Текст книги "Страсти ниже плинтуса"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Мы как раз подошли к подъезду, баба Зина выхватила у меня сумку и пошла к себе, что-то недовольно бормоча под нос о современной молодежи, у которой нет ничего святого.

А я отправилась домой... если можно называть домом квартиру свекрови и мужа, с которым я не хотела больше иметь ничего общего.

К счастью, дома никого не было. Я вытащила Оксанину дубленку из пакета и разложила ее на столе. Это была хорошая дубленка, почти новая, цвета кофе с молоком. Покрой, длина – все как надо, только один недостаток: я в упор не видела в ней никакого тайника.

Да и как что-то можно спрятать в обыкновенной дубленке? Из карманов вещь может выпасть, да и вытащить могут. Подкладки, за которую можно что-то вшить, у дубленки нет. Тем не менее я на всякий случай прощупала швы, проверила карманы, заглянула за отвороты – и ничего не обнаружила. Прошлась пальцами по всей поверхности – не почувствую ли что-нибудь твердое... но нет, ничего необычного в этой дубленке не было.

Я поняла наконец, что сваляла дурака. Что за странная мысль пришла мне в голову – отправиться в химчистку за чужой дубленкой! Теперь я отлично понимала, что здесь ничего не могли спрятать: ведь дубленка побывала в химчистке, если бы в нее была каким-то способом зашита компьютерная дискета или бумажный листок с шифром, эти записи пострадали бы от воздействия химии...

Хорошо хоть, что приемщица не заподозрила меня, не потребовала документы! Ведь тогда она могла бы убедиться, что я – вовсе не Сережкина О.Л. и получаю чужую вещь! Правда, я очень похожа на Оксану, а приемщица могла ее запомнить... Кроме того, она была выведена из себя чокнутой клиенткой, которая почему-то требовала перламутровые пуговицы... надо же, какой бред – перламутровые пуговицы на шубе! Как только такое могло кому-то прийти в голову! Вот здесь – нормальные пуговицы, под цвет дубленки...

Я машинально повернула одну из пуговиц по часовой стрелке... и она разъединилась на две части, как крохотная шкатулочка. Верхняя половинка пуговицы, как крышечка, оказалась у меня в руке, нижняя часть осталась на месте. И в этой нижней части, как в футляре, лежал крошечный блестящий предмет. Что-то вроде монеты.

Я вытряхнула этот предмет на ладонь и разглядела его. На самом деле он был похож не на монету, а на компьютерный диск, только очень маленький, во много раз меньше обыкновенного. Но по его поверхности, как у настоящего диска, бежали радужные зайчики лазерной записи.

Несомненно, это был носитель информации. Именно за этим крошечным диском охотились все мои многочисленные преследователи. Люди в сером, люди в черном, люди в камуфляже, все эти агенты, сотрудники спецслужб и таинственных организаций. Включая моего неожиданно нашедшегося папочку. Они за ним охотились, но нашла его я.

Я инстинктивно сжала руку в кулак, пряча свою находку.

Ну вот, я нашла этот чертов диск – и что теперь с ним делать?

Мое положение не стало ни на йоту лучше. Если бы я хоть знала, что на нем записано! Если бы я знала, почему он всех так интересует!

Но наверняка запись на нем зашифрована, закрыта кодом, паролем, черт его знает чем еще, а я во всех этих вещах совершенно не разбираюсь.

Кто в этом разбирается – так это Андрей...

Вспомнив о нем, я испытала легкий укол совести. Я довольно по-хамски с ним распрощалась... но вообще-то и он вел себя не самым лучшим образом! И мог бы появиться, поинтересоваться, как я себя чувствую после всех экстремальных развлечений, в которые он меня втянул! Поинтересоваться, не нужна ли девушке помощь!

Нет, к Андрею обращаться я не буду, сама что-нибудь придумаю! Ничего, у меня тоже есть голова на плечах! Вот ведь нашла же я этот диск...

Приняв такое важное решение, я задумалась. Чтобы прочесть то, что на этом диске записано, нужно как минимум иметь устройство для чтения. Что-нибудь вроде компьютерного дисковода... но только не обычного, а какого-то специального...

И тут меня осенило.

Ведь этот диск – Оксанин, она его прятала, наверняка она же его записала, значит, нужное мне устройство должно быть у нее дома. Во всяком случае, компьютер у нее точно был, я его видела собственными глазами.

Значит, нужно снова идти к ней домой! Тем более что у меня есть ключ от ее квартиры.

Конечно, это было глупо, рискованно, необдуманно – но во мне, наверно, опять проснулась мамина наследственность, я снова начала действовать раньше, чем думать.

Правда, прежде чем идти на это опасное дело, я немного изменила свою внешность. У меня никаких шмоток не было, поэтому я, плюнув на все приличия, вторглась в комнату свекрови и распахнула ее шкаф.

В конце концов, она наговорила обо мне столько гадостей, что мне сам бог велел хотя бы отчасти оправдать свою ужасную репутацию.

Первое, что я увидела в платяном шкафу Веры Анатольевны, была шляпа.

Это была самая сногсшибательная шляпа, которую я когда-либо видела. Она была сделана из светлой соломки, с широкими полями, и сверху на ней лежало килограмма полтора искусственных фруктов. Там были и персики, и груши, и румяное яблоко сорта «Слава победителю», и гроздь винограда. А еще с этой шляпы свисала вуаль.

Я ни разу не видела, чтобы свекровь надевала это удивительное сооружение. Должно быть, боялась, что ее тут же госпитализируют. Больше того, я не представляла, в каком состоянии она могла его приобрести. Хотя, возможно, эта шляпа досталась ей от матери, а той – от ее матери, и так переходила в их семье из поколения в поколение, как символ наследственного помешательства...

Но в моем случае шляпа была именно то, что надо. В ней меня точно никто не узнает. Особенно если опустить вуаль.

Я схватила шляпу и бросилась на улицу, на всякий случай не взглянув на себя в зеркало. Я боялась, что, если увижу свое отражение, решимость меня покинет.

Перед тем как выйти из подъезда, я опустила вуаль.

К счастью, возле дома никого из знакомых не было.

Однако на Старо-Петергофском проспекте было довольно оживленно. Я быстро шагала, скромно опустив глаза. Сначала навстречу мне попался мужчина с красивым рыжим сеттером. Сеттер, увидев меня, сделал стойку, поднял переднюю лапу и возбужденно залаял. Хозяин испуганно покосился на меня, потянул пса за поводок и вполголоса пробормотал:

– Пойдем, Джерри, сейчас еще не сезон!

Следующей шла молодая женщина с девочкой лет четырех. Девочка резко остановилась, показала на меня пальцем и громко сказала:

– Мама, дай ягодку!

Мать что-то прошептала на ухо своему сокровищу, неприязненно посмотрела в мою сторону и прибавила ходу.

Затем на меня уставились две очень похожие миниатюрные старушки.

– Ты помнишь Мусю? – сказала одна из них другой. – У нее была такая же шляпа в тысяча девятьсот...

– А говорят, что молодежь вульгарно одевается! – подхватила ее подруга. – Вот ведь, бывают отрадные исключения!

Еще одна тетка при виде моей шляпы испуганно попятилась и села на урну, дядечка средних лет попытался подать мне пять рублей, а две девчонки лет пятнадцати проводили меня завистливыми взглядами и хором протянули:

– Прикольно!

Наконец я добралась до Оксаниного дома.

С облегченным вздохом юркнула в подъезд и взлетела вверх по лестнице.

Перед дверью на секунду заколебалась. Ключ от квартиры уже был у меня в руке, но все же, движимая внезапно проснувшейся предусмотрительностью, я надавила на кнопку звонка.

И за дверью раздался озабоченный женский голос:

– Иду, иду!

Я торопливо спрятала ключ в карман и откинула вуаль. Конечно, стоило бы снять шляпу, но стоять с ней в руках мне тоже как-то не улыбалось.

Дверь распахнулась, и я увидела тетеньку лет пятидесяти. Она вытирала руки передником в крупный горошек и улыбалась кому-то у себя за спиной.

– Здрасте! – сказала я растерянно.

Присутствие этой тетеньки в Оксаниной квартире совершенно не вписывалось в мои планы.

И тут женщина в переднике увидела мою шляпу.

Улыбка исчезла с ее лица, как будто ее стерли мокрой тряпкой. Она попятилась и проговорила:

– Мы... милостыню не подаем... и с сектантами не разговариваем... и религиозную литературу не покупаем...

– Я – совсем по другому поводу! – торопливо успокоила я ее, приветливо улыбаясь и не давая закрыть дверь. – Вы, наверное, Оксаночкина родственница?

– Родная тетя, – настороженно отозвалась женщина. – Все по закону! А вы кто будете и почему интересуетесь?

– Не беспокойтесь! – я улыбнулась еще лучезарнее и осторожно протиснулась в прихожую. – Я с Оксаночкиной работы...

– Ах, с работы! – тетка скроила постную физиономию. – Такая трагедия, такая трагедия!

– Ужасная трагедия! – поддержала я, резко погрустнев.

– Ужасная! – тетка не знала, что еще сказать, и пошла по второму кругу. – Ужасная трагедия! А вам что, собственно, нужно?

– Да вот вы знаете, – начала я импровизировать, – Оксаночка у нас на работе занималась... одной программой, и мне ее поручили закончить, так вот я хотела посмотреть, не осталось ли у нее каких-то записей... может быть, в компьютере...

– В компьютере? – удивленно переспросила Оксанина безутешная тетка. – Так ведь уже приходил с работы один мужчина, такой обаятельный... он все забрал, и компьютер, и остальное все...

– Это, наверное, начальник сектора, Валентин Анатольевич, – пробормотала я, снова с трудом выдав улыбку. – Надо же, забрал, а мне не сказал!

– Ну, вы пока проходите на кухню, – смилостивилась женщина. – Подождите, я погляжу, может быть, еще что-то осталось...

Я направилась на кухню, не спрашивая, где это, но хозяйка не обратила на это внимания. Впрочем, может, я бывала здесь у Оксаны...

Однако, как только я заглянула на кухню, у меня потемнело в глазах.

Там, за столом, накрытым уютной скатеркой в розовую клетку, с самым благодушным видом перед огромной чашкой чая сидел невзрачный щуплый мужичок в полосатой рубашке.

Тот самый мужичок, который вчера следил за мной на улице. И рубашку не поменял, паразит!

Так вот кому улыбалась Оксанина тетка, когда открыла мне дверь!

Мерзкий тип понадеялся, что я непременно приду сюда, втерся в доверие к новой хозяйке, небось починил ей какой-нибудь кран и забил пару гвоздей, и теперь поджидает меня за чашкой чая! И тут такой подарочек – я собственной персоной, да еще в шляпе!

Он протянул руку, взял с тарелки усыпанную маком плюшку и поднял глаза.

Наши взгляды встретились.

Мужичок в полосатом вскочил из-за стола, а я развернулась и бросилась назад, в прихожую.

И первое, что я там увидела, была Оксанина тетя, с помутневшим взглядом сползающая на пол. Около нее стоял второй мужчина – тот, джинсовый, что следил за мной по очереди с полосатым. Должно быть, он только что вошел в квартиру и оглушил хозяйку – просто так, на всякий случай.

Увидев меня, он радостно улыбнулся и шагнул навстречу, широко раскинув руки.

Я вспомнила свое боевое дворовое детство и изо всех сил пнула парня...

Видимо, удар попал точно в цель.

Парень тоненько взвизгнул, позеленел и осел на пол рядом с Оксаниной теткой.

Мне некогда было радоваться своей победе, сзади уже приближались шаги полосатого. Я вылетела на лестницу и помчалась вниз по ступенькам, только чудом не переломав при этом ноги.

Сзади отчетливо слышался топот моего преследователя.

Я выскочила из подъезда и закрутила головой, соображая, куда бежать.

И тут же рядом со мной взревел мотор.

– Садись! – выкрикнул удивительно знакомый голос.

Раздумывать было некогда, и я вскочила на мотоцикл позади затянутой в черную кожу фигуры с круглым марсианским шлемом на голове.

– Держись! – крикнул Андрей, и его железный конь помчался вперед, как пришпоренный. Чтобы не свалиться, я изо всех сил вцепилась в своего спасителя. Это было удивительно знакомое ощущение! Встречный ветер пытался сорвать с меня дурацкую шляпу, но она каким-то чудом держалась.

Промчавшись по Садовой, миновав высокий дом с готическими башнями и старую пожарную часть, Андрей свернул в тихий переулок и остановился. Стащив шлем, он повернулся ко мне и спросил:

– Ну и что тебя понесло в ту квартиру? Ясно же, что там была засада!

– Ну вот, – проговорила я обиженно. – Будешь меня воспитывать? Будешь объяснять, что я ни на что не способна и притягиваю неприятности, как магнит? А я, между прочим, кое-что нашла! Сама нашла, без посторонней помощи! – с этими словами я вытянула вперед руку, сжатую в кулак. – Угадай, что у меня в руке?

– Конфета? – предположил Андрей.

Я прыснула и раскрыла ладонь.

Крошечный диск сверкнул радужным бликом. Андрей мгновенно посерьезнел и поставил ногу на педаль.

– Спрячь! – произнес он вполголоса, и мотор мотоцикла снова взревел.

Мы опять выехали на Садовую, свернули на Вознесенский проспект и остановились возле дорогого магазина женской одежды. Андрей соскочил с мотоцикла, поставил его на подпорку, подхватил меня под локоть и буквально потащил в магазин.

– Ты куда? – я попыталась сопротивляться. – С ума сошел? Я в таком виде...

Но он, не говоря ни слова, втащил меня внутрь.

Возле двери скучал охранник, в глубине зала перед зеркалом прихорашивалась одинокая продавщица. На нас они не обратили внимания, как будто к ним каждый день заходят затянутые в кожу мотоциклисты и бедно одетые девицы в соломенных шляпах с фруктами. Андрей, не задерживаясь, прошагал к примерочным кабинкам, толкнул дверцу одной из них. Я пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Захлопнув за нами дверь, Андрей стал делать что-то совсем странное. Он схватился рукой за край зеркала и что-то там нащупал. Раздался щелчок, и зеркало повернулось вокруг оси, открыв темный проем, из которого потянуло сыростью. Я испуганно отпрянула, но Андрей чуть ли не на руках втащил меня за зеркало.

За спиной скрипнуло, зеркало встало на место, и мы оказались в кромешной темноте.

– Что за игры! – возмущенно воскликнула я. – Ты мне что-нибудь наконец объяснишь?

– Очень скоро! – отозвался он из темноты и чем-то щелкнул. В его руке зажегся фонарик, луч которого высветил уходящие вниз каменные ступени.

– Куда это ты меня затащил? – дрожащим голосом поинтересовалась я.

– Спускайся! – произнес он вместо ответа не терпящим возражений голосом и двинулся вниз по лестнице.

– Ни за что! Пока не получу объяснений, ни шагу не сделаю! – И я тут же торопливо пошла за ним, только бы не оставаться одной в темноте.

Я не знаю, сколько прошло времени – может быть, несколько минут, а может, полчаса, от темноты и однообразия спуска я утратила чувство времени. Наконец спуск прекратился, мы еще немного прошли по коридору и остановились перед высокой железной дверью. Андрей поднял фонарик и осветил ряд кнопок, вроде кодового замка. Он пробежал по этим кнопкам пальцами. Послышалось негромкое гудение, и дверь открылась. На этот раз я шагнула вперед без дополнительных приглашений – впереди был свет, впереди была нормальная, довольно уютная комната вроде приемной какого-нибудь приличного офиса, после темного сырого подземелья показавшаяся мне раем. За письменным столом сидел мрачный, обритый наголо мужчина лет тридцати, опутанный проводами и обвешанный рациями. Он вопросительно взглянул на Андрея.

– Ноль сорок, – произнес Андрей вместо приветствия.

Охранник приподнялся. Рация, висевшая у него на боку, неожиданно ожила, прокашлялась и проговорила что-то непонятное с вопросительной интонацией.

– Ноль сорок! – повторил охранник в микрофон.

Андрей обошел его стол и открыл следующую дверь. Мы оказались в ярко освещенном коридоре. Навстречу нам пробежала озабоченная девушка с папкой в руке. Она испуганно взглянула на нас и скрылась за поворотом. Андрей тащил меня вперед. Он толкнул еще одну дверь, мы вошли в большую комнату, в которой работало несколько человек. Один из них, рыжий парень в драных джинсах, оторвался от компьютера и повернулся к нам.

– Что, правда «ноль сорок»? – спросил он с недоверием.

Вместо ответа Андрей вытолкнул меня вперед и проговорил:

– Вот она! – так родители демонстрируют своих гениальных детей.

После этого, уже обращаясь ко мне, он добавил:

– Дай ему диск!

– Почему это я должна... – начала я, но уже протянула рыжему радужный кружочек. Он вставил его в приставку своего компьютера, и тут же на экране поползли ряды цифр и имен.

Все работавшие в комнате сгрудились вокруг монитора.

– Может быть, мне наконец объяснят, что тут происходит? – проговорила я обиженно – Куда я вообще попала?

– Обязательно! – с довольной улыбкой ответил Андрей и попросил унылого мужчину в твидовом пиджаке, которого я приняла за здешнего начальника: – Том, сделай нам кофейку!

А потом он начал свой рассказ.

В недрах одной сверхсекретной организации, занимающейся настолько тайными делами, что даже собственное руководство не всегда о них знало, появился человек, который решил погреть руки на этих тайнах. Для простоты назовем его «мистер X». Под прикрытием своей конторы он занялся в особо крупных размерах торговлей самым современным оружием, причем сбывал его международным террористам. Чтобы обеспечить собственную безопасность, «мистер Х» выкрал в своей конторе список исполнителей, то есть, проще говоря, наемных убийц, которых контора использовала для решения своих секретных задач. Этот список, кроме имен и адресов исполнителей, содержал пароли, используя которые можно было отдавать исполнителям приказы. Таким образом, тот, у кого был этот список, обладал огромной властью.

Непосредственный руководитель «мистера X», некто Борис Иванович Кустов, узнав об исчезновении списка, не захотел поднимать шума и решил действовать привычными методами...

– Папочка! – прервала я Андрея.

Он кивнул и продолжил.

Кустов поручил операцию Оксане, девушке для наиболее деликатных поручений, и Артему. Оксана сумела обольстить приближенного к «мистеру X» человека – Сергея Лапикова и выкрала у него список. Однако передать его своему шефу не успела, потому что за ней велось плотное наблюдение. Узнав об этом, «мистер X» послал своих людей с заданием уничтожить девушку и вернуть драгоценный список. Лапиковым он при этом решил пожертвовать. Исполнители убили Оксану вместе с Сергеем, но списка не нашли. Тут вмешалась судьба в лице некой Татьяны Корольковой, которая оказалась не в то время не в том месте, да еще и умудрилась перепутать сумки... Ну, дальше началось что-то вроде репетиции конца света. Кстати, как только выяснилось, «мистер X» лишился своего главного оружия – списка исполнителей, его сдали конкурентам из концерна «Оружие»... Чтобы не проливать свет на действительные дела, которыми он занимался, обвинили его в вульгарной торговле наркотиками. В тюрьме он долго не прожил – в первую же ночь был найден задушенным...

– А что будет с моим дорогим папочкой? – поинтересовалась я.

– Выкрутится Борис Иванович, – вздохнул Андрей, – но прежнего могущества ему уже не вернуть...

– Это все очень интересно, – протянула я, дослушав рассказ. – Но не можешь ли ты объяснить, кто ты сам-то такой и где мы сейчас находимся? Честно говоря, твоя предыдущая легенда – мирный программист с небольшими странностями – меня больше не устраивает. И место, где мы сейчас находимся, мало напоминает фирму по разработке бухгалтерских программ...

– Понимаю, что после всего, что с тобой произошло, ты никому не веришь... но я не мог тебе сразу все рассказать... в общих чертах... у нас тоже есть кое-какие возможности, а наша цель – борьба с международным терроризмом и подпольной торговлей оружием. Список, который ты нашла, сыграет в этом деле очень большую роль. Мы постараемся столкнуть между собой две серьезные силы. Это борьба ослабит их и лишит возможности творить зло. А в остальном... тебе лучше не влезать в эти тайны! Но две вещи я тебе твердо обещаю: люди из этого списка больше не будут никому опасны, а для тебя все неприятности закончились. Да, и еще одно... только обещай, что ты на меня не обидишься!

– В чем дело? – спросила я с угрозой.

– Ты... прости, конечно, но ты уверена, что эта шляпа тебе идет?

– О черт! – Я подпрыгнула и сорвала с себя дурацкую фруктовую шляпу. За всеми треволнениями последних часов я совсем забыла, что у меня на голове этот витаминный кошмар!

С капитаном Костиковым мы столкнулись нос к носу в дверях магазина. Он держал в руках нарезной батон и пачку масла. Я же зашла в магазин, чтобы купить торт к чаю. Не подумайте, что я собиралась распивать чаи со свекровью и бывшим муженьком, вовсе нет, мне хотелось подарить торт бабе Зине. В конце концов, за эти полтора года только она относилась ко мне по-человечески. Мне захотелось попрощаться с ней по-хорошему.

– Здравствуйте, – обрадовалась я, – хочу вам спасибо сказать, скоро мне новый паспорт выдадут.

– Да что вы! – застеснялся вдруг капитан. – Я-то при чем... Если по закону положено...

Он открыл сумку, чтобы положить туда батон, и я увидела четыре банки кошачьих консервов. Заботливый, животных любит.

– Кот у меня, – смущенно пояснил капитан, перехватив мой взгляд, – такой паршивец, только «Вискас» и ест. А еще рыбу...

Тут он совсем засмущался, а я улыбнулась. Сегодня капитан был не с похмелья, в глазах не отражалось страдание, он не встряхивал мучительно головой и не вытирал поминутно со лба испарину. Сегодня он был даже чисто выбрит. И выглядел прилично.

– Послушайте, – неожиданно для себе предложила я, – давайте посидим где-нибудь, хоть кофе выпьем. Я угощаю!

– Да что вы! – капитан стал малиновым. – По-вашему, я уж и кофеем девушку напоить не в состоянии?

Он так и сказал – «кофеем», и мне стало вдруг весело.

Пришли мы все к тому же Тофику, благо все тут было рядом. Про торт для бабы Зины я забыла. Тофик расстарался, кофе был выше всяческих похвал, он принес его сам. Капитан с Тофиком поздоровался дружески, а потом прибежал мальчишка и принес кулек рыбных обрезков для кота. Капитан оживился и рассказал мне, какой у него замечательный кот по имени Валтасар, как он все понимает и скрашивает ему, капитану, жизнь. Так и живут они вдвоем, и неплохо ладят.

Разумеется, я тут же поинтересовалась, отчего такой симпатичный и самостоятельный мужчина не имеет спутницы жизни. Капитан вздохнул и сказал, что ему не везет с женщинами – те, кто нравится, уже давно замужем. Я сделала вид, что не поняла намека, и поинтересовалась, что нового в деле о сгоревшей квартире на Рижском проспекте.

– Дело это у нас забрали в Управление, – сообщил капитан, – а потом и от них забрали туда, – он показал наверх. – Дело серьезное, и сгоревшая квартира с трупами – всего лишь эпизод.

– Вот как? – я подняла брови, хотя знала про это дело гораздо больше капитана Костикова, так уж получилось.

– Как у вас отношения со свекровью, – полюбопытствовал капитан, – не обижает она вас?

– А я с ними развожусь, – брякнула я, – то есть развожусь с мужем, а свекровь просто послала подальше.

Услышав такие новости, капитан приободрился и передвинул свой стул поближе к моему. Погода была отличная – теплый летний вечер. Народ у Тофика в этот раз подобрался приличный, люди пили пиво, ели шашлыки и тихонько переговаривались, даже музыка сегодня была не радио «Русский шансон», а какое-то ретро. Настроение у меня было неплохое. Похоже, что все неприятности подошли к концу и скоро наступит для меня новая жизнь. Капитан Костиков бормотал что-то насчет своей двухкомнатной квартиры, и что повышение обещали к Новому году дать, и что премии у них бывают...

Я слушала его рассеянно и поглядывала по сторонам. И заметила кое-что интересное.

Заведение Тофика было отгорожено от улицы деревянным штакетником. Поверху были укреплены ящики с цветами. Цветы не слишком веселили глаз, потому что некоторые некультурные посетители гасили в ящиках с землей сигареты, да там и оставляли окурки. И вот, глядя поверх чахлой петуньи и ядовито-оранжевых бархатцев, я увидела огромную собаку. То есть нормальной собакой это животное считать было никак нельзя. Чудовище было золотисто-коричневого цвета, с большой головой и клыкастой пастью. Слюна в этот раз не свисала.

Однако, встретившись со мной глазами, собаченция мигнула, разинула пасть, и в ящик с цветами все же попала порядочная порция слюны. Я оглянулась по сторонам и тихонько мигнула в ответ, тогда чудовище мотнуло головой, приглашая меня побеседовать без свидетелей.

Видно, так тому и быть. Я как можно ласковее простилась с капитаном, согласившись сходить с ним куда-нибудь в ближайшую субботу, и выбралась из кафе. Желтая спина мелькнула в переулке – меня заманивали. Нисколько не опасаясь, я припустила в переулок, и там, в чахлом скверике, состоящем из трех скамеек и четырех кустов боярышника, поджидал меня Рэй. Он бросился ко мне, припадая на переднюю лапу – видно, рана давала о себе знать. В остальном пес выглядел как раньше, даже не похудел. Я успела все же плюхнуться, на скамейку, иначе эта махина повалила бы меня на землю. Он обслюнявил мне все лицо, но я не стала обижаться, я была очень рада видеть пса живым и здоровым.

Рэй повалился на спину и выставил на всеобщее обозрение золотистое пузо. Я вздохнула и принялась чесать.

– Безобразие! – это появился в скверике его хозяин. – Рэй, ты совершенно отбился от рук!

– Не ворчи, – заметила я, – не видишь – ребенок соскучился. Но вообще-то, Рэй, это неприлично – такой интим на улице.

Рэй понял и нехотя перевернулся на живот.

– Как твои дела? – спросил Андрей, усаживаясь рядом.

– Отлично! – с энтузиазмом ответила я. – За мной милиционер ухаживает! Свидание назначил!

– Да? – неприятно удивился Андрей. – Не врешь?

– Точно! – с жаром подтвердила я. – Капитан милиции Костиков! Мужчина самостоятельный, жилплощадь отдельная, да еще кот Валтасар!

– Порву кота на части! – рявкнул Рэй.

– Ну ты даешь! – обиделась я. – Кот-то чем помешал?

– И думать не смей о капитане! – твердо сказал Андрей. – Это не для тебя!

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась я. – А кто для меня – ты, что ли? Имей в виду, ты мне совершенно не нравишься, и если бы не Рэй...

– Вот именно! – гавкнул Рэй так громко, что с куста слетела стайка воробьев.

– Ладно уж, – я решила пойти на попятный, – не будем ссориться. Не пойду я на свидание к милиционеру...

– Так-то лучше, – одновременно кивнули эти два нахала.

Вера Анатольевна вышла из троллейбуса, перехватила поудобнее тяжелые сумки и зашагала к дому. Лето давно кончилось, вот уж и сентябрь на исходе, скоро зарядят унылые дожди, и в библиотеке появится больше читателей. С одной стороны, это хорошо, но с другой – прямая угроза сохранности библиотечного фонда! Кстати, в преддверии осени нужно бы заклеить окна пораньше, чтобы не выстудить квартиру. В их с сыном квартире окон много, ей одной не справиться, ну ничего, сын всегда ей помогает. Правда, в последнее время его совершенно не бывает дома. Вера Анатольевна очень расстраивалась по этому поводу, но потом усилием воли брала себя в руки. В конце концов, мальчику скоро двадцать четыре года, могут быть у него свои личные дела!

Радуясь про себя, что она такая замечательная понимающая мать, Вера Анатольевна свернула к своему подъезду. На лавочке сидела, как всегда, баба Зина. Вера Анатольевна недолюбливала соседку – пустую вздорную старуху, заядлую сплетницу, далекую от каких бы то ни было культурных интересов. Баба Зина поселилась в их доме задолго до Верочкиного рождения, знала все про всех, и это именно она разболтала бывшей невестке, что Веру бросил муж, да еще и сберкнижку на предъявителя с собой прихватил.

Вспомнив про невестку, Вера Анатольевна вздохнула с облегчением. Уже давно, месяц назад, сын показал ей свидетельство о разводе, так что полтора года кошмара его семейной жизни можно было забыть, как страшный сон.

Вера Анатольевна сухо кивнула бабе Зине, но та, обычно тоже весьма неприветливая, на этот раз отчего-то вдруг заулыбалась и поздоровалась радостно, назвав ее Верушей. В хитрых маленьких глазках вредной старухи Вере Анатольевне почудилось нескрываемое злорадство. В душе шевельнулась тревога. Она поскорее проскочила к лифту, который, однако, по обыкновению не работал. Поднимаясь на свой этаж, Вера Анатольевна успокоилась. Незачем обращать внимание на злыдню соседку.

Она открыла дверь своим ключом, и первое, что увидела в прихожей, был огромных размеров чемодан. Чемодан был коричневый, слегка потертый, из недорогого кожзаменителя. В доме Веры Анатольевны таких чемоданов никогда не водилось. Сердце сжало предчувствием беды. Вера Анатольевна бросила сумки прямо на пол и, не сняв уличной обуви, что было для нее делом неслыханным, устремилась по длинному коридору в комнаты. Из гостиной раздавались голоса, и Вера Анатольевна остановилась перед дверью, стараясь унять бешено прыгавшее сердце.

Она узнала голос Кирюши, второй же, несомненно, принадлежал женщине. Сопоставив голос с чемоданом, Вера Анатольевна поняла, что сейчас упадет в обморок. Но не время было расслабляться, она взяла себя в руки и нетвердой рукой рванула дверь.

Играла музыка, стол был накрыт парадной скатертью в алых маках, которые вышивала еще покойная мать. На столе стояли бутылки и тарелки с нарезанной колбасой и рыбой. Пахло чесноком и незнакомой парфюмерией.

Сын сидел на диване и обнимался с какой-то девкой. Он щекотал ее и хватал за грудь, а она болтала ногами и гнусно хихикала.

– Что здесь происходит? – грозно спросила Вера Анатольевна.

– Ой, мама пришла! – пискнул Кирюша и отпрянул от девицы. – А мы вот тут... разреши тебе представить...

Девица мощной рукой отодвинула сына и предстала перед Верой Анатольевной во всей красе. Была она крепкая, ядреная, что называется – «кровь с молоком», одета в ярко-розовый пушистый свитер и эти ужасные джинсы, расшитые со всех сторон блестками. Свитер обтягивал внушительную грудь, а джинсы – круглый выдающийся зад. Вера Анатольевна разглядела девицу сразу. Но самое страшное было не это, в конце концов, дело не в одежде. И не в том, что девица была ужасающе накрашена – ярко-розовые губы, под цвет свитера, круглые глупые глаза подведены сильно-сильно, синие тени на веках. Но Вера Анатольевна испугалась того, как уверенно держалась девица. И еще этот чемодан...

– Эля, – сказала девица, – Эльвира Прохоренко. А вы, я так понимаю, Киркина мама? Будем знакомы!

И она протянула широкую ладошку с ярко-розовыми квадратными ногтями.

– Кирилл! – звенящим голосом спросила Вера Анатольевна. – Что все это значит?

– Ну, понимаешь, мама... – пробормотал Кирюша.

– То и значит, что мы заявление подали, – спокойно сказала девица, – и свадьба будет через две недели, так что давно пора нам познакомиться. Разве вам Киря про меня не рассказывал?

Больше всего Веру Анатольевну возмутило имя «Киря», да что же это такое, как кличка у собаки!

– Кирилл, – строго сказала она, – выйдем, мне нужно с тобой поговорить!

Кирилл нехотя вышел на кухню.

– Ты что – с ума сошел? – напустилась на него Вера Анатольевна грозным шепотом. – Кого ты притащил в дом? Что это за дурацкие разговоры о женитьбе? Мало тебе прошлого раза? Эта девица тебе совершенно не подходит! Вульгарная, отвратительно одетая особа!