей простыней, лежал Лаки. В другом углу комнаты лежал еще один матрас, а рядом домашние тапочки как раз по ноге Алис.

Отец Хуан и Антонио стояли возле Лаки на коленях, лицо раненого было землисто-серым. В руках Антонио держал книгу, Библию или требник, он раскрыл ее перед отцом Хуаном, чтобы тот мог читать. На плечи священника был накинут черный шарф. Рядом на полу стояло блюдечко с какой-то жидкостью, кажется, маслом, а также горела белая свеча. Лоб Лаки блестел, словно смазанный маслом. Значит, у них тут тоже обряд. Безумие какое-то. Хуже, чем безумие.

Отец Хуан замолчал, и они с Антонио, как по команде, подняли головы. До слуха продолжал доноситься бой барабана и стоны Алис. Кровь бросилась Эрико в лицо.

– Этот обряд вуду… в нем есть что-то дикое, – начала она.

Стоны зазвучали громче.

Отец Хуан обменялся взглядом с Антонио и снова посмотрел на нее. Ясное дело, что оба прекрасно слышат все, что происходит, но они смотрели на нее такими глазами, словно не понимали, чего она хочет. Сконфузившись, Эрико опустила глаза и уставилась в пол. Ей не хотелось больше предпринимать что-либо с отцом Хуаном.

– Вуду, – помолчав, сказал священник, – да, действительно, все это может показаться нам диким. Но не этим людям.

– Ah so desuka,понимаю, – пробормотала она, опуская глаза, потому что в Японии это считается проявлением учтивости; по крайней мере, она так подумала.

Но скорей всего потому, чтобы он не видел, как она стиснула зубы.

Минуту все молчали. Эрико продолжала рассматривать все тот же квадратик пола.

Барабанный бой становился все громче. Крики все неистовей.

Ей хотелось умереть.

Отец Хуан прокашлялся.

– Эрико, не могла бы ты остаться здесь? Мне кажется, нам надо обсудить наши дальнейшие действия.

«Ну, наконец-то, – подумала Эрико. – Большое спасибо».

– Hai, hai, sensei, – ответила она, кланяясь.

Эрико опустилась на пол, приняв традиционную позу «сейдза», стоя на коленях, уперев ягодицы в пятки.

– Пойду посмотрю, как там Дженн, – сказал Антонио.

Отец Хуан кивнул, и только тогда Антонио встал и вышел.

Дженн спала, ей приснился страшный сон; барабанный бой и страстные стоны прервали его. Во сне она что-то кричала, кажется, это касалось Хеды.

Преодолевая головокружение, она опустила ноги с дивана на пол. Кто-то, оказывается, снял с нее ботинки. Она сунула в них ноги и, не застегивая, встала. Ей очень хотелось есть. Где находится кухня, она не знала, но если идти на барабанный бой, кто-нибудь попадется и объяснит.

В коридоре она столкнулась с Антонио; он удивился, что она на ногах, но улыбка его скисла, и она опустила глаза, оглядывая себя. Куртку с нее тоже сняли, как и бронежилет, а оставшийся на ней черный свитер коробился от засохшей крови.

– Дженн, – Антонио привлек ее к себе и обнял.

Дженн на секунду крепко прижалась к нему, но стоны смущали ее (или она просто не знала, как он отреагирует на кровь?) и она отпрянула.

– Это кто там, наверное, Алис и Скай? – спросила Дженн; щеки ее пылали.

– Вуду – религия экстаза, – ответил он, слегка приобняв ее за плечи. – Должно быть, ты проголодалась.

– Да, но мне хочется посмотреть, что они делают, – состроила она смешную гримаску. – Если, конечно, не выплясывают там голые или еще чего почище.

– Неплохое было бы зрелище, верно? – сказал он с бледной улыбкой.

Живя в тесных казармах вместе с остальными, Дженн успела полюбоваться членами отряда в разной степени обнаженности, всеми, кроме Антонио. От этого он ей казался еще более сексуально привлекательным, если, конечно, такое возможно.

Она двинулась было по коридору, но с удивлением и даже разочарованием увидела, что он остался на месте, и рука его соскользнула с ее плеча. Она обернулась.

– Мы с отцом Хуаном решили, что для меня будет лучше держаться подальше от Алис. В общем-то, – продолжил он, – я считаю, что для меня лучше всего уйти.

Теперь настал его черед удивляться, поскольку он не собирался говорить этого. Но лицо его оставалось задумчивым.

– Por supuesto[95]95
  Конечно, именно так (исп.).


[Закрыть]Да, именно это я и должен сделать.

– Нет, – сказала она, и ее накрыло волной горячего чувства, она покраснела, вспыхнула от сладостного возбуждения, обвила его обеими руками и раскрыла навстречу губы. Противиться мощному желанию уже не было сил. Она хотела слиться с ним, полностью, без остатка. И это будет удивительно и прекрасно.

– Антонио, – чуть слышно прошептала она, прижимаясь к нему.

– Дженн, – он взял ее лицо в ладони, – Дженн.

В глазах его появился красный огонек. Глядя на нее сверху вниз, он видел, что она едва дышит. Барабанный бой сотрясал пол, проникая до самых костей.

– Антонио…

Она уже и имя его не в силах произнести как следует. Почему нельзя быть близкой к нему так, как ей хочется? Барабанный бой сотрясал все ее существо, он повелевал ею, он бился в унисон с ударами крови. Управлял ритмом ее сердца.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Ay, no, amor, no, – пробормотал он.

– Антонио.

Она любит его, любит его имя, любит таким, каков он есть.

«Ты, правда, любишь его таким, каков он есть?» – прозвучал внутренний голос.

Но она не обратила на него внимания.

– Дженн, – шептал он.

Губы его раскрылись, и он поцеловал ее, а потом еще, каждую губу отдельно. По телу ее пробежал трепет; руки его крепко обвились вокруг нее. Так и стояли они, крепко обнявшись.

Желая друг друга.

«Ты хочешь его таким, каков он есть?»

Губы его коснулись ее шеи, и он застонал. Ей казалось, что жаркое пламя охватило всю ее. О, как хотелось ей, чтобы он прокусил ей шею.

– Да, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Да, Антонио.