Текст книги "Книга Урантии"

Автор книги: Небесные жители

Высшее доказательство реальности и эффективности религии заключается в факте человеческого опыта, а именно – в том, что пугливый и подозрительный от природы человек, от рождения наделенный сильным инстинктом самосохранения и жаждущий спасения после смерти, готов полностью доверить свои глубочайшие интересы в отношении настоящего и будущего опеке и руководству той силы и существа, которого в своей вере он именует Богом. В этом заключается важнейшая истина любой религии. Что же касается требований, предъявляемых этой силой или существом к человеку в ответ на заботу и окончательное спасение, то нет двух религий, которые придерживались бы одинаковых взглядов; фактически, все они в той или иной мере расходятся во мнениях.

Оценивая статус любой религии на эволюционной лестнице, лучшим критерием для суждения о ней могут быть ее нравственные взгляды и этические нормы. Чем выше тип религии, тем больше взаимное поощрение, с одной стороны, религии и, с другой, постоянно совершенствующейся социальной морали и этической культуры. Мы не можем судить о религии по состоянию сопутствующей цивилизации; более верный путь оценки истинной природы цивилизации – посмотреть на нее через призму чистоты и благородства ее религии. Многие из самых замечательных религиозных учителей были практически неграмотными. Мудрость мира необязательна для спасительной веры в вечные реальности.

Отличия между религиями разных эпох целиком определяются тем, что люди по-разному понимают реальность и неодинаково воспринимают нравственные ценности, этические отношения и духовные реальности.

Этика есть вечное социальное или расовое зеркало, достоверно отражающее незаметный, в принципе, внутренний духовный и религиозный прогресс. Человек всегда думал о Боге, пользуясь лучшими известными ему категориями – своими глубочайшими идеями и высочайшими идеалами. Даже историческая религия всегда создавала свои концепции Бога на основе высочайших признанных ценностей. Каждое разумное создание называет Богом лучшую и высшую известную ему сущность.

Всякий раз, когда религия сводилась к рассудочным категориям и интеллектуальным выражениям, она позволяла себе критиковать цивилизацию и эволюционный прогресс, оценивая их в соответствии со своими собственными критериями этической культуры и морального прогресса.

Хотя личная религия предшествует эволюции человеческой морали, приходится признать, что институциональная религия неизменно отставала от постепенно изменявшихся нравов человеческих рас. Организованная религия доказала свою консервативную медлительность. Пророки обычно вели людей вперед по пути религиозного развития; теологи обычно сдерживали их. Ввиду того, что религия связана с внутренним, или личным, опытом, она неспособна существенно опережать интеллектуальную эволюцию рас.

Однако религия никогда не улучшается обращением к так называемым чудесам, тяга к которым – это возврат к примитивным религиям магии. Истинная религия не имеет никакого отношения к мнимым чудесам, и богооткровенная религия никогда не ссылается на чудеса в подтверждение своей полномочности. Религия всегда произрастает из личного опыта и опирается на него. И высочайшая земная религия – жизнь Иисуса – была именно таким личным опытом: человек, смертный человек, ищущий Бога и обретающий его во всей полноте в течение одной короткой жизни во плоти; и в этом же человеческом опыте появился Бог, ищущий человека и обретающий его к полному удовлетворению совершенной души, характеризуемой бесконечной верховностью. Такова высочайшая из религий, раскрытых во вселенной Небадон, – земная жизнь Иисуса Назарянина.

[Представлено Мелхиседеком Небадона.]

ДОКУМЕНТ 103 ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ РЕЛИГИОЗНОГО ОПЫТА

Все истинно религиозные реакции человека инициируются на раннем этапе его развития вспомогательным духом поклонения и контролируются вспомогательным духом мудрости. Первый сверхразумный дар человека заключается в соединении личности с контуром Святого Духа – порождения Созидательного Духа вселенной. И задолго до посвящений божественных Сынов или вселенского посвящения Настройщиков, задачей этого воздействия становится расширение человеческого взгляда на этику, религию и духовность. После посвящения Райских Сынов освободившийся Дух Истины вносит огромный вклад в повышение человеческой способности воспринимать религиозные истины. По мере прогресса эволюции в обитаемом мире, возрастает роль Настройщиков Мышления в формировании религиозной интуиции более высокого типа. Настройщик Мышления – это космическое окно, через которое конечное создание, благодаря проницательности веры, способно увидеть несомненность и божественность бескрайнего Божества – Всеобщего Отца.

Религиозные тенденции присущи человеческому роду; они проявляются повсеместно и имеют явно естественное происхождение; примитивные религии всегда эволюционны в своем возникновении. По мере развития естественного религиозного опыта, медленное течение планетарной эволюции периодически перемежается откровениями истины.

В настоящее время на Урантии существуют четыре вида религии:

1. Естественная, или эволюционная, религия.

2. Сверхъестественная, или богооткровенная, религия.

3. Практическая, или повседневная, религия – различные степени сочетания естественной и сверхъестественной религий.

4. Философские религии – искусственные, или философские, теологические доктрины и религии, порожденные рассудком.

Единство религиозного опыта у членов социальной или религиозной группы объясняется одинаковой сущностью пребывающих в индивидууме частиц Бога. Именно это божественное начало в человеке порождает бескорыстную заинтересованность в благополучии других людей. Однако ввиду того, что личность неповторима – не существует двух одинаковых смертных, – не может быть и двух людей, одинаково интерпретирующих водительство и побуждения живущего в их разуме духа божественности. Группа смертных способна испытывать духовное единство, но такие создания никогда не смогут достичь философского единообразия. Разнообразие религиозной мысли и опыта демонстрируется тем фактом, что теологи и философы двадцатого века дали более пятисот различных определений религии. В действительности, каждый человек определяет религию, исходя из своего собственного эмпирического понимания божественных импульсов, посылаемых пребывающим в нем духом Бога, и потому такие интерпретации обязательно будут уникальными и совершенно непохожими на религиозную философию всех остальных людей.

Когда один смертный полностью согласен с религиозной философией другого смертного, то такое явление означает, что два этих существа обладают одинаковым религиозным опытом в тех вопросах, которым они дают одинаковое философско-религиозное толкование.

Хотя ваша религия основана на личном опыте, чрезвычайно важно знать огромное множество других примеров религиозного опыта (различных толкований, предлагаемых различными смертными), чтобы не дать собственной религиозной жизни стать эгоцентричной – ограниченной, эгоистичной и асоциальной.

Рационализм ошибается, когда полагает, что религия вначале является примитивным верованием во что-то, вслед за чем наступает поиск ценностей. Религия есть в первую очередь стремление к ценностям, после чего формируется система объяснительных вероучений. Людям намного проще прийти к согласию в отношении религиозных ценностей – целей, – чем вероучений – интерпретаций. Этим объясняется то, что в религии может существовать согласие в отношении ценностей и целей и одновременно наблюдаться обескураживающее явление: сохранение сотен противоречащих друг другу религиозных течений. В силу той же причины данный человек может сохранять свой религиозный опыт, отвергая или изменяя многие из своих религиозных вероучений. Религия продолжает существовать, несмотря на революционные перемены в религиозных вероучениях. Не теология создает религию, а религия создает теологическую философию.

Хотя религиозные люди верили во многое из того, что являлось ложным, это не лишает религию состоятельности, ибо она основана на признании ценностей и подтверждается верой, опирающейся на личный религиозный опыт. Таким образом, религия основана на опыте и религиозной мысли, а теология – философия религии – является добросовестной попыткой интерпретации этого опыта. Такие объяснительные вероучения могут быть истинными или ложными – или же могут сочетать истину с заблуждением.

Осознание восприятия духовных ценностей является опытом, выходящим за понятийную сферу. Ни в одном человеческом языке нет слова, с помощью которого можно было бы выразить это «чувство», «ощущение», «интуицию» или «опыт», – то, что мы решили назвать богосознанием. Пребывающий в человеке дух Бога не является личностным – Настройщик доличностен, однако этот Наставник представляет собой ценность, распространяет аромат божественности, который является личностным в высшем и бесконечном смысле. Если бы Бог не был, по крайней мере, личностным, он не мог бы обладать сознанием, а если бы он не обладал сознанием, он был бы ниже человека.

Религия функционирует в разуме человека и реализуется в опыте до того, как она появляется в человеческом сознании. Дитя успевает прожить около девяти месяцев, прежде чем испытать рождение. Но «рождение» религии не внезапно: оно представляет собой постепенное становление. И всё же, рано или поздно приходит «день рождения». Вы вступаете в небесное царство только «рожденными заново» – в Духе. Многие духовные рождения сопровождаются сильным томлением духа и серьезным возбуждением психики, подобно тому, как многие физические рождения характеризуются «бурными и мучительными родами» и другими аномалиями «разрешения от бремени». В других случаях духовное рождение является следствием естественного и нормального роста в процессе восприятия высших ценностей и совершенствования духовного опыта, хотя религиозное развитие невозможно без сознательного усилия, без позитивных и личных устремлений. Религия никогда не бывает пассивным опытом, отрицательным отношением. То, что названо «рождением религии», не имеет прямой связи с так называемым опытом обращения, которым обычно характеризуются религиозные эпизоды, случающиеся с возрастом в результате расстройства психики, подавления эмоций и кризиса характера.

Однако люди, воспитанные своими родителями в сознании того, что они являются детьми любвеобильного небесного Отца, не должны косо смотреть на своих смертных товарищей, которые смогли достичь такого же сознания товарищеской связи с Богом только после психологического кризиса, эмоционального потрясения.

Эволюционная почва в разуме человека, на которой произрастают семена богооткровенной религии, есть та нравственная природа, что уже на самом раннем этапе порождает общественное сознание. Первые побуждения нравственной природы ребенка имеют отношение не к полу, чувству вины или самолюбию, а к импульсам справедливости, честности и желанию доброты – оказанию полезной помощи своим товарищам. И воспитание таких ранних проявлений нравственности приводит к постепенному развитию религиозной жизни, относительно свободной от конфликтов, потрясений и кризисов.

Уже в начале своей жизни каждый человек испытывает нечто вроде конфликта между своекорыстием и альтруистическими порывами, и часто первый опыт богосознания приходит в результате поиска сверхчеловеческой помощи для разрешения таких нравственных конфликтов.

Психология ребенка от природы позитивна, а не негативна. Во многих случаях причина негативизма смертного человека заключается в воспитании. Когда говорится, что ребенок позитивен, имеются в виду его нравственные побуждения – те силы разума, появление которых сигнализирует прибытие Настройщика Мышления.

Если обучение ребенка не извращается, его разум развивается позитивно и, по мере появления религиозного сознания, ведет к праведности и социальному служению, а не негативно – прочь от греха и вины. Развитие религиозного опыта может привести или не привести к конфликту, но в нем всегда присутствуют неизбежные решения, усилие и функция человеческой воли.

Нравственный выбор всегда сопровождается большим или меньшим нравственным конфликтом. И первый такой конфликт в сознании ребенка возникает между эгоистическими побуждениями и альтруистическими порывами. Настройщик Мышления не пренебрегает личностными ценностями эгоистического мотива, но он оказывает свое воздействие таким образом, чтобы некоторое предпочтение оказывалось альтруистическим импульсам, ведущим к человеческому счастью и радостям небесного царства.

Когда нравственное существо выбирает бескорыстие, несмотря на побуждение к эгоизму, то это является элементарным религиозным опытом. Ни одно животное не способно на такой выбор; подобное решение является как человеческим, так и религиозным. Оно включает факт богосознания и обнаруживает порыв к социальному служению – основе человеческого братства. Когда разум делает правильный нравственный выбор посредством действия свободной воли, то такое решение представляет собой религиозный опыт.

Однако до того, как развитие ребенка приводит к формированию нравственных качеств, позволяющих делать выбор в пользу альтруистического служения, в нем успевает сложиться сильный и цельный эгоистический характер. Именно эта реальная ситуация порождает теорию борьбы между «высшими» и «низшими» природами, между «прежним человеком греха» и «новым человеком» благодати. Уже в самом раннем возрасте нормальный ребенок начинает усваивать, что «блаженнее давать, нежели принимать».

Обычно человек связывает стремление к удовлетворению собственных потребностей со своим эго – собственным «я». В противоположность этому, он склонен связывать свои альтруистические желания с некоторым внешним воздействием – Богом. Такой взгляд совершенно справедлив, ибо все неэгоистичные желания действительно являются следствием направляющего воздействия внутреннего Настройщика Мышления – а Настройщик есть частица Бога. Импульс духовного Наставника воспринимается в человеческом сознании как побуждение к альтруизму, чуткому отношению к своим товарищам. Во всяком случае, таков ранний и основополагающий опыт в сознании ребенка. Если взрослеющий ребенок неспособен объединить свою личность, гипертрофированный альтруистический порыв может нанести серьезный ущерб благополучию внутреннего «я». Введенное в заблуждение сознание становится причиной многих конфликтов, беспокойств, переживаний и бесконечных человеческих несчастий.

Хотя вера в духов, сны, а также различные суеверия сыграли роль в процессе эволюции примитивных религий, вам не следует забывать о влиянии кланового или племенного духа солидарности. Именно взаимоотношения в группе привели к той социальной ситуации, которая предложила альтернативу конфликту эгоистических и альтруистических наклонностей в нравственном сознании первобытного человека. Несмотря на веру в духов, сосредоточением религии примитивных австралийцев до сих пор остается клан. В тенденции такие религиозные представления со временем персонализируются – вначале в виде животных, позднее – в качестве сверхчеловека или Бога. Даже примитивные африканские бушмены, поверья которых до сих пор находятся ниже уровня тотемизма, осознают различие между личными и групповыми интересами, а это и есть элементарная способность отличать мирские ценности от священных. Но социальная группа не является источником религиозного опыта. Несмотря на влияние всех этих первобытных факторов на развитие религии у древнего человека, источником истинного религиозного импульса по-прежнему является присутствие настоящих духовных сил, побуждающих волю к принятию бескорыстных решений.

Более поздняя религия предвосхищается примитивными верованиями в природные чудеса и тайны, безличностную ману. Однако рано или поздно эволюционирующая религия требует от индивидуума, чтобы он принес на алтарь группы личную жертву – сделал что-нибудь для того, чтобы другие люди стали счастливее и лучше. Конечным призванием религии является служение Богу и человеку.

Религия призвана изменить окружающую человека среду, но та религия, которая существует сегодня у смертных, в значительной мере неспособна справиться с этой задачей. Слишком часто среда подчиняла себе религию.

Помните, что во все века важнейшим религиозным опытом были чувства, которые пробуждались нравственными ценностями и социальными значениями, а не рассуждения относительно теологических догм или философских теорий. Религия развивается благоприятно по мере того, как элемент магии вытесняется представлением о морали.

Пройдя в своем развитии через суеверия маны, магию, поклонение природе, страх духов и поклонение животным, человек пришел к различным ритуалам, посредством которых религиозное отношение индивидуума превратилось в групповые реакции клана. Впоследствии такие обряды были сосредоточены и закреплены в племенных верованиях, а со временем эти страхи и поверья персонализировались в богах. Однако во всей этой религиозной эволюции присутствовал некоторый нравственный элемент. Импульс, сообщаемый человеку внутренним Богом, всегда обладал силой. И эти могущественные воздействия – одно из которых было человеческим, а другое божественным – обеспечили сохранение религии на протяжении веков, несмотря на то что она не раз находилась на краю гибели из-за многочисленных пагубных тенденций и непримиримых противоречий.

Характерное отличие светского собрания от религиозной встречи состоит в том, что по сравнению со светской, религиозная встреча проникнута атмосферой общения. Так в человеческой группе вырабатывается чувство товарищеских взаимоотношений с божественным, с которого начинается групповое поклонение. Древнейшим видом социального общения было участие в общей трапезе, и поэтому в древних религиях какую-то часть обрядовой жертвы должны были съедать верующие. Эта форма духовного общения сохраняется и в христианском причастии. Атмосфера общения предоставляет живительный и успокоительный период перемирия между своекорыстным «я» и альтруистическим побуждением внутреннего духовного Наставника и является преддверием истинного поклонения – практики присутствия Бога, которая приводит к появлению братства людей.

Когда первобытный человек чувствовал, что его общение с Богом прервано, он прибегал к жертвоприношениям в попытке добиться примирения, восстановить дружеские отношения. Жажда праведности ведет к открытию истины, а истина повышает идеалы, что создает новые проблемы для индивидуального верующего, ибо наши идеалы имеют тенденцию возрастать в геометрической прогрессии, а наша способность жить согласно этим идеалам улучшается только в арифметической прогрессии.

Чувство вины (не сознание греха) происходит либо от прерванного духовного общения, либо от понижения уровня нравственных идеалов индивидуума. Выход из этого неприятного положения – только в осознании того, что высшие нравственные идеалы человека не обязательно означают Божью волю. Человек не может надеяться на то, что его жизнь будет соответствовать его высочайшим идеалам, однако он может хранить верность своей цели: искать Бога, постепенно обретая всё большее сходство с ним.

Иисус отбросил все ритуалы жертвоприношения и искупления. Он разрушил основание для любого подобного вымышленного страха и чувства изоляции во вселенной, провозгласив, что человек – дитя Божье. Отношение создания и Создателя строилось на основе отношений дитя и родителя. Бог становится любящим Отцом по отношению к своим смертным сыновьям и дочерям. Навечно отменяются любые ритуалы, не являющиеся законной частью этих сокровенных семейных отношений.

Отношение Бога-Отца к своему дитя определяется не действительной добродетелью или достоинством создания, а признанием мотивации дитя – его цели и намерения. Такие взаимоотношения суть отношения родителя и ребенка, которыми движет божественная любовь.

Ранний эволюционный разум порождает чувство социального долга и моральной обязанности, построенных в основном на чувстве страха. Более позитивное побуждение к социальному служению и бескорыстному идеализму возникает как непосредственный импульс пребывающего в человеческом разуме божественного духа.

Идея-идеал доброго отношения к другим людям – импульс, побуждающий отказать себе в чём-то ради своего ближнего, – поначалу весьма ограничен. Первобытный человек считает своими ближними только тех, кто близок к нему, тех, кто относится к нему дружелюбно; с развитием религиозной цивилизации представление о ближнем расширяется и включает клан, племя и нацию. Позднее Иисус включил в него всё человечество, наказав нам любить даже своих врагов. И в каждом нормальном человеке есть нечто, что говорит ему о нравственности – справедливости – этого учения. Даже те, кто менее всего следует этому идеалу, признают, что в теории он справедлив.

Все люди осознают нравственное начало этого всеобщего человеческого побуждения к бескорыстию и альтруизму. Гуманист приписывает это побуждение естественной деятельности человеческого разума; верующий более близок к истине, сознавая, что истинно бескорыстный стимул смертного разума является реакцией на внутреннее духовное руководство Настройщика Мышления.

Однако не всегда можно положиться на человеческую интерпретацию этих ранних конфликтов – желания служить своему «я» и другим «я». Только достаточно цельная личность способна быть арбитром в многообразных столкновениях эгоистических стремлений с пробуждающимся социальным сознанием. У «я» есть такие же права, как и у ближних. Ни одна сторона не обладает исключительными правами на внимание индивидуума и его служение. Неспособность разрешить эту проблему приводит к древнейшей разновидности чувства вины у человека.

Человек достигает счастья только тогда, когда эгоистическое желание «я» и альтруистическое побуждение высшего «я» (божественного духа) координируются и примиряются объединенной волей интегрирующей и контролирующей личности. Разум эволюционного человека всегда сталкивается с трудной проблемой разрешения спора между естественным ростом эмоциональных импульсов и нравственным ростом бескорыстных побуждений, основанных на духовной интуиции – истинной религиозной рефлексии.

Попытка обеспечить одинаковую пользу для себя и наибольшего числа других людей представляет собой проблему, которую не всегда можно удовлетворительно решить в пространственно-временном контексте. В аспекте вечной жизни такие антагонизмы разрешимы, но они непримиримы в течение короткой человеческой жизни. Иисус имел в виду этот парадокс, когда говорил: «Тот, кто сохранит свою жизнь, потеряет ее, тот же, кто отдаст жизнь ради царства, обретет ее».

Следование идеалам – стремление быть подобным Богу – не прекращается как до смерти, так и после нее. В своей сущности, жизнь после смерти не отличается от смертного существования. Всё благое, совершаемое нами в этой жизни, прямо способствует совершенствованию будущей жизни. Истинная религия не потворствует моральной праздности и духовной лености, не поощряет тщетной надежды на то, что результатом прохождения через врата естественной смерти будет наделение всеми добродетелями, присущими благородному характеру. Истинная религия не умаляет стремление человека добиться прогресса в течение данной человеку жизни. Каждое достижение смертного является прямым вкладом в обогащение первых этапов опыта бессмертной жизни.

Когда человеку внушают, что все его альтруистические порывы являются не более, чем развитием природного стадного инстинкта, это губит его идеализм. Однако когда человек узнаёт, что эти высшие побуждения души исходят от пребывающих в его смертном разуме духовных сил, это облагораживает его и пробуждает в нем огромную энергию.

Когда человек по-настоящему осознаёт, что в нем живет и действует нечто вечное и божественное, он возвышается над своим «я», выходит за его пределы. Таким образом, живая вера в сверхчеловеческий источник наших идеалов становится подтверждением нашей веры в то, что мы являемся Божьими сынами, и делает истинными наши альтруистические убеждения – чувства братства людей.

В области своего духа человек действительно обладает свободной волей. Смертный человек не является ни беспомощным рабом непоколебимого владычества всемогущего Бога, ни жертвой слепой фатальности механистического космического детерминизма. Воистину, человек сам является творцом своей вечной судьбы.

Однако спасение и облагораживание человека не совершаются по принуждению. Духовный рост происходит в недрах развивающейся души. Принуждение может деформировать личность, но оно никогда не стимулирует рост. Даже то принуждение, которое осуществляет образование, помогает лишь негативно – в том смысле, что оно может способствовать предотвращению губительного опыта. Наибольший духовный рост происходит при минимальном внешнем воздействии. «Где дух Господний, там и свобода». Человек лучше всего развивается тогда, когда давление со стороны семьи, окружения, церкви и государства является наименьшим. Но это не следует понимать так, что в прогрессивном обществе нет места для семьи, социальных институтов, церкви и государства.

Когда член социальной религиозной группы удовлетворяет требованиям такой группы, следует поощрять его религиозное право свободно выражать личные толкования истин религиозной веры и фактов религиозного опыта. Уверенность религиозной группы в будущем зависит от духовного единства, а не теологического единообразия. Религиозная группа должна быть в состоянии пользоваться правом свободомыслия без того, чтобы превращаться в «вольнодумцев». Любая церковь, которая поклоняется живому Богу, утверждает братство людей и имеет смелость освободить своих членов от всякого догматического давления, может с огромной надеждой смотреть в будущее.