Текст книги "Пани сумасбродка (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– И что ж вас всех на чёрный юмор тянет? – пробормотала я себе под нос, и сложила руки на груди, – коньяк десятилетней выдержки подойдёт?

– А такой бывает? – выдал доктор, и спохватился, – подойдёт, только этого маловато будет.

– Вам маловато будет элитного коньяка? – вздёрнула я бровь, – ладно, ещё бутылка « Лимончеллы » из Италии для вашей супруги.

– А откуда вы про супругу знаете? – опешил доктор.

– У вас кольцо на пальце, – усмехнулась я.

– Точно, – открыл Америку главврач, – ладно, согласен.

– Замечательно, – и я вынула из своей сумки пакет, – держите.

– Оперативно, – он заглянул внутрь, и убрал пакет в стол.

Как же меня это бесит! В любой другой стране мира Макс спокойно предъявил бы документы, и его бы послушали, и вошли бы в такое положение.

Раздосадованная, я отправилась в палату к Александре Олеговне, неся пакет с угощением.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с женщиной, – как вы себя чувствуете?

– Уже неплохо, – вздохнула Александра Олеговна, – а вы кто?

– Мы не знакомы, и даже никогда не виделись, – присела я на соседнюю кровать, – меня зовут Эвива Миленич.

– Очень приятно, – рассеянно ответила женщина.

– Александра Олеговна, – начала я, сцепив руки замочком, – выслушайте меня, пожалуйста. Я хочу арестовать человека, который вас ранил, и сегодня ночью он придёт сюда.

– Зачем? – перепугалась Александра Олеговна.

– Чтобы вас убить! – рубанула я с плеча, и женщина ойкнула.

– Что вы вытворяете? Я буду жаловаться!

– Успокойтесь, успокойтесь, – замахала я руками, – никто вас не убьёт! Рядом буду я, наряд ОМОНа, и два следователя. Как только вам попытаются что-либо сделать, мы тут же материализуемся. Схватим преступника на месте преступления, и вас же, кстати, избавим от кабалы. Ведь из-за вас погибла Савостина.

– Я не виновата, – прошептала Александра Олеговна, – я не хотела Нилу подставлять.

– Давайте, об этом потом поговорим, ночью, – кивнула я, и спустилась в холл больницы. Мне ещё нужно кое-что проверить.

Просидев пол ночи в компьютере в кабинете главврача, полазав от души в Интернете, я нашла то, что искала, и осталась довольна.

Макс пришёл около девяти часов, и протянул мне пакет с пирожками, ещё тёплыми.

– Анфиса Сергеевна напекла? – откусила я от пирожка с вишней, и застонала от удовольствия.

– Кто же ещё? – улыбнулся мой супруг, – свекровь заботится о любимой невестке.

– Изысканная месть невестке, удар по фигуре, – ухмыльнулась я, и взяла ещё пирожок, – очень вкусно!

Потом мне стало скучно, и я забралась на сайт высокой моды, желая присмотреть себе какое-нибудь платье. У Макса глаза на лоб полезли, когда он увидел цену на платья.

– Неужели ты и в самом деле собираешься что-то из этого покупать? – недоверчиво протянул он.

– А почему бы и нет? – и я взяла крупным планом понравившееся платье, – что скажешь?

– Количество нулей впечатляет.

– Дурак! – раздосадовано воскликнула я, – посмотри на платье. Нежно-голубое, завязки на спине, разрезы. К ним только голубые лодочки на шпильке, и ридикюль.

– Меня больше цена волнует. Такое на местном рынке можно за тысячу рублей купить, а это бешеных бабок стоит. Они разводят таких вот лохушек, вроде тебя.

– Сам ты лохушник, – рассердилась я, – во-первых, это платье будет кроить профессионал прямо при мне, шить его будет сам мастер, модельер. Во-вторых, платье за тысячу рублей сшито из синтетики, а это из парчи. Улавливаешь суть?

– И что из того, что из парчи? Лучше купить такое же, но дешёвое, а люди будут думать, что оно дорогое. Смысла в таких тратах нет.

– Ты дурак! – усмехнулась я, – платье из синтетики и смотрится, как платье из синтетики, вообщем, дешёвкой отдаёт. А платье из парчи говорит о состоятельности человека, сумочка от кутюр, брендовые туфли, – и я сделала заказ.

– Если бы кто из моих коллег увидел, на месте бы окочурился, глядя на это безобразие, – Макс скрипнул зубами.

Так мы и просидели в Интернете, желая убить время. Макс сходил к автомату за кофе, и принёс два стаканчика, один с экспрессо для себя, другой с ристретто для меня. И буквально через несколько минут у Макса зазвонил сотовый.

– Капитан Барханов! Понятно, хорошо, мы уже идём, – и убрал телефон, – объект на месте, пошли.

Я бросилась в палату Александры Олеговны, а Макс спрятался в соседней. Там уже находился отряд ОМОНовцев, я юркнула в комнату, и забралась под кровать.

Поудобнее устроившись внизу, я вытащила из волос шпильку, и в комнате погасили свет.

Эти мгновенья, что я просидела в темноте, под кроватью, показались мне вечностью. Но, вот, скрипнула дверь, и я увидела полоску света. Дверь тут же закрылась, кто-то легко и быстро подошёл к кровати, и я лишь услышала всхлип, толчки, и с чувством воткнула шпильку в ногу убийце.

Вопль огласил, наверное, всю больницу. В палату влетели ОМОНовцы, Максим, зажёгся свет, а за ними Яцек с Машей, и Кшиштоф. И я без лишних слов вылезла из-под кровати, подошла к ноющей убийце, и сдёрнула с её головы капюшон.

– Тётя Настя! – Маша даже сделал шаг назад, – не может быть?

– Почему не может? – прищурилась Зорина, – не думала, что твоя родственница способна на преступление? И вообще, вы ничего не докажете! Я найму лучшего адвоката, и он от вашего обвинения камня на камне не оставит.

– Вас задержали на месте преступления, – иезуитски процедила я, – такое обвинение никакому адвокату не по зубам.

– Сучка! – выплюнула Зорина, – кто ты вообще такая? – дико вскричала она.

– Анастасия Васильевна, успокойтесь, ваша песенка спета, – вздохнула я, – вашего признания и не требуется, вас уже ваша дочь сдала.

– Не правда! – заорала Анастасия, – Каролина не могла! Вот дрянь! Как она посмела?!

– Вот и признание, – хмыкнула я, – и при свидетелях! Успокойтесь, Каролина вас не сдавала, я вас просто за язык потянула.

– Подожди, – воскликнул ошеломлённый Максим, – так Каролина – Зорина?

– Каролина не Зорина, – мотнула я головой, – она родилась до брака Анастасии Васильевны с Михаилом Зориным.

– Откуда ты узнала? – прошипела Анастасия, – я отдала дочь одной знакомой, у которой никогда не было детей. Мне девчонка была не нужна, а та мечтала о детях, но иметь их не могла.

– Могу объяснить, – усмехнулась я, – начну от печки, миссис Мильтон.

– Что ты сказала? – дико вскричала Анастасия.

– Не делайте такое лицо, – вздохнула я, – я запросила на вас информацию, и выяснила, что Анастасия Егорова возникла из ниоткуда, а у брата Машиного дяди никогда не было детей, он был бесплоден. Так откуда же вы взялись? Я задалась задачей ответить на этот вопрос. Одновременно я подключила к расследованию Барбару Мильтон, и она мне рассказала, что её тётка, Джессика Мильтон, уехала в Париж. Это легко проверить, мы подключили французских жандармов, и те прислали ответ. Гражданка Мильтон приехала в Париж, жила с бывшим наркоманом, несколько раз привлекалась за хулиганство, а потом уехала в Россию. Но почему именно

сюда? Что привело вас в Россию? Безвозвратно потеряв одну родню, вы решили обрести другую, ведь вы были незаконнорожденной дочерью графа Мильтона. Старый граф влюбился в одну русскую девушку, когда проездом оказался в России. Но он был женат, аристократический мир не пережил бы, если бы потомок древнего рода, испокон века чтившего традиции, вдруг бросил бы законную супругу, графиню, которая родила наследника, – и я повернулась к Маше, – знаешь, почему твоя мать спилась? Да потому, что твоя бабушка всегда со слезами на глазах вспоминала младшую дочь, которую старый граф, отец девочки, отнял у матери. Для неё младшенькая, рождённая от безумной любви, к тому же аристократка, была дороже старшей. К Ксении она относилась, как предмету, и та не выдержала, и взялась за хулиганство. Она хотела обратить на себя внимание матери, пусть, таким образом, но та только пуще злилась, и опять вспоминала младшую. Даже тебя родила в раннем возрасте, но твою бабушку даже это не тронуло, у неё из-за расставания с любимицей просто остановилось сердце. А твоя мать начала пить, и так и не остановилась.

Маша так побледнела, что стала похожа на призрак, а Анастасия лишь ухмыльнулась, посмотрев на племянницу.

– Вы приехали в Россию, желая найти родню, – продолжала я, – но сестра вас не приняла, вероятно, даже пришла в бешенство, когда увидела иностранку, из-за которой умерла её мать, и из-за которой она лишилась матери раньше.

– Она меня разве что с лестницы не спустила, – прошептала Анастасия, – что я сделала? А история с казино, лишь желание приехать в Россию, и обнять настоящую мать. Но отец меня не пускал, я совершенно случайно узнала, чья я на самом деле дочь, потребовала устроить встречу с настоящей матерью, но он меня выпорол. Он об этом даже слушать не хотел, хотя фотографию мамы хранил. Аристократ хренов! Я на него крепкую обиду затаила, решила подмочить графскую репутацию, но я не думала, что он всерьёз отречётся от родной крови. А ещё устроил эту чехарду с драгоценностями, завещанными мне старой графиней. Понимая, что мне их не найти, я просто уехала в Россию, но опоздала.

– А Барбара? – тихо спросила я, и увидела ужас,

заплескавшийся в глазах женщины.

– Пожалуйста, – прошептала она, – пусть она ничего не знает. Я прошу тебя, умоляю.

– Хорошо, – кивнула я, поймав удивлённый взгляд Макса, – но она знает, она давно поняла, потому с лёгким сердцем решила отдать драгоценности лучшей подружке, которую в результате зарезала её родная сестра.

– Господи, – Анастасия закрыла лицо руками, – получилось, как с мамой, одна стала убийцей, обиженная на меня, а другая, любимая дочка, с приёмными родителями.

– С Барбарой всё хорошо, и вашу судьбу она не повторит, она любит своих приёмных родителей.

– А как вы узнали, что они мои дочери? – прошептала Анастасия.

– Что касается Каролины, то я долго думала, размышляла, и тут мне прислали информацию, что вы в таком-то роддоме родили девочку, а потом отказались от неё. Я проследила судьбу девочки, и быстро выяснила, что женщина, которая её удочерила, была вашей близкой знакомой. К тому же я искала конкретного человека, девушку, блондинку, потому что на трупе Полины были найдены следы розовой помады, и косметической основы. Розовой помадой пользуется лишь блондинка, нежно-розовой, таковы правила макияжа, и тут я получаю имя и фамилию девушки, и всё становится на свои места. Я запросила информацию на Каролину, и выяснила, что она по профессии патологоанатом, отличная профессия для девушки из аристократической семьи, но факт остаётся фактом. Однако, она вскоре ушла из морга, решив стать артисткой, пробовала поступить в Щукинское, в Щепкинское, но потерпела неудачу, и двинулась в цирковое. Сюда она смогла поступить, стала акробаткой, руки накачала. Но вскоре она устала мотаться по матушке – России, работа тяжёлая, опасная для жизни и здоровья, жить приходилось в полевых условиях, и она решила найти мать. Она знала, что вырастившая её, ей не родная, и подняла соответствующие документы.

– Она мне была не нужна, – подала голос Анастасия, – отец Каролины меня изнасиловал, это был случайный прохожий, его лицо уже давно стёрлось у меня из памяти. А она мне вдруг позвонила, я даже опешила сначала, когда до меня дошло, с

кем я говорю. Она сказала, что хочет начать новую жизнь, и попросила помощи. Какой? Во-первых, устроить её в лучший театральный институт, а потом свести с лучшими режиссёрами.

На что я ей сказала, что мне на неё плевать, пусть сама свои проблемы решает, а она сказала, что расскажет всё Михаилу. Вот тут я испугалась, и взбесилась одновременно. Стала орать, но всё же решила, что лучше заплатить мерзавке, чтобы она не разрушила мою семью. Но она вцепилась в меня клещом, вытягивала деньги, а потом умер Михаил. Вот тут я решила ей отказать, но, вспомнив, про драгоценности, и решила, пусть она поищет наследство прабабки. Отец дал мне наводку, отдал загадку, и велел рыться в архивах, только я разозлилась, и плюнула на драгоценности. Из отца я их всё равно не выжму, и просто уехала, оставив записку при себе.

– Зачем Савостину было убивать? – хмуро спросила я.

– Я не знала, зачем она понадобилась Каролине, – вздохнула Анастасия, – она буквально в последний момент мне позвонила, и попросила достать акробатку. Я долго голову не ломала, и вспомнила про Савостину.

– А вот не ври, – заговорила вдруг Александра Олеговна, – Эвива, милая, дело в том, что она загодя всё это устроила. Дочь сдала меня милиции, боясь, как бы меня не убили? Верно? Только я давно рассталась с мечтой, стать Юрию женой, и дочери лапшу на уши навешала. Неониллу специально подставили.

– Зачем? – повернулась я к Анастасии.

– Чтобы иметь влияние на неё, – процедила та сквозь зубы, – чтобы она помогла Каролине, чтобы свалить всё на неё, если что-нибудь пойдёт не так. Ещё до смерти Михаила я решила откупиться драгоценностями от нахалки, специально выбрала акробатку, искала человека с такой же профессией, как у дочери.

– А, когда узнали, что дочь устроила резню, перепугались, и решили убрать свидетеля, который мог вас выдать? – прищурила я глаза, а Анастасия отвела взгляд, – вам это было легко сделать, ведь опыт-то уже был.

– Я не понимаю, – прошептала Анастасия.

– Вы убили собственного мужа, – спокойно сказала я, – лично перерезали ему горло.

– Что ты мелешь? – побелела Зорина, – моего мужа убили грабители! Из-за картин!

– А вам самой не кажется странным? – сложила я руки на

груди, – вбегают грабители, расстреливают кухарку и домработницу, а потом бегут в другую часть дома, и зарезают хозяина.

– И что из того? – вздёрнула брови женщина, – решили посмотреть, что ещё в доме имеется, и бросились по комнатам.

– Верно, – кивнула я, – только зачем резать горло, вешать на себя отягчающий фактор – « с особой жестокостью », когда можно тоже застрелить? Это не имеет смысла! Вы убили супруга, а потом позвонили одному человеку, и он устроил нападение. Верно? – повернулась я к Яцеку.

– А почему ты меня спрашиваешь? – сделал он большие глаза.

– Может, сдадите своего подельника? – посмотрела я на Анастасию.

– У меня нет никакого подельника, – нервно отозвалась она.

– Эвива, на что это вы намекаете? – свирепо осведомился Яцек.

– Я не намекаю, я предъявляю тебе обвинение в организованном нападении на дом Михаила Зорина, – безапелляционно заявила я.

– Хватит чушь нести! – Маша заорала на всю палату, – перестань обвинять моего мужа чёрте в чём!

– Успокойся! – рявкнула я, – а теперь вспомни, когда тебя допрашивал следователь, он был странно учтив к тебе. Следователи так себя не ведут, он должен был запереть тебя до выяснения личности, заставить подписаться о невыезде, а он просто тебя отпустил. Почему? Да он просто играл заданную ему роль! А Кшиштоф, кстати, до сих пор не понимает, почему ты его бросила. Никто его и не подозревал, Макс поднял дело, и там даже упоминания о нём нет. А ты помнишь фразу, которую сказала твоя тётка в кабинете следователя? «С бандитом связалась! За ней такой парень хороший ухаживает, а она спит с мерзавцем!» За точность фразы не поручусь, но смысл такой. Никогда не задумывалась? Впрочем, ты тогда в таком шоке пребывала, что не обратила на это внимание. Откуда она знает про то, что за тобой ухаживают? Откуда? Так я сейчас объясню – она прекрасно с

ним знакома, а следователю просто заплатили.

– Это правда? – повернулась Маша к Яцеку.

– Она чушь несёт, – спокойно ответил он, не меняя каменного

выражения на лице.

– Понятно, так он не признается, – кивнула я, – Анастасия Васильевна, а почему вы решили убить супруга? Только хватит отпираться, вам всё равно не уйти от правосудия, против вас полно доказательств.

– Он хотел меня бросить, – тихо сказала Зорина, – он мне изменил.

– Откуда вы узнали про измену?

– Фотографии прислали по почте.

– По почте? – вздёрнула я бровь, – а, может, этот мерзавец принёс? – кивнула я на Яцека, – Анастасия Васильевна, ваш муж вам не изменял, он вас любил. А Яцек начал заниматься тем же бизнесом, что и ваш супруг. Только так уж получилось, что матёрый бизнесмен решил избавиться от конкурента, и всячески вставлял ему палки в колёса. Прибавим к этому ещё и Машу, которая не желала отвечать ему взаимностью. Он случайно её увидел, когда она приходила к Михаилу, чтобы что-то вам передать, и влюбился. Он пытался договориться с Зориным в тот день, но только поругался. Потом стал ухаживать за Машей, та на него и смотреть не желала. И он решил убрать Зорина вашими руками, а Машу обмануть.

– Это правда? – повернулась Анастасия к Яцеку, – фотографии фальшивые? А ну отвечай!

– Заткнись, идиотка! – рявкнул он, – отвечать тебе всё равно придётся.

– Ах, ты подонок! – подскочила Зорина, потрясая руками, закованными в наручники, – я делаю официальное заявление, совесть замучила, охранник этого негодяя перестрелял мою прислугу, он у него за убийство сидел. А этот снял полотна! И я зарезала моего супруга в порыве ревности! Он меня спровоцировал, фотографии принёс!

– Кретинка! – Яцек проявил железное спокойствие, – тебе же придётся отвечать.

– Ну и пусть! – топнула она ногой, – я за своё отвечу, а ты за своё! Мне Мишка уже по ночам снится, покоя не даёт. Нет сил больше молчать!

Внезапно в палате повисло тягостное молчание.

– Как ты мог? – первой обрела голос Маша, – я требую развод! Немедленно!

– Имей в виду, сына я у тебя отберу, – прошипел Яцек, – никто всё равно ничего не докажет.

– Машенька, милая, – сладким голосом пропела я, – поведай этому мерзавцу кое о чём, чтобы не слишком заносился.

Маша посмотрела на меня, потом на Кшиштофа, а потом на

Яцека.

– Юлиан – не твой сын, – чётко сказала она, – он родился не семимесячным, а девяти, точно в срок, – и повернулась к

Кшиштофу, – это твой ребёнок.

У Каминского челюсть съехала с салазок от неожиданной новости, а Яцек пошёл пятнами.

Никто даже не отреагировать не успел, когда он выхватил оружие, и направил его на меня, а группа захвата на него.

Маша взвизгнула, и спряталась за Кшиштофа, а Макс рявкнул:

– Брось немедленно оружие! Они тебя застрелят!

– У меня на мушке твоя жена, если они выстрелят, то и я выстрелю.

Я испуганно посмотрела на супруга, он сделал жест оперативникам, и те опустили оружие.

– Твари! – Яцек был взбешён до крайности, и выстрелил по окну.

Стекло полетело в разные стороны, Александра Олеговна вскрикнула, и натянула одеяло чуть ли не до подбородка, а

Яцек опять направил на меня оружие.

Но спустить курок не успел, в дело вмешался Кшиштоф, одним махом заломил ему руку вверх, и выстрел пришёлся по потолку. На нас всех посыпалась побелка, стали кашлять, а, когда пришли в себя, то увидели, что Яцек лежит на полу, и не подаёт признаков жизни.

– Ты его не убил? – испуганно спросила Маша.

– Об такую мразь ещё руки марать? – усмехнулся Кшиштоф, – только вырубил, – и он с нежностью посмотрел на неё, а у меня в душе разлилось тепло.

Как же это здорово, дарить людям счастье. Надеюсь, они позовут меня свидетельницей на свою свадьбу.

– Викуль, – воскликнул вдруг Кшиштоф, – будешь у нас

свидетельницей? Машенька, ты не против?

– Ты делаешь мне предложение? – ахнула девушка, и кинулась ему на шею, – я тебя люблю.

– И я тебя люблю, – Кшиштоф обнял свою любимую, – больше жизни. И не отпущу тебя больше никогда.

Они целовались, ОМОН уводил арестованных, Александра Олеговна плакала от умиления, и даже перекрестила

влюблённых, а я вышла на улицу, и закурила сигарету.

Макс уехал с оперативниками, а с неба лил дождь, но я стояла под зонтом, и эта серость и унылость меня не угнетала.

У природы нет плохой погоды, каждая погода – благодать.

– А вот и наша пани авантюристка, – услышала я весёлый голос

Кшиштофа, – Эвива, чего вы стоите под дождём без романтического возлюбленного, – а у меня из глаз вдруг полились горькие слёзы.

– Викуль, что с тобой? – испугалась Маша.

– Меня Димка называл пани сумасбродка, – прошептала я, смахивая слезы, – мы всегда гуляли по « золотому » парку, и он мне читал стихи Бальмонта, под одним зонтом.

– Нежнее, чем польская панна, а значит, нежнее всего? – спросил Кшиштоф, а я захлюпала.

– Прекрати, – посмотрела Маша на него, взяла меня за руку, и мы уселись в ближайшем кафе, – не плачь, может, всё наладится.

– Да что наладится? – вздохнула я, и попросила принести три чашки кофе, и всем по куску тирамису, – не надо об этом, – я смахнула слёзы, – лучше расскажи мне, что случилось с той девушкой, Аллой.

– Ты и об этом узнала, – улыбнулся Кшиштоф, – ладно, раз на то дело пошло, – и он стал рассказывать, а мы с Машей слушать.

Кшиштоф тогда был молодым, и в Аллу эту никогда не был влюблён. Хорошенькая блондиночка, из состоятельной семьи, и молодые люди просто приятно проводили время вместе.

Это длилось несколько месяцев, а потом они расстались. Алла встретила свою настоящую любовь, а Кшиштоф и думать о ней забыл, пока вдруг в его квартире не раздался телефонный звонок.

Номер был незнакомый, но Кшиштоф ответил, и услышал

голос Аллочки.

– Помоги, пожалуйста. Спустись вниз скорее, – прошептала

девушка, и отключилась.

Перепуганный, Каминский бросился из квартиры, выбежал из подъезда, но никого не увидел. Дошёл до своей машины, и обомлел. Алла лежала около его автомобиля, вся в крови, еле живая.

Кшиштоф бросился к девушке, уложил в машину, на заднее сиденье, а сам сел за руль.

– Что случилось? – спросил он, – кто тебя так?

– Папа сделал... – прошептала Алла, и потеряла сознание.

Перепуганный, Кшиштоф отвёз её в больницу, и оставил около входа, не желая, светится, а сам позвонил на рецепшен, и сообщил, что на лавочке лежит раненая девушка.

Тут же из больницы выскочили санитары, и унесли Аллу внутрь.

Весь день молодой человек не находил себе места, и к вечеру не выдержал, и позвонил в больницу. На вопрос, как себя чувствует девушка, ему ответили, что Алла умерла.

Скончалась от сильной потери крови, не приходя в сознание.

В первый момент Кшиштоф испытал шок, потом очухался, и понял, что должен выяснить, кто убил его бывшую любовницу.

Он стал допрашивать подруг Аллы, и быстро выяснил, что девушка была совершенно нелюдимой, с подружками секретами не делилась, и никому ничего не говорила.

Два месяца убил Кшиштоф, но так ничего и не узнал. Но, будучи упрямым, он решил не сдаваться, и в один, совсем не прекрасный день, к нему заявились неприятные типы.

Кшиштоф даже охнуть не успел, его в момент вырубили, и очнулся он в богатом особняке.

– Здравствуй, Кшись, – напротив него, в кресле, сидел мрачный тип, – ты чего тут устроил? Алку уже не вернёшь, и хватит к людям цепляться, а то костей не соберёшь.

– Кто вы такой? – спросил Кшиштоф.

– Я отец Аллы, приёмный, – пояснил мужчина, – это я зарезал поганку, она увидела, как я её мать придушил, а девка стала свидетелем, пришлось избавляться.

– И вы не боитесь мне это говорить? – прищурился Кшиштоф.

– А чего мне бояться глупого мальчишки? Ты простой студент, а я закоренелый уголовник, и могу и от тебя избавиться.

Понял? Тебе никто не поверит, а если обратишься в милицию,

то тебя никакая охрана свидетелей не спасёт.

– Вы всегда так легко распоряжаетесь людскими судьбами? – спросил Кшиштоф, – что вам сделала несчастная женщина?

– Изменила, – холодно ответил этот бандит, – ни одна сучка не смеет мне рога наставлять.

И Кшиштоф понял, что его скорее убьют, если он не согласится молчать. И он молчал.

– Наверное, не красивый поступок, – вздохнул он, и посмотрел на чашку с кофе, и блюдце с пирожным, поставленные перед ним официанткой, а я попробовала кусочек, и вздохнула.

– Ты не при чём, иначе бы тебя убили, – и хлебнула кофе, – и что теперь?

– А что теперь? – улыбнулся Кшиштоф, – теперь всё будет хорошо. Того типа застрелили при одной разборке, я случайно репортаж увидел, где-то в Колумбии. Так ему и надо, лучшей судьбы он просто не заслуживает. А ты молодец, даже про Барбару узнала. С чего ты взяла, что она дочь Анастасии?

– Мне бы это и в голову не пришло, – я отправила в рот очередную порцию десерта, – да только весь Интернет только о том и судачит, что старшая Мильтон, не родной ребёнок. Просто так ничего не бывает, это я знаю, как журналист, и пресса может так огрести за недостоверные сведения, что мало никому не покажется. У нас в издательстве без моего ведома, пока я была в отпуске, взяли нового сотрудника, моего заместителя. К начальнику по блату обратились, и он не отказал, а сотрудник этот такого успел наворотить за время моего отсутствия, что просто ужас. Я это к чему? А к тому, что я пол дня сегодня разбирала его материал, и требуя достоверные сведения, и разрешения на публикацию. Мы не жёлтая пресса, а интеллигентный глянец, с определённой репутацией. В Интернет, конечно, тоже, что не попадя выкладывают, но тут ситуация обстоит иначе. Это компьютерный глянец, точнее, одна лондонская газета имеет платный блогер в Интернете, и я специально навела справки, и выяснила, что он так же дорожит репутацией, как и наш журнал. И что это значит? Значит, информация подлинная.

– Только это тебя вдохновило? – улыбнулся Кшиштоф.

– Я просто поняла, что информация правдивая, и связалась с главным редактором газеты. И выяснилось, что эту информацию им продал один французский герцог. Я связалась с аристократом, на что он заявил, по большому секрету, что его сын имел связь с Джессикой. Вообщем, перезваниваясь с Англией и Францией, я докопалась. Барбара – дочь Джессики и одного французского герцога, короче, аристократка до мозга костей. А брат Джессики просто отнял у нерадивой матери ребёнка, и удочерил. Потом я поговорила с Барбарой, и она мне сказала, что знает, что её отец на самом деле является ей дядей. От неё никто и не скрывал, но девочка оказалась благородной, видимо, французские гены сильнее, она решила отдать сокровище подруге. Кстати, когда я получила информацию на Каролину, то сразу вспомнила, как она заорала, что она голубых кровей, когда я её мордой по полу возила. Вообщем, одно на одно наложилось, – и я горестно вздохнула, посмотрев в окно, где в это время кружились жёлтые листья, и лил дождь, а душе колыхалось нечто, дотоле мне неведомое.

Осень – пора очень красивая, и мне хотелось писать о ней стихи. Что-нибудь лиричное, и тонкое, и в голове крутились рифмы. Что со мной? От неразделённой любви потянуло на поэзию?

Да, пани сумасбродка в своём репертуаре. Господи, как бы я хотела, чтобы Димка был рядом.

Эпилог.

Джессика – Анастасия получила пятнадцать лет колонии строгого режима, что, на мой взгляд, чудовищно мало, учитывая всё то, что она устроила. Убийство, двойное покушение, сговор, и тому прочая ерунда, но судья вынес приговор.

Вспоминали ещё казино с организованным киллерским бизнесом, но за это её к ответственности привлечь не смогли, а я сидела, и думала: старый граф сейчас, на том свете, наверное, ухмыляется. Он хотел отомстить дочери, вздумавшую опозорить его аристократическую фамилию, и теперь она предстала перед судом. Анастасия, лучше так её буду

называть, привычнее, на суде была предельно откровенна.

Призналась во всём, вероятно, именно раскаяние ей помогло, а вот Каролина была приговорена к максимальному сроку,

который даётся женщинам.

Она плевалась в судью огнём, твердила что-то об аристократических корнях, на что получила ответ прокурора.

– Хорошо, принимая во внимание тот факт, что по крови вы англичанка, хоть и на четверть, вас депортируют в Англию. Тем более, что вы застрелили подданного королевства Великобритании. Кстати, там и мужчины, и женщины равны, за такое количество трупов отправляют на виселицу.

И Каролина тут же захлопнула рот, на виселицу ей почему-то не захотелось, перспектива не вдохновила.

А Яцек выпрыгнул из мышеловки, даже не прищемив хвост.

А что ему можно вменить?

Одни слова Анастасии о том, что он принёс фотографии? Но фотографий-то прокуратура предоставить суду не смогла, они были в своё время уничтожены, а слова осуждённой расценили, как попытку клеветничества.

У Яцека было стопроцентное алиби, он в то время, когда произошло убийство, находился на какой-то тусовке, и его видела масса людей. Конечно, все понимали, что он мог удрать, а потом тихо вернуться, но это недоказуемо.

Отвечать стал его охранник, а их знакомство не смогли доказать, Яцеку вменили лишь нападение на меня, и он так раскаивался в суде, что судья, кстати, женщина, услышав, что он из-за ребёнка пошёл вразнос, его оправдала.

Я была просто поражена, когда она зачитывала приговор, и не знала, как на это реагировать.

– А что ты хотела? – воскликнула Аська, когда я заглянула к ней, – Ангелина Михайловна очень сострадательная женщина, и у неё сын сейчас в тюрьме сидит. И на старушку бывает прорушка, сыночка судьи бандит отпетый, она пыталась его вытащить, но не смогла. Теперь таскает передачи, и всех молодых людей оправдывает, по мере возможности.

Кстати, Асюта поддалась моим уговорам, и стала бегать, к вящему неодобрению свекрови.

– Порядочная девушка не должна марафет наводить, – бурчала

она, когда мы с Асей красили ногти в гостиной, – что за дела

такие, перед чужими мужиками красоваться?

А она неплохо говорит по-русски, мелькнуло у меня в голове.

Что касается Яцека, то он дал Маше развод, и сгинул. Спустя

какое-то время я включила телевизор, и обомлела.

На экране был Яцек, он сидел в какой-то экономической программе, в шикарном костюме, и что-то говорил с серьёзным видом. Я невольно прибавила звук, и только пуще обалдела.

– И я заявляю, как представитель органов правопорядка, – и я вырубила звучание, и уставилась на текст на экране.

Оказывается, он теперь работает в каком-то там экспериментальном отделе, занимающемся международными преступниками.

Меня сия информация не обрадовала, и я позвонила Евгению, узнать, что происходит.

– Ничего хорошего, – ответил прокурор, – этот субчик охмурил красивую итальянку, а её папочка миллионер. Дочка в ноги кинулась, папочка, милый, я беременна. Конечно, этот макаронник сделал всё для единственного чадушка. Яцек Давнович женился на Лукреции, только не смейся, она не Борджиа.

– Всё-таки он станет отцом, – я была крайне недовольна.

Но это всё потом, спустя месяцы, а сейчас осень, моя любимая пора, и я пишу стихи, глядя на стихию.

Иногда лучше отвлечься от реальности, и увлечься поэзией, если не писать, то хотя бы читать, это дарит умиротворение, а без этого жизнь делается пустой.

Конец.