Текст книги "Последний из Рода"

Автор книги: Наталья Авербух

Соавторы: Валерия Комарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 7
26 – 27 ноября

– Да, – кивнула Ткачиха, – ты можешь это сделать. И остальные тоже могут увести детей своего Рода. Но не она. Ты понял? Она ничего не должна узнать! И людям ничего не объясняйте.

– Сделаю, как прикажешь, Великая Эйш-Тан. – Стоящий возле ее гамака мужчина склонился в глубоком поклоне.

– Тогда иди. Передай Наре, что я велела, – бросила Ткачиха. Взвизгнула нить, которую она резко дернула – оборвалась. Ни Княгиня, ни ее слуга даже не дрогнули.

– Мне найти ее? – уточнил он.

– Нет. Она сама придет в твой дом. Иди же, не медли! – раздраженно.

Мужчина снова поклонился и исчез. Ткачиха осталась одна. Ее гамак мерно покачивался из стороны в сторону, тонкие нервные пальцы играли нитями – то натягивая, то отпуская их.

Люди могут подвести, но не Старшие. Не они, для кого Ткачиха – Бог и Закон.

Тиан Мы въехали в Костряки около полудня. Стража на воротах мирно дремала, прислонившись к стене – заходи кто хочешь, выходи кто угодно. Правду говорили – в костряковском отряде одно отребье собрано. И я вот теперь как они – феечье мясо. Эх.

То ли от недосыпа, то ли от нервов – мне все казалось, что за мной следят чьи-то глаза. Чушь, конечно. Кому я тут нужен-то? Не Князья же таятся, высматривают?

Зачем им, если Кольд, их соглядатай, рядом, вон, таращится, усмехается.

– Не обращай внимания, Берсерк, – вновь угадал мои мысли тот. – Это Город тебя так встречает, оценивает. Тут всем по первой не по себе бывает. Особенно таким, как ты.

– Как он? – вскинулась Нара. – Это чего ж это в нем такого?!

– А вот это, милая, сама догадайся, – отрезал синеглазый колдун. – Таким как ты… менестрелям… положено знать такие легенды.

От меня не укрылась заминка колдуна, и я в очередной раз спросил себя: кто же все-таки Нара такая? На ком я женился, с кем связал жизнь? Спросить бы напрямую, но ведь не ответит, только сверкнет глазами да закусит губу. Она поняла, что я ненавижу ложь, но сказать правду не хочет. Молчит. Нара – Нара, за что ж мне такая…

Нара и Кольд тихо переругивались, а я осматривался, мне теперь в этом городе служить, пусть и недолго.

– Закрой глаза, – дохнуло в мое ухо. – Закрой глаза и прислушайся.

Я зажмурился, искренне надеясь, что моя лошадь умнее, чем кажется, что не понесет, не шарахнется…

Тьма перед глазами. Тьма такая густая, что кажется непроницаемой. И голоса, звучащие в этой тьме. Наперебой приветствующие меня, зовущие, твердящие имя, просящие…

– Берсерк…

– Призови… -…нас…

– Берсерк…

– Эй, Тиан! – я вздрогнул, когда сквозь шепот тьмы прорвался звучный голос колдуна. – Берсерк! Ты меня слышишь, или нет? Куда теперь-то? В "Хвост", али в "Гнездо"?

– Какое гнездо? – не понял я. – Ты о чем?

– Где остановимся, спрашиваю, – спокойно, размерено, словно маленькому ребенку, объяснил Кольд. – Тут два приличных места всего. В "Лисьем Хвосте" наемники да маги отираются, но это заведение поприличней – и на вид и на посетителей. А "Воронье Гнездо" недавно открылось, там ваши, кто помоложе, обитают. Дым коромыслом стоит, но и цены раз в пять ниже. Так что, куда?

– В "Гнездо", – вмешалась Нара, не дав мне произнести ни слова. Я хотел было возразить, но она сверкнула глазами и повторила с нажимом: – В "Гнездо". Нечего деньги на ветер бросать.

Кольд цокнул языком, с сомнением глянул на меня.

– Ты же знаешь ее, – я пожал плечами. – Давай в "Гнездо".

Нара хотела что-то сказать, но заставила себя смолчать. С той ночи мы едва ли словом перекинулись. Я чувствовал себя виноватым, помня, что это ради меня она свободой пожертвовала, а она… Она то ли злилась, то ли жалела о своем поспешном решении, то ли… Кто их, женщин, поймет?

Комнаты мы сняли легко. Кольд был прав, когда сомневался, нужно было все-таки в "Хвосте" остановиться. Денег-то у меня на пару лет безбедной жизни сейчас, потратить не успею… А потом… Потом они достанутся Наре. Уж она-то сумеет на них протянуть пару десятилетий, с ее-то экономностью.

– Я, пожалуй, все-таки в "Хвост", – осмотрев предложенный ему чулан, решил Кольд.

– Оно конечно дешево, но жить тут – себя не уважать. Может, и вы передумаете?

– Мы останемся здесь, – непререкаемо. Мне оставалось лишь кивнуть, с опаской поглядывая на… жену. Во взгляде колдуна сквозило сочувствие, но он прекрасно понимал, что спорить с моей Нарой – себе дороже.

– Тогда бросайте вещи и идем, я устроюсь, потом вам город покажу. – Кольд с сомнением глянул на Нару, но уговаривать дальше не стал. Она же скользнула в комнату, словно тень, тихая, грустная… Убедившись, что она не может нас слышать, Кольд тихо произнес: – Зря ты это, Тиан.

– Что зря? – не понял я.

– Вот смотрю на тебя, не узнаю, – Кольд покачал головой. Я прошел в комнату, он – за мной. – Не к добру это – под каблук-то забираться. Хорошая она девка, твоя Нара, но… не твоя, все же. Боится она Огня, ненавидит его. Не сможет она смириться, все увести тебя будет пытаться…

– К чему ты это говоришь? – спросил я, хмурясь. Осмотрев комнату, в которой из мебели была одна скрипучая кровать, я задался вопросом, куда кинуть сумку. – Ты же знаешь, недолго ей меня терпеть.

– Оно-то может и недолго, да ведь не знаешь, как повернется, – мудро заметил Кольд. – Стихии – странные существа. Иногда такое фортели выкидывают, что диву даешься. Может и тебе повезет, это мы еще посмотрим… Не хоронись-то заживо. А о Наре подумай хорошенько. Дело-то сделано, обратно не разженишься, но, кто в семье главный, ты ей покажи, а то беды не оберешься.

– Кольд, – рявкнул я.

– Ну как знаешь, – он развел руками. – Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

– Мне ведь это ничего не стоит, – беспомощно попытался я оправдаться. – А она не умеет…

Колдун не дал мне закончить, махнул раздраженно рукой, обрывая.

– Прекрати. Я и без тебя вижу, что она за птица такая. И вот что я скажу тебе, Берсерк… Ты ей нужнее, чем она тебе. Никуда она от тебя не денется, хоть метлой гони. Надо будет – согнется, изменится, через себя переступит, но с тобой останется.

– Только это будет уже не она, – грустно. Больно. Может и правильно Кольд говорит, но не тот я человек, не смогу.

– Мы идем? – она стояла в дверях. Бледная, сжавшая кулаки. Страх кольнул сердце: сколько она услышала из нашего разговора? Что успела понять из слов Кольда?

– Нара… – начал я.

– Мы идем или нет? – она даже не смотрела на меня, обращалась к Кольду. На мгновение мне показалось, что синеглазый колдун готов извиниться, но вот он усмехнулся:

– Идем, красавица, – только и сказал. Я готов был его убить, но он продолжил совсем другим тоном: – А за слова мои прости, но только правду я говорил, сама знаешь. Неправильно это, что Берсерк свою природу давит, чтоб тебе легче жить было.

– Ты прав, – спокойно, безмятежно, только бьется бешено жилка на виске. – Так мы идем?

"Лисий Хвост" выгодно отличался от "Гнезда". Здесь было заметно чище и тише.

Трещал огонь в огромном камине, витали под потолком клуба ароматного дыма. Но здесь все друг друга знали, как казалось, и нас встретили не слишком приветливо.

– Комнат нет, – сообщил хозяин, вышедший нам навстречу. – Попробуйте спросить в "Гнезде Ворона".

– Ох, Лил, ну совсем ты на старости ослеп. Или ты ума лишился, меня в "Гнездо" отсылать?! – расхохотался Кольд. – А ведь я тебя, паршивца такого, на коленях качал лет этак пять десятков назад. Вот уж не ждал такого приема!

– Неужто ты, Кольд?! – всплеснул руками хозяин, а потом бросился к синеглазому колдуну, обнял того так, что кости затрещали. – Ух, зараза! Три года тебя не было, хоть бы весточку передал, мы уж думали – все, спекся, сожрали тебя твои фейки любимые!

– Кольд… Неужто тот самый? Да говорю вам, он как есть, – пронесся по залу шепоток. – Вся личность его, вон, глазища-то! А кто это с ним такие-то?

– Нету у меня на троих комнат, – огорченно сообщил тем временем хозяин Лил. – В одной-то поместитесь?

– Они в "Вороне" решили остаться, – брезгливо сообщил Кольд. – Молодые, глупые…

Старших, опять же, боятся.

Лил покачал головой, улыбнулся:

– Старших бояться – в Костряках не жить. – Он оглядел нас с Нарой. Не знаю, как менестрелька, а я не знал, куда себя деть от стыда. По сравнению с посетителями "Хвоста" я смотрелся жалко. И дело даже не в том, что одежка плоха, просто половина сидящих за столами наемников и охотников были помесками, полукровками.

Раньше б я только сплюнул, попросил Единого от мерзости-то оградить, но сейчас…

До этого путешествия я видел Старших лишь на картинках, где их изображали уродливыми монстрами. Может они и монстры, но полукровки, которых я успел приметить, были по-человечески красивы. И они были сильны. Опасны.

– Ты вещи мне в комнату отнесешь? Я обещал город им показать, – прервал мои невеселые мысли колдун.

– Может хоть перекусите, небось животы пустые? – предложил Лил. – Моя сегодня жаркое сготовила – пальчики оближешь. Нечасто она у плиты стоит, а вот словно чувствовала, что ты объявишься.

– У нас нет времени, – влезла Нара, не успел Кольд и рта раскрыть. Я мысленно выругался. Нет, это уже ни в какие ворота!

– Нара, замолчи, – кажется она и сама понимала, что не вовремя рот открыла: покраснела. – Извините мою жену, досточтимый хозяин. Дурочка она, на голову не совсем здорова. Голоса слышит всякие…

Нара просто побагровела, сжала кулаки. Кольд усмехнулся в перчатку. Хозяин с жалостью глянул на "убогую", а потом на меня, с еще большим сочувствием. Я едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Конечно, оно это я зря так про Нару, но она сама виновата. Пора бы ей уже научиться держать язык за зубами и уважать мужа.

Стоп. Когда это я начал думать о себе, как о ее муже?!

– Вы присаживайтесь, – хозяин махнул рукой в сторону свободных столов. – Я сейчас на кухню схожу, жену обрадую и вернусь. А ты, Кольд, быстро вспоминай пару своих баек, уважь старика, а то сижу здесь – словно бирюк какой. Не слышал о тебе много лет, а ты, небось, дома-то не сидел: много где был, всякие чудеса видел.

По счастью Кольд выбрал стол в углу, подальше от других гостей. А те все тайком поглядывали в нашу сторону. С опаской поглядывали, недобро…

– Что, колдун, и тут успел наследить? – спросила Нара угрюмо.

Кольд скривился, глянул на менестрельку с отвращением, но смолчал. Я мысленно возблагодарил Единого за это: не понимаю я Нару, ведь знает же историю спасения Псхова, понимает, что Кольд – не тот, кому можно так легко грубить. Это пока колдун молчит, то ли ради меня, то ли попривык к выходкам Нары, знает, что не со зла она. Но безграничность его терпения проверять не стоит. Что будет, если Нара переступит черту? Смогу ли я ее защитить от разъяренного мага-воина?

– Смутные времена наступают… – непонятно к чему вдруг произнес Кольд. Вытащив из кармана перстни он бросил их на стол, будто кости игральные. Задумчиво оглядел как упали, хмыкнул, сгреб украшения со стола обратно в карман и подпер подбородок ладонью. Прикрыв глаза, он повторил: – Смутные времена… Два века, может три – не больше… Все здесь началось, вот за этим самым столом. Здесь мы встретились – те, кто пошатнул этот мир. Кто бы знал, что трое оборвышей-наемников…

Что три нити… – продолжал он, забыв, где и с кем находится. – Мы не были друзьями – лишь соратниками… Мы не знали друг о друге ровным счетом ничего – лишь имена. И все-таки…

– Что, старый хрыч, все вспоминаешь? – хозяин бухнулся на лавку рядом с Кольдом.

– Не знал бы, что не врешь, так в жизни бы не поверил, что ты еще моего предка, что основал это место, по плечу хлопал.

– Продал Реи'Линэ душу… – шепнула Нара. – Не живут маги столько, даже сильнейшим из них рубеж двух веков не одолеть. Саннер-Воррен, ли'эста аране…(22) Кольд не обратил на слова Нары внимания, только усмехнулся тайком, что она и не заметила – чем-то насмешила его менестрелька. Эх, вот говорила мне мать, чтоб шел в школу при академии, так нет, решил, что взрослый уже – читать-писать умею кое-как, а больше и не нужно. Что захочу – сам, по книжкам выучу. А вот теперь, рядом с Нарой да Кольдом, дураком себе кажусь.

– Так где был-то столько лет? – расспрашивал тем временем хозяин. – Небось до самого края мира дошел? Ну что там есть-то?

– Да никуда я не ходил, – отмахнулся Кольд. – В Псхове я жил, старые косточки берег. Вот, пока работка не привалила, этих обалдуев, – он кивнул в нашу с Нарой сторону, – до Костряков довести… Так бы и сидел дома. Вот недельку у тебя поживу – и обратно отправлюсь.

– Женился?! – охнул хозяин. – Неужто нашлась такая, что фейку из сердца твоего выдрала?

– С чего ты взял? Один я живу… – Кольд задумчиво глянул на старого знакомого, а потом добавил: – Ты ж на моих историях рос, неужели думаешь, можно такую разлюбить?

Они помолчали, потом хозяин хлопнул себя по коленям и преувеличенно радостно спросил:

– Может, расскажешь одну из старых историй? Гостей моих развлечешь? А я за комнату да угощение ничего не возьму, да эльфийского, что только для особых гостей держу, достану? Ты как насчет этого? Уважишь старика?

Кольд хмыкнул, на Нару покосился. Я уж думал, предложит ей выступить, но нет…

– Вечером, – кивнул он. – Ты мальчишек своих пошли, чтоб народ созвали… Я ж тебя, жука такого, знаю…

– Так не каждый же день можно в живую того самого Синеглазого увидеть, – подмигнул тот. – А у меня дела сейчас идут не слишком, непонятно что-то… И Джиль, что каждую осень тут отирался, пропал. И Нарин. Половина тех, кого ждал, не вернулись. Прогорю я так… В добрый час ты явился, Кольд, как есть в добрый.

Я за недельку-две дела поправлю…

Кольд запрокинул голову и громко расхохотался. Хозяин вторил ему. Мы с Нарой жались друг к другу и чувствовали себя лишними…

– Кольд, может мы с Нарой пойдем? Языки есть, заблудимся – дорогу спросим. – Нара поддакнула. Кольд оценивающе оглядел нас, потом с сомнением согласился:

– Ну если вам неймется – идите. Смотри, голову потеряешь, я тебя из Огня достану, второй раз шею сверну. Я за тебя ей обещался!

Нара фыркнула, я же лишь рассмеялся.

– Пойдем, – махнул я менестрельке.

– А жаркого мы так и не попробовали, – грустно заметила Нара, когда мы уже отошли от "Хвоста" на приличное расстояние. – А есть-то хочется…

Я сплюнул.

– Ну а чего ж сразу не сказала? – спросил. – Я же тебя за шкирку из-за стола не тянул! Осталась бы с Кольдом, а пока сходил бы в комендатуру. Может, о выступлении бы договорилась.

– Нет! – Нара схватила меня за руку. – Я с тобой!

Я лишь вздохнул.

– Пойдем, поищем кузнеца, – предложил. – Права ты была, одни проблемы от Оружия…

Нара прямо просияла, закивала как бешеная, заулыбалась…

Нара Ну наконец-то! Дошло до дурака, решил от сабельки избавиться!

Только вот поздно… Не отпустит Оружие своего человека. Но пусть Тиан попробует, вдруг получится? Попытка – не пытка.

Одно плохо: сам Тиан в кузню пошел, а меня на улице, у ворот, ждать оставил.

Кузнец настоял – сказал: "Бабам в царство Огня ходу нет". Не очень-то и хотелось, конечно, но вот мой Кузнец… А, что толку вспоминать!

Я огляделась по сторонам. Зря я, наверное, за Тианом увязалась, теперь столько времени без дела стоять и ждать на улице. Хоть бы в дом пригласили!

Из ближайшей двери высунулась девочка лет шести-семи. Оглянулась по сторонам, увидела меня.

– Ты ме-нес-трель? – спросила девочка, по слогам выговаривая сложное слово. – А я Луша.

– Здравствуй, Луша, – поздоровалась я, не зная, что и думать. – Да, я менестрель.

Что уж теперь отпираться, если ребенок увидел меня с гитарой за спиной?

– Пойдем со мной, – предложила Луша.

– Куда? – не поняла я.

– Ко мне, – удивилась моей непонятливости девочка. – Сюда. – Она указала на дверь, из которой вышла.

– Зачем?

– Надо! Поможешь нам! – топнуло дитя маленькой ножкой, обутой в зеленый башмачок.

Я вздохнула. Просьба ребёнка тоже считается, верно? Ладно, Тиан, похоже, надолго, а долг надо платить, что уж поделать…

Я прошла вслед за девочкой внутрь, где меня ждали пятеро детей – пятнадцатилетний мальчик, девочка примерно того же возраста или чуть помладше, двое мальчиков примерно одиннадцати и десяти лет и девочка лет пяти. Все они были похожи друг на друга, на Лушу и, пожалуй, на Кузнеца, с которым разговаривал сейчас Тиан. Хорошая у него семья… хороший Род…

При моем появлении старший поднялся.

– Вот! – гордо объявила Луша. – Привела!

– Здравствуйте, – приветствовал меня мальчик. – Я – Леат, брат Луши. – Он кивнул на сестру. – А вы?..

– Она менестрель! – объявила девочка, как будто это все объясняло. Остальные дети переглянулись.

– Извините мою сестру, – все так же вежливо продолжал мальчик. – Мы с Рашей, – он кивнул на старшую девочку, – поспорили, а теперь ищем, кто нас рассудит.

Я молча покачала головой. Объяснение мальчишки ничего не прояснило, только все запутало. Какой спор, при чем тут я, и с чего вдруг подросток из диких Костряков вдруг разговаривает со мной так церемонно, как будто…

– Вы правда менестрель? – спросила Раша. – Вы знаете древние истории?

– Я знаю историю нескольких тысяч лет смерт… Роси, – безучастно ответила я. – Что вам нужно?

– Мы поспорили, – выпалила Раша. – Был ли в Роси кузнец, равный нашему отцу?

– Лучше, чем наш отец, – педантично поправил Леат.

– Равный! – заспорила Раша.

– Лучше!

– Равный!

– Тихо! – рявкнула я. Дети замолкли, удивленно уставившись на меня. Кажется, я опять кричу слишком громко. – Кто из вас как считает?

– Лучше нашего отца мастера не было и не будет! – заявил Леат.

– Обязательно был кто-то не хуже, – тут же произнесла Раша.

– Теперь понятно, – кивнула я. – У кого еще какие гипотезы?

Младшие дети только сморгнули, услышав незнакомое слово, но Раша и Леат, похоже, прекрасно меня поняла. Кузнец не жалел денег на воспитание детей.

– Они не знают, – ответил старший мальчик.

– Хорошо, – произнесла я, оглядываясь в поисках стула. Леат сорвался с места и пододвинул ко мне невысокую табуреточку. Сойдет. Я уселась на нее, положила гитару на колени.

– Как я могу рассудить спор, если я никогда не видела работы вашего отца? – спросила я.

Дети оглянулись по сторонам, наконец Раша кивнула мне на каминную решетку, за которой ярко горел огонь, а Леат снял с пояса кинжал и протянул мне.

Да-а… Их отец действительно был мастером своего дела. Кинжал и решетка были не просто практическими изделиями, они были произведениями искусства. Я и забыла, что люди могут создавать такие вещи из стали…

– Нет, дети, – произнесла я после долгого молчания, проведя рукой по струнам. – Лучшего – не было. А вот равный – был. Тысячи лет назад жил в Роси мастер, равный вашему отцу…

Младшие дети закричали, наперебой требуя поскорее рассказать, о ком я говорю, Раша и Леат с трудом их угомонили, заставили усесться и слушать.

– Вы знаете легенду о Тиане Берсерке? – задумчиво спросила я. Дети закивали. – У него был сын, и об этом знают немногие. Тиан Кузнец, который никогда не видел своего отца…

Я рассказала им почти то же самое, что и своему человеку тогда, в таверне. Я рассказывала, дети смотрели на огонь в камине и слушали меня. Я не сказала им, что Тиан Кузнец сгинул со своим лучшим клинком, не добившись ничего, о чем мечтал. Зачем портить хорошую легенду? Я говорила об идеальном оружии, которое он не мог видеть, но которое часто являлось ему во сне. О Пламени, которое Кузнец заменил огнем в кузнечном горне. О клинках, которые создавало его мастерство. Я говорила, дети слушали. Когда я замолчала, Леат вскочил на ноги.

– Чушь! – растеряв свою вежливость, закричал мальчишка. – Если бы сын Берсерка был так же велик, как отец, об этом знали бы все!

Я не стала уточнять, какого отца он имеет в виду. Только пожала плечами.

– Он не продавал тех изделий, в которые вкладывал душу. А те, которые продавал… могут ли человека прославить лемехи и плуги?

– Откуда вам тогда известно?.. – спросила Раша.

– Я многое знаю.

Я не слышала шагов. Я не слышала дыхания за спиной. Я не уловила человеческого присутствия. Только дети вдруг разом посмотрели на дверь за моей спиной, а Луша и ее маленькая сестра закричали:

– Дядька пришел! – и побежали к двери.

– Здравствуй, баньши Угасшего Рода, – произнес знакомый голос. Я оглянулась.

– Старейший…

– Вы его знаете? – удивилась Раша.

– Вы его видите?! – в свою очередь удивилась я.

– Конечно, видим, – ответил Леат. – Это Хранитель нашего Рода.

– Только он с нами не разговаривает! – встряла Луша, безуспешно пытаясь дотронуться до вошедшего мужчины. – Он с папой разговаривает! И кричит! Вот так: у-у-у-у!

Я невольно улыбнулась попытке ребенка изобразить вопль баньши.

– Отец говорил, чужие не могут увидеть нашего Хранителя, – обеспокоено произнесла Раша.

– Чужие люди, – поправил Леат. – Вы Старшая?

А в глазах интерес. Интерес и настороженность. Здесь Приграничье, Старших не так боятся, как в остальной Роси.

– Нет, – только и сказала я. – Доказать?

Раша повернулась к мужчине.

– Она человек? – спросила девочка. Тот кивнул.

– Отошли их, – обратился он ко мне. Я заколебалась. – Немедленно!

– Вы его слышите?! – еще больше изумился Леат. – Что он говорит?

– Он просит вас выйти, – объяснила я. – Ему надо со мной поговорить.

Мужчина засмеялся, но дети не услышали.

– Почему вы с ним разговариваете, а мы нет? – обиженно спросил Леат.

Я пожала плечами.

– Мне дано видеть и слышать многие вещи. Вы выполните его просьбу?

– Да, – согласился мальчик, надменно вскинув голову. – Если Хранитель нашего Рода хочет поговорить с вами – мы не будем мешать. Лат, Рат, Сива, идемте. Раша, возьми Лушу, вечно она не слушается!

Леат и Раша вышли, подгоняя перед собой младших детей. В дверях Леат развернулся.

– Попросите его, пусть скажет отцу, чтобы не отсылал нас из Костряков.

– Не отсылал из Костряков? – переспросила я, когда шум детских шагов затих. – Кузнец хочет отправить их всех? Почему?

– Не Кузнец, – поправил мужчина. – Я. В Костряках мы всегда отправляем детей своих родов в другие города к родственникам. Здесь они не могут найти себе пару – чистокровного человека.

– Но они же еще слишком маленькие!

Мужчина пожал плечами.

– Погостят, вернутся. Я хочу, чтобы они не считали Костряки центром мира.

Он смерил меня злым взглядом.

– Ты не в своем праве, баньши угасшего Рода. Зачем ты явилась в мой дом? Зачем воспитываешь моих детей?

– Я не являлась, Старейший. Они сами…

– Не смей больше приходить сюда! – перебивает меня мужчина. – Сюда и в дома других баньши этого города. Слышишь, Нара?! Не смей!

Этого я стерпеть не могу. Пусть передо мной Старейший нашего народа, единственный мужчина среди баньши, самый могущественный из нас всех, такого обращения я не терпела даже от нашей Эйш-тан.

Потому она и наказала меня, отправив в смертные земли человеком…

– Или – что, Старейший? – спрашиваю с насмешкой. – Что ты мне можешь сделать? Ты даже пальцем дотронуться до меня не можешь, и вся твоя магия…

– Тебе – ничего, – снова перебивает меня баньши. – А вот твоему человеку – многое. Подумай, как поступит Кузнец, если я скажу, что присланный из Вольграда стражник убил по дороге десятерых человек. Убил подло, напав ночью, пока они спали… Он поверит мне, Нара, потому что я часто открывал своему Роду такие тайны – и никогда не ошибался.

– Нет! – кричу. – Ты не будешь… не скажешь!..

– Не скажу, – соглашается Старейший. – Если ты будешь держаться от моего дома подальше.

– Но я не знаю… – бормочу. – Я должна идти туда же, куда мой человек, и если он придет сюда или к другим…

– Не отходи тогда от него ни на шаг, – приказывает баньши. – И не суйся к детям чужих Родов!

Я с трудом подавляю гнев. Спокойно. Я не в своем праве. Воспитывать детей чужих Родов среди нас считается тягчайшим оскорблением. И Старейший может отомстить мне. Может.

Я склоняю голову.

– Прошу меня простить, – шепчу почти неслышно. Не слышно – для кого-нибудь другого, но не для него.

– Я принимаю твои извинения, – кивает баньши. – Так ты теперь человек, Нара, – продолжает он безо всякого перехода. – Человек… вот до чего ты докатилась.

– Это не я! – вскидываюсь. – Великая…

– Знаю, – отмахивается баньши. – Слышал. Она говорила о тебе.

– О, Старейший! – С табуретки я падаю на пол, на колени перед сородичем.

Молитвенно протягиваю руки. – Старейший! Она говорила обо мне?! Что? О чем? Могу ли я надеяться…

– Нет, – обрывает меня баньши. – Не можешь. Она недовольна тобой.

– Старейший!

– Помолчи. Эйш-Тан велела передать свое неодобрение. Ты не уберегла своего человека от пути Воина. Ты не защитила его от Реи'Линэ. По твоей вине он связался с Ли'ко. Твой человек несколько раз чуть не погиб – и в этом твоя вина!

Он при жизни ушел в Огнь – из-за тебя! Ты самая бестолковая из всех баньши, Нара!

Тебе доверили Род, а ты не можешь уследить за одним-единственным человеком!

– Но я не…

– Молчи! Княгиня передает тебе следующее. Впредь смотри за своим человеком лучше.

Не пытайся его бросить – иначе умрешь. Не дай ему оставить тебя – иначе умрешь.

Попытаешься избавиться от дара Княгини – смертного тела – умрешь страшной смертью. Ты все поняла, баньши угасшего Рода?!

Я разрыдалась. Княгиня права, я одна во всем виновата. Я одна…

– Ты теперь человек… – задумчиво повторяет баньши. – Забавно. Но ты помнишь, кто ты такая, верно? Вот что, Нара. В кого бы тебя ни превратила тебя Великая, ты – Старшая, одна из нас. Не забывай этого.

Я поднимаю голову, рукавом вытираю слезы.

– Я помню, Старейший. Всегда помню.

– Этой ночью мы встречаемся на пустоши за городом, – внезапно сообщил баньши. – Приходи ты тоже.

– Я?! – смеюсь. Истерически смеюсь в лицо сородичу, хоть это и может его оскорбить. – Старейший, на ночь ворота закрывают! Как я выйду из города? Как я пойду одна в Приграничье, где что ни человек – то разбойник? Ты забыл, Старейший?

Я теперь смертная!

– Замолкни! – приказывает баньши. – Я сам провожу тебя. И даю слово, этой ночью тебе ничего не грозит. Так что ты приходи, Нара. Придешь?

Возразить было больше нечего. Я кивнула.

Тиан Что-то не нравится мне Нара… Оставил ее – она, конечно, расстроилась, оскорбилась, но когда я вернулся – на ней лица не было. Случилось что-то? Вроде недолго я ходил… Заказал себе меч, пару кинжалов присмотрел, торопился как мог.

Что она успела натворить, пока меня не было?!

– Что-то случилось? – спрашиваю, будто ненароком.

– С чего ты взял? – А глаза-то отводит… – Ничего не случилось. Совсем-совсем ничего. Просто замерзла… И кушать хочется. Может уже пойдем? Темнеет.

– Пойдем тогда в Лисий Хвост".

– Зачем нам туда? Тиан, там ужин, небось, стоит месячной платы за жилье в "Гнезде".

– Там Кольд сегодня будет байки свои травить, послушать хочется, – сознался я. – Да и тебе не помешает там появиться. Я с Кольдом поговорю, может он за тебя словечко замолвит. Он-то скоро из Костряков уедет, может хозяин тебя взамен наймет.

– Уедет он… Что-то много кто из Костряков уезжает. Словно крысы из дома, который скоро сгорит… – заметила Нара задумчиво, потом вздохнула: – Ты иди, а я, пожалуй, домой. Что-то голова у меня разболелась.

– Уверена? – я дал ей шанс передумать. – Неужели не интересно, что Кольд расскажет?

– Ни капельки, – поморщилась она. – Будто он может знать что такое, чего я не слышала. Я бы и тебе ходить не советовала. До Костряков с ним доехали, вот и все – а дальше ему рядом с нами делать нечего. Он же все Княгине своей докладывает!

Я едва не рассмеялся. Кольд ну никак мне не представлялся в роли стукача. Да и разве интересно Княгине знать такие мелочи обо мне, что колдун мог бы передать?

Доведя Нару до "Гнезда" и взяв с нее обещание заказать себе хороший ужин и никуда без меня не выходить, я направился к "Хвосту". Едва не заблудился, хорошо сумел пристроиться в хвост большой компании, весело и громко обсуждавшей предстоящее выступление Кольда.

– Говорят он байки знает, что Старому Глазу(23) и не снились. Враки, конечно, но враки знатные… – авторитетно заявил парень в одноухой теплой шапке. Я едва не рассмеялся – да уж… Помнится я тоже когда-то решил, что Кольд – врун, каких свет не видывал. Может он, конечно, и приукрашивал, но ведь правду говорил.

Интересно, каково это – быть живым героем сказок и легенд, великим колдуном?

Стоп, Тиан, ты не о том думаешь… Твоя судьба тоже – не сахар. Еще похуже его.

Он-то хоть живой герой, а ты скоро станешь героем павшим.

Кольд устроился прямо на столе. В одной руке он держал кружку с горячим вином, а во второй – кольца, которые подбрасывал и снова ловил, словно игрок кости.

Дорожный костюм он сменил. Новая синяя рубаха, того же оттенка, что глаза колдуна, была вышита по вороту какими-то рунами. Мягкие сапоги с меховыми отворотами доходили почти до колен, в них были заправлены темные брюки. Я едва признал Кольда в этом щеголе…

– Что же рассказать-то вам? – громко спросил он. – Может о защитниках Псхова? Я там был, все видел…

– Нет! Да! Да нет! – откликнулись уставившиеся на него слушатели.

Хозяин, мечущийся от стола к столу и не успевающий подливать в подставленные кружки вино, остановился.

– Ты лучше старую какую легенду расскажи, мне они всегда больше твоих выдумок нравились, – предложил он.

– Старую легенду? – задумался Кольд. – Что ж, есть одна, которую стоило бы рассказать здесь и сейчас… Слушайте же о Великом Граде и о чудовищах, разрушивших его. Слушайте о людях, что предпочли умереть, но не склонить головы.

Слушайте о Великом Воине, Тиане Берсерке, Огненной Душе, Неистовом Вороне…

И глянул на меня. У меня аж душа в пятки ушла – в синих глазах колдуна танцевали отблески пламени. Я почти слышал его шипение, я почти…

Я сжал кулаки, в тот же миг пламя в лампах закрутилось, затрещало… А Кольд все смотрел на меня, смотрел… И бился Огнь в закрытые Врата, и трещали они под напором стихии, и ширилась пустота в моей груди…

– Я думаю, все знают эту историю… Расскажи что поновей, – с деланым безразличием окликнул я колдуна. – Кому интересен Берсерк?

– Да не скажи, – хитро прищурился синеглазый. – Может ты эту легенду с детства знаешь, а вот остальным, думаю, будет интересно услышать настоящую историю падения Великого Града, а не ту, что додумали и приукрасили барды…

Я хмыкнул. Да кто ж знает теперь ту правду? По мне, так половину барды придумали, а половину приукрасили. И теперь докопаться до того, кем же все-таки был мой предок… Разве что, Княгиня, что его в Огнь увела?

А Кольд тем временем начал рассказ. Я устроился на лавке у стены, откинулся назад, скрестил руки на груди, запрокинул голову, закрыл глаза.

– Мне вина горячего, – попросил я, почувствовав, что хозяин подошел.

– А поесть чего? Вы ж с женой убежали, так и не попробовали жаркое-то, – узнал меня тот.

А Кольд уже ужин заказал? – подумав, спросил я.

– Так конечно, но смел его уже, но он потом, как закончит, еще чего закажет, у него не живот – бездонная бочка, а уж как наговорится – оленя съест в один присест.