Текст книги "Пани сумасбродка (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Браконьерством? – ухмыльнулась я, – решили рыбку поглушить?

– Да ладно тебе, – Макс махнул рукой, – знаешь, сколько сейчас рыбы всплывёт?

– Представляю, – буркнула я, и перевалилась за борт, желая рассмотреть, как рыба будет всплывать.

Оглушённая, обитательница вод стала появляться на поверхности, и её было уйма. Мы с Машей только наблюдали, нас до вылавливания не допустили. Солнце играло бликами на воде, серебрило рыбу, и меня происходящее изрядно забавляло. Вскоре почти вся рыба была собрана, мужчины, мокрые, но довольные, забрались на палубу, и мы все закурили. В руках я держала динамит, а это был именно он, и заинтересованно рассматривала взрывчатку. Одновременно я затушила сигарету, и закурила другую, в руках находилась взрывчатка, и я и сама не поняла, как фитиль затрещал.

Я вскрикнула, и чуть не выронила злосчастный динамит, Маша едва успела его перехватить, и кинула Яцеку.

– Вы что творите? – возмущённо крикнул Максим, – дайте это сюда! – он кинулся к нам, и сам чуть не выронил. Его заставил подскочить Машин вскрик.

– Это не береговая охрана? – и мы нервно подскочили. В самом деле, в нашу сторону ехал катер.

И в этот момент Яцек перехватил взрывчатку, фитиль почти весь сгорел, и он в испуге кинул динамит за борт.

Взрыв прогремел в непосредственной близости от катера, катера охраны, его перевернуло, и водяные брызги долетели до нас.

– Скорее! – в панике вскрикнула я, и рванула в рубку.

Не умею управлять плавучими видами транспорта, но в этот момент паника парализовала мой мозг, и пальцы сами стали нажимать все кнопки подряд.

Где-то что-то загудело, я вцепилась руками в руль, или как там это называется, и катер рванул с такой скоростью, что я не удержалась на ногах. Повалилась на мешки с рыбой, с палубы послышался грохот, похоже, не одна я свалилась.

– Что ты вытворяешь? Сумасшедшая! – Макс добрался до управления посудиной, сам с трудом удерживая равновесие, и я открыла для себя новые стороны супруга.

Вот уж не думала, что он умеет управлять водным транспортом, но, тем не менее, он быстро выровнял катер.

– Извини, – встала я с рыбы, – испугалась.

– Немудрено, – бросил Макс в пространство, – но всё-таки ты лихачка!

– Эвива, милая, – спустился к нам Казимир, потирая бок, – вас нельзя допускать до техники, в миг всё переломаете.

Под впечатлением находились все, и дружно кинулись на меня, ведь динамит-то я подпалила, но быстро успокоились, и к берегу причалили.

Мужчины остались в рубке, а мы с Машей взялись разбирать рыбу, несколько рыбин приготовили для шашлыка, набрали уйму гребешка и барабульки, и выгрузились. Но я всё равно нервничала.

– А вы уверены, что мы никого не убили? – обеспокоено спросила я.

– Понятия не имею, – вздохнул Казимир, – но меня ещё кое-что волнует. Не запомнили ли они мой катер? Взрыв был не слишком сильный, вернее, не опасный. Я видел, что люди просто попрыгали в море, выплывут. Лишь бы они до нас не добрались, а то не поздоровится.

– Да здесь все катера одинаковые, – приподняла я бровь, – как они узнают? Ведь на вашем нет никаких знаков отличия?

– А ты права, – Казимир махнул рукой, – ладно, пошли шашлык готовить.

Всю рыбу перетащили в дом, и Ядвига разве что за сердце не схватилась, когда увидела рыбку, а потом, когда узнала о наших приключениях.

– А с ней всегда так, – усмехнулся Максим, – куда не поедет, тут же всем, по несчастью рядом находящихся, неприятности организует.

– Да ладно тебе, – Ядвига махнула рукой, – давайте лучше рыбой займёмся. Ребята, принесите яблоневые дрова, Викуля, достань вон из того шкафчика чеснок, сейчас мы вкуснятину сделаем.

Я люблю иногда готовить, и делаю это даже с некоторым упоением. Когда я жила без мужа, то готовкой занималась лично, никого до этого процесса не допуская. Скажете, зачем состоятельной женщине, актрисе в то время, самой стоять у плиты?

У меня нет ответа на этот вопрос, это просто талант, на генном уровне заложено. Какая-то из бездарных актрис, их было две в нашем театре, меня как-то спросила:

– Тебе делать нечего? Хлебаешь кофе из термоса, когда можно пакетики купить, и проблема решена. Постоянно домашним печеньем хрустишь, при чём всё время что-то выдумываешь, типа рулета с бананами и сгущёнкой. Что не скажи, у тебя всё фиговое, всё некачественное. На качество у большинства денег нет.

– Не обязательно покупать по безумным ценам, – веско заметила я, – лично я давно езжу на местный рынок в Подмосковье, и почти всё беру у частников.

– Понятно, экономишь, – обрадовалась эта идиотка, – обнищала! Кончились деньги мужа-олигарха! Не в состоянии ничего нормального купить! – и я испытала острое желание опустить что-нибудь тяжелое ей на маковку.

– Мы с тобой, как с разных планет, – сквозь зубы процедила я, – я предпочитаю вкусную и здоровую пищу, это стало модно, за здоровьем следить. И мне плевать на людей, которые не согласны со мной, я признаю свою правоту, и уважаю людей, которые со мной солидарны. Остальные просто лентяи, пытающиеся как-то оправдать свою лень. Так что лопай лапшу быстро приготовления, и не квакай.

Дурёха только зубами скрипнула, но язычок прикусила, знает,

что спорить со мной бессмысленно, и она ничего этим не

добьётся, лишь нервы себе потреплет.

Размышляя об этом, я стала разделывать огромную рыбину, потом пани Ядвига залила её кефиром, и оставила настаиваться. Самое милое дело, замачивать шашлык в кефире, а не в уксусе. Гораздо вкуснее получается.

Мы с Машей помогли ей приготовить рыбу для копчения, и весь день у меня вылетел.

Вечером же была жареная барабулька и гребешок, мы их приготовили на барбекюшнице. Выпили, мужчины водку, а женщины шампанского, и до телефона я добралась лишь к вечеру.

Звонить в английскую контору было поздно, и я набрала Марата, да только трубку взяла Ангелика Александровна, и с ходу стала кричать.

– Чего ты опять вяжешься к моему сыночку, проститутка? – выдала она мне, – даже не надейся, что снова удастся его захомутать. Он женится на богатой, испанской аристократке, и тебе тут ждать нечего. И так ограбила нас!

– Я не грабила вас! – возмущённо воскликнула я, – замолчите, и дайте мне сказать! Я не собиралась за вашего сына замуж, он мне сделал предложение, но я ему отказала.

– Что ты мелешь? – воскликнула она, – как можно отказать моему сыночку? Красавцу? Умному?

– У вашего сына только одно качество – голова на плечах, – фыркнула я, – а внешне он далеко не красив. Я предпочитаю накачанных мужчин, и я отказала Марату.

– У тебя всё-таки испорченный вкус, – воскликнула Ангелика Александровна, – как можно променять стройного, благородного мужчину на качка?

– Хватит! – не выдержала я, – пора высказать вам всё, что я о вас думаю. Вы взрастили маменькиного сынка, привязали его к своей юбке, и в результате ваш ребёнок вас боится. Боится пойти поперёк вашей воли, влюбился в меня, а вы выпытали, и полезли напролом. Явились ко мне, оценили меня, как породистую лошадку, и поставили вопрос ребром. Подходит! Свадьба! Не спросили, даже не поинтересовались, просто, как всегда, напролом.

Я на секунду остановилась, чтобы набрать в лёгкие воздуха, и

Ангелика Александровна этим воспользовалась.

– Викуля, милая, не сердись на меня, – вдруг сказала она, и я опешила, я даже и не думала, что она может говорить спокойным голосом, без криков.

– Викуля, ведь у тебя тоже сын имеется, – проговорила Ангелика Александровна, – ты должна меня понять. Я люблю Марата больше всего на свете, он мой сын, и я прекрасно знаю, что он далеко не красавец. В то время, когда я выходила замуж, не было моды на мускулы. Конечно, запрещённые курсы самообороны существовали, но мода не была поголовной, и считалось, что порядочную девушку такие парни не должны привлекать. Они олицетворяют собой порочность, страсть, а секса в советское время не было.

Супруги уважали друг друга, детей, конечно, рожали, но не было такой агитации, как сейчас, такой похабщины. Я полюбила супруга за его ум, он был генетиком, учёным. Марат тоже стал учёным, только его в другую степь качнуло. Я любила Сашу за его дивный характер, добрый, мягкий, мы были любящей парой, родили сына, а потом Саша умер. Я с трудом пережила смерть супруга, а для себя решила, что Марат должен встретить настоящую любовь. Только нынче другие времена, и девушки к нему равнодушны. Странное наступило время. Ты хорошая девушка, Эвива, но ты изменила Марату.

– Я ему не изменяла, – вздохнула я, и решила, что пора ей знать правду. И я в лицах ей всё рассказала, как мы с Маратом её обманывали, какую мизансцену разыграли, и бедная женщина была изрядно шокирована.

– Выходит, мой сын меня боится? – прошептала она.

– Выходит, боится, – констатировала я, – вы сами виноваты, вы его запугали.

– Я не хотела, – прошептала Ангелика Александровна, – знаешь, я нашла у Марата абонемент на карате, и обнаружила в спальне гантели. Я ему не сказала, когда он потерял память, что он стал заниматься спортом, а сейчас думаю, что надо сказать.

– Конечно, скажите, – воодушевлённо воскликнула я, – он будет один из немногих, мускулистых, и при этом айкью оглушительное.

– Он будет лучшим? – уточнила Ангелика Александровна.

– Конечно, – заверила я её, – умным и эффектным. Купите ему

нормальные очки, в тонкой оправе. Кстати, что вы там насчёт испанской девушки говорили?

– Он женится на Кончите Марии, испанской аристократке, герцогине де ла Наварес – Сантохо. Первый раз о такой слышу. Но девушка милая, типичная испанка, со своеобразным налётом на лице, смуглая, тёмненькая. Я была здорово удивлена, когда Марат её привёл. Она ни слова не понимает на русском, и мы общаемся на французском. И откуда Марат её взял? Ты не в курсе?

– Я в курсе, – засмеялась я, – это Димка постарался, с которым вы меня в туалете застали. Димка сам наполовину испанец, и отец Марии предлагал ему её в жёны, но Дима отказался.

– Почему? – насторожилась Ангелика Александровна.

– Потому что он уже десять лет меня любит, и надеется, что я когда-нибудь сдамся, только вряд ли, – в моём голосе скользнули тоскливые нотки, и умная женщина их поймала.

– Ты тоже к нему что-то чувствуешь, – вздохнула она.

– Ангелика Александровна, – решила я сменить тему, – насчёт тех драгоценностей, я вам их принесу.

– Расслабься, – засмеялась она, – Марат в тебя влюблён, и он захотел, чтобы они тебе принадлежали. Сделал тебе подарок. По-моему, этот гарнитур – абсолютнейший китч, но тебе они понравились, а я люблю всё розовое, хоть это и не слишком красиво характеризует меня.

– Хорошо, что вы это признаёте, – хмыкнула я.

– Ты не сердись на меня, и забегай как-нибудь к нам. Тебе Марат нужен?

– Нужен.

– Маратка, тебе Вика звонит, – крикнула Ангелика Александровна, и через минуту я услышала изумлённый голос Марата.

– Викуль, а что происходит? – спросил он.

– А что происходит? – засмеялась я.

– Мама никогда не отзывалась о тебе нормально. Что произошло?

– Что-то, да произошло, – хмыкнула я, – у женщин свои секреты. Значит, ты теперь с Марией Кончитой?

– Мы пока только познакомились, – пояснил Марат, – мама уже донесла?

– Донесла. А что насчёт нашего дела?

– Ты ведь не это спросить хотела? У тебя на уме Димка. Он по тебе тоскует, очень тоскует.

– Я тебя спросила о деле, кажется, – прошипела я.

– Ладно, пусть будет дело, – вздохнул Марат, – адрес Барбары я достал, и что мог, узнал о сёстрах, и этом англичанине. Сейчас скину, – он отключился, я раскрыла ноутбук, и сразу же пришло сообщение.

Я открыла файл, и стала читать.

Джек Фойл был одним из самых богатых людей Англии, не аристократом, просто очень богатым, и влиятельным. У него в наличии несколько фирм, брокерская, и торговые.

Он женат, имеет двоих дочерей, и вполне счастлив в браке, но одно « но » всё же есть. Он страстный коллекционер, при чём скупает всё подряд, начиная с картин, мебели, и таких вещиц, камеи, марки, и монеты, и заканчивая статуэтками, и раритетными драгоценностями, представляющими художественную ценность. Говорят, у него имеются даже куклы, не смейтесь, раритетные куклы доходят стоимостью до двухсот тысяч долларов, и это не шутка.

Похоже, господин Фойл просто взбесившийся коллекционер, выгодно вкладывающий свои сбережения.

С другой стороны, вот лично я, я обожаю старину. Я испытываю к ней благоговение, и сама частенько покупаю что-нибудь из вышеперечисленного. Но я не настолько обезумевшая.

Кажется, я понимаю, зачем сюда вызвали этого господина, только не понимаю, за каким чёртом понадобилось его убивать. Если ему хотели продать гарнитур, то в вышеупомянутом действе просто смысла не было.

Внизу страницы прилагался телефон, и я решительно набрала номер.

– Слушаю, – услышала я сухой голос, явно принадлежащий мужчине.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я на английском, – меня интересует мистер Джек Фойл. Скажите, пожалуйста, вам известно что-нибудь об его отъезде в Польшу?

– Простите, а вы кто? – спросили на том конце провода.

– Частный сыщик, Эвива Миленич. Дело в том, что мистера

Фойла убили здесь, в Морской Крынице.

С другого континента послышался посторонний звук, похоже, невозмутимый господин не так уж невозмутим к убийствам.

– Простите, – прокашлялся он, – просто я не ожидал. Я поверенный семейства Фойл, юрист, и нам ещё не сообщили. Когда произошло убийство?

– Вчера вечером.

– Господи! Я же ему говорил! А он захотел колье стоимостью в миллиард, а у него как раз была такая сумма, за исключением нескольких миллионов. Конечно, это выгодное вложение денег, тем более, что человек, который почти нашёл драгоценности, обещал, что мистер Фойл сам позвонит юристам, и станет официальным владельцем.

– Если я вас правильно поняла, некий человек, идя по трупам, ищет драгоценности, и тут же их продаёт, минуя бумажную волокиту и налоги, – дошло до меня, – мистер Фойл платит миллиард, и обращается к юристам, которые должны подтвердить его право. Браво! Преступник – большой оригинал, вне всякого сомнения. Деньги получит налом, и смоется, скорей всего, переведёт в дорожные чеки.

– Откуда вы знаете? – опешил юрист, – ведь мистер Фойл действительно собирался перевести всю сумму в чеки.

– Догадалась, – ухмыльнулась я, – просто с чеками легче смыться, не вызывая ничьих подозрений. Подождите! А он что, собирался ехать с деньгами?

– Он поехал с кредитной картой, деньги снял уже в Польше, при чём всю сумму, я проверял.

– Обалдеть! – прошептала я, – он сумасшедший? Неужели не предполагал, что его могут убить? Впрочем, ему могли объяснить, что украшение им не нужно, интересуют лишь деньги. За такую драгоценность придётся платить колоссальный налог, и он хотел получить баснословную ценность, которая со временем стала бы ещё дороже. Он думал о своих детях, а преступник думал о деньгах. Надо действовать немедля, предполагаю, что убийца, не найдя драгоценности, решил сбежать с миллиардом, но я ему обрублю крылышки в полёте.

– Каким образом? – поинтересовался юрист.

– Есть у меня одна задумка.

– Хорошо, попытайтесь, – растерянно проговорил он, – вы яркая

личность, у вас получится, – и он повесил трубку, а я заметалась.

Спокойствие, только спокойствие, надо досмотреть, что там Марат прислал, и действовать. Что касается сестёр Янчевских, в файле оказались их фотографии, и я долго всматривалась в их лица, особенно в лицо Вероники.

Я видела её впервые; красивая, высокие скулы, маленький носик, и чуть широковатые брови. Волосы цвета воронова крыла спускались ровной волной до лопаток, она была очень красивой. Но мне казалось, что я её уже видела, только никак не могла вспомнить, где именно.

Обалдев, всматриваясь в лицо Вероники, я закрыла файл, информации там всё равно было мало, лишь основная, а её мне Кшиштоф уже успел рассказать.

Я бросила взгляд на часы, время было позднее, и беспокоить сейчас Барбару мне показалось неуместным. Покоя не давала Зорина, слова Кшитофа, что она и есть убийца, и я опять набрала Марата.

– Что-то не ясно? – спросил он.

– Послушай, покопайся в прошлом Зориной, – попросила я, – как можно больше подробностей, это очень важно.

– Я же уже смотрел, – напомнил Марат.

– Ты смотрел в отношении Неониллы, – напомнила я, – а ты посмотри о Зориной конкретно, о её прошлом. Есть кое-какие подозрения, пока в порядке бреда, но и на старушку бывает прорушка.

– Ладно, – и он отключился, и в этот момент в комнату вошёл Максим.

– Почему у моей любимой такое кислое выражение личика? – спросил он.

– Завтра объясню, – потянулась я, – давай ложиться спать.

– Только спать?

– Сейчас я хочу только спать, – отмахнулась я, – устала.

– Ладно, – Макс снял майку, и мы легли, но через несколько минут всё же бросились в объятья друг друга.

Макс уснул, и я через какое-то время тоже, но проснулась от толчка. По стеклу били капли дождя, и хлестали ветви.

Я перевернулась на другой бок, зевнула, и прикрыла глаза, слушая дождь, а в голову лезли разные мысли. О Неонилле, о Зориной, просто покоя не давало. Не терпелось связаться с Барбарой, но я уснула, и утром, только переодевшись, я вызвала Барбару, надеясь, что она ещё дома.

Кто её знает, может, она куда-нибудь уйти успела, например, в институт, если она в России. Вообщем, неизвестно, где она сейчас.

Но мне повезло, она вышла в видеочат, и я увидела хорошенькую девушку, голубоглазую блондинку.

– Здравствуйте, – сказала она на английском.

– Привет, – вздохнула я, – меня зовут Эвива Миленич, я частный сыщик. Я хотела спросить тебя о твоей подруге, Полине, дело в том, что её убили. Ты знаешь об этом?

Барбара даже в лице изменилась, и чашка с чаем, или что там у неё было, свалилась со стола.

– Как это могло произойти? – прошептала она, – я не понимаю.

– Послушай, расскажи мне всё, – воскликнула я, – Полина ведь за драгоценностями поехала?

– За драгоценностями, – эхом откликнулась Барбара, и заплакала.

Полина была единственной подругой Барбары, и за короткое время они стали почти как сёстры. У мисс Мильтон никогда не было друзей, она аристократка, и в школе на неё смотрели, как на особу голубых кровей, каковой, в сущности, она и являлась. Но девушку это всегда тяготило, а в Англии к тому же не принято выставлять положение в обществе напоказ.

Нельзя носить мех животных, вернее, мародёрство запрещено, и уйма тому подобных заморочек. Конечно, убивать животных отвратительно, но я стараюсь не думать об этом, когда принимаю от Димки в подарок очередную шубку из норки.

А вот родители Барбары очень боялись за свою дочь, в школу отвозили на машине, забирали, и машина не абы какая, а самая крутая. Они не бедные люди, далеко не бедные, соответственно, они переживают за своего ребёнка, не подумав, насколько дочери одиноко.

Когда Барбаре пришло время поступать в институт, отец стал выбирать между Оксфордом и Кембриджем, но девушка, от скуки пристрастившаяся к Интернету, попросила, чтобы ей дали учиться в Москве.

Отец опешил от такого заявления, меньше всего он ожидал, что дочь захочет в Россию, в эту странную страну, как он

выразился.

Желание было действительно странным, ведь даже российские юноши и девушки рвутся учиться за рубеж, и мечтают о загранстажировках, а тут англичанка, и в Россию.

Но дело в том, что от тоски и одиночества, и из-за неимения друзей, Барбара решила познакомиться через Интернет.

Доступ в сеть у неё был, в этом отец её не ограничивал, и вскоре она подружилась с Полли, так называла себя Полина в чате. Полина как раз окончила мединститут, и устроилась в больницу. Барбара с тихим ужасом внимала рассказам подруги о российских клиниках, но, тем не менее, она возжаждала оказаться в России, и стала учить русский язык. На запоздалое заявление отца, что она не знает языка, она спокойно ответила, что выучила его, и графу ничего не оставалось, кроме как сдаться.

У Барбары с детства была любовь к точным наукам, и она выбрала МГУ экономический, и вскоре встретилась с Полиной в реале. Девушки как-то сразу подружились, Полина была бедной девушкой, и это очень огорчало Барбару.

Ей было жалко подружку, которая ютилась в крохотной квартирке, и в какой-то момент Барбаре пришла в голову идея, как помочь Полине.

Конечно, в графском семействе полно всяких традиций, преданий, а уж историю про драгоценности, и выходку старого графа, частенько обсуждали. Имя Джессики не было подвержено остракизму, и, соответственно, дети всё знали.

Джордж и Юстина постоянно развлекались, бегая по саду в поисках клада, а Барбара решила подойти к делу со всей серьёзностью. Первым делом она стала просматривать бумаги дедушки, надеясь найти хоть какую зацепку. Старые письма, бумаги, документы.

Да, вы всё правильно поняли, она решила помочь подруге, хотела, чтобы та стала владелицей миллиардного состояния. Хорошая она девушка, Барбара, не пожалела фамильных драгоценностей для подруги. Она решила, что пусть лучше драгоценности достанутся её лучшей подруге, и она стала искать.

От покойного деда осталось много макулатуры, но дневники Барбара нашла лишь через пол года напряжённых поисков. И из них она узнала, что сокровища спрятаны в Гданьске, нашла записку, копию которой он передал Джессике, и кольцо.

Изящное кольцо с изумрудом открывает куб, а в кубе кулон, который по своей стоимости превосходит остальные драгоценности.

Возликовав, Барбара собрала все бумаги, и встретилась с Полиной, которая в это время была на стажировке в Англии.

Девушки встретились в кафе, и Барбара рассказала Полине о своих находках.

– Но зачем? – прошептала Полина, – это же твои ценности, и я к ним не имею никакого отношения.

– Перестань, – воскликнула Барбара, – дедушка объявил на весь мир, что любой нашедший станет владельцем. А я хочу, чтобы владела ты.

– Да меня твои родственники живьём съедят, – прошептала подруга, – если узнают. Решат, что я обманом втёрлась тебе в доверие, чтобы получить эти ценности.

– Глупости, – отмахнулась Барбара, – если им такое в голову придёт, я скажу правду, что помогла тебе.

– Тогда они живьём съедят тебя, – вздохнула Полина.

– Не съедят, – отмахнулась Барбара, – у нас достаточно денег, а в эти драгоценности никто из родни не верит, и считают вымыслом, и глупой шуткой дедушки. Но неужели им не приходило в голову, что дедуля, никогда не склонный к подобным штукам, замыслил такое?

– Твоя тётка его так задела? – спросила Полина.

– Он не говорил, что случилось, просто сказал, что она для него умерла, она опозорила род Мильтонов, и он её прогнал. Чем конкретно, я не знаю, говорят, она уехала во Францию, а где она теперь, не имею ни малейшего представления.

– Но ты уверена, что драгоценности эти реально существуют? – ещё сомневалась Полина.

– Существуют, – закивала Барбара, – я нашла запись в тайном дневнике дедушки, что он спрятал сокровища в Гданьске, в старом поместье. Сейчас от этого поместья ничего не осталось, лишь остов, и дом другой стоит, но там есть какая-то дева озера, а в ней старинный тайник.

– Что за дева озера? – опешила Полина.

– Поищешь там, на месте, – сказала Барбара, – тем более, у меня

ещё зацепки имеются, – и она передала подруге выписку из дедушкиного дневника.

Лично дала денег подруге на билет до Морской Крыницы, и Полина рванула в Польшу. А Барбара ждала от неё ответа. Но ответа так и не последовало, девушка всерьёз стала волноваться, и тут я с ней связалась.

– Это просто ужас, – Барбара заплакала так горько, что мне стало её жалко.

– Я сделаю всё, чтобы убийца твоей подруги сидел в тюрьме, – чётко сказала я, – а что касательно Джессики, узнай в своих кругах, куда она могла подеваться.

– Во Францию уехала, – неуверенно сказала Барбара.

– А потом где осела? – наседала я на девушку.

– Я попробую узнать, – так же неуверенно кивнула она, – но ничего не обещаю.

– Лучше уж пообещай, – вздохнула я, – тут полный капец происходит. Кстати, драгоценности найдены.

– Кто их нашёл? – прошептала Барбара, – как это вообще возможно? Я сама не знаю, где они были спрятаны.

– В старой статуе русалки, вот тебе и дева озера, – пояснила я, – я вскрыла тайник, и нашла драгоценности.

– С ума сойти! – прошептала Барбара, – русалка? Но где ты взяла инструкцию? Она была только у Полины в голове, а кольцо у неё на пальце. Я просила её спрятать украшение, не носить открыто, и надела фальшивку. Она так и сделала.

– Так вот почему руку отрубили! – вырвалось у меня, и я тут же зажала рот рукой, но было поздно, слово, не воробей.

– Что с ней сделали? – посерела Барбара.

– Прости, – вздохнула я, – не хотела тебе этого говорить, но Полине отрубили руку до запястья, а в другой был зажат перстень с изумрудом. Думаю, из-за кольца и отрубили.

– Кошмар, – прошептала Барбара, – что за зверство? Почему они просто не сняли кольцо?

– Я думаю, что, когда снимали кольцо, Полина уже успела застыть, пальцы окоченели, и сжались. Наверное, она их сжала, когда ей горло перерезали, в кулак, и преступнику ничего другого просто не оставалось.

– Зверство! – повторила, Барбара на одном дыхании, – кто так издевался над моей подружкой? Скоты!

– Ты только узнай о Джессике, – напомнила я ей, – это очень важно. Вдруг это всё она? Докопалась каким-то образом до сокровищ, и устроила тут тарарам.

– Хорошо, конечно, – и мы распрощались, а я посмотрела на подушку, внутри которой покоились драгоценности, и встала с места.

Вынула кольцо, до поры до времени припрятанное, и достала драгоценности, главным образом, меня интересовал куб, вернее, его содержимое.

Оглядев внимательно куб, я нашла выемку, вставила туда изумруд, и он открылся. Внутри лежал дивной красоты кулон, довольно крупный, но такой красивый.

Налюбовавшись вдоволь, я спрятала ценности, и позвонила юристам.

– Здравствуйте, – сказала я на английском, – меня зовут Эвива Миленич, гражданка России, я нашла драгоценности, спрятанные графом Мильтоном, – и явственно услышала, что по ту сторону что-то упало.

– Значит, драгоценности не выдумка? – спросил ошарашенный юрист.

– Отнюдь, – спокойно ответствовала я, – но у меня к вам будет просьба.

– Слушаю вас.

– Не объявлять пока на весь мир, что клад найден, втайне документально подтвердить мои права, и ещё мне нужен хороший ювелир.

– Простите? – меня явно не поняли.

– Выслушайте меня внимательно, – вздохнула я, и начала сначала.

– Я всё понял, – сказал юрист, – меня зовут Джон Ольстер, и я уполномочен оформить соответствующие документы в связи с распоряжением графа Мильтона.

– Простите, а почему вы так странно отреагировали? – мне стало интересно, – вы не верили в существование драгоценностей?

– Понимаете, – стал объяснять мистер Ольстер, – я недавно получил эту контору в наследство, и перебирал документацию.

Отец мне ничего не сказал, а документ меня озадачил, и я позвонил другим юристам, и оказалось, правда, есть такой момент с драгоценностями. Но как-то не верилось, что аристократ такое сделал.

– Понятно, – вздохнула я, – так что насчёт ювелира?

– Ювелира лучше найти в Польше, так быстрее будет, – сказал мистер Ольстер, – не волнуйтесь, лучше спрячьте драгоценности в банковскую ячейку, мы скоро приедем. Ювелир свяжется с вами в ближайшее время, продиктуйте ваши координаты и телефон, – и на этом мы распрощались, я вздохнула с облегчением.

Убрала драгоценности, и, выключив ноутбук, я отправилась на кухню, и застала там Арину и Каролину, мирно пьющих кофе. Поздоровавшись, я положила себе овсянки, и села за стол. Внешний вид Арины меня изрядно раздражал, она выглядела жутко, а светлые волосы свисали сосульками.

– Слушай, – резко заявила я, – на тебя смотреть противно, сходи в салон, и перекрасься. Тебе очень пойдут тёмные волосы.

Арина уткнулась в чашку с кофе, а Каролина зыркнула на меня взбешённым взглядом.

– Заткнись! Идиотка! Я с этой дурой мучаюсь, замуж пытаюсь выдать, красотку хочу сделать, хотя до меня ей далеко. Тёмные волосы ещё никому не шли, а все брюнетки кретинки!

Вот это уже был камень в мой огород, обладая от природы смоляными кудрями и белоснежной кожей, я всегда нравилась мужчинам, и умом не обделена, как мне все говорят.

Сама про себя я не могу сказать, что я умная, мне это говорят другие, а эта блондинка изрядно задела моё самолюбие.

– Только почему-то в ходу поговорка: блондинка с розовыми мозгами, а именно, дура полная, – прошипела я, – блондинкой нужно быть натуральной, а не такой идиоткой. Молчала бы лучше!

– Сама рот закрой! – рявкнула Каролина.

– Слушай меня сюда, курица с силиконовыми губами, – сложила я руки на столе, – хватит тут пальцы веером выставлять, и подруге мозг компостировать. Хотя я сомневаюсь, что ты её за подругу считаешь. Отцепись от неё! Поняла? Ещё раз услышу, что ты на неё орёшь, врежу.

– Отдача замучает, – иезуитски улыбнулась Каролина, – когтями съезжу по физиономии, замучаешься хирургам платить.

– У меня муж пластический хирург, – сладким голосом пропела я, – он тебе со скидкой нос обратно вправит.

– Я почему-то не удивляюсь, – заулыбалась Каролина, – столько жрёшь, и при этом, как жердь. Муж липосакцию делает.

– Откуда терминологию знаешь? – прищурилась я, – наверное, уже пользовалась услугой, то-то ты ничего не ешь, боишься, что жиры обратно нарастут, кстати, у тебя уже намечается целлюлит.

– Заткнись! Мымра! – пошла пятнами Каролина.

– Стандарт из-под штамповки тупых блондинок.

– Старуха! Курица! Мымра!

– По кругу пошла! – выпалила я, и услышала звон своего мобильника, – слушаю.

– Привет самой красивой женщине планеты, – узнала я голос Генриха, а слышимость была отличная, и все присутствующие на кухне слышали разговор, – как твои делишки?

– Нормально, – осторожно ответила я.

– Судя по твоему голосу, повесть ещё не готова? Я верно понимаю?

– Не нервируй меня, – вздохнула я.

– Понятно, опять все музы разлетелись, – засмеялся Генрих, – но ты учти, я ведь не отстану.

– Не отстанет он! Ты знаешь, что приставать ко мне опасно для здоровья.

– Такое не забудешь! Как меня твой бывший муж отделал со своими тупыми головорезами. Где он их только берёт!

– А где берут таких носорогов? В охранных агентствах!

– И чего я с тобой церемонюсь? – протянул Генрих, – нахалка, хамка, на начальника амбалов натравляет.

– Ты ценишь меня за ум, красоту, и проницательность, – ухмыльнулась я, – а ещё я поднимаю тираж до немыслимых высот.

– Ладно, фиг с тобой, отдыхай, но изволь написать повесть.

– Старая кошёлка! – процедила сквозь зубы Каролина, и я тоже не удержалась от зубоскальства.

– Не щурь глаза, а то вокруг твоих поросячьих щёлок

морщины появятся, впрочем, они уже есть.

– Ты это кому сейчас сказала? – опешил Генрих.

– Ерунда, – отмахнулась я, а Каролина схватила свою чашку с

кофе, и плеснула в мою сторону.

Я резко съехала по стулу, ногами далеко вперёд, и припечатала каблуками её по коленкам. Каролина с визгом полетела на пол, а я отключила мобильный, и кинулась на обидчицу.