Текст книги "Время гона (СИ)"
Автор книги: Наталья Соколина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
ГЛАВА 21
Время гона приближалось. Всё чаще и чаще Айку снилась Соня, обнажённая, сладостная, иногда – заплаканная, но чаще улыбающаяся ему. Проснувшись, он, порой, удивлялся: когда это он видел адресованную ему улыбку? Вот нахмуренные брови и неприязненно глядящие на него глаза – это да, но улыбка?
От посланных им на её розыск людей по-прежнему не поступало никаких благоприятных известий. Он и сам вновь побывал в Сонином институте, взял адреса девушек из другой группы, с которыми она, якобы, поддерживала хорошие отношения. После поездок в Иркутск и Омск убедился, что это тупик. Не настолько Соня была дружна с ними, чтобы искать у них помощи.
Однажды, когда отчаяние захлестнуло его, он опять поехал в Малые Ветлуги, к Прасковье Агафоновне. По крайней мере, она не выгонит, а может о чём и проговорится.
Пожилая женщина уже бодро передвигалась по дому, Айка встретила скептической улыбкой: – ну что, больше не ищешь?
– Почему не ищу – ищу! Мои люди побывали в Енисейске, Туруханске, Богучанах, Лебяжьем, Канске. Теперь я знаю, что там Сони нет.
Прасковья Агафоновна озадаченно смотрела на него: – и кто тебя надоумил её там искать?
Айк пожал плечами, усмехнулся: – я проверяю всех девушек, с которыми она училась в институте. Многие вышли замуж, сменили фамилии, разъехались, – он тяжело вздохнул, – кто куда… Я подумал, что она, наверняка, поехала к кому-то знакомому. Раз у родственников её нет, значит, остаются подруги.
Женщина хмыкнула, покачала головой, но ничего не сказала. Айк насторожился, внимательно наблюдая за ней: – я ошибаюсь? Прасковья Агафоновна, я всё равно найду Соню, но может быть, вы всё же подскажете, где её искать? Если она родила, а я думаю, что это так, ей несладко приходится. Я весь извёлся, поверьте!
Старуха сурово поджала бледные губы, строго сказала: – с чего ты возомнил, что ей некому помочь? У неё ещё родители нестарые, помогут, не пропадёт она!
– А, так значит, я прав и Соня родила? – Айк уцепился за фразу о помощи родителей, надеясь разговорить Прасковью Агафоновну, но та нахмурилась:
– с чего ты взял? Я только сказала, что она и без тебя не пропадёт. И вообще, знаешь что, Айк, ехал бы ты домой, нечего тут меня пытать, молод ещё допросы-то мне устраивать!
Ему ничего не оставалось, как попрощаться с вредной старухой.
***
Гон накрыл, как морской прилив. Айк держался, каждый вечер подолгу простаивая под ледяным душем. Теперь, куда бы он ни направился, он стал встречать Лорен. Она здоровалась и скромно опускала глаза, а его волк сдержанно рычал при виде обидчицы своей пары.
Ему пришлось вернуть домой мужчин, разыскивающих Соню: он хорошо понимал их состояние. Спустя ещё несколько дней Айк ушёл в тайгу.
Большой матёрый волк бежал в сторону Красноярска, по широкой дуге огибая встречающиеся населённые пункты. К утру, пробежав почти сотню километров, он упал на мягкую лесную подстилку и забылся чутким сном зверя. Проснулся вечером от холода, удивлённо оглядел свой голый торс и усмехнулся. Всю ночь волчьи инстинкты вели его туда, где когда-то жила его пара. Обернувшись, он отправился в обратный путь. Ещё одна ночь и бешеный бег, и тоскливый, берущий за душу волчий вой, в котором излита вся вселенская скорбь.
Дома, опустошая холодильник и вспоминая съеденного накануне ночью зайца, Айк решил, что надо посоветоваться с кем-то, кто может оценить ситуацию взглядом со стороны. Неглупый и ехидный Лукьянов подходил как нельзя лучше.
***
Закончилось время гона. Вновь волки и волчицы превратились в добропорядочных граждан, как будто и не они ещё недавно выли и рычали в окрестной тайге, дрались за самку и спаривались на глазах у стаи.
По совету Лукьянова Айк вновь отправил людей на поиски Сониных сокурсниц. Полицейский мотивировал свой совет тем, что мало у кого детская дружба сохраняется позже, когда люди становятся взрослыми. А вот студенческие годы связывают, порой, на всю жизнь. Айк с сомнением отнёсся к этой теории, но он понимал, что необходимо отработать до конца одно направление поиска и лишь затем переходить к следующему.
***
Наступлению лета Соня радовалась, как никогда. Деньги от продажи квартиры закончились, но её депрессивное настроение значительно улучшилось. После тяжёлого инфаркта Михаил Иванович, всё же, поправился и теперь восстанавливался дома, временами позванивая дочери. Соня отвечала ему весёлым и бодрым голосом, рассказывая, как замечательно идут у неё дела, как быстро растут его внучки и в ближайшее время она обязательно пришлёт их фотографии. И да, деньги у неё есть, потому что она получает приличную зарплату.
На самом деле, денег катастрофически не хватало. Анна Витальевна высылала ей, сколько могла выделить из своего семейного бюджета, но дети быстро вырастали из подаренных одёжек, так что Соне волей – неволей приходилось покупать новые, красивые, но ужасно дорогие вещи. Деньги для их приобретения ей приходилось экономить на себе. К сожалению, её старые вещи, которые она носила сразу после института, в большинстве своём стали ей маловаты. Мало того, что она продолжала кормить грудью, а значит, ни один жакет или блузка на ней не сходились, так она ещё и в бёдрах раздалась! Немножко, всего чуть – чуть, но любимые джинсы обтянули попу до неприличия. При всём при том она чувствовала, что похудела и приобрела, как сказала ей Аллочка, некоторую костлявость.
Подрастающим малышкам требовались витамины, поэтому Соня никогда не выбирала между ранними фруктами и сыром или мясом для себя. Конечно, в первую очередь детям нужны фрукты, а она частенько ужинала жареной картошкой или винегретом.
Желая как-то помочь подруге, Аллочка предлагала ей свои не новые, но вполне хорошие вещи. К их обоюдному сожалению, у них были совершенно разные фигуры, да и рост у Сони подкачал.
– Пигалица ты, Сонька! – как-то, в сердцах, Аллочка бросила на диван умопомрачительный стильный жакетик, который не сходился ей в груди, а на Соне болтался, как на вешалке.
Сонина радость была обусловлена тем, что дочери не только самостоятельно сидели, но уже давно ползали по комнате, смешно шлёпая ладошками там, где пол не был застелен ковром. Мало того, они активно пытались встать на ножки, цепляясь за любые подходящие предметы. Пока они бодрствовали, Соня никак не могла сосредоточиться на работе и обязательно косила одним глазом на озорниц, боясь, что они что-то уронят на себя.
Нацеловывая румяные щёчки, она вглядывалась в шаловливые глазки, боясь увидеть в них янтарную желтизну. Но нет, будучи тёмно-карими, как у отца, они ни разу не посветлели.
***
К концу июля люди Айка разыскали всех девушек – сокурсниц Сони. Он уныло рассматривал немаленький список, затем скомкал его и отправил в корзину. Многомесячный труд трёх человек и его самого закончился крахом.
Совет стаи внимательно следил за поисками и вновь собрался на следующий день после их бесславного завершения.
Айку никого не хотелось видеть. Он лихорадочно думал о том, с чего следует начать поиски Сониных подруг детства. Затянувшееся молчание прервал Кытах Арбай:
– Айк, мы решили написать официальное письмо от имени городского Совета Междуреченска в администрацию Малой Ветлуги с просьбой оказать помощь в розыске Рубцовой Софьи, которая является внучкой жительницы посёлка Никоновой Прасковьи Агафоновны.
Тот равнодушно пожал плечами: – попробуйте, только зря всё это. Я хочу вас всех попросить: присмотрите за молодыми, Сергею помогите. Я уезжаю в Красноярск, когда вернусь – не знаю.
Через три дня Айку в гостиницу позвонил Сергей: – слышь, Айк, наши деды из Совета письмо от бабуси получили. Пишет: “спасибо за бумагу, для растопки хороша, ещё присылайте, не откажусь.” Представляешь? Наши чуть из шкур не выпрыгнули от возмущения!
– Молодец Прасковья Агафоновна! – расхохотался Айк, – сразу видно близкую родственницу моей Сони. Ты вот что, Сергей: возьми у меня в кабинете, в шкафу, нераспечатанную пачку хорошей финской бумаги и отошли ей. Приложи письмо: “Дорогой Прасковье Агафоновне от будущего внука”.
***
Первую ночь в “Огнях Енисея” Айк не спал, обдумывая, с чего начать поиски Сониных подруг. С кем она дружила? Может быть, это была девочка из соседнего подъезда? А, может быть, она сидела с ней с первого класса за одной партой? А если они приехали в Красноярск из другого города, когда Соня уже закончила школу? Вопросы…, вопросы… Время утекало, как вода из рук. Ни днём, ни ночью он не знал покоя. Стоя у окна и рассеянно глядя на огни ночного Красноярска, он вдруг подумал: – если он ей так противен, то он согласен на крайнее – ему не надо постели, он не станет навязываться ей со своей любовью, только бы она жила рядом, только бы видеть её, смотреть в её глаза, слышать голос и смех, радоваться и наблюдать за тем, как растут его дети. – Теперь он был совершенно уверен, что она родила. Едва ли это один щенок, обычно их бывает несколько. – Со временем она станет ему доверять, когда поймёт, что он готов ждать. А гон…, что ж, – он скривился, – на время гона он будет уходить в тайгу.
Для очистки совести он несколько дней понаблюдал за Рубцовыми. Каждое утро Анна Витальевна отправлялась на остановку маршрутки и ехала на работу. Михаил Иванович не появлялся, и Айк изломал всю голову в поисках отгадки, но факт был налицо: Сонин отец куда-то подевался.
Школ оказалось две. Обе находились недалеко от дома Рубцовых. Предстояло выяснить, в которую из них она ходила. При условии, что училась в Красноярске.
Стоя перед дверью одной из них, Айк тихо выругался. Он совсем забыл, что в школах каникулы. Всё же он вошёл и в вестибюле, темноватом и тихом, обнаружил женщину, которая мирно вязала носки, сидя в открытых настежь дверях гардероба.
При звуке открывающейся двери она подняла голову, выжидательно глядя на него. Айк вежливо поздоровался, спросил: – очевидно, все учителя в отпуске?
Женщине было скучно. Она отложила вязание и словоохотливо поддержала разговор: – да, учителя до августа отдыхают, только завуч да директор иногда заглядывают. А вам кого надо-то? – она пододвинула ему стул: – да вы присаживайтесь!
– Спасибо, – он опустился на стул, – я ищу одну вашу выпускницу, Соню Рябцеву. Случайно, не помните такую? Она заканчивала школу лет семь – восемь назад.
Женщина задумалась, отрицательно покачала головой: – нет, что-то не припомню. Я здесь уж четырнадцать лет работаю. Недавних-то выпускников всех помню, правда, редко у кого фамилию знаю, только в лицо. А тех, кто давно школу закончил…, нет, вам надо в августе прийти. Учителя-то своих всех помнят, хоть сколько времени пройдёт. – Айк разочарованно попрощался и вышел на улицу, под жаркое палящее солнце. Жаль, ещё один месяц потерян. Придётся возвращаться домой.
На всякий случай он прошёлся до дома Сониных родителей. На знакомой детской площадке, в тени тополей на скамейке сидели две пенсионерки, что-то оживлённо обсуждая. Айк поколебался, но подошёл и присел с краю, прислушиваясь к разговору. Обсуждали соседей, мелькнуло даже имя Сониной матери, но ничего для себя интересного он не услышал. Пришлось вернуться в гостиницу.
Междуреченск пребывал в летней истоме. Окружающая городок вековечная тайга накрывала его плотным покрывалом запахов прогретой горячей хвои, ароматов цветущих трав и свежести речных струй от двух небольших речушек, огибающих Междуреченск с востока и запада и устремляющих свой бег к могучему Енисею.
Этот месяц Айк решил посвятить делам. С утра он приехал в “Строймонтаж” и до самого вечера сидел, закопавшись в бумаги. Стая тоже требовала его внимания.
Сергей Звягинцев собрался взять отпуск и съездить с семьёй в Москву: побродить по музеям и театрам, показать детям столичный зоопарк. Айк не возражал: – пусть отдохнёт, ведь вскоре ему самому предстояло уехать на неопределённый срок.
***
Август начался с дождей. Мелкая морось покрывала лобовое стекло машины, туман густыми полосами стелился по дороге.
Айк поехал сразу к школе, решив не терять время. Авось, позже в гостинице будут места.
Теперь в здании было людно. Звонили телефоны, стучали по деревянному полу каблуки, хлопали двери и слышались голоса. Охранник у двери направил его на второй этаж, в учительскую, но Айк решил осмотреться, представляя, как несколько пар женских глаз с любопытством воззрятся на него, с интересом слушая его объяснения. Он вернулся к скучающему охраннику: – слушай, парень, мне надо встретиться с классным руководителем выпускников нынешнего года. Не поможешь?
Охранник, сидящий на стуле, лениво вытянул ноги: – а тебе зачем?
Волк, недовольный таким пренебрежительным отношением, завозился и глухо зарычал. Айк едва заметно поморщился и любезно ответил: – да вот хочу сестрёнку в вашу школу устроить. Мы переехали в Красноярск нынче летом, а ей ещё год учиться. Хочу переговорить с классным руководителем какого-нибудь выпускного класса, где учеников поменьше.
Охранник зевнул, прикрыв рот ладонью. Ничего интересного. – Ты в учительской спроси Марину Сергеевну, из трёх классных руководителей она одна сегодня в школе.
Кивнув парню, Айк поднялся в учительскую. Большая комната тесно заставлена письменными столами, за некоторыми сидят женщины. Они все дружно подняли головы, глядя на вошедшего.
Марина Сергеевна оказалась молодой приятной девушкой. Под предлогом, что он не хотел бы мешать остальным педагогам, Айк попросил её выйти с ним в коридор и был провожаем разочарованными взглядами.
Уже направляясь за девушкой к скамейке у окна, он знал, что она ничем не сможет ему помочь. Слишком молодой была Марина Сергеевна, чтобы знать выпускников, закончивших школу семь лет назад. Ему пришлось выдумывать причины, по которым он ищет Соню Рубцову, но как он и предполагал, девушка ничем не могла ему помочь. Правда, она посоветовала прийти через пару дней, когда выйдут на работу остальные педагоги, в том числе и двое классных руководителей выпускных классов.
Они немного посидели в коридоре, и Айк осторожно поспрашивал, нельзя ли получить классные журналы тех лет. Марина Сергеевна сказать по этому поводу ничего не могла, но предположила, что журналы тех лет сданы в архив.
Эти два дня он бродил вокруг дома Рубцовых и однажды на балконе их квартиры увидел Михаила Ивановича. Выглядел тот неважно, Айк решил, что он серьёзно болеет.
За это время он побывал и во второй школе, но и там педагоги ещё не вернулись из отпусков.
Через два дня удача улыбнулась ему. Учительница, которой недавно, как она сказала, исполнилось ровно семьдесят лет, сразу же вспомнила свою выпускницу, Сонечку Рубцову. Перед эти она долго и дотошно выспрашивала Айка о причинах его интереса, в результате чего он признался почти во всём, что произошло у них с Соней. Он не стал, естественно, рассказывать о событиях в Сухом Логу и своём оборотничестве, но трудно и сбивчиво признался, что любит девушку, а ей он не нужен. Он не скрыл, что Соня, вероятно, уехала к подруге, которую он хочет найти. Его рассказ о поисках сокурсниц удивил старую учительницу. Некоторое время она молчала, а потом сказала: – я хорошо помню её. Милая скромница, всегда готова всем помогать, отзывчивая, с добрым сердечком. Мы, учителя, удивлялись, что связывает Сонечку с ужасной девочкой, Аллой Тумановой. Бесспорно, та была красавицей. Смотришь на неё и кажется, что она сошла с обложки дамского романа или какого-нибудь глянцевого журнала. Но это до тех пор, пока она не откроет рот. Девочка жила с матерью-алкоголичкой, вечно пьяной, совершенно опустившейся женщиной. Соответственно, лексикон Аллы сформировался под влиянием матери и её гостей. Повторюсь, она была ужасной хулиганкой, хамила учителям, нецензурно выражалась, но… была единственной подругой Сони Рубцовой!
Айк ликовал, с трудом удерживая радость. – Наверняка Соня у этой безобразницы. Пожалуй, он и его люди напрасно колесили по городам! Вполне возможно, что она никуда и не уезжала, а спокойно живёт в Красноярске, где-нибудь на другом конце города. Да, она не появляется у родителей, да, Анна Витальевна исчезала куда-то на месяц или больше. Ну так что? Может быть, мать просто жила у дочери, не появляясь дома. Наконец-то появилась зацепка! – Он осторожно поинтересовался: – а адреса этой подруги вы не знаете?
– Увы, молодой человек, не знаю. Помню только фамилию – Туманова. Как звали мать, я тоже не знаю, так что ничем помочь вам больше не могу.
Айк торопливо поблагодарил старую учительницу и вскочил на ноги со скамейки в коридоре. Она удержала его сухонькой рукой, больше похожей на лапку: – подождите… Я не знаю, правильно ли я сделала, что рассказала вам о Сонечке. Она ведь очень хорошая девочка, только какая-то…беззащитная, я бы сказала. Теперь вот боюсь, как бы вы не поступили с ней плохо!
Айк проникся волнением женщины: – нет-нет, вы можете быть спокойны, я никогда, ни за что не сделаю ничего, что причинило бы Соне вред! – про себя с неприязнью подумал, что вред уже причинён и изменить ничего нельзя.
***
– Эдуард, женщину найти поможешь? – спросил Айк, как только услышал в трубке голос Лукьянова.
– Здорово, волчара! – хохотнул полицейский, – всё не угомонишься?
– Эдик, помоги найти даму по фамилии Туманова, – не поддался на провокацию Айк. – Только я ни имени, ни отчества, ни даты рождения не знаю.
– Ладно, попробую. Ты где?
– Я в Красноярске. Вечерком в ресторан гостиницы приедешь?
– Лады, только давай завтра. Там, я думаю, и список подоспеет. По приблизительной дате рождения ничего сказать не сможешь? Или тебе всё равно, сколько ей лет? – он опять захохотал.
– Что ты ржёшь, как стоялый жеребец, – недовольно поморщился Айк. – Я к тебе с серьёзным вопросом, а тебе смешно. Женщине от сорока пяти до пятидесяти, я думаю.
– Ладно, ладно, не злись, сказал же – попробую!
Список женщин Красноярска по фамилии Туманова к вечеру следующего дня, действительно, был готов и состоял он из пятнадцати человек.
Айк уныло рассматривал лежащий перед ним листок бумаги, а Лукьянов внимательно смотрел на него.
– Чего молчишь?
Тот тяжело вздохнул: – понимаешь, Эдик, мне ещё полмесяца надо затратить, чтобы с каждой поговорить. Их ещё найти надо, да дома застать…
– Слушай, может ты что-то знаешь по искомой даме? Ну, там, образование, семейное положение, ещё что-то?
– Знаю, – Айк дёрнул уголком рта, – пьяница она и, скорее всего, нигде не работает.
– Ну, так бы и говорил! Мы таких людей худо-бедно учитываем. Не всех и не всегда, правда. У неё судимостей нет, не знаешь?
– Не знаю, но думаю, что нет.
– Поищем! – бодро пообещал приятель и хлопнул Айка по плечу: – расскажешь, что удалось узнать?
На следующий день из списка удалось исключить девять человек, по которым было известно, что все они работают и имеют благополучные семьи. Оставшихся шестерых Айку предстояло навестить.
***
Заканчивалась вторая неделя встреч с женщинами по фамилии Туманова, и Айку, наконец, повезло. Он считал, что Сонина подруга должна жить где-то недалеко от школы, в которой они вместе учились. Но нет, оказалось, в школу Аллочка добиралась на троллейбусе.
Он сразу понял, что наконец-то нашёл ту самую Нину Сергеевну Туманову, как только поднялся на второй этаж старой пятиэтажки и увидел облезлую, не раз взломанную дверь с разбитыми косяками, выломанными замками и наспех заколоченными фанерой дырами от них. Звонок не работал, ему пришлось стучать. На стук из соседней квартиры вышла женщина средних лет и неприязненно сказала: – не могли бы вы не стучать так громко? У меня ребёнок спит!
– Извините, – Айк неловко улыбнулся, – но у неё не работает звонок. Может быть, хозяйки нет дома?
– Да дома она, пьяная, наверно, валяется! – женщина оглядела его с головы до ног, презрительно сказала: – неужели такой приличный мужчина не мог найти женщину получше? Сифилис подцепить не боитесь?
– О! – он засмеялся, – вы ошибаетесь! Я к ней не по этому вопросу, честное слово! Мне надо у неё получить кое-какие сведения, только и всего.
– Ну-ну, – взгляд женщины смягчился, – вы дверь-то толкните посильнее, Нинка её не закрывает, нечего там воровать, кроме пустых бутылок!
Так и получилось. Айк вошёл в грязную прихожую, а затем – в комнату. Прямо на полу, на искусственном облезлом паласе спала женщина. Он огляделся и подумал, что Соня точно здесь не живёт. Тяжёлый застоявшийся воздух, пропитанный застарелыми запахами дешёвого табака, алкоголя, мочи и чего-то гниющего. Голые стены с выцветшими грязными обоями, много лет немытые окна, на кухонном столе, видном через открытую дверь, гора грязных тарелок и гранёных стаканов, пустые бутылки, потёки чего-то жирного. В комнате старая обшарпанная мебель: древний диван с лоснящейся от грязи обивкой, шкаф с исцарапанными дверцами, несколько колченогих разномастных стульев. В другую комнату он не пошёл. Подошёл к окну и, немного повозившись и стараясь не прислоняться к ободранному грязному подоконнику, открыл раму. Несколько раз вдохнул полной грудью хлынувший свежий воздух и вернулся к спящей хозяйке. Присел перед ней на корточки и, не церемонясь, потряс за плечо: – эй, Нина Сергеевна, проснитесь!
Женщина замычала, потом, не открывая глаз, чётко сказала: – пошёл на х…!
Усмехнувшись, Айк рывком посадил её и прислонил спиной к дивану, после чего слегка похлопал по щекам, опухшим от многодневной пьянки: – давайте, давайте, открывайте глаза, Нина Сергеевна, мне нужно с вами поговорить.
Кое-как женщина разлепила глаза и ощерила рот с редкими гнилыми зубами: – какой красавчик! Опохмелиться принёс?
– Нет, – Айк отрицательно качнул головой, – но могу сходить, купить.
– Иди! – она снова начала заваливаться на бок.
Айк не стал её поднимать. Поднявшись на ноги, немного постоял, глядя на вновь уснувшую женщину и вышел из квартиры.
В ближайшем магазине взял бутылку водки и закуску: маринованные огурцы, хлеб, батон копчёной колбасы. Подумав, кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов.
К его удивлению, когда он снова вернулся в квартиру, хозяйка сидела на диване, обхватив руками голову. На звук его шагов, не пошевелившись, хрипло спросила: – купил?
– Купил! Налить?
– Давай. Стакан на кухне возьми.
Айк прошёл на кухню и, выбрав на столе наименее грязный стакан, плеснул в него немного водки. Оглядевшись, увидел среди грязных тарелок нож и отрезал толстый ломоть хлеба, сверху положил несколько кружков колбасы.
Женщина подняла голову, протянула трясущуюся грязную руку, в которую он вставил стакан. Залпом выпив содержимое, она блаженно прикрыла глаза. Айк с интересом наблюдал за ней. Потом, положив хлеб с колбасой ей на колени, ногой подтянул к себе ближайший стул: – ну, полегчало? Теперь мы с вами поговорим.
Она посмотрела на него мутным взглядом: – чего тебе надо?
– Нина Сергеевна, ваша дочь с вами живёт?
– Алка-то? Не-ет, уехала она. Давно.
– А Соню Рубцову вы знаете?
– Соньку? Знаю, да, – она заметила у себя на коленях хлеб с колбасой, скривилась, потом грязно выругалась: – это ты зачем купил? Лучше бы пузырь…
– Ешьте.
Она неохотно откусила, сказала, с трудом проглотив: – сын у неё, в честь какого-то бога муж назвал, не помню.
Айк напрягся: – сын?? И… она замужем?
– Не-е, развелась уже. Одна теперь живёт, без мужика. Слушай, налей ещё? Хлеб запить.
Он прошёл в кухню, ничего не видя перед собой. Волк завыл, требуя, чтоб его выпустили. Потом тихо заскулил. Айк чувствовал, что отчаяние захлёстывает его, перехватывая спазмами горло, не позволяя дышать. Он прислонился лбом к косяку, закрыл глаза.
– Эй, парень, ты чего застрял? – хриплый пропитый голос вернул его к жизни. Он схватил со стола открытую бутылку и вернулся к хозяйке.
– Так муж её бросил? Или она сама от него ушла?
– Не-е, он. Да и плевать, пусть катится к… матери. Она и без него не пропадёт. Алка у меня парикмахерша, хорошие деньги зарабатывает. А, вспомнила: Аполлоном сынка у ней зовут!
У Айка ослабели ноги, он тяжело опустился на стул и механически протянул женщине бутылку, которую она тут же схватила. – Так сын родился у Аллы? Это она выходила замуж?
– Ты чё, дурной? – она смотрела на него с подозрением, – я тебе о ком говорю-то? Алка, дочь моя, парикмахерша, сын у неё, Аполлон. Понял, нет?
От облегчения, которое почувствовал Айк, он был готов расцеловать эту опухшую багровую личность. Не выдержав, он вскочил: – а Соня у неё живёт? – Он пожалел, что отдал всю бутылку. Теперь женщина, не слыша его, пила прямо из горлышка. Он попробовал отобрать, но опоздал. Нина Сергеевна снова заваливалась на бок. Он схватил её за руку, не позволяя упасть: – где живёт Алла? Скажите, где мне её найти?
Не открывая глаз, та с трудом пробормотала: – не помню я, город какой-то, на конверте написано было. – И упала, отключившись.
– Н-да-а, на конверте, значит. – Айк оглядел комнату, – и где искать тот конверт? Если он вообще сохранился! – Неуверенно посмотрев на уснувшую женщину, он пришёл к выводу, что ничего от неё не добьётся. Оставалось одно – искать самому. Ждать до завтра, когда она, возможно, протрезвеет, у него не хватало терпения.
Айк принялся методично обыскивать квартиру. За час с небольшим он просмотрел шкаф и две тумбочки в одной комнате, облезлый комод и ещё один небольшой двустворчатый шкаф – в другой. Брезгливо морщась, он даже перешерстил стопку условно чистого белья хозяйки: несколько застиранных старых лифчиков и трое-четверо рейтуз, вылинявших и, местами, дырявых. Ни конверта с письмом, ни каких-либо иных бумаг не было. Он задумался, озадаченно оглядывая квартиру. Подняв стоящую рядом со спящей женщиной бутылку, где на донышке плескались остатки водки, и понёс её на кухню. Его внимание привлекли навесные шкафчики – остатки прежней добропорядочной жизни. Он открыл дверцу одного из них: прямо перед ним, на полке, валялись небрежно брошенные бумаги. Счета за газ и свет, старые пожелтевшие газеты. Он торопливо выгреб всё найденное на широкий подоконник, не желая терять время на освобождение стола от грязной посуды. Драгоценный конверт нашёлся сразу. Айк схватил его, не веря, что конец его поисков близок и прочитал адрес: город Ачинск.
