Текст книги "Пани сумасбродка (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Любопытно, при чём тут твоя свекровь? – я откусила ещё кусочек шоколада, вспоминая эту скромную женщину, одетую весьма неброско, и очень тихую.

– Она мне тут же сказала, что порядочные женщины не должны общаться с посторонними мужчинами!

– Слушай, – меня стал разбирать смех, – а она в курсе твоей профессиональной деятельности?

– Пока ещё нет, – протянула Аська, – она ещё и не знает, что через месяц я собираюсь заняться адвокатской практикой.

– Беднягу инфаркт хватит! – не удержалась я от смешка, – и чего ты с таджиком связалась?

– Влюбилась! Такой же вопрос я могу тебе задать! Чего с испанцем связалась?

– Своего испанца я уже послала, – со вздохом сказала я.

– А ты там вообще как? Много янтаря выловила?

– Порядочно. При чём за один присест. Теперь гарнитур у Натана Наумовича закажу, о котором мечтала, и ещё гору украшений. Я столько выловила, что просто обалдеть!

– Я тебе завидую, – вздохнула Аська, – ничего, на следующий год мы с Ренатом поедем с вами в Гданьск.

– Если опять не забеременеешь, и не родишь малыша.

– Я не хочу больше рожать, – возмущённо воскликнула Аська, – хотя Назар Талгатович требует ещё внука. В Таджикистане принято рожать много детей, а я женщина русская, и не собираюсь жить по таджикским законам!

– А если Ренат бросит?

– Куда он денется? Он меня любит! Кстати, Димка от тебя тоже без ума! Ты бы его видела!

– Не желаю видеть эту скотину! – взорвалась я, и подавилась шоколадкой.

– Ты там что, жуёшь? – сердито осведомилась Аська, – наверняка, что-то опять сладкое! У тебя одно место не слипнется?

– Даже не мечтай! Не могу уже и шоколадкой полакомиться! –

проворчала я.

– Да ешь на здоровье, – со вздохом сказала Асюта, – я просто завидую. Я постоянно на диетах сижу, ничего лишнего стараюсь не есть, а ты тоннами шоколад поглощаешь, и при этом худенькая, как тростиночка.

– А я тебе тысячу раз предлагала, начинай бегать по утрам. Вскоре ты без этого уже не сможешь, и ешь овсянку на завтрак.

– Думаешь, овсянка мне поможет? Ты же её на молоке трескаешь. И магазинного молока не признаёшь, только топлёное деревенское, и масло сливочное добавляешь в кашу. Какая ж это диета?

– Съеденное до одиннадцати часов не откладывается в жиры, оно идёт в энергию. Сама же признаёшь, что я как батарейка

Энерджайзер, а, будучи очень энергичной, поневоле все жиры сойдут. И ты про бег забыла.

– Бегать я не смогу, у меня на это силы воли не хватит.

– Так всё-таки не сможешь, или ты безвольная? Нет такого понятия: я не смогу! Глаза боятся, а ноги бегают. Тогда займись скандинавской ходьбой, тоже очень эффективно.

– Эффективно, говоришь? Фиг его знает!

– Ты просто ленивая курица! – вынесла я вердикт, – быстро подняла свою задницу, и встала на весы!

– Зачем? Я не хочу, – испуганно ответила Аська.

– Потому и не хочешь, что ты потолстела. Быстро встань на весы! Встала?

– Встала, – жалобно ответила Аська.

– И что там высветилось? – ехидно осведомилась я, – бегемотик ты мой.

– Семьдесят, – всхлипнула Аська, – Викуль, что мне делать? Я не влезаю в свои красивые костюмы, а мне через месяц надо выходить на работу. Я дома очумею, и только больше поправлюсь. Я после Янки и Аринки не поправилась, а тут аж на двадцать килограмм.

– Успокойся, и слушай меня внимательно, – и я стала давать ей советы, как сбросить лишние килограммы, и влезть к концу месяца в свои строгие костюмы. Я хотела отвести разговор от Димки, потому что сердце сразу же стало нестерпимо болеть при одной только мысли о нём.

– Я всё запомнила, – боевым голосом сказала Ася, – кстати, у Димки видок, как у привидения. Щетина, круги под глазами, и взгляд, как у затравленной собаки. Он явно напивается, весь его вид говорил, что он с большого бодуна, – и Аська швырнула трубку, понимая, что я сейчас начну возмущаться, и говорить, что не желаю слышать о нём.

На самом деле я выслушала с замиранием сердца, с трудом добрела до беседки, и упала лицом на стол, захлёбываясь от слёз. Я уже почти впала в истерику, вытирая слёзы, достала из кармана телефон, нашла его номер, и долго гипнотизировала цифры. Хотелось позвонить ему, сказать, что люблю его, что хочу его, что не могу жить без него. Услышать его голос. Бархатный, чуточку с хрипотцой, от которого у меня всё дрожит внутри, и подгибаются коленки. Но я дрогнувшей рукой захлопнула крышку телефона, и вытерла слёзы. Довольно себя изводить, я его выгнала из своей жизни, слишком много я знаю о его проделках. Он столько всего натворил в своей жизни, ему сто лет тюрьмы грозит, и я не могу быть с таким человеком.

– Привет, – раздалось надо мной, и я подскочила от неожиданности.

– Напугала? – села рядом Маша, – а ты что, плакала? У тебя что-то случилось?

– Как я хорошо тебя понимаю, – тихо сказала я, сжав пальцами телефон, – мне старшая сестра звонила, сказала, что видела моего любимого. Он пьёт из-за нашего расставания. И мне так хочется ему позвонить, и хотя бы услышать его голос, – я помолчала, и смахнула с глаз слезинку, – мне не хочется тебя расстраивать. Но я получила от Марата информацию о Каминском.

– И что там? – тихо спросила Маша.

– А ничего хорошего, он ранее привлекался, – и я всё в подробностях рассказала, – ты не думай, я буду помогать, я хочу оправдать Кшиштофа. Я уже позвонила одному знакомому прокурору, и попросила, чтобы он поднял дело, первое дело, по которому привлекался Каминский.

– Знаешь, – Маша сцепила пальцы замочком, – может, лучше ничего не надо?

– Чего не надо? – не поняла я.

– Может, лучше ничего не знать?

– Я не могу всё так оставить, – решительно воскликнула я, – давай, я тебе всё потом расскажу, когда всё закончится?

– Лучше я не буду страусом, – мотнула головой Маша, – лучше узнать правду. Давай, обсудим план действий. Что ты намерена дальше делать?

– Следить за развитием событий, и ждать известий от прокурора, а потом думать. Если твой Кшиштоф виноват, то он будет выпутываться до последнего, а если не виноват, то я ему помогу.

– Привет, девушки, – появился в беседке Казимир, – вот ведь незадача!

– А что случилось? – поинтересовалась я.

– Уж и не знаю, на кого грешить, – сел он рядом с нами, – но по дому кто-то шарит. Может, это кто-то из жильцов, а может, посторонние, но факт остаётся фактом. В этом году большой наплыв, много новых людей. Да взять хотя бы тех двух девушек, что приехали вчера вечером. Я их впервые вижу, раньше они не приезжали.

– Вы имеете в виду Арину и Каролину? – уточнила я.

– Наверное, я имён их не знаю. Светленькие такие, одна очень милая, добрая, а другая – хамка. Ядвига мне уж сказала, та ещё фруктоза.

– Имела я честь с Каролиной пообщаться, – подпёрла я кулачком подбородок, – пометали друг в друга снаряды, и разошлись. А у вас что, что-то украли?

– Да Боже упаси! Особо ценного у нас, конечно, не имеется, деньги держим в банке, и карточки можно в любой момент заблокировать. Думаешь, что мы тут совсем от жизни отстали? – на лице Казимира появилась улыбка, – уж очень красноречивый у тебя взгляд.

– Извините, – отвела я глаза, – конечно, сейчас карточки у всех, во всяком случае, у большинства. Так гораздо удобнее, просто вы рыбак, и у меня стереотип сработал.

– Бывает, – махнул рукой пан Казимир, – а что касается наших искателей приключений на свою задницу, так они бардак за собой оставляют, вот я и заметил. Удочки мои переворошили, и сети перепутали, а я точно помню, как укладывал их. Найду, выгоню из дома, обнаглели.

– Интересно, зачем по чужому дому шарить? – задумчиво проговорила Маша, – что они тут найти хотят?

– Что самое интересное, они и в нашей с Ядвигой спальне полазали, но ничего не тронули. Пара золотых цепочек, серёжки, и колечко на месте. Обидно, конечно, было бы, если бы украли, но они вещи переворошили, и ничего не взяли.

– Знаете, – Маша провела пальцем по столу, – похоже, они по всему дому шарят, потому что они и у нас в комнате покопались. А ты ничего не замечала? – посмотрела она на меня.

– Только тот раз был, когда Макс спугнул грабителя, – пожала я плечами, – и чего они?

– Можно было бы подумать, что что-то ищут в усадьбе, но это уже бред, – усмехнулся Казимир, а я наморщила лоб.

– Что за усадьба?

– Да на месте этого дома была усадьба, но она постепенно ветшала, потому что в ней никто не жил. У хозяина была другая, поближе к столице, а потом он и вовсе в Англию перебрался. Усадьбу потом отняли, в собственность государства отошла, а мой дед потом получил эти земли, конкретно, этот участок земли. Но именно на нём находилась, непосредственно, усадьба, остов один остался, и фундамент. Но фундамент был хороший, на славу сделанный, и дед дом на нём возвёл.

– А где вы сети держите? – спросила вдруг Маша.

– Да в подвале, – ответил пан Казимир, и она посмотрела на меня, – а что такое?

– Да я так спросила, – махнула она рукой, а я бросила на неё задумчивый взгляд.

– Ладно, пойду, – он встал с места, – ну и погодка! В море не выйдешь. Хочу ваших мужей пригласить на рыбалку, а тут такое твориться, что нужно быть камикадзе, чтобы отправляться вплавь в такой шторм. Кстати, девушки, не хотите кабаньего мяса? Ядвига запекла в фольге, это дикая вкуснятина.

– Отлично, – Маша потёрла руки, – пошли, жажду съесть кабанятины, тем более, я её никогда не пробовала.

– Это очень вкусно, – заверила я её, и мы бросились в дом.

Ядвига была на кухне, и тут же поставила перед нами тарелку с мясом, со словами:

– Ешьте, на здоровье. Кстати, Викуль, я тебе баночку икры приготовила, трёхлитровую, как всегда. А что у тебя с расследованием? Извини, но я сгораю от любопытства.

– Топчусь на месте, – развела я руками, и откусила мяса. В этот момент зазвонил телефон, и я вытащила мобильный.

– Привет, – мрачным тоном сказал Евгений, и я закашлялась.

От такого начала я даже подавилась, и всерьёз забеспокоилась.

– И что случилось? – проглотила я кусок.

– Дело открыто генеральной прокуратурой, при чём это прошло мимо меня. Вообщем-то, оно было и у них в базе, потому-то я и не в курсе. Знаешь, мне тут порассказали про Каминского, кажется, ему всё-таки будет хана.

– Почему?

– Потому что его засекли на торговле наркотиками, оружием, и незаконной перевозке и легализации антикварных предметов.

– Контрабанда? – уточнила я.

– Родимая, – со вздохом сказал Евгений, – полный набор получается, ему не отвертеться, если генеральный добудет неоспоримые улики. А они работают в этом направлении.

– Капец! – обморочным голосом проговорила я, – хоть что-нибудь сделай! Ты можешь следить за развитием событий?

– Постараюсь, – неопределённо ответил Евгений, – у меня есть один друг в генеральном отделе, и я буду держать с тобой связь, – и он отключился.

– Проблемы? – подняла на меня глаза Маша.

– Ерунда, – махнула я рукой, хотя сама нервничала.

Запихнула в рот кусок мяса, и попыталась сосредоточиться. Кшиштоф, причастный к одному нападению, через какое-то время совершил другое. Теперь его плюс ко всему чёрте в чём подозревают, и хватит мне сидеть сиднем, для начала я организую слежку за этим субчиком.

Кончился мой отдых, пора приниматься за дело, а на мне ещё повестушка висит. К чёрту Генриха с его заморочками! Всё время что-то придумает!

Но с другой стороны, он мой начальник, и от него зависит моя зарплата. Но не в зарплате дело, не могу я его подводить, это будет некрасиво. Однако, пока мне в голову ничего путного не лезет, поэтому будем вызывать музу посредством расследования. И я спросила Ядвигу:

– А кто у вас тут ещё жильцов пускает?

– А зачем тебе? – она явно озадачилась.

– Пожалуйста, вспомните, если знаете.

– Да я всех и не помню, – она вытерла руки о фартук, – соседи наши пускают, некоторые стали в пансионе останавливаться. Правда, недавно стали отель строить, старый совсем уж на ладан дышал, к лету новый откроют. Ты уж нас не бросай, – посмотрела она на меня, – а то побежишь в отель, а мы без постоянного клиента останемся, – и я засмеялась.

– Точно, не убегу, – успокоила я её, – мне у вас лучше, у вас обстановка тёплая, нежели в отеле.

– Ну и отлично, – Ядвига повернулась к сковородке, а я запила мясо сладким чаем, согрелась, и пошла к себе в комнату.

Макса поблизости не наблюдалось, я взяла из сумки паспорт, удостоверение журналиста, зонтик, и выскользнула на улицу. Дождь продолжал лить, а я поймала такси, и велела таксисту ехать в Гданьск. Не очень ему эта перспектива по душе пришлась, и он заломил цену, а я махнула рукой, и показала ему доллары. Хрусткие купюры привели таксиста в надлежащее состояние духа, и он тронулся с места, насвистывая весёлую песенку. Видимо, обрадовался, что ему попалась богатая клиентка.

– Вы можете ехать быстрее? – твердила я таксисту одну и ту же фразу, наверное, транскрипция у меня изрядно хромала, но мне хотелось побыстрее попасть в Гданьск.

Он довёз меня довольно быстро, и я встала перед новой задачей. Мне нужна машина на прокат, а потом отправлюсь в пансион. Русская речь тут на каждом шагу, поэтому я без проблем объяснилась, и нашла прокат машин.

Так же без проблем мне оформили машину, права я всегда с собой беру в дорогу, потому что знаю, без машины мне будет трудновато. Получив в своё распоряжение старенький

« Фольксваген », я обрадовалась, и поехала прямым ходом в пансион.

Конечно, я понимала, что могу вытянуть пустышку, что

Кшиштоф мог остановиться в другом месте, не обязательно в пансионе. Но с другой стороны, вряд ли такой человек, как этот Кшиштоф, остановился бы у частников. Я по Димке сужу.

Я с ним постоянно ругалась, когда мы решали, где будем останавливаться. Мне нравилось у Ядвиги и Казимира, а Димка хотел в отель. Он терпеть не мог жить у чужих людей, но после скандала я ему отказывала ночью, и он тут же становился на задние лапки. Во всём мне уступал, и делался белым и пушистым на короткое время.

И я доехала до Крыницы, припарковала машину за пансионом, и поспешила внутрь.

– Здравствуйте, – обратилась я к портье, – скажите, пожалуйста, а

Кшиштоф Каминский в каком номере проживает?

– А вы кто будете? – подозрительно посмотрел на меня портье.

– Писательница, – брякнула я, позабыв про удостоверение журналистки, – у меня с ним назначена встреча.

– Минуточку, – он снял трубку, – номер пятьдесят шестой? Кшиштоф Каминский? Спуститесь, пожалуйста, к стойке, вас тут писательница ожидает. Понятия не имею, она вас ждёт, – и портье указал мне на кресло, а сам на секундочку отвернулся, и я юркнула за дверь.

Времени не было, чтобы как-то маскироваться, мои длинные волосы трудно прятать, нужно много приколок, и парик.

Поэтому я просто засунула их под куртку, натянула на голову капюшон, очки чёрные, и забралась в машину.

Неудобства я почувствовала сразу, всё-таки иномарка была не новая, а я избалованная особа, что показывает меня, конечно, не с лучшей стороны. Откуда-то сбоку поддувало, и я всерьёз забеспокоилась, как бы мне почки не надуло.

И Кшиштоф появился. Огляделся по сторонам, вид у него при этом был нервный, потом сел в « Мерседес », и тронулся с места. Наверное, его это насторожит, что им интересовалась какая-то писательница. Да фиг с ним, главное, я вычислила его местонахождение, и даже номер комнаты.

Я не очень понимала, куда мы едем, пыталась по карте определить, но потерпела фиаско. Более подробной карты у меня не было, а на той, что имелась, дорога эта отсутствовала. Кшиштоф съехал на лесную тропу, я устремилась за ним, и в итоге остановился около старого домика.

Неудобно я попала, машина Кшиштофа затормозила, а я оказалась на виду. Пришлось в срочном порядке давать назад, чтобы он меня не увидел, выходя из машины.

Ждать мне пришлось долго, где-то два часа. Я вся извелась, пока он не вышел. Газет и журналов с собой не было, даже термоса с кофе, а я особа импульсивная, и не могу просто сидеть. Как батарейка Энерджайзер, всё время нахожусь в движении.

Сигареты уже почти кончились, я заглянула в пачку, нашла две штучки, ещё две обнаружились в другой пачке, на дне сумки завалявшиеся. И в этот момент Кшиштоф вышел из домика, сел в свою машину, и поехал прочь. Едва он скрылся, я повернула ключ в зажигании, и нажала на педаль.

Но машина отказывалась ехать, открыв дверцу, и выглянув наружу, я сделала для себя неприятное открытие. Машина угодила в грязь, и забуксовала.

Ну что ж, делать нечего, я взяла зонтик, сумку, и выбралась из автомобиля. Шпильки тут же утопли в жиже, я испачкала края брюк, кое-как выбралась из грязи, и пошла к домику.

Сейчас кое-какие из твоих тайн мы узнаем, господин Каминский. Я обошла деревянный домик, потом поднялась на крыльцо, и постучалась в дверь.

Створка распахнулась через минуту, и я увидела пожилую женщину, вообщем, приятную, и она оглядела меня с ног до головы.

– А ты кто такая? Как вы мне надоели! Гадать не буду, и аборт делать тоже, даже не уговаривай. Иди в больницу, там тебе всё сделают, – сказала она на чистейшем русском, и попыталась захлопнуть дверь, но я вцепилась в створку.

– Пожалуйста, подождите, – затараторила я, – мне не нужен аборт, и я не за гаданием.

– А зачем же ты? – прищурила она глаза, и упёрла руки в боки, – ко мне просто так не ходят, друзей не имею с тех пор, как Россию-матушку покинула.

– К вам только что приходил молодой человек. Зачем он приходил?

– А тебе зачем? – она опять оглядела меня, – можешь не отвечать, понимаю. Только другая у него на сердце, а в твоём сердечке я чувствую боль. Ты влюблена, и не просто влюблена, такое чувство редко кому даётся. У него тоже самое, только к другой женщине.

– А вы что, экстрасенс? – поразилась я.

– Да кое-что умею, – она приосанилась, – ладно, красавица, заходи, побалакаем, жалко мне что-то тебя стало, – и она пропустила меня в дом.

Всё было очень скромно, печка, стол посреди помещения, и всюду венки трав развешаны.

– Проходи, садись сюда, – кивнула она на стул, стоящий около стола, а сама села напротив, – знаешь, много я людей на свете встречала, но людей, у которых на сердце такие страдания, единицы. Как тебя зовут?

– Эвива, но я не...

– Давай, погадаю, – она вытащила старые карты, – меня зовут Анита.

– Подождите, мне не нужно гадание, – воскликнула я, – мне нужно только знать, зачем приходил этот молодой человек. И нет у меня к нему никаких чувств, я всего лишь расследую преступление, которое он, предположительно, совершил. Я журналистка, работаю в Москве, но не на криминальную тематику, я пишу глубоко психологические статьи, а в свободное время помогаю попавшим в беду. Он что-то задумал, что-то очень плохое, хотя хуже уже некуда, он двоих убил.

– Он никого не убивал, – покачала головой женщина.

– Я сейчас всё объясню, – начала было я, и замерла на полуслове, – как не убивал? Откуда вы знаете? У вас есть какие-то конкретные факты?

– Отнюдь, но за родного племянника я могу поручиться, тем более, я вижу его насквозь, у меня всё-таки дар провидицы.

– Племянник? – до меня дошёл смысл сказанного, – Кшиштоф –

ваш родственник?

– Я сестра его покойной матери, изгоем была в семье, из-за моего дара все страдали. Порой лишнее знать ни к чему, так жить легче, только ведь ребёнок этого не понимает. Вот и живу на отшибе, почти в лесу. Какое-то время назад пыталась в России устроиться, но чуть под суд не попала, там не

принимали таких, ведуний. Поэтому я вернулась в Польшу, и вот теперь живу тут. Кшись меня в Россию зовёт, говорит, что там сейчас всё по-другому, что там таких принимают, но я боюсь. До сих пор воспоминания свежи, как меня в милицию затаскали, и в тюрьму чуть не посадили. Что-то нет больше

желания в Россию возвращаться.

– Похоже, это у вас семейное, – ляпнул мой глупый язык, а она покачала головой.

– Не надо так, я попала исключительно за свои экстрасенсорные способности, а Кшиштоф ни в чём не виноват, он людям помогает, таким же образом, как и ты.

– А как это? – не поняла я.

– Почему ты подозреваешь его?

– Потому что он как-то связан с одной девушкой, которую убили, а она испугалась, когда ещё была жива, едва услышав его голос.

– Думаю, он как-то пытается ей помочь, вернее, пытался.

– Значит, он просто так приходил к вам, как к родной тётке? – уныло спросила я, успев расстроиться.

– Не совсем, – мотнула она головой, – кое о чём расспрашивал, и я думаю, это кое-что имеет отношение к твоему расследованию. Он не брал с меня слова молчать, поэтому я тебе расскажу. Знаешь, я карты на него раскинула, и у меня вышло, что ему опасность грозит. И не виноват он ни в чём, просто у него есть враг, который решил воспользоваться его подмоченной репутацией.

– В каком смысле, подмоченная репутация?

– В смысле, что из-за своей доброты он хотел однажды помочь человеку, попытался, вернее, хотел восстановить справедливость. Но его тогда здорово прищучили, а потом один человек решил этим воспользоваться. Мне Кшись мало что рассказывал, я пыталась карты раскидывать, и я вижу, что нет на нём крови.

– Интересно, – сцепила я руки замочком, – карты, это хорошо, но я доверяю фактам. Допустим, вы меня немного убедили, и я буду искать ему оправдание, но для милиции нужны голые факты, доказательства. Милиция ваши предчувствия к делу не пришьёт.

– Кшись интересовался домом, где сейчас живут некие

Вильчинские. Там спрятана одна вещь, из-за которой вся Англия передралась.

Что угодно я ожидала услышать, но только не об аристократах

Мильтон. И слушала я, буквально открыв рот, и была

поражена. Впрочем, о чём говорить, на свете много разных

людей. Аристократы, интеллигентны, богема, при чём

последние два типа могут быть одним единым. Но дело вовсе не в социальной прослойке, а в самом человеке, в его моральном облике, и душевных качествах.

Покойный граф Мильтон был хорошим человеком, добрым, отзывчивым, и феерически богатым. Деньги его не испортили, напротив, он помогал людям в силу своих возможностей.

В его жизни не было места сумасбродству, это был достойнейший лорд, господин, член лондонского общества аристократов. Вёл спокойную, размеренную жизнь, как и положено человеку его уровня.

Но в жизни человека может случиться всякое, а у графа Мильтона было двое детей, сын и дочь. Вильям Мильтон, отец Уильяма Мильтона, меньше всего ожидал, что его единственная дочь скатится по наклонной.

Сначала никто ничего не замечал, но внезапные вспышки истерики, немотивированная агрессия, постоянно меняющееся настроение, это навело на соответствующие мысли.

Поначалу решили, что у девушки психическое заболевание, но после тщательного обследования врачи установили, что она принимает наркотики. Высшее общество, конечно, было шокировано, имя графа долго полоскали, но он очень любил дочь. Но он не отрёкся от неё, как все полагали, он определил её в клинику, и спустя какое-то время девушка вышла из неё.

Все думали, что она долго не продержится, что последует продолжение, но всем на удивление, этого не случилось.

Джессика больше не возвращалась к наркотикам, она даже поступила в Оксфорд, выучилась, и стала работать, помогать отцу в его делах. Вильям нарадоваться не мог, дочь встала на путь истинный, но меньше всего ожидал, что её сразит другой порок.

Немало слёз пролили родители, когда Джессика лежала в больнице, и следующее происшествие совершенно выбило их из колеи.

Вильям Мильтон вдруг стал замечать, что из его дела крупные суммы куда-то уходят. Он ничего не понимал, но решил выяснить. Тщательно проверил все документы, и стал следить за происходящим, проверяя, куда уходят суммы. И каков же был его шок, когда он понял, что его обворовывает родная

дочь.

Он припёр Джессику к стенке, и та призналась, что не хочет жить больше с родителями. Оказалось, что она со своим парнем, бывшим наркоманом, открыла подпольное казино.

Соответственно, на это ей нужны были деньги, а покойная бабка, умирая, сказала, что завещает правнучке колье. Шпильки с бриллиантами, кольцо, браслет, кулон, и тиару. Всё это стоило огромных денег, сумму прямо-таки астрономическую, одно ожерелье около миллиарда. Оно было из платины, и червонного золота, усыпанное бриллиантами, рубинами, вообщем, роскошь невероятная. В перстне сиял гранями роскошный чёрный бриллиант, в оправе из червонного золота, браслет и тиара тоже из червонного золота, с роскошными рубинами и чёрными бриллиантами. А кулон с красным бриллиантом, редчайшим в мире, в червонном золоте.

Но в завещании своём она не успела составить отдельный пункт, она умерла в тот день, когда должен был прийти поверенный. Если бы она знала, что за человек её внучка, вряд ли сказала бы это, а Джессике за все её поступки не суждено было получить эти драгоценности, смерть остановила старушку.

Но слышала это только Джессика, и сам Вильям Мильтон. И теперь Джессика захотела получить положенное ей, а у графа волосы зашевелились. Он вдруг понял, чего стоит его дочь, какая она по своей сути.

И это был позор на весь высший свет! Урождённая графиня Мильтон, аристократка до мозга костей – владелица подпольного казино!

Всё это пронеслось в мозгу графа за считанные секунды, и в этот момент он возненавидел дочь, которая даже не постаралась что-то сделать, как-то исправиться. Сначала она подсела на наркоту, а теперь занялась криминальным бизнесом.

– Ты ничего не получишь! – ледяным тоном сказал он ей, – ты

никогда не хотела ничего добиваться, на одном авторитете ехала, даже в школе, и в институте. Дочка титулованных особ, их старинного рода, а амбиции для тебя всегда были пшиком.

– У меня от рождения всё есть, – ответствовала Джессика, – зачем ещё к чему-то стремиться? Не проще ли жить припеваючи, и ни о чём не думать? У меня свой бизнес, на человеческих жизнях можно хорошие бабки слупить. Кто-то кого-то убрать хочет, говорит об этом мне. Про русскую рулетку слышал? Жертве говорят, что это только формальность, нужно только пустой барабан через голову прокрутить. Что это только напряг для зрителей, а на самом деле пистолет полон боевых пуль.

– Ты организовала подпольное казино, и убиваешь по заказу?

– Ну и что? Я делаю деньги, и хочу получить драгоценности. Я собираюсь уехать из Англии, и организовать бизнес во Франции. Мне нужно наследство.

– Не получишь ты никакого наследства! – окончательно разъярился граф, – ты настоящая дрянь! Ты опозорила фамилию Мильтон!

– Ты не имеешь права! – завизжала в ответ дочь, – мне это по праву принадлежит! Бабка мне хотела это отписать!

– Но не успела, и теперь ты ничего не получишь! Вряд ли она оставила бы тебе что-нибудь, если бы знала, чем ты занимаешься! Она была не просто аристократкой, она была человеком, а ты чудовище, и ты ничего не получишь! Впрочем, я загадаю тебе загадку, если сумеешь найти обещанное тебе, то оно будет твоё, а если нет, то останешься ни с чем.

– Что это значит? – топнула ногой Джессика, – что ты задумал?

– Задумал тебя проучить, чтобы ты впервые подумала головой, и проявила смекалку. Я спрячу завещанное тебе, и спрячу очень хорошо, а ты поищешь. Если найдёшь, тебе же лучше, станешь миллиардершей, если до тебя кто-нибудь не справится. Я объявлю на весь мир, что любой нашедший станет владельцем. Так что соперников у тебя будет предостаточно.

– Ты не посмеешь! – заорала не своим голосом Джессика, – ты не посмеешь так сделать!

– Посмею, а ты побегай, поищи. Посмотрим, на что ты способна, кроме, как убийства организовывать. Только ты не думай, что я спрячу абы куда, я тебе такую задачку задам, что придётся побегать. Целый ребус составлю, и к драгоценностям ты не сразу подойдёшь, даже если разгадаешь загадку.

И эти драгоценности искали все, кому не лень, кому хотелось

лёгкой наживы. Да только не такой уж лёгкой она оказалась,

похоже, до сих пор эти драгоценности никто не нашёл. Во

всяком случае, никто об этом не объявлял, но ведь должен.

Граф объявил загадку на весь мир, позже она даже была выложена в Интернете, и номера телефонов там предоставлены. Любой нашедший должен сразу же связаться с нотариусами, а те оформить бумагу, тем самым человек подтверждает своё право на владение.

Хорош, конечно, гусь этот граф, решил маленько поразвлечься, даже дорогих украшений не пожалел.

Видимо, он хорошо обозлился на дочь, впрочем, если узнаёшь, что твой ребёнок – организатор зловещих преступлений, неизвестно, как поступишь в такой ситуации. Граф не смог сдать собственного ребёнка, он оставил её на самотёк судьбы, но всё же наказал её.

– Кшиштоф интересовался этой историей? – уточнила я.

– Отнюдь, – мотнула головой пани Анита, – он мне рассказал эту историю, и сказал, что эти драгоценности ищут, и что эти

люди способны на всё. Драгоценности спрятаны в Польше, конкретно, в Морской Крынице, и он интересовался одним старым домом.

– Он это ради наживы? Хочет драгоценности получить?

– Да плевать ему на драгоценности, ладно, может, и не плевать, может, и хочет найти, но ему важнее на данном этапе найти убийцу. Из-за этих драгоценностей уже двоих людей убили, насколько я знаю.

– Верно, – со вздохом констатировала я, – про какой дом он спрашивал?

– Неких Вильчинских. Будто, кто-то ему сказал, что там хранятся какие-то документы, которые могут подсказать, где искать драгоценности.

По моему позвоночнику пот потёк, вспомнился разговор с

Казимиром, и его слова, что кто-то по дому лазает. Может, это Кшиштоф ищет свои бумаги?

– А что конкретно он спрашивал? – хотела знать я.

– Спрашивал историю этого дома, и я отправила его в местную администрацию, потому что я лично ничего не знаю, хотя жила какое-то время в этом районе.

– А почему сюда переехали? В такую глушь? Впрочем, о чём я спрашиваю, – спохватилась я.

– Ты всё верно поняла, – грустно сказала пани Анита, ловко

перетасовывая карты, – ты только запомни, Кшиштоф ни в чём не виноват, он сам найти убийцу хочет.

– Уж и не знаю, верить, или не верить, – со вздохом сказала я, – против него много улик, и прокуратура на него роет.

– Я же сказала, – она подняла на меня глаза, – он не при чём, – и стала раскладывать карты на столе, – странное существо – человек. Я для всех изгоем была, ведьмой, меня все сторонились, а потихоньку всё равно бегали. Девчонки на аборт, или погадать, всё про суженого спрашивали, а старики про здоровье. Потихоньку, значит, можно, а в открытую позор. Красивая ты девушка, – она бросила быстрый взгляд на меня, – очень красивая, с огромными талантами, часть которых ещё дремлет в тебе. Хотя красоты порой маловато будет, а в тебе ещё масса обаяния, с лихвой, как говорится, и ещё одно качество, женственность. Мало сейчас женственных девушек, в основном пацанки, а в тебе что-то такое, от чего мужчины с ума сходят. Шарм и обаяние, красота, и ум плюс ко всему. Мужчин у тебя было много, но твоё глупое сердечко одному принадлежит.

– Я же просила, – возмущённо воскликнула я, – не надо мне гадать. Я не хочу ничего знать.