Текст книги "Последний вздох синей бороды (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Я сюда не отдыхать приехала, – Женя убрала ладони от лица, – я сбежала из дома, но звоню родителям каждый день, чтобы они не переживали. Я хочу найти Ангелину, а Таня обещала мне помочь. В последний год жизни с Марком она стала понимать, что с ним что-то не то. Сначала ей любовь застилала глаза, а теперь она стала мне помогать, и вот такой конец. Я почти уверена, что они на неё своих псов натравили.

Я себя виноватой в её гибели чувствую, ведь это мои проблемы она решала.

– А ты рассказывала это следователю? – спросил её Дима.

– Да вы что?! – тихо проговорила она, – они бы меня убили, и заодно Линку.

– Давай по порядку, – решительно сказала я, – откуда ты узнала, что именно они похитили твою сестру?

Да, Женя действительно знала больше, чем сказала нам тогда, и теперь стала каяться.

Она была любовницей Артура, и ей это нужно было только для того, чтобы попасть в институт. Она прекрасно знала, что это за типчик, знала ему цену, и на его предложение руки и сердца ответила отказом, чем несказанно его разозлила.

– Ты ещё пожалеешь, что не согласилась, – ответил он ей, и отвесил ей пощёчину, – ты должна стать моей женой!

– Ничего я тебе не должна, – Женя не осталась в долгу, и тоже заехала ему по лицу, – ты бьёшь меня, пока я тебе не жена даже. Что тогда будет, когда я стану твоей супругой? Мне не нужен муж, который поднимает на меня руку!

– Ничего, ты ещё пойдёшь со мной под венец, даже если не хочешь этого, – зло ответил ей Артур, и больше они об этом не говорили.

Артур ей не нравился, он был интересен внешне, даже красив, но это настолько злобный человек, что это было видно сразу же, при первом же знакомстве, при первом контакте.

Холодный, жестокий, жёсткий, беспринципный, в нём не было

ни капли жалости к людям. Очень странные уживались в

человеке качества, он был без ума от Жени, и в то же время он деспотичный мерзавец. С полным отсутствием сострадания.

Женя даже боялась его, но ей и в голову не могло прийти, что он похитит её сестру.

В тот день Ангелина ушла на курсы, а Женя собиралась на работу. Ей позвонили из одного издательства, сказали, что есть для неё работа, и попросили срочно приехать.

Когда Женя вышла на улицу, она увидела знакомую машину, ей так показалось, что машина знакомая.

Машина медленно тронулась в сторону, куда пошла её сестра, но Жене было не до того, она пожала плечами, и забыла.

А потом начался кошмар.

Ангелина не пришла домой, родители места себе не находили, побежали в милицию, а Женя вдруг вспомнила, что та машина, которую она видела утром, похожа на машину Артура.

Она не знала, что и думать, это могло быть простое совпадение, и всё это было очень странно. И вечером того же дня ей позвонила Таня.

– Что-то не то происходит, – сказала она подруге, – и мне надо с тобой поговорить.

Они условились встретится в одном кафе, и Женя прибежала туда, находясь на взводе.

– Они что-то задумали, – сказала Таня подруге, – Артур с Марком. Кажется, я ошиблась в выборе мужчины, ты была права, и я собираюсь бросить Марка. Он совершенно беспринципный тип, они постоянно о чём-то шепчутся, они что-то задумали, – нервно повторила Таня.

– У меня сегодня сестра пропала, – вдруг сказала ей Женя, – а утром я видела машину Артура.

– Так ты думаешь?... – Таня в ужасе посмотрела на подругу, и не договорила.

– Я не знаю, что и думать, и я боюсь, что это его рук дело.

– Зачем Артуру твоя сестра? – сурово осведомилась Таня...

Женя вдруг замолчала, и я поняла, что она врёт. Просто импровизирует на ходу, и импровизация её дала резкий сбой.

– Может, хватит? – сурово осведомилась я.

– Девушка, – Дима сложил руки на груди, – если вы не

прекратите откровенное враньё, мы вас в милицию сдадим.

– Что ты пытаешься утаить от нас? – рявкнула я на неё, – ты явно не можешь придумать мотива для похищения.

– На кой чёрт вам это нужно? – сдавленно проговорила Женя, – кто вы такие?

– Она меня достала, – Дима сжал кулаки, – детка, я сейчас возьму утюг, и буду из тебя правду известными методами выколачивать.

Женя икнула с широко открытыми глазами, потом перевела глаза на меня.

– Он не шутит, – заверила я её, и закинула ногу на ногу, – три шкуры с тебя сдерёт.

– Не надо три шкуры, – дрожащими губами проговорила Женя, – я скажу правду. Это Таня похитила Ангелину.

– Что?! – в один голос крикнули мы с Димой, переглянулись, а потом повернулись к Жене.

– Но зачем она это сделала? – ошарашено спросила я.

– Это я во всём виновата, – Женя размазывала слёзы и тушь по лицу, – я решила избавиться от Артура. Стала рыть под него, но ведь они с Марком работали, – она вдруг замолчала, и опустила голову, но я уже всё поняла.

– Ты хотела сдать Артура, избавиться от назойливого любовника и кандидата в мужья, но чтобы сдать Артура, нужно сдать и Марка, – дошло до меня, – Таня не могла этого пережить. Она любит Марка, и решилась на крайние меры.

– Верно, – глухо ответила Женя, – и теперь я не знаю, где сейчас Ангелина, и что скажу родителям. Ведь Таня мертва, я ей все улики отдала, она обещала мне, что с Линой всё в порядке, но что теперь делать, просто ума не приложу. Я же не знаю, где она её держала. Что теперь делать?!!!

И мне стало жалко Женю. Она хотела отделаться от приставаний Артура, а в результате на ушах вся московская милиция, родители в обмороке, а сестра неизвестно где, и жива ли вообще.

– Но что ты здесь делаешь? – озадаченно спросила я, – что вы забыли в Анапе?

– Таня меня сюда позвала, сказала, что прячет Ангелину здесь. Я одного не понимаю, как она умудрилась её провезти сюда.

Как она её через границу переплавила.

– Давай, ты в подробностях всё расскажешь? – я испытующе

посмотрела на неё.

Они тогда действительно встретились в кафе, Женя в слезах рассказала о похищении сестры, Таня спокойно её слушала, а потом ухмыльнулась.

– Переживаешь, что с твоей глупой сестрёнкой? – и она засмеялась.

– Что ты говоришь? – тихо всхлипнула Женя, и удивлённо посмотрела на подругу.

– Твоя сестра в надёжном месте, – вдруг жёстко сказала Таня, – ты сильно наследила, и я поняла, что ты хочешь Артура в тюрьму упечь. Если ты его сдашь, то сдашь и Марка, а я не могу тебе этого позволить. Уж извини меня, но я очень люблю своего мужа, и не позволю тебе лишить меня счастья.

– Ты похитила Ангелину? – сорвавшимся голосом проговорила Женя.

– Если пойдёшь в ментовку, я твою сестру в рабство продам, я на это способна.

– Дрянь! – вскричала на неё Женя, – да как ты смеешь? Если ты такая кретинка, и по уши влюблена в бандита, то это не означает, что я должна повторять твои глупости. Впрочем, о чём я говорю? Ты сама бандитка, раз пошла на такое! Ещё подругой называешься!

– Замолчи, а то сейчас отдам приказ, и ребята Марка что-нибудь нехорошее сделают с Ангелиной, – Таня криво улыбнулась.

– Я тебе сделаю! – Женя вскочила с места, и вылила той кофе на бежевое платье, стоимостью в несколько тысяч долларов, – я тебя сама сдам в милицию!

– Ты не находишь, что не у тебя в данный момент козыри? – прищурила голубые глаза Таня.

– Гадина! – орала не своим голосом Женя, а Таня стряхнула с себя кофе, и отвесила Жене оплеуху.

– Заткнись, и слушай меня, – зло прошипела Таня, – твою сестру я увезла в Анапу, и ты её не увидишь до тех пор, пока не отдашь мне все улики, которые ты собрала на Артура.

– Куда ты её увезла? – слабым голосом переспросила Женя, ошарашено глядя на Татьяну.

– Ангелина сейчас в Анапе, и я жду тебя там со всем

необходим, если ты хочешь, конечно, увидеть сестру живой, -

Таня швырнула на стол билет, – держи, жду тебя там.

– Но почему именно в Анапе? – недоуменно спросила Женя.

– Потому что так надо, – со злостью сказала Татьяна, и Жене ничего другого не оставалось, кроме как выполнить требование той.

Она приехала в Анапу, ей на мобильный позвонила Татьяна, и велела ехать в посёлок Янтарный. Тут она устроилась в доме отдыха, встретилась с Татьяной, и отдала ей улики.

Только Ангелину она обещала вернуть на следующий день, но вместо неё позвонил следователь, и велел приехать в управление. Женя на скамейке около отделения милиции заливалась слезами не из-за Тани, а из-за Ангелины.

Она представления не имеет, где теперь искать сестру, она даже не знает, где Таня жила.

Наверное, в особняке своего мужа, Женя слышала от неё, что у Марка здесь есть коттедж, даже адрес запомнила, но где именно, она понятия не имела...

– Да и не стала бы она там Линку прятать, – Женя продолжала всхлипывать, – это слишком просто. И я знала про коттедж, и могла натравить милицию.

– Думаю, надо поговорить с Марком, – вынесла я вердикт, а Женя ошарашено на меня посмотрела.

– Он вас убьёт! – тихо проговорила она, – вы не знаете, на что он способен. Они с Артуром постоянно афёры проворачивают, и учительницу они ограбили, а потом заставили Нельку Матвееву убить ни в чём ни повинную женщину. Нелька одноклассница Марка, он так заставил её свою любовь доказывать. С ума сойти! Просто полоумная идиотка! А потом Нелька исчезла, наверное, они от неё избавились. Я долго её искала, но так и не нашла. И вы не сходите с ума, бросьте дурью маяться.

– У нас свои проблемы, – недовольно буркнула я, – не можем мы бросить расследование, на нас тут к тому же покушаются.

– Кто на вас покушается? – оторопело спросила Женя.

– Пока не знаем, если б знали, сдали бы в милицию, – спокойно ответила я, и перевела взгляд на Диму, – пообщаешься с Марком. Как бандит с бандитом.

Женя округлила глаза, а Дима схватил меня за локоть, силой

вытащил из комнаты, и впихнул в лифт.

– Слушай, сладкая, – припечатал к стенке, – ты полегче на поворотах. Ещё табличку мне на спину приколоти, извещающую, что я не в ладах с законом.

– И ведь приколочу, – прищурила я глаза, – чего ты так раздухарился?

– И не пойду я никуда без тебя. Что я ему скажу?

– Скажешь, что тебе нужна Таня. Что твоя подруга разыскивает её, чтобы... – фонтан моей фантазии иссяк, и я задумалась, что бы такое придумать.

– Ладно, я могу сказать, что разыскиваю её по поручительству некой особы, вообщем, на ходу буду импровизировать. Ты ведь думаешь, что Марка там нет?

– Предполагаю.

– А я предполагаю, что он там. Мне вот что интересно, как он отреагирует, когда увидит меня? Я бы занервничал, если бы мою жену спрашивал какой-то тип, да ещё с такой внешностью.

– С какой внешностью? – невольно ухмыльнулась я.

– Ты не придуривайся, ты прекрасно понимаешь, что в моих словах есть некоторый резон. Я совсем не хочу наживать себе врага в лице этого Соболева. Вряд ли он обрадуется, когда увидит шкаф два на два, интересующийся его супругой. Впрочем, у меня есть идейка. Ты иди на пляж, и сиди там, а я только домой заеду, и к тебе. Ты сама-то почему не хочешь к нему идти?

– Я не хочу светится, – честно сказала я, – а вдруг там эти типы будут? Осветили-то по большей части меня, а ты в тени был.

– Понял, – мы вернулись домой, я взяла купальник, и убежала на пляж.

Народу там было полно, я едва успела занять освободившийся лежак, бросила на шезлонг вещи, и вошла в воду, которая была прозрачной-прозрачной, и каждый камушек было видно.

По мере того, как я входила в воду, она делалась всё темнее, и медленно поплыла.

Как же я море люблю, солнце, песок. Правда, на данном пляже галька, но всё равно кайф. Я совершенно разомлела, покачиваясь на маленьких волночках.

Чувствуя, что начинаю засыпать, я поспешила вернуться на

свой лежак. Но спокойно полежать мне не удалось.

Два соседних шезлонга заняли две девицы, обе яркие блондинки, перманентные, с силиконовой грудью, и силиконовыми губами, они трещали, как сороки на берёзе.

– Представляешь, муж Ники Васильевой купил ей « Порше », спортивный, – плачущим голосом вещала одна из девиц, – а я у своего новое колье выпросить не могу.

– Ника себе правильного мужика нашла, щедрого. Она постоянно по всяким тусовкам шляется, и каждый раз новая цацка. Слушай, я тут себе новую сумку купила, винтаж.

– Покажешь?

– Конечно, я с ней сегодня в клуб пойду. Еле у Сашки её выпросила, скряга.

– Мой не лучше, заявил тут на днях, что мне не мешало бы работать! Представляешь? Я три года по подиуму ходила, пора бы уже и отдохнуть, – она закатила глаза, и вытянулась на лежаке.

Мне самой впору глаза было закатывать, очень хотелось уйти с пляжа, но даже к этой болтовне можно привыкнуть, и я просто заснула на солнце.

Я стояла посреди тёмного зала, в ослепительном платье алого цвета, и слышала звуки музыки, завораживающей, гипнотизирующей. Сквозь пелену дымки вышел Дима, он был в роскошном костюме, и он кружил меня, а пелена всё сгущалась.

Вдруг он уронил меня на руку, и впился поцелуем в шею. По груди потекло что-то липкое, я увидела капающую на пол кровь...

Крик сорвался с моих губ, я открыла глаза, и увидела Диму, который лил на меня из бутылки пепси.

– Сгинь, вурдалак, – отмахнулась я от него, и отняла бутылку с лимонадом.

– Это кто тут у нас вурдалак? – прищурил он глаза, – ты чего орала? Я тебя напугал? Или сон приснился? Спать на солнце вредно, ты со своей кожей, Белоснежка, уже здорово обгорела.

– Не твоё дело, – недовольно буркнула я, – ты узнал что-нибудь?

Дима огляделся по сторонам, пододвинул к моему лежаку соседний шезлонг, и сел рядом.

– Короче, я взял с собой Марьяну Георгиевну, и она поговорила с Марком. Я был прав, он тут сидит, и о том, что

Таня здесь, он понятия не имел. Узнал только от следователя.

– Капец! – покачала я головой, – зачем ты мою мать в это впутал?

– Твоя мать с удовольствием лезет во всякие авантюры, – с усмешкой сказал Дима, – я попросил помощи, она мне её оказала. Чего сама-то не пошла?

– Потому что боялась, что эти типы меня узнают, – я отпила из бутылки пепси.

– А меня они узнали, я только из машины вышел, а тут они. Сразу же ко мне прицепились, говорят, это ты со своей подружкой вальс на мостках танцевал. И что мне было делать? Объяснить этим дебилам, что это не я, и что им померещилось? Пришлось делать хорошую мину при плохой игре, а потом делать ноги, и ехать за твоей матерью.

– Понятно, – я положила ногу на ногу, что не укрылось от внимательного Диминого взора.

– Меня твои ноги с ума сводят, – провёл он пальцем по моей ноге от бедра до кончиков пальцев.

– Прекрати, – отпихнула я его, – лучше скажи мне, где могла прятаться Таня. У нас времени нет, неизвестно, в каких условиях содержится Ангелина. Если она не снарядила за ней никого присматривать, то это капец. Человек живёт без воды суток трое, или чуть больше. Мужа она в известность, думаю, что не поставила.

– Господи! – Дима тут же нахмурился, – надо что-то делать. Твоя мать говорила только с Марком, о нахождении Тани он не знал, и теперь он думает, что та приехала в Анапу ради встречи с твоей матерью. Не могла же она спрашивать, есть ли у них ещё какое-нибудь жильё здесь, где Таня могла жить. Этот вопрос мог вызвать кучу ненужных подозрений, а с этим Соболевым шутки плохи.

– Капец! – я уселась на шезлонге, подобрав под себя ноги, – а с прислугой она не говорила?

– Какое, с прислугой? – Дима округлил глаза, – она всё время была под внимательным взором этого Соболева. Если только нам сделать это, предлагаю тебе подгримироваться. Нацепишь белый парик, оденешь что-нибудь чёрное, и нет проблем.

– У тебя всё, и нет проблем, – нервно передразнила его я, – а если меня по голосу опознают?

– О каком голосе ты говоришь? – с усмешкой спросил Дима, – ты же всё время молчала. Только тебе надо надеть что-нибудь для тебя нетипичное.

– Что-нибудь нетипичное для меня, это костюм учительницы, с широкой юбкой ниже колен, и к тому же серое. А чёрное я иногда ношу, когда дресс-код требуется соблюсти. Если Генрих меня тащит на какое-нибудь мероприятие.

– Слушай, а причём тут одежда? Откуда они тебя знают? Откуда они знают, что ты одеваешь? Ты просто пытаешься из-за шока на чём-нибудь зациклиться?

– Пытаюсь, – судорожно вздохнула я, – ладно, я уже спеклась, и пятая точка болит, – я со стоном встала.

– А ну повернись, – Дима взглянул на мой анфас, а я для острастки пнула его по щиколотке.

– Что ты себе позволяешь?

– Твоя пятая точка стала печёным яблоком, – выдал этот нахал.

– Что ты имеешь в виду? – я вся залилась краской.

– Не надо было спать не животе в такое пекло, теперь садиться тебе будет неуютно. У тебя там всё красное.

Я попыталась оттянуть стринги за край, и тихо вскрикнула, а Дима с силой рванул с меня трусы. У меня было ощущение, будто у меня кусок кожи оторвали, а девицы на соседних столиках уставились на меня во все глаза.

Хорошо он дёрнул, я осталась без ниглиже, и прижалась фасадом к Диме.

– Быстро, дай мне юбку, – с иезуитской улыбкой, сквозь стиснутые зубы, прошипела я ему.

– Извини, когда ты так жмёшься, трудновато, – хрипло хохотнул он, – и на нас все смотрят.

– По твоей милости смотрят, – вдруг рассвирепела я, – и я не собираюсь свои ягодицы на всеобщее обозрение выставлять.

– Если вы не прекратите, мы милицию вызовем, – крикнула какая-то женщина с шезлонга, – что за наглость?

– Быстро дай мне юбку! – заорала я на Диму, и он без проблем дал мне красную, пляжную, шифоновую юбку на завязках. Я быстро одела её, схватила с лежака вещи, и помчалась долой с пляжа.

– Ты забыла обувь, – Дима догнал меня с моими босоножками.

– Мерзавец! – гневно воскликнула я, отняла у него босоножки,

надела их на ноги, и похромала домой.

– Да что я сделал? Ладно, извини, я повёл себя, как последний идиот.

– Хорошо, что хоть признал, – покосилась я на него, – ты несносный тип.

– Простишь? – Дима вдруг сделал такие умоляющие глаза, и встал передо мной на колени.

– Что ты делаешь? – возмущённо проговорила я, догадавшись, что он опять шуткует, – прекрати.

– Ладно, – с наглой улыбкой на лице он встал с колена, и взял меня за руку, – а теперь пошли, встретишься с прислугой Марка.

– Может, прислуга тоже ничего не знает? – посмотрела я на него, – и о чём мы только думаем? Неужели она будет ставить в известность прислугу?

– А тебе не приходил в голову такой вариант? Она взяла себе на работу какую-нибудь женщину, и попросила у неё ключи от дома? Вот что надо выяснить, не работают ли у них местные, и кто именно.

– Точно, – растерянно проговорила я, – рванули.

– И куда мы рванём? – Дима прищурил глаза, – ты не пори горячку, пойдём пока домой, а я займусь этим. Лучше давай парик купим, и контактные линзы.

С этим мы быстро справились, я выбрала рыжий парик, и купила линзы, которые должны превратить мои чёрные глазищи в нежно-голубые.

Не очень люблю голубые глаза, но линз с оттенком зелени у них не было.

– У нас были одни, но их уже купили. Лежали так долго, никто их брать не хотел, в моде голубые глаза, – сказала мне продавщица, – мы зелёные и не берём, их никто не купит.

– Голубые глаза в моде! – закатила я глаза, когда мы вышли на улицу, – впервые такую чушь слышу. Если исходить из её логики, то всем надо, вне зависимости от зрения, носить эти дурацкие линзы, и портить себе глаза.

– Чего ты так разбушевалась? – Дима притянул меня к себе, и

нежно поцеловал, – по-моему, самые красивые глаза чёрные,

они у тебя, как дивные жемчужины.

– Вот это да! – невольно восхитилась я, – ты где пикаперу

обучался?

– Я этому не обучался, мне это твоя внешность навеяла.

– Навеяла! Льстец! – и я побежала домой, а Дима за мной.

На территории сада он меня всё-таки поймал, и мы свалились в заросли жасмина.

– Попалась, – удовлетворённо воскликнул Дима, и стал целовать, – я тебя люблю.

– И я тебя, больше всего на свете, – обвив его руками и ногами.

Он плавно перешёл к моей шее, мы немного сдвинулись, и я почувствовала, что у меня под спиной что-то находится.

– Дим, пусти, у меня что-то под спиной, больно, – он немного приподнялся, пошарил подо мной, и вынул какой футляр.

– Что это такое? – с интересом спросила я.

– Слушай, это сильно смахивает на футляр, в котором тебе продали линзы, – растерянно проговорил Дима.

– Точно, – я взяла у него из рук футляр, уселась на траву, и высыпала себе на ладонь линзы зелёного цвета.

– Интересно, – задумчиво проговорила я, – кто их мог потерять здесь? Ты не находишь, что это странно? Кто из твоих знакомых носит линзы?

– Понятия не имею, ни у кого из моих знакомых нет зелёных глаз, – покачал головой Дима.

– Знаешь, что я думаю? – посмотрела я на него.

– Я не умею мысли читать.

– А я думаю, что их потерял тот, кто пугал нас хеллоуинской тыквой. Возможно, он их снял тогда, когда пошёл пугать нас, и потерял тут.

– Слушай, – вдруг оживился Дима, – кто-то купил линзы, которые долго были в продаже...

Он не договорил, мы быстро переглянулись, мгновенно вскочили с места, и бросились в тот салон, где покупали линзы.

– Кому вы продали зелёные линзы? – налетела я на продавщицу, – опишите этого человека? Давно это было? – и тут же спохватилась. Нельзя так забрасывать свидетеля вопросами, а Дима укоризненно покачал головой.

– Да женщина приходила, – растерянно ответила девушка, – возраст назвать не могу, но не молоденькая. На голове смоляной парик с чёлкой, пол лица закрывающей, и чёрные очки, огромные. Я её и не запомнила толком, только розовый костюм в глаза бросился. Уж больно он дурацкий был, яркий, и весь в люрексе.

– Спасибо, – и я столь же молниеносно вылетела из салона, как и влетела, – капец! Чертобесие! Умный преступник оказался, я сама одеваю что-то дурацкое и яркое, чтобы отвлечь внимание от лица. Но одно мы выяснили, наш преступник женщина, и не молодая.

– Кто это может быть? – растерянно проговорил Дима, и взял меня за руку.

– Спроси что полегче!

Дома я отправилась на кухню, налила себе кофе, сыпнула в него корицу, налила сливок из пакета. Насыпала пару ложек сахара, и стала медленно прихлёбывать.

В моей голове образовалась каша, и теперь я не знала, с какой стороны подходить к этому делу.

С одной стороны Женя, Татьяна, и несовершеннолетняя Ангелина, а с другой, Марк с Артуром, бандиты, достойные сыны своего криминального отца, и в качестве десерта покушения на нас с Димой.

Три разных преступления, и загадка с « привидением », которое тоже мне изрядно нервы треплет.

У меня несколько вопросов. Кто убил Татьяну? Где держат Ангелину? В порядке ли она? Кто на нас покушается? Кто оказался в постели, когда мы отсутствовали в особняке?

Думаю, дальше продолжать не стоит, чтоб не нервировать себя.

Я вынула сигареты, и щёлкнула зажигалкой. Пододвинула к себе пепельницу, и выпустила несколько колечек дыма. Мне не давали покоя линзы, которые мы нашли в саду.

Что-то важное вдруг мелькнуло в моём мозгу, искрой пронеслась в голове, и тут же испарилось.

Бывает, когда складываешь головоломку, мозаику, пазлы вот они, под рукой лежат, а их не видишь. В последнее время я часто складываю мозаики, мы с Василинкой постоянно на перегонки картинки собираем.

Её это здорово развивает, внимательность ей вырабатывает, а меня развлекает.

И вот сейчас мне показалось, что пазлы лежат на поверхности, но я чего-то не увидела, пропустила.

Входная дверь грохнула, я невольно вздрогнула, на кухню влете влетела маман, и уселась рядом со мной.

– У меня замечательная идея, – взволнованно сообщила она, – давайте покатаемся на яхте.

– Где ты яхту возьмёшь? – саркастически поинтересовалась я, – украдёшь?

– И зачем сразу красть, если можно взять в прокат? – вздёрнула брови маман, – и нам вчетвером прокатится.

Я пожала плечами, и на кухню вошёл Дима.

– Пошли, – взял он меня за руку, и мы очутились в прихожей.

– Ты что-то узнал? – спросила я его.

– Узнал, у них там в прислуге все местные, только один охранник живёт в горах. Думаю, не надо тебе переодеваться, и мы прямо сейчас поедем к нему.

– Минуточку, – вдруг воскликнула я, – если это жилище одного из охранников, значит, он в курсе, что там человек, по крайней мере, она не умрёт там от обезвоживания.

– Боюсь, что такая опасность есть, – со вздохом сказал Дима, – он снял квартиру в городе, а дом тот в горах, и придётся нам с тобой совершить восхождение на Эльбрус. Как тебе такая перспектива?

– Я не прочь, – покачала я головой, – думаешь, он не в курсе, что его хозяйка там человека заперла?

– Есть такая мысль, и придётся нам с тобой идти в горы. Одевайся.

– Одеваться?

– Во что-нибудь удобное, кроссовки, шорты, давай, давай.

И я помчалась наверх. Влезла в малиновые шорты, одела красную майку, и удобные кеды.

Дима уже ждал меня, мотоцикл свой оставил, и мы сели на автобус.

– Что это за идея? На автобусе ехать? – покачала я головой, взявшись за поручень, а Дима прижал меня к стенке, народу в автобусе было полно.

– Захотелось маленько развлечься, – ответил он вдруг правду.

А я пожала плечами, и стала разглядывать пейзаж, простирающийся за окном. А Дима только сильнее зажимал

меня.

– Здесь, вообще-то, люди, – уткнулась я носом в его широкую грудь.

– И что из того?

– Ты меня уже раздел на виду у десятков глаз, – с ухмылкой сказала я.

– Слушай, я давно хотел тебя спросить, давай отдадим Василису в школу в шесть лет.

– Но зачем так рано? – сдвинула я брови, – ни к чему это, пусть лишний год в садик походит.

– Просто я хочу загрузить её, чтобы она рано достигла всего. Чтобы школу экстернатом закончила, я бы ей МГИМО организовал, Гарвард, Оксфорд, Сорбонну. Мне это не трудно, моя дочь должна иметь от жизни всё.

– Перестань, – с улыбкой сказал я, – я не хочу её третировать, пусть она сама профессию выбирает. Да и рано ей ещё об этом думать, ей всего четыре года. И если ей в голову стукнет пойти учиться в Бауманку или в МАИ, я препятствовать не буду. Она талантливая девочка, может, она захочет стать художником? У неё к этому талант. Ты не видел? Она так перерисовывает сказки, что просто обалдеть.

– Что за бред? – возмущённо проговорил Дима, – художник – это не профессия!

– А что это, по-твоему? – прищурила я глаза, – на этом тоже можно сделать карьеру, и ещё какую. Короче, я всё сказала, она будет выбирать сама, и какой бы ей прибабах в голову не стукнул, я препятствовать не буду.

– Зато я буду, и она будет учиться на юридическом в МГУ, и на экономическом в МГИМО.

– Не смей решать за неё! – отпихнула я его, и отвернулась к окну.

– Почему ты такая упрямица? – с напором спросил Дима.

– Да потому что! – развернулась я к нему, – вы меня все долбили, а я хотела стать журналисткой. И в результате что? Что ты молчишь? Ты в этом тоже участие принимал. В результате несколько лет театра впустую, а я бы уже давно могла взлететь на вершину славы.

– Ладно, я тебя понял, – со вздохом сказал Дима, – просто я забочусь о дочери.

– У тебя ещё одна дочь скоро будет, – тихо сказала я.

– Помню, – меланхолично отозвался он, – Эля была на УЗИ, и оно показало девочку.

– Ты сына хотел? – раскусила я его.

– Я потому с этой девчонкой и связался, думал, она ещё юная, станет хорошей матерью моему сыну...

– Так ты специально сделал ей ребёнка? – дошло до меня.

– Конечно, – мягко улыбнулся он, – мне так сына хочется, а ты мне родить не хочешь.

– Однако, ты и мерзавец, – покачала я головой, – она в тебя влюблена, как не знаю кто.

– Мне ты нужна, – поглядел он мне в глаза.

– Перестань, – я опять отвернулась от него.

– Ладно, не надо так. Солнышко, не надо кукситься, – стал он подлизываться.

– Кто тут куксится? – улыбнулась я, глядя на него из-под ресниц.

– Как только мы маленько освободимся, я свожу тебя, на экскурсию на завод. Сейчас уже виноград выспел, прогуляемся, и вина отведаешь.

– Слушай, скажи, а что такое купаж? Я несколько раз слышала это слово, но не знаю его значение, но это что-то винное.

– Верно, винное. Это всего лишь второе вино, чаше всего креплёное. Первое вино из самого винограда, а купаж из жмыха, который остаётся после первой отжимки. Но это фигня, у него качество уже не такое, как у первого. Хотя даже купаж лучше, чем то вино, которое стоит на прилавках обычных магазинов. Поят народ дешёвой отравой, а ведь купажное вино не самое дорогое. Оно вполне доступно простым людям, а у нас чёрте что твориться.

– Радетель за здоровье нации, – со смехом сказала я.

– Ты хочешь сказать, что я не прав? – прищурил он глаза.

– Конечно, ты абсолютно прав, – с ухмылкой сказала я, – просто смешно это от тебя слышать.

– Смешливая ты моя, – он легонько ущипнул меня.

– Что ты делаешь? – возмущённо проговорила я, – синяк ведь останется.

– Люблю оставлять на тебе синяки, – прошептал он мне на ушко.

– И всё-таки ты мерзавец, – покачала я головой.

Автобус резко затормозил, и несколько человек, которые стояли ближе к нам, с размаху упали на пол.

– Господи! Что ж это делается-то! – запричитала одна старушка, упавшая прямо на свою сумку, в которой что-то хряпнуло.

Дима бросился поднимать её, та заглянула в свою сумку, и тихо охнула.

– Да что ж это такое?! – всплеснула она руками, – все яйца перебились. Кто ж так тормозит? А ну верните деньги за проезд.

– Женщина, успокойтесь, – попыталась сгладить конфликт не в ущерб себе кондукторша, – не надо кричать.

– Верните деньги за проезд, – не успокаивалась старушка.

– Да заткнись ты, и вали отсюда, – заорал со своего места водитель, – решила бесплатно проехаться!

– Понятно, – вдруг выдал загадочную фразу Дима, и направил на кондукторшу невесть откуда взявшийся в его руке пистолет, – немедленно верните человеку деньги! Причём не только за проезд, а за испорченные продукты.

– Слава, что мне делать? – она явно обращалась к водителю, при этом в ужасе глядела на пистолет.

– Отдай старухе деньги, а то он сейчас всех тут перестреляет.

Старушка меж тем судорожно перекрестилась, а кондукторша быстро сунула ей в руку купюру.

Едва мы вышли из автобуса, как к нам подбежал мальчишка лет десяти.

– Извините, а у вас настоящий пистолет? – с некоторым придыханием спросил он.

– Настоящий, – с усмешкой ответил Дима, и вынул пистолет, – смотри.

– Супер, – восхищённо протянул паренёк, – я тоже такой хочу.

– Вот вырастешь большим, и станешь милиционером, и у тебя будет пистолет.

– А вы милиционер? – мальчишка не сводил с Димы глаз.

– Нет, но лучше быть милиционером.

– А вы бандит? – продолжал допытываться мальчишка, а мне стало интересно, как Дима выкрутится.

– Малыш, – Дима потрепал ребёнка по волосам, – бандитом быть плохо, а если тебе так хочется оружие, то стань следователем. Салют, – он обнял меня, и поспешил уйти подальше, пока мальчишка ещё парочку вопросов не задал.

И мы стали подниматься в горы. Хорошо, что я надела кеды, в них было удобно, и я ловко карабкалась по склону, а Дима время от времени помогал мне.

Жутковато как-то было, а я не мастер спорта по альпинизму, насчёт Димы не скажу, потому что не знаю, но карабкался он довольно ловко.

– Зачем ты пистолет с собой таскаешь? – не выдержала всё-таки я, – делать больше нечего? Мы и так на заметке у милиции, а ты фокусы выкидываешь.