Текст книги "ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Шумно вздыхая и возясь, дератизаторы стащили свои балахоны, переоделись и отправились восвояси.

Едва их шаги затихли в дальнем конце холла, я выскочила из своего убежища и схватила оставленные на полу защитные балахоны.

– Вот отличная маскировка! – проговорила я, повернувшись к Антону.

Он мучительно пыхтел, пытаясь вытащить правую ногу из ведра. Мне пришлось помочь ему.

Балахоны дератизаторов пришлись нам впору, только, разумеется, Антон натянул спецодежду тетки, а я – ее тщедушного спутника. В этих бесформенных одеяниях, с защитными масками на лице мы выглядели жутко, но узнать нас было невозможно.

Мы выбрались из чулана и на этот раз без препятствий поднялись на третий этаж, где два года назад помещался офис фирмы «Посейдон».

Свернув в коридор, мы услышали впереди какие-то странные звуки.

Грохот падающих предметов перемежался раздраженными выкриками и натужным пыхтением. Мы с Антоном переглянулись. Звуки доносились из-за третьей двери по левой стороне коридора.

– Мотыгин! – прошептал Антон.

– Мотыгин, – согласилась я. – И можете не шептать: он там так шумит, что не услышит репетицию духового оркестра пожарной команды!

Мы подошли к двери и приоткрыли ее.

Внутри, в просторном помещении, творилось что-то невообразимое. Все ящики из столов были выдернуты, содержимое их разбросано по полу, бумаги покрывали пол, как первый снег покрывает темную осеннюю землю. По этому белому покрову были разбросаны комья земли из цветочных горшков. Среди всего этого кошмара метался человек, в котором очень трудно было узнать всегда такого элегантного и ухоженного Мотыгина.

Его густые седеющие волосы были всклокочены, пиджак валялся на полу, рубашка выбилась из-за пояса брюк, лицо покрывали красные пятна. Он метался по комнате, то в очередной раз перерывая содержимое столов, то заглядывая в опустошенные горшки из-под комнатных растений, и время от времени истерично вскрикивал:

– Ничего! И здесь ничего! Мерзавец! Скотина! Перед смертью и то обманул!

– Куда, интересно, смотрит охрана? – пробормотал Антон, взирая на устроенный Мотыгиным погром. – У них под носом такое творится, а им и дела нет!

– Охрана пьет чай, – напомнила я.

– Сволочь лысая! – воскликнул в очередной раз Мотыгин, заглядывая в горшок из-под пальмы. Сама пальма сиротливо валялась рядом, жалостно растопырив черные корни.

– О ком это вы? – громко произнес Антон, входя в комнату и направляясь к Мотыгину. – Об убитом вами Илье Меликханове?

Мотыгин замер и уставился на приближающееся к нему существо.

Должна признаться, что Антон в защитном балахоне, с маской на лице выглядел устрашающе. Не знаю, за кого Мотыгин принял Антона – за ангела мести, за инопланетянина или за вернувшегося с того света Меликханова, но только он попятился, отмахиваясь рукой, как будто надеясь, что это страшилище сгинет, и завопил:

– Я не хотел его убивать! Я хотел только, чтобы он сказал мне, где спрятаны деньги! Он сам виноват! Он издевался надо мной! Он сказал, что деньги все время были здесь, у меня под носом! И все равно он соврал! Я перерыл здесь все, но денег нет! Я не хотел! Честное слово, я не хотел! Это получилось случайно! Ваза подвернулась мне под руку…

Мотыгин пятился, не сводя глаз с Антона, и, разумеется, не смотрел себе под ноги. В результате он зацепился ногой за корни той самой пальмы, споткнулся, потерял равновесие и грохнулся на спину, ударившись об пол затылком.

Антон склонился над ним, потрогал пульс.

– Жив, – сообщил он мне, распрямившись. – Только потерял сознание. Ничего, через полчаса оклемается, и мы сдадим его милиции. Ты слышала, как он признался в убийстве Меликханова?

– Боюсь, что потом он отопрется, – проговорила я с сомнением.

– Этот майор… как его… Пеночкин… то есть Синицын… он очень упорный, он его дожмет! Но мне другое непонятно – что Мотыгин искал здесь? О чем он допытывался у Меликханова перед тем, как его убил? О каких деньгах он говорил?

– Вот про это, кажется, я знаю… – И я вкратце рассказала Антону то, что узнала от вдовы Самоцветова Анны Владимировны.

– Вот эти-то деньги и ищет вся криминальная общественность! – закончила я свой рассказ. – Из-за них Мотыгин и убил Илью Меликханова… он решил, что Меликханов вернулся из Москвы, чтобы достать из тайника спрятанные два года назад деньги, и попытался выпытать у него тайну… и во время бурного разговора не совладал с собой и разбил собеседнику голову.

– Ну, теперь эта тайна окончательно похоронена вместе с Меликхановым, – проговорил Антон. – Вряд ли кто-то найдет эти деньги…

– А вот это не факт, – задумчиво проговорила я и вышла в коридор. Задрав голову, я уставилась на потолок. Как я и думала, он был подвесной, составленный из белых квадратных плиток.

– Что ты хочешь этим сказать? – осведомился Антон, следуя за мной по пятам. – Ты мне еще не все рассказала?

– Факты – все, а вот свои наблюдения… ну-ка, пройди по коридору!

– Это еще зачем?

– Ну пожалуйста, я тебя очень прошу!

– Ну ладно, чем бы дитя ни тешилось… – Антон пожал плечами и послушно проследовал по коридору мимо двери разгромленного офиса.

Я отступила в сторону и внимательно смотрела на него.

– Ну что? Ты мне объяснишь, зачем это нужно? Или ты просто любуешься моей неотразимой внешностью?

– Больше мне делать нечего! – фыркнула я. – Не только ты внимательно просматривал ту злополучную кассету… я обратила внимание, что охранники, заснятые на пленку здесь два года назад в два разных дня, выглядели по-разному. Просмотрев запись несколько раз, я поняла, что все дело в освещении. Оно по-разному падало на их лица, второй раз они были хуже освещены. Сначала я подумала, что между этими записями перегорел один из потолочных светильников, но сейчас вижу, что все светильники горят, но свет все равно падает по-другому. Значит, один светильник просто убран, заменен глухой потолочной панелью…

– И ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что вон там, в углу, стоит стремянка, которая нам сейчас понадобится!

Не говоря ни слова, Антон сбегал за алюминиевой стремянкой, поставил ее рядом с дверью и вскарабкался на самую верхотуру.

– Которую плитку? – спросил он, взглянув на меня сверху вниз.

– Вон ту…

Он осторожно приподнял одну из белых плиток, сдвинул ее в сторону и запустил руку в пространство над подвесным потолком…

– Ну, что там? – спросила я нетерпеливо.

– Кажется, что-то есть… – отозвался он голосом, севшим от волнения. – Сейчас… секундочку…

Он запыхтел, вытянулся как мог и вытащил из квадратного проема пыльный кожаный саквояж.

– Ты была права! – проговорил он взволнованно, прижав сумку к своему животу и начиная спускаться по стремянке.

Услышать такие слова от мужчины удается одной женщине из тысячи!

– Да бросай ты сумку! – Я задрала голову. – Тебе же неудобно спускаться!

– Бросить пять миллионов долларов? – переспросил он в ужасе. – Ни за что!

– Правильно! – раздался у меня за спиной удивительно знакомый голос. – Никогда не выпускай деньги из рук, раз уж они тебе достались!

Я обернулась… и увидела сначала направленный на меня ствол пистолета, а уже потом – ухмыляющееся лицо Ларисы Ивановны.

– Поставь саквояж на пол и отойди в сторону! – проскрежетала она холодным, как железо на морозе, голосом, переведя пистолет на Антона. – И чтобы без фокусов!

– Лариса! Лариса Ивановна! – На лице Антона было написано крайнее удивление. – Что вы себе позволяете! Немедленно уберите оружие! Иначе…

– Иначе – что? – переспросила она с кривой усмешкой. – Иначе ты объявишь мне выговор? Лишишь премии по результатам финансового года? Обойдешь при повышении? Ты не у себя в банке, дорогой! Ты со своей костлявой подружкой сделали для меня очень много! Вы нашли для меня эти деньги! Мне оставалось только следить за вами и появиться в нужный момент. Я вам за это крайне признательна. – Лариса отвесила шутовской поклон. – И даже, может быть, сохраню вам жизнь… если, конечно, вы не будете создавать мне проблем. Так что еще раз повторяю: поставь саквояж и отойди в сторону!

– Ну это же надо! – Я решила вмешаться в разговор. – Все знали в банке, что ты стерва, но чтобы до такого дойти, в людей из пистолета целиться… Неужели выстрелишь?

– Запросто, – ответила Лариса, и при этом глаза ее сверкнули таким колючим блеском, что я поверила сразу.

– Очень денег хочется?

– Очень, – почти мирно согласилась Лариса, – ты не поверишь, до чего хочется… Причем лично себе, ни с кем не делиться – так оно будет надежнее…

– А как же твой приятель Мотыгин? – спросила я, чтобы оттянуть время. – Он лежит там, в офисе, без сознания…

– Да плевала я на него! Он ни на что не годен, как большинство мужчин! В тот день я провела его в банк, чтобы он припугнул Меликханова, пообещал сдать его бандитам, если будет лезть в дела с «Астролябией»…

– Так махинация с кредитом – это твоя работа? – догадался Антон.

– Это дело прошлое! – отмахнулась Лариса. – А этот идиот Мотыгин не придумал ничего лучше, чем убить Илью. Так что мне пришлось срочно выводить его из банка, а потом переводить на тебя подозрения милиции… Да еще, кретин этакий, умудрился потерять там свой зажим от галстука! Все равно что визитную карточку оставил! Хорошо, я вовремя заметила…

– Как ты его вывела? – заинтересовался вдруг Антон.

– Ты что, думаешь, ты один знал про потайной выход? Я ведь тоже давно работаю в этом здании…

– Но ведь у тебя не было ключей!

– А это что? – Лариса свободной рукой вытащила из кармана знакомую связку ключей и потрясла ею в воздухе. – Я давно уже сделала себе дубликаты! Ладно, хватит разговоров! Последний раз повторяю: ставь саквояж и отходи в сторону, или я для начала прострелю тебе колено… ты не представляешь, как это больно!

– Да подавись ты этими деньгами! – Антон поставил саквояж на пол и отступил в сторону.

Лариса шагнула вперед…

И в это время откуда-то сверху на нее обрушилось что-то большое… оказавшееся рослым мужчиной лет тридцати в камуфляжном костюме.

Незнакомец сбил Ларису с ног, отобрал у нее пистолет, заломил обе ее руки за спину и связал их куском провода. После этого поднялся, оставив ее на полу, и шагнул к саквояжу.

– А вы кто такой и откуда здесь взялись? – проговорила я, опомнившись от изумления, вызванного его неожиданным появлением.

– На второй вопрос ответить легче. – Он показал открытую стеновую панель, за которой виднелся ход в вентиляционную шахту. – Я пробрался сюда через вентиляцию, и очень вовремя!

– Но кто вы? – повторила я свой первый вопрос. – Человек Капитана? «Свободный художник» с большой дороги? Охотник за чужими сокровищами?

Антон дернул меня за рукав – тише, мол, не зарывайся, у него все же пистолет. Но в меня как будто бес вселился. Я отпихнула руку Антона и сделала шаг вперед. Незнакомец тоже подошел ближе и направил на меня свое оружие. Но если насчет Ларисиной способности выстрелить я не сомневалась, то здесь был другой случай. Этого человека я не боялась. Мысли проносились в голове со скоростью курьерского поезда. Кто же он – этот незнакомец, так вовремя явившийся, чтобы обезвредить Ларису? Он не из милиции – там всем заправляет майор Синицын. Он не человек Капитана – не для того Капитан так долго искал эти деньги, чтобы послать за ними постороннего, уж такое дело Капитан никому не доверил бы, тут Лариса права, нужно самому подсуетиться.

– Я знаю, кто вы! – внезапно вскричала я. – Вы – тот человек, что был в люльке! Понятно… теперь мне все понятно… Значит, вынюхиваете, высматриваете, а потом норовите чужими руками жар загребать? Ведь видели же, что Антон не убийца, так почему же не сообщили куда следует? Человек из-за вас скрывался… милиция ведь на него думала! А теперь еще деньги захапать хотите! Ишь, явился на готовенькое…

– Что-что? – Антон шагнул вперед. – Так это я из-за тебя в шкафу больше суток просидел? А ну, брось пистолет, поговорим! – При этих словах Лариса приподнялась и попыталась вцепиться Антону в лодыжку, как бультерьер, но я была начеку и пнула ее ногой.

– Зря вы так, – незнакомец явно огорчился. – Я вовсе не преступник… правда, эти деньги мне очень нужны, но только для того, чтобы вернуть семейную реликвию.

– Какую еще реликвию, – пробурчала я, – лапшу вешаете…

– Боюсь, вы не поверите, – вздохнул незнакомец, – но все началось двадцать лет назад…

– Ну, завел бодягу! – рявкнул Антон. – Этак мы до утра проговорим!

– Подожди! – севшим внезапно голосом сказала я, услышав про события двадцатилетней давности.

Ведь и мои несчастья начались двадцать лет назад…

– Меня зовут Олег… – Он помедлил. – Фамилия вам ничего не скажет. Двадцать лет назад мы жили здесь, в Петербурге, то есть тогда он назывался по-другому… Отец работал в машиностроении, что-то там изобретал, даже патенты у него были. Мама была учительницей музыки. Но жили мы не бедно, потому что мама происходила из старинной купеческой семьи, прадед в свое время владел несколькими домами в центре города. Это все было давно, но даже я помню, что кое-что от былого великолепия осталось. Дедушка был профессором консерватории, мы жили в большой квартире на Мойке, обставленной старинной мебелью. И драгоценности у мамы имелись. Правда, она никогда их не носила – некуда было. Да и побаивалась. Сами понимаете, какое было время. Но я мальчиком мало интересовался разными побрякушками.

И вот в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году нашей семье пришлось срочно уезжать в Штаты. Родители не собирались этого делать, но моя сестренка очень болела – почки. Нужна была срочная операция, а в нашей стране тогда их не делали. И они решились. Квартиру тогда можно было только обменять на меньшую, но на это ушло бы много времени. Успели лишь продать дачу, да и то задешево. Драгоценности, сами понимаете, вывезти было никак нельзя, тогда по рекомендации нашли людей, которые, купив драгоценности здесь, в России, перевели бы деньги за них на счет за границей. Это сейчас все стало гораздо проще, а тогда было не так. Конечно, родители собирались нарушить советский закон, но никого не ограбили, не обворовали, просто им нужны были деньги на лечение ребенка.

– И что дальше? – тихо спросила я.

– Дальше начинается собственно драма, – вздохнул Олег, – человека, который взялся найти покупателя на драгоценности, звали… Илья Меликханов. Двадцать первого мая отец запаковал драгоценности и деньги от продажи дачи в пластиковый пакет – портфель решил не брать, чтобы не привлекать внимания, – и ушел на встречу с Меликхановым – тот обещал проводить его к ювелиру. Больше отца никто никогда не видел.

«Двадцать первого мая, – стучало у меня в висках, – я не помню точной даты того, что случилось в полуразрушенном доме, но это было весной, потому что на мне были легкие ботинки и новая курточка… Стоп! – курточку принесла мама на день рождения, а он у меня пятнадцатого мая… Так что вполне возможно, что…»

– К вечеру позвонил Меликханов, сказал, что прождал отца в условленном месте ровно час и что так дела не делаются, – продолжал Олег, – и что он умывает руки. Мама не находила себе места. Отец пропал, а через три дня надо было уезжать. Что было делать? Идти в милицию и рассказывать, что у него была с собой крупная сумма денег и драгоценности? А как доказать, что он не сбежал от семьи? К тому же нам не позволили бы уехать… И мама решилась – взяла нас с сестрой и самые необходимые вещи и села в самолет. Никаких известий от отца мы не имели, и мама уверилась, что он умер. У них были очень хорошие отношения, отец никогда бы не поступил с ней так подло – украл драгоценности, деньги и скрылся. Мы жили трудно, но сестре все же сделали операцию, и она поправилась. В последние десять лет я по делам много раз бывал в России. Мы с матерью часто говорили на тему о прошлом, и она призналась мне, что не вспоминает о тех драгоценностях, но хотела бы получить назад фамильный серебряный крест – он принадлежал еще ее прабабке, уцелел во всех войнах и революциях… Он дорог ей как память.

И вот я все это время наводил справки, завел знакомства среди ювелиров и наконец нашел человека, который видел этот крест. И кто, вы думаете, ему его продал?

– Меликханов… – пробормотала я и отметила удивленный взгляд Антона.

Он явно скучал, слушая длинный рассказ, и удивлялся моему серьезному отношению.

– Ясно, что этот гад заманил отца в ловушку, а там убил и ограбил – не смог совладать с собственной жадностью. И ведь как верно все рассчитал – что мать не станет поднимать шум, у нее было безвыходное положение! И теперь мы даже на могилу отца не можем сходить!

– Я знаю, где он лежит… – еле слышно сказала я. – Я вам покажу…

– Как? – Олег отшатнулся. – Откуда?

Я наклонилась к нему ближе и быстрым шепотом поведала всю историю, случившуюся со мной двадцать лет назад.

– Он закапывал там труп… вашего отца, оттого и всполошился так, когда меня увидел… Он и меня хотел убить, чтобы свидетелей не оставлять… Меня сторож спас. И если бы кто-нибудь сообразил тогда выслушать семилетнего ребенка внимательно… хотя вашему отцу это уже не помогло бы… А как вы узнали про деньги?

– Я долго искал крест и вышел на женщину, чей муж когда-то получил его в качестве взятки…

– Бывшая жена Самоцветова! – вскричала я. – Вернее, его вдова!

– Вы должны извинить меня, Женя, – серьезно сказал Олег. – Я не смог вам помочь в тот день, когда убили Меликханова. Сначала я хотел его напугать, чтобы он сам пошел в милицию и признался в убийстве.

– Бомжом притворялись…

– И не только это… – смутился Олег. – Но понял, что зря теряю время, – это не тот человек, у него совесть просто отсутствует. Тогда я решил с помощью люльки влезть в окно… видит бог, я его так ненавидел, что мог бы и сам убить. Но тут пришли вы и почему-то упали в обморок, а потом явился этот… Мотыгин, они стали ссориться… дальше вы знаете. Я успел только перетащить вас в сторону, чтобы вас не сразу заметили, а потом вылез и закрыл окно. Теперь все разъяснится, а Анна сказала, что вернет мне крест, только когда я найду эти деньги.

Итак, вы понимаете, что мне они очень нужны! – закончил Олег свое повествование и наклонился к саквояжу.

– Скотина! – подала голос Лариса, извивавшаяся на полу, безуспешно пытаясь освободить руки. – Ты еще не знаешь, с кем связался!

Олег не обратил на ее слова никакого внимания. Он взялся за сумку, но прежде чем поднять ее, щелкнул замком и открыл…

Лицо его вытянулось и побледнело.

– Ничего себе! – проговорил он, выпрямляясь. – Вот за чем все охотились! – И он громко расхохотался.

– Что там? – движимая любопытством, я подскочила к нему и заглянула в саквояж.

– Что там? – повторил за мной Антон и заглянул через мое плечо.

– Что там? – скрипя зубами в бессильной злости, пропыхтела Лариса, которой с полу ничего не было видно.

А там действительно было на что посмотреть. Саквояж был наполнен зеленовато-серой трухой, мелкими обрывками и клочками – тем, что когда-то, два года назад, было пятью миллионами долларов.

– Крысы… – догадалась я. – Не зря здесь работали дератизаторы… здесь и вправду пропасть крыс!

Затем я взглянула на Ларису, которая по-прежнему корчилась на полу, и добавила:

– Двуногие крысы охотились за этими деньгами, но четвероногие их опередили…

– Ну, ладно, – проговорил Олег, застегивая саквояж. – Думаю, учитывая новые обстоятельства, на этот саквояж больше никто не претендует?

– Во всяком случае, не мы! – Я переглянулась с Антоном.

– Тогда я его возьму… у меня появились кое-какие мысли. И разрешите откланяться, а то здесь скоро будет чересчур людно!

Олег юркнул в вентиляционный ход, втащил за собой саквояж и молниеносно закрыл за собой стеновую панель, так что со стороны могло показаться, что он просто ушел сквозь стену.

– Нам все это не померещилось? – проговорил Антон, оглядываясь. – Деньги, изжеванные крысами… супермен в камуфляже…

– Ну, вот это нам, по крайней мере, не мерещится! – Я показала на связанную Ларису.

– Сейчас же развяжите меня! – прошипела она. – Иначе вы очень пожалеете…

– Слушай, а что он такое сказал в конце? – повернулась я к Антону, не обращая внимания на ее бессильные угрозы.

– Что именно?

– Ну, насчет того, что здесь сейчас будет людно…

– Наверное, вот это…

Теперь и я отчетливо слышала приближающиеся шаги многих людей.

– Тогда нам надо отсюда быстро сваливать…

– Боюсь, уже поздно!

Действительно, из-за поворота коридора появилось несколько парней в одинаковых кожаных куртках. Я растерялась, не зная, чего ждать от их появления, но вдруг среди них заметила знакомое круглое лицо с детским румянцем.

– Это вы, майор? Как вы нас нашли?

– А вы что, и вправду думаете, что можно ночью пробраться в охраняемый центр и не засветиться в системе охраны? – Синицын усмехнулся. – Как только вы влезли в окно, на пульте вневедомственной охраны сработала сигнализация. А я заранее предупредил их, чтобы при тревоге из этого бизнес-центра они не выезжали на объект, а немедленно связались со мной… так что мое появление здесь вполне объяснимо. А вот ваше… солидные люди, работники банка, ночью, в таком виде…

Я вспомнила, что до сих пор облачена в защитный балахон, и расстроилась. Но поскольку, как известно, лучшая оборона – это нападение, я тут же набросилась на майора:

– А если милиция не занимается своим прямым делом? Если вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она преследует ни в чем не повинного человека? – Я покосилась на Антона и закончила: – Именно поэтому нам пришлось самим установить истину! Так вот, имейте в виду: Антон Степанович ни в чем не виноват, Меликханова убил Мотыгин, он тоже здесь, в офисе, без сознания… а вот она, Лариса Ивановна, – его сообщница…

– Ничего не докажешь! – прошипела Лариса. – Это только слова! И вообще, немедленно развяжите меня! Вы не имеете права! Я буду жаловаться вашему начальству!

– Можете жаловаться кому угодно, – спокойно проговорил Синицын, – но только я собираюсь вас арестовать за соучастие в убийстве гражданина Меликханова…

– На каком основании? – взвизгнула Лариса.

– Вот на этом! – Майор достал из внутреннего кармана видеокассету. – Вы не забыли, что здесь установлена видеокамера, которая зафиксировала ваше признание?

– Это все он! Это Мотыгин! – истерично выкрикнула Лариса. – Он шантажировал меня! Он грозил убить меня, если я не помогу ему раздобыть эти деньги!

– Она все врет! – послышался за моей спиной хриплый мужской голос.

Я обернулась и увидела Мотыгина. Он стоял в дверях офиса, прислонившись к дверному косяку. От его былой элегантности не осталось и следа.

– Она все врет! – повторил он. – Это была ее идея! Она уговорила меня, сказала, что это будет легче легкого! Ей были очень нужны деньги, она играла на бирже и очень много проиграла, влезла в долги…

– Вот и отлично. – Синицын потер руки и повернулся к своим людям. – Уведите этих двоих…

Ларису и Мотыгина повели к лифту.

Мужчина шел понурившись, безвольно опустив плечи, женщина вырывалась, визжала и ругалась последними словами. Возле самого лифта она обернулась и выкрикнула:

– Я найму хорошего адвоката, и он не оставит от этих обвинений камня на камне…

– Нанимайте кого хотите, но хороший адвокат стоит больших денег! – вмешался в разговор Антон. – С саквояжем у вас ничего не вышло, сбережений у вас нет, а в банке вы больше не работаете!

– Еще неизвестно, работаешь ли ты сам в этом банке! – отозвалась Лариса, сверкнув глазами.

– Думаю, что этот вопрос решится положительно, – проговорил Синицын. – Во всяком случае, со стороны правоохранительных органов к Антону Степановичу нет никаких претензий.

– Так мы действительно свободны? – недоверчиво переспросил Антон, когда за арестованными закрылись двери лифта.

Мне очень понравилось это «мы».

– Конечно, свободны! – довольно равнодушно ответил майор.

– А на этой кассете… – нерешительно проговорила я, – вы видели там еще кого-то?

– На какой кассете? – В глазах Синицына было недоумение.

– Ну, как же… вот на этой! – Я показала на кассету в его руке.

– Ах, это… да это китайский фильм о восточных единоборствах… – круглое лицо майора залилось детским румянцем. – Я увлекаюсь этим жанром… а вы поверили?! – Он засмеялся. – У них тут камера работает из рук вон плохо, а по видеомагнитофону охранники давно смотрят боевики и порнуху. Хотя я видел достаточно, чтобы понять, что к чему, но записи у меня нет. Но не беспокойтесь, Лариса Ивановна и Мотыгин будут топить друг друга и дадут исчерпывающие показания! А кого еще я должен был увидеть на кассете? И что услышать?

– Да нет… так… никого… ничего…

– Мы, пожалуй, пойдем! – Антон потащил меня к лифту.

Когда мы вышли из лифта на первом этаже, я увидела Васильича.

Охранник, воровато оглядываясь по сторонам, набирал телефонный номер. Я подскочила к нему и гаркнула в самое ухо:

– Звонишь, старый хрен? Капитану и его дружкам звонишь? Я тебе позвоню! Я тебя с потрохами сдам Ашоту и его отморозкам! Завтра же будешь в Смоленке плавать кверху пузом!

Васильич затрясся, вспомнив встречу с Ашотом, и выронил трубку из рук.

Анна Владимировна припарковала старенький «Опель» возле сквера и пошла по центральной дорожке к фонтану. На этот раз она была не в черном, а в бежевом, только большие черные очки конспиративно закрывали пол-лица.

На скамейке перед фонтаном ее уже ожидал привлекательный мужчина тридцати с небольшим лет. Рядом с ним стоял объемистый кожаный саквояж. Анна скосила взгляд на эту сумку и облизнула пересохшие от волнения губы.

Заметив Анну Владимировну, мужчина привстал и помахал ей рукой.

Анна опустилась рядом с ним на скамейку, положила на колени большую бежевую сумку и вполголоса проговорила:

– Зачем эти приветствия? За нами могут следить…

– Что вы! – Мужчина усмехнулся одними губами. – Вы кого-нибудь видите?

В сквере действительно не было ни души. Только голуби громко ворковали в пыльной траве.

– Это то, о чем я думаю? – прошептала Анна, бросив горящий взгляд на саквояж.

– А вы сомневаетесь? – Мужчина повернул саквояж другим боком, и Анна увидела металлическую пластинку с гравировкой:

…

«Василию Андреевичу Самоцветову – в день юбилея от сотрудников и подчиненных».

– Так, значит, Василий все знал! – прошипела Анна, почти не разжимая губ. – Значит, он сам обналичил и припрятал эти деньги!

– Выходит, так, – мужчина пожал плечами.

– Но этого мало! – Анна нервно потерла руки. – Я должна увидеть деньги!

– А я должен увидеть крест! – ответил мужчина. – Надеюсь, он при вас?

Анна похлопала рукой по своей сумке.

– Покажите!

– А вы покажите деньги!

Мужчина щелкнул замками, приоткрыл саквояж. Анна наклонилась, заглянула внутрь, увидела россыпь зеленовато-серых бумажек и почувствовала неприятный затхлый запах.

В ту же секунду мужчина захлопнул саквояж.

– Почему деньги россыпью? – подозрительно прошептала Анна. – И почему они так странно пахнут?

– Вы же не в банке! – отозвался ее собеседник. – Берите какие есть. Они, в конце концов, хранились не в депозитной ячейке… и вообще – деньги не пахнут!

– Оставьте ваши шуточки для другого случая! – раздраженно бросила Анна, раскрывая свою сумку.

Она достала небольшой предмет, завернутый в кусок черного бархата, развернула ткань.

Мужчина бросил взгляд на содержимое свертка – массивный серебряный крест с крупными самоцветами, кивнул:

– Да, это тот самый крест, наша семейная реликвия…

– Меня все эти душещипательные истории не волнуют! – прошипела Анна. – Мы будем делать дело?

– Конечно, – мужчина кивнул и пододвинул саквояж ближе к Анне. – Конечно, этот крест не стоит миллионы… красная цена ему – пять тысяч долларов…

– Ну вот, опять вы за свое! – раздраженно проговорила Анна и потянулась к саквояжу. – Я так понимаю, что свою долю этих денег вы забрали…

– Да, ровно половину, как мы и договаривались… крест!

Анна положила сверток с крестом на скамейку, схватила саквояж за ручки. Мужчина спокойно взял сверток, поднялся и зашагал к воротам сквера. Отойдя на несколько шагов, обернулся и проговорил:

– Красная цена – пять тысяч! Да, и очень советую вам поискать работу! Безделье развращает!

Анна удивленно смотрела в спину уходящего человека, безуспешно пытаясь понять его слова. Это ей плохо удавалось – мысли мешались в голове. Неужели кончится ее унизительная бедность?! Что он сказал – поискать работу? Вот еще! С такими-то деньгами!

Она воровато огляделась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и открыла саквояж. В нос снова ударил неприятный запах. Черт с ним, с этим запахом – деньги и правда не пахнут. Анна прикоснулась к деньгам, сладко зажмурилась, погрузила руку в глубину саквояжа… и в ужасе выдернула ее.

Под тонким слоем денег была бумажная труха и какие-то зловонные комочки…

Анна вскрикнула, сгребла верхний слой денег и увидела под ним серо-зеленую бумажную массу и крысиный помет…

– Жулик! Аферист! – завопила она, хотела побежать за мужчиной… но поняла, что он уже уехал, и безвольно откинулась на скамью. Крысиный помет – вот чего она достойна. Что этот аферист сказал ей напоследок? Посоветовал искать работу? Неужели ее действительно ожидает такое кошмарное будущее?

Анна еще раз открыла чемодан и, преодолевая отвращение, собрала и пересчитала рассыпанные поверху деньги. Там оказалось две с половиной тысячи долларов. Этот мерзавец взял себе половину от настоящей цены креста…

Прошла неделя. За это время я успела отъесться, отоспаться и выкрасить волосы в темный цвет. Сестра помирилась с Генкой, но взяла дело о сдаче квартиры в свои руки. Генка ходит шелковый и даже собственноручно вынес на помойку крейсер «Аврора».

Мы встретились с Олегом, я проводила его к тому новому дому, что стоит на месте старого, разрушенного. Можно считать, что именно там погребен его отец. Теперь там же были похоронены мои комплексы. Олег показал мне серебряный крест и, посмеиваясь, рассказал, каким образом его получил. Я полностью его поддержала.

В банке все устаканилось. Московский начальник быстро все решил и назначил Антона Степановича директором филиала. Про Ларису Ивановну все быстро забыли.

Охранник Вася поздоровался со мной без обычной радости – отвел глаза и не пытался рассказать дежурный анекдот. Он даже поморщился при виде меня, но ничего не сказал. Я удивилась, но ничего не спросила – мало ли: у человека зубы болят или живот прихватило. Лена Андросова мелькнула вдали, сделав вид, что не заметила меня, и вот тут я удивилась – чтобы Ленка не остановилась пересказать очередную местную новость?..

У дверей моего кабинета маялся Стасик Творогов.

– Здравствуй, Женя, – сказал он. – Я вот тебе принес… – И протянул мне коробку конфет.

Глаза мои полезли на лоб – невероятно: Стасик не клянчил у людей сладкое, а сам кому-то что-то принес?!

– Тебе что-нибудь нужно? – опасливо осведомилась я.

– Да нет, я просто так. – Он сунул коробку мне в руки и убежал. Я пожала плечами и уселась за стол. И тут же позвонил телефон и голосом Лидии Петровны сказал: