Текст книги "Гарнитур из электрических стульев"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

«Ну и пусть, – рассерженно думала она. – Игорь многое от меня скрывает, я должна узнать, что именно».

Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной, убедилась, что муж ушел, и нажала на телефоне в гостиной кнопку повтора номера.

– Туристическое агентство «Ингрид»! – снова пропел дежурный голос.

– Девушка, милая, какие у вас есть ближайшие путевки в Париж? – заговорила Даша быстро и нервно. – Мне срочно нужно...

Девушка отвлеклась ненадолго, а потом назвала сроки и цену. Даша нарочно выбрала Париж – уж туда-то во всяком агентстве, хоть самом захудалом, путевки найдутся!

– Ой, как хорошо, это мне подходит! – обрадовалась Даша. – Когда можно заехать?

– Да хоть сейчас! – приветливо ответила девица.

– Минутку... – Даша пошуршала листочками, – я прикину свое время... могу днем... а у вас обеда нету?

– Ну... – девица слегка замялась, – вообще-то нету, но приезжайте после двух, тогда точно все на месте будут.

«Все понятно, – подумала Даша, – официально обеда нет, но они ходят на ленч в ближайшее бистро с часу до двух».

– Да, еще адрес ваш напомните! – обратилась она к девице.

Агентство располагалось в центре на улице Рубинштейна.

Времени на подготовку было не очень много. Даша выпила чашку кофе и уселась в спальне перед зеркалом. Нужно было что-то сделать с лицом. За последнее время она редко делала настоящий макияж – так, немножко подкрашивала ресницы и губы, а летом обходилась и без этого. Они с Игорем нигде не бывали – ни в гостях, ни тем более в ресторане. В театр она ходила с Митькой на утренние спектакли, а больше ей никуда не хотелось. Подруг у нее не осталось. Сначала девчонки жутко завидовали, что она вышла замуж за Сергея, потом Даша сама отстранилась от них, когда у нее с Сергеем стало все плохо. Она не хотела, чтобы кто-то смотрел на нее с сочувствием, скрывая в глубине души злорадство. А потом, живя с Игорем, Даша никого не пускала в свою жизнь. Нет, друзей Игоря она, разумеется, приняла бы если не с радостью, то приветливо. Но муж, если и имел друзей, встречался с ними вне дома. «Неужели он стыдился меня?» – неожиданно подумала Даша.

Она внимательно вгляделась в свое отражение. Уже появились морщинки вокруг глаз, а сегодня, после бессонной ночи, еще и синяки. Нужно заняться своим лицом, маски, что ли, накладывать, протирать соком лимона.

Только ей сейчас до масок, одернула себя Даша, муж завел другую и вообще, кажется, ввязался в какой-то криминал, а она будет маски накладывать!

Но тем не менее она тщательно накрасилась и уложила волосы, распустив их по плечам. Конечно, такой тяжелой волны, как раньше, не получилось. Но, чисто вымытые, они блестели и лежали волосок к волоску.

На улице сегодня будет достаточно тепло для северного лета. Даша достала из шкафа хлопчатобумажные серые брюки и задумалась: что бы к ним надеть? Она собирается следить за собственным мужем (при этой мысли в душе даже не шевельнулось раскаяние), и нужно, чтобы он ее не узнал. В Дашины намерения не входит устраивать скандал в общественном месте. Что конкретно входит в ее намерения, она пока решила не уточнять. Откровенно говоря, сама не очень хорошо это представляла. Хотелось посмотреть на пассию Игоря, как всякой жене, ей было обидно... И еще ей нужно наконец понять, что Игорь за человек, потому что выяснилось, что за два года она совершенно не смогла узнать собственного мужа.

«В этом виновата только я сама, – решила Даша, – если на то пошло, не нужно было так скоропалительно выходить за него замуж».

Но ведь на этом настаивал он сам. Зачем ему так нужно было жениться на Даше? Не из-за квартиры же, в самом деле?

Даша даже фыркнула. Действительно, Игорь переехал к ней сразу же. Своей жилплощади у него считай что не было – он жил с матерью и сестрой, сестра собралась замуж... Даша не очень-то интересовалась его родственниками.

Родители Сергея прилетели из Европы на похороны сына. Свекровь навестила Дашу в больнице и сообщила, что они переоформили квартиру на нее и Митьку. Сами они не собираются возвращаться в Россию, но если у Даши будет нужда в деньгах, она может позвонить вот по этому телефону, ей не откажут. Но желательно, чтобы она те деньги потратила на образование сына. Даша молча кивнула. Она спрятала карточку с номером телефона в ящик стола и ни разу ею не воспользовалась – Игорь взял на себя заботу о них с Митькой.

Да, с Игорем ей было надежно и спокойно, в квартире чисто и тихо...

«Как в гробу! – неожиданно зло подумала Даша. – Без Митьки в этой квартире как в гробу!»

Но ведь рано или поздно Митька уйдет. Он вырастет, у него появятся знакомые девушки, своя жизнь, работа... А Даша так и будет сидеть здесь в четырех стенах и отравлять ему жизнь вечным нытьем. Мать, которая посвятила всю жизнь единственному сыну, – что может быть хуже? Такие матери превращают жизнь сыновей в ад...

Нет, так не пойдет, нужно отбросить посторонние мысли и сосредоточиться на сегодняшних событиях. Итак, что же такое надеть? Даша подумала немного и вытащила из вороха вещей длинную шелковую блузку с разрезами по бокам. Мама подарила ее только что, в Дашин приезд. Даша тогда еще решила, что не будет ее носить – слишком ярко. На сером фоне располагались в причудливом порядке синие и белые геометрические фигуры. Даша примерила блузку и неожиданно осталась довольна: во-первых, приятно было надеть новую вещь, а во-вторых, Игорь этой блузки не видел, что поможет ей остаться не замеченной при слежке. Даша почувствовала вдруг необычайное оживление. Новая блузка приятно холодила тело, волосы рассыпались по плечам. Она заглянула в зеркало и увидела, что глаза ее таинственно блестят. Впервые за два года она почувствовала интерес к жизни. Даша тут же устыдилась и призвала себя к порядку, но все равно глаза ее выдавали. Она увидела, что уже одиннадцать часов, и почувствовала, что проголодалась. Одной утренней чашки кофе явно было недостаточно. Даше вдруг захотелось оладий с вареньем. Как давно она не готовила только для себя... И тут совсем некстати раздался звонок в дверь. Очевидно, Белла Леонидовна пришла проведать Дашу и узнать новости.

Уже открывая дверь, Даша заглянула в «глазок». За дверью стоял участковый. Она успела только сложить губы в приветливую улыбку:

– Здравствуйте, Иван Васильевич!

– Здрасте! – вымолвил он, настороженно оглядывая прихожую, и в голове Даши тотчас зазвонил пожарный колокол – караул! Шуба!

Проклятая шуба так и висела на вешалке в прихожей, Даша не удосужилась ее убрать.

– Вот, зашел, – объявил участковый и внимательно поглядел на нее.

– Да? – Даша постаралась, чтобы взгляд ее не замутился. – Слушаю вас...

– Но вы же собирались ко мне, – напомнил участковый, – так я решил сам зайти...

«Ну и оперативность! – мелькнуло у нее в голове. – Интересно, кто ему сообщил, что я приходила, – тетка-уборщица или соседка? Белла Леонидовна вечно во дворе торчит со своим кокером, могла его вчера встретить и рассказать о наших с ней изысканиях...»

Тут ее отвлек запах горелого масла, доносящийся из кухни.

– Ой, сковородка! – вскрикнула она. – Иван Васильевич, пройдите на кухню, я сейчас.

Участковый прошел в кухню, Даша от души надеялась, что шубу он не заметил.

– Будете со мной завтракать? – Она улыбнулась как можно приветливее. – Тут и поговорим...

Участковый поднял на нее глаза, потом вздохнул и сказал, глядя, как ловко она плюхает на сковородку порции теста:

– Можно.

Даша заварила душистый чай, поставила перед инспектором тарелку с горкой оладий, подвинула вазочку с вареньем.

– Это абрикосовое, вчера только сварила, кушайте!

Но он мужественно отодвинул от себя тарелку и произнес:

– Нет уж, давайте сначала поговорим!

– Сейчас, я, кажется, дверь не закрыла! – Даша сорвалась с места и бросилась в прихожую.

Там она схватила шубу, втащила ее в спальню и запихнула под кровать, чтобы не скрипеть дверцей шкафа.

– Ну, так что случилось?

– Это я вас хочу спросить – что случилось? Малец с четвертого этажа вчера домой весь избитый еле приполз...

– Ну, не насмерть же, – усмехнулась Даша.

– Мамаша его с утра пораньше заявление мне принесла: дескать, вы во всем виноваты...

– Так-так, – заинтересовалась Даша. – Да вы кушайте оладьи-то, не стесняйтесь, а то остынут!

Участковый нахмурил брови, но запах от оладий шел очень аппетитный, так что он щедро наложил в тарелку варенья и отправил в рот сразу две штуки.

– Вам сахару в чай сколько ложек положить? – поинтересовалась Даша.

– Три, – без колебаний ответил Иван Васильевич.

Помолчали, пережевывая пищу, потом Даша миролюбиво спросила:

– Так вы, Иван Васильевич, стало быть, ко мне по сигналу?

– Да нет, – досадливо поморщился тот, – только я было к вам собрался, приходит жена Николая Иваныча, инвалида, что у вас на третьем живет. Ну, когда их ограбили-то, денег там взяли тысячи три, не больше. Так она говорит: пошла утром за газетой, а в ящике те три тысячи лежат, в конверте.

– Ну и что?

– Да ничего. Испугалась и принесла деньги мне.

– А вы что? – наступала Даша.

– А я отдал ей деньги и протокол оформлять не стал! – рассердился участковый. – А потом приходит отец того самого избитого Лешки. Он как раз утром из рейса вернулся, его и обрадовали новостью. Ну, жена-то как заявление ко мне понесла, его в известность не поставила. А он расспросил Лешку, подразобрался немножко с этим делом и пришел ее заявление забирать. Очень извинялся, что побеспокоили.

– А вы что?

– Ну, что я. Отдал ему заявление и сказал, чтобы он побольше дома бывал, в воспитании сына принимал участие, а то как бы чего похуже не вышло... А к вам он лично придет извиняться.

– Да мне-то его извинения без надобности, он мне ничего плохого не сделал, – вздохнула Даша, – мне, если хотите знать, его вообще жалко. С такой мегерой жить!

– Это точно, – вздохнул, в свою очередь, участковый, – уж лучше одному. Хотя одному тоже...

Даша посмотрела на него, заметила зорким женским глазом несвежую рубашку, наполовину оторванную пуговицу и прониклась к одинокому мужику сочувствием:

– Кушайте еще оладьи, я вам горяченьких положу!

– Так вот, Дарья Дмитриевна, – начал участковый, – вы, конечно, ко мне доверия не испытываете. Кражи эти... действительно мало где раскрываются. Но, однако, я хоть и недавно здесь работаю, но кое-какие сведения неофициальные имею. И вот дошло до меня, куда вы вчера ездили... с этим, у которого бультерьер.

– А что же вы раньше-то никаких шагов не предпринимали? – рассердилась Даша.

– Дак ведь как... – насупился Иван Васильевич, – доказательств-то никаких против них... то есть вот вы выследили мальчишку этого, Лешку...

– Да я случайно свои кроссовки на другом мальчишке увидала! – перебила его Даша. – Это уж Лешка совсем от жадности одурел, кроссовки за сто рублей во дворе продал! А если бы не они, то грош цена всей нашей с соседкой розыскной деятельности!

– Вот и я о том же, – поддакнул участковый. – И скажу так... – Он пристально уставился на оставшиеся три оладьи, потом нерешительно придвинул к себе тарелку, оглянувшись на Дашу.

Та ободряюще кивнула, Иван Васильевич щедро полил оладьи вареньем и стал жевать.

– Скажу вам так, – продолжил он через некоторое время. – Потому не стал я мелких тех воришек прижимать, что не думал на них. У вас, Дарья Дмитриевна...

– Да что вы все по отчеству меня величаете, – возмутилась Даша, – в жизни никто меня так не называл!

– Ладно. Так вот, замок у вас на железной двери очень даже крепкий, той шелупони мелкой ни за что такой замок не вскрыть! И еще: уж не обессудьте, но хитрый человек тут у вас орудовал. Специалист узкого профиля, так сказать. То есть вскрыл квартиру с одной определенной целью, искал тщательно и нашел, видно, то, что искал. Эти недоноски-то ведь как ищут? Быстренько пробегут по квартире, потому что хоть и ночью они залезают, так ведь все равно боятся. А ну как хозяева в неурочное время вернутся или соседи неладное заметят? Поэтому нервничают они. Здесь же у вас абсолютно спокойно всю квартиру перевернули.

– Да знаю, все знаю! – с досадой воскликнула Даша. – Только хотите – верьте, хотите – нет, но понятия не имею, что они, или он, искали!

– Хм... – Участковый кашлянул и отхлебнул чаю.

– Да не стесняйтесь вы, Иван Васильевич, говорите как есть!

– Однако тайничок у вас был в стенном шкафу оборудован, – замялся участковый, – не очень хороший тайничок, опытный вор его сразу определил. Это просто делается: заднюю стенку простучать – и сразу по звуку можно определить...

Даша поняла, что не просто так участковый ходил тогда по квартире, внимательно вглядываясь во все, цепкие глазки его ничего не упустили.

– Еще что-то хотите мне сказать? – прищурилась Даша. – Так не мучайтесь, я тогда на лестнице ваш разговор с операми слышала. И знаю точно, что ночью никого в квартире не было!

– Ну раз вы сами все знаете, – участковый вздохнул с явным облегчением, – то и ладно. Может быть, вы сочтете, что я не в свое дело вмешиваюсь, но уж позвольте сказать: очень часто бывает, что таким образом, с помощью ба... простите, женщины, нарочно хозяина из квартиры выманивают. И когда точно знают, что он отсутствует, тогда уже спокойно идут на дело.

– Ах вот оно что, – протянула Даша, – а мне такое и в голову не пришло...

– Так что не обижайтесь на милицию, – продолжал участковый, – муж ваш, естественно, ни в чем бы не признался, так зачем им попусту время тратить?

– Да я ни на кого не обижаюсь, – улыбнулась Даша.

– Так что забудьте вы все это, вещи новые купите, и жизнь с мужем наладится, – продолжал участковый, – ему эта история хорошим уроком будет...

Даша проводила Ивана Васильевича за порог и заметалась по квартире, собираясь.

«Ну уж нет, – думала она на бегу, – не собираюсь я ничего забывать! Если предположить, что участковый прав и Игорю подсунули какую-то девицу, чтобы она выманила его из дома, то это становится вдвойне интересным! Значит, она, эта девица, может что-нибудь знать про вора. И у меня есть призрачная надежда отыскать бабушкину шкатулку... Просто какой-то маниакальный психоз, – возмутилась Даша. – Ну зачем она мне нужна, эта шкатулка?»

Но тут же она поняла, что хочет, хочет вернуть ее назад, это единственная вещь, которая осталась у нее из детства, в то время она была счастлива. Взрослая жизнь не принесла Даше много радостей. Исключая, конечно, Митьку. Митька – свет ее очей. Но Митька повзрослеет, и очень скоро. И что у нее останется? Только воспоминания...

Воспоминания о том, как вечерами сидели они с бабушкой и двоюродным братом Сашей – худеньким, коротко стриженным мальчиком в очках – за столом под мягко светящимся зеленым абажуром и каждый занимался своим делом. Даша играла с волшебной шкатулкой, бабушка шила, а Саша всегда читал. Или они вместе рассматривали старинные бабушкины книжки с черно-белыми картинками – бабушка называла их гравюрами. Даша часто бывала у бабушки в квартире на улице Бармалеевой, а Саша с матерью жил там всегда, их встречи были в детстве постоянными. Когда Даше было двенадцать лет, умер ее отец и выяснилось, что отец этот был ей не родной, а отчим, следовательно, бабушка тоже была не родная. Сообщили это ребенку на поминках родственники, которых сбежалось великое множество. Бабушка была потрясена скоропостижной смертью своего сына и после похорон стала болеть, а Дашина мать, рассорившись с родственниками мужа, поменяла квартиру и уехала в свой родной Краснодар, о чем впоследствии никогда не жалела – она так и не смогла привыкнуть к отвратительной петербургской зиме.

Через пять лет Даша приехала в Санкт-Петербург, чтобы поступать в институт. Бабушка к тому времени умерла, родственники же, которые на самом деле таковыми не являлись, встретили Дашу нелюбезно. Одни посчитали, что она хочет жить у них, чтобы не маяться в общежитии, хотя ей такое и в голову не приходило. Другие опасались, что она хочет поразведать насчет бабушкиного наследства. Оказалось, что после бабушки остались кое-какие старинные вещи, которые в наше время приобрели большую ценность, – мебель, картины, книги... Все это были жалкие остатки, как говорила бабушка, многое пропало в блокаду. Немногочисленные драгоценности и дедовы золотые часы сменяли на еду.

Даша страшно обиделась на бабушкину родню, простилась холодно и ушла, чтобы никогда больше не возвращаться в тот дом. Сашу тогда она не встретила – он уже был студентом и летом находился на практике.

Она без всякого сожаления выкинула неродных родственников из головы, как вдруг, четыре года назад, в доме раздался телефонный звонок. Саша сообщал о смерти своей матери, сестры Дашиного отчима, которая как раз и встретила ее в свое время так нелюбезно. Даша выразила дежурное соболезнование, но, вспомнив неприветливые рожи родственников, на похороны не пошла, тем более что муж снова, в который-то раз собирался «зашаривать по горам», по его собственному выражению, и у Даши по этому поводу началась депрессия.

Но через некоторое время Саша снова позвонил и пригласил зайти, у него, мол, есть что передать Даше и нужно сказать еще очень важное. Отказаться в таком случае было просто неудобно, и она, оставив Митьку на вернувшегося с гор Сергея, отправилась в ту самую бабушкину квартиру на улице Бармалеевой, где провела в детстве так много счастливых часов.

Сборища родственников, как опасалась Даша, не было, за столом сидели две тетки – сослуживицы по работе и старуха-соседка. Саша представил Даше свою жену – худущую и злющую девицу, которая ей сразу же не понравилась. Впрочем, судя по кинжальным взглядам, которые бросала на нее Сашина жена, Даша тоже не вызывала у нее теплых чувств. Даша выпила чаю, ответила на дежурные вопросы о здоровье сына, выдавила из себя несколько слов о покойной тетушке и начала нервничать – Сергей не любил долго оставаться с ребенком один. Перехватив ее беспокойный взгляд, направленный на настенные бабушкины часы, Саша извинился перед обществом и пригласил Дашу в другую комнату, куда тут же бочком протиснулась его жена. Под ее немигающим взглядом Саша достал из ящика стола пакет, завернутый в полосатую холщовую тряпочку. Там оказалась бабушкина шкатулка.

«Это тебе, – сказал Саша, – на память...»

«Но мне ничего не нужно!» – Даша вспомнила неприветливые взгляды родственников.

«Бабушка хотела, чтобы это досталось тебе, – твердо сказал Саша, – она тебя вспоминала...»

Даша быстро провела пальцем по ресницам, опасаясь, что тушь растечется от внезапно набежавшей слезы. Она развернула холстину и увидела бабушкину шкатулку. Открыла ее – все было на месте: и браслет из потемневшего металла, похожего на серебро, и бутылочка темного синего стекла, и хрустальный шарик, в котором спала крепким сном фарфоровая принцесса, и костяная лошадка с всадником, и пять японских деревянных матрешек с четко прорисованными раскосыми лицами, самая маленькая из которых была в два сантиметра высотой, и брошка без замка, где на белой эмали была нарисована целая картина – рыбак на лодке удит рыбу посреди озера, а из тростников подсматривает за ним длинноволосая русалка...

Даша почувствовала рядом с собой какое-то движение – это Сашина жена настойчиво пыталась разглядеть, что там такое в шкатулке. Даша посторонилась, и девица жадным взглядом перебрала все безделушки. Даша вспыхнула и хотела сказать, что тут нет ничего ценного и что если им жалко, то пускай забирают все себе, она ничего не просила. Но стало неудобно вдруг устраивать скандал в доме, где недавно был покойник, и Сашу стало жалко.

Он пошел провожать Дашу до автобусной остановки, они долго молчали. Она подумала, что зря она не пришла на похороны тетки, Саше было бы приятно увидеть с детства знакомое лицо. Как бы в ответ на ее мысли Саша сказал, что его мать очень просила его передать Даше эту вещь перед смертью, это, дескать, была последняя воля бабушки, а она вот ее не выполнила, и теперь не будет ей на том свете покоя. Даша погладила его по руке и поцеловала в щеку, на том и простились.

А дома стоял дым коромыслом, у Сергея оказались какие-то срочные дела, он передал ей Митьку, страшно недовольный, и она засунула сверток со шкатулкой в ящик кухонного стола, чтобы вспомнить о нем только через четыре года, после ограбления.

Даша очнулась от раздумий. Вечно она предается воспоминаниям не вовремя!

Она надела темные очки и вышла из квартиры. Внизу у парадной прогуливалась Белла Леонидовна со своим кокером, Дашу она узнала, только когда та сама ее окликнула. Это радовало – если уж глазастая соседка обозналась, то муж точно ничего не заподозрит...

Туристическая фирма «Ингрид» располагалась на улице Рубинштейна, вход со двора. Даша прошла в подворотню и увидела во дворе чистенький двухэтажный флигель, выкрашенный светло-желтой краской. Входная дверь впечатляла солидностью. Вывеска тоже. Возле крыльца была разбита небольшая клумба, на которой расцветала темно-синяя бархатная петунья. Рядом с клумбой на асфальте стояли три автомобиля, очевидно, сотрудников. По всему чувствовалось, что «Ингрид» – солидная преуспевающая фирма.

«И что мне это дает? – мысленно вздохнула Даша. – Только то, что вряд ли какая-нибудь шалава, которую можно послать соблазнить мужика и увести его из дому на одну ночь, работает в такой фирме. Похоже, что участковый, несмотря на все его знание психологии преступника, тут оказался не прав».

Она почувствовала даже некоторое удовлетворение. Невозможно было представить, что ее муж соблазнится первой попавшейся девкой. Это уж совсем нужно жену не уважать... Хотя... кто их поймет, этих мужчин. Своего мужа Даша, во всяком случае, совсем не понимала, в чем имела несчастье убедиться.

Она вышла на улицу и огляделась. Бистро «Крокодил» находилось напротив подворотни и чуть наискосок. Крокодильчик на вывеске был очень симпатичный, как на одежде фирмы «Лакоста». Оставалось надеяться, что это именно то бистро, где неизвестная Лиза Бачанова назначила свидание ее мужу.

Подойдя к двери, Даша замешкалась. Она неуверенно потопталась возле, потом прошлась, пытаясь заглянуть в окна. Что делать? Идти прямо в бистро? А вдруг Игорь уже там и сразу ее заметит? На часах было пять минут второго, условленное время, можно сказать, наступило. Машины Игоря она не видела, но это ни о чем не говорило: он мог оставить ее на стоянке неподалеку. Она прошлась до конца дома, нужно было на что-то решаться.

И в это самое мгновение Даша увидела своего мужа. Он торопливо пролетел мимо нее наперерез блондинке в шикарном белом костюме с вызывающе короткой юбкой.

– Опаздываешь, дорогой, – улыбнулась она холодно и прошла в бистро.

Даша подождала еще минут пять, затем поправила темные очки и решительно шагнула следом.

У самого входа был крошечный закуток, куда выходили две двери с нарисованными на них соответственно мужским и женским силуэтами. Дальше был проем, укрытый занавеской из китайской соломки, за которым находился непосредственно зал. Даша услышала стук ножей и вилок и человеческий говор – время ленча. Небольшое относительно помещение оказалось заставлено столиками. Почти все были заняты; как видно, бистро пользовалось популярностью. Несмотря на волнение, Даша отметила, что за столиками сидели преимущественно женщины – редко мелькал хорошо стриженный мужской затылок... Все девушки аккуратно причесаны и в основном стриженые. На некоторых была форма какой-нибудь гостиницы или крупного магазина, на других – деловые костюмчики из легкого материала. Все это сборище торопливо ело, весело переговариваясь и шутя, чтобы потом со свежими силами снова приступить к работе и двигать карьеру.

Даша почувствовала себя удивительно одинокой и ненужной, стоя у лестницы в дешевой блузке и босоножках на низком каблуке. Ей не было места в этом зале, она отличалась от этих здоровых, деловых, уверенных в себе девиц и особенно от той, в белом костюме, с которой сидел теперь за столиком ее муж Игорь и говорил ей что-то взволнованно, а она слушала, не скрывая насмешливой улыбки. Вот она-то как раз оказалась здесь на месте, среди своих, хотя все у нее было несколько слишком: слишком светлые волосы (безусловно, крашеные!), слишком короткая стрижка, слишком большой вырез на костюме, слишком высокие каблуки... И еще слишком высокомерный вид и слишком холодная улыбка.

«Стерва, – подумала Даша, – самая настоящая стерва!»

И тут же одернула себя – да какое ей дело до этой наглой блондинки? Ей нужно узнать, не она ли замешана в краже и нельзя ли с ее помощью получить назад бабушкину шкатулку.

– Туалет только для посетителей бистро! – раздался рядом с Дашей строгий голос.

От неожиданности она вздрогнула, и темные очки упали на пол. Сразу же стало лучше видно, потому что в помещении царил полумрак.

– Я не... – Даша наклонилась поднять очки, голова немного закружилась, и она покачнулась, однако была поддержана мощной рукой.

– Простите, – пробормотала она, – я не нарочно.

Она наконец подняла глаза на женщину, которая стояла рядом с ней. Судя по форменной одежде – зеленая юбка, белая блузка с короткими рукавами и крошечным крокодильчиком на кармашке, – это была официантка. Она выглядела несколько старше обычного возраста официанток, и сама она была крупная, высокого роста.

– Пройдите в зал, – сказала официантка более мягко, – я вас посажу.

Даша посмотрела в зал. Свободный столик был только возле Игоря и его девки. Женщина перехватила ее взгляд и все поняла.

– Так-так, – медленно произнесла она, – муж?

– Муж, – покорно ответила Даша.

– То-то я смотрю – топчешься у входа, зайти боишься...

Даша на миг прикрыла глаза, так стало стыдно.

– Чего ты притащилась за ним следить? – незло начала увещевать ее официантка. – Себя только позорить...

– Мне нужно, – Даша упрямо посмотрела на нее, – не бойтесь, я скандал устраивать не буду, мне только бы знать, о чем они говорят...

– Честно? – недоверчиво спросила ее женщина. – Ну ладно, пойдем-ка...

Она провела Дашу по коридорчику мимо каких-то подсобных помещений. Пахло кухней, было жарко и тихо. Никто не попался им по пути.

– Меня Аллой зовут, – представилась женщина шепотом, открывая маленькую незаметную дверцу.

Комнатка была крошечной, там стояли старый письменный стол и стул без спинки. В углу навалены бумажные коробки.

– Садись здесь, – велела Алла по-прежнему шепотом, придвинув стул к стене, – перегородка картонная, все слышно. Только не вертись и не скреби стенку. И в щелочку посмотреть можно.

Даша приникла к щелке. Самый ближний столик был их – мужа и его любовницы. Даша совсем рядом видела ее профиль с несколько длинноватым носом и руку с длинными ногтями, крашенными серо-сиреневым лаком.

– Я тебя снаружи закрою, – сказала Алла, – а через полчасика заскочу.

– Спасибо, – прошептала Даша и приникла к щелке.

Девица пила грейпфрутовый сок из высокого запотевшего бокала.

– Ну, – спросил ее Игорь, – что ты молчишь?

– А почему я должна тебе что-то отвечать? – холодно удивилась она.

– А потому что я задал тебе вопрос, – ответил он бешеным свистящим шепотом.

– Я не желаю не только отвечать на подобные глупости, но и вообще не собираюсь слушать твои идиотские вопросы! – ответила блондинка вполголоса.

Даша отметила, что муж ее был взбешен по-настоящему, таким она видела его только после кражи. Блондинка же, хоть и смотрела на него презрительно, все же держала себя в руках и цедила слова так, чтобы не слышали окружающие.

– Как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне? – шипела она.

– Дело не в моем тоне, а в твоих поступках, – отмахнулся он. – Это же ясно как божий день: как только я остался у тебя, так сразу же мою квартиру обокрали! Точнее, как только ты узнала, что жена с сыном уехали к теще, стало быть, в квартире никого не будет, ты сразу же пригласила меня к себе!

Даша за стенкой почувствовала сильнейшее желание плеснуть блондинке в лицо серной кислотой.

– Не горячись, – спокойно ответила девица и достала из сумочки длинную сигарету.

Она выжидательно поглядела на Игоря, но он даже не сделал попытки дать ей прикурить и вообще отвернулся.

– Хам, – тихо пробормотала девица и прикурила от собственной зажигалки.

– Имей в виду, это тебе так просто не сойдет, – с новыми силами начал Игорь, – я так просто не отстану. Ты не представляешь, с кем связалась, это очень опасно...

– По-моему, ты бредишь, – холодно заметила блондинка, – это бывает в такую жару. Выпей холодненького, станет легче.

Она протянула ему стакан сока. Игорь посмотрел на нее с такой злобой, Даша думала даже, что сейчас он выльет сок девице на костюм (и поделом этой стерве). Ее все раздражало в этой женщине: высокомерие, презрительно сощуренные глаза, даже короткие волосы и белоснежный дорогущий костюм.

Вот интересно, когда Даша заводила разговор о стрижке, муж и слышать не хотел, он говорил, что женщины с короткой стрижкой похожи на прапорщиков. А сам выбрал в любовницы этакую «зимнюю вишню»!

Игорь сдержался, хотя Даша явственно слышала, как он скрипнул зубами.

– Послушай, – начала блондинка миролюбиво, – разговор в таком ключе нам ничего не даст. Сам подумай: в чем ты меня обвиняешь? В том, что я нарочно выманила тебя в ту ночь из дому и навела на твою квартиру мелких воришек?

– При чем тут мелкое ворье?! – чуть не закричал Игорь, так что на них стали оглядываться. – При чем тут мелкие жулики? – повторил он тише. – В квартире был профессионал, он взял то, что искал.

– И что же он искал? – насмешливо спросила блондинка. – Что такого ценного было в твоей квартире? Золото, бриллианты?

– Не строй из себя дуру, – коротко ответил Игорь, – у тебя это получается неубедительно. Ты прекрасно знаешь, что он взял. Так вот, я тебе говорю: номер не пройдет. Это был мой шанс, и так просто я не намерен его упускать. Ты, дрянь, еще пожалеешь, что меня использовала, еще заплачешь горькими слезами...

Он схватил свою визави за руку и, очевидно, больно сжал, потому что она резко высвободилась и прошипела сквозь зубы какое-то ругательство.

«Почему она не уходит? – внезапно подумала Даша. – Почему она просто не пошлет его подальше и не сделает отсюда ноги? Что ей мешает? Боится скандала? Но не станет же он, в самом деле, бросаться на нее с ножом прямо посреди зала! На улице сейчас день, полно народу, а в агентство вслед за ней его не пустят, наверняка у них там охрана при входе...»

Даша поймала себя на том, что все мысли о серной кислоте и здоровенном полене, которым хорошо бы отходить соперницу и изменщика-мужа, как-то сами собой исчезли из головы. Теперь ей было просто интересно, чем закончится разговор. Узнает ли она что-нибудь полезное для себя, или ленч этих двоих так и пройдет в бесплодных взаимных оскорблениях.