Текст книги "Пани сумасбродка (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Широковатые брови выщипали, и её это уродовало; плюс ко всему их покрасили в тёмный цвет, нарисовали мушку на щеке, и она стала похожа на глупую куклу Барби.

Барби! Потом об этом подумаю! Не до преступников сейчас!

– О чём ты только думала? – гневно воскликнула я, – немедленно возвращайся в салон, и переделай всё это!

– Я хочу быть красивой! – заныла Арина.

– Ты и так красивая! – возмущённо воскликнула я, – что ты натворила?!!!

– Мне Каролина велела!

– Что значит – велела? – не поняла я.

– Она мне сказала, что её тип самый эффектный, что на таких всегда западали мужчины. Что яркие блондинки больше нравятся.

– Ты в этом уверена? – не сдержала я смеха, – что касается лично меня, то я любую блондинку перебью. Знаешь, каких женщин выбирают мужчины? Они выбирают личность! За мной такие мужчины бегают, что хоть стой, хоть падай. А ты дурёха! Но я помогу, найду тебе мужа, только сначала это уродство надо переделать. Салон уже закрылся, но я всё тебе переделаю, пусть не сейчас, – и я повернула ключ в зажигании.

Я была злая, как сто тысяч чертей, и домчала до Крыницы очень быстро, но, увидев прямо перед домом машины полиции, вздрогнула. Что опять?

В сердце тут же закралась тревога, выскочив из авто, я бросилась в дом, и налетела на Макса.

– Что стряслось? – выдохнула я.

– Убийство, – хмуро сказал Максим, – какого-то англичанина застрелили.

– Час от часу не легче, – пробормотала я, – что за англичанин? Не припомню, чтобы с нами жил выходец из туманного Альбиона.

– А он тут и не жил, – ответил Максим, – его нашли в доме, документы были при нём, и инспектор быстро вычислил, что он остановился в отеле.

– И что это за англичанин? Как его зовут?

– Некто Джек Фойл, – Макс огляделся по сторонам, – прилетел вчера из Лондона, и остановился в отеле, больше я ничего не знаю.

– А где инспектор? – спросила я.

– Поехал в отель, разбирается, а я тут за обстоятельствами слежу. Труп уже унесли.

– Хоть траекторию выстрела вычислили? – вздохнула я.

– Стреляли, как показала экспертиза, вон от того дерева, – Макс повёл меня на улицу, и подвёл к старому дубу, – убитый лежал около этого, – указал он на соседний дуб. Я оглядела место происшествия, и спросила:

– Хоть кто-нибудь что-нибудь видел?

– Никто, совершенно.

– Здесь же полно рыбаков, – резонно воскликнула я, – и никто не обратил внимания на выстрел? Обалдеть можно!

– Полиция уже всех опросила, – вздохнул Максим, – кого могла, ничего себе, деревце счастья.

– Как ты сказал? – удивилась я, – что это значит?

– Да дерево это, мне Казимир сказал, счастливое. Около него в любви в своё время клялись, и все пары были счастливы, потому и называют, дерево счастья.

– Понятно, – растерянно кивнула я, Макса тем временем позвал

Казимир, и они стали о чём-то разговаривать, а ко мне подошла Маша.

– Привет, – тихо сказала она, – что же это делается?

– Убийства делаются, – ухмыльнулась я, и опомнилась, – извини.

– Ничего, – прошептала она, – но мне так хочется, чтобы Кшись был невиновен.

– Посмотрим, – пробормотала я, – смотри, лёгок на помине!

В самом деле, по пляжу шёл Кшиштоф, и вид у него был весьма озадаченный.

– Пошли, – потянула я Машу за собой, и мы боком, краем, кустарниками, стали красться за ним. Кшиштоф остановился посреди пляжа, и подобраться поближе не представлялось возможным. Я подняла глаза, осмотрела дерево, около которого мы затормозили, и сказала Маше:

– Полезли, – и ловко прыгнула на ветку, – ты чего тормозишь? По деревьям никогда не лазала?

– Да как-то не приходилось, – пролепетала она, и я протянула я ей руку.

– Давай, быстрее, – прошипела я, и втянула её на дерево.

– Мамочки! – она явно испугалась, но виду не подала, а я поудобнее устроилась на ветке, и вытащила бинокль, благо, сумка была с собой.

– Жалко, что мы его не слышим, – пробормотала я, рассматривая Кшиштофа в бинокль, – куда он пошёл?

Я и охнуть не успела, как он исчез, при чём стремительно, мы стали оглядываться. И чуть с дерева не упали, когда услышали голос.

– Что это тут за две особо крупные вороны? – внизу стоял

Кшиштоф, с наглой ухмылкой на лице, – девушки, а вы не боитесь оттуда свалиться?

– Если какой-нибудь не в меру ретивый охотник не подстрелит, то точно не свалимся, – скрипнула я зубами, и спрыгнула с дерева, а Машу снял Кшиштоф.

– И чего вы тут вынюхиваете? – ехидно спросил он, – за мной следите?

– А вы чего тут делаете? Очередных жертв в расход пускаете? – не удержалась я.

– Послушайте, Эвива, я тут не при чём, я не совершал ничего.

– Меня твоя тётка почти уверила в этом, – усмехнулась я.

– Откуда ты знаешь мою тётку? – опешил Кшиштоф, от неожиданности перейдя на неформальную форму общения, и тут же пришёл в себя, – понятно, села на хвост.

– Что за выражение? – ухмыльнулась я, – для хорошего мальчика не вполне приемлемое, слишком блатное.

– А на тебя только на блатняке и рявкать, – заявил этот нахал, – чего лезешь, куда тебя не просят? Я прекрасно знаю, кто тут всех убивает.

– Знаешь? – поразилась я, – и при этом ты спокойно смотришь, как тут « Резня в Техасе » происходит? Совсем спятил? Последний мозг растерял?

– Послушай, Эвива, не надо так кричать, – он засунул руки в карманы, – я в этом деле по уши. Но со светлой стороны, как и ты. Раз ты общалась с моей тёткой, значит, в курсе о том, что где-то в этих краях спрятаны драгоценности. Сам не знаю, где именно, но это из-за них весь сыр-бор разгорелся.

– Банально, – протянула я, – большинство преступлений совершаются ради денег, – озвучила я жизненный постулат.

– Верно, – Кшиштоф вынул из кармана сигареты, зажигалку, и раскурил одну сигарету.

– Так какого хрена вы бездействуете? – прищурила я глаза, – вы помогаете властям?

– Что-то вроде того.

– Это, каким образом? – ядовито осведомилась я, – наблюдаете за убийствами со стороны?

– Тут дело очень запутано, – выпустил он несколько колечек дыма, – но я нашёл убийцу, недавно вычислил, осталось только поймать с поличным. Тут замешано личное, и я должен взять за жабры главного виновника.

– Может, пояснишь? – нахмурилась я.

– Рано ещё объяснять, – спокойно ответил он, – это только мои догадки, а твёрдых оснований, и голых фактов, чтобы передать полиции, у меня нет.

– А драгоценности-то действительно существуют? – хотела знать я, – я не слишком верю досужим сплетням.

– И интернету не веришь? – усмехнулся он.

– В интернет чего только не выложат, – я пожала плечами.

– Выходки старого графа, – хмыкнул Кшиштоф, – знаешь, я бы хотел поговорить с тобой наедине, – он покосился на Машу.

– В чём дело? – посмотрела я на побледневшую девушку.

– Пошли, – он потянул меня в сторону, мы отошли ближе к морю, а Маша раскурила сигарету, и напряжённо вглядывалась в нас.

– Я её люблю! – выдохнул Кшиштоф, я приподняла бровь, и сочла за благо уточнить.

– Машку?

– Именно, – он отвёл глаза, – и я ни в чём не виновен! Меня подставили! И опять подставляют! Я в третий раз попадаю под раздачу, только на этот раз добровольно, желая помочь.

– Кому ты помогаешь?

– Одной девушке, её зовут Доминика. Сейчас я всё объясню, – и он стал рассказывать.

С тех пор, как он расстался с Машей, он в России почти не бывал. Есть у него такая нехорошая черта характера, сжигать за собой мосты, если не можешь ничего изменить. Решив навсегда забыть старое, и забыть девушку, которую он так любил, он уехал из страны. Местом своего пребывания он избрал Францию. Вёл оттуда свой бизнес в России через посредников, открыл свой бизнес в Польше, заработал ещё больше денег, но любовь повторно не обрёл.

Видимо, на судьбе ему было написано, любить только одну, а другие не только не затмевали ту, единственную, но даже казались какими-то скучными и пресными.

Но господин случай на то и существует, чтобы устраивать людям небольшие встряски. Однажды, возвращаясь в свой особняк под Парижем, Кшиштоф стал свидетелем аварии, и не смог проехать мимо. Счёт шёл буквально на секунды, но он успел вытащить из горящей машины женщину, и через мгновенье прогремел взрыв.

Родные этой женщины, да и сама она, не знали, как его благодарить, и в тот момент он почувствовал, что хочет творить добро. Что хочет помогать людям, помогать властям, бороться за справедливость. И он помогал. По мере своих сил, конечно, потому что жандармы не в восторге от его помощи.

В управлении его уже знали, и постоянно сердились, когда понимали, что он замешан в очередное дело, и у него даже имеется знакомый представитель власти. И этот представитель категорично предупредил Кшиштофа, чтобы тот не смел больше соваться в дела правоохранительных органов.

Кшиштоф говорил, а у меня в душе родилось тепло к этому человеку. Я понимала его отношение к людям, и, наконец, разглядела Кшиштофа по существу. И я почти уверена, что он ничего противозаконного не совершал. Дойдя до этого, я всерьёз озадачилась, вспомнив разговор с Женей, но решила пока не отвлекать Кшиштофа.

Поскольку его частную деятельность пресекали, Кшиштоф придумал выход, и открыл частное сыскное агентство, чем довёл до белого каления жандармов.

Поначалу в агентство обращались лишь обманутые супруги, с просьбой, проследить за их половинками. Но у Кшиштофа имеется хорошо налаженный бизнес, и ему не было необходимости хвататься за что попало. Он выбирал загадки, собрал команду, и сейчас его агентство приносит стабильный доход.

Месяц назад в агентство обратилась женщина, звали её Вероника, Вероника Янчевская. Суть её проблемы заключалась в её сестре, которая пропала полгода назад. Конечно, Вероника обратилась в жандармерию, но они до сих пор ничего не сделали. Девушка пропала, и где она сейчас, и что с ней, одному Богу известно.

Доминика и Вероника наполовину русские, по материнской крови, но родились и выросли в Варшаве, окончили институт, а потом появилась возможность уехать в Париж, работать по контракту. Архитекторы по образованию, они устроились в одну дизайнерскую фирму, пройдя соответствующие курсы.

Сначала всё шло отлично, но Доминика вдруг стала вести себя странно. Обычно сёстры ничего не скрывали друг от друга, делились малейшим, что происходило в жизни обеих, и

странные звонки, зазвучавшие в доме, удивили Веронику.

Доминика явно что-то скрывала, она стала скрытной,

задумчивой, и растерянной. В роковой день рано утром раздался телефонный звонок, Доминика мало что сказала, кинула:

– Выезжаю, – и без лишних слов выбежала из квартиры, ничего не объясняя сестре.

Вероника извелась за весь день, сестра не отвечала на звонки, вообще не реагировала, и на следующий день не пришла, в итоге она обратилась в жандармерию. Но представители власти ей ничем не помогли, приняли заявление, и до сих пор занимаются расследованием, а Вероника решила действовать.

Конечно, Кшиштофа это заинтересовало, и он стал наводить справки о сёстрах. Всё подтвердилось, образование архитектурно-строительное, работают дизайнерами, ранее не привлекались.

Казалось, что ситуация тупиковая, все знакомые в один голос твердили, что сёстры, девушки на редкость сплочённые. Никаких секретов не имели, очень общительные, но они всегда были вместе, неразлучно. У обоих были парни, и

Кшиштоф лично допросил Армана и Пьера, но разговор с ними ничего не дал, но через пару дней наступила некоторая ясность.

Пьер любил Доминику, и хотел сделать ей предложение, но, прежде чем, думать о женитьбе, он должен был окончить медицинский институт, и учился он в Лондоне. Доминика как-то приехала к нему в Англию, и что-то с ней произошло. Пьер сам не понял, но его подружка стала на некоторое время странной, задумчивой, даже испуганной. Словно она что-то обдумывала, а потом вдруг резко вернулась к жизни, будто бы нашла оптимальное для себя решение. Пьер и думать забыл об этой метаморфозе, но после исчезновения девушки, и допросов, неожиданно вспомнил.

Пришлось Кшиштофу ехать в Лондон с Пьером. Они

вспоминали по минутам, как Пьер с Доминикой проводили время, и выяснилось, что Ника стала странной, когда она заходила к нему в институт. Конкретно, в тот день Пьер задерживался на лекциях, Ника его ждала, потом она посетила дамскую комнату, и вышла оттуда странной, испуганной.

Пьер спрашивал её, что случилось, но вразумительного ответа не получил.

– Но я всё выяснил, – сказал Кшиштоф, и замолчал. Поганец! На самом интригующем месте!

– Так кто убийца? – хотела знать я.

– Не могу сказать, – вздохнул Кшиштоф, – это только мои предположения, и я должен их проверить.

– Идиот! Ещё трупы будут! Меня за мою самодеятельность уже прошерстили в полиции, а тебя вообще пришибут, если не сдашь убийцу. Почему ты молчишь?

– Хорошо, скажу, тут замешана Машина тётка.

– Что ты сказал? – я своим ушам не поверила, – что за бред? Она же в Москве в данный момент! Человек не может находиться в двух местах одновременно!

– Верно, не может, – кивнул он, – но убивает другой человек, а она подстрекатель.

– Кого ты подозреваешь? – я чуть ли ногами не затопала, но он ничего сказать не успел, я по выражению его лица поняла, что на пляже посторонний. Обернулась, и увидела инспектора,

Яцека, и Макса. Шли они в нашу сторону. Заметив троицу, Маша бросилась к нам, и испуганно спросила:

– В чём дело?

– Сама ещё не знаю, – протянула я, – добрый день, инспектор.

– Действительно, – кивнул пан Седляк, – день добрый, даже очень добрый, потому что убийца найден.

– Найден? – опешила я, – и кто он?

– Стоит перед вами, – кивнул он на Кшиштофа, – пан Каминский, вы арестованы по обвинению в убийстве трёх человек, пройдёмте в отделение.

Маша тихо ахнула, Яцек ухмыльнулся, по выражению его лица было ясно, что это ему доставляет удовольствие, и я запоздало почувствовала неприязнь к нему. Похоже, ему доставляет радость тот факт, что невинного человека за решётку посадят. Покосившись на хмурого супруга, я встала на дыбы, разве что шерсть на загривке не поднялась, как у моей кошки Маньки, когда она видит чужую собаку у нас на участке. С той разницей, что у меня шерсть отсутствует, зато красными пятнами пошла. Видимо, Макс догадался об обуревавших меня чувствах, и схватил меня за руку, но я тут же вырвалась,

готовая инспектору лицо расцарапать.

– Вы же обещали! – заорала я не своим голосом, – мы же договорились!

– Обещал, – кивнул пан Седляк, – но дело в том, что у меня имеются неоспоримые улики.

– Это, какие же, интересно? – продолжала я вопить на весь пляж.

– Найден пистолет с его отпечатками пальцев, мы пробили их по базе данных, и это оказались отпечатки Каминского, – бесстрастно ответил инспектор, – извините Эвива, но я ничего не могу сделать в такой ситуации.

Я словно на стену налетела, посмотрела на Кшиштофа, потом на инспектора, и опять повернулась к Кшиштофу.

– Ты всё знаешь, – негромко сказал он, кивнув мне, – теперь твоя очередь, – и позволил себя увести.

– О чём это он? – Макс посмотрел вслед инспектору и

Кшиштофу.

– Ни о чём, – рассеянно ответила я, обогнула их, и пошла по направлению леса. Было, о чём поразмыслить, и к тому же я злилась. Как он умудрился оставить отпечатки на пистолете? Как бы там ни было, но я ему поверила, и сейчас была несказанно взбешена. Конечно, факты, против них не попрёшь, но я верила его словам о непричастности, и не понимала ничего.

– Подожди, – Маша догнала меня, – в чём дело? Он ведь не виноват?

– Не виноват, – эхом отозвалась я, – я не знаю точно, – повернулась я к ней, – но я ему поверила. Он мне много чего интересного рассказал, дал мне ниточки к этому делу. Так что успокойся, я буду выяснять, откуда взялись его отпечатки на этом пистолете.

– Что он тебе рассказал?

– Не важно, – отмахнулась я, – он мне не сказал, но я думаю, что он не хотел бы, чтобы ты пока знала, извини.

– Что вы от меня всё скрываете? – возмущённо воскликнула Маша, – это нечестно! Я не расстроюсь! Я просто хочу помогать!

– Я обычно сама веду расследование! – сурово воскликнула я, – я

даже мужа стараюсь в курс дела не вводить. Единственный, с

кем я обсуждала малейшие детали, это мой бывший.

– Понимаю, – кивнула Маша, – наверное, тебе сейчас больно?

– Больно, – рассеянно отозвалась я, – любовь – страшная сила, а он из меня всю кровь выпил, выражаясь, конечно, фигурально, но я всё равно его люблю, – у меня потекли слёзы.

– Не плачь, – Маша коснулась моего плеча, – всё будет хорошо. Может, всё-таки расскажешь?

– Ни за что! – резко ответила я, – извини, – и пошла домой.

Я злилась на саму себя, потому что не могла ничего сделать.

Как могли оказаться отпечатки на пистолете? Он касался пистолета? Что это за пистолет? Значит, всё не так просто. Он мне немало рассказал, но мог бы прояснить ещё кое-какие моменты. Я вошла в прихожую, уже расстегнула молнию на сапоге, и замерла. Резко распрямившись, я открыла сумочку, висевшую у меня на плече, и вынула записку, которую нашла, когда осматривала подвал после нападения на пани Ядвигу.

– Чертобесие! – сорвалось у меня с языка, рванув молнию на сапоге, я выскочила на улицу, и бросилась к дубу.

Огромное было дерево, и всё в надписях, сделанных явно ножом. Конечно, нехорошо топтаться на месте преступления, но эксперты здесь уже всё осмотрели, и я особого урона не нанесу. Значит, вот тут у нас юг, вот тут у нас запад, должно быть где-то посередине, и я пошла вперёд. Преодолев примерно сто метров, я остановилась, потом сделала ещё шаг, огляделась, и увидела нечто.

К этому месту я никогда не ходила, даже не видела, потому что тут всё было закрыто деревьями, но теперь, в связи с последними событиями, я знала, что здесь что-то должно быть. Этим что-то была старая статуя, в виде русалки, и мне сразу стало понятно, когда я её увидела, что это за « дева озера ».

Оставалась последняя фраза, про сто восемьдесят градусов, и вот тут я впала в ступор. Русалка в наличии, имение тут когда-то стояло, по рассказам, хозяин продал его, и уехал в Англию. У Мильтонов была здесь собственность, наверное, именно здесь Уильям и познакомился с Иреной Кристиной

Вежлицкой, а потом продал имение, не подозревая, что его отец здесь спрятал драгоценности.

Задавшись вопросами, я обошла статую, и вдруг запнулась обо

что-то каблуком, и упала на землю. Я сначала даже не поняла,

за что зацепилась, пригляделась, и обнаружила нечто, похожее на рычаг. Сто восемьдесят градусов, говорите?

Я встала, и силой нажала на этот рычаг, надавив на него ногой. Я ожидала, что тут какой-то подвох, помнила слова пани Аниты про то, что сокровище не так просто достать.

И отскочила в сторону. Правильно сделала, потому что тут же из небольшого отверстия вылетели маленькие стрелки.

Мало было бы приятного, если бы они мне в ногу вонзились. Граф большой оригинал в своём роде, решил хорошо проучить доченьку.

Ожидая ещё сюрпризы, я потянула дверцу, осторожно заглянула внутрь, и увидела свёрток. Он был небольшой, но пожелтевший от времени. Я вынула из ниши, находившейся под статуей, нечто, завёрнутое в старую, английскую газету, и закрыла тайник. К счастью, никаких подвохов больше не было, я сунула свёрток под куртку, и помчалась домой.

Не снимая обуви, я вбежала в комнату, защёлкнула щеколду, и только потом скинула верхнюю одежду, положив свёрток на кровать.

Не успела я распаковать его, как дверь сначала подёргали, потом раздался стук, и я машинально сунула свёрток под одеяло.

– Викуль, ты чего заперлась? – это был Макс, и я вздохнула с облегчением, встала, и открыла дверь. Впустив супруга, я опять защёлкнула щеколду.

– Смотри, – и вынула свёрток.

– Что это такое? – удивился Максим.

– Сокровище, за которым наш убийца охотится, – объяснила я, и Макс слегка оторопел.

– Что за шутки? – посмотрел он на свёрток у меня в руках, и мне пришлось всё ему объяснить.

– А, когда ты рассказал о дереве счастья, до меня вдруг дошло, – я села на кровать, – и я его вытащила, – и развернула газету. Внутри оказался бархатный мешочек, завязанный на кокетливый бантик, развязав который, я перевернула мешочек. Представшие нашему взору драгоценности превосходили все самые смелые мечты, даже Макса проняло.

– Господи! – вырвалось у него, – вот это да! Хотя те

драгоценности, что тебе Димка надарил, недалеко от этих

ушли, – он взял ожерелье, и стал его рассматривать, – изумительная работа, изящная, вроде и ярко, но не аляповато. А камни какие крупные.

– Красные и чёрные бриллианты, и старинные рубины, – вздохнула я, – всё самого лучшего качества, – а это что такое? Это что-то было квадратом, вернее, кубом, тяжёлым, вроде как слоновая кость, вообщем, что-то непонятное.

Я отложила его, решив потом разобраться, взяла кольцо, и примерила его на указательный палец.

– Мне оно идёт?

– Ещё как идёт, – заверил меня Максим, – с ума сойти! Это же целое состояние! Здесь каждая вещица на миллион тянет! И теперь оно твоё! Или ты хочешь отказаться?

– Отнюдь, – улыбнулась я, – не видела, не грезила, но отказаться от такой красоты свыше моих сил. Но надо ещё убийцу найти, и у меня есть идея.

– Какого ещё убийцу? – Макс удивлённо на меня посмотрел, -

Кшиштоф в тюрьме.

– Кшиштоф не убийца! – рубанула я с плеча, – я с ним успела поговорить, прежде чем, инспектор успел его арестовать.

– Ты не веришь в его виновность, – кивнул Максим, скорее утвердительно, чем вопросительно, – ладно, пусть будет так. И что мы имеем?

– Кшиштоф такой же любитель, как и я, только я достаю родную милицию, а он жандармов в Париже. Но он открыл детективное агентство, чтобы его стражи порядка не доставали, и спокойно помогает людям. К нему обратилась одна девушка, у неё пропала сестра, Кшиштоф успел опросить несколько людей, и пришёл к выводу, что тут замешана Машина тётка.

– Зорина? – уточнил Максим.

– Зорина, – кивнула я, – он мне ничего не успел объяснить, с хронологией у него слабовато, весьма хаотично рассказывал. Пропала некая Доминика Янчевская, и её сестра, Вероника, сначала обратилась в полицию, а потом к Кшиштофу, – я начала сначала, и Макс озадачился.

– Нужно больше информации, – хмуро заявил Максим, – звони своему Марату. Я не хочу светиться, по своим каналам наводя справки, а то генерал потом с меня скальп снимет.

Я лишь кивнула, и набрала Марата. Минуту слушала гудки,

потом в трубке щёлкнуло.

– Привет, – весело воскликнул Марат.

– Привет, – не столь весело ответила ему я, – будь другом, найди информацию на сестёр Янчевских, Веронику и Доминику. Они полячки, по образованию архитекторы, работают в Париже, в одной дизайнерской фирме. И ещё мне нужен электронный адрес Барбары Мильтон. Это возможно?

– Постараюсь, – сказал Марат, а я продолжала « нагружать » друга.

– И ещё мне нужна информация о Джеке Фойле, он англичанин, недавно пересёк границу Польши.

– Ещё указания будут? – деловито осведомился Марат.

– Это пока всё, – оптимистично воскликнула я, – когда можно звонить?

– Я завтра сам позвоню, – пообещал Марат, и отключился, а я взяла со стола ноутбук, и уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки.

– Что ты хочешь найти? – спросил Максим.

– Нужно решить вопрос с кладом, – пояснила я, выходя в Интернет, – мне нужен юрист, он свяжется с ювелирами, которые подтвердят художественную ценность, и оценят драгоценности. Таким образом я буду полноправным владельцем.

– Подожди, – остановил меня Максим, – а как же Кшиштоф?

– А что Кшиштоф? – не поняла я.

– Если ты объявишь о том, что драгоценности найдены, то убийца удерёт из Крыницы. Естественно, он не захочет ни за что нести ответственность, а все улики против Кшиштофа, никто разбираться не станет. Его просто посадят, а преступник снова затеет что-нибудь, но уже в другой стране. А Каминский будет сидеть в тюрьме? За преступление, которое не совершал? Думаю, не стоит пока это обнародовать.

– А ведь ты прав, – я хотела захлопнуть крышку ноутбука, но Макс меня остановил.

– Подожди, ты всё-таки позвони туда, спрячь драгоценности в банк, и попроси юристов, чтобы они пока не объявляли на весь свет, что сокровище найдено. Объясни им ситуацию.

– Ты просто гений, – протянула я, – конечно, так и надо

поступить, но у меня тоже есть идея.

– Какая? – заинтересовался Максим.

– Нужно рассказать всем здесь, что сокровище найдено.

– Зачем? – Макс от неожиданности оторопел.

– Сейчас объясню, – я поудобнее устроилась на кровати, – мы договариваемся обо всём с юристами, ювелиры проверяют драгоценности на подлинность, и просим этих же ювелиров изготовить копию драгоценностей. Необязательно брать там рубины и золото, достаточно крашеных фианитов, полуминералов, и позолочённого серебра. Оригиналы я убираю в банковскую ячейку, а фальшивка будет находиться здесь.

– Хочешь спровоцировать преступника? – улыбнулся Максим, – умница! И это не сарказм! А с этим что делаем? – указал он на играющую гранями от света красоту.

– Нужно куда-нибудь спрятать, – озадачилась я, огляделась по сторонам, подумала, а потом собрала сверкающее великолепие в мешочек, и засунула в подушку. Очень удобные в этом плане подушки, с молниями сбоку. Вероятно, их такими сделали, чтобы можно было ещё пуха туда набить, или там пера, вообщем, вернуть ей прежний вид, когда подушки примнутся. Мне это было на руку, даже очень, а то я бы голову просто сломала.

Есть хотелось нестерпимо, но я решила сначала душ принять. Оставив Макса в комнате, я взяла красную пижаму, шёлковый халат, и отправилась в душ.

Тёплые струи воды меня согрели, это было приятно, я влезла в пижаму, накинула халат, и пошла на кухню.

Видимо, Ядвига уже ушла спать, на кухне никого не было, но в холодильнике я нашла кабанятину, положила себе на тарелку, взяла жареной рыбки, и стакан молока.

– Чем ты тут занимаешься? – заглянул на кухню Максим, – присоединюсь я к тебе, что-то тоже проголодался, – и он взял кабанятины, – вид у тебя озабоченный, – он сел около меня.

– Ещё бы мне не быть озабоченной, – протянула я, ковыряясь вилкой в рыбке.

– Хочешь на рыбалку? – спросил Максим.

– Конечно, – воодушевилась я, – это здорово. А чем Казимир собирается ловить?

– Наверное, сетями, – Макс засмеялся, – что на удочку наловишь?

– Действительно, – мне тоже стало смешно, – надеюсь, попадётся

барабулька, или гребешок, я их обожаю, особенно жареными на костре.

– Никогда не пробовал.

– Может, попробуешь, – обнадёжила я его, – это очень вкусно.

– Слушай, тут пиво есть. Будешь? – заглянул Макс в холодильник.

– Давай, – воодушевилась я, местное пиво не чета московскому, оно в сто крат лучше. Я как-то попробовала, купила в палатке, и оставила банку на скамейке, в парке как раз бомж находился, и он тут же кинулся к банке. Но вот чешское, венское, немецкое, польское, это совсем другое дело.

Мы распили на двоих банку пива, и отправились спать. А

Макс, кажется, решил сделать малыша в рекордно короткий срок, а я и не протестовала. Мне с ним хорошо, конечно, не так хорошо, как с Димой, но Макс тоже на многое способен.

Макс быстро уснул, а я, как всегда, лежала, завернувшись в простыню.

Мысли мелькали разные, и ощущение было, что мне чего-то не хватает, охапка сведений, а последнего пазла нет.

Совершено убийство в поезде, зачем-то отрубили палец. Зачем? На пальце дорогое кольцо, но украшение почему-то не взяли, и какое к этому всему имеет отношение госпожа Зорина?

Она вроде бы и в стороне, но в тоже время, связь с

Неониллой, машина, которую последняя непредумышленно испортила, шантаж. Вернее, угрозы оставить без жилья.

Но ведь именно Зорина отправила Неониллу в Польшу. Зачем? Сначала я думала, что именно Неонилла убила Барбару, вернее, Полину, но теперь я в ступоре.

Главное, драгоценности найдены, и я могу с чистой совестью изготовить подделку, и водить за нос бандитку.

За размышлениями я и не заметила, как уснула, казалось, спала всего ничего, но, когда открыла глаза, поняла, что наступило утро. Солнце светило сквозь занавеску, и меня это порадовало. Второй день нет дождя, на небе солнышко, и я кинулась в ванную.

Макса в комнате не было, куда-то подевался, переодевшись, я посмотрела, не пришла ли электронная почта, и пошла на

кухню, где с утра пораньше хозяйничала Ядвига.

– Как хоть дела? – устало спросила она, – нашли что-нибудь?

– Что-нибудь, – эхом отозвалась я, наливая себе кофе, – я медленно, но верно, приближаюсь к разгадке.

– Понятно, – усмехнулась она, – ладно, не буду доставать. Попробуй пирожки, с яблоками и грушей, как ты любишь.

– Супер, – протянула я, покончила с овсянкой, и взяла пирожок, – они у вас такие вкусные получаются! И не лень вам готовить для постояльцев?

– Для постояльцев я готовлю, что попроще, а к тебе у меня особое отношение. Да и потом, мои услуги повара входят в оплату.

– Так же, как и рыба, которую Казимир вылавливает? – засмеялась я.

– Конечно, – улыбнулась Ядвига, – но ведь никто не против! Я честно предлагаю свои услуги, и все соглашаются. Ведь люди сюда отдыхать едут, а не у плиты стоять.

– И то верно, – вздохнула я.

– Казик уже сети готовит, – сказала вдруг Ядвига, – так что, думаю, барабулька тебе обеспечена, да и гребешок тоже.

– Это как повезёт, – кивнула я, и в этот момент на кухне появились Макс с Казимиром, а с ними Яцек.

– Привет, любимая, – Макс чмокнул меня, а Казимир потёр руки.

– Отличненько, – воскликнул он, – сейчас порыбачим, а то в такую стихию и в море-то выйти страшно. Но сегодня будем ловить до победного! Эвива, а вы с нами?

– А вы рыбак, – усмехнулась я, – разве это не ваша коронная поговорка – женщина на корабле, к несчастью?

– У меня всего лишь катер, – махнул рукой Казимир, – и я не моряк, я именно рыбак, как ты и сказала.

– Понятно, – хмыкнула я, – катер не так жалко, как корабль. Ладно, прокачусь на катере, любопытно, – и мы впятером, к нам присоединилась и Маша, выпив кофе, вышли из дома.

– Сначала рыбки половим, – деловито сказал Казимир, – а потом зажарим на костерке, под водочку, самый кайф.

Мы погрузились на катер, я и Маша уселась на стульях, а мужчины занялись сетями, и мы устремились в открытое море.

Чем дальше мы отплывали от берега, тем неуютнее

становилось. Ветер усиливался, берега почти не было видно, и, наконец, мы остановились. Казимир разбирал сети, и до меня

вдруг дошло. Как он собирается ловить?

Ведь обычно, когда ловят сетью, её сначала устанавливают, насколько я знаю, на определённое время, а потом приезжают, и проверяют.

Не успела я об этом подумать, как Казимир выбрался на палубу, и у меня глаза расширились, когда я поняла, что он держит в руках взрывчатку. Размахнувшись, он швырнул взрывчатку в воду, и я даже пикнуть не успела, только чуть со стула не свалилась.

– Вы с ума сошли? – подскочила я, – что вы делаете? Это же незаконно! – но ответом мне послужил дружный смех, – а ты чего молчишь? – накинулась я на Макса.

– Это разовое явление, – пояснил мне супруг.

– Точно, – кивнул Казимир, – обычно я просто устанавливаю сети, и жду улова. Мы просто решили поразвлечься.