Текст книги "Последний вздох синей бороды (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Фокусы у нас по твоей части, а я за старушку заступился. Это всего лишь зажигалка, но испугались они основательно. Ни о какой угрозе оружием и речи быть не может, так что расслабься.

Я покосилась на него, но от комментариев решила воздержаться. Всё-таки он несносен.

Наверх мы забрались, но мне тут же что-то нехорошо стало, вдобавок в горах было прохладно, и я поёжилась.

– Где этот дом? – спросила я Диму.

– Ещё немножко осталось, – ответил он мне, и вскоре мы вышли к деревянному домику.

Неказистенький был домик, я осторожно обошла его, Дима дышал мне в затылок, и мы наткнулись на дверь, она была с другой стороны.

Я медленно открыла её, и ступила внутрь. Но Дима оттеснил меня, и вперёд пошёл сам. Но это ничего не дало, дом был пуст, и я со вздохом уселась на колченогий стул. Мы проделали долгий путь, влезли по горе, но ничего не нашли.

– Кажется, в этот раз мы промахнулись, – развела я руками, – её тут нет.

– И ещё мне кажется, что нам лучше тут остаться, – Дима выглянул за дверь, – когда мы ещё поднимались, я видел в расщелине туман, а сейчас там вообще капец, как ты любишь выражаться. Уже сумерки опустились, и мне моя жизнь пока дорога.

– Как ты себе это представляешь? – изумлённо протянула я.

– А что такого?

– Ты предлагаешь здесь сидеть всю ночь? – мне было как-то

неуютно в этом старом доме, и как-то не радовала перспектива просидеть здесь всю ночь.

– Нам вниз не спустится, только с риском для жизни, темно, туман, и полно всяких расщелин.

– Капец! – со стоном произнесла я.

– И автобус будет только утром, до меня вдруг дошло. Так что нам ещё пешком чёрте сколько топать придётся, и к тому же у меня мобильник разрядился. А что с твоим?

– С моим порядок, я его сегодня утром заряжала. Только вот здесь связи нет, они там с ума сойдут.

– Они уже привыкли, что у нас всё время что-то происходит, – махнул рукой Дима, – тут есть кровать, надеюсь, хозяин не очень на нас обидится, если мы её маленько расшатаем.

– Все мужики одинаковые, – покачала я головой, – одно и тоже на уме.

– А ну иди сюда, – подхватил он меня на руки, и повалил на кровать.

Спустя несколько часов мы отрубились, но у меня в неуютном жилище сон очень чуткий, и я просыпаюсь при малейшем постороннем звуке.

Вот и сейчас, моё чуткое ухо уловило шорох, и я подняла голову. Тишина стояла звенящая, но моё сердце всё равно противно сжалось. Вдруг раздался какой-то скрежет, и я чуть ли не кубарем скатилась с кровати, и стала тормошить Диму.

– В чём дело? – сонно спросил он.

– Тут кто-то есть, – зашипела я с пола, сидя на коленях.

– Кто тут есть? – он никак не врубался.

– Тут какие-то люди! Быстро! Я вижу люк в подвал, – я рывком открыла дверцу в полу, и мы спрыгнули вниз.

– Да ты спятила! – возмущённо воскликнул Дима, – что тебе за блажь в голову стукнула?

– Замолчи! – пнула я его, привыкая глазами к темноте.

– А мне показалось, что здесь кто-то есть, – услышали мы мужской голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Да это же наши убийцы! Которые труп в ущелье утопили!

– Кто тут может быть? – с усмешкой сказал другой, – дом этот пустой. Давай, говори, что там у тебя.

– Они их не убили, только этого подонка ранили. Ещё какая-то парочка нарисовалась, это по ходу, предки наших фигурантов,

я через свои каналы узнавал.

– В смысле?

– Да в прямом, девка эта с типом, и его отец с её матерью. У них там, кажется, амуры.

– Да плевать мне на их амуры, ты мне просигналил, что Северский спалил нас с вином, я отправил ребят в ресторан. И что в результате? Парни за решёткой оказались, да ещё и с увечьями.

– А что вы там устроили? Чего надо было конкретно их убивать? Грохнули бы ещё их предков с парой посетителей, а то вели себя, как последние лохи. Девка тут же догадалась, что это покушение, как дважды два сложила. Умная, зараза.

– А я откуда знал, что они так по-идиотски себя поведут? Это не женщины, а амазонки какие-то, а эти придурки пёрли напролом. Этого Северского надо убирать, и шеф требует.

– С шефом вообще какая-то фигня, в самом деле.

– А чего не так?

– Да им какая-то баба вертит, и она требует, чтобы убили обоих. И самого Северского, и его подружку.

– А на фига ей это? Выходит, чем-то ей не угодила эта красивая брюнетка. А уж больно хороша, я её видел.

– Это когда это?

– Так это они труп Таньки нашли, я за ними в бинокль подглядывал. Они сначала вальс на мостках танцевали, а я их спугнул, так они в ущелье пошли. Я потом их в ресторане узнал, когда ты столик ребятам показывал.

– Так это та парочка, о которой ты рассказывал.

– Короче, я так понимаю, их обоих надо кончать.

– Верно, ты понимаешь, я успокоил Северского, сказал, что готов дать показания, а сам вам звонить. Вчера им было не до того, да и сегодня, видимо, не успели очухаться. Как только туман рассеится, спускаемся в посёлок, и снимаем их обоих, когда из особняка выйдут. Нельзя дать им до милиции дойти, это очень выгодный бизнес, с поддельным вином.

– Да вы уже половину района перетравили.

– А тебе какое дело? Ты лучше сиди тихо, и выполняй свою работу. Если нас сейчас спалят, и ты под раздачу попадёшь.

Какого хрена он вообще припёрся сюда? Явился на нашу голову, и тут же проблемы возникли. Держи вот винтовку, она

с прицелом, при всём желании не промахнёшься.

– Понял, – сказал знакомый мне субъект.

– А теперь давай спать, – раздались глухие шаги, и всё стихло.

– Господи! – судорожно произнесла я.

– Слушай, отпусти мою руку, ты её сейчас сломаешь.

– Извини, – я с трудом разжала ладонь, и явственно услышала какой-то стон, – ты это слышал? Что это было?

– По-моему, это было наверху.

– Ты в этом уверен?

– Да как-то не очень, – и он щёлкнул зажигалкой.

Я тоже вытащила свою зажигалку, и раскрыла мобильник, чтобы больше света было, и мы увидели человека, лежащего на каких-то тряпках.

Я на секунду испугалась, вдруг это труп, но тут же до меня дошло, труп не должен стонать, и я бросилась к лежащему телу.

Это оказалась девушка с длинными, прямыми волосами каштанового цвета. Рот у неё был заклеен, а руки и ноги связаны верёвками. Я рывком содрала скотч с её губ, и тут же ей зажала рот рукой.

– Ты только не шуми, наверху находятся бандиты, и если они узнают, что здесь кто-то есть, тогда нам всем конец.

Девушка оказалась сообразительной, она спокойно кивнула, и я убрала руку.

– Мы с тобой два идиота, – покачала я головой, – и почему сразу в подвал не заглянули?

– Мы его не видели, – Дима тем временем освобождал девушку от верёвок.

– Ты ведь Ангелина Афронова? – спросила я девушку.

– Откуда вы знаете? – тихо прошелестела она, – и кто вы такие?

– Мы помогаем твоей сестре, она ищет тебя.

– Что вообще происходит? Мне Таня сказала, что я тут из-за Жени, и велела заткнуться.

– Это долгая история, и Женя тебе сама всё объяснит, а сейчас нам надо выбираться отсюда. Сколько сейчас времени, – я взглянула на мобильник, – четыре часа утра.

– Рассвет часа через два, или даже полтора будет, – тихо сказал

Дима, – туман к тому времени рассеится должен, и мы уберёмся отсюда.

– А эти наверху? – ткнула я пальцем в потолок.

– А этих надо вырубить, и хорошенечко связать, – у Димы на лице появилось такое свирепое выражение, что я даже испугалась, – ублюдки!

– А мне сразу этот менеджер не понравился, – покачала я головой, – тот ещё хмырь. И я не могу столько сидеть.

– А что я тебе сделаю? Нам остаётся только ждать рассвета, но сначала надо этих негодяев из строя вывести, – он стал осторожно открывать дверцу.

– Подожди, – остановила я его, вынула из сумки, и протянула ему электрошокёр, и наручники с розовыми мохнушками.

– Вот это класс! Ты где такое взяла? – Диму стал разбирать смех, – это просто обалдеть!

– И прекрати ёрничать, надо же их чем-нибудь заковать.

– Понятно, – с усмешкой сказал Дима, и молча выбрался наверх.

– Они ему ничего не сделают? – с беспокойством спросила Ангелина.

– Фиг их знает, я сама волнуюсь, – тихо ответила я, и испуганно подскочила, когда услышала грохот.

Мы с Ангелиной переглянулись, но испугаться, как следует, не успели, дверца люка открылась, и показалось лицо Димы.

– Выбирайтесь, леди, путь к отступлению свободен, – выдал с неизменным ему выражением лица.

Я помогла Ангелине забраться на лестницу, там Дима перехватил её, и вытащил наверх. Я выпрыгнула следом.

Увидев этих гавриков, я невольно присвистнули. Они валялись на полу, скованные сзади наручниками, и без сознания.

– Представляю, как они обрадуются, когда придут в себя, – сдавленно хохотнула я.

И они обрадовались. Мы просидели ещё целый час тут, ждали, пока рассеится туман, а Ангелина тем временем выпила у нас всю воду. Это просто чудо, что мы её нашли, а то она бы просто погибла.

А эти типы просто обалдели, когда пришли в себя, и увидели нас. Больше всех труханул менеджер, и стал испуганно просить, чтобы их отпустили.

– А больше ты ничего не желаешь? – скрипнул зубами Дима.

– Я прошу вас, – стонал совсем поникший менеджер, – я вам отдам всё, что получил за эту подделку. Умоляю.

– Думаешь, что сможешь откупиться от правосудия? – Дима рванул к нему, и заехал по физиономии, – и мне на эти деньги плевать, у меня их куры не клюют. Это дело моей матери, моей погибшей матери, и я не позволю, чтобы созданное ею всякие ублюдки рушили. Скотина! – и он заехал ему ногой в нос. Силушки, конечно, он не рассчитал, и менеджер взвыл нечеловеческим голосом. Кажется, нос ему Дима сломал.

А у меня тем временем заработал мобильник. Я раскрыла

« раскладушку », и увидела палочки, сообщающие, что связь есть, и набрала номер Михаила Игнатьевича.

Но отвечать не спешили, тогда я позвонила матери, и услышала её заспанный голос. Какая же я идиотка!

Сейчас же времени шестой час, все нормальные люди спят сном праведника, а я трезвоню. Уж ясное дело, Михаил Игнатьевич спит сейчас дома в своей постели, и в кабинете никого нет, и нужно звонить на пост дежурного.

– Мы уже поняли, что вы опять что-то замутили, – выдала мне маман, – а чего ты звонишь в такую рань?

– И ничего мы не замутили, – стала объяснять я, – мы бандитов поймали. Мам, мы в горах, и с нами девушка.

– Господи! – выдохнула на том конце провода маман, – ты объясни толком, где вы сейчас находитесь.

Мы прождали недолго, менеджер дико ругался, типчик, с которым мы познакомились на пляже, тоже в долгу не остался, и вскоре маман сама позвонила.

– Вы в деревянном домике? Что на склоне?

– Вы уже здесь? – обрадовано ахнула я, и в дом вошёл Михаил Игнатьевич со своей командой.

– Вы даже представить себе не можете, Эвива и Дмитрий, как вы мне надоели, – с ходу сказал он, – что ж вы всё время во что-нибудь влипаете?

– Да мы виноваты, что ли? – возмущённо воскликнула я, – берите ваших бандитов, по их наущению в нас стреляли в ресторане.

– А вы это ещё докажите! – вдруг обрёл голос менеджер, – вы ещё отвечать будете, за нанесение тяжких телесных повреждений. И вы ничего не докажете, одних ваших слов

мало, это косвенные улики.

– Да я его сейчас! – дёрнулся было Дима, но я его остановила,

и нажала на кнопку диктофона, который всегда ношу с собой, на всякий случай.

Когда запись кончилась, Михаил Игнатьевич заметно повеселел, чего не скажешь о менеджере.

– Я требую адвоката, – орал он не своим голосом, – вы из меня слова не выжмете.

– Пока что вы орёте, будто вас режут, – холодно ответствовал Михаил Игнатьевич.

В посёлке мы оказались около восьми часов, Михаил Игнатьевич тут же допросил нас, и я поведала ему всё, ничего не утаивая. А он в свою очередь вызвал на допрос садовника, владельца этого домика в горах.

Чувствуется, после всей работы, что мы за него провернули, причём рискуя собственной жизнью, он был нам благодарен. Как-то подозрительно не кричал, и позволил нам присутствовать на допросе садовника. А тот ничего не скрывал, и был порядком удивлён.

– В моём доме держали девушку? – таращил он глаза на следователя, – я об этом не знал, думал, что Татьяна Васильевна там собирается с любовником встречаться. А мне что за дело? Охота ей мужу рога наставлять, так на здоровье. Она мне заплатила, попросила Марку Александровичу не говорить, что она здесь, я ей ключи дал, и всё на этом.

– Сергей Николаевич, а что вы можете сказать о своём хозяине? – спросил вдруг Михаил Игнатьевич, – насколько мы наслышаны, он развлекался тем, что натравливал собак на кроликов. При вас подобное было?

– У него есть ротвейлеры, но при мне ничего такого не было, – ответил этот Сергей, – да и я стараюсь от этих псин подальше держаться, уж больно они злые. Боюсь я этих собак. А хозяин на них просто помешан, он вообще больной на голову. Лично у меня такое впечатление создалось.

– Поясните, – потребовал Михаил Игнатьевич.

– У него в кабинете лежит череп волка. Разве нормальный человек станет такое в доме держать? Он каким-то знакомым объяснял, что череп вроде древний, ценность для музеев представляет. Только по мне, пусть эта хреновина в музее и

лежит, я бы дома такое держать не согласился.

– Понятно, – задумчиво кивнул следователь, а по мне стая мурашек пробежала. Внезапная догадка заставила содрогнуться.

– Извините, но я должна вас перебить, – не выдержала я, – а можно мне посмотреть отчёт о вскрытии Татьяны Соболевой?

– Это ещё зачем? – сурово посмотрел на меня Михаил Игнатьевич, а Дима округлил глаза.

– Я вам всё объясню, просто хочу удостовериться кое в чём. Вы же не откажетесь от лишних фактов.

– Минуточку, – он порылся в бумагах, и протянул мне листы. Чувствуется, он стал мне доверять, хотя до сих пор и злится. Михаил Игнатьевич даже допрос прервал, и внимательно смотрел на меня, пока я изучала отчёт.

– И что вы там нашли? – сурово осведомился он.

– Да нашла кое-что, – кивнула я головой, – согласно результатам экспертизы, у Татьяны на всём теле была только одна рана, и она животного происхождения. Скажите, вас когда-нибудь кусала собака?

От неожиданности моего вопроса Михаил Игнатьевич слегка оторопел, он явно не ожидал такого, и машинально ответил.

– Никогда.

– Замечательно. А вы когда-нибудь присутствовали при этом?

– Да как-то не доводилось, – растерянно проговорил он, и тут же пришёл в себя, – у меня неприятное чувство, будто я сам на допросе. Что вы себе позволяете?

– А меня в десять лет покусала собака, – пропустила я его реплику мимо ушей.

– Считается, кого в детстве покусала собака, рано замуж выходят, – вдруг ни к селу, ни к городу брякнул Сергей.

– Суеверия, – бросила я на него быстрый взгляд, и поймала на себе смеющийся взгляд Димы, – минуточку, я сейчас вам объясню. Вот вы бы стали отбиваться от собаки, если бы она на вас, предположительно, напала?

– Конечно, – ошарашено ответил Михаил Игнатьевич.

– А на Татьяне Васильевне нет ни малейших следов сопротивления собаке.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что создаётся впечатление, будто это собака с ходу вцепилась ей в горло, а она и не сопротивлялась.

Помню, как я орала. Я пол посёлка на уши подняла криком.

Потом все руки и ноги были в царапинах, а у неё ничего, за исключением двух сломанных ногтей. Знаете, что я думаю? – спросила и тут же ответила я, – что это было убийство.

– Почему вы так думаете? – Михаил Игнатьевич не сводил с меня глаз.

– А вы не понимаете? Меня этот череп на размышления навёл. Только подкравшись сзади, и накинув этот череп зубами на горло, можно нанести такую рану. А сломанные ногти о чём говорят? Что она сидела, когда её стали убивать, и от боли вжала пальцы в стол, и сломала ногти.

– А вы не глупая, – растерянно проговорил Михаил

Игнатьевич, – только что нам это даёт? Может, если вы так лихо разобрались, как было совершено убийство, то и убийцу назовёте?

Мне не понравилась его ирония, но я не отреагировала, и спокойно ответила:

– Пока не назову, фактов пока мало.

– А вы не теряетесь, – покачал головой Михаил Игнатьевич, – чертовщина! Вы мне не помогли, а только усложнили ситуацию.

– Чем это я вам усложнила? – вздёрнула я брови, – давайте разберёмся в деталях. Вы ведь и так не знали, кто совершил убийство, и ломали голову, кто натравил собаку на Татьяну. А я догадалась, как на самом деле её убили, по крайней мере, это лишняя подсказка. Я сильно сомневаюсь, что вы на теле обнаружили какие-либо следы, а ведь на это и рассчитывалось. Они не дураки, понимали, если не найдут следы, по ДНК которым можно определить животного, то будут разбираться. По следу видно, что это животный укус, а ДНК животного нет, вот они и не стали рисковать, скинули труп в воду, типа, все следы смылись.

– Всё с вами ясно, – кивнул Михаил Игнатьевич, – думается, надо брать этого Соболева.

– Думаете, что это он убийца? – прищурила я глаза.

– А кто ещё? Череп у него имеется, мы его обязательно изымем, и проведём экспертизу.

– Не имеете право вы его брать, – холодно сказал Дима, – вы имеете право его допросить, провести экспертизу черепа, но

пока не будет веских доказательств его вины, вы не имеете

права его задерживать.

– Минуточку, вы, случаем, не адвокат? – брови Михаила Игнатьевича поползли вверх.

– Был когда-то адвокатом, начинал с этого свою карьеру, – спокойно ответил Дима, – но сейчас я вам дельную вещь говорю, а то вам же потом сверху по мозгам настучат.

Как – будто вы сами не понимаете, какие неприятности будут. Я бы на вашем месте допросил его, а там видно будет. Он же ото всего отопрётся. И что из того, что его черепом убили его жену?

– Татьяну убили не его черепом, а волчьим, – не выдержала я, и звонко рассмеялась.

– Это уже детали, – на лице Димы появилась ухмылка, – череп принадлежит ему, но его могли выкрасть, совершить это убийство, и положить на место. Отпечатки? Так это его собственность, и он мог брать его после убийства, показывать какому-нибудь знакомому. И я сильно сомневаюсь, что убийца работал голыми руками.

– Выходит, что это тупик? – как-то даже жалобно проговорил Михаил Игнатьевич, он явно не ожидал увидеть такого хорошего специалиста в юридическом вопросе, и такого напора.

– Не надо так говорить, – Дима мягко улыбнулся, – из любого тупика есть выход. Нужно просто расслабиться, и посмотреть на детали, которые лежат на поверхности, на кажущиеся ненужными мелочи.

– У вас на всё есть ответ, – закатил глаза Михаил Игнатьевич, – значит, я вызываю Соболева.

– Кстати, предупреждаю, Соболев – это не тот человек, с которым можно шутить, – решительно вставила я, – и нам лучше при этом не присутствовать.

– Это ещё почему?

– Потому что он сын мафиози, – объяснил ему Дима.

– Час от часу не легче, – покачал головой следователь.

– Но мы посидим в соседней комнате, – сделала я невинные глазки, – мы лица тоже заинтересованные.

– Чем это вы заинтересованные? – подозрительно посмотрел на нас Михаил Игнатьевич.

– На нас же покушаются, – мило улыбнулась я.

– И что из того?

– Я теперь наверняка уверена, что покушение на нас и убийство Татьяны вместе связано.

– Это ещё почему? – слегка удивился следователь.

– Мне интуиция подсказывает, – честно ответила я.

– У всех баб одна и та же фишка, интуиция! – закатил глаза Михаил Игнатьевич, – вы мне реальные факты давайте.

– Реальные факты будут чуть попозже, – заверила его я, – вы не находите странным, что покушения прекратились? Один раз чуть не убили, а потом пытались застрелить. У меня есть догадки, но это пока только догадки, и не более.

– Ты можешь не томить? – Дима не сводил с меня глаз.

– Давай, лучше сначала послушаем Соболева? – прищурила я глаза, пытаясь собрать мысли в кучу.

Дима продолжал меня гипнотизировать, а Михаил Игнатьевич выпроводил Сергея, и пригласил Соболева, а мы с Димой юркнули в соседнюю комнату.

– Что ты намереваешься услышать? – шёпотом спросил Дима.

– Помолчи, – велела ему я, и вся обратилась во слух.

– И всё же, – и я не выдержала, и проткнула ему ботинок шпилькой. Дима не успел даже рта раскрыть, я ему зажала рот рукой, а потом страстно поцеловала.

– И ещё одно слово, прибью! – заверила я его, и стала слушать. Это мне с трудом давалось, Дима дышал мне в затылок, а у меня от одного его прикосновения мурашки бегут.

– Заходите, Марк Александрович, – пригласил Михаил Игнатьевич, – присаживайтесь.

– А в чём дело? – раздался хриплый баритон, – что я сделал? Я закон не нарушал.

Говорил он уверенно, с лёгким недоумением, и мне поневоле подумалось, что он мог бы быть неплохим актёром.

– Не надо делать вид, что вы ничего не понимаете, – жёстко сказал Михаил Игнатьевич, – вы организовали афёру с поддельным вином, а Северский встал у вас на дороге, и вы решили от него избавиться.

– Кто вам такое сказал?

– Ваши сообщники сдали вас, и у нас есть запись, в которой есть упоминание о мифическом боссе, а Александр

Николаевич, менеджер клуба « Приморье », сказал, что это вы.

– Одних только слов мало, без доказательств вы мне ничего предъявить не можете, и вы ничего не докажете без конкретных улик. Он мог кого угодно назвать, это не доказательство. Вы сначала найдите улики, а потом поговорим. Вы мне лучше скажите, кто убил мою жену?

– Мы этим занимаемся, – мрачно ответил Михаил Игнатьевич.

– Так делайте же что-нибудь, а то вы мне какие-то гипотетические обвинения предъявляете.

Я покачала головой, вынула из кармана сотовый, и набрала номер телефона, стоящий на столе у Михаила Игнатьевича.

– Слушаю, – снял он трубку.

– Спросите у него про ту женщину, о которой упоминали его головорезы, – нервно зашептала я.

– Понятно, – и он отключился, – нам стало известно, что у вас есть сообщница. Может, вы нам объясните, что за женщина, которая вам там указания раздаёт.

– Я ничего объяснять не буду. Ведь я пока не арестован?

– Вы пока задержаны до выяснения обстоятельств, – холодно ответствовал Михаил Игнатьевич, а я закатила глаза.

Чего-то подобного я и ожидала. Станет он признаваться! Дожидайтесь! Вряд ли этот допрос что-то даст, Марк всё равно не признается, пока его за жабры не возьмёшь.

– Стража, уведите, – сказал Михаил Игнатьевич, потом хлопнула дверь, и он открыл дверь в комнату, где сидели мы.

– Это ничего не дало, – развёл он руками.

– Надо Артура допросить, – со вздохом сказала я, понимая, что и от того ничего не добьёшься.

– Артур уехал из Анапы, – мрачно известил Михаил Игнатьевич, – в Москву рванул, ещё вчера утром улетел.

– Капец! – это было единственное, что я могла произнести, вернулась в кабинет, и с размаху плюхнулась на стул.

– Что ты надеялась услышать? – посмотрел на меня Дима.

– Да ничего я не надеялась, – покачала я головой, – думала, что получу какую-нибудь подсказку. Ладно, чего об этом теперь говорить, я себе всю башку сломала, но на половину вопросов так и не ответила.

– Понятно, – Дима сложил руки на груди, – только, пока ты отвечаешь на вопросы, нас просто убьют. Артур-то пока на

свободе.

– А чего вы его не ловите? – наехала я на Михаила Игнатьевича, – его нельзя оставлять на свободе.

– И как вы предлагаете мне его ловить? – сложил руки на груди следователь, – бегом за ним бросится?

– Да что вы, в самом деле? – всплеснула я руками, – дайте запрос в Москву, пусть его там перехватят.

– Господи! – закатил глаза Михаил Игнатьевич, – у вас всё просто. Только я уже дал запрос, связался с московской милицией, но пока глухо. С самолёта он уже сошёл, и теперь найти его нереально.

– Понятно, – растерянно кивнула я, – его папочка его прикроет, это почти сто процентов. А когда они узнают, что Марк в тюрьме, то примчатся сюда, чтобы его освобождать. Чёртобесие! У этого Соболева, я старшего имею в виду, такие связи имеются, что он в два счёта сына вытащит, и вам ещё по шапке дадут.

– Вы полегче на поворотах, – покосился на меня Михаил Игнатьевич.

– Да ладно вам, я ведь дело говорю.

– Предлагаете его выпустить?

– Ничего я не предлагаю, пусть пока посидит. А там посмотрим.

Из отделения я вышла злая, голодная, и жутко усталая.

– Малыш, – Дима обнял меня, – пойдём, посидим в каком-нибудь кафе, и ты успокоишься.

– Я хочу спагетти, – надула я губы, – спагетти, с огромным количеством пармезана, апельсиновый сок и ристретто.

– Хорошо, я знаю тут один итальянский ресторанчик, – мы спустились по склону, и вошли в уютный ресторанчик, с красивым названием « Тоскана ».

– Димитрий! – заорал на весь зал импозантный мужчина в белом фартуке, и бросился к нам, – Димитрий! Здравствуй, рад тебя видеть. Мы с тобой с того года два не виделись.

– Буон джёрно, Джованни, – ответил ему Дима, и они похлопали друг друга по спине, судя по всему, они давно дружат.

– Заходите, заходите, садитесь у окна, тут очень уютно.

Он провёл нас к столику рядом с огромным окном, при этом отчаянно жестикулируя, и размахивая папкой меню.

– Димка, а кто эта прелестная девушка? Она просто восхитительна, просто изумительно красива.

Я слегка стушевалась, и залилась краской, а Димка ухмыльнулся.

– Её зовут Эвива, она моя бывшая жена.

– Та самая Ева? – всплеснул руками Джованни, – наконец-то я увидел девушку, которую ты столько лет любишь, – и обратился он ко мне, – я наслышан о вас. Она просто божественна, – и он галантно поцеловал мне руку.

Всё-таки южные народы весьма импульсивны, и этот итальянец не исключение. Он что-то ещё тараторил, а у меня от него голова заболела. Дима без труда разгадал моё состояние, и перебил Джованни.

– Умоляю, Еве сейчас дурно станет. Лучше пусть нам принесут что-нибудь вкусненькое, у вас тут есть спагетти с сыром?

– Конечно, – всплеснул руками Джованни, – я вас уболтал, синьорита? Могу предложить пасту с томатным соусом, он у нас тут замечательный.

– Не люблю макароны с томатным соусом, – покачала я головой, – я люблю с сыром, и предпочитаю пармезан.

– Замечательно, могу предложить вам пасту с мясом, вы это называете по-флотски, и с сыром.

– Давайте, – безжизненно кивнула я.

– А мне тоже самое, – кивнул ему Дима, – ещё нам по стакану апельсинового сока, лазанью, по чашке ристретто на десерт, а Еве тирамису и канноли.

– А коньячка моего? – деловито осведомился Джованни.

– Давай и коньяк, – согласно кивнул Дима, – и по бокалу красного к макаронам, – и итальянец испарился.

– Он меня оглушил, – со стоном произнесла я, – и я не хочу коньяка.

– Тебе надо стресс снять, а коньяк у него замечательный.

Паста оказалась выше всяких похвал, а вино нежным, ароматным, и слегка сладимым, а уж десерт и вовсе.

Я люблю лазанью, Анфиса Сергеевна её неизменно готовит на Пасху вместе со всеми остальными вкусностями, мажет её цитрусовыми джемами, с ломтиками киви, и заварным кремом.

Это просто пальчики оближешь, но и сейчас лазанья оказалась вкуснейшей, а коньяк крепким.

– Мамочки! – только и смогла вымолвить я, – что-то меня повело. Что он туда намешал? Если судить по запаху, это коллекционный коньяк.

– Этим занимался его отец, этим занимается он, правда, уже не в таких масштабах. Вином он не занимается, делает исключительно коньяк, но очень вкусный.

– Я хочу ещё коньяка, – хищно облизнулась я.

– А тебе дурно не станет?

– Никогда, – заверила я его, и получила ещё фужер этого потрясающего напитка.

В голове как-то сразу зазвенело, и хорошо стало. Кровь к вискам прилила, и я стала безудержно смеяться, слизывая одновременно с ложечки тирамису.

– Детка, по-моему, тебе пора в колыбельку, – Дима без труда разгадал моё состояние, – у тебя вид такой.

– Какой?

– Глупый, – хохотнул этот нахал, – и ты всё время смеёшься, словно марихуаны обкурилась.

– Я впервые за несколько часов расслабилась, а ты цепляешься, – фыркнула я, и закурила сигарету.

– Сейчас ты вообще улетишь, не надо курить, – Дима попытался отнять у меня сигарету, но я увернулась, – что это за манера? Напиваться, чтобы потом лыка не вязать?

– Отстань, – мне стало хорошо, а потом захотелось спать, и мы покинули ресторанчик.

Весь оставшийся день я банально проспала, проснулась около пяти часов, и решила сходить на пляж.

В доме никого не наблюдалось, я в купальнике, в бежевых сабо, и пляжной юбке спустилась на кухню, но там тоже было пусто. Взяла из холодильника бутылку со спрайтом, бросила её в сумочку, и отправилась к морю. Голова отчего-то совсем не болела, наверное, потому что коньяк пресловутый был очень высокого качества, и я его ни с чем не мешала. Лёгкое вино не в счёт, я его очень мало выпила, хотя кто его знает.

Аська как-то смешала водку с капелькой пива, и мгновенно отрубилась. Вспомнив об Аське, я вспомнила и о Яне, её старшей дочери.

Асюта очень рано её родила, аж в пятнадцать лет, у неё случилась любовь в десятом классе. Вообще, Янка всегда

называла отцом Костика, она давно знает, что он ей отчим,

что отец Яны один парень из МГУ, учившийся тогда на археологическом. Но она не переживает по этому поводу, отца никогда не видела, и видеть не хочет. Тот в своё время бросил Асю, когда она оказалась беременной, и Яна считает его предателем.

Ася потом вышла замуж за парня, одноклассника, ходившего за ней, и безответно влюблённого, хотела, чтобы у маленькой Яны отец был, и родила Аришу. Но Константин умер из-за халатности врачей, и она во второй раз вышла замуж. Это долгая история, но её новым мужем стал красавец-каскадёр, Ренат, ныне преуспевающий бизнесмен, и таджик по национальности. Ася забеременела от него, когда ещё была замужем за Костиком, между ними случилась стычка, и он ранил Костю. Но к смерти Кости он не причастен, и я этому очень рада. На проверку он оказался неплохим парнем, и мы подружились, хотя первоначально я его не переваривала.

Но сейчас другая проблема встала.

Растягиваясь на лежаке, я интенсивно размышляла, что делать с Янкой, когда Ася выйдет из больницы, она сейчас лежит на сохранении.

А дело в том, что Янка решила повторить фокус матери, и забеременела в пятнадцать лет. Меня чуть Кондратий не хватил, когда она ко мне влетела, причём с весьма интересной просьбой. Она хотела тайно сделать аборт в клинике Максима. Мой супруг недавно открыл клинику пластической хирургии, и поликлинико – больничный комплекс.

Его очень тяготил факт, что его супруга зарабатывает в десять раз больше, он ведь простой следователь, вот и расстарался.

Попросил у меня денег, которые два месяца назад вернул, и теперь развернулся по полной.

Но не об этом сейчас, Янка залетела от совершеннолетнего парня, который к тому же безумно в неё влюблён, и я не представляю, как мы будем эту новость Асе преподносить.

Пока она в больнице, но в октябре должна выйти, это будет полный капец.

– Привет, – надо мной возникло лицо Димы.

– Ты куда пропал? – сдвинула я брови, – испарился, как призрак в полнолуние, пока я спала.

– Ты так сладко спала, что я просто не мог на тебя смотреть, такую нежную и беспомощную.

– Понятно, – положила я ногу на ногу, – значит, тебе нравится моя беспомощность? А как тебе вон та кабинка?

– В которой переодеваются? – Дима прищурил глаза, – я тебя понял, – и он поставил меня на ноги буквально силой, и поволок меня в кабинку.