Текст книги "Осетинские нартские сказания"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

По своему сюжетному разнообразию, по богатству мотивов и выразительности художественных средств нартские сказания могут быть поставлены в один ряд с лучшими образцами мирового эпического творчества.

Нарты были свободолюбивы, жизнерадостны. Они высоко ценили жизнь и в нужную минуту бесстрашно умирали за нее. После жаркой битвы они целиком отдавались пиршествам, величественным пляскам, соревнованию в стрельбе из лука, в метании камня, в остроумии.

Сочетание беспредельной храбрости в бою с особой любовью нартов к искусству – музыке, песням и пляскам составляет одну из характерных особенностей нартского эпоса. Сослан отличался в пляске таким искусством, что ему ставили на голову чашу, полную ронгом, и он в таком виде плясал на краях фынга, уставленного яствами и напитками, не задев их ногой и не пролив ни капли ронга, или вертелся на остриях мечей, как мельничное колесо. Любил Сослан и музыку. Он так хорошо играл на многострунном фандыре, что «на звуки его фандыра слетелись птицы и сбежались звери. Закачались в лад с песней высокие стены замка, и горы стали подпевать Сослану». В другом сказании говорится о том, что «нарты пели громовые песни, которые до неба доходили». По обычаю, нарты поют даже перед смертью. Но лучшим певцом-музыкантом у нартов считается удалой Ацамаз. Своими чудными песнями Ацамаз оживляет природу, приводит в движение горы и леса, зачаровывает диких зверей и птиц, которые в лад с песней начинают плясать.

«Взошел на Черную гору удалец Ацамаз, забрался на самый Высокий утес, приложил он свирель к губам и заиграл. И под чистые звуки его золотой свирели, по-бычьи взревев, закинув ветвистые головы, рогатые олени пустились в дробный пляс. И в глубине дремучего леса пугливые серны, подпрыгивая выше деревьев, начали свою легкую пляску. С крутых черных скал Черной горы сбежали черные козлы, стремительный симд завели они с круторогими турами – чудеса проворства показали они в этой пляске. Взбежали на обрывы пугливые лани и козули, смотрят они вниз в долины, где начались грозные игры... Не утерпели зайцы и лисицы, наперегонки погнались они друг за другом по гладкой равнине, и все дикие звери... стадами потекли по широким лугам.

Старается, играет удалой Ацамаз, и до каждого сердца долетает золотой голос свирели его. В высоких южных горах разбудила она чернобурых медведей в их теплых берлогах. Ворча и рыча, проснулись они, оставили берлоги свои и в тайной глубине дремучего леса начали свой грузный симд. И вот на бурых полях раскрыли свои лепестки самые красивые цветы земли. Изголодавшиеся пчелы и беспечные бабочки полетели с одного сладкого цветка на другой, и жужжание поднялось над полями. Громко запели лесные птицы, на разные голоса вторят они из глубины лесов Ацамазу. Серые дрофы и черные аисты вышли на широкую Гумскую равнину и завели такую пляску, что весь мир с восхищением глядит на них.

Но вот облака и тучи волнистыми грядами потянулись над землей и пролили они теплые слезы, увлажняя землю на опушках дремучих лесов. Гром прокатился над землей! Каждая былинка, ликуя, охорашивается под дождем. А волшебные пальцы Ацамаза еще быстрее забегали по свирели, и зеленые волны прокатились по вершинам дремучих лесов... Ни травинки не было на скалистых склонах, но вот зеленым шелком оделись они. И стали тут горы громовыми голосами вторить свирели Ацамаза. В пляс пошли Черная гора с Белой горой, и потрескалась Черная гора, и белым песком растеклась Белая гора.

Еще слаще заиграл маленький Ацамаз, – все в мире пробудилось. Таять начали вечные ледники, с громовым шумом устремились вниз по своим тесным ущельям на широту равнин. И весь мир весело оглядело весеннее солнце красивым глазом своим. Вышли люди из жилищ, и каждый во всю ширь груди вдохнул животворящий воздух и сладко потянулся. Все восемь ладов свирели Ацамаза на восемь языков заговорили, еще чудеснее запели над миром, и вот раздвинулся сплошной скалистый отвес Черной горы, дверь там открылась узкая, как щель, выглянула Агунда-красавица... Дошла до сердца ее песня удальца Ацамаза».

Большой интерес представляет сказание о происхождении фандыра – осетинского народного музыкального инструмента. В этом сказании говорится, что первый фандыр был сделан Сырдоном в час скорби, когда он увидел останки своих сыновей, убитых из мести Хамыцем. Сырдон взял кисть руки любимого старшего сына и натянул на нее двенадцать жил, «что несли кровь к сердцам его сыновей. Сел он над останками своих сыновей, по звонким струнам ударил и запел-зарыдал». А когда он подарил фандыр нартам, они простили ему все козни и приняли его в свою среду. Принимая фандыр, нарты сказали: «Если даже всем нам суждена погибель, то навеки останется жить фандыр. Он расскажет о нас».

В этих замечательных сказаниях весьма четко выражены прогрессивные начала осетинской народной музыки и песни: сочетание высокой художественной формы с глубоким содержанием, правдивость, искренность, умение просто выразить глубокие и сильные чувства.

Выше указывалось, что нартский эпос – это своего рода энциклопедия жизни осетинского народа. Это тем более верно, что в нем большое место занимают также мировоззренческие мотивы.

Нартский эпос, являясь продуктом многовекового коллективного народного творчества, довольно обстоятельно показывает, как на разных стадиях общественного развития складывалось мировоззрение народа. Не опасаясь впасть в преувеличение, о творцах эпоса можно сказать словами Маркса и Энгельса о древних греках, что они были стихийными материалистами и наивными диалектиками. Они имеют определенные взгляды, понятия и представления о мире в целом, о явлениях природы и общественной жизни.

В их представлении реальное и вечное существование мира не вызывало никаких сомнений. О сотворении мира богом никаких упоминаний в эпосе нет. Наоборот, небожителей-богов нарты представляли похожими на себя и равными себе. Они постоянно ведут с богами беспощадную борьбу, нередко одерживая над ними решительную победу.

В богатом своеобразными философскими мотивами сказании «Сослан в Стране Мертвых» дано оригинальное, самобытное изображение загробной жизни. Здесь конкретно и ярко показаны судьбы людей, совершивших при жизни добро и зло. Однако, описание рая дано в таком духе, что оно далеко от обычных представлений о райском блаженстве. Поэтому не только Сослан, но и все мертвые страстно хотят вырваться из Страны Мертвых, стремятся к живым людям, к солнцу.

В представлении осетинского народа мир бесконечен. В эпосе дуне (вселенная, мир) сравнивается с единым клубком из ниток различных цветов, который сколько ни будешь разматывать, все же до конца не размотаешь.

« – Еще проехал я, – говорит Сослан Бедохе, – и вижу: лежит на дороге клубок пестрых ниток. И захотелось мне захватить с собой эти нитки. Нагнулся я с седла, схватил конец нитки, стал мотать на руку. Мотал, мотал, а клубок почти не уменьшается.

– Тайны вселенной обозначает этот клубок, – ответила Бедоха, – сколько бы ни стремился ты познавать их, всегда сможешь познать только часть из них».

Здесь, правда, в стихийной и наивной форме, высказаны понятия создателей эпоса о том, что мир бесконечен и существует в бесконечно разнообразных формах, что он познаваем.

Нартский эпос отчетливо отразил этапы перехода от родового строя к классовому обществу.

В упомянутом выше сказании «Сослан в Стране Мертвых» речь уже идет о бедных и богатых, о справедливых и несправедливых судьях, о неравенстве между женщиной и мужчиной, о борьбе между трудовым народом и феодальной знатью. В последующих, более поздних сказаниях, еще более резко подчеркиваются отношения социального неравенства, борьба -трудового народа против алдаров, князей и богачей.

Вместе с тем в эпосе ясно выражена прогрессивная идея о том, что в основе человеческой жизни лежит трудовая деятельность, что трудовые дела, людские доблести настолько весомы, что никакой силе их не преодолеть.

« – Ехал я, – рассказывает Сослан Бедохе, – вижу, валяется на дороге переметная сума. «Хорошая сума, – подумал я, – она мне пригодится». И, не слезая с коня, поддел я ее плетью. Тебе моя сила известна... А тут как бы не так! Даже с места не сдвинул я суму, и сломалась рукоять моей плети. Раззадорило это меня. Спрыгнул я с коня, схватил суму рукой и не смог поднять ее. Ухватил я ее обеими руками, напряг все свои силы, в землю ушел выше колен, а сума даже не шевельнулась. Понял я, что передо мной опять чудо... Расскажи мне, что это было?

И ответила ему Бедоха:

– Как бы мог ты поднять эту суму? Ведь скрыты в ней все достоинства и блага людей».

Для нартов нет ничего вечного, неизменного. Все рождается и умирает. Сам эпос заканчивается сказанием о том, как нарты погибли, оставив по себе в народе вечную славу. Нарты ясно сознавали, что против всего есть средство, нет никаких средств только против смерти. Даже чудесное яблоко нартов, исцелявшее людей от всякой болезни, от смерти не спасало.

Нартские сказания пронизаны огромной верой в лучшее будущее народа. Выражая народные думы, мечты и чаяния, они предвещали: «Весь мир станет для людей открытой дверью».

«Настанет такое время, когда самые дальние народы станут друг для друга родными братьями и будут они в беде помогать друг другу. И враждовавшие семьи забудут вражду свою и станут друг другу ближе, чем родичи».

«Наступит такое время, когда и большому и малому, знатному и безродному будут давать не больше, чем нужно ему для хорошей жизни».

«Придет время, и простые люди возьмут верх над знатью».

«Настанет такое время, когда женщина и мужчина будут во всем равны и когда верх не будет брать мужчина потому лишь, что он мужчина».

Разумеется, и в нартском эпосе, как и во всех других народных эпосах, сохранилось немало отжившего, но основные идеи и художественные достоинства его до сих пор не потеряли своего положительного значения.

Стремление к подвигам и презрение к смерти, беспредельная любовь к родине и служение интересам народа, уважение к другим народам, мудрость, находчивость, сознание собственного достоинства, свободолюбие и ненависть к врагам, страстная любовь к жизни и готовность бороться за нее – таковы основные черты и прогрессивные идеи, определяющие содержание и воспитательное значение нартского эпоса. Но эти замечательные черты, присущие народам нашей Советской Родины, приумножились и раскрылись в полной мере только в условиях социалистического общества, только в сталинскую эпоху.

«Советские люди, – указывает товарищ И. В. Сталин, – считают, что каждая нация, все равно, большая или малая, имеет свои качественные особенности, свою специфику, которая принадлежит только ей и которой нет у других наций. Эти особенности являются тем вкладом, который вносит каждая нация в общую сокровищницу мировой культуры и дополняет ее, обогащает ее».

Несомненно, таким вкладом осетинского народа в общесоюзную и мировую сокровищницу культуры является осетинский нартский эпос.

Осетинский народ веками мечтал о счастливой и светлой жизни. Но эти вековые мечты свое осуществление получили только при Советской власти.

Великая Октябрьская социалистическая революция, освободив все народы царской России, предоставила им широкие возможности строить свое хозяйство, свою передовую культуру – национальную по форме, социалистическую по содержанию.

Советская Осетия из отсталой окраины, где процветала бесчеловечная эксплоатация, нищета и беспросветная жизнь, при активной помощи великого русского народа, превратилась в республику цветущего хозяйства и культуры. Задавленный и угнетенный осетинский народ воспрянул духом и под руководством родной большевистской партии неуклонно идет по пути быстрого развития своей культуры, своего искусства.

В годы Великой Отечественной войны против немецко-фашистских полчищ и японских империалистов славные сыны освобожденного и возрожденного осетинского народа, как бы перекликаясь с могучими нартскими героями Батрадзом и Сосланом, показали образцы храбрости и отваги. Среди них тридцать два верных сына осетинского народа – Герои Советского Союза.

* * *

Нартские сказания, наряду с осетинским народом, в той или иной степени известны и многим другим кавказским народам, что свидетельствует об их высоких художественных достоинствах и глубоком идейном содержании.

Собирание и изучение нартского эпоса началось еще в начале второй половины XIX века, но это крупное культурное мероприятие не могло получить своего осуществления при царизме. Только при Советской власти стали возможными полный сбор, изучение и издание осетинского нартского эпоса.

В начале 1940 года, благодаря заботам большевистской партии и Советского правительства, в Северо-Осетинской АССР была начата большая планомерная работа по сбору, систематизации и подготовке к изданию нартских сказаний.

В республике был создан Правительственный Нартский Комитет, который развернул большую работу по осуществлению этих задач. Во все районы республики были посланы экспедиции, проведены регистрация и извлечение сказаний, имевшихся в печати и в рукописях, тщательно собирался музыкальный, песенный и танцевальный фольклор, связанный с эпосом.

Вся работа по собиранию, систематизации и обнародованию нартского эпоса была сосредоточена в Северо-Осетинском Научно-Исследовательском Институте. К работе были привлечены лучшие научные силы и писатели республики: профессора В. И. Абаев, Б. В. Скитский, Л. П. Семенов, писатели И. Джанаев, Д. Мамсуров, Т. Епхиев, Г. Плиев, X. Плиев, С. Бритаев и Н. Багаев, народный художник Северо-Осетинской АССР М. Туганов и заслуженный деятель искусств республики А. Хохов.

Учитывая культурно-политическое и художественное значение осетинского нартского эпоса, Советское правительство в государственном бюджете с 1941 по 1946 год, в том числе и в военные годы, систематически предусматривало значительные ассигнования на сбор и издание нартского эпоса.

Проделана огромная работа по подготовке полного академического издания всех сказаний о нартах со всеми значительными вариантами, отдельно на осетинском и русском языках. Это составляет около 160 печатных листов. Из них Нартским Комитетом были отобраны наиболее характерные варианты сказаний и в декабре 1946 года впервые в виде сводного текста в объеме около 30 печатных листов изданы на осетинском языке под редакцией А. П. Газзаева. Издание нартского эпоса явилось большим культурно-политическим событием в жизни республики.

Одновременно была начата работа по подготовке к изданию эпоса на русском языке в стихах и прозе. Настоящий перевод «Нартских сказаний» на русский язык в прозе сделан писателем Юрием Либединским и издается в гор. Дзауджикау Госиздатом Северо-Осетинской АССР. Перевод эпоса в стихотворном изложении осуществлен проф. В. А. Дынник и издается также в этом году Гослитиздатом в гор. Москве.

С выходом нартских сказаний на русском языке величественный осетинский народный эпос, как и русские былины, армянский эпос «Давид Сасунский», киргизский «Манас» и другие прославленные эпосы, становится достоянием всего советского народа.

28 июля 1948 г.

г. Дзауджикау.

К. Л. Кулов.

Осетинские нартские сказания
Древний осетинский нартский эпос.

Уархаг и его сыновья

 

Рождение Ахсара и Ахсартага

В час, когда поют первые петухи, родился у нарта Уархага сын. И в ту же ночь, когда утренняя звезда Бонварнон еще не взошла на небо, в час, когда поют вторые петухи, родился у него второй сын.

С первым солнечным лучом познал Уархаг любовь к детям.

Был в то время Уархаг старейшим из нартов. И чтобы счастлива была жизнь новорожденных его сыновей, устроил Уархаг большой нартский пир. Позвал он на пир небесного кузнеца Курдалагона, повелителя бездны морской – Донбеттыра. Много почтенных нартов, и во главе их Бора, приглашены были на этот богатый пир. Любимые свои имена дал небесный Курдалагон сыновьям Уархага: старшего назвал он Ахсар, младшего Ахсартаг. И Курдалагон, став кумом Уархагу, подарил ему чудесную свирель, которую сам сковал в своей небесной кузнице. На стол поставили нарты эту чудесную свирель, и сама она звонко и весело запела:

 
«Подыми чашу ронга!
Подыми чашу ронга!
И выпей ее
За здоровье свое».
 

Семь дней и ночей длился пир. Дичиной потчевал Уархаг своих гостей.

Кончился пир, вскочил Курдалагон на гребень огненной бури и, словно крылатый Пакундза, умчался в небеса. Огненной рыбой обернулся Донбеттыр, вильнул гибким хвостом и скрылся в морской бездне. Нарты же, как подобает воинам, отправились в походы.

Не по дням, а по часам росли Ахсар и Ахсартаг. За день вырастали они на вершок, а за ночь на целую пядь. Озорными мальчишками были Ахсар и Ахсартаг – сделали они себе луки и стрелы, и не стало птицы, которая могла бы пролететь над ними – тотчас подбивали они ее, и камнем падала она на землю. Весь мир скоро узнал, что у нарта Уархага подросли отважные близнецы – Ахсар и Ахсартаг.

А почему названы они были Ахсар и Ахсартаг?

Про отважного говорят: ахсар. Таким был первый брат. И так его назвали – Ахсар. Но еще отважнее был второй брат, и назвали его – Ахсартаг, что значит отважнейший.

Яблоко нартов

Яблоня росла в саду нартов, небесной лазурью сияли цветы ее, но за день только одно яблоко созревало на ней. Золотое было то яблоко и подобно огню сверкало оно. Живительной силой обладало то яблоко, исцеляло оно людей от всякой болезни и любые раны залечивало, но только от смерти не спасало. Целый день зрело яблоко, сверкая на верхушке дерева, но каждую ночь кто-то его похищал. Нарты по очереди стерегли свое яблоко, но никто из них ни разу не видел вора, а яблоко каждую ночь исчезало.

Пришел черед сторожить сад Уархагу. Призвал он своих сыновей Ахсара и Ахсартага и сказал им:

– Идите, солнышки мои, постерегите золотое яблоко. Вся надежда моя на вас. Если не устережете, то знайте – все три нартских рода соберутся сюда. По одному человеку от каждого дома пришлют они, и одному из вас отрубят голову, другому отсекут руку и, на позор мне, наденут их на колья. Один останусь я на старости лет, без защитников и кормильцев.

– Не бойся, отец наш. Уж мы-то устережем это яблоко, и вор не уйдет от нас, – ответили ему сыновья.

– Знаю я, что вы ничего не страшитесь, но сам я страшусь за вас, – сказал отец.

Оградой из оленьих рогов огорожен был сад нартов, и так высока была эта ограда, что даже птица не могла перелететь через нее. Сели братья под чудесной яблоней, поужинали, и младший – Ахсартаг, сказал старшему – Ахсару:

– Будем стеречь по очереди. Ты ложись сейчас и спи до полуночи. А с полуночи до утра будет твой черед.

Согласился Ахсар, лег и заснул. Проснулся он в полночь и говорит брату:

– Пусть бог простит мне, Ахсартаг, я, кажется, проспал.

– Пока нет полуночи, поспи еще, – ответил ему Ахсартаг.

Ахсар со сна не разобрал времени, лег и снова уснул.

Не спит Ахсартаг, сидит он под яблоней, держит наготове лук и стрелу. И в час, когда ночь сменяется днем, три голубки перелетели через ограду, внезапно осветилася яблоня, и видит Ахсартаг: возле чудесного яблока опустились голубки. Но ни одна из них не успела клюнуть яблоко, как пустил стрелу Ахсартаг. Голубки улетели. Но одна летела низко и роняла на землю алые капельки крови.

Тогда Ахсартаг разбудил Ахсара.

– Видишь, капли крови, – сказал он брату. – Это я на яблоне нашей ранил голубку, но она улетела. Низко, над самой землей, летела она, оставляя кровавый след. Я должен пойти по этому следу – или поймаю ее, или погибну, – не могу поступить я иначе.

Бережно собрал он капли запекшейся крови, завернул их в шелковый платок, спрятал платок за ноговицу и, когда совсем рассвело, сказал Ахсару:

– Я ухожу на поиски этих неведомых птиц. Что ты мне скажешь?

– Я тоже пойду с тобой, – ответил Ахсар.

Пошли братья по кровавому следу, привел он их к берегу моря и ушел на морское дно. Ахсартаг сказал Ахсару:

– Я иду на дно морское. Жди меня здесь. Если волны вынесут на берег кровавую пену, значит нет меня больше в живых и ты возвращайся домой. Если вынесут волны на берег белую пену, то жди меня здесь ровно год.

– Хорошо, – ответил Ахсар и остался на берегу. Запахнул тут одежду Ахсартаг, туго подтянул ее, пошел по дну и скрылся под водой.

Красавица Дзерасса

И вот достиг Ахсартаг дома владетелей вод Донбеттыров. Стены дома – из перламутра, полы – из голубого хрусталя, и утренняя звезда светит с потолка.

Переступил Ахсартаг порог дома и увидел: сидят там семеро братьев, и с ними две сестры, одна красивее другой – словно золото, переливаются волосы девушек.

– Доброе утро, и да будет счастье в вашем доме! – сказал Ахсартаг.

– Пусть лучшее будет долей твоей, – ответили семеро братьев и две их сестры.

Усадили они Ахсартага. Трое, что постарше его, сели по одну сторону, четверо, что моложе его, сели по другую. Посмотрели братья на Ахсартага и сказали ему:

– Подобного тебе гостя не было в нашем доме и никогда не будет. И надо бы нам порадоваться твоему приходу и с честью встретить тебя, но не можем мы этого сделать, потому что горе пришло в наш дом.

– Пусть бог вас избавит от горя. Что за горе у вас?

И ответили ему братья:

– Три наших сестры повадились, на беду свою, в сад нартов. Там зреет на дереве золотое яблоко. За день оно созревало, а ночью его похищала сестра наша – Дзерасса. Не раз говорили мы сестрам: «Отважны юноши нартов, даже птицы боятся пролетать над ними. Не летайте за яблоками». Но они не послушали нас, и пусть мечами друг друга зарубят нарты Ахсар и Ахсартаг! – в эту ночь они охраняли яблоню и ранили нашу Дзерассу.

И только произнесли они имя сестры, как из соседней комнаты послышался стон.

– Кто это стонет? – спросил Ахсартаг.

– Наша Дзерасса, о которой мы рассказали тебе.

– Есть ли средство ее исцелить? – спросил Ахсартаг.

– Есть такое средство, – ответили братья. – Если собрать все капли крови, что она потеряла, и наложить их на рану ее, она будет спасена. Иначе она погибнет.

– Как наградите вы того, кто спасет сестру вашу? – спросил Ахсартаг.

– Замуж за того, кто спасет ее, выдадим мы любимую сестру нашу Дзерассу, – самим богом суждена она только ему.

И вот что ответил тогда Ахсартаг братьям:

– Я сын нарта Уархага. Ахсартаг – имя мое. Я собрал капли крови сестры вашей Дзерассы. Ранена она моею стрелою, я и вылечу ее. Приведите ее сюда.

Радостью осветились лица братьев, и ответили они Ахсартагу:

– Тяжело больна сестра наша Дзерасса, не сможет она выйти к тебе. Ты сам переступи порог ее комнаты.

И юноша переступил порог комнаты, где лежала девушка.

И вот что увидел он: лежит в постели девушка, волнами падают на пол ее золотые волосы. Солнце смеется на ее лице, луны блестят на ее груди. Повернулась она к Ахсартагу, и от счастья не сдержал он улыбки. Вынул он из-за ноговицы шелковый платок, развернул его и наложил на рану Дзерассы запекшиеся капли ее крови.

Встала с постели красавица Дзерасса. И увидели братья, что в семь раз краше прежнего стала она.

Девять дней и девять ночей пировали на свадьбе Ахсартага и дочери Донбеттыра. Подобно солнцу и луне на небе сияли на свадебном пиру Ахсартаг и Дзерасса.

Шли дни. Ахсартаг и Дзерасса жили в подводной стране Донбеттыра. И вот наступил день, и вспомнил нарт Ахсартаг о брате своем Ахсаре и загрустил. И сказал он Дзерассе:

– Не подобает мне больше жить здесь, должен я найти брата своего и вернуться домой.

И, услышав такие слова, обрадовалась Дзерасса.

– Если у тебя есть свой дом, то нам надо спешить туда. Не подобает мне дольше здесь оставаться. (Ребенка ждала тогда Дзерасса и хотела она, чтобы родился он в доме мужа.)

И в заветный час выдернула Дзерасса из косы своей золотой волос, обвила им себя и Ахсартага, и превратились они в рыб, перламутровой чешуей сияющих, и выплыли на поверхность моря.

В дремучем лесу, на берегу моря, построил себе Ахсар шатер из звериных шкур и ждал вестей о брате. Однажды увидел он: вынесли волны белую пену. И обрадовался Ахсар: «Живым и веселым возвращается брат мой! Побегу я в лес на охоту, может, удастся мне зверя убить. Угощу тогда брата, и отпразднуем его возвращение». И отправился Ахсар на охоту.

* * *

«Где же мои сыновья? Неужели я их никогда не увижу?» так говорил старый Уархаг, и горе сгибало его, и могучая сила его надломилась. Но радовались нартские юноши тому, что не возвращаются Ахсар и Ахсартаг, везде и во всем превосходившие их. Стали они надсмехаться над сединами Уархага и назло приставили его бессменно пасти скот. Рассердился Уархаг. В отместку не раз угонял нартские стада и топил их в море или бросал с вершины крутой скалы. И с тех пор не показывался Уархаг в селении нартов, – так горевал он по своим сыновьям, что его не тянуло туда.

* * *

Вышли со дна морского Ахсартаг и Дзерасса и увидели они на берегу шатер из звериных шкур. Заглянула Дзерасса в шатер, – и все в шатре осветилось сиянием, исходившим от ее лица. И таким прекрасным показался Дзерассе этот шатер, что она сказала Ахсартагу:

– Пока не посижу вдоволь в этом шатре, до тех пор не уйду отсюда.

– Хорошо, – ответил Ахсартаг. – Ты посиди здесь, а я пойду поищу брата.

И пошел Ахсартаг искать брата.

А тем временем Ахсар возвращался уже к своему шатру. Разошлись братья.