Текст книги "Героический эпос народов СССР. Том второй"

Автор книги: Автор Неизвестен

– Всякий, кто почитает меня, пусть одарит Гора-пехлевана.

Со всех сторон на Гора-пехлевана посыпались подарки. Араб-пехлеван, пройдя у него под рукой, стал его рабом.

В это мгновение Демирчи-оглы ожег коня нагайкой и направил его на середину площади. На скаку подхватил он палицу Гора-пехлевана, покружил ее над головой и с такой силой швырнул наземь, что палица по рукоять зарылась в земле.

Площадь ахнула от удивления и восторга. Демирчи-оглы осадил коня прямо перед Джафар-пашой. Спешившись, он привязал коня к столбу неподалеку и запел:

 
"Когда я клич издам и выйду на борьбу,
Найдется ль пехлеван, чтоб встретиться со мной?
За пояс ухватив, решу его судьбу,
Противника к земле вмиг приложу спиной.
 
 
По кругу, словно лев, хожу я взад-вперед,
О печени своей, противник, не забудь!
И если сокол ты, в последний свой полет
Пустившись, пехлеван, меня не обессудь.
 
 
Кидаясь в схватку, я завою, точно волк,
Мой враг до боя – враг, а после он – мертвец.
В искусстве боевом давно мне ведом толк,
И вражьей кровью рад омыться удалец".
 

Разгневанный Гора-пехлеван не заставил себя ждать и вышел на середину площади. Грохнули барабаны. Бой начался. Словно взъяренные самцы-верблюды, кинулись друг на друга соперники. Мигом сообразил Гора-пехлеван: противник – крепок, силой его не возьмешь, и решил Гора-пехлеван пуститься на хитрость. Встал на одно колено, чтобы перекинуть Демирчи-оглы через голову, но не удался ему излюбленный прием на сей раз. Казалось, обратился Демирчи-оглы в столетний дуб, который глубокими корнями ушел в землю. С места не сдвинешь. Гора-пехлевану еле удалось вырваться из цепких рук Демирчи-оглы.

Рассмеялся Демирчи-оглы и запел:

 
"Я слышал, что печально то ристалище,
Где трусость двух – нашла себе пристанище.
Я слышал, то ристалище запомнится,
Где объявилась храбрость, как паломница.
 
 
Я слышал, воробей орлом прикинулся,
Но в боевую схватку он не кинулся,
Вдали от боя, говорят, с умелостью
Трус на задворках похвалялся смелостью.
 
 
Я слышал, хвасталась лиса мечтательно:
«Льва прогоню из леса обязательно!»
Козел, от волка убежав стремительно,
В родном хлеву рога вздымал решительно".
 

Схватка возобновилась. На этот раз Демирчи-оглы, не дав противнику опомниться, схватил его за пояс. Опершись коленом о землю, он издал такой громогласный боевой клич, что заглушил грохот барабанов. Подняв над собой Гора-пехлевана, он со всей силой швырнул его наземь. Ликующие возгласы грянули со всех сторон. Джафар-паша подозвал Демирчи-оглы и спросил его грозно:

– Кто ты, пехлеван? Чей будешь? Откуда и зачем сюда пожаловал?

Демирчи-оглы окинул взглядом площадь, посмотрел в сторону Телли-ханум и ответствовал песенным словом:

 
"Я оставил Ченлибель в тумане,
В смертной прискакал сюда рубахе,
Кто пошлет мне вызов на майдане,
Будет предо мной лежать во прахе".
 

– Да ты ко всему и ашуг… – сказал Джафар-паша.

Демирчи-оглы, пропустив слова паши мимо ушей, глянул в сторону Телли-ханум и продолжал:

 
"Жил я там до той поры, покуда
О тебе молва не долетела.
Знай, Телли-ханум, что, как на чудо,
На тебя взглянуть спешил я смело".
 

Поняла Телли-ханум, что приезжий из Ченлибеля. Но кто он: сам ли Кёр-оглы или один из его отважных джигитов. Вмиг Демирчи-оглы запел снова:

 
"Демирчи-оглы я, и, как скверной,
Ложью речь моя не осквернится.
Прискакал, порукой меч мой верный,
Увезти тебя, краса-девица".
 

Поняла Телли-ханум, что это не Кёр-оглы, а один из его оттаянных игидов. «Кто бы он ни был, – подумала Телли-ханум, – а хорош собою и сердцем отважен».

– Ничего я не понял из твоих слов! – проворчал Джафар-паша. – Отвечай честь по чести, чей ты пехлеван? Может, ты согласен стать моим пехлеваном?

– Джафар-паша, дозволь мне сесть в седло, а потом ответить тебе.

Соколом взлетев на спину Арабата, Демирчи-оглы сказал:

– Джафар-паша, да ведомо будет тебе, что я один из удальцов Кёр-оглы, а зовут меня Демирчи-оглы. Прискакал я в Эрзерум для того, чтобы увезти с собой Телли-ханум.

С этими словами приблизился он к трону Телли-ханум, протянул ей руку, ловко усадил сестру Джафар-паши рядом с собой на седло и плетью разгорячил Арабата. Площадь замерла. Опрометью миновав ее, Демирчи-оглы стал удаляться в сторону Чейлибеля. Придя в себя, Джафар-паша поднял тревогу. Воины его прыгнули в седла, и началась погоня. Миновав городскую черту, оглянулся Демирчи-оглы и видит: преследователи тучей летят вслед. Телли-ханум, увидев погоню, сказала:

 
"Османов стая, словно волчья стая,
Эджема сын, поторопи коня.
Главу спасти задача не простая,
Эджема сын, поторопи коня".
 

Демирчи-оглы ответил ей:

 
"Пускай османы вслед летят, как волки,
Эджема сын от страха не сбежит.
Смерть краше, чем насмешливые толки,
Мне верен меч и не изменит щит!"
 

 
Телли-ханум стала умолять его:
"Эджема сын, ты благороден родом,
Но пленника ждет грозный приговор:
Ты абиссинцам в рабство будешь продан,
Эджема сын, скачи во весь опор!"
 

Но Демирчи-оглы был неумолим:

 
"Османам не впервые так беситься,
Я знаю, чести преданный слуга,
Что лучше быть рабом у абиссинца
Иль умереть, чем бегать от врага".
 

Но Телли-ханум заклинала его:

 
"Рожден честолюбивым ты и смелым,
Но верь Телли-ханум, что ты один
Бой принимать не должен с войском целым,
Пришпорь коня, спеши, Эджема сын".
 

Но Демирчи-оглы стоял на своем:

 
"Тебя во имя жертвую собою,
И ста лисицам с львом не совладать.
Враги все ближе, но готов я к бою,
Эджема сын не обратится вспять".
 

Видит Телли-ханум, не уговорит она Демирчи-оглы: не таков он, чтобы спасаться бегством, а погоня все ближе. И сказала тогда она:

– Раз так, то бой мы примем вдвоем.

Огляделся окрест Демирчи-оглы и заметил поблизости пещеру. Передал он Телли-ханум свой меч и свой щит.

– Хорошо, вот тебе мое оружье. Ступай в пещеру и готовься к бою.

Телли-ханум приняла оружие, соскочила с коня и скрылась в пещере. Демирчи-оглы только этого и ждал. Рядом с пещерой лежал огромный валун, этим камнем Демирчи-оглы закрыл вход в пещеру и сказал:

– Прости, Телли-ханум, но Кёр-оглы строго-настрого наказал мне найти тебя на земле или на небе и привезти в Ченлибель живой и невредимой. И Нигяр-ханум ждет тебя. Не могу я тебя взять на поле боя, – случись что с тобой, как я покажусь им на глаза. К тому же, если ты будешь сражаться со мной бок о бок, то удальцы скажут, что Демирчи-оглы не смог обойтись без помощи женщины. Подожди в пещере немного, я расправлюсь с неприятелем, а потом мы продолжим наш путь.

И Демирчи-оглы снова сел на коня.

Подскакали нукеры Джафар-паши. Демирчи-оглы перекинул с плеча на руку лук и стал сражать врагов стрелами. Дрогнул неприятель. Глядит Джафар-паша, никто из его ратников не хочет подставлять грудь под меткую стрелу Демирчи-оглы, никто и шагу не делает вперед.

– Чего стоите, трусы! – крикнул Джафар-паша своим воинам. – Неужели один человек так напугал вас, что вы словно приросли к земле?! А ну хватайте его и вяжите ему руки!

Демирчи-оглы ответил на этот приказ песней:

 
"Не мели ты вздор, Джафар-паша,
Удалец я, Демирчи-оглы.
Будет в пятках у тебя душа,
Молодец я, Демирчи-оглы.
 
 
Помни: руки крепки у меня,
Каждая из них – мечу родня"
Станет день тебе темнее мглы,
Пред тобою Демирчи-оглы.
 
 
Уши навостривший, как тростник,
Конь мой – ветра дикого двойник,
Прыгать через бездны он привык,
Конь – отрада Демирчи-оглы.
 
 
Я твои разрушу города,
В пепел превращу их навсегда.
Кровь твоя польется, как вода,
В том клянусь я – Демирчи-оглы!
 
 
Страх перехватил твою гортань,
Выходи, паша, со мной на брань.
Золотом ты мне заплатишь дань.
В том клянусь я – Демирчи-оглы".
 

Рука Демирчи-оглы снова потянулась к колчану, но колчан был пуст: из сорока стрел не осталось ни одной. Поняли это и всадники паши. Стали они надвигаться на ченлибельского удальца. Тогда Демирчи-оглы снял опоясывавшую его цепь. Гарцуя на Арабате, он запел:

 
"Джафар-паша, сраженья грянул час.
Что за калек в бой поднял твой приказ?
Голов им не сносить на этот раз.
Я – доблестный месопотамский тигр!
 
 
В два ока превратился каждый глаз,
Чтоб в схватке видеть каждого из вас.
Огонь по городам рванется в пляс.
Я – чудище морское: берегись!
 
 
Я словно океан, издавший рык,
Своих врагов считать я не привык,
Клянусь, что не покину поле боя
И мой в бою не побледнеет лик".
 

И снова вояки Джафар-паши ничего не смогли сделать с отважным Демирчи-оглы. Каждым взмахом цепи он разом отправлял в преисподнюю по полдюжине осаждающих его врагов.

Наконец Джафар-паша кликнул самых матерых хитрецов из своего войска и сказал им:

– Этот нечестивец, сын нечестивца, перебьет все мое войско. Придумайте что-нибудь, да поскорей!

Стали тогда враги, по совету хитрецов, рассыпать по ветру, который дул в сторону Демирчи-оглы, зелье снотворное. Тучей рассыпали они порошок этот, и вскоре Демирчи-оглы, как в беспамятстве, рухнул наземь. Возликовавшие воины паши окружили его. Хотели схватить они уснувшего противника, но не так-то просто это было сделать. Подняв хвост, испуская громкое ржанье, Арабат носился вокруг своего хозяина. Всякого, кто к нему приближался, он рвал зубами или увечил тяжелыми ударами копыт. Уложил он многих. Три дня и три ночи не поднимался Демирчи-оглы, и все это время Арабат не подпускал к нему никого. Едва богатырь начинал просыпаться, как недруг вновь одурманивал его черным зельем, летучим, как пыль. На четвертый день хитрецы пригнали табун. Арабат, покинув своего хозяина, присоединился к табуну и стал с ним пастись. Ликующие враги схватили спящего Демирчи-оглы и увезли в город. А Телли-ханум, как ни искали, найти не смогли.

Джафар-паша отправил с гонцом послание султану, где сообщал: "Поймал я одного из удальцов Кёр-оглы. Жду твоего повеления, как поступить с ним". Демирчи-оглы привязали к дереву на пехлеванской площади и выставили усиленную стражу.

Оставим Демирчи-оглы привязанным к дереву на пехлеванской площади, Телли-ханум в пещере, а коня Арабата в табуне и вернемся к Кёр-оглы.

Уже немало дней прошло, как уехал Демирчи-оглы, а вестей от него все не было. Тревожное предчувствие томило Кёр-оглы. Сердце говорило, что случилась беда. Но решил он выждать день-два, – может, все образуется. А ночью приснился ему сон, что один зуб у него шатается и рот полон крови. Вздрогнул он, проснулся от недоброго сна и так вскрикнул, что все удальцы мигом пробудились. Увидев среди ночи удальцов вокруг себя, Кёр-оглы взял саз и запел:

 
"Демирчи-оглы попал в беду,
В милости аллаха заклинайте,
И скорее скакунов седлайте,
Я на Эрзерум вас поведу!
Ниспошли удачу нам, аллах,
Чтоб печаль не омрачала взгляды.
Пусть запросят недруги пощады,
Мы должны повергнуть их во прах.
 
 
Кёр-оглы, отвагою горя,
Осенил щитом себя не зря.
Мчаться в битву наступил черед,
На коней, игиды, и – вперед!"
 

Удальцы откликнулись, как эхо: они вооружились и сели на коней. Сам Кёр-оглы опоясался дамасским мечом, взял щит, копье и соколом взлетел на Гырата. С быстротою молнии ринулись они с Ченлибеля и во весь опор поскакали в сторону Эрзерума. Через горы и леса, через реки и долы мчались они сломя голову и наконец увидели пред собою Эрзерум.

А Джафар-паша, как схватили Демирчи-оглы и привязали его к дереву на пехлеванской площади, каждое утро подходил к пленнику и спрашивал его, где Телли-ханум. И всякий раз Демирчи-оглы отвечал:

– Джафар-паша, меня зовут Демирчи-оглы, я игид славного Кёр-оглы. Знай, его воины скорее умрут, чем выдадут тайну врагу. Не видать тебе больше Телли-ханум.

В отместку за эту дерзость семь пехлеванов Джафар-паши каждый раз избивали связанного Демирчи-оглы и, сорвав по вершку кожи, набивали кровоточащую рану соломой.

Так минуло несколько мучительных дней. Прискакал гонец султана с его высочайшим повелением: "Джафар-паша, ты схватил удальца из шайки Кёр-оглы. С получением этого послания, немедля вздерни разбойника на виселице и донеси об исполнении приказа. К тому же готовь войско: скоро мы двинемся на Кёр-оглы!"

Прочитав послание султана, Джафар-паша отдал распоряжение глашатаям, и они во все горло стали кричать:

– Эй, люди города, сходитесь на пехлеванскую площадь, чтобы посмотреть казнь удальца из шайки Кёр-оглы!

Покуда люди города собирались на площадь, Кёр-оглы со своими удальцами достиг окрестности Эрзерума. Он спешился, разведал, что происходит в городе, и, переодевшись ашугом, сказал своим отчаянным конникам:

– Если мы сейчас ворвемся в город, палачи паши успеют погубить Демирчи-оглы. Стойте здесь и храните выдержку. Когда я подам сигнал, кидайтесь в бой, обнажив оружие!

Повелев так, Кёр-оглы отправился на пехлеванскую площадь. Когда он достиг ее, то увидел, что палачи возводят виселицу. Посередине площади был уже насыпан земляной холм, а на нем устанавливалась виселица.

Надо сказать, что письмо султана успокоило Джафар-пашу и даже воодушевило. Султан сообщал, что собирает войско для предстоящего похода на Ченлибель. Джафар-паша больше не боялся Кёр-оглы. Он тешил себя злорадной надеждой, что казнь Демирчи-оглы огненной болью пронзит сердце Кёр-оглы. Не поэтому ли холм под виселицей наказал именовать он "Ченлибелем". Глумясь над Демирчи-оглы, он говорил ему:

– Придется, любезный, повесить тебя на Ченлибеле!

Увидев Кёр-оглы с ашугским сазом за плечом, Джафар-паша радостно окликнул его:

– Эй, певец, ты явился кстати. Сегодня у нас праздник. Ты сможешь отличиться, сыграв и спев нам.

– Да будет у тебя всегда праздник, паша! Но по какому случаю торжество у вас ныне?

Паша чванливо изрек:

– Когда ты ашуг, а не осел, то, может, слыхал о разбойнике Кёр-оглы?

Кёр-оглы ответил:

– Как не слышать, мой паша. Недостойный и страшный он человек.

– Вот глянь, – похвастался паша, – схватил я одного из его удальцов. Скоро он будет болтаться на веревке. По этому случаю, ашуг, в городе праздник.

И тут увидел Кёр-оглы закованного в цепи Демирчи-оглы. Кожа его ног была содрана и свисала клочьями. Лицо белело, как у мертвеца. Почувствовал Кёр-оглы такую ярость, что кровь бросилась ему в голову. Чуть было не схватил он Джафар-пашу за глотку, чтобы удушить его собственными руками, да вовремя спохватился, вспомнив, что удальцы еще далеко и неосторожностью все дело можно погубить.

Паша вместе с приближенными подошел к Демирчи-оглы. Приблизился и Кёр-оглы, встав чуть поодаль. От потери крови Демирчи-оглы был почти без сознания.

Паша пнул его ногой и процедил сквозь зубы:

– Недолго тебе осталось быть на этом свете. Видишь этот холм? Скоро ты будешь болтаться в петле!

Услышав это, Демирчи-оглы закрыл глаза и отвернулся.

– Эй ты, пока не поздно, признайся, где Телли-ханум, и я отпущу тебя на все четыре стороны!

– Джафар-паша, – простонал Демирчи-оглы, – к чему каждый день болтать одно и то же? Сказано тебе было, что зовут меня Демирчи-оглы. Я один из удальцов Кёр-оглы, а у нас есть обычай: тайну уносить с собой в могилу. Телли-ханум давно в Ченлибеле.

Тут Кёр-оглы не вытерпел, прижав к сердцу саз, он запел:

 
"Демирчи-оглы, твои обиды
Отомстят в сражении игиды.
И дамасский меч, что видел виды,
Поразит султана и пашей".
 

Демирчи-оглы, услыхав голос Кёр-оглы, открыл глаза, и Кёр-оглы, подмигнув ему, пропел:

 
"Не щадил ты жизни ради друга,
В этом велика твоя заслуга.
И теперь из огненного круга
Ни за что не вырваться врагам.
 
 
Положись на Кёр-оглы. Недаром
Славится он сабельным ударом.
Эрзерум, охваченный пожаром,
Положить смогу к твоим ногам".
 

Удивился Джафар-паша:

– Эй, ашуг, заметив тебя, мой пленник попытался встать на ноги. Не знакомы ли вы?

– Знакомы, – ответил Кёр-оглы. – Этот грабитель, сын грабителя однажды учинил надо мной разбой и отнял все мое достояние.

– Он и мне нанес немало зла. Теперь за все ответит, – посочувствовал паша Кёр-оглы.

– Ты справедлив, паша, да будет долог твой век, – поклонился Кёр-оглы. – На устах моих вызрела песня, позволь я спою ее.

Паша кивнул головой, и Кер-оглы запел:

 
"Джафар-паша, дня мести грянул срок,
Сразит злодея доблестный клинок.
А кровь врага, с тех пор как создан свет,
Для праведника слаще, чем шербет".
 

Демирчи-оглы понял, что Кёр-оглы старается подбодрить его, сказал:

– Джафар-паша, приговоренный к смерти имеет право на то, чтобы была исполнена его последняя просьба. Вели дать мне саз, чтобы я смог ответить этому ашугу!

Демирчи-оглы подали саз. Он, прижав его к груди, запел:

 
"Из Ченлибеля я скакал сюда,
Жаль, над пашой не завершил суда.
Когтил добычу я, и грех не мой,
Что красной дичи не довез домой".
 

Кёр-оглы, ударив по струнам, запел:

 
"Лечу, как вихрь над головой врага,
В бою мне жизнь своя не дорога.
Дамасский меч, бросай врага во прах,
Пусть корчится в своих же потрохах".
 

Демирчи-оглы поведал:

 
"Как тигр месопотамский, дрался я,
Бил недруга, отваги не тая,
Но усыплен был порошком снотворным,
Джафар-паша коварен, как змея".
 

Кёр-оглы пропел:

 
"Верь Кёр-оглы, он сердцем без труда
От правды кривду отличит всегда.
Горит душа, и знать желает ум,
Где спрятана тобой Телли-ханум?"
 

Демирчи-оглы ответил ему:

 
"Надежней, чем султанская казна,
Неподалёку спрятана она.
Джафар-паша мою сегодня шкуру
Набьет соломой, желтой, как луна".
 

Последние слова обоих насторожили Джафар-пашу. Почуял он, что говорят они меж собой не как враги. Шепнул он пехлевану, что стоял около:

– Подозрителен этот ашуг. Не явился ли он из Ченлибеля? Будьте начеку. Надо схватить его.

Потом повернулся в сторону Кёр-оглы и дружелюбно спросил:

– Любезный ашуг, ты откуда к нам пожаловал? Как тебя величают и кто твой господин?

Джафар-паша решил затянуть время, чтобы пехлеваны его, изловчившись, скрутили руки пришельцу. Но Кёр-оглы разгадал его хитрость и отвечал:

 
– Здравствуй вечно, паша! Дозволь ответить на твой вопрос:
Нареченного «рабом» заставляют шею гнуть,
Я же вольная стрела, что сорвалась с тетивы.
Хоть героем прослыву, буду истине служить,
И злодеев любо мне оставлять без головы.
 
 
Войско моего врага я сровнять с землей готов,
В битве действуя мечом, как великий Эмирай.
Я взъяренная река грозных ливневых годов,
Что стремительно летит по горам из края в край.
 
 
Знай, паша, я Кёр-оглы и готов к сраженью вновь!
Оружейником я был к бою выкован, как сталь.
По дамасскому мечу потечет злодея кровь,
Как стекло на звон стекла, отзываюсь на печаль.
 

Замерли струны саза, и раздался воинственный клич Кёр-оглы. Со всех сторон ринулись на площадь его удальцы с обнаженными клинками. Такая тут началась схватка, какой свет не видывал. Джафар-паша не успел опомниться, как оказался в крепких руках Кёр-оглы. Многие воины паши были убиты, другие, увидав, что паша пленен, сложили оружие. Кёр-оглы приказал освободить Демирчи-оглы и вместо него заковать в цепи Джафар-пашу. Окружили удальцы Демирчи-оглы. Смотрят, совсем он плох. Сильно опечалился Кёр-оглы и, взяв саз, запел:

 
"Вижу: взгляд твой затуманен,
Демирчи-оглы,
Я твоей печалью ранен,
Демирчи-оглы.
 
 
С другом друг идет в сраженье,
Демирчи-оглы.
Раны – храбрых украшенье,
Демирчи-оглы.
 
 
Эрзерумский бой отрадой
Стал для Кёр-оглы,
А Телли-ханум наградой
Демирчи-оглы".
 

Демирчи-оглы, услыхав имя Телли-ханум, встрепенулся и открыл глаза.

– Кёр-оглы, – произнес он, – Телли-ханум в пещере, пошли людей, пусть привезут ее.

Дели-Гасан хорошо знал, где находится пещера; взяв с собой несколько удальцов, он отправился за Телли-ханум и вскоре привез ее.

Увидев Телли-ханум, почувствовал Демирчи-оглы, как к нему возвращаются силы. Вздохнув полной грудью, он запел:

 
"Вот, похожая на паву,
К нам идет Телли-ханум.
Жизнь отдам я ей по праву,
К нам идет Телли-ханум.
 
 
С нею быть мечту лелею,
Как бы ни был я угрюм,
Увидав ее – светлею.
К нам идет Телли-ханум.
 
 
Демирчи-оглы, ты горя
Отврати скорей приход.
Знай, завянет роза вскоре,
Если соловей умрет".
 

Печаль Демирчи-оглы глубоко запала в душу Кёр-оглы.

– Демирчи-оглы, – твердо произнес он, – мир переверну, а умереть тебе не дам!

Потом во гневе повелел Джафар-паше:

– Ступай к виселице! Я вздерну тебя собственноручно!

Сев на Гырата, он погнал Джафар-пашу впереди коня. Четырежды прогнав пашу вокруг холма, он сказал ему:

– Ты хотел повесить на этом холме моего удальца, а ну-ка, побегай перед смертью вокруг виселицы.

Паша бегал, а Кёр-оглы, прижав к груди саз, пел:

 
"Я отомщу тебе, паша,
За боль души моей.
Твоя закатится душа
За боль души моей!
 
 
Паша, джигита моего, —
В своем ли ты уме, —
Хотел повесить для чего
На этом вот холме?
 
 
Ты удальца, в цепях держа,
Пытал немало дней.
Я отомщу тебе, паша,
За боль души моей!
 
 
Как ты посмел разгневать льва, —
Мне ханов бить и впредь!
В петле, дурная голова,
Придется повисеть!
 
 
Я Кёр-оглы, могуч, как жизнь,
А ты мешок дерьма,
За все обиды покружись
Пред смертью вкруг холма".
 

Когда Кёр-оглы подвел Джафар-пашу к виселице, чтобы повесить его, Телли-ханум кинулась к победителю и, бросив ему под ноги платок, стала просить:

– Кёр-оглы, будь милостив, подари мне жизнь брата моего!

Кёр-оглы отпустил Джафар-пашу, однако сказал ему:

– На этот раз прощаю тебя ради Телли-ханум, но не попадайся больше. Попадешься – повешу!

Затем Кёр-оглы подал команду удальцам садиться на коней. Дели-Гасан приволок паланкин Джафар-паши. Телли-ханум и Демирчи-оглы разместились в этом паланкине, и все пустились в путь. Долго ли скакали, нет ли, но вдруг Кёр-оглы сказал Дели-Гасану:

– Надо глянуть, как там Демирчи-оглы.

Подъехали они и видят, Телли-ханум сидит в углу паланкина, а голова Демирчи-оглы покоится у нее на коленях.

– Телли-ханум, как себя чувствует Демирчи-оглы? – спросил Кёр-оглы.

В ответ раздался голос самого Демирчи-оглы:

– Кёр-оглы, не беспокойся, я уже раздумал умирать. Телли-ханум свидетельница, я не струсил перед врагом.

И, опершись на колено Телли-ханум, он запел:

 
"Войска построились в ряды,
Сомкнув вокруг меня кольцо.
Не испугался я беды,
И белым не было лицо.
 
 
Один лишь страх – за друга страх
Стянул мне на сердце аркан.
Я сорок недругов во прах
Поверг, опустошив колчан.
 
 
Спасенье другу даровать
Молил аллаха, бой верша,
И шкуру всю мою содрать
Хотел для чучела паша".
 

А войско Кёр-оглы продолжало двигаться без передышки, пока не достигло Ченлибеля.

Навстречу ему вышла Нигяр-ханум. Она приветствовала удальцов и Кёр-оглы.

– Добро пожаловать! – приветливо улыбнулась она Телли-ханум. Но, увидев раны Демирчи-оглы, не удержалась и заплакала. Кёр-оглы подошел к ней и, чтобы ее утешить, запел:

 
"Ты не плачь, не плачь, моя Нигяр,
Исцелится Демирчи-оглы.
На душу не сыпь печали жар,
Исцелится Демирчи-оглы.
 
 
Ченлибель прекраснее, чем рай,
Лекарей я кликну в отчий край.
Вздохами ты грудь не надрывай:
Исцелится Демирчи-оглы.
 
 
Кёр-оглы далек печальных дум,
И созреет радость, как изюм.
На красавице Телли-ханум
Мы поженим Демирчи-оглы".
 

Сказывали, что у Кёр-оглы был друг, лекарь по имени Кимякер-дервиш. Пригласил Кёр-оглы его и поручил ему лечить Демирчи-оглы. Лекарства, снадобья, отвары и мази – сделали свое дело: Демирчи-оглы выздоровел. Нигяр-ханум постаралась и, пригласив гостей, устроила невиданный пир в честь свадьбы Телли-ханум и Демирчи-оглы.