Текст книги "(Не)естественный отбор (СИ)"
Автор книги: Наталья Бутырская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 15
Я вернулась в комнату, но не смогла усидеть на месте. Сна не было ни в одном глазу, несмотря на позднее время. Я попыталась было посмотреть материалы, которые мне дал Натаниэль, но мысли постоянно возвращались к Стану.
Завтра я к нему перееду? Буду жить с парнем? С оборотнем? С мужчиной, который младше на полжизни? А как это будет? И спать мы будем тоже вместе? И как я озвучу это эльфу? Как скажу маме?
В очередной раз вскочив с кровати, я поняла, что не смогу заснуть.
Стан говорил про каких-то особых оборотней, которые запустили систему ЖФО. Кто-то там был бизнесмен, кто-то – спортсмен, и одна женщина – актриса.
Я решила поискать про нее информацию в интернете. Сначала набрала в строке поиска «актрисы оборотни», на экране высветился длиннющий список. Ввела ограничение по стране, но количество имен по-прежнему было слишком много. Тогда я написала «первая актриса-оборотень», и все сайты выдали мне только одно имя – Ольга Захарченко.
С фотографии смотрела круглолицая девушка с прямым жестким взглядом. Такой взгляд характерен для директоров крупных фирм или опытных учителей.
Оля родилась в год принятия «Закона о расовом равенстве» в одном из гетто. Несмотря на отмену границ гетто, она не могла ходить в школу, так как люди отказывались принимать оборотней как равных. Родители писали возмущенные письма и не пускали детей в школы, если в них появлялся хоть один оборотень.
Малыши могли учиться только благодаря самоотверженному труду нескольких сознательных людей, борющихся за права оборотней. Добровольно они ходили в гетто и учили их читать, писать.
Какой-то политик, желающий получить голоса оборотней, выкупил все сеансы кинотеатра на день и разрешил свободный вход для всех желающих. Так Оля впервые увидела кинофильм и загорелась стать актрисой, причем именно киноактрисой.
Когда она в семилетнем возрасте пошла подавать документы на актерское искусство, в нее не верил никто, даже мама и братья.
Комиссия по приему долго не могла прийти к определенному мнению. С одной стороны, был риск нарваться на неадекватное отношение со стороны людей и эльфов, с другой стороны, взять оборотня на обучение – это прогрессивно, это привлечет внимание к их университету, на это обратят внимание меценаты и политики. Олин талант никого особо не интересовал.
Наконец, приглашенный гость – кинорежиссер – сказал, что хотел бы попробовать снять оборотня, таким образом, решение было принято.
Несмотря на быстрое обучение оборотней, в то время еще не сделали сокращенный вариант обучения, поэтому Оле пришлось обучаться на протяжении пяти лет, как и человеку. Сейчас оборотни оканчивают университет в девять лет, она же выпустилась в двенадцать. Почти половина ее жизни.
Режиссер пригласил Олю на съемки с первого же курса. Но не роли человека, а в роли собаки. И впрямь, зачем дрессировать глупую псину, если можно взять оборотня и сказать ему, что и как нужно сыграть.
Я не сразу поняла, что в этом страшного. В настоящее время оборотни также снимаются в своей звериной форме. Недавно был поставлен уникальный фильм по мотивам Маугли, где всех животных сыграли оборотни, даже в массовках снимались студенты. И в этом нет ничего унизительного.
Но в биографии была ссылка на статью, в которой подробно разбирался этот момент. На протяжении многих лет оборотням твердили, что из-за звериной формы они не могут считаться полноценно разумными существами. Как женщин стыдили за то, что они женщины, сосуды греха, так и оборотней стыдили за их природу. Показаться на людях в звериной форме в то время – все равно, что прийти голым на светский раут.
А ей пришлось прилюдно оборачиваться, сниматься в форме волка, зная, что ее покажут по всей стране.
Во втором фильме она играла двойную роль – девушку, укушенную оборотнем, и самого оборотня. После него Ольгу заклеймили позором свои же. Они не могли ей простить то, что она согласилась играть жертву оборотня, хотя все прекрасно знали, что после укуса человек не становится зверем. Ругали за то, что она выставляла оборотней в плохом свете, за предательство своей расы.
Ей пришлось переехать из гетто и снимать квартиру, так как в общежитии университета ее отказывались принимать.
После нескольких проходных фильмов один режиссер предложил Ольге сыграть оборотня-разведчицу, которая благодаря природным данным добывала важную информацию во время войны. Именно благодаря этой роли Ольга Захарченко стала знаменитой во всем мире. Ей к тому времени было уже восемнадцать лет.
За оставшиеся семь лет она снялась еще в девяти картинах. Ольга также активно продвигала идею равенства людей и оборотней, могла прилюдно сменить облик и пройтись по улицам в форме волка. Ездила по гетто, снимала передачи, где показывала ужасные условия, в которых продолжали жить многие сограждане.
Захарченко завещала все свое состояние Жилищному фонду оборотней.
Несмотря на удачную карьеру, личная жизнь у Ольги не сложилась. В то время ходили дикие слухи, что у оборотней, как у собак, бывает течка, и тогда ни кобель, ни сучка не могут контролировать свои желания.
Так люди объясняли тот факт, что оборотни спустя день знакомства, а то в день знакомства съезжались и жили вместе, как семья.
Ольга была одной из первых знаменитых женщин-оборотней, и за ее личной жизнью следили миллионы. Во время съемок она встретила свою пару, но после нескольких встреч отказалась от создания семьи. Она хотела доказать, что оборотни живут не инстинктами, а разумом, и семья – это личный осознанный выбор каждого.
Я сидела на полу, вглядываясь в экран телефона, и хлюпала носом. Мне было так жаль эту женщину. Неужели какие-то доказательства были важнее личного счастья? А ведь для оборотней семья и дети – это главное.
С другой стороны, только благодаря таким личностям и появилась та страна, что есть сейчас. Да, возможно, еще не все гладко, если есть знаки запрета оборота, но гораздо лучше, чем раньше.
Сейчас вон девицы пачками влюбляются в оборотней-певцов, актеров, музыкантов.
Интересно, а если бы оборотни все-таки могли создавать с людьми семьи, как бы реагировала общественность? Скорее всего, таких влюбленных шестьдесят лет назад могли бы закидать камнями. А нынче – это популярный сериальный сюжет.
В результате на следующее утро я побрела на работу в сонном состоянии. И меня все ужасно раздражало.
Во время прогулки я наблюдала за резвящимися малышами-оборотнями. Они веселились, бегали друг за другом, постоянно перекидываясь туда и обратно. Один мальчик посмотрел на меня и спросил: «А кто эта тетя?» Рыженькая девочка ткнула его в бок: «Ты чего? Это же новая воспитательница у эльфов».
Вот, оборотнята уже запомнили меня, хоть и видели лишь во время прогулки, а эльфы, несмотря на мое ежедневное девятичасовое присутствие, до сих пор пугались.
Я с тоской посмотрела на своих подопечных. У них все по расписанию. Сейчас Эллоэль, сидящая в песочнице, встанет и подойдет к качелям. Мальчик сразу же слезет с них и пойдет к скамейке, где будет пересчитывать дощечки. Ровно через семь минут Ильмея Захаровна скажет: «Дети, встаем по парам и идем в помещение», эльфята подойдут к ней, разбившись на пары. И если вдруг у эльфеныша его пара заболевает и не приходит в садик, тогда скандал, слезы, истерики.
Невозможно было представить, что Натаниэль тоже был когда-то таким же ребенком, словно застывшим во времени.
Отработке каждого нового навыка отводилось строго определенное время, и их очередность также была регламентирована. Сейчас эльфята учились рисовать пальчиками, и на это было грустно смотреть.
Они испуганно таращили глазенки на баночки с краской и наотрез отказывались макать руки в непонятную субстанцию. Ильмея Захаровна терпеливо показывала снова и снова, как нужно опускать пальцы в краску и какие замечательные рисунки получаются на бумаге. Одновременно она рассказывала сказку и быстро набрасывала силуэты животных.
Животные легко угадывались в грубых мазках: вот длинноухий зайчик, вот маленькая мышка, а вот побежала рыжая лисы. Но я думала, что для эльфят рисунок выглядел аляпистой абстракцией, нагромождением разноцветных пятен. Более того, я не была уверена, что они смогли бы назвать этих зверей хотя бы по фотографии.
Я полистала план образования на ближайший месяц. Получалось, что через пару недель малыши должны нарисовать свой первый пальчиковый рисунок.
Как медленно!
К концу рабочего дня я была совершенно разбита. Хоть я ничего не делала, а только наблюдала за детьми и наставницей, от этого становилось только тяжелее.
Ничего. Сейчас выдержать два часа занятий с Натаниэлем, а потом я увижусь со Станом и… перееду к нему? От одной только мысли по телу пробежали мурашки.
Старый эльф встретил меня неожиданно резкими словами:
– Анастасия, нам необходимо ускориться. Ильмея Захаровна не сможет передавать группу в течение шести месяцев, вы полностью примете ее через месяц. Поэтому я вынужден увеличить темп обучения.
– Но она сегодня ничего об этом не говорила, – растерянно пробормотала я.
– Она не обязана перед вами отчитываться, – после этих слов эльф уже привычно поставил чашки с чаем и начал монотонно говорить. В какой-то момент я начала задремывать, сказывалась бессонная ночь. Слова Натана расплывались, превращаясь в убаюкивающую колыбельную…
Глава 16
Вечером я не выдержал и позвонил отцу. Знал, что он волнуется за меня, хоть и не подает вида.
– Папа, Настя завтра переезжает ко мне. Представляешь?
– Странно, – задумчиво протянул отец, – за сколько ты управился? За две недели? Ты ей приворотное зелье подсыпал?
– Сработал мой животный магнетизм, – сострил я. – Так что готовь маму к невестке-человеку.
– Да чего там готовить. Она уже и на эльфийку была согласна, так переживала, что ты пару никак не найдешь.
– Вот, блин, спасибо за поддержку.
– Когда знакомиться приведешь?
– А надо? Не хотел бы напугать Настю…
– А что, мы такие страшные?
– Не то слово. Особенно мама. Как посмотрит, так сердце в пятки уходит.
– Ладно. Неделю спокойствия я тебе гарантирую, но к выходным подготовь девушку. Ты ведь мать знаешь, будет к тебе случайно заглядывать каждый день, пока не поймает.
Потом договорился со знакомыми ребятами насчет машины, вдруг у нее много вещей? Ближе к полуночи, когда я уже лежал в кровати, пришла мысль, а что если ей покажется, что у меня слишком грязно? А вдруг она первым делом возьмет тряпку и начнет наводить чистоту? Это же ужас как стыдно будет.
Поэтому я вскочил, включил свет и начал уборку: вытер пыль, перебрал вещи в шкафу и освободил несколько полок для Настиных вещей, протер окна изнутри, вымыл полы. К двум часам ночи квартира сияла.
Только после этого я смог уснуть.
В кабинете с угрюмым Кириллом я смог просидеть всего лишь полчаса. Быстро набросал отчет за предыдущий день, сразу накидал примерный отчет и за сегодняшний, чтобы вечером не задерживаться, а потом отправился на встречу с эльфенышем.
Он сказал подойти к свечке – единственной высотке из двадцати двух этажей в этом районе. Ровно в десять я был на месте. Но мои мысли были явно не про работу. То и дело ловил себя на том, что глупо улыбался во весь рот, вспоминая прошлый вечер.
– Поиздеваться пришел? Лея тебе было мало, решил и остальных прихватить? – раздался слева знакомый голос. Макс?
– В чем дело? – спросил я. – Лей не придет?
– А ты, типа, не знаешь? Типа, не при делах? Говорил я, нельзя верить мусорам, тем более, таким…
Я сощурил глаза:
– Каким таким? Договаривай. Из детотдела? Молодым? Оборотням? – последнее слово я произнес с нажимом. Не нравился мне этот парень.
– Сам знаешь! – выкрикнул мальчишка. – Куда Лея дел? За что?
– Да какого черта творится? – резко вспылил я. – Скажи толком. Мы вчера с Леем договорились встретиться здесь, он хотел мне кое-то показать. Вместо него приперся ты и начал орать.
Я уже сделал шаг, чтобы схватить пацана и вытряхнуть из него информацию, но увидел, что он на грани срыва. Да у него слезы стояли в глазах.
Макс внезапно сник, стащил шапку с головы и разрыдался, прикрывая ею лицо.
Что я творю? Ему же всего четырнадцать, по нашему – лет пять. Я подошел к мальчику, положил руку на плечо и сказал:
– Давай отойдем.
Я увел его во дворы, сел рядом на скамейку:
– Рассказывай.
Сквозь всхлипывания Макс неразборчиво сказал что-то вроде «с какой стати».
– Ты сам подумай. Я полицейский, отвечаю за детей в этом районе. К вам у меня претензий никаких нет. Если Лей попал в какую-то беду, я смогу помочь. Не забывай, я ведь еще оборотень и паркурщик, а мы своих не бросаем.
Мальчишка вытер лицо шапкой и уставился на меня покрасневшими от слез глазами:
– Правда, ты ничего с ним не делал? И не рассказывал про него никому?
– Конечно, нет. Это просто эльфийский ребенок. Он никого не бил, за наркотой я его не застукивал, а курить хоть и плохо, но уголовно не наказуемо. С чего бы мне про него кому-то рассказывать?
– Потому что… потому что… – мальчику, видимо, было трудно решиться поверить мне, но выбора у него особо не было, – Лею всего двадцать лет.
– Что? – я вскочил с места. – Что за ерунда? Откуда ты взял этот бред? Это он вам такое сказал?
– Мы с ним уже несколько лет дружим. Когда мы познакомились, мне было лет семь, ему тринадцать, но выглядел он на человеческие десять. Он растет, конечно, медленнее, и скоро мы будем выглядеть старше.
– А как вы познакомились? – я все еще не мог поверить. В двадцать лет эльфят отдают в детский сад. Еще через двадцать лет они поступают в школу. Лею не может быть меньше восьмидесяти. И за семь лет он никак не мог так вырасти. Может, Максим что-то путает?
– Ну, мы тогда с ребятами пошли вечером в заброшку…
– Заброшку?
– Дом, который строили-строили, а потом забросили. Там ограда была, сторож, но мальчишки постоянно туда лазили. Говорили, что там призраки водятся. Вот и мы тоже пошли. Это как экзамен на храбрость.
Под забором с другой стороны от сторожки уже давно яма была прокопана. Мы пролезли, а потом в дом пошли. Уже темнело, у нас на троих – один фонарик мелкий, в брелке для ключей. Страшно было, просто жуть, – Макс потихоньку оттаивал, улыбаться начал, – на стенах надписи какие-то уродливые с красными потеками, пакеты по полу шуршат, обрывки бумажек шевелились от ветра, стекла-то там не вставлены были. А нам казалось, что это крысы бегают. И вдруг мы услышали чьи-то шаги.
Ник взвизгнул: «Бежим», и мы, как идиоты, бросились врассыпную. Я по лестнице на третий этаж взлетел наощупь. Забился в какой-то угол, сижу, рот себе зажимаю, чтобы дыхание не было слышно, а сам прислушиваюсь. Идет ли кто ко мне? А может, кого-то из наших поймали?
Сам во все глаза смотрю, но ни черта не видно было. И вдруг шепот откуда-то сбоку:
– Привет. А ты чего тут делаешь?
Я чуть не обоссался со страху. Хотел заорать, но рот-то зажат, так что я только промычать смог. А он снова:
– Если ты заблудился, могу вывести.
Я чуток успокоился, вроде бы не злой призрак. Слышал, что призраки и добрыми могут быть, поэтому руки убрал и шепчу в ответ:– Да, выведи, пожалуйста, только нужно еще остальных найти.
– Иди за мной, – шепчет призрак. Я ему:
– Я тебя не вижу. Темно.
– Тогда давай руку, – и чувствую, этот призрак берет меня за руку, а у него ладонь холодная-прехолодная. Все, думаю, пропал я, не призрак это, а самый настоящий зомби. У призрака ведь тела нет.
Макс рассказывал так захватывающе, что я увлекся историей. Было видно, что он не в первый раз ее пересказывает, так как он не мямлил, не подбирал слова, и паузы все были четко выверены.
– Идет он, значит, тащит меня за собой. Дошли до лестницы, спустились, потом по коридору. На улице уже совсем темно, но от фонаря на заборе впереди был круг света, и мы как раз должны были через него пройти. И чем ближе мы подходим, тем светлее становится. Я исподтишка поглядываю на зомби, вижу, он ростом чуть повыше меня, с длинными светлыми волосами, в потрепанных штанах, ботинки огромные, на несколько размеров больше, чем нужно. Тут он оглядывается, и я замечаю его уши. Он улыбнулся и говорит:
– Дальше сам выберешься?
Я кивнул и давай деру оттуда. На следующий день я днем туда пробрался и нашел этого пацана.
Оказалось, что он не так давно приехал сюда, зайцем на электричках пробирался, пока вот ночует в заброшке, потому что тут нет бомжей, и от дождя-ветра можно спрятаться. Иногда попрошайничает, иногда поет в метро. Ну мы с ребятами взяли его под свою опеку, приносили еду из дома, шмотки притаскивали. Сейчас полегче стало, так как мы выглядим одногодками и одежду проще подобрать.
– Так он бездомный? У него нет семьи? – я удивился еще сильнее, чем когда услышал про его возраст. Эльфы ведь ничего не делают просто так. Они даже в туалет ходят с церемониями и по часам. Прежде чем зачать ребенка, они годами подбирают пару, ползают по генеалогическим деревьям, смотрят на звезды, гадают по… черт его знает чему. Зачинают тоже по часам и с благословения всех живущих родственников, с рождения каждый детеныш находится под опекой специально выбранного и одобренного эльфа. У бедного эльфеныша нет шансов ни в заброшку с друзьями сходить, ни, тем более, потеряться.
Кто-нибудь вообще видел эльфенышей до двадцати лет?
В нашей школе не было эльфийского класса, но в соседней было отдано целое крыло под них, и я видел, как они разговаривают. Крайне вежливо и церемониально. Не потому, что они такие замечательные, а потому, что ритуальные фразы помогают им выстраивать общение. Нет, к университету они уже немного раскачиваются и становятся похожими на живых нормальных существ. Но я сам видел Лея, сам с ним разговаривал. И он вел себя поумнее, чем человеческие дети его возраста.
– Лей никогда не рассказывал, откуда он взялся и что делал до приезда сюда, а мы особо и не спрашивали. Но так-то да, бездомный. Но он нормальный. Умный. Подрабатывает то на стройке, то газеты разносит, объявления расклеивает. Наркоту, даже слабенькую, не трогает и нам запрещает. Ты не подумай, мы ему книги таскаем, учебники приносим, он нам с домашкой помогает. Голова у него варит.
– И ты говоришь, он пропал?
– Да, вчера я психанул из-за тебя и ушел, а сегодня думал с утра поговорить с Леем, ну, типа, чтобы он был поосторожнее. Мы ему в подвальчике такой уголок соорудили, с диваном, лампой, стол поставили. Я пришел, а там никого.
– Может, он пораньше ушел?
– Не думаю. Я к нему в восемь пришел, он обычно в это время спит, по вечерам часто зачитывается и поздно ложится. И трубку он не берет. Черт, – хлопнул себя по лбу Макс, надо остальным позвонить.
– А телефон он сам купил? – полюбопытствовал я.
– Не, Ник сказал родителям, что потерял свой, а сам Лею отдал. А что? – вскинулся мальчишка, увидев мой укоризненный взгляд. – У него родаки нормально получают.
Макс быстро набрал поочередно всех ребят и выяснил, что вчера после парка эльф со всеми попрощался и пошел к себе.
– Может, вернется еще? – предположил я. – Мало ли куда он мог податься? Или может, он девочку встретил?
– Какую еще девочку, – обиделся Макс, – он говорит, что сначала должен повзрослеть до конца, иначе девочка быстро его перерастет. Не, с ним точно что-то случилось. Ты поможешь его найти? Сам понимаешь, заявление о пропаже мы подать не сможем, ведь у него даже документов нет.
– Конечно, сделаю все, что смогу. А что, Макс, неужели раньше никто не замечал, что тут живет беспризорный эльфеныш? – Блин, говорю и сам не верю своим ушам. «Беспризорный эльф» – это как «зеленое небо» или там «пятидесятилетний оборотень».
– А кому он нужен? В беспорядки никакие не вляпывается, ведет себя аккуратно. Не, местные ребята знают, что мы дружим с бездомным, но особо в него никто не вглядывался. Пацан и пацан. Уши он прячет обычно. Мы так и не поняли, как ты его высмотрел.
Я постучал себе по носу, Макс понятливо кивнул.
– Ну да, оборотней в детотделе раньше никогда не было.
Глава 17
Мы с Максом обменялись номерами телефонов и разошлись. Он пошел опрашивать знакомых и проверять места, где Лей мог находиться, я же решил пройтись по маршруту эльфа от Экстрима до его подвальчика.
Сначала они шли все вместе, а потом эльф отделился от основной группы. Я осмотрел здания, мимо которых он проходил. На некоторых могут быть камеры внешнего наблюдения.
Сначала небольшой банк. Там хватило удостоверения сотрудника полиции и того факта, что я просил показать лишь наружку и смог назвать точное время. На видео я увидел мальчика в шапке, полностью закрывающей уши. Он был один.
Я поблагодарил охрану, засек время, когда Лей проходил, и отправился дальше.
Через пару сотен метров я заметил еще камеры, зашел туда, это оказался магазин с ювелирными изделиями. Там сначала отказались показывать записи, требуя ордер. Мне пришлось рассказать трогательную историю про пропажу племянника, мол, официально еще рано заявлять, даже сутки не прошли, но родители беспокоятся, вот я сразу и начал поиски. А вдруг с мальчиком что-то случилось? Вдруг именно благодаря ним я смогу отыскать его?
Заведующая, женщина лет пятидесяти, слушала меня с каменным лицом, я уже собирался плюнуть и пойти дальше, как она внезапно сказала: «Покажите ему» и ушла в кабинет.
На их записи я также увидел Лея. Время его появления соответствовало моим расчетам. Я на всякий случай посмотрел еще несколько минут вперед, а вдруг за ним кто-то шел, но ничего подозрительного не заметил.
Следующие камеры я увидел только через полкилометра, но на записях Лея не было ни в запланированное время, ни получасом ранее или позднее. Значит, он пропал или свернул с дороги между ювелирным магазином и этим.
Эльф шел по оживленной дороге, с одной стороны, это было хорошо, ведь я смог отслеживать его путь по камерам, с другой стороны, если бы он шел дворами, но был бы шанс найти людей, видевших его. А в данном случае кто вспомнит обычного подростка, идущего по тротуару среди десятков таких же?
Я внимательно прочесал отрезок пути, посмотрел обходные пути, ответвления, поспрашивал у местных продавцов на удачу, не видели ли вчера чего подозрительного на улице днем, может, драку или крупную ссору. Как обычно, никто ничего не видел, да и мальчишек тут полно ходит.
Тогда я вернулся в участок и после неприятного разговора с Кириллом смог выбить себе компьютер, просмотрел данные по пропавшим мальчикам семилетней давности. Эльфов, как я и думал, никто не терял.
Затем поискал в интернете брачные обычаи эльфов, как они заводят детей, их биологические процессы. И, по мнению всевозможных экспертов, Лей не существует.
В нашей стране у эльфов весьма консервативное отношение к семье и детям. Не бывает случайных связей на стороне, при желании завести интрижку на стороне – проще и дешевле ввести любовницу в семью через отдельный контракт. Дети – исключительно с разрешения семьи от подобранной кандидатки, которая при этом может не быть женой.
Наверное, такой способ создания семьи – это искалеченное подобие отношений у оборотней. Мы оставляем выбор за природой, и это нас не подводит. Эльфы же настолько далеко ушли от инстинктов, что могут опираться только на разум и расчеты, поэтому для получения самого здорового и жизнеспособного потомства проводят целые генетические расследования.
Я думаю, что генетика так развита в мире лишь благодаря эльфийским заморочкам. Чуть ли не с рождения на каждого эльфеныша заводится генетическая карта, где приложены данные по его родителям, по их предкам, четко отслеживаются любые отклонения от нормы, вносится каждый чих.
В результате такой жесткой евгеники у эльфов, также как и у нас, практически не появляются дефективные дети, а в случае мутационных сбоев ребенка не убивают, а лишь исключают из кандидатов на размножение.
Но каждый эльфеныш без исключения остается под семейной опекой вплоть до окончания школы. Хотя даже после школы, насколько я слышал, их судьбу решают родичи. Подбирают под таланты ребенка направление развития, помогают поступить в нужный университет, а затем устраивают на работу.
А значит? Значит, что Лей – потерявшийся эльфийский ребенок – не может существовать в принципе.
Может, у него какое-то странное генетическое отклонение, в результате которого он быстрее растет и развивается? Угу, раз в пять. Но тогда бы эти умники поместили бы его под колпак и изучали б его генокод до потери сознания. Неужели бы эльфы отказались от возможности ускорить свое развитие?
Погрузившись в исследования с головой, я чуть было не пропустил момент, когда надо было бежать в университет на занятия. Вчера там говорили о подростковой психологии, вроде бы и интересно, но в тоже время как-то весьма грубо: топорное разделение детей на группы, примитивные методы общения. Эти доморощенные специалисты вообще когда-нибудь с детьми разговаривали?
Я с трудом продержался до конца занятий и выскочил на крыльцо в ожидании Насти. Друг с машиной уже отзвонился, сказал, что ждет у общежития.
Усилием воли я отодвинул мысли про Лея на завтра и ждал появления своей девушки. Моя девушка! От одних только слов кровь запылала в венах.
Прошло десять минут. Двадцать. Полчаса.
Она все не выходила.
Может, что-то случилось? Она заболела после прогулки по сырому лесу и не смогла прийти? Или хорошенько подумала и испугалась столь быстрого развития событий?
Вот я дурак. Все по меркам оборотней ее сужу. Зачем я вчера такое ляпнул? Да еще и удрал потом. Надо было сначала поговорить, обсудить, спросить ее мнение. А тут, как самодовольный идиот, взял и поставил перед фактом. Конечно, она испугалась.
Она мельком упоминала, в какой аудитории проходили ее занятия, поэтому я взбежал на четвертый этаж, постучался, а потом толкнул дверь. Заперто. Значит, она уже ушла.
Я метнулся к общежитию, злясь на идиотский запрет на оборот. Волком бы я за пару минут прибежал. Но перед дверью в корпус остановился.
Должен ли я так давить на нее? Может, Насте нужно время подумать? Или моя волчья форма все же смутила ее, и теперь она воспринимает меня как здоровенную зубастую псину? Кто захочет с таким жить?
Слишком сложно. Невозможно угадать, какие у нее могут возникнуть мысли или сомнения. И аналогов нашим отношениям нет.
Но вчера она точно не смотрела на меня с отвращением. Она так ласково приняла меня-волка, от ее рук исходило незабываемое тепло, и после обратного оборота первая обняла меня-человека. Ее чувства… Их нельзя так сыграть. Да и незачем. Если б я ей был неприятен, одного слова было бы достаточно.
Но если не помогают инстинкты, значит, нужно обратиться к разуму. В любом случае, я должен услышать от Насти ее решение.
На проходной мне сказали, что Алеева как ушла утром, так и не возвращалась.
Я совершенно запутался.
Занятия закончились минут сорок назад. В университете ее нет, в общежитии нет. Друзей, насколько я знал, у нее близких не было. Ближайшая родня в сотнях километров отсюда, а ведь завтра ей снова на работу.
Я извинился перед другом и отпустил машину. А сам в задумчивости побрел в Экстрим. Может, она туда пошла? Логики особо в этом не было, но я больше не смог ничего придумать.
Возле зоны паркура ее тоже не было. Я устало опустился на ближайший бордюр и бездумно смотрел на тренирующихся ребят.
– Хэй, Стан. Чего какой понурый? – в спину прилетел такой увесистый толчок, что я чуть не слетел. – Я слышала, ты уже довел девочку до Оборотень-парка. Когда свадьба?
Крис была, как всегда, резковата и раздражающе жизнерадостна.
– Привет, – буркнул я. – Еще вчера ответил бы тебе, а сегодня вот уже не знаю.
– Что-то случилось? – подруга сразу посерьезнела и присела рядом.
– Не знаю. Вчера хорошо все было, и под конец я сказал, что сегодня она переедет ко мне. А сегодня… ее нигде нет. В университете нет, в общежитие не возвращалась. Телефон не отвечает. Крис, может, ты подскажешь, как это понимать?
– Судя по тому, что я слышала, причем от четырех разных оборотней, в парке от вас феромонами так и пыхало. Думаю, после вчерашнего в нескольких семействах будет прибавление.
Я усмехнулся:
– Скажешь тоже.
– Так что в ее чувствах даже не сомневайся. А как понимать… – Крис положила мне руку на плечо. – Стан, это же человек, да еще и девушка. У них вообще не бывает просто. Может, она решила прикупить себе нижнее белье, а может, подумала, что соглашаться на переезд после двух свиданий как-то рановато, и ты можешь решить, что она слишком легкомысленна или, того хуже, шлюховата.
– Что за бред? – поморщился я.
– Слушай, это ты же за два дня посмотрел кучу фильмов и сериалов про любовь! Должен бы разбираться во всем этом получше меня.
– То есть ты предлагаешь не заморачиваться и просто подождать, пока она сама мне позвонит?
– Ну уж нет, – замахала руками Крис. – Я тебе вообще ничего не советую. Не настолько я еще чокнулась, чтобы что-то советовать влюбленным. Просто говорю не пороть горячку. Не придумывай ничего заранее. А дальше как хочешь.
Я немного приободрился. На самом деле, подожду до завтра, попробую еще раз позвонить, подожду у университета или загляну еще раз в общежитие. В крайнем случае, зайду к ней на работу.
Тут я вспомнил кое-то еще.
– Крис, я вчера днем мальчишек приводил сюда. Один из них – начинающий паркурщик, Ник.
– Ну, допустим. Ты же знаешь, я сюда только по вечерам прихожу.
– Можешь, среди ребят поспрашивать, чтоб поискали одного из них? Ну может, кто встретит случайно на улице.
Крис кивнула:
– Конечно. Кого именно? Или всех?
– Я даже не знаю, как тебе и сказать. Мне нужен эльфеныш лет восьмидесяти на вид, зовут Лей. Одет был в джинсы, спортивную куртку и шапочку, прикрывающую уши. После парка ушел с друзьями и пропал. Друзья не в курсе. Я потерял его след между ювелирным на Краснознаменной и продуктовым на перекрестке Краснознаменной и Крапивина.
– Как ты с эльфенышем-то связался? Человечки тебе мало? – удивилась Крис. – Домой, скорее всего, пошел, или из родни кто приметил и подбросил на машине.
– В том-то и дело. Нет у него ни семьи, ни дома. И не спрашивай, почему. Самому интересно. Но лучше не распространяться об этом, ладно?
– Поняла, – задумчиво протянула Крис. – Одиноко гуляющий эльфеныш восьмидесяти лет… То еще чудо.
Но Настя не появилась ни на следующий день, ни на третий.
Более того, в четверг, когда я снова пришел в общежитие, мне сказали, что Алеева съехала.
– Как съехала? Куда? – сначала я даже не понял, что мне сказали.
– Откуда ж я знаю. Оне ж мне не докладывают. Даже не заглянула, людей каких-то прислала за вещами и все.
– Людей? – переспросил я.
– Ну, людей, эльфов. Какая разница? – вахтерша раздраженно посмотрела на меня.
– Я прошу рассказать подробнее. Кто приезжал? Во сколько? Почему вы им отдали ее вещи?
