Текст книги "ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Сходи к нему, дорогой, скажи – друг его ждет на стоянке, поговорить хочэт! – В дополнение к словам Ашот сунул в руку охраннику сторублевку.

Тот скрылся в дверях бизнес-центра.

Минуту спустя на пороге появилась тощая фигура Васильича.

– Этот? – уточнил Ашот, повернувшись ко мне.

– Этот! – подтвердила я.

Ашот снова выглянул в окно и помахал доблестному охраннику рукой.

Тот неторопливо приблизился к «БМВ» и осведомился:

– Ты, что ли, поговорить хотел? А на какую, к примеру, тему?

– Садись, дорогой! – Ашот гостеприимно распахнул дверцу машины. – Садись, в ногах правды нэт!

– Чего это я к тебе сяду? – подозрительно проговорил Васильич и попытался заглянуть в салон «бэхи».

– Сядешь, дорогой, сядешь! – И Ашот помахал в воздухе сложенной вдвое зеленой купюрой.

– Может, и сяду, – пробормотал Васильич. – Отчего не сесть к хорошему человеку…

Он умостился рядом с Ашотом на заднее сиденье, повернулся к нему… и только тогда заметил меня.

Васильич попробовал выскочить из машины, но Ашот уже захлопнул дверцу и заблокировал замок.

– Это что такое, – забормотал отставник. – Я ничего не знаю! Меня ваши дела не касаются! Выпустите меня сей же час обратно, мне на работу надо!

– Выпустим, дорогой, непремэнно выпустим! – пообещал Ашот, но тут же повернулся к водителю: – Поезжай, Вован, поезжай отсюда!

Машина сорвалась с места и через несколько минут выехала на безлюдную набережную реки Смоленки.

Там «бэха» затормозила, Ашот повернулся к Васильичу и проговорил:

– Нэхорошо, дорогой! Нэхорошо!

– Чего нехорошо? Чего ваще тебе от меня надо? – заныл отставник. – Я человек бедный, маленький, с меня взять нечего… ты меня, наверное, с кем-то перепутал…

– Ни с кем я тебя нэ пэрепутал! – Ашот выпучил глаза. – Ты нэхорошим лудям звонил? Ты им дэвушка сдавал? Дэвушка – подруга моя! Нэхорошо! А еще старый человэк!

– Я ничего не знаю! – жалобно бормотал Васильич. – Даже не понимаю, про что такое ты говоришь!

– Жалко! – вздохнул Ашот и замолчал.

– Чего тебе жалко? – подозрительно проговорил Васильич, когда молчание затянулось.

– Дэтей твоих жалко! – отозвался Антон. – У тебя дэти есть?

– Есть, дочка! – оживился отставник.

– Вот ее жалко… – И Ашот выразительно закатил глаза. – Плакать будэт…

– Отчего это моя дочка плакать будэт? – От волнения Васильич тоже заговорил с кавказским акцентом.

– Когда тэбя в речка найдут, дочка плакать будэт! – пояснил Ашот и со значением посмотрел в сторону реки.

– Не надо в речку! – забеспокоился Васильич. – Зачем в речку? Я же не знал, что она – твоя подруга!

– Тэперь знаешь, – печально проговорил Ашот.

– Ну, велели они мне позвонить, ежели кто про этот «Посейдон» спрашивать будет… – начал колоться бравый отставник.

– Кто – они? – спросила я, перегнувшись через Ашота.

– Ты слышал, что дэвушка спросила? – На этот раз голос Ашота прозвучал строго.

– А я знаю? – пригорюнился Васильич. – Подошли, сказали – позвони, мол, Васильич…

– Позвони? – переспросила я, почувствовав покалывание в кончиках пальцев, которое сигнализировало мне, что я иду по верному следу. – А по какому телефону?

– Ась? – Васильич приложил руку к уху, изображая внезапный приступ глухоты.

– Жалко дочку… – вздохнул Ашот, потирая руки. – Тебя – нэт, тебя – нэ жалко, ты сам виноват. Старый челавэк, а ума нэт! За свою глупость заплатишь…

– Так тебе, дочка, телефон ихний нужен? – засуетился испуганный Васильич. – Это можно, это я тебе посодействую. Только он у меня, телефон этот, на рабочем месте остался. В ящике, это, стола… Поехали, ребятки, обратно, там я вам этот телефончик дам… сей же час дам, вот самое честное слово!

– Нэхорошо! – Ашот выпучил темные глаза. – Ты меня что, за лоха дэржишь, да? Хитрый, да? Я тебя на работа отвэзу – и все, поминай тебя, как звали! Нэт, плевал я на тот тэлефон, пускай я ничего нэ узнаю, а только тебя в речка положу! Давай, Колян!

Бандюган, сидевший рядом с водителем, молча повернулся и протянул к Васильичу огромные лапы.

– Не надо! Не надо в речку! – залепетал отставник. – Кажись, тут он у меня, тот телефончик…

Он принялся рыться в многочисленных карманах форменной куртки, вытащил оттуда связку ключей, несколько использованных трамвайных билетов, дисконтную карту крупного супермаркета, магазинные чеки, бумажную салфетку, потрепанную фотографию унылой коротко стриженной девушки и, под самый конец, картонный прямоугольник с отпечатанными на нем цифрами.

– Вот он, вот телефончик! – радостно сообщил Васильич, протягивая карточку Ашоту. – Надо туда позвонить и спросить Иванова!

– Хорошая фамилия! – одобрила я. – Главное, редкая.

– Ну, подруга, – Ашот передал карточку мне, – что еще хочешь? Для тебя – все сдэлаю!

– Спасибо, дорогой! – Я поцеловала Ашота в щеку. – Ты и так для меня много сделал! Подвези к метро, а то здесь как-то безлюдно…

– Нэт проблем! – Ашот скомандовал водителю, и мы поехали к метро, по дороге высадив Васильича в одном квартале от «Кавалергарда».

Сердечно распрощавшись с Ашотом, я вылезла из машины, но не вошла в метро, а устроилась на скамеечке возле фонтана.

Сквер между Шестой и Седьмой линиями Васильевского острова в последние годы превратили в пешеходную зону. На скамейках возле фонтанов в промежутках между лекциями (или вместо этих самых лекций) загорали, флиртовали и просто убивали время студенты университета и прочая молодежь.

Втиснувшись между целующейся парочкой и озабоченным веснушчатым очкариком, сосредоточенно листающим потрепанный конспект, я достала мобильник и набрала телефонный номер, полученный от Васильича.

– Вы позвонили в сеть кинотеатров «Кинопарк», – проговорил в трубке записанный на автоответчик приятный женский голос. – Чтобы узнать текущий репертуар, нажмите цифру один в тоновом режиме. Чтобы прослушать краткие аннотации к фильмам, нажмите цифру два. Чтобы узнать адреса кинотеатров, нажмите цифру три. Чтобы связаться с оператором, нажмите цифру четыре или дождитесь ответа…

Я уже хотела нажать четверку, но в трубке послышался негромкий щелчок, и другой голос, на этот раз мужской, проговорил:

– Смотрите в кинотеатре «Нептун» новый полнометражный мультфильм «Приключения Немо». Если вы хотите прослушать аннотацию к этому фильму, нажмите в тоновом режиме цифру семь.

Голос замолк, в трубке снова щелкнуло, и мне наконец ответила женщина-оператор:

– Слушаю вас!

– Соедините меня с Ивановым! – попросила я.

Моя собеседница помолчала, видимо что-то уточняя, и после короткой паузы проговорила:

– Перезвоните, пожалуйста, через пятнадцать минут.

Я нажала кнопку отбоя и уставилась на струящуюся воду фонтана.

Что-то в этом телефонном разговоре насторожило меня.

Даже не то, что меня попросили перезвонить, – это как раз вполне объяснимо. Меня насторожило что-то другое… что-то, что я услышала, прежде чем мне ответил оператор.

Я смотрела на фонтан, вспоминая текст автоответчика.

Говорят, на струящуюся воду можно смотреть бесконечно. Еще говорят, что текущая вода помогает сосредоточиться, привести в порядок мысли, найти ответ на мучающий тебя вопрос…

Вода… водопроводная, речная, морская…

Вот оно!

Я вспомнила последнее сообщение автоответчика.

«Смотрите в кинотеатре „Нептун“ новый полнометражный мультфильм „Приключения Немо“…

Но тот замечательный мультик назывался «В поисках Немо»! И он далеко не новый, наверное, уже несколько лет прошло с его выхода на экраны! И еще… Нептун – это же античный бог морей, другое имя которого… Посейдон!

Я лихорадочно набрала тот же телефонный номер, едва дождалась ответа и нажала семерку.

В трубке негромко щелкнуло, и приглушенный, словно шелестящий голос проговорил:

– «Морская звезда»!

– У меня важная информация по поводу «Посейдона»! – ответила я, невольно тоже приглушив голос.

– Слушаю, – прошелестел мой собеседник. Или собеседница? Голос был такой странный, что я не могла даже точно определить, мужской он или женский.

– Это не телефонный разговор. – Я невольно огляделась по сторонам, как будто опасалась, что меня подслушивают. – Я должна сообщить все лично… вы сами знаете кому.

– Капитан будет здесь в половине одиннадцатого, – отозвался шелестящий голос.

– Передайте ему, что я приду… он легко узнает меня, я буду держать в руке журнал «Катера и яхты».

– Я передам, – прошелестело в ответ, и связь прервалась.

Я сидела, тупо уставившись на фонтан.

Кто тянул меня за язык? Зачем я сказала, что приду сама не знаю куда? Зачем ляпнула про журнал? Почему именно «Катера и яхты»? Впрочем, это-то как раз понятно – название журнала навеяла мне вся эта морская тематика, все эти «Посейдоны», «Нептуны» и «Морские звезды»…

Очкарик рядом со мной закрыл свой конспект, вскочил и двинулся через сквер. Навстречу ему шла девушка с рюкзачком, удивительно на него похожая – такие же круглые очки, съехавшие на кончик носа, такие же веснушки… они обнялись и пошли вместе в светлую даль.

Я же думала, что мне удалось узнать.

Как я и подозревала, нажав в тоновом режиме семерку, я попала вовсе не в кинотеатр «Нептун». Может быть, такого кинотеатра и вовсе не существует. Но вот куда я попала?

«Морская звезда», сообщил мне шелестящий голос. Сначала «Посейдон», потом «Нептун», теперь «Морская звезда». Опять что-то, связанное с морем.

Я поднялась со скамейки, пересекла сквер и подошла к стеклянному «стакану» таксофона. К массивному аппарату толстым проволочным жгутом был прикручен потрепанный том телефонного справочника.

Конечно, просматривать весь том бесполезно. Но вряд ли «Морская звезда» – фирма по производству погрузочных механизмов или круглосуточный продовольственный магазин. Скорее всего, это ресторан или ночной клуб…

Я перелистала страницы, добралась до заведений на букву «М».

«Магнит», «Магнолия», «Мама Рома», «Мандарин», «Марат», «Маркиз», «Монтекристо»… вот она – «Морская звезда»! Клуб, расположенный в Тучковом переулке. Это недалеко, здесь же, на Васильевском острове!

Как сказал мне странный шелестящий голос? «Капитан будет здесь в половине одиннадцатого». И я в ответ сказала, что тоже приду, и даже назвала примету, по которой меня должен будет узнать таинственный Капитан.

Неужели я сама, по собственной воле, сунусь в эту «Морскую звезду», прямо к волку в пасть?

Я бросила взгляд на часы.

Прошло пятнадцать минут со времени моего первого звонка в «Кинопарк», сейчас должен появиться некий Иванов… или человек, скрывающийся под этим незатейливым псевдонимом…

Я повторно набрала написанный на картонке номер, дождалась ответа оператора и снова попросила соединить меня с Ивановым.

– Секундочку! – В трубке раздался щелчок, и тут же мне ответил другой голос – на этот раз определенно мужской, низкий и хрипловатый.

– Есть важная информация о «Посейдоне»! – зашептала я, прикрыв трубку ладонью, чтобы изменить голос.

– Кто это? – подозрительно осведомился мой собеседник.

– Это не должно вас интересовать! Вам нужна информация?

– Но все-таки – с кем я говорю?

– Вам, может быть, еще и паспортные данные сообщить? Вы ведь, я думаю, вовсе не Иванов! Короче, сегодня в половине одиннадцатого в «Морской звезде». Чтобы вас можно было узнать, держите в руке журнал «Катера и яхты». Апрельский номер.

– Почему именно апрельский? – удивленно переспросил мой собеседник, но я уже отключила трубку.

Итак, я разворошила осиное гнездо. Теперь нужно следить за происходящим. И при этом хотелось бы самой уцелеть.

Но до вечера еще достаточно много времени…

Тут я вспомнила, что собиралась поехать в Генкину квартиру, чтобы там просмотреть добытую у Васильича кассету. Кстати, я ведь купила для Антона Степановича фруктов и зелени, так что нужно скорее ехать, пока все это свежее. Я направилась к Среднему проспекту, где собиралась поймать машину. И тут по пути на глаза мне попался магазин с характерным названием «Маска», судя по вывеске, торговавший всевозможным театральным реквизитом.

Я зашла в этот магазин и приобрела там парик жгуче-черного цвета и еще кое-что из гримерных принадлежностей. Любопытной продавщице я сообщила, что готовлюсь к корпоративной вечеринке.

Отоварившись в театральном магазине, я вышла на Средний проспект, без проблем остановила машину и назвала адрес Генкиной берлоги. Услышав, куда надо ехать, водитель заломил немыслимую цену, но я не стала торговаться. И все равно бомбист высадил меня за квартал от нужного места и умчался, как будто боялся, что местные хулиганы прямо на ходу разберут его обожаемую машину на запчасти.

Подойдя к двери Генкиной квартиры, я нажала звонок.

За хлипкой дверью раскатилась гулкая трель, неуловимо напоминающая милицейский свисток. Сразу за звонком из квартиры донесся грохот, как будто упало что-то тяжелое, потом послышались приближающиеся шаги, и настороженный голос Карабаса осведомился, кто пришел.

Я назвала себя, он лязгнул запорами и открыл дверь.

Антон стоял на пороге с удивительно смущенным видом.

Он был аккуратно одет, чисто выбрит, благоухал одеколоном – но глазки его бегали очень подозрительно.

«Так-так… – подумала я в недоумении, – что это он прячет глазки? Чем это он тут занимался?»

Сцена напоминала банальные истории о неверном муже и о жене, не вовремя вернувшейся с работы.

«Привести он сюда никого не мог – не полный же дурак, раскрывать свое единственное убежище. Но вот блондинка Анюта… Как он смотрел на ее буфера… Да нет, не может быть! Он вовсе не ходок».

– А я тебя не ждал, – проговорил Антон, подливая масла в огонь моих подозрений.

– Да вот, решила вас проведать, витаминчиков прихватила, а то вы на одних растворимых супах ноги протянете. – Я продемонстрировала ему пакет с зеленью. – Вы в квартиру-то меня впустите или так и будем стоять на пороге? У вас там что, кто-то есть?

– Да нет, никого нету! – Он замотал головой и отступил в сторону, с вожделением поглядывая на пакет.

Я шагнула в сторону комнаты, но он оттеснил меня к кухне.

– Салатик сейчас сделаем! Что тут у тебя? – Антон запустил руку в мой пакет и вытащил оттуда брюнетистый парик. Его лицо удивленно вытянулось.

– А это еще что такое?

– Это не для салата, – успокоила я его и отложила в сторону парик и прочие покупки из магазина «Маска».

«Точно, кого-то он там прячет! – думала я, выкладывая в раковину остальные покупки. – Вот ведь, а с виду такой тихоня! Говорят же – в тихом омуте черти водятся!»

– Кстати, я раздобыла одну интересную кассету, – проговорила я, вымыв помидоры и перекладывая их в салатницу. – Сейчас мы посмотрим ее на Генкином видике…

Почему-то мои слова привели Карабаса в ужас.

– На видике? – переспросил он, бледнея. – Разве здесь есть видик?

– Конечно, есть, – невозмутимо отозвалась я. – Да вы же сами знаете… там, в комнате…

– Ничего я не знаю! – Теперь он на глазах наливался краской, приближаясь по цвету к купленным мной помидорам. – По-моему, здесь нет никакого видика…

– Да что с вами такое? – Я решительно отставила салатницу и шагнула в сторону комнаты.

– Нет… не надо туда! – Карабас бросился мне наперерез. Похоже, он всерьез решил не пускать меня в комнату. Но не на ту напал! После того как я в «Кавалергарде» удрала от целой банды злоумышленников, такой увалень, как Антон Степанович, не представлял для меня серьезной угрозы. Я пригнулась, поднырнула под его руку, сделала ловкий финт и проскользнула в дверь комнаты.

Первым делом я бросила взгляд на кровать.

Она была починена, аккуратно застелена, и сразу было видно, что после ночных развлечений Ашота и его пылкой блондинистой подружки никто к ней не приближался.

И вообще – в комнате не было никаких признаков посторонней женщины…

«Да что я так разбушевалась? – подумала я, взглянув на себя со стороны. – Ну хоть бы он и проводил время с блондинкой – меня-то это каким образом касается?»

И тут же представила, как бы я разъярилась, если бы действительно застала здесь их двоих… нет, все-таки не зря говорят, что мы, женщины, удивительно нелогичные создания!

Подумав так, я несколько успокоилась.

И только после этого мне на глаза попался включенный телевизор.

Это может показаться странным – обычно телевизор – это первое, что замечают, входя в комнату. Особенно если он включен. Но дело в том, что я искала постороннюю блондинку, а на неодушевленные предметы не обращала внимания. Кроме того, звук у телевизора был выключен, и стоял он в дальнем углу, возле самого окна, так что я не сразу его заметила.

Но когда я увидела изображение на экране, глаза у меня полезли на лоб.

Действие фильма, судя по всему, происходило в довольно просторном гостиничном номере. В этом номере с комфортом устроились то ли шесть, то ли восемь персонажей мужского и женского пола и разного цвета кожи. Точнее подсчитать было затруднительно, потому что «актеры» постоянно перемещались, менялись местами и принимали самые замысловатые позы. Из одежды на них на всех был один галстук, несколько пар туфель и очень кокетливая дамская шляпка с вуалью.

Но то, что вся эта компания вытворяла, не поддавалось никакому описанию. Конечно, я в вопросах секса человек совсем не подкованный, но это, по-моему, и на более продвинутую публику произвело бы сильное впечатление.

– Порнушку, значит, смотрим, – проговорила я насмешливо, поворачиваясь к Карабасу, который стоял в дверях, малиновый от смущения. – Женщина, значит, носится по городу, пытается вытащить вас из неприятностей… с риском для жизни, между прочим! А вы тут тем временем…

– Евгения! – воскликнул он с пафосом. – Ты все неправильно поняла! Совершенно неправильно!

– А чего тут понимать? – Я покосилась на экран и удивленно присвистнула: – Ух ты! Ничего себе! Бывает же такое!

– Бывает, но редко, – сообщил он со знанием дела, но тут же спохватился: – Понимаешь, здесь так скучно… по телевизору ничего хорошего не идет, сама знаешь, книг в этой квартире вообще нет, а кассеты тут все только такие, как на подбор… соответствующего жанра… что мне оставалось делать?

Тем временем события на экране развивались по нарастающей. Как будто мало было постояльцев, в номер вошла миловидная горничная, которую тут же взяли в оборот. Вслед за ней появился чернокожий сантехник, который немедленно присоединился к общему веселью, добавив в него несколько специфический колорит. Удивительно, как при таком отношении к работе где-то еще работает сантехническое оборудование!

– Да выключите, наконец, это безобразие! – не выдержала я. – В конце концов, я к вам приехала по делу, а не развлекаться!

– Да-да, конечно… – Карабас, по-моему, с сожалением остановил видео и вытащил кассету. Мы отправились на кухню, причем мне показалось, что он посматривает на меня с заметным интересом. Надо же, как на него повлияла эта кассета!

Я приготовила овощной салат, причем убедилась, что помидоры, приобретенные при посредничестве Ашота, на порядок вкуснее и сочнее обычных. Антон с аппетитом пообедал, я тоже немного поела и отправилась в комнату, чтобы просмотреть добытую с риском для жизни кассету.

Антон Степанович присоединился ко мне, хотя, по-моему, без особого энтузиазма – Генкину порнушку он смотрел наверняка с большим увлечением.

Запись на кассете была сделана в специальном режиме, с повышенной плотностью, чтобы на одну кассету влезло как можно больше информации. Поэтому люди в кадре носились как сумасшедшие, смешно подскакивая и нервно размахивая руками, даже после того, как я включила замедленный режим воспроизведения. Это напоминало старые комедии с Чарли Чаплином.

Чтобы хоть что-то разглядеть, приходилось время от времени останавливать картинку. Правда, на первый взгляд ничего интересного на этой кассете не было.

Как я вскоре поняла, запись включалась только после окончания рабочего дня, когда офис ставили на охрану. И камера фиксировала только движущиеся объекты. Поэтому нам с Антоном пришлось раз за разом наблюдать за ежедневными перемещениями дежурных охранников, за работой уборщиц, да еще несколько раз – за сотрудниками офиса «Посейдона», что-то забывшими и вернувшимися на рабочее место после подключения охраны.

Вот этих-то забывчивых сотрудников мы особенно внимательно разглядывали, переводя видео в режим стоп-кадра.

Впрочем, ничего особенного заметить нам не удавалось, что совершенно неудивительно, если учесть, что мы понятия не имели, что хотим найти.

– Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет! – глубокомысленно изрек Антон, когда прошел час, а мы так и не нашли на кассете ничего интересного.

Умеют же некоторые мужчины выдать заведомую банальность с таким видом, как будто сделали открытие!

Я пустила кассету дальше.

По коридору быстро, как в комедии эпохи немого кино, шли два охранника в униформе с логотипом «Кавалергарда». Что-то в их лицах, а может быть, в их движениях привлекло мое внимание. Я отмотала пленку немного назад.

Вот эти же охранники проходят по тому же самому маршруту. Один из них поворачивает голову, что-то говорит… скачок изображения, и они снова проходят перед камерой, судя по цифрам в правом нижнем углу, между этими фрагментами записи прошли ровно сутки. Те же самые лица, те же самые жесты…

Вот один из охранников снова повернул голову, заговорил… тот же самый поворот головы, тот же самый ракурс… нет, это не просто похожий фрагмент записи. Это та же самая запись, только дата в углу экрана сменилась.

Значит, кто-то дважды монтировал кусок пленки, подделав дату в кадре. Наверное, для ловкого человека, хорошо разбирающегося в электронике, такой трюк не представляет труда. Только вот для чего это могло понадобиться? Для того, чтобы скрыть что-то, что произошло в тот день.

Воспроизведение записи продолжалось. Вот наступил следующий день, опять по коридору идут двое охранников. Те же самые, что накануне! А ведь охранники наверняка должны сменяться, не могут же они работать неделями! Вот еще одно доказательство того, что запись за один день уничтожена!

Стоп!

Я удивленно уставилась на экран. Охранники те же самые, но в их лицах что-то неуловимо изменилось. На этот раз они выглядят совершенно по-другому… в чем дело?

Я хотела еще раз перемотать пленку назад, чтобы проверить свое впечатление и попытаться в нем разобраться, но в это время рядом со мной раздался голос Антона:

– А вот этого мужика я знаю!

– Какого? – Я покосилась на Карабаса.

– Да вот этого, с папкой…

Изображение на экране сменилось, вместо охранников по коридору шел, прижимая к боку кожаную папку и нервно оглядываясь, коротко стриженный мужчина с длинным, что называется, лошадиным лицом и глубоко посаженными темными глазами.

– И кто это?

– Мотыгин, директор фирмы «Астролябия»…

– Ну, это в общем не удивительно, – проговорила я, вглядываясь в лицо Мотыгина. – Если фирма «Посейдон» прекратила свое существование и стала «Астролябией», почему бы ему здесь не появиться?

– Насколько я знаю, его в это время не было в нашем городе… – Антон вглядывался в дату на экране. – Странно…

– Вы уверены, что это он?

– Конечно… ну, давай-ка прокрутим этот кусок еще раз…

Я отмотала пленку назад, но немного переборщила и снова попала на тот фрагмент, где по коридору шли двое охранников. Кадр сменился, опять эти двое проходят перед камерой… что же в них не так? Как будто за прошедшие сутки оба охранника заметно помолодели. А, они – те же самые, изменилось освещение! На первых кадрах их лица ярко освещены прямым светом, который безжалостно подчеркивает все морщины, все складки на их лицах, а на следующих – они проходят как бы в тени, и все изменения, отложенные безжалостным временем, деликатно скрадываются освещением…

Я вспомнила, как моя собственная внешность, и без того не самая выигрышная, изменилась к худшему на корпоративной вечеринке, которую наш банк устроил в банкетном зале соседнего офисного центра, где было включено чересчур яркое искусственное освещение. Увидев себя в зеркале, я так расстроилась, что отправилась домой, сославшись на головную боль и даже не дождавшись подведения итогов финансового года и вручения подарков.

– Точно, это он, Мотыгин! – воскликнул Карабас. – Останови изображение!

На экране снова появился тот же нервный коротко стриженный мужик с лошадиным лицом.

Я отвлеклась и потеряла ту мысль, которая возникла у меня при виде охранников. Хотя вряд ли это было что-то действительно важное… гораздо важнее было то, что этим вечером я собиралась посетить клуб «Морская звезда». И прежде чем отправиться туда, я должна изменить свою внешность.

– Сеанс прекращается! – объявила я Антону. – У меня сейчас другое, более важное занятие!

Карабас пристал ко мне с расспросами, и мне в конце концов пришлось рассказать ему всю историю. Ну, за исключением кое-каких мелких, незначительных подробностей, вроде моего героического побега из «Кавалергарда».

Выслушав меня, Антон позеленел:

– Зачем ты туда пойдешь? Это слишком опасно!

Ну надо же, как трогательно! Он беспокоится обо мне, его волнует моя безопасность!..

Но я не успела проникнуться симпатией к Карабасу, как он испортил все впечатление, продолжив:

– Ты не должна так поступать! Не должна так рисковать! Тебя могут выследить и обнаружить эту квартиру!

Вот те раз! Я-то вообразила, что он беспокоится обо мне, а этот эгоист волнуется, что его собственной драгоценной персоне может угрожать опасность!

Я с трудом сдержала возмущение.

– Если мы хотим разобраться с убийством Меликханова, нельзя сидеть здесь сложа руки… и пялиться на порнуху!

Последнюю фразу я добавила из вредности. Но Антон, кажется, очень обиделся. Он надулся, как индюк, и мрачно замолчал.

Впрочем, меня такой поворот вполне устраивал: главное, что он мне не мешал и не болтался под ногами.

Я отправилась в ванную комнату. Конечно, тут была немыслимая грязь, ванна в ржавых разводах, сантехника времен царя Гороха, но зеркало все же имелось, и я приступила к изменению собственной внешности.

Никакого опыта в таких делах у меня не было, и сначала получился полный кошмар. Я стала похожа на «ночную бабочку» самого низкого пошиба. Из тех, что крутятся возле вокзалов и автозаправок в надежде подцепить шофера-дальнобойщика или командированного из провинции. Так что пришлось смыть грим и повторить все с самого начала.

На третий раз вышло более-менее прилично. Я напялила черный парик и придирчиво оглядела свое отражение в зеркале.

Из зеркала на меня смотрела разбитная, неумеренно накрашенная провинциальная девица с наглым и самоуверенным лицом. В общем, то самое, что нужно для посещения ночного клуба.

Я вышла из ванной и окликнула Антона.

Он все еще был обижен, однако появился на мой зов и уставился на меня, удивленно отвесив челюсть.

– Ну, как вам? – осведомилась я, встав поближе к свету, чтобы он мог по достоинству оценить дело моих рук.

– Слушай, да ты хорошенькая! – выдавил из себя этот недоделанный донжуан. – Как вы, женщины, этого добиваетесь? То – тихая, незаметная, а то – яркая такая, глаз не отвести!

– Но-но! – оборвала я его. – То вы боитесь, что я приведу за собой «хвост», то сами готовы пуститься во все тяжкие… и вообще, меня не интересует ваше мнение о моей внешности, я только хочу понять, можно ли меня узнать в таком виде!

Несмотря на такую гневную отповедь, должна признаться, что слова Карабаса доставили мне удовольствие.

– Нет, я бы тебя ни за что не узнал, встретив в таком виде! – ответил мне Антон Степанович.

М-да… это, конечно, хорошо, но Карабас, мягко говоря, не самый наблюдательный человек из моих знакомых. Ну что же, мне остается надеяться только на то, что в клубе моих знакомых вообще не будет. И еще – на везение.

Время неумолимо двигалось к вечеру.

Я последний раз оглядела себя в зеркале и направилась к выходу, бросив на прощание Антону:

– Ну, ладно, сидите здесь тихо, никого не впускайте… ладно уж, так и быть, можете смотреть свою порнуху, если больше вам совершенно нечем заняться.

Антон Степанович покраснел, махнул рукой и проговорил смущенным басом:

– Ну… ты… это… береги себя!

Ночной клуб «Морская звезда» вполне соответствовал своему романтическому названию. Перед входом фейсконтроль осуществлял представительный дядька средних лет с таким обветренным лицом, что не возникало сомнений – он не раз обошел на своем корабле вокруг света, и в таком роскошном кителе, что его вполне можно было принять за адмирала какой-нибудь неизвестной державы. Ну, в самом крайнем случае, за капитана первого ранга.

Окинув меня пренебрежительным взглядом, этот морской волк широко распахнул дверь заведения. Наверное, мой внешний вид вполне соответствовал облику подруги моряка. Таких подруг у него по две-три в каждом порту.

Войдя внутрь, я едва не оглохла от грохота музыки и едва не ослепла от потоков цветного света. Внутри клуба морская тематика была представлена на все сто процентов: прямо возле входа громоздился огромный заржавленный якорь, к которому прислонилась то ли здорово пьяная, то ли накурившаяся какой-то дряни девица с безумными глазами и растрепанными волосами цвета морской волны. Танцпол был оформлен под корабельную палубу и покачивался, как в шторм, так что танцующие с большим трудом сохраняли равновесие.

Наверху, выше качающегося танцпола, парила в воздухе, как капитанский мостик над палубой корабля, небольшая сцена, на которой две стриптизерки в ритм музыки синхронно сбрасывали с себя одежду, отдаленно напоминающую форму морских офицеров. За спиной у них миниатюрный паренек в костюме матроса, с длинными огненно-красными волосами, пел в огромный микрофон что-то про шторма и ураганы. Он так близко поднес микрофон к губам, что казалось, еще немного – и проглотит. Впрочем, ни на него, ни на раздевающихся девиц никто не обращал внимания.

В глубине зала виднелся бар, который представлял собой подобие рубки рулевого, главным украшением которой, разумеется, служил штурвал из красного дерева, отделанного медью и вытертого до блеска руками вахтенных. Сам вахтенный, то есть бармен, был облачен в темно-синий морской бушлат, из выреза которого выглядывала полосатая тельняшка.

Честно говоря, я впервые в жизни попала в заведение такого рода. Вообще, ночная жизнь нашего города для меня – явление совершенно неизученное, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Оглядевшись по сторонам, я с трудом протолкалась к рубке рулевого… то есть к стойке бара, и хотела попросить чего-нибудь безалкогольного, но этот лихой морячок сам обратил на меня внимание и ловко пододвинул ко мне по хромированной стойке высокий стакан с какой-то искрящейся жидкостью, переливавшейся удивительной смесью рубиново-красного и изумрудно-зеленого цветов. В стакане плавала одинокая веточка мяты и глухо бренчали несколько кубиков льда.

– Что это? – спросила я, пытаясь перекричать оглушительно гремящую музыку.

– Это наш фирменный коктейль «Рассвет над Гибралтаром», – с готовностью ответил бармен.