Текст книги "Последний из Рода"

Автор книги: Наталья Авербух

Я с трудом заставила себя помыться – слишком устала, но ходить грязной было еще неприятнее – и рухнула на постель. Тиан по-прежнему изображал из себя бревно, валяясь на полу. Может быть, я слишком жестоко с ним поступаю, но думать об этом сил не было. Я, кажется, уже двое суток на ногах. Быть человеком ужасно утомительно.

Тиан шевельнулся, прошептал "Нара" и снова затих. Я почувствовала укол совести.

Может, позвать кого, пусть ему… ну не знаю, тюфяк принесут с кровати?

Нет, обойдется. Спать.

Когда я проснулась, за окном давно уже рассвело, а Тиана в комнате не было.

Вспомнилось первое утро в смертных землях, потом вчерашняя хижина. Стало страшно.

Куда он опять делся?! Нет. Нет, он не мог снова уйти! Он не мог меня бросить!

Нет.

Если Тиан опять сбежал, я его догоню, где бы он ни прятался, куда бы ни скрылся.

И убью сама. С особой жестокостью. Подлец, скотина!

За ночь трудолюбивые служанки выстирали и зашили все, что велено. Я переоделась и уж было собиралась спуститься на поиски Тиана, как он вошел сам. "Вошел" – это мягко сказано. Ввалился – будет точнее! Вид у него был… Кажется, это называется "похмелье". Спрашивать "где ты был" я сочла излишним.

Он с трудом остановил свой взгляд на мне. Скривился в жалкой попытке изобразить раскаяние, но тут же схватился за голову.

– Нара, – осторожно произнес он. Вид у Тиана был такой жалкий, что мне уже расхотелось его ругать. И так ему, бедолаге, плохо. Голова болит, мутит, да еще всю ночь на полу провел, небось все тело теперь ломит… – Прости меня.

– За что? – глупый вопрос, но ничего умнее придумать не сумела. Бедный он, бедный… надо было все-таки тюфячок попросить.

Тиану, кажется, стало еще хуже. Чем там люди лечат похмелье?

– Я… я напугал тебя там, у хижины. Я… я не хотел. Прости. – А глаза в пол.

На меня не смотрит. Вину чувствует? Или, наоборот, не хочет, чтобы я увидела: раскаяние его – напускное.

Не знаю, что на меня нашло. Хотя, нет, знаю. Перед моими глазами снова встала горящая хижина – и раненный крестьянин возле нее, и бледный от страха мальчишка, и маленькая девочка, которая так гордилась, что сегодня ее назвали Воином.

Я подскочила к своему человеку и со всех сил влепила ему пощечину. Тиан не сопротивлялся, не пытался уклониться. И получил по морде второй раз. Что-то странное у него с лицом. Я должна была уколоться о двухдневную щетину, а ощутила гладковыбритые щеки и краешек бороды. А, ну да. Иллюзия.

– Нара, – снова начал мой человек, но я не дала ему договорить.

– Значит, ты думаешь, что испугал меня, Тиан Берсерк? Ты думаешь, это причина для того, чтобы меня бросить, так?! Отвечай – так или нет?! – накинулась я.

– Ты не понимаешь, я ведь… я ведь мог причинить тебе вред! – с отчаянием.

– Ах, ты мог причинить мне вред! Ах, какой ты страшный Воин! Ты призвал Огнь, ты перепугал этих бедных крестьян, а потом… сказать тебе, что ты сделал потом?!

Ты сбежал! Смылся! Бросил меня, как последний трус! – Вчерашняя злость, оказывается, никуда не делась. А я-то думала, простила своего непутевого человека. Но нет, он мне за все ответит! Я ему все выскажу, будет знать!

– Но я… – попытался вставить слово Тиан, но я ему не дала.

– Ты знал, что один из крестьян ранен?! Он пошел за тобой, Тиан Берсерк, потому что ты взял с собой его сына! И ему нужна была помощь! Ты можешь это понять, ты, Воин?! Тебе когда-нибудь приходило в голову, что не все битвы заканчиваются поголовной смертью сражавшихся? Что бывают еще и раненые? Ты хотя бы представляешь себе, какого это – тащить на себе человека, который вдвое тебя тяжелее и истекает кровью?! Когда ты еле идешь и боишься одного – только бы он не потерял сознание! Потому что тогда он уже не сможет передвигать ноги! Ты понимаешь, какого это, когда у тебя всех помощников – перепуганный мальчишка и девчонка, которая еле тащит тяжеленный топор, потому что мужику он чем-то очень дорог?! Ты это понимаешь?!

– Нара, – беспомощно пробормотал мой человек и прислонился к стене, скрещивая руки на груди, запрокинув голову. Заходили желваки на его скулах. Быстро двигался под кожей кадык.

– Тебе не приходило в голову, да, Тиан Берсерк, что быть Воином – это нести ответственность! А не смываться, пока тебя не поколотили разозленные крестьяне!

Ты хоть представляешь, какую встречу мне устроили в этой паршивой деревне?! – никак не могла остановиться я. Понимала, что пора бы уже, но не могла. Даже если я перегнула палку, даже если я сейчас совершаю непоправимую ошибку – все равно не могла. Слишком много накипело, слишком тяжело мне пришлось. Слишком плохо мне было вчера… без него.

– Но Лис сказал… – Одно упоминание имени этого… этого… породило новую волну злости, захлестнувшую меня с головой.

– Ах, тебе Лис сказал! А он случайно не сказал, что нарочно настропалил этих людей, чтобы они забрали себе мои вещи?!

– Нет. – Человек выглядел ошеломленным.

– Значит, нет, Тиан Берсерк? И ты поверил той лжи, которую он тебе подсунул?!

Поверил Листопаду? Лису? Фейри? В деревне меня чуть не убили! А тебя не было, Тиан, не было! Ты где-то шлялся по лесу и страдал от того, что мог бы – мог бы, Тиан! – причинить мне вред! Уж не сомневайся, ты его причинил! Еще какой! Тебе хоть не стыдно, что меня от своры разозленных мужиков защищала спасенная тобой девочка, а, Тиан? Или это в порядке вещей у вас, Воинов? Ты посвящаешь ее Огню, и она в благодарность тут же делает за тебя твою работу? Ты всю дорогу трясся над каждым моим шагом, Тиан, ты меня этим измотал! А когда ты был нужен – действительно нужен – тебя не было! Ты ушел! Скрылся! Струсил!

Мой человек схватился за голову. Кажется, я слишком громко кричала. Надеюсь, меня никто не слышал снаружи… глупая надежда. Тиан поднял на меня страдальческий взгляд.

– Ты не понимаешь, – с усилием произнес он.

– Ну так объясни мне, глупой бань… бабе, чего я такого не поняла, – издевательски предложила я. Хаос, опять оговорка! Остается надеяться, что люди не знают, как зовется мой народ и на эту оговорку никто не обратит внимание.

– Нара, я не… ты не представляешь, что я мог с тобой сделать! Я не мог… не должен был оставаться рядом! Я опасен для тебя! – И вновь отчаяние в голосе.

Горькое, безнадежное.

– Со мной сделать? – не поняла я. Тиан покраснел. Я действительно не понимала.

Он чуть было не ушел в Огнь навсегда, едва не оборвал мою жизнь. Вот тогда было страшно. Вот тогда я испугалась. Но об этом человек никак не мог знать! О чем же тогда он говорит? Какой вред он мне принес? Ударил меня? Хаос, да какая разница!

Ну, да, больно, неприятно, обидно, но все лучше, чем, спотыкаясь, вести через лес раненного человека. И даже такое испытание лучше, чем умереть вместе с Родом.

Я начинаю уже забывать главное – я не смертная, истинный мой облик почти что неуязвим – ведь я бесплотна. Удары не имеют значения, при всей их болезненности.

Надо как-то это объяснить, не раскрывая главной тайны…

– Тиан, все это не имеет значение. Мое тело принадлежит тебе. – Кажется, я что-то не то сказала, мой человек аж задохнулся от возмущения. Ну, вот где я опять ошиблась?! Надо, наверное, высказаться точнее. Я подошла ближе, обняла Тиана, притянула его голову к своему плечу и прошептала в самое ухо, чтобы проникся: – Я живу только потому, что ты живешь. Я существую только ради тебя. Пойми это.

Помни это.

Тиан замер под моими руками. От него пахло перегаром, а еще свежим пивом и огуречным рассолом – видимо, выпил, когда выходил из комнаты, кажется, похмелье лечат именно так. У него были широкие плечи и твердые мышцы под одеждой – слишком приятной на ощупь для его старой куртки. Ах, да. Иллюзия. Я провела пальцами по его волосам. Длинные, они доставали до самых лопаток. На затылке волосы стягивала лента. Лента, которой не видно. От нее так и несло магией Осенних фейри. Брр! Вот уж нашел, что напялить!

Это все было неважно. Ушел страх, ушло раздражение, ушла усталость, с которой не сумел справиться ночной сон. Не имел значения даже мерзкий запах перегара.

Ничего не имело значение. Важным было только это ощущение – мой человек рядом со мной. Близко. В моих объятьях. Только рядом с ним мне спокойно. Хорошо.

Правильно.

Тиан, наконец, перестал стоять столбом.

Тиан Глупая. Какая же она глупая! Дурочка! "Мое тело принадлежит тебе"?! И как это понимать?! Она что, совсем невинна? Менестрелька-то? Знаем мы, какие в Псхове нравы! Сама-то она, может, и нетронута, не верится мне в сказку о муже, но уж совсем-то ничего не видеть и не понимать не может! Даже дети – и то…

И обниматься лезет. Сначала наорала, пощечину отвесила – а теперь вцепилась, прижалась… Не то, чтобы я возражал, но…

– Нара, не нужно, я уже говорил: мне не нужна плата. Тем более… такая… – Я осторожно отодвинул ее. Потом попытался заглянуть ей в глаза.

– Какая такая?! – искренне не понимала она.

– Ну… Такая… – Неужели я еще не разучился краснеть? Жар к щекам прилил. – Ты мне – друг. Это Огнь был, а я…

Она все еще не понимала. Смотрела на меня удивленно. Застыла.

– Ты о чем, Тиан? – Напряженность в голосе.

Я вздохнул. Нет, все-таки рано я ее во взрослые и самостоятельные женщины записал. Но делать нечего – придется объяснять. Если она продолжит так себя вести, боюсь, не устою. Я – всего лишь мужчина. Мужчина, которому мало осталось времени, который жаждет оставить после себя потомка.

– Ты вообще понимаешь, что я мог с тобой сделать, почему ушел, бросил? Или действительно веришь, что я… – Я попытался вспомнить точную фразу: -…бросил тебя, как последний трус?

Она кивнула, потом, спохватившись и вспомнив, что мы, вроде, уже помирились, замотала головой. Но в глазах стояло сомнение. Я снова вздохнул. Вот ведь…

– Я едва не снасилил тебя там, на глазах у двух детей и раненого мужчины, – признался. Опустил голову, сжал кулаки так, что костяшки побелели. Вот сейчас снова ударит, а потом… Потом уйдет.

– Ты… Ты чего… Чего-о-о?! – Она хлопала глазами.

– То… существо… в которое я… превратился, – начал я через силу, – жаждет продолжить себя в ребенке. Оно ищет, в ком оставить семя. Ты ему… понравилась.

Лишь то, что в тебе нет Огня, спасло… нас обоих. – А потом в крик: – Я тебя как сестру люблю, Нара! Но тело, это фейкино тело: ему все равно! Не могу я! Не могу так! А ты еще: "Мое тело принадлежит тебе", говоришь! Ты что, совсем не понимаешь, что мужчина после такого подумать может?!

Кажется до нее дошло… Наконец-то…

Я зажмурился, отвернулся.

– Покажи мне, – попросила она неожиданно тихо. – Сними иллюзию…

Я повиновался: запустил руку в волосы, стянул ленту. Рассыпались по плечам багряные пряди. Нара отшатнулась, зажала рот ладонью, прикусила ее, сдерживая крик.

Я невесело усмехнулся. Красавец! Ничего не скажешь!

– Их двадцать всего было. Ты двадцать первым стал, – произнесла она, отнимая руку от лица. – Тысячи, сотни тысяч Воинов в Огнь ушли, но лишь два десятка истинно Великих. Их генералами зовут. Говорят, что каждый – смертной армии стоит.

Они единственные, кому Огнь плоть дает, кто даже в смерти остается внешне человеком.

– Генерал? – переспросил я.

– Генерал. Воин, способный призывать армию в смертные земли, способный впускать Огнь в Порядок, становиться его аватарой.

Я хотел продолжить расспросы, но в дверь заколотили. Я едва успел ленту вновь завязать, как ранний гость устал ждать…

– Эй, голубки, чем это вы тут занимаетесь? – насмешливо вопросил синеглазый наемник. Посмотрел на разворошенную кровать, на покрасневшую Нару, на меня.

Рассмеялся. – Вижу, жаркая была ночка. А я-то уж решил за вами, красавица, приударить. Что ж вы сразу не сказали, что заняты?

Он поклонился, и я поразился его изящным, точным движениям. Нет, я знал, чем он на жизнь зарабатывает, но не всякий наемник – воин. Кольду же, вижу, прямая дорога в Огнь. Не научиться так двигаться, это либо есть, либо нет. А еще мое внимание привлекло кольцо. Вчера его на правой руке Кольда не было: черное, с серебристыми искрами. Оно плотно обхватывало безымянный палец. Обычно так обручальные носят, но это кольцо знаком обещания не было, скорее – родовое.

Нара же как-то странно отреагировала: фыркнула, отвернулась. Мы с Кольдом переглянулись. Он вопросительно приподнял бровь, я покачал головой: ничего страшного. Подуется и перестанет.

– Вина выпей из той фляги, что маг тебе подарил, – бросила Нара через плечо. – А то голова небось трещит. Надо ж тебе было так нажраться! Как свинья просто!

Кольд вновь усмехнулся, искренне наслаждаясь наблюдением за нами двумя. Ничуть не смущаясь, он пялился на Нару, склонившуюся над кроватью, на которую она высыпала вещи из сумки. Я невольно нахмурился…

– Так когда мы выходим? Солнце давно встало, – посерьезнел наемник.

– Мы никуда не выходим, – отрезала стальным, напряженным голосом Нара. – Нам с Тианом попутчики не нужны.

– Нара, – вмешался я. – Зачем ты так? Мы с Кольдом вчера договорились обо всем…

Он тоже в Костряки идет. Почему бы нам ни объединиться?

– Это когда это вы с ним все обсудили?! За каким кувшином по счету?! Он твое золото увидел, небось, вот и решил завести куда и ограбить! А ты-то уши развесил!

– Она повернулась к нам, уперла руки в боки, напомнив о вчерашнем скандале… Мы с Кольдом машинально придвинулись друг к другу, плечом к плечу встали…

– Властная она у тебя… – шепнул Кольд.

– А то! – подтвердил я с гордостью. – Целую деревню способна по стойке смирно построить. А ты говоришь: бабы – дуры…

– Когда это я такое говорил?! – возмутился наемник, почему-то оглядываясь испуганно. Глядя на потолок, будто ожидал, что его сейчас поразит молния. И уже тише: – Неужто говорил?

– Говорил-говорил…

– Так я это… говорю же… Язык у меня без костей. Я ничего такого в виду не имел! – Он запрокинул голову. – Слышишь, не имел!

– Оправдывайся-оправдывайся теперь!

– Тиан, собирайся. Мы отправляемся, – отрезала Нара, которой надоело слушать нашу шутливую перепалку. И с нажимом закончила: – Мы с тобой отправляемся.

– Кольд идет с нами, – отставил я шутки. – Неспокойно в Приграничье. Два воина – лучше чем один. Да и…

Я не стал заканчивать. Ни к чему ей знать, что не смогу я тот трюк повторить, Огнь призвать. Умру. А наемник поможет, если что. Вдвоем-то сумеем Нару защитить.

И, в случае чего, он защитит ее от меня… Вдвоем с ней я не пойду.

– Тиан!

– Нет, Нара. Я так решил. – Резко. Зло. Бескомпромиссно. – Либо мы идем втроем.

Либо вдвоем – я и Кольд. Тебе в Приграничье делать нечего.

Она надулась, как мышь на крупу, но возражать перестала. Кажется, поняла, что исчерпала мое терпение. Я позволил ей на меня накричать, позволил оскорблять, бить, стерпел истерику бабскую, но я все же – не ангел Единого. Хватит. Всему есть предел.

– Пойдем. – Я схватил сумку, надел перевязь с ножнами. – Ты, Нара, собирайся, а мы с Кольдом пока завтрак закажем. Ты только недолго, идти нужно, а то солнце давно встало, проспали мы…

Она буркнула что-то в ответ…

Кажется, я вновь впал в немилость…

Нара спустилась, когда мы с Кольдом уже позавтракали. Ее порция остыла: я рискнул заказать ей то же, что ели мы – горячую кашу, обильно политую сиропом сладким. Это я вспомнил, как она на торжище сластями любовалась: решил подлизаться.

Нара молча съела кашу, даже не поблагодарив. Ни на меня, ни на Кольда она старалась не смотреть. Это молчание начинало меня раздражать. Я был благодарен, когда Кольд сломал его, спросив:

– Эльфийская?

– Что? – недовольно уточнила Нара, неохотно отставляя чашку сладкого чая, в которую до этого пускала пузыри.

– Гитара эльфийская, спрашиваю? – повторил наемник.

– Да, – ответила она неохотно.

– Видно, работа мастерская… – признал он, цокая языком. – Сто лет такой не видел. Говорят, только у Ринэ такая. Но он-то – феечье отродье, ему свои подарили. А чужакам редко их изделия в руки даются. Видно и правда, Менестрель – ты.

– А ты играешь? – жадно спросила Нара, забыв про все свои подозрения.

– Я – псховитянин! – оскорбился Кольд. – Разве ж бывают псховитяне, не способные взять пару нот! Дай-ка мне…

Вновь подозрительность вернулась на лицо Нары. Она ревниво глянула на Кольда, будто он не гитару подержать попросил, а ночь с ним провести…

Но дала. Неохотно. Едва не уронив инструмент. Дала.

Он устроился поудобней, пробежался кончиками пальцев по грифу, лаская, словно женщину. Да, для Нары инструмент был ребенком, для Кольда же – возлюбленной…

– Тряхнуть что ль стариной? – спросил он в пространство между мной и Нарой, непонятно к кому обращаясь и обращаясь ли вообще. – Давненько я не играл… Все в заботах, в дороге, в крови…

И он заиграл… Не как Нара – хуже… Хуже, иначе, жестче. Он фальшивил: пальцы, загрубевшие, никак не могли справиться со струнами…

Он морщился, но продолжал играть.

Разнузданный, натянуто-веселый, расхлестанный мотив.

И голос: глубокий, но срывающийся.

Хрипло-рокочущий…

 
Под дождями плачет желтых лип конвой.
Где же ты, удача, что стряслось с тобой?
Вслед каким знаменам
Ты летишь в зеленом
С непокрытой головой?
Так пейте же, враги мои – триумф да будет прост!
Последний мост
Сожжен и возведен не мной.
Я вам прощаю этот тост,
Заздравный тост,
И горький дым победы…
Так пейте же, друзья мои, вино – свидетель уз.
Мой кубок пуст.
Я больше не союзник вам.
Случайных клятв тяжелый груз,
Тяжелый груз
Пора оставить в прошлом.
Потемневший обод брачного кольца.
Отпускает повод всадник без лица.
Битвы и обеты –
Битые валеты,
Слишком хрупкие сердца.
Мы выпьем этот кубок двое – я и брат-октябрь.
Под шум дождя,
По седине увядших трав
Он мне вернет свой лучший дар,
Свой лучший дар –
Небьющееся сердце(13).
 
 
 

А потом резко ударил по струнам в последний раз и протянул гитару Наре, держа ее, словно ядовитую змею.

– Разучился совсем, – пояснил он. – Самому противно стало. Вот закончится… Вот закончится контракт пописанный на зиму, вернусь в Псхов. Осяду.

Я кивнул, хотя чувствовал: не фальшивые ноты разозлили наемника, не они – точно.

Что-то было в этой песне, какой-то налет холодной чуждости… И было личное.

Глубоко личное. Что-то эта песня значила для Кольда.

Нара Я с трудом давилась холодной приторной кашей. Ругаться не хотелось, объяснять, почему я такое не ем, тоже. Догадался б лучше спросить, что я вчера заказывала, да попросил бы повторить. Эх!

Сидеть рядом с Тианом после его откровения было как-то… неловко. Он так меня понял?! Он… храни меня Хаос, он видит во мне человеческую женщину?! Ну да. А я чего хотела? Ткачиха, неужели я настолько тебя раздражала?! Верни меня домой, я перед тобой извинюсь, честное слово!

И… существо это, генерал Огненного Воинства. Он тоже не понял, не узнал, кто я.

Понравилась я ему! О, Хаос, что же теперь будет?..

Глупый-глупый Тиан. Он не знает, не может знать, что мое тело немногим отличается от иллюзии, подаренной ему Князьями. Меня не существует. Меня нет. Я не могу продолжить для него Род!

Так. Нара. Что с тобой? Какой Род, какое "продолжить"? Ты и не должна делать этого сама, да и кто требует? Глупый Тиан. "Как сестра". Для его предка и тезки, Тиана Кузнеца я была вроде тети. Кто я тогда для последнего Берсерка?

Многоюродная пра-пра… – и далее в бесконечность – бабушка?

Хорошо, по крайней мере, что мой человек понимает необходимость оставить потомство. Моя задача вполовину проще. Только… я как себе это представляю?

Он же теперь может с первой же встречной… не-е-е-ет! Не позволю! Я не хочу, чтобы его дети росли в придорожной корчме или в другой подобной дыре! Нет! О, Хаос, если бы могла ему все объяснить…

Объяснить. Ага. "Тиан, мальчик мой, я тебя обманывала". Неплохо для начала? "На самом деле я Старшая, но доказать этого не могу, потому что моя Эйш-тан дала мне смертное тело, чтобы я могла лучше о тебе позаботиться". Ха-ха. Три раза. Хороша забота! Да и не поверит он мне без доказательств. "Знаешь, мне много тысяч лет, я хранила весь твой Род, начиная с Тиана Кузнеца". И привела к полному упадку.

Пора взглянуть правде в глаза. Я все делала правильно, но за последний век среди потомков Рода не рождалось ни одного Воина. Тиану, может, и все равно, но генерал Огненного Войска не поймет и не простит, еще и пришибет ненароком. "Я полностью одобряю твое желание продолжить Род, но детей твоих мне воспитывать, поэтому ты, выбирая женщину, уж будь добр со мной посоветоваться". Отлично!

Просто гениально! "Мне не нравятся те дородные служанки, на которых ты все время заглядываешься. Найди себе кого-нибудь побогаче, а лучше вообще тайком соблазни замужнюю, чтобы ребенок рос в хорошей семье. А то, знаешь ли, тяжеловато мне приходилось с Кузнецом, да и с его детьми тоже". Это будет все. В смысле – все в наших отношениях. Дальше их уже не будет. После такого не прощают даже записные добряки и мямли, а Тиан уже перерос себя-вольградского.

Лучше все время быть рядом и вмешиваться при помощи своей магии. Прядильщицы за такое по головке не погладят, да и Ткачиха явно не придет от моего самоуправства в восторг, но главное будет сделано.

Да. Но если он будет на меня… так реагировать, как он говорил, найдет ли он себе другую женщину? Остается одно – держаться своего человека подальше. Что там женщины делают, когда хотят выглядеть непривлекательными?

Я передернула плечами. Ну все это в Хаос. Только мне не хватало человеческими проблемами голову забивать. Хочет видеть во мне сестру – сестру и увидит. Только…

Я встрепенулась. Надо Тиана заранее предупредить, а то корчмарь как ляпнет, стыда не оберешься. Я совсем было решилась заговорить, но тут Кольд принялся выпрашивать у меня гитару. Пришлось ждать, пока он споет свою песню. Сказал, что умеет играть, но как-то он это преувеличил… да уж. Даже не знаю с чем сравнить его издевательство над струнами. Хорошо, что наемник и сам это понимает, не придется в следующий раз отказываться. Не так плоха песня, как исполнение, а бряцать грубыми пальцами по эльфийским струнам – кощунство! Ладно, не время сердиться.

– Кстати, Тиан, – откашлялась я, когда Кольд вернул мне гитару. – Ты не будешь возражать, что меня тут за твою жену приняли?

Мой человек подавился, Кольд похлопал его по спине.

– За кого? – прохрипел Тиан.

Я как могла скромно потупила глазки. Одна из девочек в Роду Тиана всегда так делала, когда ее ловили на очередной проказе. Даже на меня действовало! Бедный ребенок, она так рано ушла из жизни…

– Ну, перепутал корчмарь, с кем не бывает, – вмешался Кольд. Я благодарно на него взглянула. Может, он будет и не таким уж плохим попутчиком. Во всяком случае, ему удается очень вовремя снять напряжение в разговоре. – Что красавице оставалось делать? Ты лежишь пьяный, ее тут никто не знает, ну и не стала спорить. Все нормально. Мы же не собираемся здесь на всю жизнь оставаться.

Наемник заслужил еще один одобрительный взгляд, а Тиан почему-то насупился.

– Я больше не буду! – Еще и голос детский прорезался. Я тогда два века прожила в образе той девочки, в Роду после нее долго девы не умирали… Кольд засмеялся – я не поняла, издевательски или одобрительно, Тиан снова поперхнулся. Как-то он все время не так меня понимает. – Если бы ты тогда хоть немного подумал, прежде чем… – начала я более взрослым голосом, но меня опять перебили. Хозяин наконец решил скрасить наш завтрак своим присутствием.

– С вас, господин, еще один золотой причитается, – обратился корчмарь к Тиану.

– Что?!

– Ну так жена ваша вчера поужинала, одежду свою стирать отдала, велела к утру приготовить, воды ей опять же нагрели. Да еще подавальщица наша, Дапка, на пролитом вами пивом поскользнулась.

– Разве это стоит целого золотого?! – возмутилась я. – Дапка сама виновата, не будет в другой раз… – на чужих людей заглядываться, хотела сказать я, но вовремя спохватилась, – такой раззявой!

– Но девушки всю ночь ваш плащ отстирывали! А потом еле высушили! И другую одежду тоже!

– Они его собой, что ли сушили? – удивилась я. – Ваши девушки такие горячие?

Тиан опять поперхнулся, Кольд тоже. Они переглянулись, посмотрели на меня и на хозяина, который застыл с угодливой улыбкой на толстой физиономии, а потом в голос расхохотались. Что я такого сказала?

– Нет, госпожа, – вежливо возразил корчмарь. Что-то в его тоне было странное, словно он тоже едва сдерживается, только непонятно от чего – от смеха или проявлений раздражения. – Одежду на печке сушили, а потом утюгом.

– Ну и что? Или у вас угли на вес золота?

– Перестань, Нара, – вмешался Тиан. – Раньше надо было торговаться. Вот, возьмите, почтеннейший.

И отдал золотой! Он, что же, думает, что Князья ему второй кошелек подарят, когда в этом деньги закончатся?!

– Идемте, – поднялся Кольд.

Бесстыдство корчмаря я обнаружила уже когда мы шли по тракту. Я накинула плащ не глядя и только по дороге обратила внимание, что старательные служанки умудрились прожечь в поле дыру.

– Вот гад! Тиан, ты как хочешь, а я вернусь в корчму и скажу тому жулику все, что я думаю про него и его косоруких служанок! Испортили хороший плащ и деньги стрясли, это же немыслимо!

– Это нечего, что мы полдня уже прошагали? – поинтересовался Кольд. Вежливо так.

– Ну и что?

– Да ничего, только скоро будет перекрестье дорог, а там торжище, – ответил Кольд. – Сможем отдохнуть, перекусить, потом пойдем дальше.

– А деньги?! – возмутилась я. – Что мне теперь, в прожженном плаще разгуливать?!

– Если корчмарь и вернет деньги – в чем я лично сомневаюсь – плащ от этого целее не станет, – резонно возразил Кольд.

– Зато можно будет купить новый! – резко ответила я. Наш новый спутник точно так же, как и Тиан, не воспринимал меня всерьез. Только вот Тиан надо мной трясся, как над малым ребенком, а Кольд подтрунивал, даже самые серьезные вещи произносил с неприятной усмешкой. – И почему это корчмарь не вернет денег?

– Потому что ты одна их не отнимешь, а добровольно такие люди с деньгами не расстаются, – рассмеялся наемник.

– Одна?! – не поняла я. – Как это – одна?

– Ты же сказала, что возвращаешься в корчму, – напомнил Кольд.

– Ну да, возвращаюсь.

– А мы – нет.

– Нет?! – Я отвернулась от наемника к своему человеку, который молча шел рядом со мной, совершенно не собираясь вмешиваться в разговор. – Тиан! Разве ты не пойдешь со мной?

– Я? – Тиан удивился так, словно относительно его намерений не могло возникнуть никаких сомнений. – Я иду вперед, в Костряки.

– Но…

– Нет. – Сказал, как отрезал. А мне теперь в дырявом плаще ходить, как последней оборванке?! Да кто видел баньши в лохмотьях, скажите мне на милость?! Вот позорище!

– Не плачь, красавица, – спас ситуацию Кольд. – Я ведь сказал, впереди торжище, купишь себе и новый плащ и все, что захочешь.

– Да-а, – проныла я, и впрямь чуть не всхлипывая. – Мы в прошлый раз семь серебряных монет оставили, а у меня столько не-е-ет.

– Нара, перестань, – раздраженно начал Тиан, – не надо тебе самой…

– Если мне будет позволено, – одновременно с ним произнес Кольд, – я вполне бы мог…

Оба замолчали и переглянулись как-то не слишком дружелюбно.

– Я вполне в состоянии сам купить все, что Наре потребуется, – отчеканил Тиан.

Что ему не понравилось, я не очень поняла. Сначала сам зазвал этого типа с нами, а теперь, когда тот только собирается стать полезным, почему-то злится.

– Как скажешь, – мирно ответил наемник. – Я только хотел внести свой вклад в совместное путешествие, никого не думал обидеть.

– Спасибо, – процедил мой человек.

– Но, может быть, красавица все-таки позволит сделать ей подарок? Исключительно в знак искреннего восхищения ее… – тут Кольд запнулся, словно не знал точно, чем именно восхищается, но быстро сообразил и закончил: – решительным характером.

И красотой, разумеется.

Я покраснела и повернулась за советом к Тиану. Он отрицательно покачал головой, потом пожал плечами. Я его опять не понимаю.

На этом торжище, как и на вольградском, было шумно и людно. Яркие шатры и палатки, многие торговали прямо с повозок, торговцы громко нахваливали свой товар, покупатели так же громко бранили, сбивая цену, то тут, то там бегали мальчишки – то ли воры, то ли просто так развлекаются. Это все вызвало у меня неприятные воспоминания о предыдущем походе за покупками, который ознаменовался встречей с Рей'Линэ. Осенней Княгиней, которая ни с того, ни с сего отрезала меня от моей Эйш-тан и заставила Тиана принять гибельный выбор. Я с трудом подавила желание взять своего человека за руку и прижаться покрепче. Тиан меня упорно не так понимает, а объяснять, что меня мучает панический страх, как-то не хотелось. Не достойно Старшей, да он и так меня за ребенка держит…

– Нара, нам сюда, – сообщил Тиан, останавливаясь перед каким-то шатром. – Что тебе купить?

Лицо у него было как у ангела Единого из человеческих легенд при встрече с не менее легендарным чертом. Терпение, потому что гневаться не положено, вперемешку с раздражением, потому что все-таки разговаривать неприятно. Видимо, вспоминает прошлый раз, когда из меня каждое слово приходилось вытягивать.

– Мне ничего не нужно, Тиан Берсерк, – отчужденно отвечаю я. Опять злюсь. Не знаю, почему. Что-то не так, совсем не так, неправильное в этом его отношении ко мне! Если говорит "сестра", то пусть и ведет себя как брат, а не как, как… как непонятно кто.

– Нара. – А теперь в голосе прорезался металл. Чем дальше, тем с моим человеком сложнее спорить. И как мне теперь его жизнью управлять? – Перестань.

– Нет, правда! – принимаюсь протестовать я, но уже понимаю – бесполезно. – Я сейчас вспомнила, мне ведь только плащ нужен, прекрасно обойдусь своими деньгами!

– Нара. – Еле сдерживая раздражение. – Я сказал, что заплачу сам. Этот вопрос не обсуждается. У меня много денег, ты можешь не экономить.

– Погромче еще крикни, – посоветовал Кольд. – А лучше сразу свой кошелек подари карманникам, быстрее получится от лишнего богатства избавиться. Я пока пойду, посмотрю, что нам пожрать… прости, красавица, покушать можно будет. Тиан, ты со мной или здесь останешься?

Мой человек подумал немного, покосился на меня.

– С тобой пойду, – решил он. – Нара, купишь одежду, подожди нас здесь. Вот, возьми деньги и без нас не выходи из палатки.

Прежде, чем я успела что-либо возразить, Тиан уже вручил мне целых пять золотых, подтолкнул к входу в шатер и ушел вместе с Кольдом. Вот на что хотите спорю – сейчас пойдут и напьются!

Бежать за своим человеком с требованием вернуться и больше никогда не оставлять меня одну, я сочла недостойным. Сама ведь против опеки протестовала!

Тиан Едва мы отошли от палатки, где оставили Нару, достаточно далеко, я резко остановился и ухватил ничего не успевшего понять Кольда за грудки. Полыхнули холодным огнем синие глаза, но вот он снова ухмыльнулся.

– Что не так, Берсерк? – спросил он.

– Не смей заигрывать с ней. Нара не… Не такая!