Текст книги "(Не)естественный отбор (СИ)"

Автор книги: Наталья Бутырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13

Я сидел на ступеньках университета и ждал Настю. Смешно сказать, но волновался я сейчас чуть ли не сильнее, чем вчера.

Что ей сказать? "Привет, как дела?" Могу ли я ее обнять или пока не стоит?

Может, дело в том, что я привык все время чего-то добиваться, а сейчас главное – ничего не испортить? И как мне понять, испортил ли я что-то или нет?

Хотя, скорее всего, дело в наших расах. Пусть у меня раньше и не было девушки, но я прекрасно понимаю, как проходят взаимоотношения у оборотней. И если бы она была той же расы, что и я, то еще вчера вечером мы бы перевезли ее вещи ко мне в квартиру.

В фильмах я наблюдал два противоположных варианта. В одних картинах молодые люди до самого конца ходят вокруг да около, проверяют чувства разными дурацкими способами, хотя само понятие проверки чувств абсурдно: ты либо испытываешь эти самые чувства, либо нет. «Рыба не бывает второй свежести. Она либо свежая, либо нет». С чувствами аналогично.

В других же – спустя несколько минут после знакомства парочка оказывается в постели. А уж потом начинаются занудные разговоры, истерики на тему «Ах, зачем я это сделала?» и прочее.

И звонить друзьям я тоже не хотел. Одно дело – спрашивать, как заинтересовать собой девушку, и совершенно другое – спрашивать, как с ней встречаться.

Внезапно я почувствовал ее тонкий запах, и теплые ладошки закрыли мне глаза.

– Угадай кто? – шепнула она.

Я резко развернулся, обхватил ее ноги и поднялся, держа ее на весу. Настя радостно рассмеялась, глядя сверху вниз.

– Никогда не играй с оборотнем в такую игру, все равно…, – я хотел добавить «проиграешь», но тут она посерьезнела и поцеловала меня.

Наверное, именно в этот момент я отбросил страхи и сомнения насчет будущего. Пока у нас есть настоящее, зачем мне еще что-то?

Когда мы оторвались друг друга, она удивленно посмотрела вокруг, словно забыла где находится, и сказала:– Ой, ты не устал? Верни меня обратно.

Я бережно поставил девушку на землю. Настя взяла меня за руку, и мы пошли гулять.

Какое-то время мы шли молча. Мне казалось, что она что-то хочет спросит, но боится.

– Настя, – я заговорил первым, – если честно, я не совсем понимаю, как должен себя вести и что делают люди, когда встречаются. Поэтому если я вдруг сделаю что-то не то, скажи об этом, хорошо?

Она улыбнулась:– Ты знаешь, я тоже далеко не знаток. А что бы ты делал, если бы я была оборотнем?

– Думаю, сейчас бы мы вместе шли в нашу квартиру и придумывали, что приготовить на ужин.

– Что? Прямо на второй день? – притворно ахнула она.

– Конечно, нет. Второй день – это же слишком медленно. Ты бы еще вчера перебралась ко мне.

– Но… но я так не могу. Это слишком быстро.

Я остановился, взял ее за руки и заглянул ей в глаза:

– Настя, не думай об этом. Поступай так, как хочешь сама. Я тебя не тороплю. В конце концов, что поделать, если у людей такое плохое чутье, – и мягко дотронулся до кончика ее носа. Она автоматически почесала его.

– А я могу задавать глупые вопросы? – спросила она.

– Конечно.

– Откуда у тебя квартира? – затем Настя уточнила. – Точнее, как вообще оборотни покупают квартиры. Ты же полицейский, а у них зарплаты небольшие, и ипотека…, -вконец засмущавшись, она замолчала.

– А, я понял, – усмехнулся я. – Да, с точки зрения человека ипотеку нам брать бессмысленно. Полностью закрыть кредит получается лишь к концу жизни, да если еще учесть количество детей в средней семье, то выглядит вообще безнадежно. На самом деле особого секрета тут нет. Во-первых, у оборотней нет отчислений в пенсионный фонд, плюс снижен процент отчислений в фонды медицинского и социального страхования. Таким образом, официальная зарплата у нас выше процентов на тридцать, чем у людей на аналогичной должности. Конечно, это касается только государственных учреждений. Во-вторых, из-за высокой обучаемости и приспосабливаемости десять лет назад с оборотней были сняты разнообразные разряды и квалификации. И оборотень уже со второго года работы получает зарплату по максимальной ставке. После экзамена, конечно, но тем не менее. Сама понимаешь, даже все эти ухищрения не особо способствуют покупке квартиры. Тебе не скучно слушать?

Настя замотала головой:– Раньше я как-то не задумывалась о жизни оборотней, а сейчас постоянно удивляюсь, как происходят у вас элементарные вещи. К тому же ты интересно рассказываешь.

– Спасибо. Из уроков истории ты, наверное, помнишь, что оборотней признали разумной расой не так давно. В нашей стране – всего около шестидесяти лет назад, а кое-где в мире оборотней до сих пор считают животными. И даже после «Закона о расовом равенстве» к нам было весьма предвзятое отношение. Нас брали только на низкооплачиваемую работу, предлагали лишь опасные для жизни места, требовали большей оплаты за все: за еду, за одежду и тем более за жилье. Лишь несколько оборотней сумели пробить этот потолок и подняться выше.

Медведь Артем Демидов – бизнесмен, волк Архип Волевой – футболист, волчица Ольга Захарченко – певица и актриса. Именно с них и начались глобальные перемены. И первые их усилия были направлены на решение проблем с жильем. Их силами был создан жилищный фонд, в который каждый оборотень с зарплаты отчисляет десять процентов. Суть в том, что после свадьбы пара оборотней получает бесплатно квартиру для проживания. При появлении детей они могут обменять через фонд квартиру на большую площадь, но после смерти обоих супругов жилье возвращается обратно в фонд и не может быть унаследовано их потомками.

– Очень хорошая мысль, – подумав, признала Настя. – А как поступают с вещами из квартиры?

– Железного правила нет, но считается хорошим тоном оставлять мебель и технику будущим владельцам. Дети забирают только личные вещи и семейные ценности. Опять же, обычно в семье рождается больше двух детей, поэтому фонд вынужден постоянно приобретать новые жилплощади. Поэтому со временем была создана строительная корпорация, которая продавала квартиры в фонд по более низкой цене, практически по себестоимости. Одно время даже была мысль строить отдельные кварталы для оборотней, без запрета на оборот, но потом от нее отказались, и сейчас корпорация строит обычные дома, из которых только двадцать-тридцать процентов квартир отдают в фонд.

– А почему отказались от таких кварталов? Мне кажется, что это было бы здорово, ведь вы смогли бы жить так, как хочется, и не смотреть на знаки.

– Потому что на практике оказалось, что оборотни, выросшие в такой среде, хуже контролируют оборот и взаимодействуют с другими расами. Они не умеют подстраиваться под низкий темп работы, не понимают, что другие расы медленнее воспринимают информацию. Из-за этого у них повышена агрессивность, и силу такие оборотни также не сдерживают. Сама можешь представить, к чему это приведет. Спустя пять лет первый и единственный такой квартал был в принудительном режиме расселен по другим районам.

– А если вдруг оборотень сам купит себе квартиру?

– Тогда лично его вычеркивают из жилищного фонда, ему больше не нужно выплачивать взносы, и он может такую квартиру оставить в наследство. Но это редко случается. Как правило, оборотни завещают свое жилье фонду, даже оно было выкуплено без его помощи. Кстати, ты знаешь, что ЖФО, это аббревиатура Жилищного фонда оборотней, – единственное исключение в законе о трудовой толерантности?

– То есть? – переспросила Настя. Она слушала с таким вниманием, что я готов был рассказывать ей часами все, что угодно.

– Ты же знаешь, что каждая фирма, в которой более тридцати постоянных сотрудника, обязана нанять минимум двух представителей разных рас. Изначально данное условие было принято с целью защитить оборотней от предвзятого отношения, но с другой стороны, ЖФО также должен принимать на работу людей, эльфов и гномов. И один филиал ЖФО под давлением городской администрации взял несколько человек на работу, причем на высокие должности, кто-то из них внезапно оказался родственником мэра, другой – племянником прокурора. Как обычно.

Сначала шло все хорошо, были получены разрешения на строительство новых домов, которые выбивались не один год, мы немного подуспокоились, в других филиалах также стали задумываться о найме людей. А потом местные оборотни подняли бучу. Оказалось, что часть квартир, выкупленных фондом, была за бесценок продана левым людям. Людям! Не оборотням! Часть – была перепродана по рыночным ценам. Кудапошла разница, ты можешь и сама догадаться. Скандал был громадный. Виновных сразу уволили по статье, оборотни-политики стали жестко проталкивать дополнение к закону, где требовали разрешить ЖФО брать на работу только оборотней.

– Получается, что оборотни – честные и благородные, а люди – поголовно алчные и подлые. Верно? – грустно сказала Настя.

– Не совсем. Люди бывают разные, оборотни тоже попадаются всякие. Но у нас есть одна особенность. Как бы мы между собой не грызлись, как бы не относились друг к другу, но если кому-то из нас угрожает опасность, на защиту встанут все оборотни, вне зависимости от страны, вида и веры. У меня даже есть своя теория, почему так получилось. Хочешь, расскажу?

– Конечно!

– Как я уже говорил, оборотней слишком долго считали животными. Тысячелетиями нас уничтожали, вырезали целыми племенами, гнобили, держали в рабстве. Хотя даже не совсем в рабстве, нет, нас держали как животных. Говорящих животных. Кастрировали как собак, топили детей, как ненужных котят. Если бы мы не держались вместе, не вставали на защиту каждого оборотня, то нас бы уже точно уничтожили. В результате защита сородичей перешла на генетический уровень. И, поверь, если кто-то из иных рас будет угрожать оборотню, даже если тот оборотень будет моим личным врагом, я кинусь ему на помощь, несмотря на угрозу для жизни. И я не буду раздумывать, прикидывать или сравнивать риски.

– Поэтому малыши-оборотни никогда не попадают в детские дома?

– Да. Мы своих не бросаем. Хотя люди называют это стайным чувством, – я усмехнулся, – и говорят, что это лишь доказывает нашу близость к животным. Но в таком случае я предпочту быть животным, чем разумным высокоразвитым существом, которое может отказаться от собственного ребенка.

Незаметно мы подошли к Настиному общежитию, но никто из нас не хотел расставаться так рано.

– Может, еще погуляем? – жалобно посмотрела на меня Настя.

– Конечно. А куда ты хочешь?

– Знаешь, есть у меня одно желание, вот только я стесняюсь его сказать. Поэтому закрой глаза.

Я послушно прикрыл глаза и услышал ее шепот:

– Хочу посмотреть поближе на тебя-волка. Можно?

Не открывая глаз, я ответил:

– О, тогда я знаю отличное место. Спорим, что ты там ни разу не была? Только нужно вызвать такси. Я могу открыть глаза?

Она шепнула: «Да», но когда я посмотрел на нее, она стояла вся пунцовая, отвернув лицо. Я понимал ее смущение. У людей к звериной форме такое же отношение, как и к инвалидам: кто-то пялится во все глаза, а кто-то, наоборот, старается не смотреть, дабы не смутить. Хотя, должен заметить, это бывает только у тех людей, кто не привык общаться с оборотнями. Чем крупнее город, тем проще отношение. А вот в деревнях порой ощущаешь себя белым человеком, случайно попавшим в глухую африканскую деревню: все тыкают в тебя пальцем, дети требуют перекинуться в звериную форму, заполошные мамаши тащат малышню в дома, чтобы не дай бог чего.

Мы сели в такси, до нужного места ехать минут двадцать-тридцать, поэтому я решил немного рассказать Насте, куда мы едем.

– Официальное название – «Парк на Садовой», но все его зовут «Оборотень-парк». И мы с тобой сейчас следуем канону свиданий оборотней. Как правило, мы знакомимся в двуногой форме, но если вдруг возникает сомнение или желание пообщаться поближе, то нужно, чтобы парень и девушка увидела друг друга и в звериной форме. Можно пойти, конечно, и в Экстрим, но, во-первых, там крутится множество представителей других рас, а во-вторых, это как-то совсем неромантично – гулять там, где гоняют велосипедисты и играют в волейбол. Поэтому мы облюбовали один отдаленный парк, в который ходят только оборотни. Опять же, никто не запрещает вход другим расам, но люди чувствуют там себя неуютно.

Я расплатился за проезд, взял девушку за руку и подвел ее ко входу в парк.

Глава 14

Раньше я даже не представляла, как легко можно общаться с парнями. Со стороны казалось, что они немного глупые. Некоторые по петушиному пыжатся, пытаются выглядеть умнее, значительнее, сильнее, чем есть на самом деле. Другие старательно делают вид, что не замечают девушек, а сами только на них и смотрят. Были и такие, кто реально не обращает внимания на девушек, но к таким и подходить страшно.

А Стан, он настоящий. Он не старается кем-то быть, он уже есть, живой, искренний, открытый.

Может, все оборотни такие, а может, только он один такой. Но это и неважно. Потому что для меня есть только он.

Когда он рассказывал мне про ЖФО и прочие нюансы жизни оборотней, я со стыдом подумала, что совершенно ничего не знаю об их жизни. Несмотря на законы, на равенство рас, на учебники, в которых вроде как должна быть такая информация, я знала ничтожно мало.

Почему на уроках истории нам говорили про войны людей, про замкнутость эльфов и об их постепенном слиянии с человеческим обществом, про сложные законы, принятые у гномов, и почти ничего не упоминали про истребление оборотней? Я смутно припоминала, что где-то классе в восьмом промелькнула тема о роли оборотней в новой истории, но и ту нам дали на самостоятельное изучение. Как и параграф про половые органы на уроке анатомии. Словно люди стеснялись, нет, не так, стыдились своей истории.

И мне самой было стыдно. Мне двадцать два года, я хорошо закончила школу, успевала по всем предметам, училась в педагогическом университете, но так мало знала про значительную часть населения планеты. А оборотни составляют сейчас десятую часть всех разумных существ. Если бы не их скорость жизни и размножения, они были бы уничтожены давным-давно.

Мне даже пришла в голову одна абсурдная мысль: а что, если их темп жизни как раз и связан с их геноцидом? Возможно, в прошлом выживали только те, кто успевали в рекордные сроки повзрослеть и оставить потомство, те, кто могли мгновенно адаптироваться к любым изменениям среды. В конце концов, когда-то и у людей браки в двенадцать лет были нормой, и в восемнадцать лет у девушки могло быть уже три-четыре ребенка. Слабые и не успевшие развиться умирали родами, так и шел отбор в сторону акселерации.

И в том, что Стан умрет от старости через пятнадцать-двадцать лет, косвенно виноваты люди. Страшная, на самом деле, мысль.

Когда мы пришли к общежитию, я вдруг поняла, чего мне хочется.

Во время выступления Стана в Экстриме я видела его-волка лишь какие-то секунды и то довольно далеко. И я почувствовала, что должна познакомиться с его второй ипостасью поближе, все-таки это тоже его часть, половина его существа.

Пока мы ехали в такси, и Стан рассказывал мне про Оборотень-парк, я видела испуганный взгляд таксиста в зеркале заднего вида. Он явно понял, кто из нас кто, и пытался понять, зачем парень-оборотень тащит девушку-человека в страшный парк. Да и название у парка было словно из фильма ужасов.

И на первый взгляд, внешний вид парка соответствовал своему названию.

Это была не светлая рощица тоненьких березок, насквозь просматриваемая со стороны. Нет.

Над высокой кованой изгородью с острыми пиками, устремленными в небо, нависали тяжелые густые ветви могучих древних деревьев. Хотя сейчас было всего восемь часов вечера, и солнце еще не село за горизонт, но внутри парка было сумрачно и очень таинственно.

От огромных распахнутых ворот вела небольшая асфальтированная дорожка, уже через несколько метров терявшаяся из виду. На изгороди висел крупный знак нулевки, показывающий, что в парке в любой момент можно наткнуться на огромных четвероногих существ.

Именно в таком лесу можно случайно набрести на избушку на курьих ножках или на пещеру с огнедышащим драконом. Или на топкое болото с мерзко хихикающими кикиморами.

Словом, парк мне уже безумно нравился.

Стан пояснил, что Оборотень-парк на самом деле огороженный кусок старого леса, который лишь слегка облагородили, и это был единственный способ спасти хотя бы небольшую часть леса от вырубки под особняки и базы отдыха.

Стоило нам немного пройти вглубь леса, как я увидела два небольших домика по разным сторонам от дорожки. Они были оформлены в стиле сказочных деревенских избушек: резные наличники, черепичная крыша, флюгер в виде красочного петуха.

Стан остановился возле них и, немного смущаясь, сказал:

– Насть, ты же знаешь, что при обороте одежда никуда не пропадает и остается на теле. Поэтому если мы предполагаем, что будем менять облик, то подготавливаем специальную одежду, но вообще волк в штанах или медведь в рубашке выглядят глупо, верно?

Я кивнула, еще не понимая, к чему он ведет.

– Оборотень-парк – одно из немногих мест, где мы можем ходить в звериной форме свободно. Поэтому здесь сделали раздевалки, куда любой может положить, обернуться, погулять, а при выходе снова одеться. Так что я сейчас пойду, разденусь и вернусь к тебе уже волком.

Невольно я начала улыбаться, предвкушая, что смогу увидеть Стана в виде волка так близко. Но он добавил:

– И до самого возвращения я буду в форме волка, если, конечно, у тебя не возникнет желания посмотреть на меня голышом. И говорить я тоже не смогу. Тебя это не пугает?

Странно, но меня это ни капли не пугало. Напротив, у меня руки чесались затолкать уже его в эту раздевалку. Он прочел нетерпение в моих глазах, ласково провел рукой по щеке и ушел.

И спустя минуту ко мне вышел он: красивый крупный серый волк с темной полосой на спине. Стан шел медленно, давая мне возможность привыкнуть к своему виду.

Я не выдержала, подскочила к нему, присела на корточки, протянула руку к его морде и спросила:

– Можно?

Он склонил голову и сам поднырнул под ладонь. Шерсть была жесткой, гладкой и прохладной. Я не удержалась и начала гладить его голову, шею, трогать уши.

Я знала. Я все время помнила, что это – тот самый Стан, высокий красивый юноша девяти лет от роду, что он внутри все понимает, все помнит, но он-волк вызывал у меня полузабытое детское ощущение счастья.

Я обняла его за могучую шею, прижалась щекой к его щеке, потом заглянула в глаза.

В детстве я читала сказку про девушку, которая узнала своего любимого, превращенного в медведя, только по глазам. Так вот, на ее месте я бы точно провалила этот экзамен.

Глаза волка ни капли не походили на чуть раскосые диковатые глаза Стана. Это были обычные круглые собачьи глаза. Даже цвет их немного отличался, переходя из темно-коричневого в зеленовато-коричневый.

– Ой, кто это тут у нас? – раздался сзади низкий женский голос.

Я оглянулась. К домикам-раздевалкам подходила пара: широкоплечая загорелая девушка с длинными русыми волосами и полноватый юноша с коротким ежиком черных волос. Юноша сразу свернул в правый домик, а девушка остановилась, затем сказала, обращаясь к Стану:

– Можно? Я на минуточку, – и потянула меня в сторону.

Я даже немного испугалась, может, людям все-таки нельзя здесь гулять? Но девушка приобняла меня за плечи и тихо шепнула:

– Вы хотя бы в сторону отошли. Там поглубже есть беседки. Рекомендую.

Потом она развернулась и ушла в левый домик. Через пару минут из раздевалок вышли два крупных медведя: черный и бурый. Бурый, проходя мимо, подмигнул мне.

Я вдруг догадалась, о чем она, и почувствовала, как щеки заливаются краской. Смущенно подошла к Стану и сказала:

– Покажешь мне парк?

Волк потерся щекой о мою ногу и неторопливо пошел вглубь леса.

На самом деле, кое-что про оборотней нам все же говорили. В основном, на уроках биологии. Неправильно считать, что их звериные формы полностью идентичны настоящим животным, как неправильно считать, что их человеческие формы идентичны людям. Это всего лишь внешняя схожесть.

Строение тела, скелета и внутренних органов у оборотня-волка и обычного волка отличаются настолько, что даже в звериной форме им лучше пересаживать органы свиней или людей. Считается, что вторая форма – это скорее мимикрия под настоящих зверей, способ защиты.

И вроде бы оборотни – это давно отделившаяся ветвь от человечества, настолько давно, что считаются не другим видом, а другим семейством с разделением на виды согласно второй форме. И вот что странно, даже у животных разных, но родственных видов иногда может быть общее потомство, взять хотя бы классический пример со скрещиванием осла и лошади. У них рождается потомок – мул, который вполне жизнеспособен, хоть и бесплоден.

А вот у оборотней разных видов потомства быть не может. Я не знаю, как это проверяли, ведь самих оборотней никогда не тянуло к размножению с другими видами.

А уж про скрещивание человека и оборотня и говорить нечего. Даже эльфы ближе к людям, чем оборотни, ведь известны случаи появления общего потомства у людей и эльфов, хоть и крайне редкие.

То есть настоящие оборотни, в отличие от сказочных, не теряют голову при виде луны, не забывают о своей жизни в виде человека. В любой из форм у них сохраняются полностью и память, и мышление. И оборотень в форме волка также мог бы читать лекции и решать дифференциальные уравнения. Если б мог говорить.

Вот об этом в школе говорили твердили постоянно. Скорее всего, чтобы стереть из памяти людей старые байки, страшилки и легенды про оборотней.

Мы шли со Станом по лесу, изредка среди толстых замшелых стволов мелькали смутные очертания каких-то четвероногих, но мне было совсем не страшно. Напротив, я ощущала себя словно в самой доброй сказке – бессмертной, неуязвимой и защищенной. Бедром я чувствовала тепло зверя, размеренно шагающего рядом со мной.

На секунду даже захотелось натянуть тугую тетиву лука, положить стрелу и пойти на охоту.

Я рассмеялась над своими глупыми фантазиями, положила руку на широкий лоб волка и заговорила.

Сумрачные деревья плотно обступали дорожку, закрывали небо, и от этого казалось, словно вокруг не было никого, только я и мой волк. Я ощущала себя не скромной воспитательницей из детского сада, а настоящей охотницей, жрицей Артемиды, воплощением силы и ловкости.

И пока Стан был в этом виде, я могла не смущаться ничего. Поэтому я рассказала ему о себе все: про свое детство, про маму и бабушку, про мальчишек в деревне, про то, как мы пасли коров, как я поступала в университет. Рассказала разные глупые детские истории, случавшиеся со мной и моим знакомыми. Например, как меня оставили присматривать за младшим братом. Я неплохо справлялась, но потом захотела в туалет, строго-настрого запретила Гришке слезать с дивана и побежала по нужде. А когда вернулась, то увидела, что брат ударился о подоконник и выбил передние зубы.

Я испугалась и побежала за взрослыми. Мама, белая с перепугу, примчалась, осмотрела Гришане рот, а потом облегченно расплакалась. Оказалось, что Гриша всего лишь рассек верхную губу до крови, кровь залила ему зубы, от чего казалось, что зубов вообще нет.

Он-волк шел рядом и молчал, лишь изредка поглядывая вверх. Но слушал он очень внимательно, иногда его уши подергивались, и вскоре я по движению ушей могла понять, что он чувствует. Когда его что-то раздражало, он отклонял уши назад, когда смешило, он слегка подергивал их.

Я не следила за дорогой и точно бы не смогла найти путь обратно. Казалось, что мы ушли далеко-далеко от города, куда-то за тридевять земель.

На улице уже совсем стемнело, и Стан прикоснулся носом к моему левому запястью. Потом еще раз. Я посмотрела на него недоуменно и догадалась, что он намекал на время.

– Веди нас обратно! Без тебя я точно не выберусь.

Он развернулся и потрусил по дорожкам. К моему удивлению, к домикам мы пришли уже через пять минут. Видимо, он все же следил за временем и заранее привел нас поближе к выходу.

Стан еще раз потерся головой о мою руку и ушел в раздевалку. И сейчас я с таким же нетерпением ждала его-человека, как до этого ждала его-волка.

Когда он вышел, такой сурово-строгий в темных джинсах и черной футболке, то снова замедлился. Стан пока не понимал, что нравится мне в любой из своих форм. И нравится до безумия. Поэтому я сделала шаг навстречу и прижалась к нему.

Мы почти не говорили по дороге домой. Мы целовались. Меня захлестывали жаркие волны от его нежных губ, от ласковых рук, от тепла его тела, от его запаха, от робкого касания коленом.

Таксист не выдержал и сказал, чтобы мы сдерживали немного свои инстинкты, и еле слышно пробормотал: "Чокнутые оборотни". Кажется, он принял нас обоих за оборотней, и эта мысль привела меня в полный восторг.

Мы еще долго стояли на пороге общежития и не могли оторваться друг от друга. Если бы он позвал меня к себе, я бы не устояла.

Мы были знакомы всего ничего, встречались мы и вовсе второй день. Я не знала ни его фамилии, ни места работы, ни где он живет. Но после сегодняшней прогулки я полностью ему доверилась.

Это совершенно новое ощущение. Словно другой человек, другое существо внезапно стало частью тебя, а ты – частью его. И нет никаких барьеров между вами. Совсем. Словно вы убрали все, что вас разъединяло: стены, воздух, одежду, кожу, мысли.

И в его глазах я видела то же самое.

С трудом Стан сделал шаг назад, через силу улыбнулся и сказал:

– Завтра. Ты переедешь ко мне завтра.

Рывком развернулся и бросился бежать. Как тогда… после первого робкого поцелуя.