Текст книги "Убийство по-римски"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Аллейн спросил его, изучалось ли содержимое стола. Он ответил, что вице-квестор Бергарми собирался заняться этим позже, если Мейлер не возвратится.

– Он не возвратится, – сказал Аллейн. – Я посмотрю, что в столе. Прежде чем я приступлю к делу, вы, может быть, позвоните квестору Вальдарно.

Фокус удался. Агент вновь погрузился в книжку, и Аллейн перешел к делу. Его заставил повозиться единственный замок – от шкафчика, спрятанного в глубь серединной выемки письменного стола; в этом-то шкафчике он и нашел, что искал: аккуратный гроссбух, подобие делового дневника. На страницах его против дат стояли пометки, сопровождавшиеся одной, иногда двумя буквами. Аллейн взглянул на собственную записную книжку и обнаружил, что эти записи по числам совпадали с предполагаемыми поставками героина из Измира в Неаполь и оттуда через Корсику в Марсель. Напротив даты чуть более годичной давности он прочел: «Андж. в авг. Б. Г.» и четырьмя днями позже: «Б. Г. С. в Л.». Это было странно и непонятно, пока в ящике письменного стола он не нашел рукопись под заглавием «Анджело в августе». Он вернулся к гроссбуху.

Ничего интересного, пока он не наткнулся на запись от мая минувшего года: «В. дер В. Подтверждение. Ждать». С этого дня через промежутки времени стали появляться записи о поступлении крупных сумм – без объяснений, но совпадающие с днями поставок. Он не отрывался от гроссбуха. Агент зевал над своей книжкой. Записи текущего года. «Перуджа. К. Д. 100 000 лир». Еще несколько записей с инициалами К. Д. И после этого всего одна заметка о первой и последующих экскурсиях «Чичероне».

Аллейн закончил осмотр письменного стола. В запертой коробке для денег он нашел некоторое количество писем, явно указывавших на то, что мистер Мейлер занимался шантажом, одно из них на незнакомом ему языке, который он счел голландским. Он переписал и сфотографировал это письмо, равно как и некоторые записи в дневнике. Было уже половина двенадцатого. Он вздохнул, попрощался с агентом и направился к Вальдарно, размышляя о том, что, по всей вероятности, только что совершил неприкрытое должностное преступление. Но он нимало не раскаивался в этом.

3

В полдень вся группа незадачливых туристов мистера Мейлера собралась в роскошном кабинете квестора Вальдарно.

И леди Брейсли, и Кеннет Дорн, и майор Суит были живыми свидетельствами излишеств предыдущей ночи. Ван дер Вегели выглядели удивленными, Софи Джейсон – потрясенной, Барнаби Грант нервничал. Они неловко расселись полукругом на роскошных псевдоренессансных стульях; по приказу квестора Вальдарно на царственном подносе им принесли бокалы. Леди Брейсли, Кеннет и майор Суит болезненно взглянули на них и отказались. Остальные в тревоге отхлебывали вино и слушали квестора.

Чем дольше говорил квестор, тем с большим опасением туристы глядели на Аллейна, который сидел в стороне.

Вальдарно без обиняков рассказал им, что обнаружено тело Виолетты, и подчеркнул, что Себастиан Мейлер пока что не появлялся. Он сидел за великолепным письменным столом. Аллейн заметил, что средний ящик его приоткрыт и что в нем лежит бумага. Квестор непринужденно положил сложенные руки на ящик, но, воодушевясь собственным красноречием, забылся и стал свободно жестикулировать. Его слушатели беспокойно ерзали на стульях. Майор Суит с усилием выговорил, что с первого взгляда этот тип Мейлер показался ему подозрительным. Никто его не поддержал.

– Миледи, леди и джентльмены, – заключил квестор, – я уверен, все вы, без сомнения, понимаете, как важно установить местонахождение этого мистера Мейлера. Высокие власти уполномочили меня заверить вас, что мы сделаем все, чтобы не причинять вам ненужных неудобств и чтобы ваше пребывание в Риме – приятное, мы надеемся, – никоим образом не было… – он помолчал и взглянул в выдвинутый ящик, – …омрачено этим несчастным происшествием.

«Он по рассеянности задвинул ящик большим пальцем, это ошибка, – думал Аллейн. – В остальном он прекрасно справился с делом».

– Очень цивилизованно, да. Сделаем все, что можем, – сказал майор Суит.

– Конечно, – сказали Ван дер Вегели и Софи.

– Да, в самом деле. – Леди Брейсли неуверенно огляделась. – Я хочу сказать, как все это неловко и странно. – Она открыла портсигар, но рука ее дрогнула, и сигареты рассыпались по полу.

– Eccelenza [42]42
  Ваше превосходительство (ит.).


[Закрыть]! – воскликнул квестор. – Извините! Позвольте мне! – Он вскочил на ноги.

– Нет! Нет! Пожалуйста! Кеннет. До чего же я неуклюжа. Нет!

Кеннет собрал сигареты, положил их в портсигар и не без трудностей закурил; сигарета в губах его задрожала. Соседям было неловко глядеть на леди Брейсли и Кеннета.

– Вы этого прямо нам не сказали, – громко проговорил Грант, – но прав ли я, полагая, что вы подозреваете в этом убийстве Мейлера?

Кеннет Дорн издал что-то среднее между смешком и фырканьем.

Квестор прибег к одному из изысканнейших своих жестов.

– Не следует торопиться с выводами, – проговорил он. – Скажем так, мистер Грант, у нас есть такое чувство, что он может…

– Помочь полицейскому расследованию, – выпалил Кеннет, – что-то слишком знакомое! Инспектор или суперинтендант Как-его-там говорит, что хочет найти мистера Себастиана Мейлера, который, по мнению полиции, может помочь…

Он вдруг умолк, уставившись на Аллейна.

– Боже! – воскликнул он и вскочил на ноги. – Я был прав! Боже! Теперь я все вспоминаю. Я знал, что видел эту сказочную физиономию раньше. Боже, вы – полицейский!

Он обратился к соседям:

– Это гнусный полицейский. Тот самый сыщик, о котором постоянно пишут в газетах. «Красавчик»… как это?.. Да, вот – «Красавчик Аллейн». – Он указал пальцем на Аллейна. – Он не турист, он – шпик. Вчера вечером. У «Тони». Шпионил. Вот чем он занимался.

Все глаза обратились на Аллейна, и он почувствовал в них немедленное отчуждение. «Что же, – подумал он, – я вновь при исполнении служебных обязанностей».

Он встал.

– Мистер Дорн опередил нас на мгновенье, – сказал он. – Квестор как раз собирался вам все объяснить.

И квестор действительно все объяснил, кое о чем существенном умолчав и кое в чем прилгнув, – Аллейн предпочел бы ничего такого не делать. Он сказал, что высокочтимый суперинтендант, будучи в отпуске в Риме, нанес им визит вежливости, что он желал остаться инкогнито, что было, разумеется, соблюдено. По чистому стечению обстоятельств, солгал он, Аллейн записался на экскурсию «Чичероне», но когда Мейлер исчез, почел своим долгом доложить в штаб-квартиру полиции. За что квестор и его подчиненные испытывают глубокую признательность.

Здесь он сделал паузу. Из его слушателей Софи и Ван дер Вегели, казалось, вполне удовлетворены объяснением. Остальные по-разному выказывали неверие и скептицизм.

Квестор продолжил речь. Ввиду смерти этой несчастной женщины и так как Мейлер – британский подданный, он попросил суперинтенданта Аллейна о помощи, и тот любезно выразил согласие. Квестор полагал, что соотечественники суперинтенданта, конечно же, предпочтут, чтобы расследование шло под его руководством. В любом случае, закончил он, все это, вероятно, закончится очень скоро и всерьез не омрачит их отдых. Он поклонился Ван дер Вегелям и прибавил, что они, он надеется, не будут возражать против такого плана действий.

– Ну конечно, – сказал барон. – Это удовлетворительные и разумные предложения. Совершено преступление. Наша обязанность – помочь следствию. В то же время я рад слышать, что нас не задержат здесь очень долго. В конце концов, – он поклонился Аллейну, – мы здесь также на отдыхе.

С многочисленными медоточивыми заверениями квестор попросил всех перейти в комнату, отведенную в распоряжение Аллейна.

Она была не столь пышной, как кабинет Вальдарно, но более чем удобной для дела. Аллейну указали на письменный стол, для семи путешественников принесли недостающие стулья. Он заметил, что, не теряя времени, Барнаби Грант уселся рядом с Софи Джейсон, что у майора Суита не столь затуманенный взор, как прежде, что леди Брейсли на этот раз ловчее извлекла сигарету и искусно побеждала дрожь в руках, которая, тем не менее, была очевидной. Возмущенный и разобиженный Кеннет краем глаза поглядывал на Аллейна и явно не был успокоен официальным заявлением.

Аллейн больше всего боялся, что ему придется во второй раз прокрутить пластинку Вальдарно.

– Положение и трагическое, и нелепое, – сказал он, – и я понятия не имею, что вы о нем думаете. Если взглянуть на вещи трезво, все сводится к следующему. Убита несчастная женщина и исчез довольно странный субъект, предположительно британский подданный. По всей очевидности, мы – последние, кто его видел, и полиция хочет от каждого из вас получить свидетельские показания. Синьор Вальдарно – слишком крупная фигура, чтобы самому вести следствие: его звание соответствует нашему главному констеблю или, может быть, помощнику комиссара. Его заместитель, ведущий дело, не говорит по-английски, и, поскольку я полицейский, он попросил меня о содействии. Надеюсь, никто из вас ничего против этого не имеет. Поймите, я ведь не мог отказать им.

– Вы могли бы сказать нам о своей профессии, – возмутился майор Суит.

– Но с чего? Вы же не сказали нам о своей.

Майор побагровел.

– Послушайте, – сказал Аллейн. – Давайте покончим с этим делом. И по-моему, чем скорее, тем лучше.

– Конечно, – ответила Софи Джейсон. – Давайте.

– Да, разумеется, – деревянным голосом произнес Грант, а леди Брейсли и Кеннет издали звуки, означавшие вынужденное согласие.

– Ах, да! – воскликнула баронесса. – И никаких больше задержек? Наши планы на сегодня уже выглядят глупо. Вместо фаунтанов на Вилла д'Эсте эта душная комната. Давайте! Начнем!

Получив поощрение, Аллейн приступил к делу. Его положение было непростым: он не мог непосредственно опереться на помощь Скотленд-Ярда и даже не чувствовал себя его неотъемлемой частью. Это был, так сказать, выездной матч со всеми вытекающими сложностями, не последняя из которых – наметить рамки расследования. Первоначально считалось, что он займется возможным участием Мейлера в международном наркобизнесе и предполагаемыми связями его с ключевой фигурой, легендарным Отто Зигфельдом. Теперь, с обнаружением Виолетты, ужасной, с выпученными глазами, в каменном гробу, вероятно, предназначавшемся для Бог весть каких благородных останков, дело расширилось и границы его утратили четкость. Вести его стало по-настоящему сложно.

– Полагаю, сначала мы решим вопрос, когда каждый из нас в последний раз видел Себастиана Мейлера, – сказал он. – Что до меня, это было, когда мы находились на среднем уровне и сразу после того, как майор Суит и леди Брейсли отправились наверх, в атриум. Мы все вместе спустились в митраистское жилище – мистер Грант, мисс Джейсон, барон с баронессой и я. Майор Суит и мистер Дорн присоединились к нам порознь через пять – десять – пятнадцать минут. Позвольте мне начать с вас, леди Брейсли: не видели ли вы Мейлера или Виолетту после того, как ушли от нас?

Аллейн подумал, что ей худо не только от нешуточного похмелья, но также и от того, что она оказалась в ситуации, от которой нельзя отделаться привычной банальностью двадцатых годов. Тусклым взором она обвела присутствующих мужчин, облизнула губы и ответила:

– Нет. Конечно, нет. Нет.

– А вы, майор? По дороге вниз. Вы никого из них не встречали?

– Не встречал.

– Вы пробыли с леди Брейсли минуту-две и затем спустились в митрейон?

– Да.

– И никого не встретили на дороге?

– Никого.

– В этот момент между верхним уровнем – базиликой – и нижним – митрейоном, – вероятно, находились три человека, кроме вас, – сам Мейлер, Виолетта и мистер Кеннет Дорн, – заметил он по ходу действия. – Никого из них вы не видели и не слышали?

– Конечно, нет.

– Мистер Дорн, когда точно вы покинули нас?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Может быть, мы вам поможем, – продолжил Аллейн с несокрушимым добродушием. – Вы были с нами в церкви на среднем уровне, когда Мейлер пошутил насчет того, что Аполлон – это новый Лазарь.

– Ну, а при чем я?

– Вы рассмеялись на эту шутку.

– Восхитительно, – сказал Кеннет.

– Это была дурная шутка, – сказала баронесса. – Нам она не понравилась, правда, Геррит?

– Да, моя дорогая.

– Это была глупая шутка.

– Так.

– Может быть, вам кажется смешнее прятаться за терракотовыми бюстами, – сказал Кеннет, – и выскакивать оттуда, пугая старых… нервных людей. Смеяться можно по-разному.

– Вас же там не было, мистер Дорн, – сказал барон. – Вы оставили группу. Мы прошли через неф ранней церкви, и вас с нами не было. Откуда вы знаете, что я выскочил из-за бюста?

– Слышал от тети, – надменно ответил Кеннет.

– Со слов Мейлера мы знаем, что вы вернулись сфотографировать Аполлона, – продолжал Аллейн. – Это верно?

– Конечно.

– И вы его сфотографировали?

Кеннет пошаркал ногами и после довольно длительной паузы ответил:

– Да нет как-то. У меня кончилась пленка. – Он вытащил пачку сигарет и обнаружил, что она пустая.

– Нисколько не кончилась, – выкрикнул майор Суит. – У вас было полно пленки. Вы сняли Митру, когда мы пресмыкались перед Грантом и его книжкой.

Грант неожиданно расхохотался.

– Существует возможность зарядить новую пленку, майор Суит, – задыхаясь, выговорил Кеннет.

– Да, конечно, разумеется, существует, – сказал Аллейн. – Скажите, пожалуйста, Мейлер подходил к вам, когда вы не фотографировали Аполлона?

На этот раз пауза затянулась до неловкости. Майор Суит как будто воспользовался возможностью малость вздремнуть. Он закрыл глаза, опустил подбородок, и вскоре рот его приоткрылся.

И наконец Кеннет громко сказал:

– Нет. Он не пришел.

– «Пришел»? Стало быть, вы его ждали?

– Нет, не ждал. С чего это вы решили, что ждал? Я его не ждал и не видел. – Пачка из-под сигарет выпала из его рук. – Что это? – спросил он.

Аллейн вынул из кармана сложенный носовой платок. Теперь он развернул его и показал скомканную блестящую голубую бумажку.

– Вы узнаете это? – спросил он.

– Нет!

Аллейн нагнулся за сигаретной пачкой, поднял ее и бросил на письменный стол.

– Вчера в «Логове Тони» мне дали две коробочки, завернутые в такую же бумагу.

– Боюсь, – чуть слышно проговорил Кеннет, – мой единственный комментарий: ну и что, дорогой суперинтендант Аллейн?

– В одной из них было восемь таблеток героина. В каждой, по-видимому, одна шестая часть грана. В другой – такое же количество кокаина в порошке. Мне было сказано, что это товар самого мистера Мейлера.

Ван дер Вегели выразили яростное возмущение сначала на своем языке, а потом по-английски.

– Вы не бросили эту бумажку за статую Аполлона, мистер Дорн?

– Нет. Боже! – воскликнул Кеннет. – Что это все за чертовщина? На какую муру вы хотите меня купить? Хорошо, допустим, это была обертка от героина и кокаина. А сколько людей каждый день проходят через Сан-как-его-там? А как насчет той старой женщины? Она с таким же успехом могла продавать его. Кому угодно. Какого дьявола вешать это все на меня?

– Кеннет, милый, не надо. Прошу. Не надо!

– В частности, потому, – ответил Аллейн, – что вы до того времени выказывали симптомы абстиненции, когда же вы появились в митрейоне, у вас их больше не было.

– Неправда.

– Не будем дискутировать. Если потребуется, мы можем снять отпечатки пальцев. – Он указал на бумагу и на пустую сигаретную пачку. – Так или иначе, вчера вечером вы совершенно откровенно рассказали мне про свои опыты с наркотиками. Вы сказали, что к этому приучил вас Мейлер. Зачем сейчас поднимать шум?

– Я не знал, что вы такой.

– Глупыш, я не собираюсь здесь, в Риме, сажать вас в тюрьму за наркотики. Я просто хочу знать, встречались ли вы с Мейлером у статуи Аполлона на среднем уровне Сан-Томмазо, и если да, то с какой целью?

– Кеннет, не надо!

– Тетя, не встревайте! Я уже сказал ему – нет, нет, нет!

– Очень хорошо. Продолжайте. Вы вернулись, чтобы сфотографировать Аполлона, обнаружили, что в вашем аппарате кончилась пленка, спустились на нижний уровень и присоединились к нам в митрейоне. На каком этапе вы зарядили в камеру новую пленку?

– Не помню.

– Где старая пленка?

– Господи, да у меня в кармане. В моем номере.

– Вы также не встречали майора Суита, хотя он, вероятно, шел вниз впереди вас?

– Нет.

– Майор, вы проходили мимо Аполлона на пути вниз?

– Полагаю, да. Не могу сказать, что точно помню. Должно быть.

– Не обязательно. Старую церковь среднего уровня окружают аркады. Если на этом уровне вы повернете направо, а не налево, вы придете к лестнице кратчайшим путем, а не тем, где Аполлон.

– Я мог повернуть направо, но я этого не сделал.

– Странно! – сказал Аллейн. – И никто из вас не видел, не слышал и не чуял Мейлера и Виолетту?

Молчание.

– За исключением леди Брейсли, все мы сошли в митрейон и пробыли в нем, полагаю, не меньше пятнадцати минут, пока барон с баронессой и мистер Дорн сделали фотографии, а мистер Грант читал нам. Затем мы разными путями поднялись наверх. Мистер Дорн, вы вышли первым через главный ход.

– Всегда-то вы правы. Я пошел кратчайшим путем и по дороге никого не встретил и ничего не слышал, и я нашел тетю во внутреннем дворике.

– Совершенно верно. Я шел вместе с бароном и баронессой. Мы вышли из митрейона через дверь за фигурой бога, дважды повернули вправо, прошли под аркадой, если ее можно так называть, мимо колодца и саркофага и, наконец, пришли к винтовой лестнице. – Он обратился к Ван дер Вегелям: – Вы подтверждаете?

– Конечно, – сказала баронесса. – Именно этим путем. Остановившись разок осмотреть… – Она умолкла, взволнованная, и положила руки на руку мужа. Дрожащим голосом она заговорила с ним на своем языке. Он склонился над ней, заботливый, обеспокоенный, взял ее руки в свои ладони и нежно сказал:

– Дорогая моя, мы же должны говорить по-английски. Позволь, я объясню. – Он обратился к Аллейну. – Моя жена взволнована и огорчена, – сказал он. – Она вспомнила, и вы наверняка помните, мистер Аллейн, – ах, нет! Вы уже повернули в коридор. Но моя жена сфотографировала саркофаг.

– Подумать об этом так ужасно! – пожаловалась баронесса. – Только представьте! Эта несчастная женщина – ее тело – оно могло быть – нет, Геррит, это ужасно.

– Наоборот, баронесса, – сказал Аллейн. – Это может оказаться величайшей помощью следствию. Конечно, мы понимаем, как это вам неприятно…

– Неприятно!

– Ну, чудовищно, ужасно, как хотите. Но ваша фотография может, по крайней мере, показать, на месте ли была крышка саркофага в тот момент.

– Она была на месте. Вы сами должны были видеть…

– При том освещении все выглядело в полном порядке, но, понимаете, вспышка могла высветить некоторые неправильности.

– А что с ней было, когда вы обследовали ее, как я понимаю, с Вальдарно? – спросил Грант.

– Она была… слегка смещена, – сказал Аллейн. – Если на снимке баронессы все окажется в полном порядке, это будет означать, что убийство произошло после того, как мы ушли из митрейона.

– И после того, как мы все ушли из Сан-Томмазо? – спросил Грант.

– Не вполне так, хотя, может быть, и так. С вашего позволения, давайте установим передвижения остальных участников группы. Ваши, к примеру.

– Я объявил, что останусь в митрейоне на случай, если кому-то понадобятся дополнительные сведения обо всем храме. Мисс Джейсон была там со мной, я полагаю, минут десять или что-то в этом роде, а после мы двинулись наверх кратчайшим путем: через основной выход из митрейона, через зал и затем прямым коридором к лестнице. Мы не проходили мимо колодца и саркофага, конечно, и мы никого не встретили.

– Кого-нибудь слышали? Голоса?

– Нет. Не думаю.

– Погодите минуточку, – сказала Софи.

– Слушаю вас, мисс Джейсон.

– Не думаю, что это существенно, но… – Она обратилась к Гранту: – Вы помните? Когда мы выходили из митрейона, послышались голоса. Слитный гул из-за эха.

– Разве? Не помню.

– Мужские или женские голоса? – спросил Аллейн.

– Они были такие искаженные, что трудно сказать. По-моему, это был мужской и, может быть, женский голос: возможно, ваш и баронессы Ван дер Вегель на лестнице. Или барона Ван дер Вегеля. Или всех троих.

– Может быть, – сказал Аллейн. – Каким путем возвращались вы, майор Суит?

– А-гм… Я немножко послонялся внизу. Еще разок взглянул на колодец, а если спросите, была ли на месте крышка саркофага, я могу только сказать, что сам ничего не заметил. Я… гм… прошел в неф старой церкви. И действительно, когда я был там, я слышал вас и… гм… Ван дер Вегелей под аркадами. Фотографировали.

– Это так, – сказала баронесса. – Я сфотографировала голову Меркурия.

– Вы все фотографировали, когда я был на каменной лестнице. Не спешил. Женщину не видел. Мейлера тоже. Мое мнение – там нигде его не было. В храме. Уверен.

– Почему? – спросил Аллейн.

– Честно говоря, если бы этот парень был там, я бы его разыскал. По-моему, это было чертовски странно с его стороны бросить нас на произвол судьбы, заполучив с нас по такой кругленькой суммочке. И я подумал: если этот противный тип болтается где-то поблизости, я уж его найду. А я его не нашел.

– Не представляю себе, что вы могли хоть сколько-нибудь тщательно осмотреть помещения, майор Суит, – сказал Грант. – За столь короткое время? При таком освещении? Да еще со всеми боковыми коридорами и раскопками? Нет!

– Это так, – сказал барон. – Это несомненно так.

– Я протестую, сэр, – сказал майор и надул щеки.

Барон не обратил на него ни малейшего внимания.

– Мистер Аллейн, – сказал он. – Ведь есть вероятность, что этот Мейлер спрятался где-то внизу, может быть, уже с телом женщины, которую он убил, и что он ждал, пока мы уйдем, чтобы положить ее… туда, где ее нашли. Мистер Аллейн, что вы скажете? Есть такая вероятность?

– Думаю, что есть, барон, да. Но в таком случае, когда он сам убежал?

– Может быть, он до сих пор там, – предположил Кеннет, как всегда хихикнув.

– Я думал об этом, – сказал барон, игнорируя Кеннета. – Я думал, что, может быть, он подождал, пока святые отцы осмотрят подземелье. Что он спрятался где-то поближе к верху и, когда они искали, ухитрялся скрываться от них и снова прятался в базилике и убежал, когда мы уехали. Не знаю. Может быть, это нелепое предположение, но – в конце концов он убежал.

– По-моему, это разумное предположение, – сказала леди Брейсли и не без усилия адресовала остатки лукавой улыбки барону, который, по-видимому, содрогнулся, но поклонился.

– Если то, что он убежал, не шутка, подведем итоги, – сказал Аллейн. – Никто из нас не видел Мейлера или Виолетту после того, как Мейлер покинул нас якобы для того, чтобы встретиться с мистером Дорном у статуи Аполлона в аркадах в старой церкви на среднем уровне Сан-Томмазо.

С уст Софи сорвалось легкое восклицание.

– Да, мисс Джейсон. Вы о чем-то подумали?

– Так, пустяки. Это может быть… это скорее всего вздор, но это произошло во время группового фотографирования.

– Я вас слушаю.

– За пределами митрейона послышался шум. Я бы сказала, неподалеку, но все было спутано и искажено эхом. Мне показалось, женский голос, и затем он вроде бы оборвался. И чуть позже – глухой стук. В тот момент я подумала, что кто-то запахнул очень тяжелую дверь.

– Я помню! – воскликнул барон. – Я прекрасно помню! В тот самый момент, когда я снимал группу.

– Да? Вы тоже слышали? – сказала Софи. – Такой сильный… огромный звук?

– Совершенно верно.

– Похоже на дверь?

– На очень тяжелую дверь.

– Да, – согласился Аллейн, – это звучало именно так.

– Но, насколько я помню, там нет никаких тяжелых дверей, – проговорила Софи, побледнев. – Правда ведь? – спросила она Гранта.

– Да. Никаких дверей, – ответил он.

– Так что, вероятно, это было что-то другое – допустим, что-то уронили. С небольшой высоты. Совсем небольшой. Но очень тяжелое.

– Вроде каменной крышки? – предположил Аллейн.

Софи кивнула.