Текст книги "Под моим крылом (СИ)"
Автор книги: Наташа Гера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Кире приносят чайник зеленого чая, к нему мед. И все.
Почувствуй себя поросенком, называется.
– Ты не будешь больше ничего заказывать? – Я, конечно же, пожрать люблю, но не до такой же степени, чтобы есть на глазах у женщины с чашечкой чая в руке.
– Я бы с радостью, только токсикоз замучил.
– То есть… с ребенком все хорошо? – Если у женщины токсикоз, значит она беременна, да?
– Доктора говорят, что беременность сложная, но с ребенком все в порядке.
Я никогда не участвую в разговорах о беременности и родах. Никогда! Я сейчас потеряю сознание. Хорошо, что Кира достаточно тактичный человек и в большие подробности своего состояния меня не посвящает. Какая же воспитанная женщина.
Но я рада, что с ребенком все хорошо. Приподнимаю свои очки и вижу у Киры под левой грудью маленькие золотые крылышки. Они немного подросли, окрепли и уже не прозрачные, а плотные. Выглядит так, будто Кира прицепила себе брошку, только выбрала такое вот странное место. Живот, кстати, еще не выглядит беременным, или так медленно растет, или просто его скрывает блузка свободного кроя.
– Ты не обращай внимания, ешь, – говорит Кира и наливает себе чай. – Как поживаешь? – Светским тоном спрашивает она.
– Спасибо, хорошо. Работа – дом, дом – работа. С Вадимом больше не виделась, если ты об этом.
– Я знаю. Он буквально вчера уехал в Германию работать. Вместе с той медсестрой. – Кира закусила губу и отвернулась от меня. Видно, как ей тяжела, пусть она и надела непроницаемую маску.
Вот кобелина. Оставил беременную жену, с еще одним ребенком и умотал себе с новой теткой. И кого я только там любила? Тьфу.
Я даже не знаю, что сказать на это – возмущаться или негодовать. Молчу и ем мясо с кабачком и помидорами, соус какой вкусный, ммм. По лицу Киры я не могу понять, что она сама об этом думает. На ее лице непроницаемая маска.
– Мы подали на развод и через пару месяцев эта история для меня закончится.
– А… как же ребенок? Вадим знает? – Вот кто меня просит лезть, куда не надо?
– Знает. Но он даже не пришел тогда ко мне в больницу. Нашел доктора, оплатил лечение и все. Сказал, чтобы я сама решала этот вопрос, его дети сейчас не интересуют. Развод не обсуждается, я с детьми ему больше не нужна. Давал денег на аборт.
– А ты что?
– А я добилась от него развода на моих условиях. Квартира остается детям, машина мне. Плюс содержание детей до совершеннолетия и алименты мне, за моральный ущерб. Из-за того, что он гуляет, я не собираюсь менять свой образ жизни. Пусть платит. Легко он не отделается. Эти дети не только мои, вот пусть и делает то, что обязан.
Вот это женщина. Кремень. Ледяная глыба. Сколько я знаю разведенных мам, которые остаются сами с детьми, без квартиры, без работы и без денег, и без всякой материальной помощи со стороны бывших папаш. А Кира в этом плане молодец. Я вот даже восхищаюсь ее силе характера, хладнокровию и здравомыслию. Ведь обычно женщины действуют на эмоциях, тем более в такой сложной ситуации. Женщина может уйти вместе с детьми, гордо хлопнув дверью с криками: ничего мне от тебя не надо, я сама! А мужчины этим пользуются и очень скоро забывают о том, что где-то живут его дети. А они хотят есть, их надо одевать и учить, лечить, и этим всем занимается гордая разведенная женщина.
Кира в этом случае проявила мудрость. На ней осталась огромная ответственность – вырастить и воспитать двоих детей. А Вадимка пусть платит, ниче, не обеднеет.
– А кто тебе помогает? Подруги там, родственницы? – Кира, несомненно, женщина сильная, но не всесильная все же.
– Подруг у меня, к сожалению, нет. Близких я имею в виду. Некогда мне было дружить, я всегда училась или работала, а потом вышла замуж. И снова работала. А с подчиненными дружить нельзя.
Да ладно? А ты пробовала?
– Мама далеко, ей тяжело ко мне добираться. Сына иногда забирает к себе свекровь. Она говорит, что бывших внуков не бывает, бывают только бывшие невестки. Посмотрим, на сколько ее хватит. А так мне помогают няня и еще одна женщина, которая приходит убирать. А что?
А то, что ты такая одинокая, что о разводе приходишь рассказывать бывшей любовнице своего бывшего мужа. Это, как минимум, странно.
Я попробовала взглянуть на Киру иначе, не как на жену Вадима. Высокая, стройная, почти как я. Но я стройнее, конечно же. Темные волосы до плеч уложены в строгую прическу. Яркие синие глаза, длинные ресницы, идеальный носик, породистое лицо с тонкими чертами. Губы такие, что Анжелина Джоли нервно курит в сторонке. И свои к тому же, уж в этом то я разбираюсь. Ухоженная, даже можно сказать, холеная. Умная. Гордая.
Я могла бы с ней дружить. Где-то в параллельной вселенной. Где у нас не было такой предыстории.
– Кира, я понимаю, что это может быть странно. Но я бы хотела иногда тебе звонить, узнавать, как дела. Если ты не против, конечно. – Не чужой ведь мне человек теперь, что уж.
– Звони, – она соизволила согласиться. – И знаешь, что?
– Что?
– Я ужасно хочу кусочек этого твоего мяса и баклажан, если можно… – на этом слове лед между нами начал таять. Она стала смеяться первая, а ее поддержала.
Через несколько минут официант принес еще одну тарелку и приборы, и Кира осторожно отрезала себе малюсенький кусочек телятины. Моей порцией можно накормить и троих, не то, что угостить беременную и худющую почему-то еще девушку.
– Это прекрасно! – Улыбается Кира и пробует еще. – Спасибо тебе! Я бы еще и наливку попробовала, – я отодвинула от нее подальше рюмку, – но не будем усугублять. Я ведь даже курить бросила.
Это правильно, о себе и о ребенке надо позаботиться самой, раз уж рядом никого близкого нет. А вот свою наливку я все равно уступать не собиралась. Даже беременной, хотя говорят, что это очень плохая примета.
Мы расстались не лучшими подругами, конечно же, но и не врагами. Мое чувство вины перед Кирой немного ослабло. Я понимаю, что ее брак развалился не из-за моей связи с Вадимом. Я склонна в этом обвинять только его кобелиную сущность. Но я тоже как-то к этому приложилась. А с другой стороны, если не я, так у Вадима была бы другая и даже третья – четвертая девушка. А от меня даже какая-то польза есть.
Я опять ищу себе оправдания. Вот если бы я не поехала с Кирой к Вадиму, кто знает, успели бы ее доставить вовремя в больницу. А так у нее есть маленькие золотые крылышки.
А у меня моих нет.
Вечером я неожиданно для себя стала собираться в клуб. У моей знакомой, той, что психолог Анна, сегодня днюха. Я целую неделю ей отказывала и приводила сотни весомых причин, почему я не могу прийти. А после встречи с Кирой подумала: какого черта я буду дрыхнуть дома, если можно потусить, выпить и потанцевать? Если я не буду выводить себя в люди и заставлять веселиться, то приросту к дивану и покроюсь плесенью. Обрасту халатом и тапками. Так и старость незаметно подкрадется. А я ведь еще молодая! Все молодые в субботу ночью гуляют.
Собиралась я долго и тщательно. Я хотела себя встряхнуть, избавиться от этого сонного и унылого состояния, которое последний месяц или больше загоняет меня домой, под одеяло. Раньше я в это время только начинала краситься.
Выбрала себе платье, по аналогии с маленьким черным, которое должно быть у каждой женщины, только красное. Хотя черное у меня тоже есть, конечно же. Очень люблю все оттенки красного и поэтому у меня в шкафу есть одежда малинового, карминового, алого, кораллового, томатного, терракотового, рубинового, бордового, вишневого, земляничного и еще бог знает какого вкусного красного цвета. Это земляничное.
Такого же цвета матовая помада.
Покрутилась перед зеркалом. С виду – красотка, а внутри так спать хочу, еле сдерживаюсь, чтобы не смыть всю эту красоту и не забиться под одеяло. Соберись, тряпка! Иди потанцуй!
Основным стимулом выйти из дома стала мысль о выпивке и еде. А если я захочу, то и секс у меня будет этой ночью.
В клубе меня приветствуют так, будто я звезда какая-то. Что, соскучились? Конечно, кто еще будет развлекать вас чувственными танцами, иногда и на барной стойке, шпагатом посреди танцпола и мельканием трусов, когда я делаю сальто. Охрана со мной вежливо здоровается, администратор улыбается во все зубы, бармены приветствуют моим любимым коктейлем. Хорошо, хоть местные проститутки не стали бросаться мне на шею, как родной.
Анна созвала большую компашку девчонок, стол ломится от еды и выпивки, музыка играет так громко, что мы друг друга не слышим и обходимся даже без тостов, просто поднимаем бокалы, повинуясь стадному инстинкту. Раньше я бы веселилась и развлекалась во всю, уже давно бы танцевала и познакомилась с несколькими мужчинами, и, возможно, даже уехала в отель. А сегодня я ем, пью и разглядываю людей. Вот че она так накрасилась? Не знает, что акцентировать можно или глаза, или губы? А тут и стрелки со всех сторон глаз, и губы на пол лица.
Кто так танцует? Вот кто сейчас так танцует? Даже моя бабушка так бы не танцевала!
О, вырядилась она! И чулки в сеточку, и платье леопардовое в облипку, из декольте сиськи вываливаются. Ууу, прошмандовка! Так еще и пьяная, что ли.
Какая вкусная рыба. И салатик. Вот умеют же люди готовить. А че я раньше здесь ее не заказывала? Надо еще себе взять.
Нет, мне больше не наливайте, я пить не буду.
Обожечки, что это со мной? Я брюзжу как старая дева! Осталось только котиков завести и научиться вязать. Все, Краснова, капец тебе. Это уже пенсия. Пришла в клуб и не развлекаюсь, а отъедаюсь и обсуждаю всех вокруг. Как я могла так быстро состариться после 30 лет?
Решила доказать себе, что я все еще молодая и желанная девчонка, заткнула ворчливую тетку в себе пирожным и пошла на танцпол. Сейчас я им покажу класс!
Не показала. То ли диджей дурак, то ли у меня ноги отучились танцевать, но что-то у меня не пошло. Тело деревянное, руки-ноги не гнутся, в ритм не попадаю. Ну кто такое крутит? Поэтому шпагат и сальто я даже на стала пробовать, а вдруг зашибу кого-нибудь ногами?
Ушла в бар, проверить свое обаяние. Я очень люблю сидеть за барной стойкой, наблюдать за разными мужчинами, заводить знакомства. У меня есть своя тактика, некоторым приемам меня научила моя подруга – психолог Анна, а я их доработала и усовершенствовала. Бармен Костя, который работает сегодня, считается самым лучшим в этом заведении, очень хорошо знает меня и всегда подыгрывает. Не зря ведь получает свои чаевые.
Я подсаживаюсь в бар поближе к мужчинам. Лучше в самом их центре, наперед выбрав себе подходящего самца. Альфу, конечно же. Сидеть надо с таким видом “мне все надоело”. Потом я незаметно копирую позы и жесты интересующего меня самца. Это меня научила Анна. Через некоторое время, обычно очень быстро, это привлекает внимание мужчины. Следующий шаг – заказать напиток такой же, как и у него. Тут у меня на подхвате бармен Костя. Он всегда знает, что поставить передо мной, если я вышла на охоту. Говорю же, не зря получает свои хорошие чаевые. Далее завязывается ни к чему не обязывающий разговор, в котором я даю понять, что я не охотница, не хищница, а нахожусь на его стороне.
Моя короночка: отследить за какой дамой наблюдает мужчина, заценить ее взглядом и дать понять мужчине, что у него прекрасный выбор. Потом жестом предложить ему выпить. Это уже моя разработка. Обычно после этого мужчина подсаживается ко мне поближе, потом идут откровенные разговоры и дальше, очень часто, все заканчивается в постели. Иногда еще и бывают отношения, это если я этого захочу.
Наученная горьким опытом с Давилом, у которого было хамское поведение и оказались страшные огненно-черные крылья, сначала я, не зря ведь снабженная своим новым Даром, посмотрела на спины мужчин за барной стойкой через свои очки с простым стеклом в красной оправе.
Один был с напрочь дырявыми крыльями, хоть и смазливый с виду. Явно болезный в эмоциональном плане. Второй носил крылья из двух золотых монет. Понятно, любит денежки. У третьего на крыльях было изображено множество портретов, часто детских. Спасибо, нафик надо. То ли многодетный, то ли многоженец с детьми. Следующий носил крылья из переплетения масок, плеток, ошейников и еще черт знает чего. Извращенец, фу! Возле его сидел явный ботан по виду с крыльями в виде стопки деловых бумаг. Это мне и зря не надо.
Ну, что, есть в этой стае самцов хоть один мне подходящий? Или все такие, как на подбор?
Вот он. Вальяжно развалился, лениво смотрит на танцующих. И крылья у него просто темно-синее. Ладно, этот меня не пугает и не отталкивает. И как я раньше жила без крыльезрения?
Подхожу к этому синекрылому, типа, даже не вижу его, взбираюсь на высокое барное кресло, незаметно подмигиваю Косте. Занимаю такую же позу, как и этот мужчина. Костя ставит передо мной запотевшую пивную кружку. Ой, ну капец. Уж насколько я в алкоголе не привередлива и практически всеядна, а пиво я не очень люблю. Ладно. Костя по моему выражению лица понимает, что мне не очень нравится и пододвигает ко мне поближе тарелку с орешками и брецели. Ниче, как-нибудь зажую этот немецкий крендель и пивом запью. Я ведь здесь не за этим. Я на охоте.
Ровно через пять минут я приветствую бокалом пива выбор синекрылого мужчины – ту самую прошмандовку в леопарде. Тьфу ты, блин, как они все-таки реагируют на самые примитивные вещи. Еще через десять минут мы уже познакомились, разговариваем и смеемся. Его зовут Петя, он предлагает выпить за знакомство, я храбро прикладываюсь к своему пиву и через секунду захлебываюсь. Все-таки пиво это не мое. Я люблю алкоголь подороже. И перед кем только выламывалась? Пиво льется из меня даже через нос, я неожиданно оплевала и Костю, и Петю, и нашего соседа. Костя привычно утерся салфеткой, Петя тактично промолчал, а вот наш сосед вспылил, назвал меня овцой, и поэтому получил оплеуху от Пети. Короче, Петя все-таки мне достался, только вот не знаю нафик. Еле потом от него избавилась, буквально носом его тыкала в ту, леопардовую. Прямо в декольте.
Он пригласил меня танцевать. Медленный танец. Обычно я такое очень люблю. Так можно узнать мужчину поближе, вдыхать его запах, чувствовать его тепло, незаметно ткнуться бедром ему в пах, так сказать, прощупать территорию. Песня еще не дошла до припева, я только стала близко принюхиваться – вроде как ниче, приятный парфюм, – как у меня в левом колене что-то щелкнуло, и оно застряло. Отказалось сгибаться.
Это старость, Краснова. Не скакать тебе горной козочкой, не танцевать развратные танцы, не садиться в шпагат на танцполе, не соблазнять мужчин. Все, приехали.
С помощью Пети я еле доковыляла до нашего столика и рухнула на диванчик. Петю я скоро сплавила к леопардовой молодухе, он, кстати, мог бы и сильнее расстроиться, сама осталась заедать свою печаль. Почти все гости Анны сейчас танцевали, со мной немного посидела одна, самая страшненькая, на мой взгляд, в цветастом платье, и то потом ушла с каким-то мужиком со словами:
– За сумками посмотри!
Вот и все, на что я способна теперь в ночных клубах – смотреть за сумочками подруг, пока они развлекаются. Ну что ж, остается только жрать. Что я и сделала. Лосось у них, кстати, отменный. Или я уже это говорила? Домой поехать, что ли? Нет, пока все не съем, некуда я не пойду.
Хорошо, что все мои пищевые издержки никак не отражаются на моей фигуре. Я могу есть среди ночи котлеты, заедать тортом и вот ни грамма не поправиться. Это моя козырная карта. Или хорошие гены. Вот мама моя, даже родив пять детей гордилась девичьей фигурой и плоским животом.
Через пару часов гости Анны стали расходиться, она ушла чуть ли не первой, а наш официант, видимо что-то перепутал и упаковал все, что осталось от банкета в пакет и отдал мне. Как самой ответственной или как самой голодной? Ладно, утром позвоню Анне и решим, что с этим всем добром делать. Здесь чуть ли не половина торта, очень много закусок и самое главное – лосось. Моя любовь.
Обычно около клуба пасется целое стадо такси. Когда я вышла на улицу, не было ни одной машины. Я подождала. Потом еще. И решила пройтись к супермаркету, там точно есть такси.
Я люблю ночной город и гулять в одиночестве в темноте не сильно боюсь, но сегодня меня не тянуло на подвиги. Тем более с пакетом такой драгоценной еды в руках. Рыбу не дам, вот что хочешь со мной делай! Поэтому несколько предложений весело прокатиться я вежливо отклонила. Типа таких:
– Эй, куда спешишь, красотка? Иди сюда, что-то тебе покажу!
Вот чем он собирается меня удивить? Своим пузом или перегаром? Крылья в паутине, вяло висят. Наверное, как и все остальное.
Особенно настойчивому, который кричал:
– Ты тут что, королева? Почему со мной не хочешь ехать?
Я, не оборачиваясь, громко ответила, чтобы все улсышали:
– Я настолько красива, что могу себе это позволить! – И гордо ушла вперед.
Возле супермаркета стояла одна машина с шашечками, и я в нее буквально влетела и с грохотом захлопнула дверь. И сразу же назвала адрес. А потом поняла, что этот руль, перемотанный изолентой, подвеску в виде крыльев и этого молодого таксиста с почти детским лицом я уже где-то видела.
– Доброй ночи, – вежливо сказал мальчик, принял заказ, но никуда сразу не поехал. Он просто сидел и молча смотрел на меня.
– Что? – Я по глупости села на переднее сидение и удобно уложила пакет себе на колени, теперь мне придется с ним разговаривать. На заднем сидении, конечно же, удобней отмолчаться. У меня здесь самый ценный груз. Рыбка – рыбанька. – Почему не едем?
– Вы позволите… – Мальчик явно нервничает, а я еще больше, я так и не проверила, есть ли у него права. – Простите, а мы раньше не встречались? – Спрашивает таксист, а я понимаю, что очень даже встречались.
Именно он привез меня с Кирой сразу в роддом. Нигде больше ей бы не помогли сохранить беременность, как в этом месте. Я должна быть ему благодарна. А Кира еще больше. Но вместо этого я чувствую неловкость. Лучше мне поискать себе другую машину. И заплатить ему за ту поездку, а то тогда он очень быстро уехал.
– Вы отвозили меня с подругой в роддом, – напоминаю я. – Хотя мы просили ехать просто в больницу.
– И как ваша подруга? Все хорошо? – Озабочено спрашивает таксист.
– Да. Мы приехали вовремя. Благодаря вам. И в правильное место. Беременность сохранили, с ней и ребенком все хорошо.
– Я рад. – Таксист очень молодой, вряд ли ему есть двадцать лет и, видимо, беременные пассажиры очень его нервируют.
– Э… уважаемый, мы это, поедем? Я бы домой хотела, если вас не затруднит.
– Да, конечно. – Он повернул ключ зажигания и снова обратился ко мне: – простите, а как вас зовут?
В чем дело? Че прицепился ко мне? Зачем знакомиться с пассажирами среди ночи? Лучше отвез бы меня побыстрее домой, чтобы я осталась наедине с этим пакетом еды. И я отвечаю на его вопрос.
– Серафима. – Мое имя встречается не очень часто, я люблю смотреть на реакцию людей, когда они его слышат. Я хотела его поразить, поэтому назвала полную форму.
– А я Гавриил, очень приятно познакомиться!
Если бы я стояла, я бы упала. Меня стало распирать на хаха и чтобы спрятать свою улыбающуюся рожу, я наклонилась вперед и попала лицом прямо в пакет с едой. Вдохнула неповторимую смесь ароматов рыбы, овощей, заправки и еще чего-то, и чтобы совсем уж не заржать неприлично, вслух невнятно хрюкнула оттуда, типа, да, тоже приятно познакомится.
Как же его так угораздило, и кто назвал так мальчика? Гавриил! А ласково к нему как обращаться – Гаврик, Гавря, Гаврюха, Гаврюша? Гавреныш?
– Что смешного? – Почти обиделся мой новый знакомый. – Вот все жрут сначала, когда мое имя услышат, а потом привыкают. Между прочим, Гавриил – один из семи архангелов, это типа самые старшие ангелы. Он приносил весть о рождении детей.
Я приблизительно поняла, о чем он говорит. Я всегда любила читать и детстве перечитала всю библиотеку Симы. Там была потрепанная “Книга имен” и я долгое время козыряла своими познаниями о том, что означает то или иное имя.
Лариса – чайка, Агнесса – овечка, Настя – воскресшая, Алла – богиня, Кирилл – господин, Петр – камень, Алиса – благородная, Екатерина – непорочная, Серафима – шестикрылый ангел, Гавриил – божий воин. Ну – ну, и кого может победить этот вот молодой воин?
Я представила, как это выглядит со стороны. В старом зеленом мерседесе, этой дряхлой небесной колеснице, посреди ночного города, сидят двое: один архангел, а вторая шестикрылый ангел.
Еле сдерживаясь, чтобы опять не заржать, я с самым серьезным видом поправляю очки, а сама кошусь левым глазом за спину Гавриила. Обалдеть! Я подняла очки и оставила их на голове, как обруч. Это надо рассмотреть. У него настоящие белые ангельские крылья из перьев. Большие и сильные. Ржать расхотелось.
– А…это… – растеряно говорю я, пытаясь прийти в чувство, потому что таких крыльев еще не видела, они даже светятся в темноте. И вдруг заиграла невероятно красивая, какая-то небесная музыка.
Краснова, капец тебе. За тобой уже ангел пришел, на ржавом мерсе, сейчас пойдешь по туннелю на свет…
Мою панику прекратил Гавриил:
– Что? Нравится? Я тоже люблю эту музыку. – И я поняла, что это он просто включил музыку. – Энигма, старая вещь, но очень красиво.
– А кто вас так назвал? Мама? – Чтобы не отвлекаться на его крылья и не таращится постоянно ему за спину, я возвращаю очки на нос.
– Нет, папа. Это наше родовое имя, передается от деда к внуку.
– Как это?
– Ну вот дед мой Гавриил, я Гавриил, а папа Михаил. Моего сына можно назвать как угодно, а внука – только Гавриил, иначе не будет ему в жизни счастья. Будет болеть и умрет маленьким.
– Ничего себе! Как у вас все серьезно. А если у вас будут только внучки?
– Не знаю, – Гавриил растерялся, – я как-то был уверен, что у нас в роду всегда должен быть хоть один мальчик.
– А внучку, если вдруг так получится, заставите назвать Гаврилой? Или как? – Мне опять смешно. Такая милая традиция. Только какой-то девочке может сильно не повезти с именем.
– Есть женский вариант имени – Габриела, вас устроит, Се-ра-фи-ма? – С намеком на то, что я тоже названа не самым простым именем.
– Вполне. Называйте меня Фимой.
– Мужики в службе такси зовут меня Гаврилыч. Вы тоже можете.
– Спасибо. – За доверие. Гаврилыч? Оборжаться!
Да ладно уже. Мы ехать будем сегодня?
– Гаврилыч, скоро уже солнце взойдет, я, конечно не Дракула, света не боюсь, но мне бы домой, поспать. А?
– Фима, вы меня простите, не знаю почему, но мне очень хочется показать вам одно место, здесь недалеко, за городом. На Княжеской горе. Могу я вас туда отвезти? Вы не бойтесь, мы очень быстро туда доедем, дороги пустые. А потом я вас сразу отвезу домой.
Я не понимаю, с чего вдруг такие предложения? И что я там не видела? Все злачные места за городом, где можно остановиться в машине для свиданий, я знаю. А на горе этой кроме дач и леса ничего толкового нет.
Увидев мое замешательство, Гаврилыч поспешно заверяет меня, что он никоем образом не маньяк и ничего плохого мне сделать не собирается.
Смешной. А, может, это я сделаю ему что-то плохое в безлюдном месте на горе? Секса, кстати, у меня уже неделю не было. Оглушу пакетом с рыбой и займусь с ним безудержным сексом под лесом.
Так как я дальше молчу и еще не согласилась ехать, Гаврилыч начинает доказывать свои добрые намерения и сует мне в руки свой паспорт, документы на машину, водительские права, ключи от квартиры и даже деньги, которые заработал за ночь.
– Вот возьмите все, я ничего такого не хочу, просто хочу показать вам это место.
Обычно я так не делаю, но сегодня согласилась. Но не из-за документов и денег у меня в руках, а из-за его крыльев. Он реально не смог бы меня ничем обидеть. В крайнем случае, буду отбиваться пакетом еды. Или сразу рыбой. Нет, рыбу не дам.
Посмотрела в это открытое лицо и согласилась.
– Я даже счетчик включать не буду и платить не надо! – Радостно завидит машину тезка одного из семи архангелов.
Если он всех так возит, тогда понятно, почему не может купить себе нормальное авто.
И мы поехали. Ночной город еще красивее, чем дневной. Особенно его старая часть. Огни, фонари, витрины, старинные особняки с балконами и лепниной, большими высокими окнами. В каждом доме скрыта своя история.
– Ты хочешь ехать через Княжескую улицу? – Удивленно спрашиваю я, поняв, куда намеревается свернуть Гаврилыч. Обращаться на “вы” не хочется, слишком уж он молод.
– Нет, она же закрыта, даже для таксистов, даже ночью. Мы поедем по улице, которая пересекает Княжескую.
– Каштановая, что ли?
– Нет. Темная.
– У нас есть такая улица? – Я и не знала. Впрочем, к Княжеской стекается столько улиц и переулочков, к тому же их иногда переименовывают, что и не удивительно, что я такой не знаю.
– Да. Это, кстати, самая короткая улица в городе, на ней всего семь домов. А один такой серый и мрачный, что дал название улице. Говорят, здесь жил сам князь Вулк.
Князя этого я знать не знаю, а вот дом его действительно мрачный. Огромный, серый, с колонами и темными окнами, в готическом стиле. Его давно не реставрировали и выглядит он потрепанным, и в этом есть какая-то своя прелесть.
Гаврилыч остановил машину, и мы вышли на улицу, чтобы я могла вдоволь налюбоваться этим хмурым домом.
– У князя Вулка была плохая слава. Жестокий был человек, говорят.
– Кто говорит?
– Городские легенды. Говорят, когда он был в городе, здесь творились страшные вещи и пропадали молодые красивые девушки.
– А что здесь сейчас? Люди живут? – Мало что говорят городские сплетни.
– Санэпидстанция и лаборатории.
– Ха. Князю бы не понравилось. Государственная организация вряд ли достойным образом позаботится о сохранении дома. Вот даже ремонт сделать некому.
Я поняла, почему не видела этот дом раньше. Мы обычно гуляем по самой Княжеской, а эта улица ниже ее, и дом спрятан за поворотом. Но все же он почти в самом центре исторической части города. Кажется, князь этот был не бедным человеком.
Входная дверь впечатляла. В нее свободно мог бы въехать автобус.
Над дверью был изображен то ли герб, то ли просто какой-то знак. Из-за облезлой штукатурки плохо видно, что это. Вроде как круг, а в него вписан квадрат, еще и значки какие-то, треугольники.
– Что, в нашем городе тоже были масоны? – С видом знатока, спрашиваю я.
Гаврилыч смеется:
– Не знаю, но вряд ли это масонский знак. Это князь так помечал свое имущество. Ладно, пора ехать, а то все пропустим.
– Что пропустим?
– Увидишь. – Гаврилыч тоже не особо уже церемонничает.
Очень быстро мы проезжаем старый город, потом новые кварталы и выезжаем из города по направлению к дачам.
У Карины там тоже есть дача, она долгое время пыталась приспособить меня к огородным работам, но я все так плохо делала, что после моей прополки оставалась только голая вспаханная земля и не рос даже хрен.
– Вот ни хрена после тебя не растет! – Ругалась Карина, – не помогай мне больше. – Этого я и добивалась, тем более мне с ее огорода ничего и не надо, а помощников и поедателей закаток у нее хватает.
На дачу я еду только два раза в год – в начале мая и в конце октября, когда открытие и закрытие дачного сезона отмечают шашлыками. Тогда меня зовут, да.
Мы проехали часть дачного поселка, потом свернули к лесу, и я опять немного поволновалась, что еду с незнакомцем черт знает куда. Машина ехала вдоль леса к вершине горы, потом свернула в рощу, а когда мы из нее выбрались на самую верхушку, я поняла, что здесь и правда никогда не была. Уже рассвело и скоро взойдет солнце.
Весь город был передо мной, как на ладони. И старая его часть, утопающая в зелени, с черепичными разноцветными крышами и куполами церквей. И новые стройные высокие дома. От такой красоты или избытка кислорода я чуть не задохнулась.
– Это нереально красиво, Гаврилыч! Спасибо!
Он достал из багажника плед, расстелил на траве, мы сели и молча наблюдали за тем, как встает солнце. Медленно отступает серая мгла и солнечные лучи раскрашивают город в яркие цвета. Невероятно красиво.
Если бы кто-то обладал моим крыльезрением и наблюдал за нами со стороны, он бы увидел двоих сидящих на вершине горы крылатых людей. У одного белые сильные крылья из перьев, распахнутые на ветру. У другой две пары – зеленые и красные, сейчас тоже сильные и распахнутые. Крылатые хранители города?
Под этим впечатлением я делаю странную вещь – предлагаю Гаврилычу закуски и сок, которые бережно таскаю за собой в пакете. На рыбу моя щедрость не распространяется.
– Эх, сюда бы еще кофе! – Мечтательно говорю я, выпрямляя ноги на траву, а то засидела.
– Я знаю, где готовят самый лучший кофе в городе, поедем? – Предлагает Гаврилыч.
При свете дня и без спешки я могу рассмотреть его. Высокий, худощавый, немного сутулый, синеглазый, рыжеволосый и с веснушками не только на лице, но и руках. Я так подозреваю, что они у него есть и по всему телу. Вот такой вот архангел мне попался.
Гаврилыч не обманул, отвез меня обратно в город. Но перед тем, как привезти домой, сначала завез к маленькому кафе возле главного корпуса универа. Кофе действительно оказался одним из лучших, которые я пробовала.
Я вернула Гаврилычу все его документы и деньги, и еще раз назвала адрес дома. Спать хочу, еле глаза держу открытыми.
– Я знаю, – ответил он. – У меня замечательная память. К тому же я живу в соседнем доме.
– Правда? А что же мы раньше не пересекались? В магазине там, например, или на улице. Я бы тебя точно запомнила. – Такого рыжего вряд ли пропустишь.
– Не знаю.
– Спасибо тебе, Гаврилыч. – Я хотела поблагодарить его за то, что он показал мне наш город таким, каким я его еще не видела.
Он мне только кивнул и уехал. Я даже не взяла его номер телефона. При свете дня я отчетливо ощутила каждую невыспанную минуту этой ночи. Домой и спааать.
Завалилась в квартиру, сбросила туфли и платье, закинула пакет с едой и на стол и поплелась в душ. Надеюсь, я прямо там не усну.
Проснулась я в своей постели, уже под вечер, от жуткого голода. Даже голова кружилась. Ой, у меня ведь есть рыбка!
Ага, есть у меня рыбка. Только она пролежала в пакете на столе целый день под палящим солнцем – жалюзи я не опустила, – и теперь на кухне у меня пахло так, как будто здесь кто-то сдох. Ну как так-то? Мне ее доверили, я ее всю ночь по городу выгуливала, на экскурсию возила, восход солнца над городом показывала, а она взяла и испортилась. Вот фу.
Чтобы избавиться от запаха рыбы, отнюдь не аппетитного теперь, пришлось устроить сквозняк в квартире и быстренько метнуться к мусорным бакам с этим пакетом. Чуть аппетит не пропал. А дома у меня жрать-то нечего. Приготовила себе кофе и нашла одну конфету. В магазин выходить совсем не хочется, придется обойтись тем, что есть. И тут мне позвонила Катя. Теперь, когда она уже вот – вот должна родить, каждый ее звонок вызывает у меня панику. А вдруг она рожает?
