Текст книги "Последний вздох синей бороды (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Осторожнее, я сейчас пивом обольюсь.

– Переоденешься, – с ухмылкой ответил он, – пошли, собирайся.

– Сейчас? – вздёрнула я брови.

– А когда ещё?

Я проверила свою почту, от Марата не было никаких известий, и я со спокойно совестью собрала вещи.

По крайней мере, не буду надоедать ему, невольно подумалось мне, когда я запихивала шорты и майку в сумку.

Димка уже ждал меня, и по ходу дела оказалось, что мы едем с группой, и маман с Глебом Никифоровичем с нами.

– Что ты делаешь? – спросила я его, глядя, как Дима укладывает какие-то верёвки в сумку.

– Готовлю необходимое снаряжение, – лаконично ответил он, – это альпинистский трос, и прочая ерундистика.

– Никогда по горам не лазила на тросе, – задумчиво сказала я, – интересно.

Но меня больше заинтересовал внешний вид маман. Она одела узкие брюки, на мой взгляд, совершенно неудобные для походов по горным острогам, и туфли на небольшом каблучке.

– А ты не находишь, что в такой обуви не слишком удобно по горам шляться? – я выразительно посмотрела на её обувь.

– Нормально, – бодро ответила она, а я только пожала плечами.

Если бы я знала, во что это выльется, прямо сейчас схватила бы её в охапку, и поволокла бы переодеваться.

Но мы спокойно пошли к автобусу, в котором уже было полно людей. Парень и девушка, держащиеся за руки, судя по кольцам на безымянных пальцах, молодожёны. Мать с дочерью, одна пожилая пара, при виде которых мне сдавило сердце. Они держались за руки, и мне подумалось, как бы я хотела с Димой прожить целую жизнь, и вот так же, на старости лет держаться за руки. Как же это романтично, и какие чувства.

Всего было пятнадцать человек, включая нашу компанию, и двух знакомых нам девочек, Кристину и Ксюшу. Они были с родителями и бабушкой, излишне громогласной особой.

Интересно, а как они по горам будут карабкаться, пожилые?

– Здрасти, – завопила толи Ксюша, толи Кристина при виде нас, – вы тоже едете?

– Привет, – весело сказала маман, – горы – отличный вид спорта, и мы тоже это любим.

– Отстой! – сморщила носик одна из близняшек, – чего спокойно не сидится у бассейна? Или на пляже?

– Молчите! – прикрикнула на них бабка, – совсем офонарели девки, пляж им подавай! Да там одни проститутки, и шалавы валяются. Нацепили на титьки два лоскутка, а на задницу пол лоскутка, и валяются кверху брюхом, мужиков своим задом завлекают. Шмары!

Я даже рот открыла от изумления, хорошенькое начало поездки, ничего не скажешь.

Дима запихнул вещи под кресла, и мы уселись на свои места.

– Ты фотоаппарат взяла? – шёпотом спросил Дима.

– Конечно, и кучу « флешек », – так же шёпотом ответила я, – думаю, в горах есть что снимать.

– Здравствуйте, – вошла в автобус экскурсовод, – меня зовут Юлия, и я буду сопровождать вас в этой поездке, и давать комментарии. Наш маршрут идёт через горы. На один день мы остановимся в одном горном селе, а там по плану, палатки, водопад.

– Жесть! – выкрикнула вдруг близняшка, – что это за фигня? Не хочу спать в палатке, на сырой земле.

– Не перекрикивай старших, – рявкнула на неё бабушка, но близняшки продолжали ругаться. Бабушка стала на них кричать, а я закатила глаза, и воткнула в ухо наушник.

Потрясное, классическое танго привело меня в хорошее расположение духа, а завораживающий голос Карлоса Гарделя

доставлял истинное удовольствие.

Положив голову Диме на плечо, я раскрыла книгу, и уткнулась в неё, а Дима обнял меня за талию.

Экскурсовод мне ничего не сказала, лишь косилась всю дорогу, а мне не было желания слушать девчонок, и я весь путь читала французский детектив под дивную музыку.

– Приехали, – Дима вынул у меня из уха наушник, и я засунула книгу в сумку.

Люблю я горы, и вид действительно открывался изумительный.

Я всю дорогу щёлкала затвором, а Дима мне в затылок

дышал.

Вообще, я люблю походы, и экскурсия по горам показалась мне привлекательной. Внизу много зелени, дымка, и чем выше мы поднимались, тем становилось прохладней. К вечеру стало совсем неуютно, я вытащила кофту, которую предусмотрительно засунула в сумку, и сразу согрелась.

И экскурсовод предложила сделать привал.

– Дальше идти опасно, – сказала она нам, – темно, и не дай Бог, свалимся.

Потом, когда мы уже лежали в палатке, мне вдруг вспомнились мои школьные походы. Мы ходили неизменно с ночёвкой, и это было здорово. Пшённая каша на костре, песни под гитару...

Помню, мальчишки принесли бутылку водки, а я крепче бокала белого вина на Новый год ничего не пила, и со стопки улетела. Артем спал в соседней палатке, а я на свою голову, я вообще по жизни шалая, согласилась выпить с мальчишками.

Думаю, без комментариев ясно, для каких целей они решили меня напоить, но сделать мне, на моё счастье, они ничего не успели. Проснулась наша «русичка», она с классной вела наш класс в поход, и увидела свет фонариков в палатке.

Остаток ночи я спала у неё в палатке, под её бдительным оком, мне тогда было пятнадцать лет.

Это был мой последний поход с классом, потом я вышла замуж за Диму, и окончила школу.

У меня много приятных воспоминаний, связанных со школой, есть несколько не слишком радостных, за десять лет, проведённых за партой, много чего произошло.

– Ты не спишь? – вдруг шёпотом спросил Дима.

– Что-то не спится, – так же шёпотом ответила я, – вспоминаю свои школьные походы.

– А мне одному тоскливо, – Дима подполз ко мне в своём спальном мешке, – может, заберёшься ко мне в мешок? Он у меня довольно широкий, вдвоём запросто уместимся.

– Ладно, – неожиданно для себя смилостивилась я, и перебралась к нему в мешок.

Вдвоём стало гораздо теплее, и я быстро уснула, и открыла

глаза лишь утром, когда солнышко забралось в палатку.

Люблю спать на свежем воздухе, в один миг отрубаешься.

Дальше всё было по плану, завтрак в виде пшённой каши, сборы, и дальнейший поход.

И к середине дня маман стала ныть, что она больше идти не может, что у неё уже мозоли на ступнях, и рухнула на здоровенный вал.

У неё и в самом деле ноги были красные, и меня вдруг такая злость обуяла.

– А тебе в голову не пришло, что в горы в таких туфлях не ходят? – встала я на дыбы, – ты бы ещё на своих горнолыжных курортах надела вместо лыж роликовые коньки!

Маман заметно стушевалась, а экскурсовод всерьёз забеспокоилась, как дальше идти.

– Женщина, – с укоризной сказала она, – о чём вы вообще думали, когда надевали туфли на каблуке? Каблук, конечно, маленький, но по горам ходят в кроссовках. И брюки эти, вам же неудобно, а мы будем перелезать через валун, вы же просто свалитесь.

– Я не подумала, – маман поправила свою причёску.

– Я тебе говорила, – я продолжала злиться, – надо было надеть шорты и кеды, а ты упёрлась. Что ты за человек?

– Я-то в чём виновата? – возмущённо воскликнула маман, – думала, так будет удобней. Вообще, я привыкла выглядеть красивой в любом месте, и даже в горах.

– Какая красота на старости лет? – вклинилась вдруг бабушка близняшек, – в твоём возрасте надо внуков няньчить, а не каблуки надевать.

Маман даже рот открыла от злости, а я в испуге юркнула за Диму! Капец! Сейчас она тут всё разнесёт, берегитесь, горы.

– Да как вы смеете?! – её голос от ярости стал ещё более

низким и грубым, – это вы старуха! Тупая и наглая курица!

– Минуточку, минуточку, – вмешался отец близняшек, – не смейте мою маму оскорблять! Что вы себе позволяете?

– Я пока не позволяю, а если позволю, в горах сход начнётся.

Пошла конкретная перепалка, плавно переходящая на ругань, а я по-прежнему пряталась за Димой, а маман отчаянно орала. Кажется, она своим резким голосом и впрямь решила сход с гор вызвать. Близняшки тихо хихикали в кулак, чувствуется, происходящее их здорово забавляло. Одна из них подмигнула

мне, но мне было не до смеха.

Меня больше интересовало, как мы дальше пойдём, маменька вообще не может идти, она себе ноги вконец стёрла.

И я тоже хороша! Надо знать маман, она всё равно сделает так, как ей заблагорассудится. Я должна была проконтролировать её, и не дать надеть ей эти туфли.

– Хватит! – вдруг решительно воскликнул Глеб Никифорович, – Марьяна, снимай свою обувь, я тебе замотаю ноги в портянки.

– Капец! – резко вскрикнула маменька, но поймала его суровый взгляд, и покорилась судьбе.

Он оторвал подошвы от её туфель, маман поставила ступню на оторванную подошву, и аккуратно завязал её на ноге.

На вид не очень, но маменька довольно бодро зашагала, и мы прошли довольно много. Я активно фотографировала, мы дошли до какой-то реки, и мужчины отправились ловить рыбку, а женщины готовить кашу. Из принесённой рыбы мы сварили уху.

Неплохая получилась ушица, но меня от каши на обед, завтрак и ужин уже стало подташнивать, так что уха пришлась кстати.

После ухи все уселись вокруг костра, кто-то вытащил гитару, и в ход пошли старинные романсы.

Я краем глаза наблюдала за близняшками, которые усиленно хрустели чипсами, и запивали их колой, а потом вдруг задумались. Красивые, душевные песни проняли их.

– Хотите? – протянула мне одна из них пакет с картофелем, если их картофелем вообще можно назвать, по-моему, это гадость несусветная.

– Я не люблю чипсы, – покачала я головой.

– Совсем? – округлила глаза близняшка.

– Совсем, – и она отстала, но явно слегка удивилась.

Вообще-то, я недавно купила чипсы из чистого любопытства, и мне с одной пачки так жгло язык и опухли губы, будто я острого перца наелась. И ведь понятно было бы, если бы купила с паприкой, но чипсы были вроде как с сыром.

А теперь зададимся вопросом: что они туда пихают?

Невольно вспоминается американская кухня 70-х годов. Только

они от этого уже отошли, а мы как пришли, да так и

остались.

Даже страшно порой делается, во что превратится Россия, если

мы будем продолжать так питаться. Лично я приверженец здоровой пищи, люблю заниматься спортом, танцами.

Овсянка, компоты, кстати, компоты гораздо полезнее соков. Сок слишком резкий продукт, сильный, и он изнашивает поджелудочную, от него диабет гарантирован, если пить его слишком много. Но в умеренных пределах даже яд полезен.

И очень много рыбы, вообщем, лучше есть полезную пищу, и, на мой взгляд, она ещё и вкусная.

Опять ночь в палатке, опять пшённая каша, но на следующий день мы вышли к горному селению, где нас нормально накормили. Конечно, мы им дали денег. Я об этом не знала, а Дима мне это на подходе к селению объяснил.

– Они живут практически отшельниками, – говорил он мне, – но иногда всё-таки спускаются в город, вот им туристы, обалдевшие от пшённой каши, и дают деньги за нормальный ужин и ночлег. Это вроде как ответный подарок, как-то само собой.

Маман еле плелась, я сама немного устала, а вот остальные были напрочь изнурены. Больше всех злился отец близняшек, и злобно косился на жену, заставившую его пойти на эту авантюру.

– И чего я согласился? – цедил он сквозь зубы, – лучше б сидел сейчас у бассейна, и газету читал. А вместо удовольствия шляюсь по острогам, а эту пшённую кашу уже видеть не могу! Что это за отдых?

– Прекратите, – не могла не влезть маменька, – это нормальный отдых, а валяться тюленем на шезлонге каждый может, для этого особого ума не требуется.

– Что вы себе позволяете? – тот стал пунцовым от злости, и я испугалась, как бы его удар не хватил. Но скандал вовремя

купировала Юлия, а маменька надулась.

Она большая любительница экстремального спорта, начиная горными лыжами, спускам по горным рекам на лодках, и заканчивая альпинизмом и дельтапланеризмом. И она ненавидит подобных личностей, типа отца этих близняшек, который задницы оторвать от шезлонга не может.

Я тоже люблю экстрим, но в умеренных пределах, конечно.

После горного селения мы вышли к водопаду, красивейшее это зрелище. На пятый день никто на пшённую кашу даже смотреть не мог, все жевали свои запасы, в виде шоколадок, и всякой сухой еды. Когда мы спустились к ожидавшему нас автобусу, уже буквально ног под собой не чуяли.

Пожалуй, из всей компании мы четверо были единственные, кто держался бодро, а остальные уснули в автобусе.

Но спокойно мы жить не можем, в особняке мы застали Михаила Игнатьевича, злого, как сто тысяч чертей.

– Вы совсем ополоумели? – выдал он нам вместо приветствия, – у нас трупы не раскрытые, а они в горы полезли.

– Хорошо, – я тоже пошла в наступление, – давайте, предлагайте, как эту бандитку ловить.

– Хватит! – стукнул ладонью по столу Михаил Игнатьевич, – довольно! Вы сидите тихо, и никуда не высовываетесь! Я сам всем займусь! – и вылетел из особняка.

Стану я сидеть тихо, дожидайтесь, и пошла просматривать свой ноутбук. Там было пусто, но мобильный оказался забит эсмэсками от Марата, и я позвонила ему.

– Привет, ты что-то узнал? – с ходу спросила я.

– Узнал, а ты молчишь, – с укоризной сказал он.

– Извини, я в горы в поход ходила. Так что там ты узнал?

– Сейчас на ноутбук скину.

Позже, когда я ознакомилась с содержимым письма, я глубоко задумалась. Разгадка всему пришла так неожиданно, что я сидела, словно обухом по голове шмякнутая.

Теперь я знала, по крайней мере, чего нужно опасаться, и я знала, кто мог причинить нам с Димой вред.

Сегодня и завтра последние дни винного праздника, эти два дня самые интересные, а завтра вообще будет фейерверк. Надеюсь, на нём он экономить не станет, а то такое может получиться!

Сегодня мы весь день гуляли, а утром я оттащила в сторону Антона, с просьбой помочь.

– Да что случилось? – недоуменно спросил он.

– Есть у меня одна идейка, – загадочно улыбнулась я, – убийца этой ночью решится на нас напасть, ведь это будет его последний шанс.

– Откуда ты знаешь? – Антон был весьма озадачен.

– Я его спровоцирую.

– И каким образом? А ты знаешь, что это опасно?

– Ты только не учи меня, я сама учёная. И я знаю, что надо

делать.

– Да ты сумасшедшая! – с восхищением воскликнул Антон.

Его можно понять, я кого угодно могу в ступор ввести.

– Спасибо на добром слове, – с усмешкой сказала я, – только мне нужна твоя помощь.

– Что нужно делать?

– Сможешь в кустарных условиях сделать « жучок »?

– Подслушку? – зачем-то уточнил Антон.

– Так ты сможешь?

– Смогу, тут нет ничего сложного, – пожал он плечами, – только ты на всякий захвати с собой диктофон, старенький, с записью на кассету. И чтоб кассета чистая была, не вздумай запись на запись накладывать.

– Поняла, генерал, – с шутовским видом я отдала честь.

– К пустой голове руку не прикладывают, – шутканул в ответ Антон, и пошёл заниматься подслушкой, вернее, прослушкой. Мне Макс как-то возмущённо заявил, что правоохранительные органы никого не подслушивают, они всего лишь прослушивают. У меня сей выпад лишь улыбку вызвал. Вроде как оправдание, что лезешь в личную жизнь, и ведь всё равно, столько « мусора » порой приходится выслушивать. И не важно, как это называется, всё равно личную жизнь слушаешь.

У меня уже всё было готово, я весь день читала, а потом зашла на кухню, когда там появилась Ангелина Михайловна.

– У нас есть кофе? – вынула я из шкафчика кружку.

– Я только что заварила, – она подала мне кувшинчик с экспрессо.

– Скоро вам придётся искать другую работу, – хлебнула я кофейку, – Дима собирается продавать дом, и его ноги больше

не будет в Анапе.

– Почему? – резко повернулась Ангелина Михайловна.

– Надоела эти бесконечные покушения на жизнь, и поэтому он решил отсюда уехать, – я взяла из вазочки шоколадную конфету, – конечно, они могут продолжиться в Москве, но мы настороже.

– Вы правильно поступаете, – каким-то неестественно ровным голосом сказала она, – я давно говорила, что отсюда надо уехать, этот дом несчастливый, тут люди погибли.

– Вы в самом деле в это верите? – вздёрнула я брови, – нет никакого привидения, я сама поймала Джека-тыкву, привязанную на канат. Это чьи-то глупые шутки.

– Это не шутки, – мотнула головой Ангелина Михайловна.

– Я одного не понимаю. К чему убийце надо было пугать нас? Зачем он это делал? Мне многое в этом деле непонятно.

– Глупости, – резко сказала Ангелина Михайловна, – никто вас не пугал. Просто призрак кровь чуял, вот и прилетал.

Мне хотелось заорать на пожилую женщину, но я сдержалась. Однако, и выдержка у этой особы.

– Ладно, придерживайтесь своей точки зрения, но завтра утром, после праздника вина, мы уезжаем в Москву, – и я молча вышла из кухни, прихватив с собой чашку с кофе.

Праздник оказался потрясающим. Утром мы и в самом деле топтали виноград, потом всей компанией, мы с Димой, маман с Глебом Никифоровичем, и Антон с семейством, гуляли по городу. Огромное количество вина, весьма неплохого качества, но оно ни в какое сравнение не идёт с тем вином, которое хранится в Диминых закромах.

– А мы почти весь праздник пропустили, – со вздохом сказала я, – зачем ты горы предложил?

– Да в первые дни только одни карусели, вино и палатки со вкусностями, а последние два дня идут представления театра Диониса, – спокойно ответил Дима, – так что ты немного потеряла, моя сладкая карамелька.

Представления и в самом деле были очень интересные, смешные, весёлые, и мы смеялись до упаду. Древние мифы переделали на комический лад, и это оказалось классно.

А в восемь часов вечера начался концерт, красивые песни

итальянского и французского шансона. Исполняли, правда, местные, и транскрипция хромала, но всё равно было здорово.

– Хочешь винца получше? – шепнул мне Дима.

– Хочу, – живо отреагировала я.

– Пойдём, попробуешь местное шампанское, оно у нас одно из лучших.

– Пошли, – и мы двинулись в сторону завода.

Спустились в подвал, и Дима вынул из стеллажа бутылку с шампанским. Разлил розовое шампанское по бокалам, принёс тарелку с виноградом, и я с удовольствием уселась на высокий стул.

– Вкуснотища, – оценила я шампанское, и взяла виноградинку.

– Ты чего какая задумчивая сегодня? – Дима не сводил с меня любопытствующих глаз.

– Задумчивость, моя подруга от самых колыбельных дней, – хлебнула я из бокала, – и я разгадала нашу загадку, я знаю, кто за нами охотился.

– Откуда? – Дима от неожиданности подавился виноградиной, и я похлопала его по спине, – откуда ты знаешь?

– Просто головоломка в конце концов сложилась, а после проверки появились факты. Хочешь, расскажу одну историю?

– Давай, – Дима не сводил с меня изумлённых глаз, и я начала

свой незатейливый рассказ.

Ещё в советские времена на оборону работала одна семейная пара, Михаил Николаевич и Анна Аркадьевна.

Они очень любили друг друга, и у них была единственная дочка, Линочка. Она была для них всем на свете, светом в окошке, и они её безмерно обожали.

Когда Лина закончила школу, она решила поступать на биофак. Она великолепно разбиралась в химии, биологии, и любила точные науки. Родители не имели ничего против этого, и ничего не сказали, когда она поступила ещё и в медицинский. И именно в медицинской академии Лина познакомилась со своим будущим мужем, Юрием.

Это была любовь с первого взгляда, и на всю жизнь.

Лине вообще везло по жизни, рядом с родителями она горя не знала, и как сыр в масле каталась, так и муж её оказался с коммерческой жилкой.

Юрий окончил академию с отличием, с красным дипломом

хирурга, он был великолепным специалистом, и в рекордно короткое время сделал карьеру. Взлетел почти до небес, и открыл клинику пластической хирургии, а потом ещё и концерн, занимающей разработкой фармацевтики.

Он сделал на этом чудовищные деньги, и был нарасхват во всех странах мира, и открыл сеть аптек в Америке.

А Лина всегда была рядом, она шла за мужем, и родила ему четверых сыновей. Работала в институте, со временем защитила кандидатскую, а в последствии и вовсе стала профессором. Но она это сделала не благодаря деньгам мужа, хотя денег она не считала, она это сделала сама. Как и супруг, она оказалась такой же гениальной, умной, и лезла

вверх по карьерной лестнице.

Судьба дала этой женщине счастья с лихвой, а потом всё отняла.

В тот злополучный год, когда она пропала, бросив горячо любимого мужа и сыновей, она решила поехать с подругой в Анапу. Юрий отпустил жену, решил, пусть любимая отдохнёт с подругой, и больше её не видел. Лина просто исчезла.

Её подругу допрашивала милиция, Юрий всех на уши поднял, сам приехал в Анапу, но до сих пор Лина считается без вести пропавшей.

– И к чему ты это рассказала? – растерянно протянул Дима, – я не понимаю.

– Сейчас ты всё поймёшь, – кивнула я головой, – дело в том, что в тот год вышел из тюрьмы потомок типа, который снискал себе славу синей бороды. Он был такой же, как и его предок, подонок до мозга костей. Помнишь, что Мальвина говорила братьям Соболевым, что она является законной наследницей твоего особняка?

– Помню, – Дима не сводил с меня удивлённых глаз.

– Я подняла все документы, и всё совпало. Угадай, кто является матерью Мальвины? Её отец изнасиловал её мать тогда, когда она здесь отдыхала. И она пожертвовала всем ради дочери, бросила и любимого мужа, и своих сыновей. Она просто боялась показаться мужу на глаза. Думала, что он её не примет после случившегося. Но он бы её принял, он до сих пор ждёт свою любимую, и всё знает. Я вчера весь вечер разговаривала с Юрием Марковичем. А её дочь оказалась достойной наследницей своего отца, его достойной копией, и своего кровожадного предка. А её мать защищала нас, от собственной дочери, только несколько странным способом. Она и дочь сдать не могла, потому что больше жизни любит её, и нам помочь пыталась. А ты не заметил, что после того, как я поймала Джека-тыкву, Ангелина Михайловна вдруг перестала доставать нас этим дурацким привидением? – прищурила я глаза.

– Ты хочешь сказать? – Дима ошарашено на меня смотрел.

– Я хочу сказать, что наша убийца – это Людмила Шагалова, дочь Ангелины Михайловны. Ведь всё на поверхности лежало, а я этого не видела.

Дима открыл было рот, а потом закрыл, и в этот момент в помещении вспыхнул верхний свет, раздался дробный стук каблуков. В комнату вошла Людмила.

– Привет, – нагло сказала она, держа в руках пистолет, – какая же ты идиотка! – кивнула она мне, – поставила мою мать в известность, что вы уезжаете. Надо было проверить, не подслушивает ли кто.

– Конечно, я прекрасно знала, что ты слушаешь, – сложила я руки на груди, – и что теперь? Убьёшь?

– Ненавижу! – злобно воскликнула Людмила, – больше всего на свете тебя ненавижу! Ты отняла у меня мою любовь! Что ты в ней нашёл? – посмотрела она на Диму горгоньим взглядом, – почему меня отверг?

– Нельзя заставить любить, – холодно сказал Дима, – это приходит само.

– Вот вы сейчас оба и поплатитесь за свою любовь, отправлю вас в аду гореть. Я мечтала о счастье с тобой, а ты меня из постели вышвырнул, голую. Даже воспользоваться не захотел, а это вдвойне обиднее, – она направила на Диму пистолет, а я резко рванула, буквально закрыв его собой, и она нажала на курок.

Меня тут же назад откинуло. Куда запропастился Михаил Игнатьевич со своей командой?

Мы с Димой отлетели назад, прямо на стеллаж с вином. Душ из шампанского я ещё не принимала, на нас полетело стекло вперемешку с вином. Кажется, я всё-таки перегнула палку.

Раздался глухой выстрел, вскрик, потом ещё два выстрела, и у

меня сознание помутилось.

Последнее, что я запомнила, это крик Михаила Игнатьевича.

– Всем оставаться на своих местах, Людмила Анатольевна Шагалова, вы арестованы за тройное убийство, и организации покушения на жизнь.

И очнулась я только дома, с холодной примочкой на голове.

– Бедная моя голова, – со стоном села я на диване.

В гостиной собрались маман, Дима с отцом, Антон с семейством, и Михаил Игнатьевич.

Ко мне тут же подошла Ангелина Михайловна, и сменила у меня на голове мокрую тряпку.

– Не смотри на меня зверем, – мягко сказала она.

– Извините, – со вздохом сказала я.

– Тебе не за что извиняться, ты ничего не сделала, – Ангелина Михайловна села на диван.

– Кстати, она вам жизнь спасла, – сказал Михаил Игнатьевич, – в последнюю минуту выстрелила дочери по пистолету, и по каблукам.

– А у меня был выбор? – тихо спросила Ангелина

Михайловна, – я всю жизнь мечтала о дочери, хотела от Юры родить, а случилось вот что. Я до сих пор его люблю, но он меня не примет. И я это знаю точно.

– Примет, – тихо сказала я.

– Что ты сказала? – Ангелина Михайловна, словно на стену налетела.

– Я с ним говорила, и он вас до сих пор любит, и до сих пор ищет.

Ангелина Михайловна обхватила голову руками, потом вынула из ящика косметичку, и стала умелым движением снимать в лица грим. Теперь перед нами сидела не пожилая женщина с седыми волосами, а красивая рыжеволосая особа, и больше сорока ей просто не дать.

– Простите, – судорожно выдохнула она, – вы ведь уже догадались, что это я вас тыквой пугала? Не было никакого привидения.

– Я это давно поняла, – кивнула я головой, – догадалась, что вы не та, за которую себя выдаёте. Потому и стала рыть под вас.

– А мне ничего не сказала, – возмущённо воскликнул Дима, – сделала из меня безмолвного статиста, а я чуть с ума не сошёл, когда она выстрелила. Придумала, золотую плиту вместо бронижилета. До такого никто, наверное, ещё не додумался.

– Правда, падать с таким « бронижилетом » мне не понравилось, – со смехом сказала я.

– Шутница, – бросил Дима в пространство.

– И вы потеряли зелёные линзы? – посмотрела я на Ангелину Михайловну.

– Потеряла, когда тебя пыталась удержать на канате, – горестно

призналась она, – я так её любила, пыталась и вас защитить, и не знала, как её остановить. Она даже в неврологии лежала. Я её врачу отвела после того, как она котёнка убила. Меня ещё

тогда предупредили, что я с ней наплачусь, синдром ей поставили. Эгоистка, а вследствие эгоизма неврологическое расстройство.

– Вы пытаетесь её оправдать? Хотя бы для себя? – тихо спросила я, а Ангелина Михайловна лишь кивнула в ответ. – А зачем тогда вы так усиленно нас сюда звали? – спросил вдруг Дима.

Ангелина Михайловна открыла было рот, чтобы ответить ему, но я её опередила.

– А это не она звала, это Людмила звонила, слегка изменив голос. А Ангелина Михайловна гнала нас отсюда, даже старую байку вспомнила. Ведь вы знали, от кого родили Людмилу? Я хочу сказать, этого человека по существу знали?

– Знала, – коротко ответила она, – и я не думала, что моя дочь окажется такой же. Сказка о местной Синей Бороде – правда, и моя Людмила, её ужасное поведение, это как отголосок из прошлого. Вздох Синей Бороды.

– Последний вздох Синей Бороды, – покачал головой Дима.

– Точно, последний, – деревянным голосом сказала она.

Эпилог.

Со всем этим ещё предстояло разбираться милиции, и тем более, выяснить, кто оказался у нас в постели, когда Людмила пришла в особняк тесаком орудовать.

Но и эта загадка разрешилась быстро, и весьма неожиданно.

Мы гуляли по Анапе, и вдруг Дима стал оглядываться, и я поинтересовалась:

– Ты чего дёргаешься?

– Или у меня начались глюки, или за нами действительно следят.

– Прикалываешься? – невольно фыркнула я, – все тайны закончились. Кому надо за нами следить?

– Понятия не имею, но за нами точно весь день шляется какая-то девушка.

– Девушка, – я сложила руки на груди, – не нервируй меня, на данном этапе тебя должна интересовать только одна девушка.

– Намёк я понял, и эта девушка очень меня интересует, – Дима продолжал крутить головой по сторонам, – но сейчас я наблюдаю, как одна особа весь день за нами таскается.

– Заканчивай эту бодягу, – топнула я ногой, обвитой до колена ремешками босоножек на высоченном каблуке, – я хочу сангрии, мороженого, и апельсинового сока.

– Пошли в кафе, – он подхватил меня под руку, и мы вошли внутрь.

– Девушка, принесите нам сангрию, для моей спутницы огромную порцию шоколадного мороженого, и апельсиновый

сок.

– Лучше апельсиново-грейпфрутовый, – поправила его я.

– А мне чашку чёрного кофе с кусочком лимона, – закончил Дима заказ, и взял меня за руки, – ты самая красивая. Подожди меня секундочку, – он вдруг сорвался с места, и вылетел из кафе.

Я слегка удивилась. Куда это он?

Официантка тем временем принесла заказ, и я принялась за мороженое.

И в этот момент ко мне подлетела какая-то девушка, хорошенькая, золотоволосая, схватила стакан с соком, и я едва успела отклониться, она попала в сидящую сзади женщину.

– Что вы себе позволяете? – заорала перманентная блондинка, стряхивая с себя сок.

– Ты кто такая? – налетела я на девицу, – ты совсем спятила? Чего людей соком поливаешь?

– А ты чего чужих парней отбиваешь? Убери лапы от моего любимого, я от него ребёнка жду!

– Что ты сказала? – я не поверила своим ушам, и плюхнулась с размаху на стул, – ты ждёшь ребёнка?

– Я жду ребёнка! А ты моего любимого отбиваешь, дрянь!

Я тупо смотрела на девчонку. И что Дима в ней нашёл?

Хорошенькая, золотого колера блондинка, но совершенно не в его вкусе, он предпочитает ярко-рыжих, и ослепительных брюнеток.

– Ненавижу! – топала ногами девчонка, – я тебе его не отдам!

Я впервые растеряла всю свою самоуверенность, и в этот момент вернулся Дима, в руках у него был букет белых роз.

– Может, ты мне объяснишь, что тут происходит? – свирепо

осведомилась я, глядя на него с яростью, – кто это такая? – кивнула я на девушку.

– Так это она весь день за нами шляется, – растерянно

воскликнул Дима.

– А кто это? – растерянно смотрела на него во все глаза девушка, – я его не знаю, это не Миша.

– Что здесь происходит? – Дима переводил взгляд с меня на незнакомую девушку.

– А где же Миша? – пролепетала незнакомая девушка.

– Садись, и всё объясни, – решительно потребовала я, – тебя как

зовут?

– Алиса.

– Замечательно, Алиса. А теперь рассказывай, почему ты за нами ходила, и что это за ересь с ребёнком?

– Это не ересь, – тихо всхлипнула Алиса, – я действительно жду ребёнка, и его за Мишу приняла, – кивнула она на Диму, – мы с Мишей в июле познакомились, он отдыхать сюда приехал. Я влюбилась без памяти, а он меня бросил. Как только мы переспали, он другую нашёл, одну яркую брюнетку. А я за ними тенью хожу, мерзавец, – и она тихо заплакала.

– А к нам ты чего привязалась? – сурово осведомилась я.

– Так они в тот вечер в один шикарный особняк вошли, а потом вышли. Я следом пошла, а они на пляж. Я у них одежду стащила, представляю, как они голыми возвращались.

– Так это ты у нас одежду украла? – подскочила я на стуле.

– Так на пляже вы были? – как-то жалобно переспросила она.

– Слушай, сделай мне маленькое одолжение, верни мне мои документы, – первым обрёл голос Дима.

– Подожди, – пыталась я разобраться, – выходит, что твой Миша входил в особняк с какой-то девушкой? Тёмненькой?

– Я сама видела, – сложила Алиса руки замочком, – он фигурой на него похож, – покосилась она на Диму, – такой же широкий, мускулистый.

– Как фамилия твоего Миши? – устало спросила я.

– Кубаров.

– Кубаров? – Дима подскочил на месте, – ты в этом уверена?

– Абсолютно, – заверила его Алиса, – он тут с какими-то родственниками отдыхает, вроде, с родным дядей, и его семьёй.