Текст книги "Гарнитур из электрических стульев"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Точно знают, когда в квартире никого не бывает, вот и лезут наверняка, – твердо сказала Даша.

– А ты милиции-то про это говорила? – полюбопытствовала соседка.

– Станут они меня слушать, – фыркнула Даша, – участковый и то посмеялся.

– Как он тебе показался?

– Да никак. Все ходил по квартире, по всем углам глазами шарил... А отчего вы спрашиваете?

– Новый он у нас человек, – пояснила соседка. – Прежнего-то перевели, потому что пил очень. А этот с виду приличный, вежливый. Вдовец.

– Ну? – Дашу вообще-то семейное положение участкового нисколько не интересовало, она поддерживала разговор просто из вежливости и еще из боязни, что Белла начнет расспрашивать про мужа.

– Жена умерла год назад, остались два мальчика – десяти и двенадцати лет, – дала Белла полный отчет. – Говорят, что он и в участковые-то перевелся, чтобы побольше дома бывать, за мальчишками присматривать.

– Ой, Белла Леонидовна, а откуда вы все знаете?

– Ну, Даша, погуляешь с собачкой во дворе, все будешь знать! – рассмеялась соседка.

День тянулся невыносимо медленно. Даша убрала квартиру, так что ничто не напоминало об ограблении, только замок на внутренней двери был раскурочен да еще зияла дыра в стенном шкафу. Даша не стала выходить из квартиры, потому что не было сил. Она потушила овощи – нашла в морозилке полный набор, очевидно, Игорь их не трогал, хотела было разогреть в микроволновке куриную котлету, но, понюхав, поняла, что не хочет ничего мясного. Выпила чаю и со вздохом приступила к сумке с абрикосами. Мама навязала их с собой буквально силой – сваришь, мол, варенье.

«Да я купить могу, чем тащить на себе такой вес», – слабо отбивалась Даша.

«Что ты там у себя в Петербурге купишь! – сердилась мать. – Что у вас там в таком климате может вырасти...»

Мама родилась в южном городе, после смерти мужа вернулась туда и очень не уважала Петербург за холодную зиму и слякотную дождливую осень.

Что ж, варенье так варенье. Сегодня можно закипятить, а завтра она сходит в магазин за песком.

Разделить каждый абрикос на две половинки, вытащить косточку. Половинки в одну миску, косточки – в другую. Потом нужно расколоть их и вытащить ядрышки, которые тоже пойдут в варенье. Работа несложная, но отнимает много времени. Но времени у Даши много, торопиться некуда. Интуиция подсказывала ей, что муж придет сегодня домой поздно. Она уже перестала удивляться своей прозорливости, просто принимала все как есть.

Руки двигались механически, и в голову полезли тревожные мысли. Значит, муж ей изменил. Только так можно объяснить его нервное поведение, злые слова, сказанные сгоряча. Но при чем здесь она, Даша? Она ни в чем не виновата...

Да, конечно, но мужчины, сердясь на себя, всегда обвиняют самого близкого человека, того, кто рядом. Чаще всего это оказывается жена. Что же теперь делать? Что предпринять в этой, в общем-то весьма тривиальной ситуации?

Многие женщины, особенно те, с кем такое случилось впервые, бегут за советом к матери. Для Даши такой метод не подходит – мама далеко. Можно, конечно, бросить все и уехать к маме с Митькой на все лето. И пусть муж тут сам с милицией разбирается. Но ведь рано или поздно все равно придется что-то решать. Даша хочет жить в Петербурге, и Митьке лучше учиться здесь.

Даша уколола руку косточкой и очнулась. Что это она выдумала? Из-за какой-то ерунды она уже собирается переделывать свою жизнь. Случайно в разговоре обмолвился какой-то мент, совершенно не внушающий ей доверия! Да они что угодно выдумают, только чтобы похищенное не искать!

Если она с такими подозрениями обратится к Игорю, ничего, кроме скандала, не получится. Утром они и так расстались не лучшим образом, зачем же усугублять ситуацию. И потом, даже если Игорь не ночевал дома, может, у него были какие-то дела? И он не хотел говорить о них при милиции. Те начнут спрашивать, потребуют свидетелей... как будто Игорь не потерпевший, а подозреваемый. Правильно муж говорил – не вызывай милицию, толку все равно не будет. Вот ведь было четыре кражи, а ни одной не раскрыли. И не раскроют, потому что не хотят. Это только по телевизору показывают, как милиция успешно раскрывает самые сложные убийства. Громкие дела, может, они и раскрывают, а вот мелкие кражи – извини-подвинься!

Ладно, утащили у молодых телевизор да видик, те еще заработают! А у стариков с третьего этажа небось последние деньги уперли, которые на похороны приготовлены были! И никому нет дела... Потому и не помогают люди милиции, что не верят.

«Да провались они все! – в сердцах подумала Даша. – Из-за денег да шубы я буду слезы лить! А больше ничего и не жалко...»

Но тут же Даша осознала, что жалко. Как ни странно, но ужасно жалко было бабушкиного ящичка с безделушками. Потому что можно купить новый видеомагнитофон и шубу, но никогда она уже не сядет в тишине и не возьмет в руки маленький хрустальный шарик, внутри которого на крошечной кровати под золотым балдахином спала принцесса. Спящая красавица была размером с лепесток ромашки, но сделана так тщательно, что видны были опущенные ресницы и полуоткрытый ротик.

Маленькая Даша все глядела и глядела в шарик и мечтала, как когда-нибудь появится такой же крошечный фарфоровый принц, разобьет хрустальную оболочку, поцелует принцессу и она оживет.

Даша подумала, что если бы кто-то узнал про ее сожаления, то без колебаний назвал бы ее полной дурой. Жалеть о какой-то ерунде, детских игрушках! Тем более что, когда они еще были в квартире, Даша за четыре года ни разу не удосужилась открыть ящик!

Она внезапно поняла, что плачет. Слезы текли по щекам и падали на абрикосы. Будет соленое варенье...

Так нельзя, нужно смириться с потерей. В конце концов, ничего ужасного не случилось. Подумаешь – пропали детские воспоминания! Вернее, воспоминания-то остались при ней. Но никогда уже она не покажет Митьке костяную лошадку и хрустальную принцессу. Он-то переживет, а вот Даша...

Она закончила терзать ненавистные абрикосы, засыпала их малым количеством сахара и с облегчением вымыла руки.

В кухне относительный порядок, в гостиной тоже, белье она постирает завтра.

Даша включила было телевизор – большой, который не украли, но там по одной программе шли «Менты-2», по другой – «Убойная сила-3», а по третьей – «Тайны следствия».

– Черт! – вскричала Даша. – Черт, черт, черт! Как же они мне все надоели!

Она резко нажала кнопку пульта и отбросила его в сторону. Хоть бы собака в доме была или кошка – все-таки не так одиноко. Митька просил щенка, но Игорь не разрешил. Даша не посмела настаивать. Она вообще предпочитала жить, как скажет Игорь. Игорь, когда женился на ней, заявил, что возьмет на себя все заботы о ней и ребенке. Действительно, материальных забот Даша не знала. Жили они не то чтобы богато, но Игорь зарабатывал достаточно, а Даша от природы не была мотовкой, у мужа никогда не было причин для недовольства ее методами ведения хозяйства. Но вот обо всем остальном она не могла ему рассказать. Так уж получилось – сыном занималась она, хотя Игорь к Митьке всегда хорошо относился.

Даша прерывисто вздохнула. Сердце ощутимо заныло – так захотелось к Митьке. Сразу бы прошло плохое настроение. Может, все-таки уехать завтра? Но, наверное, милиция не позволит, хотя какое милиции до нее дело?

Нет, так жить нельзя, решительно сказала себе Даша, если не занять себя немедленно каким-нибудь делом, можно свихнуться. Почитать детектив? Но там тоже небось милиция раскрывает блестяще все дела. А что, если поразмыслить над кражами, происходящими в их подъезде?

Слышал бы Игорь, усмехнулась про себя Даша, он бы только посмеялся, он считает, что его жена не способна думать ни о чем, кроме сына и домашнего хозяйства...

Снова Даша удивилась – с чего это она? Игорь никогда не говорил ей обидных слов, только сегодня утром после кражи сорвался... А за два года брака они ни разу не ссорились. Но раз начавшись, неприятное узнавание мужа продолжалось. Даша видела всю их предыдущую жизнь как сквозь призму, вернее, это раньше она смотрела сквозь призму, а сейчас пелена спала с глаз и все оказалось совсем другим. Дело же не только в грубых словах, которые Игорь никогда раньше не говорил. Дело в выражении лица, в междометиях, во взглядах и поворотах головы, в улыбках и нахмуренных бровях. Если как следует понять этот сложный язык, многое можно узнать о человеке. А кому, как не жене, полагается знать о муже все? Раньше Даша над этим как-то не задумывалась, она вообще жила бездумно, сегодняшним днем. И была счастлива. Счастлива ли? – тут же поправилась Даша.

Но это уже совсем последнее дело – заниматься самокопанием. Обратимся к более насущным проблемам.

Итак, если предположить, что в их подъезде действует наводчик... Не зря участковый сказал, что в их подъезде краж было больше всего – сегодняшняя пятая. Дашины окна выходят во двор, из ее квартиры дверь подъезда не видно, а вот у Беллы все очень хорошо видать.

Даша зашла в Митькину комнату и достала разноцветные фломастеры и листок бумаги. В доме девять этажей, на каждой площадке по четыре квартиры, из них только у двух окна выходят на улицу, из них хорошо виден вход в подъезд, а стало быть, все, кто выходит из дому. Определенно, злоумышленник обитает в одной из этих квартир, потому что, если бы он следил за жильцами из лестничного окошка, кто-нибудь бы его непременно заметил. Значит, из владельцев подозрительных восемнадцати квартир можно исключить одну только Беллу Леонидовну – Даша не могла представить, как старушка сидит у окна и следит за жильцами. К тому же знакомые и родственники у нее – все очень порядочные люди, они не будут лазить по квартирам и красть у стариков последние деньги. Дальше: например, на их площадке владельцы двухкомнатной квартиры, что выходит окнами на улицу, уже почти год находятся за границей. Сначала они квартиру сдавали, но потом съемщики устроили не то потоп, не то пожар, и от квартиры им отказали, так что несколько месяцев жилье стоит пустое. Значит, от восемнадцати отнимаем две, остается шестнадцать.

Для наглядности Даша расписала все девять этажей, на каждом квадратиками обозначила две интересующие ее квартиры, поставила номера и заштриховала красным фломастером две квартиры на их пятом этаже. Она полюбовалась на аккуратный чертеж, подумала немного и поняла, что без Беллы Леонидовны ей с этим не справиться.

Держа листок на виду, она позвонила к соседке. Белла Леонидовна открыла дверь не очень радушно – в комнате орал телевизор, и старушке никак не хотелось оторваться от «Убойной силы». Однако Даша была настойчива, и Белла заинтересовалась.

– А что, не боги горшки обжигают! Может, и у нас получатся свои «Тайны следствия»...

Они уселись на кухне, Белла налила себе и Даше по стакану крепкого чая, и следствие началось.

– Значит, так, Дарья, – решительно заговорила бодрая пенсионерка, – однокомнатную номер тридцать восемь на первом этаже сразу можешь вычеркивать. Она ведомственная, сейчас стоит пустая, потому что техник наш Клавдия Петровна хочет туда своего племянника поселить. Какие-то она ведет сложные переговоры, чтобы квартиру эту списали – дескать, темная очень, непригодная для жилья, а она потом для племянника по дешевке и купит.

Даша в который раз подивилась соседкиной осведомленности, но вслух ничего не сказала, чтобы не сбивать Беллу с мысли.

– А не могут туда пока что бомжи как-нибудь пролезть? – спросила она.

– Что ты, что ты! – Белла замахала руками. – Клавдия за квартирой присматривает, каждый день замки проверяет.

– Тогда вычеркиваю, – согласилась Даша, заштриховывая красным фломастером квадратик под номером тридцать восемь.

– Дальше... Там в двухкомнатной две сестры-старухи. Одна из дому не выходит, а вторая еще ничего, бодрая. Но она-то как раз дома не сидит – все время в магазины, в аптеку шастает, в скверике гуляет.

– Однако вторая-то бабка все время дома, – несмело возразила Даша, – подозревать, так уж всех...

– Дома-то она дома, – вздохнула соседка, – а только не видит почти ничего. Сестру свою по голосу узнает.

– Вообще-то я не представляю, чтобы старухи были с ворами связаны, – призналась Даша, – значит, тридцать девятую квартиру я тоже вычеркиваю.

– Дальше... давай сначала по однокомнатным пройдемся, – деловито предложила Белла. – Значит, на втором этаже однокомнатная тоже стоит пустая после смерти Милицы Владимировны. Она полгода назад умерла, и в квартире никто не живет, потому что родственники судиться будут, кому квартира достанется. Какой-то там спорный случай с наследством вышел.

– Точно никто там не бывает? – настаивала Даша.

– Ну, если кто раз в месяц и зайдет ненадолго, то за это время ничего не выведаешь, – уверенно заявила Белла, – вычеркивай!

Даша послушно заштриховала нужный квадратик на втором этаже.

– Дальше... На третьем этаже такой Валентин – молодой человек, недавно он эту квартиру купил.

– Это его «Опель» у подъезда иногда стоит? – вспомнила Даша.

– Точно. Так он, я тебе скажу, дома не бывает неделями, не то что за подъездом следить. И не обворовали его потому, что дверь поставил отличную железную и замки хорошие.

«У нас тоже дверь железная и замок хороший, – подумала Даша, – а вот вскрыли же...»

Белла Леонидовна взяла из ее рук фломастер и сама вычеркнула квартиру на третьем.

– На четвертом этаже картина несколько иная, – продолжала она, – там прописана Ирка – разбитная такая деваха. Вообще-то она живет у родителей, а в этой квартире изредка ночует с другом. Да все друзья-то разные у нее, – с сердцем сказала Белла.

– Все равно я ее вычеркну, – сказала Даша, – она же редко тут бывает.

– Ну, на пятом в однокомнатной я обитаю, – продолжала Белла, – на меня уж вряд ли подумать можно...

– Точно, – согласилась Даша.

– На шестом однокомнатную сдают каким-то черным, – сообщила Белла с неудовольствием, – но поскольку соседи недовольны, то они все время меняются. Последние буквально неделю назад въехали.

– Все равно подозрительно, – сказала Даша и поставила в нужном квадратике знак вопроса.

– Ладно, пока так оставь, – согласилась Белла. – Дальше... На седьмом Бронислава Генриховна – та, что в Москву уезжала, а ее обокрали.

– Вычеркиваю, не могла же она сама на себя воров навести, – согласилась Даша.

– На восьмом пара молодая сейчас в отпуске, да и вообще-то они все время работают, закончила Белла, – а на девятом Ангелина Петровна круглый год живет у сестры в деревне и в квартиру никого не пускает.

– Вот как быстро вы с подъездом разобрались! – поразилась Даша. – Вот только не знаю, правильный ли у нас подход. Ну в самом деле, не на старух же думать! Это смешно... Нужно искать такого наводчика, который в принципе может иметь связи с криминальным миром.

– Да какой тут криминальный мир! – возмутилась Белла Леонидовна. – Скажите, какие крутые – стариков обворовывать! Конечно, у вас-то они поживились, но все-таки я думаю, что это какие-нибудь подростки, то есть наводчики – подростки или наркоманы с девятого этажа.

– Значит, и нужно искать такие неблагополучные квартиры, – подхватила Даша, – пока что только на шестом этаже я такую отметила. Ой, времени-то сколько! – спохватилась она, – Игорь придет, а меня нет. Побегу я.

– Иди, – кивнула Белла, – а я завтра гулять с Гошей пойду и кой-чего еще поразведаю. Осторожненько так порасспрашиваю, обиняком...

Дома на Дашу напала тоска. Все их с Беллой рассуждения стали казаться притянутыми за уши и несерьезными. И самое главное: даже если жильцы какой-нибудь квартиры покажутся подходящими для роли наводчиков, как их уличить? Кто же по собственной воле в таком признается?

Даша побродила по квартире, посмотрела на абрикосы, которые дали обильный сок. Завтра с утра надо срочно бежать в магазин за сахарным песком, а то скиснут...

Мужа все не было, и она старательно отводила взгляд от настенных часов. Она не будет ему звонить. Что-то подсказывало ей, что можно нарваться на грубый окрик. Но вообще-то раньше он сам всегда звонил домой, если задерживался.

– То было раньше, а то – теперь! – вслух произнесла Даша.

Слова прозвучали глупо в пустой квартире. Стоит взрослая женщина посреди темной гостиной и разговаривает сама с собой.

– Это все пройдет! – громко сказала Даша. – Кража забудется, и мы с Игорем заживем по-прежнему, даже еще лучше...

Ей показалось, что даже мебель в комнате старается ей возразить.

«Ой ли!» – прозвенели рюмки в серванте.

«Неужели ты сама в это веришь?» – проскрипела дверца платяного шкафа.

«Чуш-шь!» – прошуршали занавески.

Даша тяжело вздохнула и отправилась в спальню. Прозвенел междугородный звонок. Это мама интересовалась, как дочь доехала и отчего не позвонила. Даша сделала над собой усилие и заговорила беспечным голосом.

После беседы с Митькой настроение улучшилось. Даша приняла душ и разобрала постель. В четверть двенадцатого она легла. Игоря не было.

Она полистала журнал и, когда в двенадцать ночи ключ заскрежетал в замке, быстро выключила лампу и накрылась с головой одеялом.

Она слышала, как муж снял обувь в прихожей. Послышался щелчок ручки в ванной, потом полилась вода. Вот муж прошел на кухню, звякнула крышка сковородки.

«Съел холодную котлету», – поняла Даша, и ей стало стыдно. Он устал и голодный, а она навоображала себе невесть что и даже не вышла его встретить. Но где он был так долго? И почему не позвонил?

Больше из кухни не раздавалось никаких звуков – ни чирканья кухонной зажигалки, ни чмоканья открываемого холодильника. Тяжело ступая, муж вошел в спальню и сел на кровать.

– Ты поел? – спросила Даша как можно более сонным голосом.

– Поел, поел, спи, – ответил он, не поворачиваясь, и лег рядом.

Даша принюхалась. От мужа не пахло ни женщиной, ни спиртным, от него пахло куриной котлетой и тяжелыми мужскими неприятностями.

Она хотела прижаться к нему и поговорить, но, пока собиралась это сделать, усталость от этого дикого и нескончаемого дня взяла свое, и Даша крепко заснула.

Наутро, когда она проснулась, Игоря уже не было. Даша не очень огорчилась и, осознав это, огорчилась по-настоящему.

Абрикосы на кухне припахивали винным духом, значит, если в течение часа не сварить варенье, можно будет вообще не беспокоиться.

Выйдя из дома в несколько растрепанных чувствах, Даша столкнулась у дверей с мужчиной из своего подъезда, с седьмого этажа. Обычно она старалась его избегать, поскольку он производил на нее пугающее впечатление – огромный, причем более широкий, чем высокий, про каких говорят – легче перепрыгнуть, чем обойти, с мощным борцовским затылком в жирных складках, с круглой обритой головой и толстой золотой цепью на шее, он был настолько типичным братком, что это казалось уже недостоверным и хотелось думать, что на самом деле он – летчик-испытатель или дирижер симфонического оркестра. Еще одной причиной, по которой Даша его избегала, был его белый бультерьер, невероятно похожий на хозяина – такой же толстый, кривоногий и мрачный. Даша даже не знала, кто из них двоих пугал ее больше.

И вот теперь эта кривоногая парочка стояла у нее на пути и явно намеревалась вступить в контакт.

– Я... это... типа сосед ваш, с седьмого этажа, – начал более рослый из двоих.

Говорил он с большим трудом, видимо, это было такое же нехарактерное для него занятие, как и для его зубастого друга. Покосившись на бультерьера, видимо в поисках поддержки, он сплюнул в угол. Увидев, как неодобрительно Даша восприняла этот акт самовыражения, он приложил к груди короткопалую лапу и прочувствованно изрек:

– Вы... вы не думайте, типа, я не какой-нибудь... я культурный человек, я очень культурный человек.

Он снова покосился на собаку – видимо, ожидая подтверждения своей высокой культуры, и наконец представился:

– Леонид. А то мы в одном доме живем, а вы, наверное, типа, и не знаете, как меня зовут. Я-то про вас все знаю...

Заметив, как Даша вздрогнула от этой многозначительной реплики, Леонид пояснил:

– Ну, типа, как зовут и все такое... И еще что ограбили вас. Я вот что хотел вам сказать – вы, типа, имейте в виду, если я выясню, кто это сделал, я с ним разберусь. Потому что, типа, вы моя соседка, и это не дело, типа, не по понятиям, чтобы в моем доме такие вещи неизвестно кто делал.

Даша подумала, что, если такие вещи будет делать известно кто, ей от этого не станет легче, но вслух только вежливо поблагодарила неожиданного благодетеля и успокоила его как могла, сказав, что милиция уже занимается этим делом.

– Ну, милиция! – Леонид добродушно усмехнулся, и Даше показалось, что бультерьер сделал то же самое. – Милиция, она, типа, ну вы же понимаете, не очень старается. Ну кто же будет за такие бабки ж... извиняюсь, пупок рвать!

Чтобы загладить впечатление от едва не вырвавшегося у него грубого слова, Леонид снова прижал лапу к груди и повторил:

– Нет, вы не сомневайтесь, я культурный человек. Это каждый знает. Все пацаны так и говорят: «Ну, Леонид, ты, блин, такой культурный...»

Даша еще раз вежливо поблагодарила культурного Леонида за участие и осторожно протиснулась мимо них с бультерьером, все время ожидая, что пес сейчас поднимется на задние лапы, прижмет переднюю лапу к груди и пролает:

«Нет, вы не сомневайтесь, я культурный бультерьер! Я очень культурный бультерьер!»

Вернувшись из магазина и поставив наконец таз с многострадальными абрикосами на плиту, Даша хотела сварить кофе, но ее отвлек звонок в дверь.

– Дарья! – воскликнула с порога Белла Леонидовна. – Ты где это ходишь? Доставай свои бумаги, все расскажу, что узнала, пока не забыла.

Даша поскорей достала разлинованный листочек.

– Значит, на первом этаже в тридцать девятой квартире живут те самые молодые ребята, которых на майские праздники ограбили, – заторопилась Белла, – так что вычеркивай без сомнения.

– Дальше, – поощрила ее Даша, поглядывая на булькающее варенье.

– На третьем – Николай Иваныч, инвалид, который все в госпитале лежит, их тоже зимой обворовали...

– А на втором?

– А на втором в двухкомнатной – полный дом народу: папа, мама, две девочки-близняшки лет шести, еще в школу не ходят, и бабушка. Но с середины мая дети с бабушкой на даче, а родители работают с утра до ночи, так что эта квартира не подходит...

– Точно. – Даша аккуратно заштриховала квадратик красным.

– Ну, на пятом у нас, ты знаешь, Ложкины в Мексике работают, еще полгода им осталось, в квартире никто не живет.

– А на четвертом? – Даша встала и помешала варенье, потом сняла пенку.

– А вот на четвертом тоже семья – мама, папа и мальчик Леша четырнадцати лет.

– Подросток, значит... – выжидательно произнесла Даша.

– Ну... конечно, подросток, но мальчик очень приличный. Никаких компаний не водит, не курит, музыку громко не включает, всегда одет аккуратно, матери помогает. А самое главное: он у них один сын, отец очень прилично зарабатывает, и Лешику ни в чем отказа нет, ничего родители для него не жалеют. Нет, наверное, он не подходит, ни к чему ему в криминал лезть.

– Но все-таки я пока вопрос поставлю, – упрямо сказала Даша.

– На шестом у нас алкоголик живет, дядя Миша. Жена его бросила, в квартире одни стены остались, все он пропил.

– Подходящая кандидатура, – оживилась Даша, – делать ему нечего, сидит небось целыми днями дома и наблюдает за соседями, кто когда входит-выходит.

– Так-то оно так, – с сомнением произнесла Белла, – но один он на кражу не пойдет, у него сил нету вещи вынести, да и дверь не выломает, он еле ходит. А связываться с таким законченным алкоголиком никто не будет – на него нажми посильнее, он и выдаст сообщников. И ты думаешь, что милиция его не допрашивала? Да участковый первым делом в его квартиру направился!

– И что дядя Миша?

– Соседка Антонина Михайловна, что рядом живет, в трехкомнатной, говорит, что дядя Миша за два дня до этого отравился – дрянь какую-то выпил, так все три дня дома лежал, маялся. Она ему еще супу принесла по доброте душевной, чтобы, говорит, совсем не окочурился, а то совестью замучаешься потом.

Даша подивилась, какими совестливыми бывают некоторые старухи, но промолчала.

– Все равно вопрос поставлю, – упрямо сказала она.

– На седьмом живет этот, с бультерьером, – вздохнула Белла Леонидовна, – криминальный, конечно, тип...

– Но на роль наводчика не подходит! – рассмеялась Даша. – Он по-крупному действует. И к тому же только что во дворе выражал мне сочувствие и предлагал всяческую помощь.

– На восьмом в двухкомнатной тоже очень приличная семья, – продолжала Белла, – родители и дочка-студентка. Еще собачка у них – пекинес, мы вместе гуляем. Они целый день на работе, дочка сейчас сессию сдает... и вообще я за них ручаюсь.

– А не может так быть... ну, подружки там к дочке приходят, друзья... а когда сессия, то ведь они все время дома сидят, занимаются...

Даша не хотела спорить с соседкой, но раз договорились подозревать всех – значит, не нужно делать исключений.

– Говорю тебе, я их очень хорошо знаю! – вскипела Белла. – В прошлый раз меня даже на Новый год к ним приглашали!

– Ну ладно, – сдалась Даша, – думаете, мне приятно всех подозревать? Но ведь завелась в подъезде одна паршивая овца, и все люди страдают.

Белла обиженно молчала. Даша снова сняла пенку с варенья и села за стол.

– А на девятом в двухкомнатной кто живет?

– Вот на девятом наркоманы живут, – вздохнула Белла Леонидовна, – и всякая шантрапа к ним ходит. Две сестры там жили, одна с мужем, и все кололись. Теперь одна померла от передозировки, а те двое остались.

– Ужас какой! – расстроилась Даша. – Так, может, это они квартиры грабят?

– За полчаса, что тебя и мужа дома не было, – прищурилась соседка, – чтобы они успели замок открыть, все обшарить и вещи вынести? Да что ты, когда лифт не работает, эта Верка до своего девятого этажа минут за сорок доползает. У них здоровья же нет совсем! И что только люди добровольно с собой делают!

Даша снова отвернулась к тазу с вареньем. Она вспомнила слова милиционера насчет того, что Игорь не ночевал дома. А вдруг соседка тоже догадалась? За целую ночь даже слабосильный наркоман сможет квартиру обчистить...

– Ладно, подведем итоги, – решительно начала Белла Леонидовна. – Что мы имеем?

– Одна подозрительная однокомнатная на шестом этаже, – отчиталась Даша, – двухкомнатная на девятом, где наркоманы, дядю Мишу с шестого вычеркиваем, раз он три дня в лежку лежит, и еще получается двухкомнатная на четвертом, где приличный мальчик Леша...

– Эту квартиру я бы тоже вычеркнула, – с сомнением начала Белла, – обеспеченные они люди... Может, все же черные эти...

– Раз жильцы на шестом все время меняются, они в подъезде никого в лицо не знают и не смогут выяснить, кто из какой квартиры, – заявила Даша. – Давайте, Белла Леонидовна, чай с абрикосовой пенкой пить!

– Что теперь делать будешь? – поинтересовалась соседка, облизывая ложку.

– К участковому пойду! – решительно заявила Даша. – Все ему изложу все наши подозрения, пускай он наркоманов как следует потрясет. Вдруг у них как раз сейчас деньги появились? Значит, это они обокрали.

– Правильное решение! – одобрила Белла.

Однако после ее ухода Даша завозилась со стиральной машиной, потом поставила курицу в духовку, потом решила погладить белье и протереть пол на кухне, так что к участковому Ивану Васильевичу пошла только после пяти. Дверь его кабинета была заперта, и тетка уборщица крикнула, что участковый сегодня был с утра, а вот завтра – пожалуйста, приходите вечером, с пяти до восьми.

В этот вечер муж позвонил около девяти, сказал, что у него на работе запарка и чтобы Даша не ждала его раньше одиннадцати, а ложилась без него.

«Врет, – подумала она, повесив трубку, – врет однозначно».

Она подивилась своему спокойствию и не задавала больше сама себе недоуменных вопросов, с чего она взяла, что муж врет. Просто знала, и все. Никакая у него на работе не запарка, а где он шляется до одиннадцати, Даша предпочла не думать.

Она решила разобрать Митькин шкафчик с игрушками и недосчиталась многих кассет с мультфильмами. Митька расстроится...

Этот эпизод еще больше укрепил ее решение идти завтра к участковому и убедить его принять меры.

Муж и правда пришел пораньше – в четверть двенадцатого. Даша читала в постели, когда он открыл дверь своим ключом. Это тоже было новое: раньше Игорь всегда звонил, ему было приятно, когда она летела со всех ног открывать. И снова Даша не удивилась и не расстроилась, своим недавно проявившимся шестым чувством она поняла, что муж боится расспросов и старается поменьше с ней общаться. Куда уж меньше...

– Ужин на столе! – крикнула Даша в прихожую и не услышала вразумительного ответа.

Она полежала еще немного, потом надела халат и пошла на кухню. Игорь ужинал – торопливо, как голодный человек, и одновременно говорил с кем-то по мобильному телефону. Вернее, говорил его собеседник, а Игорь слушал и вставлял в разговор междометия. Увидев Дашу, муж грубо прервал разговор:

– Все, все! Кончили эту тему! – и бросил мобильник на стол.

– Ты собираешься замки менять? – спросила Даша. – Живем фактически с одной дверью.

– Купи сама, – рассеянно ответил Игорь, – подешевле там что-нибудь. Денег сейчас нет.

– А когда будут? – спросила было Даша, но, заметив его сердитый взгляд, этот вопрос решила пока не затрагивать, хотя тех денег, что дал ей муж в первый день после кражи, едва ли хватит на приличный замок.

Игорь смотрел в тарелку, и Даша, налив ему чаю, снова ушла в спальню. Ей показалось, что она явственно слышит его облегченный вздох. Она погасила свет и легла, собираясь заснуть. Игорь появился через некоторое время, разделся и лег рядом. Укладываясь, он ненароком коснулся ее плеча, и Даша замерла в ужасе: неужели он собирается заняться сексом? В их нынешней ситуации это было абсолютно невозможно, ибо делать вид, что ничего не произошло, можно где угодно, но только не в постели. Даша почувствовала, что, если муж только прикоснется к ней, она потеряет над собой контроль, закричит, устроит истерику. Но нет, он и не собирался...

Лежа в постели без сна, Даша думала, что нужно что-то делать, что так больше жить нельзя, необходимо собраться с духом и поговорить с Игорем серьезно. Но как это сделать, если он явно не хочет с ней общаться? Что же случилось? Неужели так повлияла на их отношения дурацкая кража? Даша хотела подумать насчет кражи, но в присутствии мужа у нее это плохо получалось. Завтра утром она как следует обдумает свой разговор с участковым Иваном Васильевичем.

Наутро Даша спозаранку быстренько смоталась в ближайший хозяйственный магазин за замком и по рекомендации Беллы Леонидовны наняла нестарого непьющего пенсионера из соседнего подъезда, который иногда подряжался на мелкие хозяйственные работы и брал недорого. Дядечка быстро и аккуратно вставил замок, починил еще дверь и проложил щели утеплителем.