Текст книги "(Не)естественный отбор (СИ)"
Автор книги: Наталья Бутырская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 8
Забавный он, этот оборотень! Высокий, подтянутый, а ведет себя, как мальчишка. Во время разговора с ним в голове все время крутилась цифра девять, его возможный возраст. Как можно серьезно разговаривать с человеком, понимая, что ему всего девять лет? Все мои теоретические знания о том, что оборотни гораздо быстрее взрослеют, что он помнит наизусть все прочитанные книги и просмотренные фильмы, что по интеллекту и уровню развития он точно не ниже меня, ни капли не помогают. Перед глазами так и вертится образ взъерошенного чумазого мальчугана с заплаткой на коленке, и это не способствовало нормальному общению.
Из-за этого я не могла никак собраться с мыслями во время занятия. Натаниэль прервал свой монолог прямо посередине фразы и спросил:
– Настя, что-то случилось? Вы меня совсем не слушаете.
– Да, простите, – пролепетала я. – Не могу сосредоточиться.
– Может, вы поделитесь со мной? Если вы проговорите это вслух, то, возможно, вас отпустит.
– Скажите, Натан, а что вы чувствуете, когда разговариваете со мной? – ляпнула я, даже не подумав, как это прозвучит.
– А что именно вы хотите узнать? – на лице эльфа не дрогнул ни один мускул, только глаза чуть сузились. Он, наверное, подумал, что эта глупая человеческая девочка умудрилась влюбиться в него всего за пару недель.
– Я сегодня познакомилась с оборотнем, – я принялась торопливо объяснять свою мысль. – На вид он мой ровесник, может, чуть старше, а ведь на самом деле ему всего лет девять-десять. Еще мальчишка по нашим меркам. И я поймала себя на мысли, что мне сложно воспринимать его как равного по возрасту. Словно разговариваю с ним со снисхождением. А ведь у нас с вами разница в возрасте еще больше. По вашим меркам я только-только из детского сада вышла.
Мне показалось, что эльф едва заметно выдохнул.
– Вы знаете, прожив столь долгую жизнь, я могу практически ко всем: и к оборотням, и к людям, и эльфам, – относиться снисходительно, поэтому чуть большая разница в возрасте меня не смущает. Вы в своей жизни редко сталкивались с другими расами, поэтому еще не привыкли автоматически переключать свое восприятие. Это придет… через некоторое время. А как вы познакомились с ним?
– Я его видела и раньше, он где-то тут недалеко работает полицейским. И сейчас ходит на курсы сюда, в Университет. Вот по дороге и встретились. Я еще подумала, что он меня преследует, даже испугалась немного, – я была рада поделиться с Натаном, подруги из общежития уже все разъехались на новые места работы, а мне разрешили еще полгода, до окончания стажировки, пожить там.
– Интересно, – задумчиво протянул эльф, – а он первый с вами заговорил?
– Нет. Я …
– Надеюсь, Настя, теперь вы сможете сфокусировать свое внимание на моем предмете? – резко перебил меня Натан. Но затем он улыбнулся, сглаживая свою грубость, и его вспышка забылась.
Занятие было очень скучным. Вроде бы материал интересный, но Натан рассказывал его так, словно читал заезженную лекцию в сотый раз студентам первого курса. Я пыталась сосредоточиться, сконцентрироваться, но мысли разъезжались в разные стороны. То я вспоминала оборотня, то думала про своих детишек и про то, когда же они ко мне привыкнут, то вдруг заскучала по маме, и через несколько минут я совсем отключилась от речи эльфа.
Следующий момент, который я помню, это был резкий звук, и я обнаружила себя стоящей перед тем самым оборотнем на улице.
– Стан? А что ты тут делаешь? И где это мы? – я запаниковала.
Что случилось? Почему я не на занятиях? Он меня украл?
– С тобой все хорошо? Мы с тобой вдвоем идем от университета уже минут десять. Ты словно спала с открытыми глазами.
Тут я почувствовала, что мне очень-очень страшно, со мной что-то происходит непонятное. И я совсем одна, мама далеко, никого рядом нет, только вот этот незнакомый парень, который, я знала это, не обидит, защитит, убережет.
И тогда я, как маленькая, расплакалась, обняла его и уткнулась носом в футболку. Стан сначала стоял неподвижно, но потом осторожно погладил меня по голове. Как котенка какого-то. И мне было так хорошо с ним. А потом стало стыдно.
У меня практически не было опыта общения с парнями. В деревне у нас мальчишки – сплошные оболтусы, и я, книжная девочка, была им неинтересна. В университете – группа будущих воспитательниц, ни одного мужчины. Однокурсницы как-то умудрялись встречаться с физкультурниками, у меня же не получалось завести подобных знакомств. Да оно и понятно, многие девочки жили здесь, в городе, со своими родителями, которые зарабатывали намного больше моей мамы. Они красиво одевались, красились, весело шутили. Про утонченных эльфиек и энергичных оборотней я вообще молчу.
А после выпуска я столкнулась с двумя мужчинами, и ни один из них не человек. И хотя ни с той, ни с другой стороны не было никаких намеков на романтические отношения, я, конечно, уже успела представить эти самые отношения с каждым из них, подумать про возможные препятствия, расстроиться, родить им детей и умереть в одиночестве.
И что мне теперь делать? Я обняла мужчину, парня девяти лет от роду, который из любезности провожал меня домой. И не могла отпустить его, потому что потом нужно будет как-то смотреть ему в глаза.
– Настя, ты как? Голова не болит? – раздался тихий мужской голос прямо над ухом.
Я отступила на шаг, не поднимая глаз:
– Эмм, извини. Сама не знаю, что на меня нашло. Я не хотела…
Как бы научиться проваливаться сквозь землю? Из всех супер-умений сейчас я бы взяла именно это.
– Спасибо за то, что проводил. Мне пора домой.
Я, по-прежнему не отрывая взгляда от асфальта, повернулась и быстро пошла в общежитие. Я боялась оглянуться и увидеть, как он смотрит на меня. Скорее всего, как на дурочку. А мы же теперь будем иногда видеться около университета. Что же делать? И раньше у меня не получится приходить, ведь я иду на занятия сразу после работы.
А Натан? Почему я не помню, как закончилась лекция? Может, я уже там начала себя странно вести?
* * *
Это было ошеломительно! Ощущение ее тела, робкое прикосновение рук, вид макушки, умильно склонившейся на грудь, запах волос. Я с трудом сдержал порыв схватить девушку и стиснуть в объятиях, о большем я пока и не мечтал.
А после ее скоропалительного побега я не знал, что и думать, чувствовал только, что совершил большую ошибку, только не понимал, какую именно. Поэтому я отправился прямиком в экстрим-парк, рассчитывая, что знакомые ребята подскажут, что делать дальше.
Первым делом, они сообщили, что я дурак. Оказывается, это был идеальный момент для поцелуя или признания, хотя я искренне не понимал, как можно приставать с такими глупостями к девушке, которая рыдает тебе в жилетку.
Или нужно было проводить ее до дома, позвать в кафе на чашечку чая для успокоения нервов и уже там, слово за слово… Потому что сейчас эпизод оказался незаконченным, и она будет придумывать негативные варианты его завершения и из-за этого избегать меня.
Но при всем многословии никто не смог объяснить причину такого поведения, даже и не пытался. «Может, она родных своих вспомнила, или преподаватель как-нибудь обидел, или у нее ПМС, и гормоны гуляют».
Так и не разобравшись, что случилось и кто в этом виноват, я бросил все свои силы на прохождение паркур-трассы под номером семь, это всегда отлично прочищало мозги.
Предсказания ребят сбылись: на следующий вечер Настя буркнула «Привет» и заторопилась в университет. Я легко мог бы догнать ее, но решил не усугублять ситуацию. Друзья в один голос рекомендовали несколько дней не показываться ей на глаза, пусть, мол, успокоится, подзабудет свои ощущения, возможно, даже почувствует себя виноватой.
Я согласился с ними, но и оставлять девушку без присмотра тоже не захотел, может, она снова будет в таком же заторможенном состоянии, и с ней может приключиться все, что угодно.
Поэтому сразу после окончания занятий я опрометью выскочил из здания и спрятался за несуразной скульптурной композицией из стриженых кустов, которая украшала площадь перед университетом. Так и не смог понять, что она изображает: с одного ракурса похоже на пушистого слона с обрубленными ушами, с другого – на группу людей, сросшихся головами, с третьего – вообще голый абстракционизм.
Вскоре показалась и ее худенькая фигурка. Настя покрутила головой, высматривая меня, успокоилась и пошла домой. А я – за ней.
И я вовсе не маньяк, говорил я себе, я ее не преследую, а беспокоюсь и слежу, чтобы ничего не случилось. И да, раньше она добиралась домой без присмотра, а теперь уже не может. Это не мания и не извращение, а искренняя забота о ближнем своем, об одном-единственном конкретном ближнем.
Так продолжалось до конца недели, а в пятницу я решил дать ей шанс. Учуяв ее появление, я вышел из университета за несколько секунд до нее, словно я вот только что закончил обучаться и теперь направился домой.
Несколько невозможно длинных мгновений, за которые я успел замереть в ожидании, обмануться в своих надеждах, расстроиться и начать обдумывать план мести неудачливым советникам, сзади послышались торопливые шаги и нерешительный оклик:
– Стан? Добрый вечер! Я Настя, помните меня?
И это вопрос к оборотню с идеальной памятью? Более того, к влюбившемуся оборотню от объекта его воздыханий? Я был счастлив!
Она догнала меня и пошла рядом, такая маленькая и такая беззащитная, что аж сердце захватывало.
– Стан, я хотела попросить прощения за свое поведение в прошлый раз. Не знаю, что на меня нашло. Я не хотела навязываться или приставать, – на последних словах ее голос затих до шепота.
– Ой, забудь. Рад, что у тебя все хорошо, – беззаботно откликнулся я. Опять же с подачи друзей-знатоков самый лучший вариант – сделать вид, что ничего не было. И главное тут – не дать ей влезть в оправдания и объяснения, иначе она будет потом стыдиться этого и точно оборвет все отношения. Я действительно не представлял, откуда они все это брали: из головы, из жизни или из книжек, но решил придерживаться их стратегии, своей-то у меня не было.
– Нет, я, правда, не знаю, почему себя так повела…
Я остановился, спокойно посмотрел ей в глаза и сказал:
– Настя, не нужно ничего объяснять. Совсем. Ладно? – и пытаясь сменить тему, ляпнул то, что первым пришло в голову. – А ты была когда-нибудь в парке «Экстрим»?
– Нет. Даже не слышала ни разу.
– Серьезно? Совсем не слышала? У нас в городе лучший парк в регионе по экстремальным видам спорта!
– Ну, я в этом не очень разбираюсь, – смущенно пробормотала девушка.
– Хочешь, я тебе его покажу? – и, дождавшись кивка, уверенно повел ее в парк, на ходу рассказывая про его достопримечательности. – Там созданы отличные условия для роллеров, скейтбордистов, знаешь, разнообразные горки, площадки, ступени. Если любишь горный велосипед, то есть трассы разных уровней сложности прямо через лес, правда, полюбоваться видами толком не успеваешь, потому что если отвлечешься, а скорость уже набрана ого-го какая, то точно врежешься в дерево. На некоторых трассах нужно даже ручьи перепрыгивать. Но самая главная ценность парка – это трассы для паркура.
На этом месте я сделал эффектную паузу, во время которой ожидал услышать вопрос, а не занимаюсь ли я случайно паркуром. Но услышал только:
– А что такое паркур? Это такая штука с колесиками?
Я удивленно посмотрел на нее, уж не издевается ли она. Но оказалось, что она спрашивает всерьез.
– Паркур… Как бы это объяснить… Это само движение, стиль движения, образ движения. Проще показать, чем рассказать.
Я взял короткий разбег, перемахнул через скамейку, взбежал по дереву на полтора метра и, оттолкнувшись, сделал сальто назад. Конечно, я по-мальчишески рисовался перед ней, но так приятно было видеть восхищение в ее глазах.
– Вот примерно так. И в парке сделаны разнообразные трассы для паркуристов с препятствиями, балкончиками, трубами и так далее. Но самые сложные трассы – их невозможно пройти только в человеческом виде, – тут я немного замялся, – ты же знаешь, что я оборотень?
И с опаской взглянул на нее. Дело в том, что наш мир и моя страна в целом открыты для любых рас и национальностей, но личное отношение у всех разное. Мы, оборотни, живем наравне с людьми и эльфами в тех же домах, работаем на аналогичных работах, ходим в одни школы и сады, только в разные классы, так как усвояемость материала у нас разная. Раньше же бывало по-всякому. В истории описаны случаи вырезания оборотней, как представителей нечистой силы, нас сжигали на кострах вместе с ведьмами и длинноухими, нас загоняли в гетто, где не было ни больниц, ни школ.
Сейчас считается неприличным открыто демонстрировать свою неприязнь по расовому признаку, но сам расизм никуда не делся. Люди возвышают эльфов и принижают оборотней, эльфы презирают всех, кроме себя, оборотни… Лично я стараюсь относится к каждому существу согласно его поведению, а не по принадлежности к какой-то расе.
Самое забавное и обидное поведение я встречал у людей пожилого возраста: они спокойно могут общаться с тобой, прекрасно понимая, что ты оборотень, но стоит только тебе упомянуть слова «оборот», «человеческая форма», «звериная форма» или назвать свою расу, как они старательно меняют тему, делают вид, что этого не слышат. Словом, пытаются убедить себя и весь мир в том, что нас не существует, а есть только вот такие странноватые люди. Это как негра называть жгучим брюнетом, отрицая цвет его кожи.
Вот и в случае с Настей я больше всего боялся подобной реакции. Но она только улыбнулась и сказала:
– Конечно, нас учили отличать оборотней от людей, хотя практики у меня было не так много и почти вся на детях. А у тебя какая звериная форма?
– Самая обычная для России – волк, – небрежно сказал я, все также косясь на ее лицо. Никогда раньше так не боялся говорить о себе очевидные вещи.
– О-о, здорово. Я, если честно, никогда не видела взрослого оборотня в звериной форме, только в детских садах, но малыши всегда такие милые, неважно, какой расы.
– Если хочешь, я покажу тебе, как я прохожу трассу. На седьмой и восьмой могут заниматься только оборотни, потому что там необходимо перекидываться в звериную форму. Некоторых это шокирует, поэтому если тебе будет неприятно..
– Нет-нет, мне, правда, очень интересно посмотреть. И мне не страшно и не неприятно, – горячо запротестовала Настя. – Я раньше не слышала о паркуре, но то, что ты рассказал и показал, потрясающе.
И я, забыв о вероятности столкнуться с теми самыми советчиками, радостно повел девушку к паркур-зоне.
Глава 9
Возможно, это было слишком легкомысленно с моей стороны: взять и пойти вечером в парк с большой лесной зоной с малознакомым парнем. Если бы на месте Стана был человек или эльф, я бы, скорее всего, и не рискнула, но оборотню я доверяла. И на то есть объективные причины.
И на истории, и на биологии, и на расоведении нам объясняли, что у оборотней существует некий защитный природный механизм, не помню, в чем именно он заключается, который предотвращает неудачный выбор сексуального партнера. Изначально секс же предназначен для воспроизведения потомства, причем желательно здорового и генетически стабильного. Оборотни каким-то образом чувствуют идеальную для себя пару, с которой у них может получиться идеальное потомство. И этот механизм достаточно надежен, потому что нет оборотней с хроническими или генетическими болезнями, они отбраковываются еще на стадии знакомства мамы с папой. Единичные исключения – это редкие мутации, которые возможны даже при здоровых родителях.
Более того, оборотень с физическими отклонениями никогда не сможет завести детей. Он просто будет непривлекателен для противоположного пола. У людей же сплошь и рядом хроники, люди с тяжелыми врожденными болезнями умудряются рожать, и чаще всего дети и внуки наследуют их пороки. Создаются специальные детские дома для детей с разными болезнями, куда их относят родители, осознавшие, что не могут или не хотят тянуть такого ребенка.
Если оборотень не готов к появлению ребенка, то его не будет тянуть даже к подходящему партнеру, поэтому у них нет брошенных за ненадобностью детей. В случае внезапной смерти обоих родителей, например, во время аварии или катаклизма, детей сразу забирают к себе родственники или знакомые.
Помнится, был такой случай: в какой-то восточной стране разразилась война, погибли гражданские, и там осталось множество детей-сирот оборотней. Со всего мира туда полетели запросы на усыновление малышей, всеми правдами и неправдами через границу пробирались взрослые оборотни для того, чтобы вывезти оттуда ребят. В складчину заказывались вертолеты, самолеты, автобусы. Я тогда была совсем маленькой, смотрела прямые репортажи из той страны и ревела перед телевизором, настолько трогательны были кадры, где российские суровые мужчины обнимали маленьких тигрят и барсиков.
А у нас в деревне был случай, когда мать-одиночка, воспитывавшая троих детей, умерла, и никто даже не почесался взять их к себе. Ни бывший муж, отец этих детей, ни его мать, ни соседи. Так их и отправили по детским домам. И оправдания понятны: куда нам, своих тяжело растить, и так денег нет. Но почему тогда у оборотней хватает и денег, и сил? Только ли потому, что их дети быстро становятся взрослыми? Но ведь они и умирают в 25, и дети отнимают у них не меньше жизни в процентном соотношении, чем у людей?
Хмм, к чему это я? У оборотней не может быть потомства с людьми. У них даже при несовпадении звериной формы не может быть общих детей. Следовательно, я никак не могу быть объектом сексуального желания для Стана. Воровать у меня нечего. А убивать меня не за что. И значит, рядом с оборотнем мне точно будет безопасно.
Психопатов, кстати, у оборотней тоже нет. Я думаю, что это отличное подтверждение тому, что психологические отклонения также закладываются генетически, и мужчина, от которого могут родиться дети с патологией, так же не привлекателен для женщин-оборотней, как и диабетик, и астматик.
Причем бытовые убийства среди оборотней случаются, но обычно среди молодежи и в буре эмоций. Они с удовольствием идут в армию, в наемники, в спецназ, но любителей убивать без причины малознакомых девушек среди них не было.
Возможно потому, что я не могу понравиться Стану в романтическом плане, мне с ним так легко. Не нужно думать о том, красиво я одета или нет, правильно ли я ему ответила, как на меня посмотрят его знакомые и родные. Можно сразу относиться к нему, как к другу.
Даже грустно от этого немного. Оборотни, как правило, весьма привлекательны. Черты лица, конечно, у всех разные, у кого-то симпатичнее, у кого-то не очень, но они все высокие, спортивные, подтянутые, с хорошей пластикой и фигурой.
Поэтому в кинематографе много звезд-оборотней. Наверное, и в модельном бизнесе они бы высоко ценились, но мало кто из них туда идет, наверное, слишком скучно ходить туда-обратно по подиуму. А вот модельеров среди них много, творить они любят.
И Стан не исключение – высокий, стройный, даже поджарый, лицо немного диковатое, скуластое, чем-то напоминает индейское, и волосы длинные, черные, как у индейцев. Немного не мой типаж, мне больше нравились утонченные одухотворенные лица с мягкими чертами лица, но все равно он симпатичный.
Когда мы дошли до зоны паркура, я немного растерялась. Не знаю, что у меня там придумалось в голове, но я никак не ожидала, что все это будет похоже на трущобы. В хаотичном порядке, как мне показалось, стояли скамейки разной степени раздолбанности, торчали трубы, были выстроены какие-то гаражи, просто стены с окнами и без.
Ближе всего находилась площадка с вкопанными шинами, лесенками, турниками и плитами, напоминающая самодельную детскую площадку, которую строили из того, что нашли на свалке. Там занималось несколько человек. Некоторые растягивали мышцы, приседали, тянули шпагаты, другие запрыгивали на трубы на высоту не меньше метра и пытались удержать равновесие, третьи кувыркались на матах вперед и назад. Все были одеты в спортивную форму или свободные шорты с майками.
Я смущенно посмотрела на себя, в форменной плиссированной юбке и блузке я выглядела как белая ворона. Стан быстро пробежался по знакомым, поздоровался, махнул рукой и громко сказал:
– Народ, знакомьтесь, это Настя. Прошу дружить и не обижать.
Потом назвал каждого из них по имени и предупредил, что сбегает в раздевалку. Оказывается, постоянные посетители парка могут арендовать шкафчик в павильоне и оставлять там свои вещи, чтобы иметь возможность в любое время прийти и позаниматься.
Пока я ждала Стана, то почувствовала пристальное внимание со стороны других ребят. Может, это было связано с моей формой, может, со Станом, мало ли кого он уже сюда приводил. А может быть с тем, что я девушка. Хотя навряд ли, я заметила среди трейсеров и несколько девушек-оборотней.
Когда я увидела его, выходящим из павильона, то невольно задержала дыхание, мда, теперь мне стало понятно, почему так популярны актеры-оборотни среди девушек всех рас и почему одна из любимых тем в кинофильмах и сериалах – это любовь между девушкой-человеком и парнем-оборотнем.
Стан был одет в свободные шорты до колена и узкую длинную майку, которая подчеркивала его мускулатуру. При этом он не был накачан: не бугрились огромные мышцы, не выпячивались мощные кубики, на ногах не выпирали набухшие вены. Он словно избегал накапливать не только лишний жир, но и лишнее мясо. Гибкий, стройный, жилистый, его мышцы плотно охватывали кости, не утяжеляя его. Он был как змея, как гепард, как молодой поджарый волк.
– Что, Насть, показать тебе настоящий паркур? – весело спросил он и направился к ближайшему зданию, напоминающему гараж.
Сначала он разбежался и по инерции взбежал по стене, в верхней точке схватившись руками за выступающую трубу, легко подтянулся, вскинул себя на крышу и помчался дальше. Мне сложно описать словами все то, что увидела: прыжки, кувырки и перекаты, баланс, сила, грация. И все движения были легкими, быстрыми, точными и экономными, я даже при готовке яичницы суетилась больше. Он не тратил ни капли лишней энергии, словно чувствовал, с какой силой оттолкнуться, под каким углом спрыгнуть, куда посмотреть.
– Оборотни такие оборотни, по сравнению с ними чувствуешь себя ущербным, да? – ко мне подошел какой-то парень.
– Я-то уж точно, – улыбнулась я, не отрывая взгляда от Стана.
– Зато потом вспоминаешь, сколько они живут, и сразу успокаиваешься.
Тут я уже не выдержала и посмотрела на собеседника, это был один из знакомых Стана, Вик. Он был тоже высоким, спортивным, но с более тяжеловесной мускулатурой. Обычно такие больше нравились девушкам, но не в моем случае.
Я подавила возникшую неприязнь и спросила:
– Стан, наверное, профессионал?
– Он – нет, – ухмыльнулся Вик, – но среди любителей – один из лучших. Ему не интересно выступать на соревнованиях, просто любит побегать, поразмять мышцы.
Прозвучавшее уважение заставило меня переменить мнение об этом парне, видимо, он не знал, как начать разговор, вот и ляпнул первое, что в голову пришло.
– А почему он не оборачивается?
– А зачем? Эта трасса общая, и для людей, и для оборотней, ее можно пройти и без оборота.
– То есть это не самая сложная трасса? – удивилась я. На мой взгляд, ее даже просто пройти невозможно.
– Как бы сказать, – задумался Вик, – среди общих трасс – это предпоследняя по сложности.
Стан закончил прохождение и легкой трусцой прибежал к нам. Оказалось, все эти постройки – не хаотично раскиданные предметы, а грамотно продуманные маршруты, в которых учтены и дорожки для спокойного и беспрепятственного возврата к началу трассы.
– А слабо пройти шестерку тандемом? – нагловато спросил Вик у оборотня. – Чур, я сзади.
– Слабо, – легко ответил Стан, – не хочу тебя позорить перед Настей. Ну как тебе? Здорово, да? – обратился он ко мне.
Но Вик и тут влез:
– Ей интересно, как ты в волка перекидываешься, а ты на пятерке понты кидаешь.
Все-таки Вик мне правильно не понравился. Взял и рассказал так, будто я на неведомую зверушку пришла посмотреть.
– Правда, хочешь посмотреть на меня-волка? Не страшно?
– Я же тебя-человека не боюсь, почему я должна бояться тебя-волка? – удивилась я.
– Что, пойдешь на семерку? – к нам подошла высокая, не ниже Стана, оборотень. Крис, вспомнила я. Видимо, оборотни любят максимально сокращать имена: Станислав – Стан, Виктор – Вик, Кристина – Крис. Хорошо, что мое имя уже никак больше не укоротить, хотя я слышала, что некоторые называют Настю Асей.
– Да, собираюсь, – ответил Стан.
– Тогда я Настю провожу на «банку», ок?
– Буду благодарен.
И Крис кивнула мне, чтобы я следовала за ней, и направилась куда-то вглубь построек. Мне ужасно хотелось спросить у нее, что такое тандем, что такое банка, поспрашивать про Стана и Вика, давно ли она их знает, словом, обычные девчачьи вопросы, но она была такой неприступной, что я вдруг застеснялась.
Смотрела на ее широкую не по-девичьи спину и тихо завидовала. Ее открытой независимости, ее силе и грации, ее внешности. Крис, как и многие оборотни, брала не столько правильностью черт, сколько здоровьем и уверенным самоуважением. Она шла так, словно вся эта земля принадлежала ей, с ощутимым чувством собственного достоинства, и это привлекало к ней внимание. И я со своей вечной неуверенностью в себе сразу попала под ее обаяние и харизму.
Крис обернулась, подождала меня и пошла рядом.
– У тебя, наверное, тысяча вопросов? Задавай, я люблю разговаривать с новичками.
– Да, есть такое, – смущенно улыбнулась я. – Что такое тандем?
– Ага, вопрос совсем не новичка. Когда трейсеры уже хорошо отработали трассу, то они могут попробовать пройти ее тандем, то есть вдвоем. Один идет впереди, другой – с отставанием сзади. Чем меньше между ними расстояние, тем круче это считается, и кроме того, потрясающе смотрится. Обычно сзади идет более опытный трейсер, так как он должен отслеживать не только саму трассу, но и своего партнера. Если впереди идущий замешкается или того хуже сорвется, то задний должен сразу отреагировать: тоже замедлиться, или остановиться, или помочь. С другой стороны, если ты идешь впереди, то все время в напряжении, а вдруг в тебя сейчас врежется задний или не успеет среагировать. Бывали и несчастные случаи.
– А ты тоже трейсер?
– Да, любитель. Хожу сюда по вечерам разогнать мышцы. Сама-то я учусь на юриста.
– А что такое банка?
– А вот она, – и Крис показала на необычное сооружение.
Это был цилиндрический постамент высотой метра четыре и три метра в диаметре, наверх можно было подняться по приставной лестнице. Действительно, напоминал консервную банку, особенно потому что какие-то творческие умельцы расписали ее как банку из-под тушенки, уделив внимание деталям вплоть до номера ГОСТа.
Мы поднялись наверх, и только теперь я осознала масштабы паркур-зоны: она раскинулась до лесной зоны и занимала не меньше двух или даже трех футбольных полей. Сверху все казалось еще более запутанным и непонятным, где же тут трасса?
Но Крис, заметив мою растерянность, пояснила:
– Только первые пять трасс идут более-менее по прямой, остальные для увеличения сложности и длины могут быть закручены как угодно. Седьмая, например, идет по спирали, уложенной по кругу, и как раз в центре круга стоит «банка» для удобства обзора. Начинается трасса вон там, где сейчас стоит Стан, а потом будет идти спиралью вот так, – Крис обрисовала рукой траекторию. – Заканчивается маршрут здесь, у подножия «банки», и если в конце трейсер сможет запрыгнуть на вершину «банки», это считается изюминкой пробега, словно росчерк мастера. Видишь, в конце ты попадаешь на крышу, где всего два метра для разбега, а этого для человека не хватает, чтобы перемахнуть сюда. Поэтому нужно забраться на крышу, обернуться волком, разогнаться и в точно выверенный момент уже в полете обернуться человеком и приземлиться на «банку». Но угадать нужное время очень сложно даже для опытного трейсера, нужно набегать не меньше нескольких сотен часов и хорошо чувствовать свое тело. Ага, Стан начинает.
Это было похоже на волшебство, на неизвестную магию. Стан двигался так быстро, что в некоторые моменты казалось, будто он телепортировался. Его тело порхало в воздухе, просачиваясь между разнообразными препятствиями, скользя в узких проемах, взмывая вверх и перекатываясь. А потом он обернулся. Его волк был очень похож на него. Точнее, не его волк, это же не его ручное животное, а он-волк. Крупный, поджарый, бурый, а по спине, прямо по позвоночнику, тянулась темная полоса, доходящая до кончика хвоста. Спустя мгновение снова он-человек, затем снова – он-волк. Оборот происходил мгновенно, как смена слайдов.
И вот конец трассы, крыша, он-волк разбежался, оттолкнулся и полетел прямо на меня. Кто-то грубо схватил меня за плечи и оттащил в сторону, как раз вовремя, чтобы Стан-человек схватился за край «банки» и, кувыркнувшись через плечо, остановился.
Он тяжело дышал, его кожа блестела от пота, но он победно улыбнулся и посмотрел на меня.
– Что, не хватило разбега для чистого прыжка? – насмешливо спросила Крис.
Стан, продолжая улыбаться, кивнул:
– Да, в конце немного сбился. Настя, ты как, не испугалась?
Я до сих пор не могла собрать мысли в кучу, поэтому Крис ответила за меня:
– Да она даже дышала с тобой в унисон. Из нее получится отличный штурман.
Я с недоумением посмотрела на девушку, не понимая, о чем это она, как можно увидеть, как дышит бегущий оборотень, и при чем здесь штурман.
Тогда Крис слегка толкнула Стана:– Ты иди, мойся, переодевайся, а мы тут с Настей пошепчемся. Не бойся, не обижу, ты же меня знаешь.
Стан кивнул, еще раз внимательно посмотрел мне в глаза и убежал.
После того, как мы обе слезли с «банки», Крис начала объяснять:
– Знаешь, на самом деле каждую трассу можно пройти по-разному, можно даже пешком проползти, все зависит от цели. Трейсеры-паркурщики, как мы со Станом, стараемся пройти ее максимально быстро. Есть здесь и фриранщики, у которых цель пройти трассу зрелищно: побольше сальто, наворотов, красивых, но ненужных прыжков а-ля балет. Так вот, если цель – скорость, то через несколько прохождений вырисовывается идеальный маршрут, где каждое движение выверено, да что там, даже вдохи и выдохи просчитываются, чтобы взять ровно столько воздуха, сколько нужно, и тогда, когда это нужно. Я этот маршрут знаю не хуже Стана, и когда смотрю, как он ее проходит, автоматически представляю себя на его месте и дышу точно так, словно я на трассе. Поэтому я и увидела, что ты в те же мгновения вдыхаешь, выдыхаешь, также задерживаешь дыхание. Любой, кто не знает, что ты здесь впервые, подумал бы, что ты опытный трейсер-оборотень.
