Текст книги "Книга Урантии"

Автор книги: Небесные жители

Эволюционные религии и богооткровенные религии могут существенно отличаться в методе, однако в своих мотивах они во многом похожи друг на друга. Религия не есть специфическая функция жизни; она является скорее образом жизни. Истинная религия – это беззаветная преданность некоторой реальности, которую верующий считает высшей ценностью для себя и всего человечества. И первоочередными характеристиками всех религий являются безоговорочная приверженность и беззаветная преданность высшим ценностям. Такая религиозная преданность высшим ценностям проявляется в отношении предположительно неверующей матери к своему ребенку и в горячей приверженности неверующего человека своему делу.

Принятая верующим высшая ценность может быть недостойной или даже ложной, но она остается религиозной. Религия является подлинной ровно настолько, насколько ценность, которая считается высшей, представляет собой истинную космическую реальность, исполненную подлинной духовной значимости.

Человеческое реагирование на религиозный импульс характеризуется благородством и величием. Искренне верующий сознаёт свой статус гражданина вселенной и знает о том, что он вступает в контакт со сверхчеловеческими силами. Он испытывает трепет и наполняется энергией от уверенности в причастности к высшему и прославленному товариществу Божьих сынов. Сознание собственной ценности такого человека расширилось за счет стимула, который придает стремление к выполнению высочайших вселенских задач, – стремление к высшим целям.

Внутреннее «я» уступило под напором всеохватной мотивации, укрепляющей самодисциплину, уменьшающей эмоциональный конфликт и делающей смертную жизнь действительно достойной. Болезненное признание человеческой ограниченности сменяется естественным осознанием недостатков смертного существа вместе с решимостью и духовным устремлением к высшим вселенским и сверхвселенским целям. И это упорное стремление к достижению сверхсмертных идеалов всегда характеризуется повышением спокойствия, сдержанности, стойкости и терпимости.

Однако истинная религия есть живая любовь, жизнь в служении. Отрешенность религиозного человека от многих чисто временных и незначительных вещей никогда не ведет его к социальной изоляции и не должна уничтожать чувство юмора. Ничего не исключая из человеческого опыта, истинная религия всему в жизни придает новые значения. Она вырабатывает новый тип увлеченности, рвения и мужества. Она может даже пробудить дух борьбы за веру, представляющий огромную опасность, когда он не контролируется духовным проникновением и приверженностью повседневным социальным обязанностям, основанным на человеческой преданности.

Одной из самых поразительных особенностей религиозной жизни является динамический и возвышенный покой – тот покой, который выше всякого человеческого понимания, то космическое самообладание, которое говорит об отсутствии сомнения и смятения. Такие уровни духовной устойчивости не знают разочарования. Такие верующие подобны апостолу Павлу, сказавшему: «Я убежден, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни духи высшие, ни силы, ничто в настоящем и ничто в будущем, ничто над нами и ничто под нами, и ничто другое не может отнять у нас любви Божьей».

Чувство уверенности, связанное с сознанием торжествующего блаженства, не покидает человека, который постиг реальность Высшего и идет к своей цели – Предельному.

В том, что касается преданности и величия, эволюционная религия также исполнена всеми этими качествами, ибо она является истинным опытом. Однако богооткровенная религия является столь же непревзойденной, сколь подлинной. Новая преданность, представляющая расширенное духовное видение, создает новые уровни любви и приверженности, служения и товарищества; и вся эта улучшенная социальная перспектива расширяет сознание Отцовства Бога и братства людей.

Характерным отличием богооткровенной религии от эволюционной является новое качество божественной мудрости, которое прибавляется к чисто эмпирической человеческой мудрости. Однако именно опыт человеческой религии вырабатывает способность к дальнейшему восприятию расширяющихся посвящений божественной мудрости и космической проницательности.

Хотя обычный смертный Урантии неспособен достигнуть того высшего совершенства характера, которым обладал Иисус Назарянин в своей жизни во плоти, каждый верующий смертный вполне способен обрести сильную и цельную личность, подражая безупречной личности Иисуса. Уникальным свойством личности Учителя было не столько ее совершенство, сколько ее симметрия, ее совершенная и сбалансированная цельность. Самая удачная характеристика Иисуса заключается в словах того, кто, указывая на Учителя, стоящего перед своими обвинителями, сказал: «Вот человек!»

Неисчерпаемая доброта Иисуса трогала сердца людей, но несгибаемая сила характера поражала его последователей. Он был действительно искренним; в нем не было никакого лицемерия. Ему была чужда искусственность; он был неизменным воплощением живительной подлинности. Он никогда не опускался до притворства, никогда не прибегал к мистификациям. Он жил истиной точно так же, как был ее проповедником. Он был истиной. Он был вынужден провозгласить спасительную истину своему поколению, хотя такая прямота иногда вызывала боль. Он был безоговорочно предан всякой истине.

Но Учитель был таким благоразумным, таким доступным в общении. Всё его служение отличалось огромной практической направленностью, в то время как любой его план характеризовался столь освященным здравым смыслом. Он был совершенно лишен каких-либо причудливых, эксцентричных наклонностей или странностей. Он никогда не бывал капризным, прихотливым или истеричным. Во всех своих учениях и делах он неизменно отличался возвышенной проницательностью в сочетании с необыкновенным пониманием того, что уместно, а что – нет.

Сын Человеческий всегда отличался высоким самообладанием. Даже враги относились к нему с неподдельным уважением; одно его присутствие внушало им страх. Иисус не знал страха. Он был исполнен божественного воодушевления, однако никогда не становился фанатичным. Он был эмоционально активным, но никогда не становился ветреным. Он обладал воображением, однако всегда был практичным. Он искренне смотрел в глаза реальностям жизни, но никогда не бывал унылым или скучным. Он был отважным, однако никогда не становился бездумным. Он был предусмотрительным, но никогда не бывал трусливым. Он был отзывчивым, но не сентиментальным, необыкновенным, но не эксцентричным. Он был набожным человеком, но не святошей. Он отличался столь высоким самообладанием благодаря совершенной цельности своей натуры.

Самобытность Иисуса была ничем не ограниченной. Он не был связан обычаями или скован порабощающей, узкой традиционностью. Его речь отличалась непоколебимой уверенностью, его учения – абсолютной непререкаемостью. Однако его величественная самобытность не заслоняла от его взора крупицы истины в учениях его предшественников и современников. И наиболее самобытным в его учениях было выдвижение на первый план любви и милосердия вместо страха и жертвоприношений.

Иисус отличался чрезвычайной широтой взглядов. Он учил своих последователей проповедовать евангелие всем народам. Ему были чужды какие-либо предрассудки. Его отзывчивое сердце обнимало всё человечество – даже вселенную. Его неизменным приглашением было: «Пусть тот, кто жаждет, придет».

Об Иисусе было справедливо сказано: «Он уповал на Бога». Как человек среди людей, он относился к небесному Отцу с необыкновенным, возвышенным доверием. Он доверял Отцу, как дитя доверяет своему земному родителю. Его вера была совершенной, но она никогда не была бесцеремонной. Какой бы жестокой ни виделась природа, сколь бы безразличным ни казалось ее отношение к благополучию человека на земле, вера Иисуса оставалась непоколебимой. Ему было незнакомо разочарование, он оставался невосприимчивым к преследованиям. Его не задевало очевидное поражение.

Он любил людей как братьев, и в то же время видел, сколь различными они были по своим внутренним дарованиям и приобретенным свойствам. «Он ходил, творя добро».

Иисус был необыкновенно жизнерадостным человеком, но не являлся слепым и безрассудным оптимистом. Его неизменным наставлением было: «Не падайте духом». Он был способен сохранять свое уверенное отношение благодаря непоколебимому доверию к Богу и твердой уверенности в человеке. Он был всегда трогательно участлив ко всем людям, потому что любил их и верил в них. Вместе с тем, он был неизменно верен своим убеждениям и величественно тверд в своей приверженности выполнению воли Отца.

Учитель всегда был щедр. Он неустанно повторял: «Блаженнее давать, нежели принимать». Он сказал: «Даром получили, даром отдавайте». И вместе с тем, при всей его неограниченной щедрости, он никогда не отличался расточительностью или экстравагантностью. Он учил, что для обретения спасения необходимо верить. «Ибо всякий просящий получит».

Он был прямым, но неизменно добрым. Он говорил: «Если бы это было не так, я сказал бы вам». Он был искренним, но всегда дружелюбным. Он открыто говорил о своей любви к грешнику и своей ненависти к греху. Но во всей его поразительной искренности он был безупречно справедливым.

Иисуса отличала жизнерадостность, хотя ему и довелось испить из чаши людской печали. Он бесстрашно встречал реальности бытия, и, тем не менее, он с огромным воодушевлением относился к евангелию царства. Однако он управлял своим воодушевлением; оно никогда не управляло им. Он был безраздельно предан «делу Отца». Это божественное воодушевление заставляло его недуховных собратьев думать, что он был не в себе, но взирающая со стороны вселенная оценила его как образец благоразумия и высшей смертной преданности благородным требованиям духовной жизни. И его сдержанный энтузиазм заражал; его товарищи не могли не разделять этот божественный оптимизм.

Этот галилеянин не был печальным человеком; его душа умела радоваться. Он всегда повторял: «Радуйтесь и ликуйте». Однако, когда того требовал долг, он был готов мужественно идти через «темную долину смерти». Он был радостным и вместе с тем смиренным.

Его мужество могло сравниться только с его терпением. Когда его побуждали к совершению несвоевременного действия, он лишь отвечал: «Мое время еще не исполнилось». Он никогда не торопился; он сохранял величественное спокойствие. Однако его часто возмущало зло, он был нетерпим к греху. Нередко он чувствовал огромное внутреннее побуждение воспрепятствовать тому, что мешало благополучию его земных детей. Но его возмущение грехом никогда не проявлялось в гневном отношении к грешнику.

Его отвага восхищала, но ему было незнакомо безрассудство. Его девизом были слова: «Не бойтесь». Его храбрость была возвышенной, его бесстрашие нередко отличалось героизмом. Однако эта отвага сочеталась с осмотрительностью и подчинялась разуму. Это было мужество, рожденное верой, а не безрассудность слепой самонадеянности. Он был истинно отважным, но никогда не становился дерзким.

Учитель являлся образцом благоговения. С юных лет его молитва начиналась словами: «Отец наш небесный, да святится имя твое». Он с уважением относился даже к несовершенной религии своих товарищей. Однако это не помешало ему подвергать критике религиозные традиции или резко выступать против заблуждений человеческой веры. Он почитал истинную святость, и, тем не менее, он мог справедливо сказать, обращаясь к своим товарищам: «Кто из вас обвинит меня в грехе?»

Иисус был великим, потому что он был благим, и вместе с тем он находил общий язык с маленькими детьми. Он был мягким и непритязательным в своей личной жизни, и вместе с тем он был самым совершенным человеком во вселенной. Его товарищи по собственной воле называли его Учителем.

Иисус являл собой абсолютно цельную человеческую личность. И сегодня, как некогда в Галилее, он продолжает объединять человеческий опыт и координировать человеческие устремления. Он объединяет жизнь, облагораживает характер и делает более понятным опыт. Он вступает в человеческий разум для того, чтобы возвысить, трансформировать и преобразить его. Буквальна истина: «Если кто-то во Христе, то он – новое творение. Старое умирает; глядите: всё становится новым».

[Представлено Мелхиседеком Небадона.]

ДОКУМЕНТ 101 ИСТИННАЯ ПРИРОДА РЕЛИГИИ

Как вид человеческого опыта, религия охватывает и первобытное рабство, на которое эволюционирующего дикаря обрекает его страх, и возвышенную, прекрасную свободу, которую приносит вера цивилизованных смертных, обладающих высшим сознанием своего статуса детей вечного Бога.

Религия является предшественницей развитой этики и нравственности, возникающих в процессе постепенной социальной эволюции. Однако как таковая, религия не есть чисто моральное движение, хотя этический и моральный импульс человеческого общества оказывает огромное воздействие на внешние и социальные проявления религии. Религия всегда воодушевляет эволюционирующую человеческую природу, но она не является секретом этой эволюции.

Религия – убежденность и вера личности – всегда торжествует над поверхностной и противоречивой логикой отчаяния, порожденной неверующим материальным разумом. Истинный и подлинный внутренний голос, тот «истинный свет, освещающий каждого человека, который появляется в этом мире», действительно существует. И это духовное руководство отличается от этического побуждения человеческого сознания. Чувство религиозной уверенности есть нечто большее, чем эмоциональное чувство. Религиозная уверенность выходит за пределы доводов интеллекта и даже логики философии. Религия является верой, доверием и уверенностью.

Истинная религия не есть система философского вероучения, к которой можно прийти логическим путем и которую можно обосновать естественными доказательствами. Не является она и фантастическим и мистическим опытом неописуемых экстатических чувств, доступных только романтическим приверженцам мистицизма. Религия не есть продукт рациональных обоснований, однако – при взгляде изнутри – она вполне обоснованна. Религия не является производным логических посылок человеческой философии, однако – как нравственный опыт – она полностью логична. Религия есть переживание божественности в сознании эволюционного нравственного существа. Она выражает истинный опыт вечных реальностей времени, духовное удовлетворение создания еще при жизни во плоти.

Настройщик Мышления не располагает каким-либо особым механизмом, посредством которого он добивается самовыражения. Не существует какой-либо мистической религиозной способности к восприятию или выражению религиозных чувств. Такой опыт становится возможным благодаря естественному, предопределенному механизму смертного разума. И в этом заключается одно из объяснений трудности, с которой сталкивается Настройщик при непосредственном общении с материальным разумом – местом его постоянного пребывания.

Божественный дух устанавливает связь со смертным человеком не в сфере чувств или эмоций, а в области высшего и наиболее одухотворенного мышления. Именно ваши мысли, а не чувства, ведут вас к Богу. Божественную сущность можно увидеть только глазами разума. Однако тот разум, который действительно постигает Бога – слышит внутреннего Настройщика, – есть разум чистый. «Без святости никто не увидит Господа». Всё это внутреннее духовное общение именуется духовной проницательностью. Такой религиозный опыт является следствием совокупного влияния на разум Настройщика и Духа Истины, функционирующих и воздействующих в среде идей, идеалов, прозрений и духовных устремлений эволюционирующих Божьих сынов.

Следовательно, религия живет и развивается не за счет зрения и чувств, а за счет прозрения и веры. Она заключается не в открытии новых фактов или обретении уникального опыта, а в открытии новых – духовных – значений уже известных человечеству фактов. Высший религиозный опыт не зависит от предшествующего проявления веры, следования традиции или подчинения авторитету. Не является религия и порождением возвышенных чувств и чисто мистических переживаний. Скорее, она представляет собой глубочайший, действительный опыт духовного общения с воздействующими на человека духовными сущностями, пребывающими в человеческом разуме. И в той мере, в какой подобный опыт определим в терминах психологии, религия есть просто опыт переживания реальности веры в Бога в качестве реальности такого чисто личного опыта.

Хотя религия не есть продукт рационалистических спекуляций материальной космологии, она, тем не менее, является результатом всецело умственного постижения, берущего начало в опыте человеческого разума. Религия не рождается ни из мистического созерцания, ни из отдельных размышлений, хотя она всегда остается в большей или меньшей степени загадкой, извечно неопределимой и необъяснимой в терминах чисто интеллектуальных обоснований и философской логики. Жемчужины истинной религии зарождаются в области нравственного сознания человека и проявляются в процессе роста его духовной проницательности – той способности человеческой личности, которая появляется благодаря присутствию раскрывающего Бога Настройщика Мышления в жаждущем Бога смертном разуме.

Вера объединяет нравственную проницательность со способностью сознательно различать ценности, а предшествующее раннее эволюционное чувство долга завершает родословную истинной религии. Со временем религиозный опыт проявляется в некотором осознании Бога и бесспорной уверенности в спасении верующей личности.

Как видно, природа религиозных устремлений и духовных побуждений не такова, чтобы заставить человека только желать верить в Бога: скорее, их сущность и могущество оставляют в человеке глубокий след – убеждение, что ему следует верить в Бога. Чувство эволюционного долга и обязательства, появляющиеся вследствие озарения, которое приходит вместе с откровением, производят столь глубокое впечатление на нравственную природу человека, что он окончательно достигает того состояния разума и того отношения души, при которых он приходит к выводу, что у него нет права не верить в Бога. Наконец, высокая и сверхфилософская мудрость таких просвещенных и дисциплинированных индивидуумов учит их тому, что сомневаться в Боге или не доверять его благости означало бы оказаться неверным по отношению к самой реальной и глубочайшей сущности, содержащейся в человеческом разуме и душе, – его божественному Настройщику.

Действительность религии целиком заключается в религиозном опыте обычных разумных людей. И только в этом смысле религию можно отнести к области науки или психологии. Доказательство того, что откровение есть откровение, заключается всё в том же факте человеческого опыта, в том, что откровение действительно синтезирует внешне различные естественные науки и религиозную теологию в последовательную и логичную философию вселенной – согласованное и непревзойденное объяснение как науки, так и религии, создающее гармонию разума и удовлетворяющее дух, отвечающее в человеческом опыте на те вопросы смертного разума, через которые он стремится узнать, каким образом Бесконечное претворяет свою волю и замыслы в материи, вместе с разумом и применительно к духу.

Аргументация есть метод науки; вера является методом религии; логика является испробованным методом философии. Откровение восполняет отсутствие моронтийной точки зрения, предоставляя метод для достижения единства в понимании реальности и отношений вещества и духа благодаря посредничеству разума. Истинное откровение никогда не представляет науку неестественной, религию – необоснованной или философию – алогичной.

Опираясь на научные исследования, аргументация может привести назад – через природу – к Первопричине, однако нужна религиозная вера, чтобы преобразовать Первопричину науки в Бога спасения, а для обоснования такой веры и такой духовной проницательности требуется также откровение.

Существуют две основные причины веры в Бога, благоприятствующего человеческому спасению:

1. Человеческий опыт – личная уверенность, каким-то образом регистрируемые надежда и доверие, порождаемые внутренним Настройщиком Мышления.

2. Откровение истины – будь то непосредственное личное служение Духа Истины, планетарное посвящение божественных Сынов или письменные откровения.

Наука заканчивает свой поиск причин на гипотезе Первопричины. Религия не останавливается в своем порыве веры до тех пор, пока не обретает уверенности в существовании Бога спасения. Тонкое научное исследование логически предполагает реальность и существование Абсолюта. Религия безраздельно верит в существование и реальность Бога, который благоприятствует спасению личности. То, что оказывается совершенно недоступным метафизике и частично недоступным философии, доступно религии: она подтверждает, что Первопричина в науке и Бог спасения в религии являются одним и тем же Божеством.

Аргументация служит доказательством в науке, вера является доказательством в религии, логика – доказательством в философии, однако откровение подтверждается только человеческим опытом. Наука дает знания; религия дает счастье; философия дает единство; откровение подтверждает эмпирическую согласованность этого триединого подхода к вселенской реальности.

Созерцание природы способно раскрыть только Бога природы, Бога движения. В природе обнаруживается только вещество, движение и одушевленность – жизнь. При определенных условиях вещество в сочетании с энергией предстает в виде живых форм, однако в то время как естественная жизнь является непрерывной как явление, она совершенно мимолетна для индивидуальных форм. Природа не дает оснований для логической веры в спасение человеческой личности. Религиозный человек, который находит Бога в природе, уже – и в первую очередь – нашел того же личного Бога в своей собственной душе.

Вера открывает Бога в душе. Откровение, заменяющее в обычном эволюционном мире моронтийную проницательность, позволяет человеку увидеть в природе того же Бога, которого вера обнаруживает в его душе. Так откровение успешно наводит мосты между материальным и духовным, между созданием и Создателем, между человеком и Богом.

Действительно, созерцание природы логически указывает на то, что ею управляет разум, что она находится под наблюдением живого существа. Однако это не раскрывает сколько-нибудь удовлетворительным образом личностного Бога. С другой стороны, природа не обнаруживает ничего, что позволяло бы смотреть на нее как на произведение Бога религии. Бога невозможно найти только через природу, но если человек уже нашел Бога, то исследование природы полностью согласуется с более высоким и более духовным толкованием вселенной.

Как эпохальное явление, откровение периодично; как личный человеческий опыт, оно непрерывно. Божественность действует в личности смертного человека в качестве Настройщика – дара Отца, в качестве Духа Истины – дара Сына и в качестве Святого Духа – дара Вселенского Духа, в то время как все эти три сверхсмертных дара объединяются в эмпирической эволюции человека в служении Бога-Высшего.

Истинная религия есть проникновение в реальность – рожденное в вере дитя смертного сознания, а не просто интеллектуальное восхождение к какой-либо системе догматических доктрин. Истинная религия заключается в опыте того, что «сам Дух подтверждает нашему духу, что мы – дети Божьи». Религия заключается не в теологических утверждениях, а в духовном проникновении и возвышенном доверии души.

Ваша глубочайшая сущность – божественный Настройщик – пробуждает в вас жажду к праведности, уверенное стремление к божественному совершенству. Религия есть осознание в вере этого внутреннего стремления к достижению божественности. Так появляются то доверие и та уверенность души, которые вы будете сознавать как путь спасения, – метод сохранения личности и всех тех ценностей, которые вы считаете истинными и благими.

Осознание религии никогда не зависело и никогда не будет зависеть от большой образованности или искусной логики. Оно заключается в духовной проницательности, и именно в силу этой причины некоторые из величайших религиозных учителей, и даже пророков, порой демонстрировали столь мало мирской мудрости. Религиозная вера в равной мере доступна как образованным, так и необразованным людям.

Религия всегда должна быть своим собственным критиком и судьей. Ее невозможно изучить, тем более понять, со стороны. Единственной гарантией личного Бога является ваше собственное постижение своей веры в духовные сущности, а также связанного с ними опыта. Никому из ваших товарищей, обладавших аналогичным опытом, не требуется доказательств личности или реальности Бога, в то время как для всех других людей, не обладающих такой же уверенностью в Боге, ни один из возможных доводов не будет полностью убедительным.

Психология действительно может пытаться изучать феномены религиозных реакций на социальное окружение, однако у нее нет ни малейшей надежды когда-либо познать действительные внутренние мотивы и воздействие религии. Только теология – область веры и метод откровения – способна на сколько-нибудь разумную оценку природы и содержания религиозного опыта.