Текст книги "Крестовый поход"

Автор книги: Нэнси Холдер

Соавторы: Дебби Виге
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

– Нет, нет, – пробормотала Скай и снова закрыла глаза.

«Великая Богиня, протяни мне руку помощи, умиротвори их…»

Она почувствовала, что в этой мольбе к ней присоединился и отец Хуан со своей молитвой святого Франциска Ассизского:

«…туда, где ненависть, дай мне принести любовь, и туда, где обида, дай мне принести прощение…»

Они работали в паре: ведьма и священник, который сам некогда служил Великой Богине; этот странный человек, казалось, не имеет возраста и вместе с тем выглядит таким изнуренным и усталым. Но сейчас она ощущала золотистое сияние его души, которая уже прожила бездну времени, грезы его сердца, которое будет жить вечно.

Общими усилиями они пролили целебный бальзам на охвативший всех гнев и погасили жажду крови вампира-«футболиста».

Когда она вышла из транса, самолет уже приземлялся и все сидели по своим креслам. Вот самолет замер на взлетном поле, отец Хуан подошел к ней и одобрительно кивнул.

– Надеюсь, никто не заметил Антонио, – пробормотал он. – Из тех, кому не положено.

– Можно вместе поработать и над этим тоже, – предложила она.

Он улыбнулся.

– Или попросить Господа проделать это за нас.

Скай припомнила тот шепот, что давеча звучал у нее в голове. Давненько она не слышала его и начала уже подумывать, что он отстал от нее. И тогда прямо там она уже готова была рассказать ему о том, что таила на душе все это время. У нее был упорный преследователь, и знать о нем было грех, безумие, это грозило большой опасностью. Но тут подошел Джеми с вещмешком через плечо.

– Пошли отсюда, пока я не разорвал этого Проклятого на части.

Момент был потерян. «В другой раз», – пообещала себе Скай. Она улыбнулась Холгару, взявшему у нее вещевой мешок. Все время перепалки он оставался спокоен и холоден.

– Забавно получилось, – протянул он.

Отец Хуан бледно улыбнулся.

– Как говорится, никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

– Пусть только попробуют, – Джеми выставил подбородок, отобрал у Холгара мешок Скай и потопал к выходу, но снова остановился и оглянулся.

– Так ты идешь?

И они вышли на воздух.

В окрестностях Билокси

Дженн

– Дорогая, у вас такой утомленный вид, – сказала ей Модин за завтраком.

Они сидели за столиком вдвоем.

– Кстати, хорошие новости. Граница снова открыта. Мы едем дальше, как только проснется Орал.

Он проснулся только через час, но пришло время, и они снова были в пути. Оказалось, Бетюны прекрасно знают, как надо подмаслить пограничных стражей, чтоб те не заметили в машине малышку Джеки, у которой не оказалось нужных документов для пересечения границы. Они сделали остановку, чтобы перекусить, и за едой принялись обсуждать, как удобнее доставить Дженн прямо в объятия ее «бабулечки». И Дженн пришлось, хотя и с сожалением, удрать от них через окно ресторанного туалета.

Подняв большой палец, она остановила попутный грузовик. Приближаясь к Новому Орлеану, Дженн сидела как на иголках.

Седеющий водитель, которому явно было за шестьдесят, сдвинул на затылок бейсболку с эмблемой новоорлеанской футбольной команды и посмотрел на нее глазами печального ангела. Он был одет в джинсовую куртку поверх выцветшей темно-синей футболки, потертые джинсы и рабочие ботинки. Коснувшись распятия, свисавшего с зеркальца заднего вида, водила скорчил гримасу и покачал головой.

– Не советую совать туда нос, cher, – сказал он с местным акцентом. – Послушайте старика, Новый Орлеан нам больше не принадлежит. Теперь он ихний. Я в нем вырос, а теперь вот уехал. Там теперь очень нехорошо. Тех, кто остался, они поставили раком и делают с ними все, что хотят. И с чужаками не церемонятся. Тебе там перережут глотку и не спросят, как звала тебя мамочка.

Дженн этот монолог слегка напугал. В Испании дела обстояли несколько иначе; она жила под защитой университетских стен, а если выходила за их пределы на операцию, то только в составе отряда. Они у себя ничего не знали, что творится в Новом Орлеане, если, конечно, этот водила не врет.

– А почему никто не уезжает? – спросила она.

– Половина не может. Кровососы не пускают. Остальные не хотят. Когда вампиры подмяли город под себя, сюда переехало много вампирских подпевал. Эти кровососы кого угодно загипнотизируют, разве ты этого не знала? Захотят – и ты с радостью прыгнешь с крыши небоскреба.

– Спасибо, что предупредили, – сказал Дженн, хотя она это знала и сама.

Водила свернул на обочину и остановился.

– Дальше не поеду, – сказал он.

Перекинув вещмешок через плечо, она выбралась из кабины. Накрапывал теплый дождичек. До вечера было еще далеко. Ноги утопали в болотной трясине, и она поморщилась, вытаскивая правую ногу из грязи и ища взглядом места повыше и посуше. Ветер со стороны байю [42]42
  Байю (англ. Вауои) – река, рукав, старица или иной вялотекущий водоем в дельте или же в аллювиальной долине реки. Имеет крайне медленное течение, склонна к заилению и заболачиванию.


[Закрыть]хлестал ее влажной лапой по прохладной щеке.

– Это, что ли, самый короткий путь в город? – спросила она.

Он ей об этом уже говорил.

– Oui.За дорогой наблюдают, но можно пройти незаметно вдоль байю.

Водила оторвал руку от огромной баранки и протянул ее в сторону деревьев.

– Даже не знаю, cher.Вот стою я здесь и думаю: не нравится мне все это. Там довольно темно, они вполне могут там скрываться. Не исключено, что un Maudit —Проклятый – сидит сейчас под деревом, точит свои клыки и ждет, когда кто-нибудь вроде тебя попадется ему в лапы. Ты когда-нибудь видела, чтобы человек остался живой, если попал к этим кровососам?

– Да, – тихо сказала она. – Вот поэтому я и здесь.

От жалости к ней лицо его смягчилось, он плотно сжал губы, и борозды на лице выступили резче; на глазах заблестели слезы.

– Так ты, значит, явилась сюда мстить? Ничего у тебя не выйдет , cher.Ни у кого не выйдет. Правительство продало нас за понюх табаку этим сволочам, бросило нас, как и тогда, во время урагана Катрина. [43]43
  Ураган «Катрина»– самый разрушительный ураган в истории США. Произошел в конце августа 2005 года. Наиболее тяжелый ущерб был причинен Новому Орлеану в Луизиане, где под водой оказалось около 80 % площади города. В результате стихийного бедствия погибли 1836 жителей.


[Закрыть]Отдали нас на съедение вампирам, чтобы они не трогали всяких там шишек.

«Он говорит, как Джеми, – подумала она. – Или… папа…»

От мысли об отце ей стало противно. Закусив губу, она подавила слезы. Если начнет плакать, не остановится. Нельзя сейчас думать о нем. А может, и вообще никогда о нем больше не думать.

– Что-нибудь соображу. У меня получится.

– Я тоже пробовал, – сказал он.

Водила зацепил край футболки на шее, оттянул вниз, обнажая ключицу. Поперек шеи краснел огромный, рваный шрам.

– Едва остался жив.

У нее перехватило дыхание: так рвет горло только вампир. Некоторые говорят, что укус вампира невозможно вынести от боли. Другие утверждают, что при этом испытываешь неземное наслаждение.

– Хорошо, брат подоспел вовремя, подкрался сзади и проткнул его колом. И этот Mauditпревратился в прах прямо на мне.

Он отпустил футболку и похлопал себя по груди.

– Ты бы видела, сколько было крови.

– Рада, что вы спаслись, – искренне заметила она.

Пальцем он подтолкнул большое черное распятие, висящее на зеркальце, и оно закачалось.

– Спасает Иисус Христос. Вот он меня и спас.

– Рада и это слышать.

Она подняла руку, чтобы закрыть дверцу.

– Слушай, не ходи ты в город, – умоляющим голосом сказал он, но она захлопнула дверцу, шагнула назад и помахала ему рукой. Он снова указал на распятие, и она кивнула, не вполне понимая, что он хочет сказать; но она приняла бы от него любое доброе пожелание и благословение.

Заскрипели пневмотормоза, и машина тронулась. Как только он развернулся и поехал по трассе в обратную сторону, она залезла в вещмешок, вынула кол и взвесила его в руке. Самый острый из всех. В руке Эрико или любого другого из отряда он был бы грозным оружием. В ее же руке…

– Но ты же опытный охотник, – сказала она себе. – У тебя все получится.

А ведь верно, на ее счету пять вампиров из Окланда. Впрочем, она понимала, что в большинстве случаев ей просто повезло. Но надеялась, что и дальше будет везти, поскольку, кроме нее, Хеде не на кого рассчитывать. Если, конечно, уже не поздно.

«Папочка, как я тебя ненавижу! Это все равно, что нарисовать у нее на груди мишень и палить по ней из винтовки…»

«Это ты убил ее».

Нет, нельзя так думать. Вампирша, эта Аврора, обещала до Масленицы сохранить Хеде жизнь, и в запасе еще девять дней. Но пока не пришел срок, у Авроры найдется много чего и помимо убийства. Она может издеваться над ней, пить понемногу ее кровь.

Дженн заставила себя успокоиться, взяла себя в руки. «Забудь про то, что ты сестра Хеды, – думала она. – Ты должна быть охотником, стопроцентным охотником, и душой, и телом».

Она вынула мобильник и увидела, что на экране осталось только одно деление. Надеясь, что все-таки связь есть, она позвонила сначала отцу Хуану, потом Антонио и в обоих случаях сигнала не было. Скорей всего, сейчас они в пути, спешат ей на помощь, ведь отец Хуан обещал.

Но теперь они далеко. Она одна, она понимает, что Хеду используют как живца, что именно этого от нее и хочет Аврора. Но зачем? Ради одного саламанкийца затевать такую сложную интригу? Ведь Аврора могла ее убить. Вот уже несколько часов Дженн упорно думала, почему Аврора оставила ее в живых и ушла. Наверняка у нее есть что-то на уме, и это что-то вряд ли ей понравится, когда она узнает, что именно.

Расправив плечи, Дженн сжала кол, расстегнула «молнию» на кармане и достала бутылочку со святой водой. Если попадется Проклятый, можно отбить горлышко о ствол дерева. Святая вода для вампира – все равно что серная кислота для человека… кстати, кроме Антонио. Не значит ли это, что у него сохранилась душа?

Дождик перестал, но воды байю были мутны и неспокойны. Сквозь низкие тучи и кружево кипарисовых крон пробивались лучи солнца. В воде кружились водовороты, торчали непонятные, серые то ли обломки деревьев, то ли аллигаторы. Или это вампиры в маленьких местных плоскодонках, о которых она где-то читала?

Она сощурилась, вглядываясь в полумрак и вдыхая запах тины и гниения. Перед ней, как армия на марше, встала рощица зеленеющих дубов, окружающих байю, протянувшись слева направо, словно хотела взять ее в кольцо. Преграда, где может таиться ловушка. Она повернула и пошла вдоль нее, надеясь обогнуть. За ней тянулось двухполосное шоссе – «большак», ведущий в Новый Орлеан, по которому водитель грузовика ехать дальше отказался. «Опасно», – сказал он. Прямо посередине раздолбанного асфальта лежал сгоревший, ржавый автомобиль марки «Инфинити», похожий на скелет какого-то животного. Да, видно, давно по этой дороге никто не ездил.

Но солнце здесь светило ярче, поэтому она продолжала шагать к шоссе, с колом наготове, держа вещмешок так, чтобы, если понадобится, быстро сбросить его с плеча. Все остальные в ее отряде умели использовать висящий на плече вещмешок как оружие, но у Дженн для этого был недостаточно силен плечевой пояс.

Она вышла на дорогу и в нерешительности остановилась; на асфальте валялось еще несколько сгоревших, брошенных автомобилей. Солнечные лучи падали на искореженный металл; она насторожилась и собралась с духом на случай, если наткнется на мертвое тело. Дженн до сих пор не привыкла к виду трупов. Но остатки машин были в таком состоянии, что явно прошел не один год с тех пор как их охватило пламя; был ли то несчастный случай, или кто их поджег намеренно, кто его знает; если что и осталось от людей, некогда в них сидевших, то разве что груда костей. Эта мысль мало ее утешила, но она продолжала шагать вперед. За спиной слышался стрекот цикад и лягушачий хор; зловеще каркала какая-то птица. Так что жизнь в Новом Орлеане бьет ключом.

До слуха ее донесся какой-то звук, похожий на стрекот крыльев стрекозы; он становился все громче, и когда она проходила мимо «Инфинити», почувствовала подошвами, что дорога дрожит. Похоже, ее догоняет автомобиль, надо же, он едет по дороге, где давно уже никто не ездил!

Она обернулась, щитком приставила ко лбу ладонь. Ярдах в пятидесяти, скрипя тормозами, какой-то черный фургон объезжал насквозь проржавевшую машину техпомощи. Ветровое стекло темное, как и окошко со стороны водителя. Тонированное стекло. По спине ее пробежал холодок. Неужели патруль, о котором ее предупреждал водитель грузовика? Неужели Проклятые осмелились ехать, когда солнце еще не село? Ни один вампир не стал бы так рисковать.

Фургон дал полный газ, набрал скорость и помчался прямо на нее. Сбросив с плеча вещевой мешок, она бросилась бежать. Фургон приближался. Мотор завывал на полную мощь. Она побежала быстрей. Вой перешел в оглушительный рев.

«Деревья!» – вспомнила она.

В чаще растущей вдоль дороги дубовой рощи преследовать ее будет невозможно. Но, может быть, этого они и хотят? Что, если за толстыми стволами и густыми ветвями затаились вампиры? Что тогда делать?

Охотников учили любую ситуацию оценивать стратегически. Следовательно, прежде всего надо удрать от фургона. Если он ее собьет, она погибнет наверняка. А она во что бы то ни стало должна остаться живой. Значит, надо как можно скорее скрыться в чаще деревьев.

Фургон с ревом догонял ее, но она развернулась на каблуках и рванула к ближайшему дубу. Ладони вспотели и стали скользкими, но она крепко сжимала в одной руке единственный кол, в другой бутылочку со святой водой. Сердце бешено колотилось, но она старалась дышать, как ее учили: два шага – вдох, два – выдох, только так можно сохранить силы достаточно долго. После освещенного солнцем открытого места глаза не сразу привыкли к полумраку рощи, и она поняла, что пора сбавить скорость, иначе лоб расшибет о какой-нибудь ствол. Лоб саднило – расцарапала свисающим с веток испанским мхом, когда мчалась, не разбирая дороги.

Фургон резко остановился. Припав на корточки и прижав кулак ко рту, чтобы не слышно было ее быстрого дыхания, Дженн прислушалась: кто же выйдет из машины? Пот заливал глаза, и она вытерла лоб рукавом. Больно щипало все лицо; Дженн только сейчас поняла, что исцарапала его, продираясь сквозь заросли.

– Какая-то девчонка, – раздался крик; похоже, кричал парень. – Vite!

Вслед за этим она услышала громкий свист.

«Vite» по-французски значит «первый», но это же слово может означать «поспеши», «быстрей». Дженн немного знала французский, буквально несколько слов, ее научила одна студентка из Академии. Ее звали Симон, она провалилась на экзаменах, очень огорчилась, зато осталась жива. Можно считать, повезло. Большинство покидало Академию в похоронных мешках.

Кажется, Дженн попала в ловушку. Сердце стучало так, что готово было выскочить из груди, кровь кипела. Нечеловеческим усилием воли она выровняла дыхание. Глаза еще не совсем привыкли к полумраку, фактически она ничего не видела.

Еще один свист буквально оглушил ее; она так испугалась, что едва устояла на ногах. Если бы это случилось, разбилась бы бутылочка. Перенеся вес на другую ногу, она закрыла глаза, чтобы поскорей привыкнуть к темноте.

Раздался ответный свист… откуда-то сзади. Она открыла глаза. Значит, свистевший был здесь, в роще.

«Антонио», – подумала она. Всякий раз, когда смерть была близка, она думала о нем.

В памяти всплыло его лицо. Она не двигалась, боялась, что запах ее страха несмотря на душный, тяжелый воздух почуют преследователи.

За спиной совсем близко раздались чьи-то шаги. Это мог быть и вампир, и человек. Тот, кто вышел из фургона, вышел на солнечный свет, значит, он, скорей всего, человек, если, конечно, фургон не заехал в густую тень. Но свистел еще один, значит, их как минимум двое. Наверное, пытаются ее окружить.

Наконец-то стали видны неясные очертания деревьев, с ветвей которых, словно силки, свисали стебли испанского мха. Слегка приподнявшись, она неслышно скользнула за ствол ближайшего дуба. Осторожно высунула голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке.

– Попалась, – сказал кто-то, и на затылок ей обрушился страшный удар.

Новый Орлеан

Отец Хуан Джеми, Эрико, Холгар, Скай и Антонио

– Слава богу, существуют подвалы, – сказал отец Хуан, когда Антонио вышел из грузового лифта и дверь закрылась.

Все подобрали снаряжение. Свои вещи в багаж никто не сдавал. Все свое несли с собой, на спине. И значит, оружия было у них маловато.

– Вон там дверь, она ведет в эксплуатационный тоннель, а оттуда можно попасть в тоннели канализации.

Отец Хуан выразительно посмотрел на Джеми.

– И не курить, – добавил он.

Джеми недовольно запыхтел, но сигарету спрятал. Все устали, испачкались с головы до ног, не исключая Антонио. Путешествие днем, когда светит солнце, далось ему нелегко. В Нью-Йорке задержали их рейс, он испугался, что придется шагать пешком под лучами солнца. К счастью, от самолета до здания аэропорта и в Нью-Йорке, и в Новом Орлеане вел специальный тоннель.

Эрико с отцом Хуаном подошли к серой металлической двери. Антонио заглянул в лицо Скай: не чует ли она поблизости вампиров; потом посмотрел на Холгара: не видит ли он чего необычного. Сам он ничего такого не чуял. Нервы у всех были напряжены до предела. Агент отца Хуана в Новом Орлеане послал по электронной почте инструкцию, как связаться с группой местных бойцов, но лично встретиться отказался. Мотивировал тем, что это очень опасно, что, помогая им, он и так рискует и делает это лишь потому, что, будучи католическим священником, хочет помочь отцу Хуану.

– Пока все идет как надо, – объявил отец Хуан, проходя через дверь, которую придерживала Эрика. – Где-то там должна быть тачка ремонтников. На ней доберемся до входа в канализацию.

– Прекрасно, – проворчал Джеми, насмешливо глядя на Холгара. – Тебе это должно понравиться, верно, волчара? Барахтаться в потоке дерьма?

Холгар и ухом не повел.

– И они нас найдут в канализации? – спросила Скай.

– По плану выходит так, – ответил отец Хуан.

– Скорей всего, попадем в засаду, – сказал Джеми.

– Да успокойся ты, прошу тебя, – одернула его Эрико.

Они нашли самоходный вагончик, расселись и двинулись по лабиринту рабочих тоннелей, то и дело сворачивая то в одну сторону, то в другую, все глубже продвигаясь куда-то в темноту и оставляя здание аэропорта далеко позади. Наступили праздники Масленицы. Антонио никогда еще не видел, как это здесь происходит, но и он заметил, что народу в аэропорту было маловато. Люди боялись сейчас приезжать в Новый Орлеан.

Антонио думал о Дженн, которая пробиралась где-то здесь совершенно одна, и его навеки умолкнувшее сердце сжималось. Боец она неплохой, хорошо обученный, настоящий охотник-профессионал, сам отец Хуан отобрал ее в отряд, но для Антонио она была больше, чем просто товарищ по оружию. Тем более что он родился еще в то время, когда считалось, что мужчина должен заботиться о своей женщине.

«А ты подвел женщину, которая ждала от тебя защиты, – думал он. – И теперь она мертва».

Он подавил чувство вины и сосредоточился; отряд должен безопасно добраться к месту встречи. Но до конца подавить страха так и не смог.

Он очень боялся за Дженн.

Часы тянулись бесконечно долго. Антонио все время пути сидел позади, охраняя тыл. Вдруг он почуял запах смерти и переглянулся с Холгаром; тот понимающе кивнул.

– Наверху кладбище, – пояснил Холгар. – Они хоронят своих мертвых в таких маленьких домиках. Как там у вас это называется?

– Склеп, – ответил Антонио.

– Значит, на голову не попадет, – проворчал Джеми, стараясь уворачиваться от капель зловонной жижи, просачивающейся в самом центре тоннеля. – Черт меня подери, здесь хуже, чем в катакомбах.

Вдруг отец Хуан вздрогнул и поднял голову. Антонио посмотрел на него и тоже услышал странные удары: словно бьется чье-то сердце. Только… нет, это не сердце. Он сомкнул веки, пытаясь сосредоточиться.

– Это барабаны шаманов, – сказал отец Хуан. – На кладбище прямо у нас над головой.

– Да, я слышу заклинания, – подтвердила Скай. – Воскрешают мертвого.

– Ну, да, зомби из него делают, – добавил Джеми. – Нам их бояться нечего. Едва двигаются. С зомби одним пальцем можно справиться.

– Alors,[44]44
  Ну-ка (фр.).


[Закрыть]стоять на месте, не двигаться! – прокатился в темноте чей-то голос.

И вслед за ним послышался щелчок – кто-то передернул затвор.

– Кто вы? – громко спросил отец Хуан.

Ответа не последовало.

Байю в окрестностях Нового Орлеана

Дженн

Удар по затылку отбросил Дженн к стволу, она оттолкнулась от него обеими ладонями и нанесла резкий удар головой прямо в лицо противника. От неожиданности он крякнул и сделал шаг назад, и она, не задумываясь, немедленно провела еще один сильный удар ногой с поворотом. Ботинок угодил точно в цель – прямо в висок.

Противником оказался чернокожий малый высокого роста; он рухнул на землю, она бросилась на него сверху и правой ногой провела захват его левой руки. Усевшись на него верхом, Дженн встала коленом ему на правое плечо, приставила к груди острый кол и довольно сильно нажала, но не повреждая кожи.

– Нет, нет, нет! – вскричал он, беспорядочно молотя по воздуху свободной рукой. – Я не вампир!

– Но ты на меня напал, – напомнила она ему, понимая, однако, что это для него не имеет смысла.

Она имела в виду, что обет не причинять зла людям не имеет силы, если приходится защищать свою жизнь.

– Достаточно, – раздался голос откуда-то справа.

Она узнала этот голос, он принадлежал человеку, который вышел из грузовика.

– Отпусти его, или я прострелю тебе голову.

Но он, очевидно, не знал, что она охотник. Охотник так просто не сдается.

– А я сейчас проткну его, как таракана, хочешь? – предложила она в свою очередь, приподнимаясь на одно колено и налегая корпусом на свое оружие.

На этот раз кол слегка вошел чернокожему в грудь. Он заорал от боли, она мгновенно скатилась с него, рывком посадила напротив себя, как тряпичную куклу, прикрывшись им от ствола. Острый конец кола быстро приставила ему к сонной артерии и всмотрелась в темноту, стараясь различить фигуру второго. Но было очень темно. Если он так хорошо видит в темноте, чтобы попасть в нее из винтовки, очень вероятно, что перед ней вампир или же у него есть прибор ночного видения.

– Двинься – и я проткну ему глотку! – заорала она.

– О, merde, merde,[45]45
  Дерьмо, проклятие (фр.).


[Закрыть]– просипел чернокожий. – Лаки, не вздумай!

– Что ты здесь делаешь? – грозно спросил человек из темноты. – Сюда просто так никто не приходит!

– Брось пушку! – проревела она, крепко держа голову своего пленника. – Быстро!

– Вот зараза, – снова проскрипел бедняга. – Лаки, делай, что она говорит.

– Ну-ка тихо, никому не двигаться! – раздался еще один голос, на этот раз женский. – Лаки, а мне кажется… мне кажется, она – охотник. У нее на куртке нашивка Академии Саламанки. У них ведь там есть Академия, верно?

Они подобрали ее вещевой мешок. А в нем свернутая куртка с эмблемой Саламанки.

Сверкнул луч фонаря, желтым светом осветив ее вместе с пленником. Но она не пошевелилась, оставаясь в том же положении, наставив острый конец кола чернокожему в шею. Тот скосил на нее огромные от ужаса глаза.

– Это правда? – с трудом промычал он. – Ты что, охотник?

Она не ответила. А он вдруг взял и расплакался.

– Merci, – всхлипывал он. – Merci,Господи.

– Если ты действительно охотник, тогда ты среди друзей, – сказала женщина. – Клянусь тебе, это правда.

Луч фонаря пробежал по деревьям и осветил сначала лицо молодой женщины, а потом и парня, которого они называли Лаки. [46]46
  Счастливчик, везунчик ( англ.Lucky).


[Закрыть]Обоим было где-то по двадцать с небольшим, не больше. На голове женщины была копна рыжих волос, прихваченных сзади двумя ленточками. Полинялые синие джинсы и черная футболка с изображением японской гейши на груди составляли ее наряд, а в руках она держала вещмешок Дженн. Лаки был похож на хулигана с подведенными сурьмой глазами и кольцами на всех пальцах. Уши его тоже были проткнуты в нескольких местах и увешаны побрякушками.

– Гляди, – сказала женщина и протянула Лаки Дженнину куртку.

Лаки показал Дженн винтовку, осторожно, вытянув обе руки, положил ее на землю, медленно выпрямился и заложил руки за голову. В одной руке женщины горел фонарь, другой она потрясла курткой.

Но тут сзади к Дженн подошел еще один незнакомец. В свете фонаря она увидела, что он выше всех ростом, на голове копна седых волос. Похоже, не вооружен.

Все четверо молча смотрели на нее и ждали. Дженн отвела кол от горла своего пленника и встала. Она все еще не до конца им доверяла. Но, как частенько говаривал отец Хуан, всегда надо руководствоваться своими инстинктами. Дженн опустила кол и выпятила подбородок.

– Да, – проговорила она, – вы правы. Я – охотник.

Лаки и женщина весело рассмеялись и от радости пустились в пляс. Тот, кого она чуть не проткнула насквозь, как кузнечика, повернулся к ней и чуть не задушил в объятиях. Старший молча опустил голову.