Текст книги "Пани сумасбродка (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Прости, прости, – шептала ей Неонилла, – я не хотела, чтобы всё так получилось. Эта идиотская взрывчатка, я так попала, и ты в плену оказалась.

– Не переживай так, – тихо сказала Ника, – ты ни в чём не виновата, виноват тот мальчишка, но теперь нам ничего не угрожает.

– Но ведь я не достала денег, – растерянно проговорил

Неонилла, – почему тебя отпустили?

– Потому что Михаил Васильевич умер, – со вздохом сказала Ника, – его убили какие-то грабители из-за дорогих картин, ворвались в коттедж, а его жена велела отпустить меня, ей наплевать на машину.

– Господи! – судорожно выдохнула Неонилла, которую за последние семь дней страх просто сковал, и тихо заплакала, – он по справедливости получил!

– Он тоже не виноват, – Ника мотнула головой, – просто хотел получить назад свои деньги, только и всего.

Неонилла заметно расслабилась, повеселела, и рассказала обо всём Александре.

– Хорошо, что тебя не привлекли, – со вздохом сказала та, выслушав рассказ подруги, – а ведь могли. Странно, ты должна была первая полететь.

– Да что ты мелешь? – опять струхнула Савостина, – за что меня должны привлечь?

– Да за его убийство! Ты ему денег должна? Должна! Милиция тебя должна была в первую очередь заподозрить!

– Да типун тебе на язык! – вдруг рассердилась Неонилла, – с какой стати? Я его не трогала, наверное, они меня уже проверили. Я слишком бедная, мне не на что даже игрушечный пистолет купить, не то что настоящий, и ни за что не организовать банду, чтобы людей убивать. Я Зорина и пальцем не трогала. И придумала же ты!

А Александра пожала плечами, и вздохнула с облегчением. Казалось, всё было хорошо, прошло два года, и в квартире Савостиной раздался звонок.

– Здравствуйте, Неонилла. Мы не знакомы, но мой супруг пытался стребовать с вас деньги за внедорожник. Я не буду от вас ничего требовать, мне только нужна услуга. Если не сделаете, вам же хуже, я вас за машину на счётчик поставлю.

– Но что я могу сделать? – испуганно воскликнула Неонилла.

– Я оплачу вам поездку в Гданьск, все указания на месте будут.

– Но что я должна буду сделать? – Савостина от страха чуть в обморок не упала. Приплыло, откуда и не ждали.

– Я всё сказала, указания получишь на месте, – и женщина отрубилась.

Неонилла была напугана, и она понимала, что придётся сделать что-то противозаконное, и она перед отъездом рассказала всё Александре.

– Не делай этого! – стала отговаривать её подруга, – лучше продай квартиру, и беги из страны.

– Да она меня где угодно найдёт, из-под земли достанет. Ты не знаешь этих людей.

– А ты знаешь? – скептически поинтересовалась Александра.

– Более или менее знаю, я общалась с Михаилом Васильевичем, он очень холодный и жёсткий. Думаю, и его жёнушка такая же, хотя я ума не приложу, что мне надо сделать.

– Господи! – говорила Марату Александра Олеговна, – как же это случилось? Почему? Нельзя ей было идти на поводу у Анастасии!

– Думаете, это она её убила?

– Или наняла киллера, с неё станется, стерва.

Марат дал нам слушать плёнку, и давал пояснения по телефону.

– Слушай, – обрела я голос, когда диктофонная запись смолкла, – а ты не находишь в её словах странности? – натянула я одеяло на нос, – Александра знала имя супруги олигарха?

– Понятия не имею, – отозвался на том конце провода Марат, – но она его назвала, значит, знает.

– Ты телефон её взял?

– Конечно, – деловито ответил Марат.

– Давай, звони, и спроси у Александры Олеговны, как зовут супругу Михаила Васильевича, – а у самой под ложечкой неприятно заныло, и Машу стало жалко. Да и подозрение было нехорошее. Я поймала женщину на несостыковках, и теперь хочу кое-что прояснить, с утра пораньше, пока она тёпленькая.

– Это Александра Олеговна? – раздался голос Марата, – здравствуйте, это тот следователь, что приходил к вам по поводу вашей подруги. Узнали? Хорошо. Скажите, а как звали супругу Зорина? Подождите, но вы же мне сами имя в прошлый раз назвали, а теперь говорите, что не знаете. Подождите, подождите...

– Припри её к стенке, – заорала я в трубку, – милый, какая там статья за лжесвидетельствование? – посмотрела я на Макса.

– Не забивай себе голову, Марат, скажи этой дамочке, что она как соучастник пойдёт, если не расскажет всю правду, по этапу точно отправится.

– Уважаемая Александра Олеговна, – вежливо сказал Марат, – за сокрытие правды привлекают к закону. Вы хотите хороший срок? Я вам его гарантирую. Пожалуйста, не надо плакать, давайте с вами встретимся, и спокойно поговорим. Если вы мне всё расскажите, ни о каких последствиях перед законом не может быть и речи. Хорошо, это будет удобно, тогда до встречи. Викуль, ты всё слышала? – голос Марата стал ближе.

– Слышала, – меланхолично отозвалась я, – ты поговори с ней ещё разок. Когда тебе перезвонить?

– Вечером, я поеду в театр часам к трём, она в это время сможет свободно разговаривать. Давай, – и он отключился.

– Знаешь, что я думаю? – посмотрел на меня Максим, – относительно убийства Полины?

– Что её убила Савостина? Я тоже так думаю, но при этом какая-то странная картина получается. Неонилла больше похожа на запуганную женщину, кроткую, добрую, я такое мнение составила по рассказу её подруги. И вдруг убийство? Но с другой стороны, ведь она акробатка, и только она могла влезть в купе через окно, перерезать горло Полине, вылезть, а потом выкинуть труп. Но она действовала не одна, я в этом уверена, потому что одной женщине так быстро не среагировать. И труп вытащить, и вещи унести, и пол вытереть. Минимум, их было двое.

– Знаешь, я тебе не сказал, – Максим встал с кровати, и стал натягивать брюки, – но её убил врач, хирург.

– С чего ты взял? – округлила я глаза.

– Разрез был сделан очень профессионально, не буду тебе перед завтраком объяснять тонкости, а то аппетита лишишься, но одно скажу точно, скальпелем он владел виртуозно.

– Значит, это не Неонилла? – задумчиво проговорила я.

– Фиг её знает! – Макс пожал плечами, и натянул майку со свитером, – ты хорошо автобиографию её проверила? Может, имеет медфак за плечами? Но кое-что я тебе сейчас объясню. Нашпигованный знаниями обыватель, это не профессиональный хирург. Чтобы стать профи, чтобы тебе скальпель доверили, и человеческую жизнь, соответственно, ты должна шесть лет отсидеть в институте, аспирантура, интернатура, присутствовать при операциях. Это ты стала профессиональной журналисткой, не имея образования, раз это у тебя получается, ты этого добилась, а с медициной по-другому дела обстоят. Информационную лапшу просто схавают, и не подавятся, разве что тот, про кого написали, в суд подаст. Но это не смертельно, а если хирург ошибётся, то ошибка эта станет роковой.

– Ты к чему это сейчас сказал? – не поняла я.

– Да к тому, что либо она врач, либо убийца кто-то другой. Кто-то пытается её подставить.

– Но она идеально подходит, – я тоже встала, и натянула чёрные брюки, – как тогда убийца попал в купе? Оно не стыкуется. Ведь Александра ясно сказала, что Неонилла умела проделывать такой трюк, она училась этому, снималась в кино, и теперь ты говоришь, что рана нанесена медиком, хирургом.

– Уверен в этом абсолютно, – твёрдо заявил Макс, – может, я плохой врач, но я в коей-то мере профессионал, и окончил медфак. И я уверен, что её убил медик.

– И от чего нам плясать? – я натянула чёрную водолазку, и красный свитер. Это даже свитером назвать нельзя, горловина, как у пуловера, короткий, как летний топик, может, чуток пониже край будет. Рукава две четверти, в форме летучей мыши, и всё это смотрелось на мне здорово.

Я не планировала сегодня лезть за янтарём, поэтому оделась нормально, и вытащила красные сапожки на шпильках, мою привычную обувь, и красный плащ из кожи.

– Понятия не имею, – растерянно проговорил Максим, – я точно знаю, удар был нанесён профи, думаю, она даже не почувствовала, ей просто глотку перерезали. Может, и рот зажали, чтобы не орала.

– Тогда этот человек должен быть сильным, – задумчиво проговорила я, – а у акробаток по идее руки должны быть очень сильными, накачанными, ещё один мяч в сторону

Неониллы.

– Слушай, я всё понимаю, она очень хорошо подходит под роль убийцы, особенно, учитывая тот факт, что она акробатка, и только акробат способен влезть в окошко. И объяснения другого нет, преступник мог попасть в купе только через окно, потому что щеколда была защёлкнута. Но вот только почему они её не открыли? Почему не ушли нормально? Словно специально поставили нас перед загадкой, а потом убили

Неониллу.

– А ведь ты прав, – я быстро заправила кровать, и села на одеяло, – думаю, Неонилла ни в чём не виновата, она такая же жертва. Они убили Полину, свалили всё на Неониллу, и Александра Олеговна конкретно наврала. Вероятно, преступники её купили.

– И каков итог? – задумчиво проговорил Макс, – надо искать акробатку, которая окончила медфак, и по специальности хирург.

– Однако, – я взяла со столика резинку, и стянула волосы в хвост, – и как такую найти?

– Найдём, – оптимистично воскликнул Максим, и мы спустились к завтраку.

На кухне была одна Ядвига, она дала мне овсянки, а Максу омлет с тостами, и налила нам кофе.

– Узнали что-нибудь интересное? – спросила она нас.

– Это вы о чём? – Макс поднял брови, а я приложила палец к губам.

– Вы всё узнаете, когда всё будет кончено, – сказала я ей.

– Ладно, поняла, – махнула она рукой, из коридора послышался топот, и на кухню вбежала хорошенькая девушка, белокурая.

Её волосы были очень пышными, а чайные глаза смотрели на мир приветливо, и она радостно улыбнулась.

– Счастья вашему дому, хозяйка, – сказала она Ядвиге, – а меня зовут Арина.

– Ты будешь кофе, Арина? – посмотрела на неё Ядвига.

– Очень люблю кофе, – весело сказала девушка, – спасибо.

– Держи, – Ядвига протянула ей чашку, – осторожнее, горячий.

– Вы очень добрая, спасибо, – весело сказала Арина.

– Кого ты тут благодаришь, идиотка? – в кухню влетела ещё одна блондинка, только не такая милая, её волосы явно выпрямляли, слишком уж они были прямые, а голубые глаза смотрели на всех колючим взором. Красивая, но явная стерва, меня мой начальник называет « хорошей стервой », но есть и когорта плохих. Это просто злобные дуры, которым наплевать на всех и вся.

– Мы ей деньги заплатили, чтобы она перед нами на задних лапках прыгала, – девушка плюхнулась за стол, – мне обезжиренный йогурт, и кофе с обезжиренным молоком, у меня диета. Я не хочу превратится в корову, сожрав гору овсянки на сливках.

Я от неожиданности поперхнулась, Макс хлопнул меня по спине, а Ядвига вздёрнула брови.

– Спасибо, милый, – ласково улыбнулась я, – кстати, ты не хочешь со мной попозже пробежаться? Знаешь, на каких диетах не сиди, только панкреатит заработаешь, и в результате всё равно толстой станешь. Лучше не быть ленивой курицей, и каждый день посвящать пробежке, это очень полезно, и среди других тебя повысит.

В зелёных глазах Макса мелькнули смешинки, но он неожиданно меня поддержал. Видимо, ему не понравилась шпилька в мой адрес.

– Конечно, милая, – коснулся он моей руки, – спортивные девушки самые красивые на свете, и самые страстные, а на скелетин на диете даже смотреть противно.

Девица вздёрнула брови, отбить мяч ей явно было нечем, пару минут она размышляла, что поязвительнее ответить, и досадливо рявкнула:

– Так я получу кофе и йогурт? Чего вы телитесь?

– Кофе в кофеварке, наливайте, йогурт в холодильнике, доставайте, – холодно ответила Ядвига.

– Я вам деньги заплатила за сервис! – взвизгнула эта нахалка.

– Вы заплатили деньги за жильё, и за еду, а вынимать из холодильника вы её сами станете, – и она занялась помешиванием чего-то аппетитного в сковородке.

Девица пошла пятнами, а Арина вскочила, вытащила из холодильника йогурт, налила в чашку кофе, и дала подруге.

Та даже не поблагодарила её, молча стала есть.

Мне было неуютно, эта нахалка раздражала, залпом выпила кофе, и поспешила в комнату.

Макс остался на кухне, и я решила просмотреть информацию на Кшиштофа. Я пока не решила, стоит ли рассказывать Максу, что этот Зорин родственник Маши, вернее, свойственник. Мне на секунду показалось, что я что-то вспомнила, что-то чрезвычайно важное. С Машей связанное, мелькнуло, и молниеносно исчезло, словно и не бывало.

Связь Маши с убитым, Кшиштоф, который якобы совершил это преступление, и вот теперь всё повторяется.

Или наша преступница – Анастасия? Супруга, теперь уже вдова, Зорина? А ей зачем? Но она зачем-то отправила Неониллу в Гданьск, и было совершено убийство, а потом и Неониллу убили. Но ведь Анастасия сейчас в Москве, она не могла находиться в двух местах одновременно. С другой стороны...

Надо проверить её алиби! Вдруг она выезжала в Гданьск?

Балтийское море от Москвы не так уж далеко, если на самолёте долететь, то успеешь вернуться в тот же день.

И я схватилась за телефон.

– Узнай алиби Анастасии Зориной, мне нужен её день по минутам, когда убили Савостину, – и Марат молча отключился, а я занялась Каминским, очень уж он меня интересовал, я к тому же Маше обещала.

Каминский Кшиштоф был поляком, впрочем, это и по имени ясно. Родился в Варшаве, и прожил там до десяти лет, пока не умерла его мать, и его отец не женился на другой.

Его мачеха была русской, и очень скоро семья перебралась в Россию. Ольга была очень милой женщиной, своих детей у неё не было, и иметь она их не могла, поэтому вся её любовь излилась на пасынка.

Отец его был медиком, стоматологом, и в советское время зарабатывал огромные деньги. Но время было неспокойное, и в итоге его поймали на том, что он ставил коронки из золота. Казалось, жизнь полетела под откос, но следователь предложил ему альтернативу. Пусть поставит лично ему, следователю, коронки из золота, при чём за свой счёт, и претензий к нему никаких не будет. Мариуш Каминский отделался лёгким испугом, и после это истории с лечением зубов завязал.

Он устроился в институт, где преподавала Ольга, начал с нуля, пошёл на профессорскую степень, и сделал себе имя.

Кшитофу прочили карьеру его родителей, но его медицина не интересовала, неожиданно для всех знакомых он пошёл на юридический, заочно, и в Институт Иностранных Языков.

Очень умный был юноша, окончил с блеском оба института, и с головой ушёл в юриспруденцию. Стал помощником адвоката, и резко пошёл вверх.

Всю свою молодость он провёл за рулём мотоцикла, и такой зигзаг поразил всех знакомых. Из уличного хулигана, с которым родители едва справлялись, он превратился в респектабельного мужчину.

Но он не долго пробыл адвокатом, мгновенно поднялся на вершину, а потом вдруг ушёл из адвокатуры. Он открыл фирму, занимающуюся торговлей нефтью, потом нефтеперерабатывающий завод, и теперь он один из самых богатых людей на свете. Но ещё до института у него было одно пятно в автобиографии.

Кшиштоф встречался с одной девушкой, она была хорошенькая, светленькая, происходила из очень богатой семьи. Родителям Аллы он не пришёлся по душе, хулиган, хоть родители и преподаватели, и они запретили им встречаться.

Кшиштоф не слишком расстроился, Алла ему нравилась, но такой уж любовью безумной он к ней не пылал.

И через шесть месяцев после их расставанья в семье Аллы случилось несчастье. Грабители ворвались в их дом, убили кое-кого из слуг, сняли со стен дорогие картины, забрали из шкатулок драгоценности, и вымелись вон.

Зацепок у следствия не было никаких, милиция искала грабителей, плюс ко всему грабители взяли в заложники Аллу,

и на следующий день родителям поступило сообщение, что она находится в больнице. Девушка получила серьёзное ножевое ранение, и там же скончалась. Но нашлись свидетели, которые потом сказали, что видели Аллу, видели, как её вытаскивал из машины парень. Они опознали Кшиштофа, и ему задали несколько неприятных вопросов. Казалось, участь его была неизбежна, но дело неожиданно закрыли.

А Кшиштоф всерьёз занялся учёбой. Парня словно подменили, это был уже не тот хулиган, как – будто что-то его надломало.

Но это пятно осталось с ним на всю жизнь. Больше ни в чём таком Кшиштоф замечен не был, за исключением случая с Зориным, но этого Марат достать не сумел, доступ к делу был закрыт. Марат сказал в электронном письме, что этим занималась прокуратура, что вся документация там, и я всерьёз задумалась, как бы к прокурорам подобраться.

У меня есть один знакомый прокурор, но связываться с ним у меня нет ни малейшего желания. Впрочем, выбора-то всё равно нет, и я набрала номер Евгения.

– Слушаю, – раздалось на том конце провода.

– Привет, – осторожно сказала я, – ещё помнишь меня?

– Помню, – хмыкнул он в ответ, – как твои делишки?

– Отлично, отдыхаю в Гданьске, и расследую убийство. Женька, помоги, нужна твоя прокурорская помощь.

– Викуль, чего тебе не живётся спокойно?

– Так ты поможешь?

– Помогу, куда ж я денусь?

– Тогда подними дело Зорина Михаила Васильевича, он был хозяином сети магазинов оргтехники, коллекционировал дорогие полотна, и был убит грабителями, решившими завладеть картинами. К делу был причастен некто Кшиштоф Каминский, так сказал следователь, который вёл это дело. Мне нужны все подробности по этому делу, кстати, доступ к нему закрыт, только не ори на Марата, вопрос очень остро стоит.

– Всё время ты его подставляешь, и даже теперь, когда он память потерял, – возмущённо воскликнул Евгения, – ладно, посмотрю, сейчас схожу в архив. Минуточку! – резко воскликнул он.

– В чём дело? – всерьёз забеспокоилась я.

– Никаких дел не открывали, я это точно знаю. Всё под моим контролем, если бы открыли дело, то я бы об этом первый знал, – теперь в его голосе звучали растерянные нотки.

– Значит, дело не открывали? – я отодвинула ноутбук, и в этот момент дверь открылась, и Макс вошёл в комнату.

– Даже и не думали, и я не понимаю, почему доступ запаролен. Я всё выясню, и тебе перезвоню, – и он отключился, а я задумалась. Что-то не то творится в датском королевстве.

– Ты кому звонила? – Макс присел около меня, – только не обманывай, мы же в паре работаем.

– Звонила я Мессалитову, прокурорская помощь срочно понадобилась. Давай, я тебе кое-что расскажу, но ты не смей

Яцеку ничего рассказывать.

– Почему?

– Потому! Дай мне слово, что ничего не скажешь ему!

– Ладно, я буду нем.

– Смотри у меня, – я поудобнее устроилась на кровати, и пересказала ему Машину историю.

– Я что-то не понял, – задумчиво проговорил Макс, – ты почему ей помочь решила?

– По доброте душевной, – дёрнула я плечом.

– По доброте душевной решила разбить семью? – прищурил он глаза, – у них ребёнок маленький!

– Я не собираюсь разбивать семью! Я просто очищу имя Каминского, если оно подлежит чистке, а там Маша сама решит.

– А я думаю, что ей знать ничего не стоит, – решительно заявил Макс, – вдруг она вернётся к Каминскому?

– А почему бы и нет?

Макс вдруг резко встал, прошёлся по комнате, развернулся, а потом посмотрел мне в глаза.

– Всё-таки ты что-то чувствуешь к Димке? Верно? – охрипшим голосом спросил он, и я поперхнулась.

– С чего ты взял? – сделала я невинные глаза.

– Сначала ты вышвыриваешь Димку из своей жизни, потом ты ходишь, словно тень какая. Думаешь, что я слепой? Что я ничего не вижу? Не делай из меня идиота! – заорал он на меня.

– Я его потому и вышвырнула, что он меня уже достал, – вскочила я с кровати, – и хватит на меня орать! Если бы к нему что-то чувствовала, то была бы сейчас с ним, а не с тобой. Я просто Маше помочь хочу! Я всем помочь хочу!

– Извини, – Макс плюхнулся на кровать, – просто у меня при одной мысли ярость поднимается, что ты когда-то спала с ним, от одного предположения делается дурно.

– А ему дурно от того, что я сейчас сплю с тобой, – склонила я голову на бок.

– Это он тебе сказал? – Макс поднял брови.

– А кто же ещё, – пожала я плечами, – вы ненавидите друг друга, и оба ревнуете. Вас обоих можно только пожалеть.

– А разве сердцу прикажешь? – он отвёл взгляд.

– Ты сам это признаёшь, а Димке тоже плохо, он тоже без ума от меня.

– От скромности ты не умрёшь, – с усмешкой сказал Макс.

– Не желаю умереть от скромности! – возмущённо воскликнула я, – как ты думаешь, это Кшиштоф убивает?

– Тут много вариантов, – Макс пожал плечами, – разберёмся. Какие у тебя сейчас планы?

– Схожу на пляж, – я посмотрела на бьющие по стеклу ветви.

– Что ты там забыла? – протянул Макс, – там такой ливень, а янтарь, наверное, или волной смыло, или ветром сдуло.

– Я просто хочу подумать.

– Хорошо, давай подумаем вместе.

– Максим, милый, я хочу подумать наедине сама с собой, – сложила я руки на груди, – я ещё повесть не написала, а Генрих стребует. Короче, я беру зонт, диктофон, и отправляюсь на пляж.

Но я взяла не диктофон, а новенький КПК, совсем недавно купленный. Я стараюсь не отставать от моды, и увидела у Генриха карманный компьютер.

– А удобная штука? – спросила я его.

– Модная, – усмехнулся он, – на мой взгляд, гораздо удобнее печатать на компьютере.

– А зачем взял? – не удержалась я от смешка.

– Это последний писк, пыль бросаю в глаза инвесторам, – объяснил Генрих, – я и Миле такой купил.

И я не удержалась, съездила в салон сотовой связи, и купила самый навороченный, даже ещё более крутой, чем у Генриха. Тот поперхнулся, когда я вынула телефон, и в глазах его мелькнула усмешка. Теперь у меня четыре телефона, два раскладных в стразах, сенсорный, и КПК.

Вообщем, если мне что-то понадобится записать, КПК под рукой. Я одела куртку, тут глупо ходить в стильном пальто, взяла со стула зонтик, и вышла в коридор.

– Заткнись, идиотка, – услышала я голос той девицы, с которой плевалась огнём за завтраком, – ты мне надоела! Вали за своим янтарём в пять утра сама! Кретинка!

– Каролиночка, я же только предложила, – робко возразила Арина, – что ты ругаешься?

– Я приехала сюда не за идиотским янтарём! – вопила Каролина, – иди по своим делам, а меня оставь в покое! Слышать не желаю! Дебилка!

Я решила не слушать перепалку, и вышла на улицу. Дождь полил ещё сильней, к нему присоединился ветер, и я спустилась к морю. Может, кому-то это и покажется безумием, но я люблю одна в дождь бродить по берегу моря. Слушать голос моря, наслаждаться холодными брызгами, летящими в лицо.

Информация к размышлению у меня была, мне вообще трудно объяснить Максу, но думать я предпочитаю в одиночестве. Единственный человек на свете, который мне не мешал, с которым я чувствовала себя так, словно мы единое целое, конечно, Димка. У меня с ним всегда было ощущение, будто он частичка меня, и мне с ним было так хорошо.

Я дошла до порта, купила в ларьке сигареты, и устроилась под козырьком одного из домов. С зонтом в руке, под проливным дождём, и со шквальным ветром на закуску как-то трудно закуривать. Дождь и ветер не давали мне возможности зажечь сигарету, я почти носом уткнулась в стену, и щёлкнула зажигалкой. Очень удачно щёлкнула, и втянула в себя дым.

В это время как раз рыбаки разгружали улов, времени им другого не нашлось!

Наблюдая за жизнью порта, я выкурила сигарету, укрываясь от дождя зонтом, но сигарета в итоге в моих пальцах размякла. Потом мне захотелось кофейку, я изрядно продрогла, и зашла в одну кофейню, в которой очень люблю бывать.

Её нашёл Димка, он консервативен в любом отношении, и это чисто мужское заведение, где всегда варят крепкий кофе, и можно выпить пива неплохого качества, пришёлся ему по душе. Я встряхнулась от дождя, повесила на спинку стула куртку и зонтик, и подошла к стойке.

– Здравствуйте, – сказала я по-польски, сунув нос в словарь, – мне чашку кофе, шоколадку, одну кружку пива, и жареный бекон.

Бармен молча кивнул, а стоящий рядом молодой человек с улыбкой поглядел на меня.

– Русская? – на родном языке спросил он.

– Русская.

– А я Володя.

– Эвива.

– Очень красивое имя, – с улыбкой сказал он, – кстати, ты не пробовала здесь свиную рульку? Она просто восхитительная, закажи. На открытом огне жарят.

– Я не ела раньше мясо, но отлично помню, что мой бывший говорил, что эта рулька что-то.

– А почему ты не ела мясо? Диета?

– Самый обычный прибабах, – не сдержала я улыбки, – я не из тех идиоток, что мучают себя диетами, и с удовольствием лопаю калорийные блюда. Без шоколада и пирожных жить вообще не могу.

– А ты интересная, – усмехнулся Володя.

– Слушай, а ты говоришь по-польски? Закажи мне эту рульку, хочу попробовать.

– Давай, закажу, – он что-то бросил бармену, и мы уселись за мой столик с полными тарелками еды.

Рулька выглядела аппетитной, у меня просто слюнки потекли, и голод зверский проснулся. Я впилась зубами в сочное мясо, и застонала от удовольствия, жир потёк по подбородку.

– Нравится? – улыбнулся Володя.

– Потрясающе, – я отпила пива, – ничего вкуснее ещё не пробовала.

– Ты из Москвы?

– Из Москвы, с мужем отдыхаю.

– А я с женой, – Володя огляделся по сторонам.

– И при этом знакомишься с девушками в кофейнях? – не сдержала я улыбки.

– Мне просто скучно, увидел красавицу, судя по акценту, русскую, и решил пообщаться. Хотя тут полно соотечественников, но ты привлекла внимание. Красивая, и такая грустная. Отчего ты грустишь?

– В любви проблемы, – и зачем я это сказала? Последнее время мне хочется выговориться, тоска, и боль в душе.

– У такой красавицы в любви проблемы? В жизни не поверю! Ты слишком красивая, наверняка мужчин наповал сражаешь.

– Сражаю, – я откусила от рульки, и глотнула пива, – да только единственный, с кем я хочу идти рука об руку, не со мной.

И зачем я это всем говорю? От тоски, вероятно. Просто выть хочется.

– Не переживай, будет и на твоей улице праздник, вернее, счастье с любимым.

– Уже не будет, – мотнула я головой, приканчивая остаток рульки, и принимаясь за бекон, – а ты за янтарём лазал?

– Конечно, – слишком энергично замотал он головой, – а ты слышала, тут одна сумасшедшая русская чуть не утонула. Полезла далеко за большой кучей, но при этом столько янтаря выловила, что просто жуть. Ума не приложу, как она будет его вывозить в Россию, это ведь вроде достояние Польши.

– Контрабандой будет вывозить, – я проглотила последний кусок мяса, – правда, я ещё не решила, как провезти контрабанду, и провести пограничников.

– Так это ты выловила янтарь? – у Володи глаза на лоб полезли, – красивая, и вдобавок сумасбродная. Ты же могла утонуть!

– А я всегда сначала делаю, а потом думаю, – лучезарно улыбнулась я, – но это мне не раз жизнь спасало. А что касается янтаря, то тут я действительно перегнула палку. Но это того стоило, у меня теперь гора минерала, и я закажу у ювелира гарнитур. Хочется что-нибудь особенное. Есть у меня один старый еврей на примете, он мне обещал сделать роскошный гарнитур в виде цветков, только мне пока янтаря

на полный гарнитур не хватало, а теперь вплоть до диадемы. Правда, диадема из янтаря, это как-то не того, будет лучше тиара, янтарь с христопазами.

– Похоже, ты девушка не из бедных, раз можешь себе такое позволить, – покачал головой Володя, – но всё равно, сумасбродка, отчаянная.

– Да есть немножко, – признала я.

– Тут не немножко, тут конкретно. Тиара из янтаря с христопазами! С ума сойти! Куда ж такую одевать?

– Да на какой-нибудь банкет, или в театр, – пожала я плечами, – к золотистому платью в самый раз подойти должно, а мне по должности положено всякие рауты посещать.

– И кто же ты по должности? Бизнесвумен?

– Точно, главный редактор в крутом глянце.

– И бывает же, – вздохнул Володя, – я вот простой инженер, на заводе работаю, а Римма на конвейере. Нам случайно досталась « горящая » путёвка, Римма выдрала, хотели другим дать, но жена у меня лихая, она всё может. Путёвка должна была достаться двум старикам, они давно на очереди стояли, но поехали мы.

Столько гордости в его голосе прозвучало, а меня затошнило. Отняли у стариков путёвку, и гордятся этим, придурки! Сразу расположение к Владимиру исчезло, и я принялась за кофе с чёрным шоколадом. Неприятный он был, Владимир, то бишь, и скользкий какой-то.

– А о тебе вся Крыница судачит, – продолжал меж тем Владимир, – возмущаются, что ты и так богатая, и столько выловила дармового янтаря. Какой-то абориген сказал, что ты тут завсегдай, часто приезжаешь за янтарём. Зачем ты его вылавливаешь? В такой холод лезешь в воду, когда можешь спокойно сидеть, и купить хоть гору янтаря.

– Это не просто вложение денег, во всяком случае, лично для меня. Это моё хобби, азарт. Другие в казино состояния проигрывают, а для меня нет драйва лучше, чем лазать в бушующей стихии. Я вообще экстремал по жизни, люблю горные лыжи, просто по горам лазаю.

– Если денег не меряно, то можно и полазать, – пожал плечами Владимир, а меня стал раздражать этот разговор. Этот тип неприятный, я не люблю, когда мне завидуют, и мои друзья,

они никогда не смотрели на меня, как на какую-то богачку, они просто дружили со мной, как с человеком. Но есть люди, которые отчаянно завидуют другим, пока они бедные, потом они ненавидят бедных, и презирают их, если становятся богатыми. В других богатых плюют, а себя считают выше всех и вся. Я таких людей терпеть не могу, и всячески вставляю им палки в колёса.

Я всегда считала, что если ты что-то любишь, к чему-то у тебя есть предрасположенность, ты должна не лениться, а заставить себя. Заставить себя что-то сделать, и добиться успеха. Чего бы это не стоило! В какой-то определённый момент ты чувствуешь, что вот оно, чем бы ты хотела заниматься.

Так не сиди сиднем! Желай этого безумно, и при этом паши, старайся, старайся изо всех сил. Главное, не проехаться на дурняка, и результат тебя ошеломит. Будешь горд собой, доволен, и остальные поглядят на тебя с уважением.

Я подняла глаза на Владимира, допила свой кофе, взяла со столика шоколадку, и подошла к бармену.

– Дайте мне белую, – сказала я при помощи словаря и разговорника. И с ухмылкой добавила, – за меня заплатит тот пан, что сидит за моим столиком.

Бармен молча кивнул, а я вышла на улицу, по-прежнему ухмыляясь, и представляя, какое выражение лица будет у Владимира, когда ему подадут счёт.

Настроение было превосходное, льющая с неба вода не в счёт, я люблю любую погоду, потому что мир прекрасен, многогранен, и это приятно, видеть все его грани.

Я углубилась в лесок, прогулялась по побережью, съела по дороге шоколадку, потом вынула из сумочки чёрную, и оглядела пустынный в такую погоду берег.

Внезапный звонок телефона заставил меня вздрогнуть, я взглянула на дисплей, и обрадовалась. Это была Асюта, моя старшая сестрёнка.

– Привет, – весело сказала я, – как твои делишки?

– У меня-то всё отлично, только твой Димка скандал закатил.

– Он не мой, – холодно ответствовала я, – и кому он скандал закатил?

– Мне он мозг вынес! – рявкнула на том конце провода сестра.

– И чего ты от меня хочешь? – я с чувством вгрызлась в шоколадку.

– Он твой полюбовник, и изволь сама с ним разбираться! Родственникам Рената это очень не понравилось, особенно моей свекрови.