Текст книги "Под моим крылом (СИ)"

Автор книги: Наташа Гера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Речка журчит. Или это в голове шумит? Я как будто пьяная от этого всего: холодный горный воздух, травяной аромат, горячая вода. И еще что-то.

Мария ушла, и мы перестали шутить и прикалываться. Пили чай, смотрели на звезды.

А потом что-то произошло. Мы одновременно потянулись друг к другу и встретились губами. Я дотронулась пальцами до места у него под глазом, где еще оставался след от синяка. А он прошелся рукой мне по плечу, шее, остановился на затылке, зарылся в волосы и притянул поближе. Меня обдало жаром еще больше, чем от горячей воды. От его руки на коже, казалось, остался огненный след. Что же это такое происходит?

Лично я обвиняю во всем Марию, именно она готовила для нас отвар, в котором мы сейчас плавали. Она же мне говорила, что тут каждая вторая – ведьма. Кто знает, чего она нам насыпала?

Я была просто собой. Без крыльев, без слез и обид, без разочарований, без прошлого. Этот горячий травяной отвар Марии смыл с меня все мои беды, растворил мою боль, я была перед ним чистой и свободной. Первозданной. Словно он стал для меня первым.

Я не думала ни о чем, кроме желания целовать его, касаться его кожи, отвечать на его ласки. С ним творилось то же самое. Он целовал меня, отрывался на секунду, смотрел в глаза и снова целовал. У меня кружится голова, я забываю дышать, его прикосновения обжигают.

Я не пытаюсь ничего контролировать, соблазнять, удивлять, покорять. Я просто растворяюсь в нем. Все смешалось – вода, воздух, тепло, холод, сладость меда, горечь трав, ароматы цветов и леса, небо, звезды, он и я. Он крепко держит меня и не дает ускользнуть под воду, направляет, гладит, целует и целует. Проходится рукой по спине, вдоль позвоночника и я ощущаю привычное уже тепло, это что-то на грани боли и удовольствия. Пусть бы это продолжалось вечно. Он выводит пальцами узоры на моей спине, а я прижалась к нему всем телом и пытаюсь отдышаться.

Черная дыра, которая долгое время была на месте моего сердца, захлопнулась. И оно снова стучит.

Потом мы со смехом перебегаем из чана в мой домик, путаясь в обуви и полах халата. Я не чувствую холода, хотя еще сегодня утром шел снег, а я сейчас бегаю по усадьбе в халате с голой попой и в угги на босу ногу. Макс крепко держит меня за руку и не дает упасть.

Мы почти не произносим слов, говорят наши тела, наши глаза и души. В деревянном домике, куда я приехала умирать или восстановиться, мы укрылись от всего мира и время для нас остановилось.

Впервые я думала не о том, что с ним делать и как делать, как себя вести, чем еще его поразить. Я ни о чем не думала, просто жила, дышала, любила, отдавала и брала, наслаждалась, пробовала и отвечала на его ласки.

Забежав в домик, мы рухнули целоваться чуть ли не у порога и Максим осторожно переложил меня на шкуру возле камина. Я чувствую холодный твердый деревянный пол, лохматую шкуру, тепло камина с одной стороны. Но это второстепенное, не важное. Важно – тепло его тела, приятная тяжесть его тела на мне, твердость и жар во мне…

Ни судорог, ни корчей и спазмов, а невероятная волна наслаждения. Одна, вторая, еще одна и еще.

Как же болит спина от твердого пола. Наверное, всю стерла. Завтра я не разогнусь даже. Ну и фиг с ней.

Я уснула, спрятавшись ему под мышку и крепко сжав его руку, чтобы не убежал. У меня большая кровать, мы вполне свободно помещаемся, но лежим крепко прижавшись друг у другу.

Неприятные ощущения в спине не дают долго спать. Вынырнула изо сна и лежала на его плече, прислушиваясь к его дыханию и разглядывая темноту. Где-то там на деревянных балках потолка вырезаны всякие волшебные узоры. А мне кажется, что все волшебство мира сконцентрировано здесь – между Максимом и мной.

Он пошевелился, повернулся ко мне, поцеловал плечо.

– Что?

– Спина болит.

– Где? – Он начинает гладить меня, пытаясь понять, где больнее, от шеи вниз, между лопатками, поясницу и ниже, где уже не спина. – Давай я тебя полечу, я же доктор, – он поворачивает меня спиной к себе, касается губами, и у меня по всему телу разбегаются мурашки. Опять, да?

Просыпаюсь на рассвете. В призрачном свете уже различимы узоры на потолке и стенах. Спина болит и жжет. Но главное другое. Я чувствую себя наполненной, живой, всесильной, крылатой.

Тихо выскальзываю из постели и иду в ванную.

Что же там у меня со спиной такое?

Пытаюсь посмотреть себе на спину в зеркало возле умывальника, поворачиваюсь боком, заглядываю через плечо. И чуть не падаю в душевую кабину от увиденного. На всю спину, от самых лопаток и почти до ягодиц тянется что-то вроде рисунка черным маркером. Из спиралек, завитушек, кружочков, переплетенных линий, листьев и цветов, какого-то орнамента у меня на спине красуется два крыла. Я включила крыльезрение – пусто. А вот черные узорчастые крылья на спине никуда не делись. Дотронулась пальцем до рисунка, попробовала стереть, ничего не получилось. Рисунок будто глубоко въелся в кожу.

Откуда?

И тут появилась у меня одна мысль.

Из ванной вылетаю с грохотом открывающейся двери и громким криком:

– Кто ты такой?

Максим сонно жмурится на меня, когда я стаскиваю с него одеяло и продолжаю кричать – кто ты такой, я тебя спрашиваю, признавайся!

– Я Максим, мы здесь отдыхаем, вчера купались в чане, ты что, забыла? Ударилась головой, когда упала на пол?

– Это я тебя сейчас ударю! Кто ты такой т что со мной сделал?

– Я думаю, ты достаточно взрослая, чтобы понимать, что мы вчера делали.

– Да? Издеваешься? А это тогда что? – Я поворачиваюсь к нему обнаженной спиной, потому что нападала на него и лезла драться, как и была, голышом.

– Ух ты! – Максим присвистнул от увиденного. – Что это у тебя? Тату? А когда ты успела?

– Хватит уже притворяться! – Он потрогал мой рисунок на спине и меня опять пронзило разрядом силы. Я зло отодвинулась и завернулась в одеяло. – Ты ведьмак, колдун, волшебник, маг? Кто ты?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

И тогда, в полной уверенности, что терять мне нечего и завтра мы разъедемся в разные стороны и больше никогда не увидимся, я рассказываю ему свою главную тайну.

Рассказываю кратко, излагая основную суть. Я ведьма, и я обладаю уникальным Даром – умею видеть крылья людей. У всех они разные. У меня было три пары крыльев. Золотые, свою силу и энергию, я потеряла, когда спасала жизнь еще не рожденного ребенка подруги. Красные, свою сексуальную жизнь – когда спасала жизнь подруги и отдала ей свою кровь. Зеленые крылья – саму жизнь, я потеряла, когда отдала себя в служение другим, детям. Оставшись без крыльев, я умирала, пока подруги не отправили меня сюда, в места силы. После ночи с Максимом у меня во всю спину появилось тату крыльев, так какого черта он не сознается, кто он такой и что со мной сделал? Потому что появление этих новых крыльев под его пальцами прочувствовала каждой клеточкой своего тела.

Что, офигел от информации? А я нет, что ли?

– Я не знаю, кто я, в том смысле, о котором ты спрашиваешь. В мистическом смысле. У меня никогда не было паранормальных способностей или чего-то такого. Но я могу исцелять людей.

Исцелять людей – ничего такого?

– Как это? – Я ему всю душу выложила, так что пусть рассказывает.

– Я с детства замечал, что могу поставить руку на больное место человека, и ему становится легче. Снимал бабушке головную боль, а у друга быстро срасталась поломанная рука. Я просто дотрагивался там, где болит и через некоторое время становилось лучше. Пошел учиться в мед и выбрал себе пациентами самых маленьких, самых беззащитных. Я чувствовал, что у тебя проблемы со спиной, она у тебя ледяная и даже сама вытягивает энергию, знаешь? Я думал, у тебя там протрузии или смещение диска, или что-то вроде того. Хотел подлечить. И вот что вышло.

По лицу Макса я понимаю, что он говорит правду. Значит, он исцеляет тела, как я могу восстанавливать крылья. Своей неосознанной способностью он закрыл черную дыру во мне, запечатал ее этими нарисованными крыльями.

И я могу дальше жить и никому не вредить, воруя их крылья.

Впервые с тех пор, как началась эта заварушка с крыльями я чувствую себя прежней, цельной, собой – сильной, смелой, дерзкой, быстрой, импульсивной, готовой рисковать, сексуальной, чувственной, горячей и живой. Осознав это, я чуть ли не взлетаю от счастья. Я – снова я! Пусть и с тату на спине. Это – мелочи. И даже очень красиво.

– Спасибо тебе! – Я подползаю ближе к нему, беру его лицо в свои руки, – спасибо, спасибо, – начинаю целовать. Ну держись теперь, раз Фима вернулась!

И все мои ощущения вернулись, даже больше. Утонув в удовольствии, я еле приподнимаю веки и вижу над собой дымчастые красные крылья. Не такие как были раньше – плотные, кружевные, которые я могла потрогать, а будто призрачные, только из энергии.

Вау.

На завтрак мы выходим поздно и даже не прячемся, не пытаемся притвориться, что ночевали каждый у себя и ничего у нас не было. По нашим дурацким улыбкам, зацелованным губам и переплетенным пальцам все понимают, что у нас было все. Не вижу смысла что-то скрывать. Тем более, у меня на веранде сохнут наши купальники. Кто-то побеспокоился, выловил наши трусы-лифчики из чана и принес сюда.

Мария радостно нас приветствует и загадочно улыбается. Точно, она приложилась ко всему этому, намешала нам чайку и в чан, и в чашки.

– Ты меня не боишься? – Спрашиваю Макса, когда мы пошли на базар за сувенирами. Завтра уезжать, надо подготовиться.

Азартно таская его между рядов, я деловито помахиваю золотыми крыльями. Опять не такими как были, плотными и осязаемыми, а из энергии.

Похоже, моя тату на спине, зависимо от ситуации будет давать мне необходимые крылья.

– Почему я должен тебя бояться? – Он рассматривает глиняные чашки, берет одну в руки.

– Потому что я ведьма, – шепотом напоминаю ему на ушко.

– Нет, – он ставит чашку на место. – А у меня есть крылья?

Как это я совсем забыла его проверить после всего этого? Приподнимаю очки.

Сначала даже напугалась, что его крылья исчезли, не увидела их сразу. Они просто сильно уменьшились в размерах. Если раньше они возвышались над ним, то теперь по размеру не превышают мою ладошку. Но есть! Он отдал почти все свои крылья мне. Хорошо, что хоть что-то осталось. Отрастут. На правом крыле все еще идет дождь, мелкий такой, не сильный. А левое крыло отражает восход солнца над горами. Обалденно красиво.

Пока я описываю Максиму его крылья, он слушает с серьезным видом.

– Вот бы и мне просмотреть!

– Судя по всему, какие-то способности у тебя есть, можем попробовать.

Каждый хочет увидеть свои крылья. Так мне и не жалко показать. Тем более, такую красоту, как у него.

Накупили гору сувениров, еле дотащили на усадьбу. Завтра уже за мной приедет Гаврилыч и мне не терпится попасть в родной город, показать подругам свои крылья. И успокоить их, что я жива – здорова и вернулась к жизни.

Сегодня наш последний вечер на усадьбе. Максим тоже уезжает, его ждут маленькие пациенты. Зная его особенность, я даже волнуюсь, как все эти новорожденные там без него справляются.

Я гоню от себя мысль о том, что мы можем быть вместе. Что между нами что-то большее, чем просто симпатия. Мы из разных миров. И я не могу об этом даже думать.

Сейчас я всецело принадлежу этому моменту.

– Пошли, крылья покажу! – Я в таком азарте, что тащу его за руку к зеркалу. – Становись боком и дай мне руки. – Я держу его за обе руки и тоже смотрю в зеркало. Покрутила кольцо у него на пальце. Включила крыльезрение.

У меня за спиной развеваются зеленые крылья. Не из листьев и травы, а призрачные, из чистой зеленой жизненной энергии. У него – небольшие стеклянные. Кажется, немного отросли с утра. В правом мелкий дождь – о чем он плачет? В левом восход солнца над горами. И немного моего отражения.

Я так благодарна ему за все, что он для меня сделал – вернул мне меня, мои крылья, мою страсть к жизни, движению, желание любить.

И я желаю ему, чтобы он встретил ту женщину, с которой будет счастлив. Мой ангел исцеления.

Нашу последнюю ночь вместе мы не спим. Не можем наговориться, насмотреться, нацеловаться, налюбиться. Он не отпускает мою руку, и я чувствую постоянное тепло. Я рассказываю ему о крыльях, которые я вижу у людей. Описываю крылья моих подруг. Особенно его насмешили крылья моей бывшей сотрудницы Вали, с изображением миньйонов.

Мы вместе встречаем рассвет и у меня аж дух захватывает, когда над величественными и суровыми горами восходит яркое солнце.

– Я хочу сделать тебе подарок, – говорит Макс, – и прошу, чтобы ты не отказывалась. – С этими словами он снимает свое кольцо и надевает его мне, на безымянный палец левой руки. Оно болтается у меня на пальце. Кольцо такое же горячее, как и его рука. На секунду оно становится горячее, раскаляется до красна, испугав меня, а потом становится моего размера и крепко держится за палец. Черный квадратный камень сверкнул и погас. Кольцо успокоилось, признав новую хозяйку. Что за чудеса?

– Откуда оно у тебя?

– Купил у цыганки, когда еще был студентом. Она меня поймала за руку возле вокзала и столько всего наговорила, что опомнился я, когда уже отдал всю стипендию за это кольцо. Но я никогда не жалел об этом. Это был мой талисман, мне кажется, оно меня защищало. Я хочу, чтобы теперь оно защищало тебя.

– А что это за камень? Никогда такого не видела. – Камень притягивает внимание своей темной глубиной, в которой иногда сверкает звездочка.

– Это черный обсидиан, застывшая лава вулкана.

Вот это да! У меня на пальце огонь, заключенный в остывшем черном квадратном камне.

– Говорят, он защищает от темных сил.

– Благодарю. Я всегда буду его носить.

Часов в десять утра мы стоим на веранде главного дома. Вещи уже давно собраны, Максим мог бы уже и ехать, но он ждет вместе со мной Гаврилыча. Я не против, я наслаждаюсь каждой минутой с ним. Мне немного грустно, но я отпускаю его с легким сердцем, теплом и благодарностью. Он исцелил меня и вернул мне крылья, пусть и не в таком виде, как они были изначально, а только энергетически. Но он вернул мне меня. И я готова жить, любить, покорять мир и летать.

Я стою у перил и высматриваю старый мерседес. Максим стоит у меня за спиной, прижавшись ко мне и обняв. Мне так уютно.

– Хочешь посмотреть еще крылья? – Мне очень хочется разделить с кем-то бремя крыльезрения. Особенно с ним

– А можно?

– Давай попробуем. Положи свою руку сверху на мою, прямо на твое-мое кольцо.

Максим делает то, что я попросила и вот мы уде смотрим на крылья в ромашку Веры. И на маленькие крылья у нее под грудью. Я объясняю Максиму, что они обозначают, он улыбается. Крыльями Марии можно любоваться очень долго, рассматривая вышивку. А вот потащил свои зеленые хвойные крылья Тарас.

От увлеченного разглядывания крыльев нас отрывает шум подъезжающих машин. Сначала на парковку усадьбы въезжает белый глазастый фольксваген нью бит, городская фифа, а не машина. Следом, пыхтя и отдуваясь, прошуровал повидавший жизнь фиолетовый форд фиеста. Никакого мерса-огурца.

Из автомобилей выходят девушки и высыпаются дети. Становится шумно и тесно. Мая, Катя, Кира, Сеня, Гоша, Лев и конечно же Ангелина.

– Это мои! Вот так сюрприз! Ты так хотел их увидеть, что они все сюда приехали!

Я бегу к ним на встречу. Меня обнимают, тискают, дети таскают во все стороны. Каким-то образом Ангелина оказывается у меня на плече, а Сеня на бедре. Только Гоша философски-пофигистично созерцает весь этот бедлам из автомобильного кресла.

– Привет! А где Гаврилыч? Как вы сюда приехали? Почему?

– У него машина сломалась, – отвечает за всех моя – или теперь уже наша? – новая подруга Кира. И мы решили поехать за тобой, а за одно и устроить детям путешествие.

– Путешествие? – Ворчит Катя, пытаясь вытащить Гошу из салона авто. – Мы дважды потерялись по пути.

– Это не я, это все навигатор! Я не виновата, что тут такие дороги.

– Всю попу отсидела, – морщится Мая, потирая пострадавшую пятую точку. А кто это с тобой?

Как же я по ним соскучилась! Пытаюсь обнять их всех сразу.

– Давайте знакомиться. Это мой… – кто? спаситель? целитель? – …мой друг Максим. А это мои подруги – Мая, Катя и Кира.

– Очень приятно, дамы, – Максим каждой пожимает руку, проговаривает имя, смотрит в глаза. Интересно, их тоже шандарахает разрядом электричества или только меня?

А подруги мои улыбаются, цветут. Вижу, что он им понравился.

– Смотри, Макс, – отвлекаю я его внимание от этих ведьм, – это моя Ангелина. – Я показываю ему девочку у себя на руках.

Максим так же торжественно знакомится и с ней, смотрит в глаза, повторяет ее имя, пожимает маленькую ручку. Ангеляша одаривает его искренней беззубой улыбкой. Всех очаровал.

– Я вижу, горный воздух пошел тебе на пользу, – говорит Кира. – Значит мы приняли правильное решение, когда отвезли тебя сюда. Ты нас всех так напугала!

– Да, девочки. Со мной сейчас все хорошо, я здорова, полна сил. – И крылата опять! – Спасибо вам всем! Спасибо – спасибо!

– А что с ней случилось? – Серьезно спрашивает Макс. Ангелина перебралась к нему на руки, я взяла Гошу. Сеня и Лев уже на качелях. Мая и Катя что-то обсуждают рядом.

– Так она у нас помирать собралась. Вот просто легла и помирала, – отвечает Кира. Ну зачем же так все выкладывать?

Максим вопросительно смотрит на меня.

Что? А ты попробуй поживи без крыльев!

От ответа меня спасла Катя.

– А как вы смотрите на то, чтобы не ехать обратно прямо уже, а отдохнуть в усадьбе, погулять по городу, а поехать ближе к вечеру?

Эта идея понравилась всем, особенно детям. Они буквально оккупировали Макса и заняли все его внимание, так что вскоре нам пришлось его спасать. Он тоже не спешил уезжать и был рад побыть в нашей компании.

Мы показывали моим подругам город, все красивые места. Потом мы объелись вареников с разными начинками, и дети захотели спать, пришлось вернуться в усадьбу. Гоша и Алиса уснули еще по пути обратно, Сеня и Лев сопротивлялись и спать не собирались категорически, но усталость и свежий воздух свалили с ног и их. И вот все дети спят на крытой части веранды, плотно укутанные пледами. Мы наслаждаемся тишиной и чаем от Марии. Мая оттащила меня в сторону, чтобы поделиться новостями, Кира что-то спрашивает у Максима, а Катя разговаривает по телефону.

– Ты его любишь? – Спрашивает Мая, показывая глазами на Макса. Кира что-то ему говорит, а он слушает, опустив голову вниз. О чем они разговаривают?

– Что? Люблю? Нееет. Это было бы слишком сложно. Мы разные и из разных миров. Но он вернул мне крылья, и я очень ему благодарна. Мы никогда не будем вместе, у нас ничего не может быть, это просто нереально. Все слишком сложно, а я не могу так усложнять свою жизнь, да и его тоже. Так что обойдемся без любви. И не смотри на меня так, все нормально. А что ты хотела мне сказать? Что-то случилось?

– Случилось. Я случайно продала Кире яблоко в карамели.

– Как это – случайно? И что это значит?

Мая не знала, что случится с человеком, которому она с правильными словами продаст карамелизированное яблоко. Такого нет в ее Книге.

Пока я тут дышала горным воздухом, они с Катей помогали Кире, приезжали к ней почти каждый день. Однажды Мая набрала вкусняшек, потому что Захар ищет новые рецепты для их кафе, постоянно готовит и кому-то надо это все есть, и поехала к Кире. По пути Кира ей позвонила и попросила купить подгузники. Вроде ничего криминального. А потом было так. Мая разбирала сумки и разговаривала с Кирой. Та была после бессонной ночи и не в духе.

– Вот знать бы, что тебя ждет! Когда мечтаешь о детях, вовсе не думаешь о бессонных ночах. – Говорит Кира и достает кошелек, вернуть Мае деньги за подгузники. Она очень скрупулезно относится к этому вопросу и для нее важно не быть никому должной, я это знаю.

– Так чего ты хочешь? Знать наперед, что тебя ожидает?

– Да, это было бы здорово.

В этот момент Мая протягивает ей яблоко, а Кира дает ей деньги. Через секунду после обмена, по покалыванию в кончиках пальцев, Мая понимает, что сделка состоялась.

– Получается, я продала ей это яблоко! – Нервничает Мая. – У меня еще никогда не было таких неосознанных покупателей.

– И что теперь будет?

– Не знаю. Я не могу ей сказать: слышь подруга, я тут случайно колданула, ты часом ничего необычного не чувствуешь?

Теперь Максим что-то говорит ничего не подозревающей о колдовстве Кире, а она слушает, внимательно глядя на него. Катя все так же говорит по телефону и смеется.

– Остается только наблюдать за ней. Не волнуйся, справимся. У меня опять есть крылья.

– Какое счастье! – Облегченно вздыхает Мая.

Мы провели очень приятный день, наполненный впечатлениями и эмоциями. В компании моих подруг и их детей, Максим ведет себя со мной так же, как и раньше. Он заботливый и внимательный, часто держит меня за руку и не отпускает особенно далеко от себя. Я пытаюсь насытиться им, надышаться им, насмотреться и нацеловаться. За спиной у меня часто вспыхивают крылья, и я сама кажусь себе странным светофором – то зеленые крылья, то красные, то желтые, зависимо от того, что я чувствую к Максу.

– Покажи мне крылья подруг, – просит Макс, когда мы готовимся ужинать все вместе, а потом разъезжаться по домам. Мария накрывает нам стол на веранде, и я уже в нетерпении от голода. Мой аппетит тоже вернулся.

Я даю Максу свою левую руку с его-моим кольцом, он дотрагивается до него и кольцо немного нагревается. Теперь Макс не просто разговаривает с моими подругами, а откровенно пялится на их крылья. И ведь есть на что!

У Маи лавандово-бирюзовые с сердечками. У Киры ледяные с красными орхидеями. У Кати хенд-мейдовские в ленточках, бусах и стразах. Красотища.

Я наплевала на все правила приличия и поцеловала его прямо за столом, крепко прижимая кольцо к его ладони. Сверкнула красными крыльями, накрыла ими нас обоих. Пусть видит и мои тоже.

Вскоре нам пора уезжать. Путь не близкий, с нами дети.

– А меня вы к кому определили? – Спрашиваю я наших водителей, Киру и Катю.

– Ты поедешь со мной, а Мая с Катей, – командует Кира. Ой, как я рада, что мне не придется складывать ноги как швейцарский ножик в фиесте. Прости, Катя, я тебя очень люблю, но твоя маленькая машинка подходит только для перевозки котиков.

А Максим предлагает, если я не против, часть пути проехать с ним, нам все-равно по пути, а потом я пересяду к Кире.

– Хорошо, но ты едешь первым, – решает за меня Кира. – Чтобы мы опять не потерялись два раза. Ты ведь знаешь дорогу?

Знает. Мы едем и молчим. Слушаем музыку. Все уже сказано раньше, добавить больше нечего. Но между нами нет тяжелого гнетущего молчания, просто каждый думает о своем.

– Что будешь делать дальше? – Спрашивает Макс.

– Как раз об этом думала. Строю новые планы. Первым делом буду искать новую работу, займусь своей карьерой и улучшу материальное положение. Еще хочу получить водительские права и обзавестись автомобилем. И буду развивать свое крыльезрение и исцелять крылья людям. Наверное, это мое призвание.

– Серьезные планы.

– Так и девушка я серьезная. А ты? Как будешь жить?

– Разведусь. Уйду с головой в работу. Мне как раз сделали одно интересное предложение. Займусь ремонтом в своей старой квартире.

– Угу.

– Фима, – он ставит свою руку на мою.

– Что?

– Пообещай мне, что будешь себя беречь.

– Хорошо. – Что-то горло першит. Голос меня не слушается.

– И еще пообещай.

– Что? – Еле могу говорить.

– Пообещай, что будешь счастливой.

– Это так… – сложно, хочу я сказать, но голос совсем пропал.

– Пообещай, Фима. Пообещай мне быть счастливой.

Чувствую, как по щеке скользнула слеза.

– Да. Тогда и ты мне пообещай это.

– Ладно. – Он пронзительно смотрит мне в глаза своими карими глазами, будто душу вынимает.

Такая жизнь. Я могла бы полюбить его, как никогда раньше в жизни не любила. Только лишь за то, какой он есть, а не потому, что он вернул мне крылья. И он любил бы меня точно так же сильно, страстно и нежно. Но мы из разных миров, сотый раз повторю я.

А ты мне скажешь: дура! Нельзя отпускать такого мужчину! Держись за него обеими руками!

Понимаешь, если бы мы захотели быть вместе, возникло бы множество проблем. Начиная от того, что мы живем в разных концах страны, на разных ступенях социальной лестницы. И заканчивая тем, что теоретически он все еще женат и я опять нарушила свою клятву не связываться с несвободными мужчинами. Слишком много проблем, говорю я тебе. А отсюда – слишком много боли.

А я не хочу причинять ему боль. Поэтому я не влюбляюсь, не прорастаю в него корнями, не впускаю в свою душу. Поэтому я спокойно его отпускаю. Поэтому я спокойно ухожу.

И он чувствует то же самое.

Мы знаем только имя друг друга и больше никаких данных. Мы не обменялись номерами телефонов, не подружились в соцсетях. У нас нет больше шансов встретиться и найти друг друга, даже если вдруг захотим.

И это правильно.

Мы остановились на развилке. Пришло время прощаться. Я пересяду к Кире и поеду в одну сторону, Максим – в противоположную.

Мне тяжело, но я заставляю себя это делать. Заставляю себя улыбаться. Максим проводит меня. Еще один поцелуй. И сладкий, и горький.

– Прощай. Помни, ты мне обещала.

– Ты тоже.

Я сажусь в машину, он закрывает дверь. Я не свожу с него глаз.

Кира опускает стекло возле себя и зовет Макса.

– Значит, точно, теперь я еду прямо и сворачиваю налево только после моста?

Максим наклоняется к ней:

– Да. – Он смотрит на меня и грустно улыбается. – После моста налево.

Они прощаются, он еще подмигивает мне и уходит в свое авто. На его левом крыле, там, где был восход солнца, все заволокло тучами.

Посигналив друг другу наши автомобили разъезжаются в разные стороны.

– Как ты? – Спрашивает Кира. Дети мирно спят на заднем сидении, и я не могу зарыдать во весь голос.

– Хорошо. Все будет хорошо.

– Конечно! – Соглашается Кира.

Через несколько дней Мая спрашивает Киру:

– А что ты дала Максиму через окно машины, когда вы прощались?

– Глазастая какая! – Холодным тоном замечает Кира и тут же тихо говорит, чтобы Фима не услышала: – номер телефона Фимы. И мой. И твой, и даже Кати. Только ты молчи, поняла?

– Поняла. А зачем? Она ведь постоянно твердит – мы разные, между нами ничего нет и не будет? Никогда! – Мая драматично закатывает глаза, пародируя Фиму.

– Это она так думает. А будет все иначе.

– А ты откуда знаешь? – Мая смотрит на нее очень внимательно, пытаясь что-то понять.

– Знаю и все тут.

– Угу. Ручку дай, пожалуйста.

– Зачем? Левую или правую?

– Пишущую!

– Зеленая подойдет? Лев мне все порастаскал, только эта случайно осталась.

– Отлично.

– Мая, – зовет Фима из комнаты. – Иди сюда, Карина свою фотку скинула. У нее теперь такой красивый носик, еще лучше, чем у меня! Если бы я знала, что у нее так получится, давно бы на каток отвела, чтобы она нос сломала!

Запись в Книге Рецептов бабушки Нины.

Накорябана зеленой ручкой, в спешке.

Яблоко в карамели – если хочешь пробудить Дар ясновидения.

– Фима, слушай, кажись я на днях случайно новую ведьму инициировала. Ну, йомайо, да?