Текст книги "Переплетение судеб (СИ)"
Автор книги: Наталья Ланкастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13.
Теодор.
Боже, как же я устал, кто бы знал. Уже целую неделю толком дома не был: подъем в шесть утра, пробежка, душ, завтрак и к восьми как штык на работе и не факт, что обратно с нее вернешься, долбанное начальство запросто поставят в ночную смену любого, кто им на глаза попадется. Таким образом, я дома не появлялся несколько дней, ночуя прямо в кабинете, повезло еще, что никакой живности не имеется, а цветы не прихотливые. Иначе и они вместе со мной померли, потому что я прямо чувствую, еще чуть-чуть и не выдержу, рухну где-нибудь и точно разобью себе голову.
Тихий стук в дверь отвлек меня от тяжких мыслей и метровой стопки отчетов, от которых уже знатно мозги плывут.
– Войдите, – как можно мягче, не показывая своей усталости и раздражения, подаю я голос.
Дверь открывается и предо мной появляется та, о ком я, наверное, уже брежу, хоть мы и знакомы не так давно, просто эта красивая девушка со сломанной душой привлекает к себе мое внимание. Ее хочется защищать, обнимая за хрупкие плечи, чтобы больше никто обидеть не посмел, хочется утопать в ее глазах цвета шоколада, обрамленные пушистыми длинными ресницами, перебирать русые волосы, ласкать ее стройное тело, заставляя терять голову от удовольствия. Мне всего так многого хочется с ней сделать, но я не могу, она замужем, и даже если мужа не любит, не разведется с ним. Богатые люди не могут себе этого позволить, особенно дети таких людей. Им просто не позволят.
– Здравствуйте, док, – она отводит свои карие глазки, скользя ими по кабинету, будто впервые видит, что, наверное, так и есть, ведь я не думаю, что в тот день, когда она мне выговаривалась, Дженнифер смотрела по сторонам.
– Здравствуйте, миссис Николсон, – не уверен, что мне все еще можно называть ее по имени, ведь в тот вечер она была пьяна. – Вы привели своего мужа на процедуры?
– Да, и не только, – девушка проходит вглубь кабинета, в ее руках какой-то пакет, и она все еще старается избегать моего взгляда. – Я бы хотела извиниться за свое поведение в тот вечер, я повела себя не тактично, ведь вы врач Джима. И вернуть вашу толстовку, я ее постирала и погладила.
– Благодарю, – киваю ей, осторожно принимая пакет из ее рук, кончики наших пальцев соприкасаются и меня словно током бьет. Ее руки такие нежные. – И не стоит извинений, лучше я, чем какой-нибудь другой мужчина, который бы просто воспользовался вашим состоянием.
– Вы правы, и я очень признательна вам за то, что спасли меня от этой участи, – Дженнифер мило улыбается и на щечках ее расцветает, словно бутоны роз, алый румянец. – Правда, очень. Могу я как-то вас отблагодарить за это?
Я на секунду задумываюсь.
– Попейте со мной чаю, – я отвечаю на ее улыбку, надеясь, что мои ямочки понравятся девушке также как и другим.
– С радостью.
Мне хватает пяти минут на то, чтобы налить чаю – очень удобно иметь термопот в личном пользовании – и поставить на стол вазочки с печеньем и конфетками.
Очень быстро мы находим общий язык с Дженнифер, оказывается, она закончила Нью-Йоркскую академию киноискусств на факультете журналистике, и сейчас проходит стажировку в довольно популярном журнале. Ей нужно будет взять интервью у очень богатого и занятого человека, и Дженнифер очень повезло, что он вообще смог выделить ей время, ведь взяв у него это интервью, она сможет повысить свой имидж и получит много опыта.
За разговорами проходит еще около десяти минут, как вдруг девушка замирает, будто зверь перед нападением и чуть охрипшим голосом задает мне довольно странный вопрос:
– Скажите, док, а в физиотерапевтическом кабинете появился какой-то новый работник? Ну, медсестра или врач или стажер?
– Мм, нет, не думаю, больница в последние полгода никого не нанимала, так как врачей вполне хватает, да и интернов мы не принимаем, потому что не успеваем за всеми следить, а что такое?
Я вижу, как девушка бледнеет на глазах, зрачки ее расширяются, с губ слетает полу-рык-полу-стон, чашка выпадает из ее рук и разлетается на сотни мелких осколков, что водопадом рассыпались по полу. Она подскакивает со своего кресла, оно падает на спинку, и спотыкаясь об него, Дженнифер чуть ли не выбивает дверь своим лицом, а после сломя голову бежит в одном известном только ей направлении.
Дженнифер.
Честное слово, когда я шла в кабинет доктора МакКалистера я планировали лишь извиниться и отдать ему его толстовку, что он так любезно одолжил в тот злополучный вечер. Мне и впрямь повезло наткнуться в том пабе на столь здравомыслящего мужчину, который не воспользовался шансом, а дал мне чистую сухую одежду и отвез домой целой и невредимой. Не зная как еще можно отблагодарить этого человека, я согласилась испить с ним чаю, совершенно не ожидая, что такая уютная – что довольно странно говорить про врачебный кабинет – комната, в совокупности с приятным человеком и ароматным мятным напитком так меня успокоит.
Сама не заметила как все раздражение, вызванное нежеланной встречей с заносчивой любовницей моего мужа – а если еще приплюсовать к этому довольно щепетильный разговор в дороге, о том, что мы друг друга совершенно не знаем, да и ситуацией в целом не владеем – сошло на нет.
Ни один из нас не знает прошлого друг друга, не имеет представления, что каждому пришлось пережить. Я не понимаю, почему он никак не расстанется с Мелиссой, которой от него только деньги и нужны, а он глупец верит в еелюбовь, Джим же абсолютно не знает, почему я вышла за него. Почему вообще согласилась на этот брак, зная, что у нас никогда ничего не получится, что он не полюбит, да и друзьями мы вряд ли станем. Наши взрывные характеры даже этому не поспособствуют.
Приятная атмосфера развязала мне язык, и я начала рассказывать доктору про свою жизнь, про ту ее часть, которой, в общем-то, можно гордиться. Про учебу, стажировку и предстоящую мне непростую работу, ведь взятие интервью заключается не только в задачи нужных вопросов, но и написании и редактуре текста, подбор необходимых фотографий. А перед всем этим еще нужно проанализировать человека, его компанию, для того, чтобы понять какие вопросы нужно задавать, а каких лучше вообще избегать, потому что влиятельные люди по щелку пальцев смогут уничтожить начинающую журналистку, и плевать они хотели с высокой колокольни какие у журналиста связи.
А потом меня словно током треснуло, неприятная мысль кольнула где-то в дальнем уголке мозга, зашевелилась и доползла до сердца, поднимая непонятную мне тревогу. Сердце забилось настолько быстро, словно я километров пять пробежала, легкие отчаянно сжимались, пытаясь втянуть в себя побольше воздуха, пока я хрипела вопрос доктору. Когда же он ответил, что нет, нихрена новеньких нет, и не предвидится, то слова мистера Николсона, что он мне прислал пару дней назад, ударили под дых.
«Опасения подтвердились. Авария была подстроена, вот только Джеймса хотели убить, а не просто покалечить. Будьте осторожны, не оставляй его одного. И не подпускай Мелиссу Уайт к моему сыну!».
Пару секунд шестеренки в моей голове шевелятся.
«Конечно,миссис Николсон…».
И как я сразу не поняла.
Черт. Черт. Черт.
Сшибая всех на своем пути, я кричу какой-то медсестре вызвать охрану в физиотерапевтический кабинет. Легкие горят, глаза слезятся от боли в тех местах, которыми я собрала всевозможные углы этой больницы. Спотыкаясь и чуть не падая, я буквально выбиваю дверь в кабинет, в который я отправила своего мужа и вижу, как эта неизвестная мне женщина оборачивается ко мне с наполненным какой-то хренью шприцом. Джим сидит в своем кресле, голова откинулась назад, лицо все посинело, изо рта тонкой струей бежит пена.
Мне хватает десяти секунд, что показались мне вечностью, для того чтобы оказаться рядом с ней, выбить шприц из руки, а следом отправить ее в нокаут четким хорошо поставленным ударом в челюсть – оказывается не зря пару лет ходила на бокс. Пока эта сука валяется в отключке я кидаюсь к Джиму, падая перед его креслом на колени, чувствуя как расшибаю их в кровь об кафель, и ощущаю как паника подкатывает ко мне волнами.
– У него нет пульса… – шепчу я, и вскоре шепот перерастает в полноценный крик. – Сделайте же что-нибудь, он не дышит.
Несколько медсестер оттаскивают меня от мужа, в то время как санитар и доктор МакКалистер вытаскивают его из кресла и кладут на спину. Платиновый блондин тут же начинает делать ему непрямой массаж сердца, пока санитар проверяет его рот на наличие западающего языка или рвотных масс.
– Раз, два, три, четыре, – словно в тумане я слышу отсчет голос доктора, – давай, ну, же!
– Сердце забилось! – подтвержает санитар.
– Тащите нолаксон, 2 милилитра сразу! – кричит Теодор, одна из медсестер, что держала меня, бросается к ящику с лекарствами, быстро набирает шприц и отдает его доктору.
Не проходит и двух минут, как лекарство срабатывает и тяжелый выдох оглушает тишину, поселившуюся в кабинете.
– На каталку его и в палату, следите за состоянием и возьмите кровь на анализ, и тот шприц тоже, – отдает команды МакКалистер, – охрана, в наручники эту женщину и вызовите, наконец, полицию. А с вами потом начальство будет разговаривать, какого хрена вы пропускаете незнакомых людей не являющихся ни пациентами, ни рабочими, вам на то базу данных и сделали, что бы вы всех проверяли! И позвоните родителям Джеймса Николсона, он мой пациент, данные все должны быть в компьютере.
Давай, дыши, Дженнифер, все хорошо, все хорошо. Вдох-выдох.
– Миссис Николсон, – Теодор вмиг оказывается рядом со мной, проверяя мое состояние. – Слышите меня? Все хорошо, ваш муж пришел в сознание и это уже хорошо, мы выясним, что ему в кололи. Дженнифер!
Я дергаюсь.
Поднимаю на мужчину расфокусированный взгляд и чувствую, как соленые жгучие слезы размывают его лицо, что находится прямо предо мной. Я лишь раз в жизни столкнулась со смерть, и это нанесло мне внушительную психологическую травму. И даже если мы с ним не ладим, какой-то части меня он дорог. Я так привыкла быть рядом с ним хоть как-то, что потерять его для меня является очень болезненной ситуацией.
– Все хорошо, дышите.
Я повторяю за ним. Вдох-выдох. Вдох…
Глава 14.
Дженнифер.
– Дженнифер, что случилось? – спустя полчаса после происшествия в палату, где вновь лежал мой муж без сознания, влетел сначала Редмонд, а следом за ним вся в слезах Элизабет. – Дженнифер!
Он буквально упал на колени перед креслом, в котором я сидела лишь бы заглянуть в мои глаза, что просто горели от соленых слез, стекающих по моим щекам. Медсестра хоть и вколола мне успокоительное, но оно слабо помогало, я просто не могла прийти в себе, меня всю трясло.
– Дженни, – мужчина мягко приподнимает мое лицо за подбородок, как можно ласковее заглядывая в мои глаза. – Прошу тебя успокойся. Давай, вдох-выдох. Расскажи мне все, пожалуйста.
– Я.. я, простите меня, мистер Николсон, вы ведь просили не оставлять его одного, но это же больница, я думала здесь ничего произойти не может, – я снова всхлипывая, перед глазами все ещё стоит картина с бездыханным телом в кресле. – Я отошла к его лечащему врачу, мне надо было с ним поговорить, а его отдала физиотерапевту в руки. Меня не было около десяти-пятнадцати минут, только потом до меня дошло, что эту женщину я не видела ни разу. Уточнила у доктора, он подтвердил мои опасения, что никого новенького не нанимали, я тут же побежала к нему. Но я опоздала, эта женщина уже вколола ему что-то, во второй раз ей этого не удалось, я смогла ее остановить. Простите, меня, мистер Николсон…
Я снова всхлипываю, закрывая лицо руками – страх потери, который преследовал меня по пятам, с тех самых пор, как я потеряла маму, пробирал до дрожи. И хотя мы с Джимом толком-то и не поладили, он все равно немного, но стал мне дорог. Да и вообще, покажите мне человека, который не боится смерти.
– Тш, тише, милая, – Редмонд мягко обнимает меня, поглаживая по спине, и вскоре я успокаиваюсь в его теплых объятиях. – Ты ни в чем не виновата, ты спасла его. Слышишь? Если бы не ты, наш сын был бы мертв.
– Простите…
Я греюсь в его руках, он ласково перебирает мои волосы, поглаживает по спине, до тех пор, пока нас не прерывает звук открывшейся двери и тихий кашель.
– Док, – я поднимаю на врача свои красные глаза, мистер Николсон привстает, но руку с моего плеча не убирает, а Элизабет, сидя около кровати Джеймса, с надеждой поглядывает на мужчину, что принес нам вести. – Вы узнали что-нибудь?
– Да, мы провели экстренный анализ крови, и выяснили, что вкололи вашему мужу, – Теодор чуть вздыхает, потирая переносицу и заглядывая в бумаги, что принес с собой. – Это была смесь наркотиков, кокаина и героина, которая и вызвала передоз и остановку сердца. Сейчас мы поставим ему физраствор для очищения крови, но эти вещества психотропные, и ломка с другими побочными эффектами, такими как тошнота, агрессия, депрессия, проявится сразу же как начнется период детоксикации.
– Но с нашим сыном ведь все будет в порядке? – тихий голос миссис Николсон полон боли, и чувство вины вновь захлёстывает меня, как я могла оставить его одного. Будь я рядом, этого бы не случилось.
– Все верно, ваш сын поправится, просто нужно будет много терпения, чтобы пережить этот период. Он познал эффект наркотиков, и если он ему понравился, будет очень сложно, придется следить за ним постоянно, чтобы он не нашел ещё. Зависимость такая опасная вещь, от которой очень не просто избавиться.
Черт, дрожь в теле не прекращается.Мне страшно, хоть и сказали, что жизни Джима ничего больше не угрожает. Такое чувство, что смерть дышит мне в спину, пытаясь забрать у меня тех, кто хоть сколько-нибудь дорог мне.
– Мистер Николсон, там приехали детективы, и хотели бы поговорить с вами и женой вашего сына. Им необходимо расспросить вас обо всем. Мы уже дали свои показания, ваша очередь.
– Милая, давай, вставай, пойдем, – Редмонд мягко тянет на себя, после крепко держит за плечи, чтобы я не упала обратно – на дрожащих коленях особо не устоишь – и ведет меня к выходу.
Там в коридоре настоящий переполох: некоторый медсестры носятся туда-сюда, охранники держат, стоят около той женщины одетой в медицинский халат, она уже пришла в сознание, но на лице красуется смачный синяк и разбита губа, на руках надеты наручники. Двое мужчин с жетонами детективов подходят к нам, как только мы выходим из палаты.
– Здравствуйте, меня зовут Маркус Эдинберг, а это мой напарник Феликс Минтр, – темноволосый мужчина, что представился Маркусом, смотрит на меня мягким взглядом карих глаз, стараясь не тревожить. – Жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, но нам необходимо узнать, что же произошло?
Я тихо вздыхаю. Хватка Редмонда становится на порядок крепче, возможно даже останутся синяки
– Давайте присядем, моей невестке несколько нехорошо, – Николсон-старший указывает на стулья, что стоят неподалеку, и осторожно тянет меня за собой. – Если честно, я начал подозревать что, что-то не так, когда моего сына сбили. Это случилось в конце июня, он переходил дорогу на зелёный свет, возвращаясь домой, как мотоциклист, выехавший на красный снес его. Он скрылся с места происшествия, полиция до сих пор его не нашла. Подозреваю, что это может быть, как то связано с тем, что он завещал все, что ему принадлежит одной женщине.
Что блять?
Я резко поднимаю голову, взгляд мигом находит Редмонда, и я вижу, как напряжены его плечи, как он старается не смотреть в мою сторону.
– Не его жене? – уточняет Феликс.
– Ну, знаете, – мой голос переходит в шипение, – нас женили насильно, я не была против его любовницы, пока мать вашу я не узнала, что этот гандон подписал все ей. Даже то, что по праву принадлежит мне и моему отцу. Какого хрена, мистер Николсон, вы молчали?
Яростный вопль проносится по всей больнице, отскакивая от стен.
– Вы поэтому просили ни на шаг от него не отходить? Потому что все знали? Или потому что вместе с вашей женой думали, что сыночек переключится на меня, если я буду все время рядом, а потом он и завещание переделает? Так что-ли!? Да по вашему мнению он вообще доживет до того момента, как сможет обратить внимание на меня!? Эта сука его прикончить раньше, чем все произойдет.
– Миссис Николсон, успокойтесь, пожалуйста, – просит меня детектив Эдинберг, пока кого напарник в явном удивление записывает все мои слова.
– Знаете, что, все эти успокойтесь, или вы в порядке у меня уже в кишках сидят, – фырчу я. – Заколебало меня все уже. Мелисса Уайт, так зовут его подстилку. Сегодня она приходила к нам домой, впаривала нам то, что узнала – от кого неизвестно – что с этим сучонышом действительно случилось. Пыталась втереть нам то, что хочет заботиться о нем, что игнорила его последнюю неделю, потому что раздумывала рад ситуацией, а этот придурок рот разинув, слушал ее. Она явно хотела поехать с нами сюда, видимо решила убедиться, что в этот раз его точно прикончат.
– Спасибо за информацию, миссис Николсон, мы все проверим, обязательно, – кивает Феликс.
– Дженнифер…
– Лучше замолчите, ваш драгоценный сынишка решил захапать себе все, что мой отец заработал и передать своей шалашовке, а вы это покрывали. Может вам самому начать заботится о нем, а!?
Я круто разворачиваюсь и ухожу подальше от них всех, мне надо успокоиться. Холодный пасмурный воздух будет самое оно. Дождь всегда хорошо прятал чувства людей…
Джеймс.
Только придя в сознание, я почувствовал дикую ломоту во всем теле, будто по мне несколько часов к ряду скакали лошади или даже слоны. Голова раскалывалась, мозг, будто плавился от невероятной температуры, руки дрожали, словно после лютой попойки. Где-то сбоку что-то мерно напикивало, черт, где я вообще?
Последнее, что я помню это как Дженнифер прикатила меня в больницу на терапию и уколы, меня увезла докторша, а потом просто темнота.. Неужели я потерял сознание? Получается, я все ещё в больнице..
Тихий стон сорвался с моих губ. Ненавижу эти стены, они мне так настоиграли уже за эти два месяца, что я здесь пролежал.
– Сыночек, – с левой стороны услышал голос матери, и в нем было столько нежности, беспокойства и заботы, что мне вновь захотелось оказаться в детстве и пожаловаться любимой матушке на все. – Как ты себя чувствуешь?
– Паршиво если честно, что произошло? Я ни черта не помню..
– Ну, ещё бы ты что-то помнил после того-то коктейля, что тебе вкололи, – голос Дженнифер полон злобы, желчи и раздражения. Что я блять уже успел сделать? – Я гляжу, ты прямо жаждешь тот свет повидать, не оставляешь попыток.
– Чего? – я себя и так чувствую просто отвратительно, а тут ещё эта ядовитая змея своим ядом плещет.
– Того, – ее губы искажаются в жёсткой ухмылке, а глаза прямо-таки горят адским пламенем. Она делает шаг ко мне, и отец вмиг становится на ее пути..
– Защитничек нашелся, – буквально выплюнула девушка, – лучше свалите с дороги, мистер Николсон, иначе я за себя не отвечаю.
Дженнифер разминает левый кулак, и я замечаю, что ее костяшки немного сбиты. Отец отступает, тихо молвя мне «Сам виноват».
– А теперь не объяснишь ли ты мне, дорогой мой, муженёк, какого это лешего бизнес моего отца отойдет после твоей скорой кончины твоей прошмандовке!? Ты совсем мозги растерял со своей сопливой влюблённостью?
– Твоего отца? – я несколько охриневаю. – Мой вообще-то тоже приложил не мало усилий.
– Не забывай, что тридцать процентов рынка принадлежит моему отцу, сранный ты гавнюк! Мой отец забыл обо всех, чтобы поднять этот бизнес, моя мама умерла из-за того, что он так и не понял, что она больна, она отдала жизнь за эту чертову компанию! Я вышла замуж за долбанного кретина, которому сука, что перед ним ноги раздвигает, была важнее меня, а теперь ты еще и ей все отдаешь!? Да у тебя весь мозг в член стек, долбоящер ты эдакий!
Она приближается ко мне впритык настолько быстро, что на секунду у меня перед глазами все расплывается.
– Ты сучоныш, видимо так и не понял, кто пытается тебя убить? – зло рычит она мне в лицо. – Спустя пару недель после того, как ты написал завещание, тебя сбивает мотоциклист, первая затея провалилась, вот незадача-то, да? Теперь, после того, как эта дрянь нас подкараулила и узнала, куда мы едем, тебе вкалывают коктейль из героина и кокаина, и ты думаешь, что все так просто? Ты действительно, все еще думаешь, что твоя шлюшка не причем!?
Я словно в замедленном действии вижу, как ее зрачки расширяются, голова с силой поворачивается в сторону, а звонкая пощечина оглушает наступившую тишину. Лишь мама спустя пару секунд вскрикивает.
Алая струя течет из ее разбитой губы, пачкая подбородок, и падает на белоснежное покрывало, что лежит на моем теле. Дженнифер опускает голову вниз, руки ее и плечи дрожат, и я замечаю, как пара слезинок стекает по ее щекам.
– Вот теперь… – хрипло выдыхает она. – Вот теперь, мистер и миссис Николсон, вы будете сами заботиться о своем сыне. После этого я к нему и на шаг не приближусь. Хотя, знаете, что, – она резко поднимает голову, отодвигаясь от меня, и с вызовом в карих очах смотрит на моих родителей. – Вызовете ему лучше его сучку, что будет обслуживать его и на задних лапках стриптиз танцевать, а также менять подгузники, водить в ебанную больницу и чуть ли не задницу ему подтирать. Меня не ебет больше его комфорт, пусть она его хоть сама придушит, мне будет насрать. Я сейчас же собираю вещи и возвращаюсь к отцу домой, уж поверьте, он найдет способ, чтобы приструнить вашего зазнавшегося ублюдка.
– Дженнифер, – крепкая хватка отца на ее руки, ощущается даже с такого расстояния.
– Что такое,мистер Николсон, – она дерзко ухмыляется и даже не морщится от боли в разбитой губе, пока кровь стекает все ниже, – неужели испугались моего папаши? Или решили пожалеть обиженную невестку? Да идите вы знаете, куда со своим долбанным семейством!? Я столького дерьма натерпелась за всю жизнь, что не собираюсь больше находится и секунды в вашем окружении, ясно вам!?
Ее голос срывается на крик. А мне почему-то больно. Она тоже уходит от меня, отворачивается, и я сам в этом виноват…
– Мне уже плевать на то, что вы можете мне предложить, если я поставлю его на ноги, плевать на ваши проблемы, на его потаскуху, что скоро наверняка примчится сюда, потому что«случайно»узнает, что с ним случилось. Мне будет даже срать на то, если она вас всех нагнет и облапошит, мой отец не даст своему бизнесу сгинуть. А вот вам придется не сладко. Ждите юристов от мистера Харриса.
Дженнифер выдергивает руку из отцовской хватки и последующий хлопок дверью, действительно,ломаетменя…
______________
Пожалуйста, скажите, вам нравится то, что я пишу???
