Текст книги "ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Точно так же поступила она и на этот раз.

Оглядев стоянку перед кладбищем, она заметила приятного, хорошо одетого мужчину лет тридцати с небольшим за рулем новенькой темно-зеленой «БМВ». На глазах у этого господина ей не хотелось садиться за руль своего «Опеля», и она задержалась возле ворот, надеясь, что незнакомец скоро уедет.

Однако он и не думал уезжать.

Анна вздохнула: торчать перед воротами кладбища было совсем глупо. Она подошла к своей злополучной машине и села за руль.

И тут «Опель» подбросил ей очередную неприятность: он отказался заводиться.

– Вот так всегда! – прошипела Анна в сердцах.

Она вылезла из машины, захлопнула дверцу и огляделась по сторонам.

– Вас подвезти? – раздался рядом с ней приятный мужской голос.

Она оглянулась.

Это был тот самый симпатичный мужчина из зеленой «БМВ». Он улыбался и открывал дверцу своей машины, приглашая Анну на пассажирское место.

«Значит, я еще могу заинтересовать мужчину! – оживилась Анна. – И даже такого молодого и привлекательного!»

Она решила, что за «Опелем» приедет позднее, со своим знакомым автомехаником Пашей, и смело села в «БМВ».

– Вы даже не спрашиваете, куда мне нужно, – пропела она своим музыкальным голосом, бросив на мужчину кокетливый взгляд, и назвала свой адрес.

– Такую женщину я готов везти хоть на край света! – галантно ответил тот, выруливая со стоянки.

После таких слов Анна невольно бросила взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида… и обомлела: после стычки с той вульгарной девицей на могиле мужа она выглядела просто ужасно! Волосы растрепаны, макияж, хотя она и подправила его, все равно далек от совершенства… она достала из сумочки косметичку и принялась судорожно исправлять дефекты внешности.

За этим ответственным и увлекательным занятием Анна совершенно не обращала внимания на дорогу. Когда же случайно взглянула в окно, она увидела, что они едут вовсе не в ту сторону, куда ей нужно.

Анна вспомнила многочисленные рассказы о женщинах, которые необдуманно сели в машины незнакомых мужчин. Эти рассказы заканчивались печально. Но то были молодые женщины, и садились они к подозрительным незнакомцам… Анна же, честно говоря, уже не молода, да и водитель «БМВ» производит очень хорошее впечатление и вызывает доверие… хотя говорят, что самый респектабельный вид бывает у сексуальных маньяков и серийных убийц…

Словно прочитав тревожные мысли пассажирки, водитель повернулся к ней и проговорил:

– На Торжковской улице ремонт дорожного покрытия, и я поехал другой дорогой. Кстати, тут рядом есть очень неплохое кафе. Не хотите выпить кофе или еще чего-нибудь?

«Какой приятный молодой человек!» – подумала Анна.

Ей стало стыдно за свои недавние мысли, и она приняла приглашение.

Тем более что после неприятной сцены на кладбище ей действительно хотелось выпить кофе, чтобы снять стресс и привести в порядок свои расстроенные нервы.

«БМВ» остановилась возле входа в кафе. Мужчина вышел первым и предупредительно подал Анне руку. Он определенно все больше и больше очаровывал ее.

Если по интерьеру кафе можно судить о его уровне, это было очень неплохим. Оно было оформлено в простом и очаровательном стиле маленького французского бистро – кружевные занавески на окнах, белоснежные крахмальные скатерти на столах, плетеные корзиночки со свежими круассанами, приветливые официантки в кружевных передниках и наколках… в общем, здесь царила обстановка домашнего уюта.

Анна и ее спутник заняли столик возле окна и сделали заказ.

– Мне так неловко, – кокетничала Анна. – Я даже не знаю, как вас зовут…

– А знаете что? – Ее собеседник перегнулся через стол. – Давайте поиграем в одну игру… я попробую узнать ваше имя по руке! Кстати, у вас очень красивые руки…

Он завладел правой рукой Анны.

– О, какая интересная ладонь! Какая необычная линия жизни! У вас была непростая судьба! – Он взглянул на Анну с еще большим интересом.

– Да, можно так сказать! – ответила та, кокетливо взглянув на мужчину. – Впрочем, почему вы говорите о моей судьбе в прошедшем времени? Я надеюсь, что у меня еще все впереди! Но ведь вы, кажется, хотели угадать мое имя?

– Совершенно верно! – Мужчина склонился над ее ладонью, как будто читая мелкий текст, и проговорил: – Вас зовут Анна!

– Здорово! – восхитилась женщина. – Это же просто чудо! Как вы это делаете?

– Анна Владимировна Самоцветова! – продолжил мужчина.

Анна вырвала у него руку.

– Кто вы такой? – прошипела она, уставившись на своего спутника. – Что вам от меня нужно?

– Не понимаю, – тот откинулся на спинку стула и с интересом рассматривал Анну. – Я же обещал прочесть ваше имя по руке! Ну, вот и прочел… а если я разглядел на вашей ладони не только имя, но еще отчество и фамилию – это говорит только о моей квалификации!

– Не вешайте мне лапшу на уши! Вы подкарауливали меня возле кладбища! Я немедленно ухожу…

Она начала подниматься из-за стола.

– Не спешите, Анна Владимировна! – Мужчина снова схватил ее за руку. – Мы с вами немного поговорим, и все! Потом я отвезу вас домой…

– Нет уж, ни за что больше не сяду в вашу машину! – отрезала Анна. – И вообще, не хватайте меня за руки!

В это время к столику подошла официантка с подносом, и Анна с незнакомцем, переглянувшись, заключили временное перемирие, чтобы не выяснять отношения при посторонних.

Как только официантка, расставив на столе чашки и тарелки, удалилась, мужчина проговорил:

– Я хочу поговорить о вашем муже…

– Так и знала, что это касается Василия! – выдохнула Анна. – Но я совершенно ничего не знала о его делах! Он меня в них не посвящал, клянусь вам… и я не хочу ни о чем с вами разговаривать! – Она снова сделала попытку встать из-за стола.

– Я говорю вовсе не о Василии Андреевиче! – перебил ее собеседник. – Я имел в виду второго вашего мужа, Леонида… того, который работал начальником налоговой инспекции. Того, который потом попал на нары…

– Я ничего о нем не знаю… – выдохнула Анна, опять усевшись за стол.

Это была чистая правда: с тех пор, как ее второй муж отправился на зону, она ничего о нем не знала. Анна не наводила о нем справок, не носила передач. Она просто вычеркнула Леонида из своей жизни и напрочь забыла о его существовании, поскольку он больше не мог обеспечивать ее многочисленные потребности. И когда незнакомец напомнил ей о нем, почувствовала что-то вроде укола совести.

– Он вышел на свободу? – спросила она тихо.

– Вышел, – отозвался собеседник.

– И где он теперь? Кем работает?

Внезапно Анна вообразила, что это – ее судьба, что Леонид по-прежнему любит ее и сможет обеспечивать… но слова собеседника подрезали крылья этой светлой мечты.

– Он работает сантехником в одном ТСЖ.

И, чтобы уж поставить все точки над «i», он добавил:

– Пьет.

Анна расстроилась.

– И что же о нем говорить? – Она подперла щеку кулаком и вздохнула. – Я отдала этому человеку лучшие годы моей жизни, а он так меня подвел! Леонид – человек без будущего!

– Совершенно верно! – согласился с ней собеседник. – Больше того – он человек без настоящего…

Он сделал небольшую паузу и закончил:

– Поэтому я хочу поговорить с вами о его прошлом. О том времени, когда он еще работал в налоговой инспекции…

– Но я совершенно ничего не знала о его делах! – завела Анна прежнюю песню. – Он меня в них не посвящал…

– Только не клянитесь, прошу вас! – перебил ее мужчина. – Я вам и без того верю. Вы – не из тех женщин, которые интересуются делами мужа. Вас интересуют только результаты его дел…

– Совершенно верно! – необдуманно согласилась Анна.

– Вот об этих результатах я и хочу с вами поговорить! В то время, когда ваш муж работал в налоговой инспекции, в поле его зрения попала одна фирма. У этой фирмы, конечно, были кое-какие грехи, и ее руководителя могли ожидать очень серьезные неприятности, вплоть до… – мужчина сделал выразительный жест, сложив пальцы рук в подобие тюремной решетки. – Впрочем, не буду утомлять вас подробностями. Вы действительно старались не вдаваться в дела мужа. Достаточно будет сказать, что ваш муж сделал тому бизнесмену предложение, от которого тот не смог отказаться. Он избавил его от неприятностей в обмен на некоторую сумму денег. Но денег у того не хватило, и он отдал вашему мужу кое-какие драгоценности.

В этом месте Анна, которая явно начала скучать, насторожилась.

– Подозреваю, что по крайней мере часть этих драгоценностей муж подарил вам, – мужчина понизил голос и перегнулся через стол. – Так вот, Анна Владимировна… среди этих вещей был крест. Он не такой уж дорогой, но для меня представляет большую ценность. Это – семейная реликвия, и я очень хотел бы его вернуть…

– Ничего не знаю! – по привычке выпалила Анна.

– Не думайте, что бесплатно! – поспешил заверить ее собеседник, заметив подозрительный блеск ее глаз. – Я куплю у вас крест!

Анна молчала.

Она вспомнила ту историю. Муж действительно подарил ей на годовщину свадьбы несколько старинных вещей. Среди них был красивый нательный крест. Анна в то время не слишком разбиралась в драгоценностях и старинным изделиям предпочитала новое золото. А этот крест был и вообще слишком велик для нее. Она забросила его в самую глубину ящика и на какое-то время забыла. Потом, после смерти Василия, когда она впервые столкнулась с материальными трудностями, Анна продала большую часть оставшихся у нее драгоценностей. Пыталась продать и крест, но знакомый ювелир предложил за него совершенно смешную цену – крест оказался всего лишь серебряным, и камни на нем – недорогими… Анна снова убрала вещицу в ящик и забыла о ней до сегодняшнего дня.

– И сколько вы готовы за него заплатить? – осведомилась она, с новым интересом поглядывая на своего собеседника.

Он написал на салфетке сумму – заметно большую, чем та, которую предлагал ювелир, но не такую, чтобы Анне хватило на безбедную жизнь.

– Это несерьезно, – ответила она, снова делая вид, что встает. – Нам с вами не о чем разговаривать.

– Сколько же вы хотите?

Анна придвинула к себе салфетку и приписала к сумме еще один ноль.

– Таких денег у меня нет! – раздраженно ответил мужчина. – И вы прекрасно знаете, что крест столько не стоит!

– Я знаю, что он вам нужен! – прошипела Анна. – А значит, вы заплатите за него любую цену!

– Но у меня действительно нет такой суммы!

– Я кое-что придумала! – проговорила Анна, и глаза ее хитро блеснули. – Как я поняла, вы наводили справки обо мне. И знаете, как погиб мой третий муж.

Ее собеседник кивнул, ожидая продолжения.

– Так вот… перед смертью Василия пропала большая сумма денег. Я подозреваю, что она где-то до сих пор спрятана. Вы, как я вижу, – довольно ловкий молодой человек. Найдите эти деньги, отдайте мне – и я отдам вам вашу семейную реликвию!

Увидев, что собеседник колеблется, Анна поспешно добавила:

– Ну, давайте по-другому. Если вы найдете деньги Василия, мы с вами поделим их. Допустим, вам – двадцать процентов…

– Пятьдесят! – отрезал мужчина.

– Тридцать! Не забывайте про крест!

– Пятьдесят, и крест вы отдадите немедленно!

– Ну уж нет! Пока не найдете деньги – про крест можете забыть! Давайте так – сорок процентов и крест!

– Пятьдесят! – отчеканил мужчина.

– Креста на вас нет… – вздохнула Анна.

– Но надеюсь, что будет…

…Еще на лестнице я услышала доносившиеся из квартиры звуки скандала. Резкий и визгливый голос моей старшей сестрицы перемежался с дребезжащим Генкиным баритоном.

– Ты скотина! – надрывалась Сашка. – Уж теперь-то я поняла, что ты из себя представляешь на самом деле!

«Лучше поздно, чем никогда, – подумала я, – однако что ее подтолкнуло к такому разумному выводу?»

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я просунула голову в дверь. И правильно сделала, потому что едва увернулась от Генкиного ботинка, который сестра в сердцах бросила в своего муженька. Судя по всему, семейный скандал был в самом разгаре. Наша парочка устала ругаться у себя в комнате и выскочила в прихожую – там места побольше, опять-таки, Сашка обожает работать на публику. Публика в лице мамы боязливо выглядывала из кухни. Тинка со скучающим видом наблюдала из своей комнаты.

В первый раз в жизни моему приходу обрадовалась вся семья.

– О, Женька! – бурно приветствовала меня племянница. – Гляди, как у нас весело! Сейчас морду она ему набьет! И правильно, давно пора!

– Женечка! – шепнула мать. – Успокой их как-нибудь, уже соседи в стенку стучали, не дай бог милицию вызовут…

Но больше всех моему появлению обрадовался Генка.

– Евгения! – громко вскричал он. – Скажи ей, скажи, что я ни при чем!

Он даже подскочил ко мне и схватил за руки.

– Да что случилось-то? – отбивалась я, но Сашка была в той степени ярости, когда уже и говорить невозможно.

Она зарычала и бросилась на своего мужа, как тигрица, споткнулась по дороге о галошницу, упала на колени, выругалась неприличным словом и пихнула галошницу на Генку. Тот заорал от боли и хлестнул Сашку подвернувшимся под руку ее же зимним сапогом. Вот нужно аккуратнее быть, тут же мстительно подумала я, убрала бы зимнюю обувь в шкаф весной, как все люди делают, так и не получила бы сейчас по физиономии. Сестра села на пол и зарыдала – процентов на пятьдесят искренне, а это для нее цифра серьезная.

Пользуясь всеобщим замешательством, Тинка втянула меня к себе в комнату и, захлебываясь от переполнявших ее чувств, рассказала следующее.

Оказывается, сестрица вняла наконец моим многочисленным предупреждениям и решила принимать меры. На самом деле, как думаю я, она просто приревновала меня вчера к мужу (было бы к кому!) и решила, что нужно им с Геночкой съезжать в его однокомнатную квартиру. Или хотя бы бывать там почаще, чтобы меня не раздражать и одним побыть. С этими мыслями сестрица приступила к Генке на предмет изъятия ключей. Генка, разумеется, всячески отмахивался – у него налаженный бизнес, солидная клиентура, с Ашотом и ему подобными постоянный договор – кто ж от таких денег откажется? Очевидно, он не сумел придумать серьезные оправдания, и сестра, хоть и не блещет умом, все же сообразила, что дело нечисто.

И вот, когда муженек ее делал вид, что обдумывает очередной гениальный проект, а на самом деле сладко спал после обеда, сестра просто выкрала у него ключи и отправилась сама поразведать на месте, в чем же там закавыка.

– Ой! – встревожилась я и выскочила в прихожую.

– Евгения! – снова патетически воскликнул Генка. – Объясни ты наконец моей жене, что я перед ней чист и в глаза не видел никакой блондинки!

Он старался говорить солидным баритоном, но все же пустил в конце петуха.

Далее выяснилось, что, войдя в Генкину квартиру, сестрица застала там подозрительную блондинку в неглиже, поскольку та собиралась принимать ванну. Блондинка была в чудном настроении, и сестра сразу определила, что обитает она в квартире если не постоянно, то довольно часто. И приняла ее за Генкину любовницу.

– Нет, вы подумайте, а? – выдала сестра невнятно, потому что мама прижимала к ее лицу мокрое полотенце. – Поселил у себя бабу какую-то жуткую, вульгарную… одни буфера чего стоят! Убирайся немедленно из моей квартиры!

– Женя! – взвыл Генка, которому некуда было идти. – Ну скажи ей!

– Блондинка правда не его, просто он квартиру сдает разным всяким, преимущественно парочкам для любовных свиданий. – Я поглядела Генке в глаза и добавила злорадно: – Денег дерет немерено!

– Негодяй! – не выдержала мама и хлестнула Генку мокрым полотенцем. – А у меня деньги стреляет и никогда не отдает! Отвратительный тип! Отказываюсь готовить!

Сестра, напротив, услышав мои слова, совершенно успокоилась и была озабочена только тем, как быстрее устранить на своем лице след сапога – здоровый синяк под левым глазом.

– Постой! – спохватилась я. – Так ты только блондинку там видела? А мужчину?

Сестра процедила, что никакого мужика в этой однокомнатной квартире спрятать невозможно, она бы заметила. Я тоже сообразила, что если блондинка расхаживала по квартире полуголой, то Карабаса там нет – уж не стала бы она его соблазнять, ей бы ревнивый Ашотик устроил веселую жизнь!

Но куда же тогда делся Антон? Я ведь велела ему сидеть тихо и не высовываться! То по мобильнику звонить боится, а то потащился куда-то на ночь глядя!

Я посмотрела в зеркало в прихожей и поняла по своим глазам, что вряд ли Антон выскочил на минутку в магазин за пивом или за чипсами. Случилось что-то серьезное.

– Женя, ты куда это? – Испуганный голос мамы настиг меня уже на лестнице.

Как и предполагала, в Генкиной квартире я застала только зареванную блондинку Анюту. Была она всклокочена, на лице наливался фиолетовым цветом здоровенный синяк, только не как у сестры под левым, а под правым глазом. Увидев меня, Анюта заговорила нервно, что ничего не знает и до сих пор опомниться не может, потому что она сидела и ждала Ашотика, а тут врывается какая-то ненормальная, начинает орать и обзывать ее, Анюту, неприличными словами. Если бы она спросила по-хорошему – кто да что, Анюта бы ей ответила и все объяснила. Но на неприличные слова Анюта обиделась – всякая тут будет орать и ругаться. Какое ей дело, если за квартиру заплачено…

В общем, эта стерва, Генкина жена, повыдергала Анюте половину волос, разорвала новый лифчик и поставила синяк под глазом. И что теперь скажет Ашотик?

В этом месте Анюта пустила привычную слезу.

– Да уж, темперамент у моей сестрицы посильней твоего будет… – вздохнула я. – А где Антон-то?

– Он ушел, – всхлипнула Анюта. – Он тебе записку оставил…

«Женя! – прочитала я неровные расползающиеся строчки. – Я смотрел кассету и все понял. Это невероятно, но может быть правдой. Я должен немедленно разобраться во всем сам… это слишком опасно, чтобы вмешивать тебя…»

Подписи не было, видно, очень торопился. Но куда, куда он намылился? И что он понял? «Смотрел кассету» – какую? Не после порнухи же его осенило?

Я поставила ту самую кассету, что утащила у вредного Васильича, и проглядела ее быстренько. Все то же самое – ходят люди, охранники, Мотыгин перед дверью топчется… Ничего не понятно. Куда мне ехать? Где искать Антона? Потому что бросить все как есть я не могла. Не для того я его спасала от милиции, чтобы он теперь вляпался в какую-то опасную авантюру.

Ясно одно: нужно ехать в бизнес-центр «Кавалергард». Именно там происходят события, записанные на кассете. Больше я ничего не могла придумать.

…Водителю я назвала адрес клиники нервных болезней на Васильевском острове. Это – на всякий случай, чтобы не вызывать у него лишних подозрений. Вряд ли кто-то с благими намерениями в такое позднее время поедет в бизнес-центр, а с пациента нервной клиники взятки гладки, от него никто и не ожидает адекватного поведения.

И действительно, бомбист взглянул на меня сочувственно, но на всякий случай попросил деньги вперед.

Улицы были свободны, и через полчаса он высадил меня возле калитки, ведущей на территорию нервной клиники, пожелал скорейшего выздоровления и поспешно укатил. Я дождалась, когда машина скроется за углом, прошла мимо забора больничного сада, из-за которого сладко пахло жасмином, обогнула забор и оказалась на площади перед бизнес-центром «Кавалергард».

В прозрачных июньских сумерках здание из стекла и металла казалось призрачным замком. Хотя бизнес-центр был уже закрыт и автомобильная стоянка не охранялась, на ней оставалось еще несколько машин, а перед самым входом в здание переговаривались два человека.

Разглядеть их с такого большого расстояния я не смогла, но мне показалось, что один из них напоминает Антона. Крадучись, держась в тени деревьев и время от времени замирая, я короткими перебежками добралась до автостоянки и юркнула за ближайшую машину.

Высунувшись из своего укрытия, я снова взглянула на людей у входа. Антона там не было. Один из них, худой, как скелет, и лысый, как колено, оказался тем самым охранником Васильичем, который сдал меня «людям в черном». Второй тоже показался мне знакомым. Чтобы получше разглядеть его, я скользнула за следующую машину и… наткнулась на прятавшегося за ней человека. Он зашипел, повернулся ко мне… и оказался Антоном Степановичем Мельниковым.

– Ты? – выпалила я, нечаянно в первый раз обратившись к нему так фамильярно.

– Евгения?! – воскликнул он, разглядев меня. – Ты что здесь делаешь? Как ты меня нашла?

– Тс-с! – зашипела я, пригнувшись и покосившись на людей у входа. – Я прочитала вашу… твою записку и поняла, что ты поехал сюда…

– Чушь какая! – отозвался Антон. – Я сначала поехал вовсе не сюда…

– Но как же! – запротестовала я. – Там же ясно написано, что ты пересмотрел видеозапись и все понял… а запись была сделана именно здесь, в «Кавалергарде»…

– Бред! – фыркнул Антон. – Типичная женская логика!

– Типичный мужской шовинизм! – ответила я, чтобы не остаться в долгу.

– Но это действительно женская логика! – повторил Антон. – Все гораздо сложнее! Я проявил блестящие дедуктивные способности. Просматривая видеозапись, я обратил внимание на Мотыгина… на его зажим для галстука…

– Что?! Какой еще зажим?

– Тише! – Антон понизил голос. – Я тебе потом все объясню! В общем, я следил за Мотыгиным, и он привел меня сюда…

Я снова взглянула на людей возле входа и убедилась, что собеседник лысого Васильича действительно тот самый мужчина с лошадиным лицом, которого я видела сначала на видеокассете, а потом – в клубе «Морская звезда», в компании моей «обожаемой» начальницы Ларисы Ивановны. Даже сейчас, в такое позднее время и в такой экстремальной обстановке, Мотыгин казался старомодно элегантным.

– Объясни сейчас же! – потребовала я. – Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Какой еще зажим?

– Какой-какой, самый обыкновенный зажим для галстука! То есть не совсем, конечно, обыкновенный… Старинный… А Мотыгин – он нарочито старомодный… фишка у него такая…

Я вспомнила, что Антон прав – этот Мотыгин и в клубе «Морская звезда», и даже сейчас, у входа в бизнес-центр, показался мне старомодным пижоном.

– Не понимаю, при чем тут его зажим, его галстук и его устаревшая элегантность…

– Вот навязалась на мою голову! – проворчал Антон. – Не можешь, что ли, подождать?

– Не могу, – честно призналась я. – Если ты сейчас же мне все не объяснишь, я просто умру от любопытства!

– Ну ладно… в тот день, когда убили Меликханова, я вошел в переговорную и увидел его труп… – при этом неприятном воспоминании лицо Антона перекосилось. – Я увидел его труп, – повторил Антон, – а рядом, на полу, лежал маленький блестящий предмет. Я машинально поднял его и разглядел. Это был серебряный зажим для галстука в форме разинувшего пасть крокодила с изумрудными глазами. Редкая вещица… я положил этот зажим на свой стол. А потом ворвалась Лариса, вызвала охрану, и все завертелось…

– Майор Синицын ничего не говорил про этот зажим… – вставила я короткую реплику.

– Вот видишь! – Антон поднял палец. – Наверняка Лариса забрала его! Она соучастница Мотыгина! Я понял это, когда ты сказала, что видела их вместе!

– Все равно не понимаю, почему вы стали за ним следить!

– Ну как ты не понимаешь! – фыркнул Антон. – Я же говорю тебе, что пересматривал видеозапись и увидел на галстуке у Мотыгина этот самый зажим! Значит, это он был в тот день в переговорной, он убил Меликханова и при этом потерял свой зажим!

– Может быть, у него просто похожий? – усомнилась я.

– Точно тебе говорю – этот самый! Я же сказал – у крокодила были изумрудные глаза… точнее, один глаз, второй камешек выпал! И на кассете тоже не было одного камешка!

– Выходит, с тех пор он его так и не удосужился вставить… – протянула я. – А мы-то считаем его элегантным!

– В любом случае, немедленно отправляйся домой! – зашипел на меня Карабас. – Тебе здесь совершенно нечего делать!

Я хотела сказать, что без меня он наломает дров, что вытаскивать его из всевозможных неприятностей стало уже моим хобби, но вовремя поняла, что на такого закоренелого эгоиста, как Антон, мои слова подействуют, как красная тряпка на быка, и решила действовать по-другому. Он говорит о женской логике? Так он получит женскую логику по полной программе.

– И никуда я не уйду! – проговорила я капризным тоном. – А если будешь гнать меня отсюда, я подниму такой визг, что на твоей слежке можно будет поставить жирный крест! Понял?

Похоже, такой аргумент он действительно понял, во всяком случае, надулся и замолчал. Я тоже замолчала, прислушиваясь.

Разговора возле дверей мы слышать не могли, но, судя по жестам и долетавшим до нас словам, Мотыгин просил, чтобы Васильич пропустил его внутрь, а тот упирался – видно, все еще был напуган Ашотом. Наконец Мотыгин сумел уговорить охранника (видимо, они просто сошлись в цене), и оба скрылись за дверью бизнес-центра.

– Ну, теперь отправляйся домой! – проворчал Антон, поворачиваясь ко мне. – Я тебе приказываю!

– Мы не на работе! – отмахнулась я. – И нечего мне приказывать!

– Все равно слежка отменяется. – Он вздохнул и сбавил тон. – Внутрь незамеченными не попасть!

– Это еще как поглядеть! – ответила я бодро. – Я этот центр успела изучить и, пожалуй, смогу пробраться внутрь… и тебя проведу, если, конечно, ты перестанешь командовать и оставишь этот высокомерный тон.

– Когда это ты успела его изучить? – осведомился Антон, переводя взгляд с меня на призрачный силуэт бизнес-центра.

– Пока некоторые отсиживались в шкафу, отъедались полукопченой колбасой и крутили по видику порнуху! – проговорила я мстительно. – Ну так как – мы работаем в команде или дальше я иду одна?

– Ох уж эта колбаса! – Антон поморщился. – У меня от нее до сих пор изжога!

– Дело не в колбасе, а в ее количестве, – не удержалась я. – Конечно, если съесть сразу целый батон…

– Да хватит тебе! – вспыхнул Антон. – Мы будем и дальше препираться или ты проведешь меня в здание?

– Ладно уж! – Я выбралась из-за машины и направилась в сторону бизнес-центра. При этом я вспомнила изображения на мониторах в комнате охраны и старалась идти по тому маршруту, который не попадал в поле зрения камер видеонаблюдения.

Приблизившись к стене здания, я двинулась вдоль нее, восстанавливая в памяти план первого этажа.

Здесь находится киоск канцтоваров… здесь – лифты… а вот тут, если я не ошибаюсь, туалет, в котором я поменяла внешность и из курьера превратилась в уборщицу!

Точно, вот то самое окно, которое я видела изнутри. И форточка, к счастью, не закрыта.

Те, кто отвечает здесь за охрану, не обращают внимания на такие мелочи, как форточка в туалете. Ну да, они же вместо этого обделывают свои темные делишки, как мой знакомый лысый Васильич! Ну, в их оправдание можно сказать, что в такую форточку не залезет человек обычной комплекции. Разве что такая тощая особа, как я. Такая сушеная селедка, как иногда, в дурном настроении, называет меня сестрица.

– Ну, что стоишь? – повернулась я к Антону. – Подсади меня!

Он с готовностью выполнил мою просьбу, подсадил, причем при этом умудрился подержаться за мою задницу, что, по-моему, было совершенно лишним. Я пролезла в форточку (надо сказать, не без труда), спрыгнула на пол и открыла шпингалет. Честно говоря, в этот момент я здорово струхнула: вдруг у них на этом окне установлен датчик сигнализации? Но в здании царила тишина. Все обошлось. Я распахнула окно и позвала Антона.

Кряхтя и ворча, он подтянулся на подоконнике и ввалился в помещение.

– Если меня уволят из банка, – прошептала я, – кусок хлеба мне обеспечен. Буду работать воровкой-домушницей, это у меня явно получается!

– Где это мы? – прошептал Антон, боязливо оглядываясь по сторонам.

– В дамском туалете, – ответила я насмешливо. – Тебе, по-моему, к этому не привыкать. Когда ты прятался в шкафу…

– Да прекрати ты напоминать мне об этом! – взорвался Антон. – Скоро ты убедишь меня, что мне пора поменять сексуальную ориентацию или вообще сделать операцию по перемене пола!

– Только не это! – выпалила я, окинув его взглядом. – Как мужчина ты смотришься куда привлекательнее!

Антон густо покраснел, а я поняла, что немного перебарщиваю и пора прекратить подшучивать над ним. Тихонько приоткрыв дверь, я выглянула в холл.

Охранника на посту не было – видимо, он совершал плановый обход здания, а скорее всего – просто пил чай в хорошо знакомой мне служебной комнате. Припомнив расположение камер, я сложными зигзагами пересекла холл, направляясь к лестнице. Антон шел за мной след в след, как по минному полю.

Мы уже начали подниматься по лестнице, как вдруг со второго этажа донеслись приближающиеся шаги и негромкий разговор.

– Что делать? – прошипел Антон, схватив меня за локоть. – Мы попались! Нас арестуют! Узнают, кто я такой, – и мне крышка!

– Не паниковать! Сюда! – Я юркнула под лестницу. Там мы обнаружили неплотно прикрытую дверь. Шаги приближались, раздумывать было некогда, и мы проскользнули внутрь, притворив дверь за собой.

За этой дверью оказалась тесная кладовка, здесь было несколько стеллажей с моющими средствами и бытовой химией, по стенам висели синие форменные халаты.

Дверь была прикрыта неплотно, и мы хорошо слышали шаги и голоса в холле.

– Щас, Васильич, только переоденемся да руки вымоем, – говорил смутно знакомый женский голос. – Все ж таки с ядами работаем… хоть мы и привычные, а не ровен час, потравиться можем! Ежели эта отрава на крыс действует, так на нас с тобой тем паче! Крыса – она ведь здоровая, ее попробуй еще отрави… вот Карл Иваныч не даст соврать… верно, Карлуша?

Я поняла, что это – те самые крысоморы-дератизаторы, которые приходили в центр одновременно со мной, и с ними – все тот же неизменный охранник Васильич.

– Ну, лады, – отвечал ей Васильич. – Умоетесь да заходите. А я пока чайник поставлю. Выпьем чайку… с вашими пряниками! – Он довольно хохотнул, и послышались удаляющиеся шаги.

Но в следующую секунду мы поняли, что если шаги Васильича удалялись, то шаги дератизаторов, наоборот, приближались к нашему убежищу. Я прижала палец к губам, быстро всунула руки в рукава висящего на стене синего халата, а ноги – в огромные резиновые сапоги и замерла, прижавшись к стене, сделав Антону знак повторить мои действия. Он торопливо натянул халат, который оказался ему мал и едва не треснул по швам, попытался надеть сапоги, но ноги в них категорически не влезали… тогда вместо сапог Антон сунул ноги в два красных пластмассовых ведра и застыл около стены. Я скосила на него глаза… и едва не прыснула: он напоминал огородное чучело.

Однако сейчас был не самый подходящий момент для веселья. Борцы с грызунами уже приближались к двери. Я протянула руку и вывернула лампочку.

В ту же секунду дверь приоткрылась, и в проеме показались два силуэта – массивной тетки и ее тщедушного спутника.

Тетка протянула руку к выключателю, щелкнула… в кладовке было все так же темно.

– Ну вот, Карлуша, лампочка перегорела! – со вздохом проговорила тетка. – Надо будет Васильичу сказать… ну да ладно, мы свою одежку и в темноте не перепутаем! А спецуху здесь оставим, завтра все равно снова сюда придем, довершать начатое!