Текст книги "Последний вздох синей бороды (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Плавать я не умела, и в Ницце, куда мы ездили с Димой, он

просто скинул меня с яхты в воду.

С тех пор я полюбила воду, и плаваю я великолепно.

Заплыв довольно далеко, я улеглась на поверхности воды, слегка шевеля ногами, и медленно руками, стала покачиваться на волночках, закрыв глаза.

– Может, тебе сюда шезлонг притащить? – материализовался рядом Дима, и ущипнул меня за бедро.

– Что ты делаешь? – я открыла глаза, – синяк ведь останется!

– И ты долго будешь объяснять Максиму его происхождение, – со смехом сказал Дима, а я в ответ окатила его водой.

– Негодяй! – возмущённо воскликнула я, – всё-таки ты совершенно несносный! И зачем я только согласилась поехать? Затмение на мозг нашло, наверное.

– Тебе любовь ко мне голову вскружила, – выдал этот нахал, и ушёл под воду.

Мы весь день плавали, ни словом ни обмолвившись о привидении, потом начался отлив, и я поспешила домой. Оторвалась от Димы, и решила заняться своими прямыми обязанностями. Ангелины Михайловны в кухне не было, я достала из холодильника апельсиновый сок, налила себе чашечку кофе, и стала дозваниваться до барона, с которым должна пообщаться.

– Вы дозвонились в резиденцию Воронцовых, – ответил мне величавый голос, – вас приветствует экономка. Чем могу помочь?

– Здравствуйте, – ко мне вернулось светское воспитание, – извините за беспокойство, но являюсь главным редактором одного московского глянца, и мне бы хотелось поговорить с Петром Алексеевичем. Я бы хотела взять у него интервью.

– Представителем какого журнала вы являетесь? – с тем же холодным величием осведомилась экономка.

– Я представляю « График Интертеймент ».

– Минуточку, – в трубке повисло молчание, а потом что-то щёлкнуло.

– Здравствуйте, – услышала я бархатный баритон, – вы хотели со

мной поговорить?

Вообщем, мы договорились встретится завтра, я повесила трубку, выпила ещё чашечку кофе, и пошла спать.

В доме стояла мёртвая тишина, я натянула красную ночнушку,

и юркнула в кровать. Но сон почему-то не шёл, послышались лёгкие шаги, дверь в мою комнату скрипнула, и вошёл Дима.

– Ты уже спишь? – негромко спросил он.

– Бодрствую, – честно сказала я, приподнявшись на локтях, – иди скорей ко мне.

– Хорошо, – ухмыльнулся в ответ он, и стянул с себя майку.

Мы заснули очень поздно, вернее, спал-то только Дима, а я глядела на звёзды. Взяла с тумбочки мобильник, посмотреть, сколько сейчас времени, и перевернулась на другой бок.

Дима тут же обнял меня, я прикрыла глаза, и через несколько минут услышала странный звук, глухой, словно что-то ударило по стеклу.

Я приподнялась на локтях, и увидела яркую точку, стремительно удаляющуюся. Удивлённая, я потёрла глаза, посмотрела на спящего Диму, и вдруг яркая точка стала приближаться, я в испуге отпрянула от окна, и затрясла Диму.

– В чём дело? – сонно спросил он, и попытался обнять меня, но я его оттолкнула.

– Проснись, и посмотри в окно, – испуганно воскликнула я, и в этот момент яркий шар огромных размеров ударился о стекло. Дима вытаращил глаза, потом посмотрел на меня, потом на потустороннее явление, испускавшее вокруг себя серебристое сияние.

– Убийцы не должны так красиво искриться, – ошарашено проговорил он, – они должны красные языки пламени показывать.

– Что там ещё они должны? – прищурила я глаза, – ты же не веришь в привидения.

– Верно, – Дима выглянул в окошко, но призрак так же стремительно исчез, как и появился.

– Чёрт знает что! – Дима встал с кровати, и надел брюки, а потом подошёл к окну, – и куда оно подевалось?

– Улетело в преисподнюю, – я обернулась простынёй, и подошла к нему, – насчёт привидений не знаю, но что-то тут не так.

– Что ты имеешь в виду? – Дима поднял брови, – что может быть странного в привидении?

– Фиг его знает, – пожала я плечами, и забралась обратно в кровать, – это в самом деле призрак? Или кто-то нас дурачит?

– Завтра спросим Ангелину Михайловну, – Дима забрался ко мне

под одеяло, – и как можно дурачить привидением?

– Например, кто-то изображает привидение в каких-либо целях, – обвила я его руками.

– Так ты тоже не веришь, – удовлетворённо воскликнул он.

– Я ничего не понимаю, – тихо сказала я, и он закрыл мне рот поцелуем, и тут же раздался истошный визг.

– Что это такое? – в ужасе отпрянула я от Димы.

– Призрак наш милый решил не только нас попугать, – вынес вердикт Дима, и открыл дверь.

– Опять это привидение! – влетела в нашу комнату Ангелина Михайловна, – я так больше не могу! Мне ещё собственная жизнь дорога!

– Послушайте, – Дима взял её за руку, – давайте, вы сейчас выспитесь, а завтра всё обсудим, на свежую голову.

– Там привидение бродит! – затопала ногами Ангелина Михайловна, – как я могу спать!?

– А вы занавески закройте, и не обращайте внимания на привидения, – посоветовал Дима, но Ангелина Михайловна вдруг пошла в разнос.

– Вы должны уехать отсюда! Вы должны продать этот дом!

Синяя борода вернулся! Он жаждет крови! Он жаждет невинной крови!

– Успокойтесь! – Дима попытался привести её в чувство, но она сделалась совершенно безумной.

– Если вы ещё любите свою девушку, то увозите её отсюда! – орала на весь дом Ангелина Михайловна, – и сами уезжайте! Продайте этот дом к чёртовой матери! Вы все погибнете, если останетесь здесь! – и она резко вышла из комнаты.

– Мне сразу звонить в психушку, или немножко подождать? – Дима беспомощно на меня посмотрел, – кажется, милая старушка того, слегка умом съехала.

– Я это слышала! – раздалось громовое из коридора, а Дима пожал плечами, и молча закрыл дверь.

Утром Ангелина Михайловна встретила нас ледяным молчанием, и свирепым взглядом, который сам за себя говорил.

– Вы мне ничего не хотите сказать? – буквально прошипела она.

– Простите? – поднял брови Дима, – я что-то не понял.

– Вы должны продать особняк, – с этими словами она поставила

перед нами по тарелке яичницы, поджаренной на чёрных сухариках, и поставила тарелку с мясной и рыбной нарезкой.

– Хватит! – Дима хлопнул ладонью по столу, – я здесь хозяин, и я сам буду решать, что мне делать! А вы экономка, и исполняйте свои обязанности, а если вам что-то не нравится, я вас не держу!

– Да я же о вашей жизни забочусь! – в глазах женщины появились слёзы.

– О своей жизни мы как-нибудь сами позаботимся, – сквозь зубы проговорил Дима, – извините, – посмотрел он на Ангелину Михайловну, – не надо переживать, всё будет хорошо. С этим призраком мы разберёмся, не волнуйтесь.

– Да как не волноваться? – всплеснула руками Ангелина Михайловна, потом махнула рукой, и налила нам кофе.

– Меня вот что волнует, – я подпёрла кулачком подбородок, одновременно ковыряясь в яичнице, которую вообще не люблю есть на завтрак, предпочитая ей овсянку, – разве призраки могут издавать звуки?

– Звуки? – Дима удивлённо на меня посмотрел, – действительно, – теперь и он задумался, – ведь был глухой удар по стеклу, а призраки не должны издавать звуки. Они создают ветер, вроде бы предметы двигают, если силу накапливают, а наш призрак древний, но они не могут со звуком врезаться во что-либо. Значит, это был не призрак.

– Я тоже к этому склоняюсь, – я потянулась за кусочком поджаренного хлебца, но Дима забрал его у меня, намазал тонким слоем масла, положил сверху солёную сёмгу, и велел мне, – кусай.

Это мне показалось романтично, я испачкала нос маслом, и Дима слегка коснулся моего носа губами, а у меня мороз побежал по позвоночнику.

Присутствующая при этом Ангелина Михайловна отвернулась, а потом и вовсе вышла из кухни.

– Мы её смутили, – растерянно пробормотала я, – пойдём, поплаваем. Мне в море хочется, а потом погуляем по городу. У меня сегодня вообще встреча.

– Это ещё с кем у тебя встреча? – Дима прищурил глаза, и в его голосе послышалась ревность.

– Только ты меня не доставай, – закатила я глаза, – мне

интервью нужно взять.

– Я с тобой, – тут же вызвался Дима, но я тут же отвергла его предложение.

– Даже не надейся, – я встала с места, – лучше пошли купаться.

И мы бросились в море, накупались до одурения, потом Дима принёс мороженого, и мы стали гулять по городу.

Дошли до каруселей, и я завизжала от восторга, желая немедленно посетить лабиринт ужасов. Дима невольно усмехнулся, он всё время угощал меня сладкой ватой, которую я обожаю, мороженым, пирожными, соком, поп-корном, и прочей ерундой. После всех этих излишеств меня даже стало подташнивать. А в лабиринте ужасов всё съеденное, извините за подробность, на волю запросилось тем же путём, каким туда попало. Рассказы были красочными, зрелище эффектным, и у меня от ужаса сердце упало в желудок. А Дима смеялся, и обнимал меня, а я вылила холодное пиво ему на брюки.

– Слушай, а что обо мне люди подумают? – стал он оттирать брюки, – в таком виде!

– Нормальный у тебя вид, – и я вынула из сумочки салфетки, – держи.

– Может, ты всё это сама и ликвидируешь? – сально хохотнул он.

– Только китайским массажёром, извини, в данный момент нет его под рукой, – я сунула ему в руки салфетки.

– А тебе булавками по мягкому месту не надо пройтись? – шлёпнул он меня пониже спины.

– Лучше купи мне ещё пива, – я увернулась от него.

– Чтобы ты опять его на меня вылила? – мы вышли из павильона, и он взял в ближайшем ларьке ещё две жестяные банки.

Я с удовольствием глотнула из банки, мимо проходил какой-то мужчина, я врезалась в него, и облила пивом, а Дима захохотал.

– Всё-таки ты неисправима, – махнул он рукой, – Антоха! Ты тоже тут отдыхаешь?

– Вот это встреча! – воскликнул облитый мужчина, – а это твоя Эвива? – кивнул он на меня, и я слегка покраснела.

– Откуда вы меня знаете? – краснея, спросила я.

– Как не знать женщину, из-за которой мой друг так бередил.

– Тебя кто просил это говорить? – Дима покачал головой, – ладно, проехали. Так ты откуда свалился?

– Так мы с Леськой отдыхаем, в кои-то веки выбрались на юга, в море поплескаться. За нами сын Александры увязался, так что мы тут вчетвером. Мишка всё по девушкам шляется, а мы оттягиваемся. Может, мы как-нибудь пересечёмся?

– Можно, – задумчиво проговорил Дима, – знаете, приходите к нам в субботу. Я купил мангал и барбекюшницу, шашлык на природе устроим.

– Здорово, – принял приглашение Антон.

– Привет, – материализовалась рядом с нами весёлая девушка с печальными, карими глазищами, – Антоша, ты знакомых встретил?

– Знакомьтесь, это моя жена Олеся, а это Дима и Эвива, с Димкой мы воевали. Леськ, а где Ксеня?

– За сладкой ватой побежала, – ответила Олеся.

– Короче, предложение мы принимаем, – решительно сказал Антон, – и я очень рад познакомиться с твоей женой.

– Мы в разводе, – грустно сказал Дима, а у меня сердце сжалось.

– Понятно, – растерянно протянул Антон, и сквозь толпу к нам пробралась хорошенькая девушка лет шестнадцати, и молодой парень. Худощавый, тёмноволосый, и немного смазливый.

– Знакомьтесь, – в который раз повторил Антон, – это наша дочь Ксения, а это племянник Михаил.

– Их мы тоже будем ждать, – внёс Дима поправки.

– А куда мы пойдём? – звонко спросила Ксения.

– Я ещё сама не в курсе, – весело сказала Олеся, – и куда мы пойдём?

– Димка пригласил нас на шашлык, – ответил своим родным Антон, – кстати, куда надо приходить?

И на том мы расстались. Дима дал им адрес своего дома, а мне надо было спешить к Воронцову.

И я сбежала от Димы, исчезла, пока он прощался со своими друзьями, и побежала в особняк.

Приняла холодный душ, и вынула элегантнейшее платье, белоснежное, обтягивающее, с тончайшей бретелей – петлёй. Узкое, « карандашом », с пикантным разрезом сзади, чуть выше

колен, и с голой спиной.

Я невольно залюбовалась своим отражением в зеркале, надела белые шпильки босоножки, и взяла довольно объёмистую сумку из хлопчатобумажной ткани, и вышла из дома.

И тут меня ждало изумление. Во дворе был Дима, и он сидел за рулём мотоцикла, облокотившись о руль, и явно кого-то ждал, судя по всему, меня.

– Садись, – кивнул он на заднее сиденье.

– И не подумаю, – стуча тонкими каблучками, я спустилась по лестнице, – меня в своё время Артур прокатил на мотоцикле, до сих пор воспоминания остались, и небольшой шрам на ноге после тридцати швов, которые мне наложили.

– Значит, ты у нас трусишка? – насмешливо спросил Дима.

– Не смей называть меня трусливой! – съездила я ему по затылку, – меня однажды прокатили, и я получила испуг на всю оставшуюся жизнь.

– Да что ты говоришь? – прищурил он глаза, – девочка слегка расшиблась, и получила душевную тра-а-авму, – сказал он нараспев. И с такой непередаваемой интонацией, что у меня только от звуков его голоса всё заклокотало внутри.

Он умеет выводить меня из себя, и сейчас я мгновенно завелась, почувствовав себя ущербно. А он смотрел на меня с усмешкой, словно ожидал моей бурной реакции. Но я решила не реагировать, просто молча развернулась, и села в подъехавшее такси, которое я предусмотрительно вызвала.

– И куда мы едем? – спросил меня шофёр.

– Для начала просто в Анапу, а там объясню.

Он медленно тронулся с места, а я задумчиво смотрела на проплывающий мимо пейзаж. И меня ещё трясло, Дима одним своим тоном вывел меня из равновесия.

– Что грустишь, красавица? – весело спросил шофёр, насвистывающий всю дорогу какую-то песенку, похоже, у него было отличное настроение, – с парнями проблемы?

– Откуда вы знаете? – вздёрнула я брови, – у меня это на лбу написано?

– Зачем сразу на лбу? – засмеялся шофёр, – ты красивая очень.

– И только у красивых, судя по вашей логике, бывают

проблемы с парнями? – досадливо фыркнула я, и отвернулась к

окну.

– Скажу тебе одну вещь, красавица, – с усмешкой сказал

шофёр, – под мужчин надо подстраиваться...

– В каком смысле? – залилась я краской.

– Уж точно не в том, что ты подумала, – хохотнул шофёр, – чувствуется, ты тут круто время проводишь, раз мысли только об этом. Просто ты пойми, мужчины и женщины разные по характеру, и им нужно уметь находить общий язык.

– Может, вы и правы, – грустно вздохнула я, – но трудно найти общий язык с самодуром.

– А с самодурами лучше вообще не жить, – покачал головой шофёр, и за душевными разговорами мы доехали до Анапы.

Время у меня ещё было, и я зашла в маленькое кафе, где выпила чашечку крепкого кофе, съела пару эклеров, и отправилась к Воронцову.

Аристократ оказался приятным мужчиной пожилого возраста, милым, и он охотно отвечал на мои вопросы.

Беседовать с ним оказалось приятно, он предоставил мне документы, и кое-какие бумаги, которые мне были нужны для статьи, и сделал ксерокопии.

Из его дома я вышла довольная, и огляделась вокруг. Анапа мне больше понравилась, чем Янтарный, она была более живой, и народу больше.

И я решила погулять немного по городу, набрела на какое-то стеклянное здание, и очень удивилось. Оно не гармонировало с внешним обликом Анапы, городом, окружённом горами и холмами, тонущим в буйной зелени, и омываемом ярко-голубым морем.

– А что это такое? – остановила я какого-то старичка, – что это за здание?

– Это наша головная боль, – досадливо поморщился старичок, – один делец отстроил в Крыму завод по производству ювелирных изделий, и теперь ещё вот это здание. Тут он ими торгует, драгоценностями.

– А чем это так плохо? – слегка удивилась я, – это же лишние рабочие места для местных. Это и туристов привлекает, они будут ехать сюда, и городу доход.

– В этом ты права, – согласно кивнул старичок, – только они ж всю архитектуру города испоганили. Это здание здесь торчит, как не знаю что. Мы уж и жаловались, только толку ноль, никто простой люд слушать не хочет, у всех одни деньги на уме.

Я лишь кивнула в ответ, и тут же отправилась внутрь.

Как всякая женщина, я обожаю драгоценности, и с трепетом стала рассматривать украшения. Они были очень красивыми, и все на одну тематику, в морском стиле, наверное, это они специально.

– Вам чем-нибудь помочь? – подошла ко мне девушка в элегантной чёрной юбке, и белой блузке.

– Я просто смотрю, подождите.

– Что такое? – вернулась девушка.

– Скажите, а здесь можно фотографировать?

– Нельзя, – мотнула она головой, – я могу предоставить каталог, если хотите взять изображение с собой.

– Понимаете, я являюсь главным редактором одного крутого глянца, – я показала ей удостоверение, – и мне бы самой хотелось сделать фотографии, поскольку являюсь ещё и фотографом. Я могла бы сделать вам рекламу в Москве.

– Подождите пару минут, я поговорю с заведующей, – и она исчезла в подсобном помещении.

Пока она ходила, я замерла у витрины, где было выставлено изумительнейшее колье. Оно было в виде скрученных ракушек, золотое, и всё усыпанное мелкими, голубыми бриллиантиками, к ним ещё шли серёжки и браслет. А рядом потрясающее кольцо в виде открытой ракушки, внутри которого была жемчужинка. Я такой красоты ещё не видела, я люблю старинные украшения, и люблю украшения в тонкой оправе.

– Здравствуйте, – возникла передо мной женщина лет сорока, одетая, не смотря на жару, в строгий костюм. Наверное, ей по должности положено.

– Здравствуйте, – вежливо ответила я, – вы разрешите сделать фотографии? Я могу сделать неплохую рекламу вашей выставке.

– А в каком журнале вы работаете? – спросила она меня, и, получив ответ, сделала совершенно круглые глаза.

– Пожалуйста, вы можете фотографировать, – кивнула она.

Похоже, о « График Интертеймент » не слышал только дурак, а

по-другому и быть не может, и я очень горжусь, что

благодаря Регине Шантан попала в это издание.

В своё время я подозревала Регину во всех смертных грехах, записала её в хладнокровные убийцы жены её брата, но на деле всё оказалось иначе. Настоящая убийца теперь сидит в тюрьме, а мы с Региной подружились, и она частенько достаёт мне билеты на концерты её матери. Ольга Шантан оперная певица, а отец Регины гениальный дирижёр.

Только вот на дочери свет клином не сошёлся, Регина не получила ни голоса, ни слуха. Большие надежды подавал её брат, он учился на скрипача, но его супруга, чьё убийство я расследовала, буквально свела его в могилу.

Странно судьба распоряжается с людьми, думала я, щёлкая объективом. Кому-то даёт всё, а кого-то лишает всего. Каждому человеку воздаётся за его поступки, недаром существует поговорка, бодливой корове Бог рог не даёт.

Кстати, одну из сделанных фотографий я отправлю на обложку, но к ней нужна хорошая статья. Но об этом пока думать рановато, на следующие два номера я готовлю материал сейчас, а драгоценности выйдут в сентябре.

Сделав фотографии, и любезно поблагодарив заведующую, я вышла на улицу, и тут же увидела Диму. Он сидел на своём мотоцикле, увидел меня, и заметно оживился.

– Ты за мной следил? – подошла я к нему.

– От тебя плохих манер набрался, – нагло ухмыльнулся он, – ты же постоянно кого-то выслеживаешь, вынюхиваешь... Забирайся, а то силой посажу. Я не отцеплюсь, пока не прокачу тебя.

– Да пошёл ты! – я резко развернулась, но Дима схватил меня за руку, и ловко опрокинул к себе на колени.

– Трусишка! – сжал он мои запястья, – знаешь, как лучше всего победить страх? Посмотреть ему в глаза! Давай, забирайся, у меня для тебя сюрприз.

Сглотнув ком в горле, я всё-таки села назад, и в панике прижалась к нему всем телом. Сюрпризом он меня заинтриговал, знает, что я любопытная, как стая сиамских кошек, и вот даже на мотик забралась, хотя боюсь их, как чёрт ладана.

Дима резко рванул с места, и я ещё сильней прильнула к нему, чувствуя, что у меня от страха всё дрожит внутри.

– Слушай, ты можешь так не прижиматься ко мне? – вдруг

спросил он, когда мы уже порядочно проехали, – мне сейчас дурно станет, и я накинусь на тебя в ближайшей канаве.

– И только попробуй! – гневно воскликнула я, – ты меня на мотоцикл посадил, и теперь изволь терпеть, а то кофром огрею.

– Можно подумать, что ты меня напугала. Погоди, сейчас на место приедем, и мало тебе не покажется.

– Угрожаешь? – странным тоном осведомилась я.

– Только ставлю в известность, – спокойно ответствовал он, и затормозил около какого-то холма, окружённого деревянным забором.

– И где это мы? – огляделась я по сторонам.

– Это что-то типа парка, – объяснил мне Дима, и прикрепил свой мотоцикл к забору, – давай, прыгай через забор.

– Как ты себе это представляешь? – вздёрнула я брови, – и зачем мне это делать?

– Я же сказал, у меня для тебя сюрприз, – он подхватил меня под колени, и поставил на перекладину, – перелезай.

– Ты с ума сошёл? – в панике вскрикнула я, – я боюсь высоты, и свалюсь отсюда.

– Не совсем же ты безрукая, – он взмахнул руками, – давай, – а я села на забор, – чего ты сидишь? В своё первое расследование ты не только через забор перепрыгнула, но и в мусорный бак свалилась, и ничего не испугалась.

– Тут забор три метра, – возмущённо воскликнула я, – там он был гораздо меньше. Я не полезу, лучше сними меня отсюда.

– И не подумаю, – гневно воскликнул он, – перелезай, там же перекладины.

– Я с тобой с ума сойду, – на ватных ногах я перелезла на ту сторону забора, аккуратно сползла вниз, на среднюю перекладину, но это было дико неудобно в тонких шпильках.

Не успела я сказать ему об этом, случилось то, чего и следовало ожидать. Тонкий каблук съехал с перекладины, и я с воплем рухнула вниз, угодив прямиком в кусты шиповника.

– Что с тобой? – услышала я испуганный голос Димы, он сам ловко перелез через забор, пока я приходила в себя.

Вроде ноги-руки целы, ничего себе не повредила, значит, могу с чистой совестью убить этого идиота!

Он схватил меня за талию, и аккуратно извлёк из колючих

кустов, насколько это вообще можно сделать аккуратно.

Платье у меня стало ни на что не похожее, голые части тела в крови, я изранилась о шипы этого зловредного растения, и была злая, как сто тысяч чертей.

– Мне это надоело! – заорала я на него, едва обретя способность соображать, – зачем мы сюда забрались? Если ты сейчас скажешь, что любоваться на какие-нибудь красоты, я тебя на месте пришибу!

– Валяй, – Дима покачал головой, и вынул сигареты, – именно за этим я тебя сюда и затащил.

Я на секунду лишилась способности соображать и думать одновременно.

– Успокойся, – он взял меня за руку, снял с забора мою сумку и какие-то пакеты, и повёл наверх.

Это место было больше похоже на какой-то перелесок, деревья, кустарники, и невероятная, прямо-таки оглушающая тишина. Я молчала всю дорогу, напряжённо сопя от злости, прямо как мой пекинес Симка, когда ей не дают любовно обожаемого ею песочного печенья.

Туфли свои я держала в руках, хотя можно было их с чистой совестью выкинуть, сомневаюсь, что их можно отремонтировать. И, когда мы остановились на холме, я выронила их из рук.

Внизу простиралось голубое море, и прямо перед нами виднелись горы, словно сошедшие с картинки путеводителей, и утопающий в зелени город.

– Красотища, – только и смогла выговорить я, глядя на потрясающую панораму.

– Садись, – Дима тем временем вынул из сумки плед, и расстелил его на траве. Вынул бутылку вина, виноград, и какие-то вкусности в коробке.

– Что-то типа романтического пикника? – разгадала я его сюрприз.

– А твой супруг тебе не устраивал романтические пикники? – спросил Дима таким тоном, что мне захотелось ему что-нибудь нехорошее сделать.

– Прекрати! – сурово воскликнула я, – Максим, судя по всему, считает, что романтика может быть только до свадьбы. Он мне только один раз устроил романтический вечер, на большее его не хватило, – и я горестно вздохнула, – и он засыпает на опере!

– Слишком много ты хочешь от следователя, – с усмешкой сказал Дима, – он обычный обыватель. Попробуй, – он поднёс что-то к моим губам, и я осторожно откусила.

– Вкуснотища, – со стоном сказала я, – что это такое?

– Чурчхела, – Дима вынул из пакета штопор, и вскрыл бутылку с вином, – жалко, я не свозил тебя в Грузию, моя тётя Нуца такую чурчхелу делает, что просто обалдеть.

– Что-то я не поняла, – я вытянула ноги на пледе, и прилегла на локтях, – что ты имеешь в виду? Кто такая тётя Нуца? И причём тут Грузия?

– Вообще-то, у меня грузинская кровь, по линии отца. Мой дед был грузином, и у нас куча родственников в Тбилиси живёт.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, – покачала я головой, и он протянул мне бокал с вином.

– Это из моих погребов, – со смехом сказал Дима, – я тебя как-нибудь отведу на экскурсию на завод.

Я попробовала вино, оно оказалось потрясающе вкусным, ароматным, и очень нежным. Хотя я предпочитаю красные вина.

– Экскурсия на завод? – переспросила я, – это было бы интересно.

– Попробуй вот этот виноград, – он засунул мне в рот ягоду, – это розовый мускат.

– Вкусно, но ведь мускат орех. Выходит, мускатное вино не с орехами, а это сорт винограда?

– Есть и сорт винограда, и мускатные орехи в вино добавляют. Я дам тебе попробовать оба вида, – он подобрался ко мне поближе, и стал целовать. Его поцелуи слаще всякого вина, хоть это и банально, но я люблю его безумно, и жажду прожить с ним всю жизнь. А вместо этого невыносимо страдаю.

Дима вдруг оторвался от моих губ, обвил руками мою талию, а я положила руки ему на шею, и провела пальцем по подбородку.

– Я умираю без твоего присутствия, – тихо проговорила я.

– А я без твоего, – он легко коснулся моих губ, – жить без тебя

не могу, сына от тебя хочу.

Я прильнула к нему всем телом, вообщем, мы бурно провели два часа на этой поляне. Потом, натягивая на себя платье, я с тоской думала о Максиме.

Дима собрал все вещи, и мы спустились к забору.

Уже начинало смеркаться, и я откровенно боялась ездить на мотоцикле по узкой дороге. Дима усадил меня на забор, уже без каблуков, но давешний страх был ещё жив, и я тут же испугалась.

– Боюсь, – дрожащим голосом проговорила я, – перелезть я ещё смогу, а вот спрыгнуть. И зачем мы через забор полезли? Неужели здесь нет нормального входа?

– Имеется нормальный вход, только он закрыт. Парк открывается в определённые дни, – объяснил мне Дима, – ладно, я попробую перебраться, только у меня опасения, что забор этот не выдержит двухсот килограммов.

– Какие ещё двести килограммов? – удивлённо спросила я.

– Твои пятьдесят, да мои сто тридцать, – и Дима легко вскарабкался по забору, – кажется, он уже трещит.

И в самом деле, забор уже предательски похрупывал, и откровенно зашатался, когда Дима влез на него.

У меня всё внутри дрожало, он ведь мог первым перелезть. Но тогда я бы не влезла на перекладину, куда не кинь, везде клин.

И в ту же секунду, когда он оказался уже с той стороны, забор издал такой треск, что у меня в ушах заложило, и мы с грохотом полетели на землю.

Словно этого было мало, перекувырнулись с дороги, и полетели по холму, последнее, что я помню, резкий обрыв холма, полёт, и экстремальное приземление в воду.

Я тут же пошла топориком на дно, но две сильные руки схватили меня, и потащили вверх.

– Привет, – Дима нервно засмеялся, прижав меня к себе, – ты вообще как?

– Живая, – коротко ответила я, на большее сил просто не хватило. Мы выползли из моря, Дима буквально вынес меня на руках, и усадил на большой камень.

– С тобой даже невинный романтический пикник превращается

в светопреставление, – он откинул назад мокрые волосы, – а я

предупреждал.

– Кому-то худеть надо, – пнула я его.

– Хватит глупости говорить, – ущипнул он меня, – у меня такой вес от занятий бодибилдингом, а не от полноты. Где ты у меня жир нашла?

– Нигде не нашла, – я стала выжимать волосы, – лучше пошли домой.

– Пошли, только я мотоцикл заберу из-под обломков.

Мы забрали свои вещи, и вошли в особняк усталые, мокрые, грязные, а моё платье вдобавок было порвано в нескольких местах.

– Ой! – услышали мы, когда вошли в тёмную прихожую, и я поспешила включить свет.

Каково же было моё изумление, когда я увидела довольно серую девушку с русой косой и голубыми глазами, внимательно нас изучающую.

– Людмила? – Дима на месте подскочил, – ты откуда взялась?

– Я к маме приехала, – спокойно ответила девушка, и я вдруг поняла, кто передо мной.

Это та самая Люся, которая Димке на шею вешалась.

В прихожую вылетела Ангелина Михайловна, и всплеснула руками, увидев наш видок.

– Что с вами случилось? – испуганно спросила она, – где вы так извозились?

– Места надо знать, – и Дима утащил меня наверх.

Он ушёл в свою комнату, а я бросилась в ванную, и вышла оттуда, завёрнутая в полотенце, и без сил рухнула на кровать.

– И ты будешь весь вечер в постели валяться? – Дима вошёл ко мне в комнату, – пошли, на танцы сходим.

– Это ещё зачем? – я сладко зевнула, – я спать хочу.

– Спать я тебе не дам при любом раскладе, – нагло ухмыльнулся он, и стащил меня с кровати.

И я покорно одела бирюзовое платье с бретелей – петлёй, шпильки, и мы украдкой выбрались из дома, и пошли в ближайший клуб.

Он оказался чисто молодёжным, но нас пропустили, и Дима увлёк меня на площадку.

Играла медленная музыка, и Дима притянул меня к себе.

– Ты шампанского хочешь? – шепнул он мне ушко.

– Очень, – тихо ответила я, – только давай уйдём отсюда, одни

ударники гремят, музыки нормальной нет, лучше купи шипучку, и выпьем её на причале.

– Давай, – Дима принял моё предложение, и пошёл за шампанским, а я вышла на улицу.

Было уже не так жарко, на город опустились сумерки, а с ними и прохлада. И я с удовольствием вдохнула свежий воздух, и присела на парапет. Вынула из сумочки сигареты, и щёлкнула зажигалкой, но в этот момент вышел Дима, и взял меня за руку. В руках он держал две бутылки шампанского.

– Пошли, – и мы отправились на причал.

Дима поднялся на деревянный помост, уходящий в море, я за ним, и мы уселись на мостках, и он стал вскрывать шампанское.

– Вкусное, – со вздохом сказала я, когда мы чокнулись бутылками, и отпили из них.

– Это твоё любимое, брют, – Дима стал целовать меня.

Мы опустошили бутылки с шампанским, целовались, слушая бушующее море, а потом Дима вынул из кармана мобильник, и включил вальс Штрауса.

– Можно пригласить вас на танец? – шутливо спросил он, протягивая мне руку.

Мы скинули обувь, и мы стали вальсировать. Дима кружил меня до умопомрачения, мне алкоголь в голову попал, и я полностью растворялась в его движениях. Всё было волшебно, пока мы не услышали шум, и нас не осветили прожекторы.

– Это что это вы делаете? – раздался мужской голос, и мы поневоле остановились, а Дима вырубил мобильник.

– Мы вам что, мешаем? – с угрозой в голосе спросил Дима.

– Да танцуйте на здоровье, – со смехом сказал мужчина, подъехавший к мосткам на катере, – но я такого ещё не видел, у меня вообще как-то с романтикой слабо. Шли бы лучше в отель, девушек не утанцовывать надо, а совсем другое с ними делать.

Тип облокотился о борт посудины, и нам ничего не оставалось, кроме как покинуть мостки, романтический настрой он нам сбил.

– Пойдём, – Дима взял меня за руку, – тут одно уютное место есть, называется дьявольское ущелье.

– Что за странное название? – слегка удивилась я, – что-то мне

туда не хочется.