Текст книги "Возрожденный из пепла (СИ)"
Автор книги: Наталья Аникушкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 16. Луна в колодце
Уже в глубоких сумерках Ивар присмотрел сносное место для ночлега под раскидистой невысокой сосной. Только он остановился и собрался спешиться, как что-то скрипнуло в кроне, и не успел он и глазом моргнуть, как нечто темное стремительно отделилось от ствола, налетело прямо на него, выбив из седла и едва не свалив с ног лошадь. Испугано всхрапнув, обе кобылы отпрянули с сторону, из кустов раздался лихой посвист, и место действия стало наполняться разбойничьего вида личностями. Не успел Ивар даже опомниться и сообразить, что происходит, как один из бандитов подскочил к нему и со всего маху поддал ногой в живот.
– Волчина позорный! – с ненавистью прорычал нападавший. – Братва! Бей Кощееву падаль!
Удары посыпались со всех сторон. Ивар закрывался как мог, но силы были слишком неравны, его оглушили чем-то тяжелым сзади, и он потерял сознание. Нападавшие вошли в раж и его наверняка забили бы до смерти, если бы не дюжий мужик с факелом, вовремя показавшийся из кустов.
– А ну, отзынь! – грозно цыкнул он на своих соратников и развесил несколько затрещин для убедительности.
Как цепные собаки, почуявшие кровь, несколько человек злобно ощерились на своего предводителя:
– Ты что ослеп?! Это же, волчара! Кощеев прихвостень!
– Вон ведьмин знак у него на руке!
– С каких это пор ты за оборотней заступаться стал, Путята?!
Самый горячий из них схватился за рукоятку меча, но сокрушительный удар пудового кулака в челюсть, мгновенно охладил его пыл.
– Ну? У кого еще вопросы есть? – сурово осведомился Путята.
Притихшая братва, неуверенно топталась на месте, косясь на своего поверженного товарища.
– За каким хреном он нам живой сдался?
– Нам он ни к чему вовсе, – спокойно разъяснил Путята. – Приказ Гринмара – всех, захваченных у границы 39 царства, брать живыми и доставлять к нему лично.
– Так бы и сказал сразу… – недовольно буркнул один.
– Чуть чего, сразу кулаками махать...
– Раздеть, связать его, лошадей поймать, – распорядился предводитель, – и поживей, парни, жрать охота уже. Добычу потом разберем.
Все приказания были исполнены по-военному быстро. Бесчувственное тело пленника в одних штанах и рубахе закинули на холку притихшей Прошке, и банда разбойников отправилась на ночлег в свой лагерь.
Дорогой понемногу Ивар начал приходить в себя. Осенняя ночная прохлада пробирала до костей, одна рубаха никак не спасала от холода. Все тело саднило от полученных побоев, связанные за спиной руки совсем затекли и онемели, но кости, вроде бы, все были целы. Ивар начал осторожно осматриваться и понял, что они поднимаются куда-то в гору. Было ужасно обидно так глупо попасться в засаду, будучи почти у самой цели. Но теперь, главная его задача – уцелеть и найти возможность сбежать из плена. Утром проснется Арина, можно будет осмотреться и придумать какой-нибудь план. Тем временем небольшой отряд остановился, видимо, достигнув своей цели. Один из бандитов стащил пленника с лошади как мешок с песком. Пришлось до крови закусить губу, чтобы не застонать и не выдать себя.
– Ну, что он там оклемался уже? – из темноты донесся бас предводителя.
– Нет еще, кажись… – с пыхтением отозвался мужик, тащивший Ивара на себе.
– Водой из ведра окатить, враз прочухается, – предложил кто-то.
– Нет, – отрезал Путята, – допрос с пристрастием до завтра отложим. В яму его давай. Утро вечера мудренее.
Пленника развязали, затолкали в кожаный мешок, и он почувствовал, как его опускают в глубокий каменный колодец. Когда дно было достигнуто, при помощи второй веревки, привязанной в другому концу мешка, его вытряхнули на кучу гнилой соломы и оставили в покое, смачно плюнув вдогонку. Разбойники занялись более интересным делом – разбором и дележом добычи. Вскоре их радостные голоса стали удаляться и зазвучали приглушенно. Очевидно, романтики с большой дороги переместились в пещеру или бивуак на отдых.
Полежав некоторое время неподвижно, Ивар убедился, что возле колодца никого не осталось, перевернулся на спину и открыл глаза. Темнота кругом была кромешная, и только через отверстие колодца высоко над головой виднелся узкий серп месяца. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, Ивар поднялся и принялся на ощупь исследовать место своего заточения. Стены были отвесные и довольно гладко обтесанные, выбраться по такой поверхности наверх без веревки нечего было даже и думать. Но что это? Его пальцы коснулись холодного металла, в этом месте в камень было крепко вбито кольцо, к которому крепилась тяжелая цепь, другой конец которой прятался где-то под соломой. Расшатать крепление не получилось, Ивар опустился на колени, потянул за цепь, откинул в сторону охапку соломы и застыл на месте от ужаса. В кандалах, к которым крепилась цепь, была рука человека. Тонкая кисть, больше напоминавшая скелет, обтянутый кожей, была холодна как лед. Пленник, должно быть, умер давно от голода и холода, забытый в этом каменном мешке. Кто знает, возможно, такая же участь ожидает и его!
Долго предаваться горьким раздумьям Ивару не пришлось, сверху послышались чьи-то шаги, и он быстро улегся в прежнем положении. Видимо, разбойники уже успели прилично набраться, потому что походка неизвестного твердостью не отличалась. Он то и дело спотыкался, грязно матерясь, потом обильно облегчился у колодца, швырнул вниз флягу с водой и черствую краюшку хлеба и поспешил обратно.
Ивар подобрал упавшие гостинцы, сложил их у стенки и быстро раскопал своего собрата по несчастью. Мужчина действительно напоминал узника Освенцима и представлял страшное зрелище: запавшие глазницы, впавшие щеки, выпирающие кости ребер, заметные через полуистлевшую на теле рубаху. Конечно же он давно мертв. Разве можно представить, чтобы жизнь еще теплилась в таком теле? Но все же, чтобы убедиться, Ивар приложил свою руку к его шее в месте, где должна располагаться сонная артерия, и вдруг с удивлением почувствовал тонкую ниточку пульса под пальцами.
– Эй, дружище, – позвал он и осторожно приподнял голову этого полу трупа. – Ты слышишь меня?
Веки пленника едва заметно дрогнули.
– Боже мой… – только и смог вымолвить Ивар. – Сколько же ты тут сидишь?
Он соорудил небольшую подушку из соломы и, уложив на нее голову несчастного, поднес к его губам флягу с водой, смочил рот несколькими каплями и дождался, когда тот сделает глоток. Живительная влага оказала на незнакомца благоприятное действие. Он стал подавать явные признаки жизни, и Ивар влил в него маленькими глоточками содержимое всей фляги. Глаза несчастного открылись, и он с благодарностью посмотрел на своего спасителя.
– Пить, – одними губами прошептал он.
– Воды нет больше, – вздохнул Ивар и потряс перевернутой флягой в подтверждение своих слов.
Пленник некоторое время собирался с силами, потом прошептал:
– Там… под камнем… источник…
Сперва Ивар подумал, что тот бредит. Не похоже, чтобы в этом каменном мешке мог быть какой бы то ни было источник, но для очистки совести старательно обшарил противоположный край их узилища. Дно колодца было довольно неровным и действительно в одном месте большой плоский валун можно было попробовать стронуть с места. Поднатужившись, Ивар слегка сдвинул тяжелый камень в сторону, открыв ямку в сырой земле, явно вырытую голыми руками. Маленький ключ родничка тонкой жилкой пульсировал на дне, наполняя небольшой резервуар чистой и сладкой водой. Ивар и сам зачерпнул пригоршню и заново наполнил флягу, которая была выпита гораздо быстрее первой. Несколько раз пришлось ему возвращаться к крохотному спасительному источнику, но в итоге его подопечный почувствовал себя гораздо лучше и даже смог проглотить небольшой кусочек хлеба, размоченного в воде.
Когда стало светать Ивар снова вернул валун на прежнее место, своего соседа укрыл с головой соломой и принялся ждать пробуждения своих захватчиков. Они не заставили себе долго ждать. Как только солнце окончательно взошло над горизонтом, в отверстии колодца показалась помятая бородатая физиономия.
– Аа, гнида, очухался… – недовольно буркнул бандит и побежал с докладом к главарю.
Через несколько минут у колодца столпилось целое собрание.
– Эй, ты! – гаркнул дюжий мужик с окладистой черной бородой. – Ты кто такой будешь?
– Твое какое собачье дело?! – зло буркнул Ивар.
– Да, что с ним церемониться, Путята! – сразу возмущенно загомонили несколько голосов.
– Ясно же, что ведьмин прихвостень, к упырям ехал!
– Только слово скажи, мы его враз на куски порвем! Все скажет, и чего знает, и чего не знает!
– Молчать! – зычно цыкнул Путята. – Гринмару вы вместо сведений, куски предъявлять станете?
И обращаясь к Ивару:
– А ты, гнида, подумай там прежде чем грубить! Эвона там под соломой Молчун лежит! Тоже не слишком разговорчивый был...
– А эльфам вообще о наших делах ни к чему докладывать, – заметил один из его соратников.
– Ты про это им скажешь, когда денег снова просить придешь, – едко заметил главарь.
– Да, мы с этого упыря столько навара сняли, что про них теперь можно надолго забыть!
– Дурак ты, Грабля! Никогда тебе главарем не быть! – грубо заржал Путята в ответ. – За посланца ведьмы эльфы чистоганом кучу золота отсыпят!
– Слышь, ты! – рявкнул в колодец Грабля. – Для чего это Ворон вдруг ведьме понадобился?
– Не твоего ума дело! – крикнул в ответ Ивар, осознав, что он ценный товар, и они скорее сами удавятся, чем пустят его в расход.
Когда он попадет к эльфам, можно будет объяснить все обстоятельства его появления в этом мире. К тому же, если верить собственным видениям, которые до сего момента оказывались чистой правдой, то Гринмар его собственный отец, а король эльфов Вестгейр приходится ему дедом.
– Я гляжу наглости у тебя многовато! – пришел в ярость Грабля. – Ты гляди, мы тебя враз сейчас вытащим и вежливости поучим!
– Давай, попробуй! – подбодрил его Ивар. – Только учти, что я сын Гринмара. Отец меня с посольством к Василисе посылал, она в ответ на его просьбу Ворона к себе призывает. А вы, болваны, за срыв миссии головами ответите!
Рожи бандитов мгновенно исчезли из поля зрения и невдалеке послышался их приглушенные голоса.
– А ну, Грабля, бери его крапчатую и дуй в столицу, что есть духу, – басил Путята, – лично Гринмару про все доложишь! И мухой обратно!
Удаляющиеся звуки торопливых шагов говорили о том, что Грабля поспешил выполнить полученный приказ, а в отверстие колодца снова показалась бородатая рожа Путяты.
– Слышь, ты, а что-то ты на эльфа не шибко похож?
– Я полукровка, дубина!
Сомнения были надежно посеяны в души разбойников, похоже, до возвращения Грабли можно было не опасаться за свою жизнь и здоровье. В подтверждение этого сверху спустилась корзина, полная фруктов, свежего хлеба, мяса, сыра и даже кувшин домашнего вина. Ивар тут же отправил кисть винограда своему соседу под солому и с удовольствием услышал, как брякнули звенья цепи и послышалось смачное чавканье. Угощение пришлось Молчуну явно по вкусу. Весь день до вечера Ивар, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, понемногу скармливал содержимое подноса своему товарищу по несчастью и не забывал отправлять ему фляги с вином, разбавленным водой, надеясь, на значительное улучшение его состояние. Все-таки помощник в любом деле пригодиться, да и ему искренне было жаль несчастного, доведенного до такого ужасного состояния. Сверху происходила какая-то суета, но он не особенно вникал, занятый своими более насущными проблемами. На закате дня в лагере воцарилась подозрительная тишина. Казалось, все захватчики вдруг разом уехали по неотложным делам.
– Пссс, – вдруг донеслось сверху, – пссс, пссс! Эй, Ивар, как ты там?
Молодой человек поднял голову и разглядел знакомый взъерошенный чубчик, шесть возбужденно блестящих глаз и волосатые конечности гигантского паука. Видимо, жадность сгубила Граблю, когда тот вытащил серебряный русалочий гребень из челки безобидной крапчатой кобылки.
– Прошечка! Ты? – не поверил своим глазам Ивар. – Смотри, осторожней там! Как бы тебя не заметили!
– Не боись, не заметят, – проскрипела та и сбросила вниз свою паутинную нить.
Ивар спешно раскидал солому и усадил Молчуна, прислонив его к стенке. К его радости выглядел тот намного лучше, чем накануне, и в глазах его читалось любопытство. Вот только надо было как-то освободить его от оков. Он сильно исхудал за время сидения на цепи, но теперь это могло сослужить хорошую службу. C cилой сжав кисть его руки, Ивар попробовал протащить ее через браслет. Это почти удалось рука застряла в середине, надо было только смазать ее жиром, и она выскользнет без труда.
– Ну, что ты там возишься? – забурчала сверху Прошка. – Кто это еще у тебя?
– Это Молчун, – отозвался Ивар. – Мы не можем оставить его здесь.
Он собрал застывшие шарики жира с подноса и смазал кожу руки пленника. На этот раз попытка освобождения увенчалась успехом, и Молчун с наслаждением потер затекшее запястье.
– Благодарю, – выдохнул он.
– Давай, дружище, поднимайся. Нам надо торопиться! – Ивар подхватил его под мышки, поставил на ноги и подставил свое плечо.
К его удивлению Молчун, хоть и был похож на оживший скелет, только вылезший из могилы, мог стоять вполне самостоятельно. Без промедления они схватились за конец паутинной нити, и Прошка с натужным кряхтеньем вытянула их наверх.
Выбравшись на поверхность пленники настороженно огляделись, но лагерь казался совершенно вымершим. Прасковья и Молчун подозрительно разглядывали друг друга.
– Тьфу ты, мамочка моя! Кости одни! – скептически заметила паучиха.
– Спасибо! Красавица ты наша! Чтобы мы без тебя делали, – поблагодарил ее Ивар и деловито добавил. – Надо торопиться, пока никого нет, найти наши вещи. Молчун, а тебе приодеться бы не помешало…
Тот только молча кивнул, полностью оправдывая свое прозвище. Прошка тем временем развернулась и поспешно засеменила в сторону небольшой пещерки за густым кустарником.
– Прасковья, – окликнул ее Ивар, – ты куда собралась? А как же служба?
– А где это видано, соколик, чтобы служба без обеденных перерывов проходила? – недовольно буркнула она.
Чем, а вернее кем, она собралась трапезничать Ивар не стал вдаваться в подробности, рассудив, что душегубы сострадания не заслуживают, а Прасковья честно заработала всяческое поощрение.
– Ты там только вторую лошадь на радостях не слопай, – только и сказал он вслед круглому волосатому брюшку, неторопливо исчезающему за кустами.
Вдвоем с Молчуном они обшарили бивуак разбойников. К счастью все документы и ценности были в целости и сохранности. Вот только с одеждой в лесу дела обстояли плоховато, и все вещи Ивара были тот час распределены между членами банды. Как не хотелось этого делать, но все-таки придется побеспокоить Прошку во время обеденного перерыва. Молчун нашел флягу с водой и с жадностью припал к ней, забыв про все на свете. Сильное обезвоживание организма давало о себе знать. Ивар не стал его тревожить и сам отправился за одеждой и второй лошадью.
Стреноженная вороная кобыла паслась неподалеку, седло с нераспакованной поклажей лежало у самого входа в пещеру, а в глубине слышалась какая-то возня и противное хлюпанье. Что-то тяжелое брякнулось об пол. Выяснять, что там происходит, желания не было никакого. Отыскав кое-что из запасных вещей, он натянул на себя стеганную фуфайку, заботливо положенную Марушей. Только он собрался вернуться к Молчуну, как тот сам бесшумно показался в кустах совсем как привидение. Он явно не терял времени даром и сумел принарядиться в грубую холщовую рубаху, потертый кожаный камзол и мешковатые шаровары, подвязанные вместо пояса веревкой. В руках у него блеснуло хорошо заточенное лезвие боевого топорика, и не успел Ивар даже удивиться, как тот метнул его, казалось, прямо в своего спасителя. Оружие со свистом пролетело прямо над головой и угодило точно в лоб Путяты, каким то чудом избежавшего участи десерта за Прошкиным обедом. Главарь с глухим стуком рухнул навзничь, его рука сжимала длинный охотничий нож, так что появление Молчуна оказалось как нельзя вовремя. В изумлении Ивар обернулся к нему:
– В чем только у тебя душа держится?
– Она у меня гвоздями прибита, – усмехнулся тот. – Я слыхал, ты к Ворону путь держишь?
– Да.
– У меня к нему тоже дело есть.
– Вот и отлично, вдвоем всяко веселей, – обрадовался Ивар.
Глава 17. Карнавал золотых листьев
Время, когда день становится равен ночи, и листья ясеней и кленов, кружась в вихре северных ветров, укрывают землю своим золотым покрывалом, в волшебной стране эльфов настает пора осеннего фестиваля Мабон. Тогда дивный народ собирается в священный рощах, чтобы веселиться до утра и праздновать освобождение от всего отжившего свой век, танцуя в пестрых нарядах перелетных птиц.
Жители эльфийского города Фадмор в далекой стране Арней, хоть и были оторваны от исторической родины, но традиции своего народа соблюдали свято, и приготовления к осеннему карнавалу шли полным ходом. В этот раз сам король собирался почтить своим присутствием самое отдаленное поселение своих подданных. Эта весть вселяла радость и надежду на большие перемены к лучшему в сердца колонистов. Эльфийский наместник светлый князь Олаф особенно ждал приезда Вестгейра, рассчитывая на мудрый совет в совсем невеселых делах последнего времени.
Устроенные повсеместно облавы на разбойников вопреки ожиданиям не дали никаких результатов. Их бывший союзник и нынешний предводитель ватаги бандитов Расул будто наперед знал все возможные ходы своих противников и всякий раз ловко уходил из расставленных сетей. Между тем грабежи не прекращались, практически перекрыв возможность переправлять золото Арнея в Валинор, что делало невозможным обмен товарами и бессмысленным дальнейшее пребывание колонистов в этой стране. Столько жертв и столько усилий, положенных на освобождение порабощенных народов, просто пропали даром, утонув в ненасытной людской жадности.
Олаф не мог без боли смотреть на все, что происходит. Особенно печалило светлого князя осознание собственной беспомощности. Как только эльфийские лучники по его приказу прекратили сопровождать караваны, сами караванщики стали сотрудничать с разбойниками. Никому не хотелось погибать за чужое добро, а возможность безнаказанно урвать и себе кусочек богатства, ненадолго оказавшегося в их руках, оказалась чрезвычайно соблазнительной.
Конечно, в свое время Вестгейр поступил мудро, вовремя поддержав бунт Расула. Но после расправы с кровавым тираном Тахиром, следовало бы потихоньку разделаться и с мятежниками. Бунтарский дух так устроен, что не может просто успокоиться и жить в мире, добившись своего. Он будет протестовать и баламутить народ дальше, ему всегда будет что-то не нравиться или чего-то не хватать. Своими руками они убили одного дракона, но его исчезновение породило новых монстров, которые теперь обернулись против своих бывших союзников, и только мудрость светлого короля сможет противостоять этой напасти и найти решение проблемы.
Стоя у окна в золотом дворце поверженного правителя и глядя, как тихо падают на землю резные листья красных кленов словно капли крови на эшафот, Олаф вдруг понял причины легендарной жестокости Тахира. Чтобы остановить разгул бандитизма и насилия в этой дикой стране, население надо держать в страхе. Всякий, у кого появится соблазн вступить на кровавую стезю мятежа и разбоя, должен знать, что в этом случае весь его род будет найден и уничтожен до третьего колена. Вот тогда человек десять раз подумает, прежде чем сделать рискованный шаг. Что же останавливает его последовать примеру золотого дракона и применить подобные методы воздействия? Неужели только боязнь самому превратиться в кровавое чудовище? Да, безусловно, и это тоже, но ведь всегда можно найти оправдание любой жестокости. Убить несколько человек, пусть даже несколько сотен человек, чтобы миллионы жили в мире и спокойствии. Разве здесь цель не оправдывает средства? Однако, была еще одна веская причина, удерживающая его от этого шага. Чтобы пойти на применение насилия, нужно быть уверенным в собственных силах. Дракон мог противостоять любому противнику. Способны ли будут эльфы подчинить своей воле дикарей? Первородные эльфийские воины умелы, сильны, бесстрашны и вооружены не только мечами и стрелами, но и могущественной магией, однако сколько их осталось в этом мире? И как это ни печально, но с каждым годом численность дивного народа, не ведающего ни болезней, ни старости, ни смерти, сокращается. Да, если дело дойдет до вооруженного противостояния, они смогут отстоять свои позиции, но при этом понесут такие потери, что даже одержанная победа станет больше похожа на поражение. А это значит, что нужно искать другие способы решения проблемы.
Между тем проснувшееся солнце вновь зажгло золото на высоких шпилях башен замка, и на горизонте ясного неба показалась едва заметная мерцающая точка, которая начала быстро приближаться к Златограду, на глазах превращаясь в небольшое облачко. Перед карнавалом король Вестгейр решил пышно отметить годовщину избавления страны от тирании дракона, и весь город как и 18 лет назад, затаив дыхание, наблюдал прибытие эльфийских рыцарей во главе со светлым королем-чародеем. Воспоминания о прошлых событиях ярко ожили среди людей, и как и тогда народ заполнил все улицы и площади и крыши домов. Только теперь вместо оружия в их руках были цветы и корзины с лепестками роз для встречи освободителей, а на лицах светились счастливые улыбки.
– Прикажете рассыпать лепестки роз на ступеньках дворца заранее, господин? – неожиданный вопрос служанки вывел Олафа из глубокой задумчивости.
– Да, пожалуй, ты права, – рассеяно отозвался он, – только не рассыпайте сразу все, нужно оставить достаточно для встречи.
– Конечно, конечно, – услужливо согласилась девушка, почтительно поклонившись, – не извольте беспокоиться, господин.
Она поспешила исполнять его пожелание, а Олаф задумался, где он мог видеть эти необыкновенные глаза василькового цвета. Вот уже 18 лет как людям подарили свободу, а их женщины так и не избавились от рабской привычки закрывать лицо. Впрочем, для Олафа они все были одинаково безликие, он выбросил из головы ненужные мысли и включился в общую суету перед приемом высоких гостей.
Спустя час кавалькада светлых рыцарей, сделав круг почета над городом под восторженные крики толпы, приземлилась на своих белоснежных крылатых конях на главной улице города. Охваченные трепетом жители благоговейно лицезрели своего могущественного спасителя в сверкающих серебром доспехах и осыпали его путь лепестками роз, наполнявшими воздух тонким сладчайшим ароматом. Со стороны казалось, что процессия движется сквозь неожиданно поднявшуюся метель. Когда вся процессия подошла к центральной площади, мостовую под копытами крылатых скакунов будто снегом занесло белыми лепестками.
– Свободные жители королевства Арней! – слова короля, обращенные к народу, звонким эхом разносились по притихшей площади. – Сегодня особенный день в судьбе вашей страны! Именно в этот день 18 лет назад из вашей жизни исчез кровавый ужас тирании дракона, и вы обрели независимость. Сегодня ваша свобода стала совершеннолетней, а это значит, что вы готовы к новым переменам. Зрелые люди сами должны определять свою судьбу!
Радостный гул одобрения и восторга пронесся по толпе, но король поднял руку, требуя тишины и внимания.
– Вам давно пора прекратить междоусобную войну, обескровливающую вашу землю. Народ должен сам избрать нового правителя и делать это регулярно, чтобы больше не возникло власти противной воле людей!
– Да здравствует Вестгейр! – разнеслось со всех сторон.
– Ура мудрости эльфийского владыки! – в воздухе захлопали хлопушки с блестящим конфетти.
Король некоторое время ждал, пока улягутся восторги, потом снова поднял руку, требуя внимания.
– Однажды мы избавили вас от кровавого тирана! Сегодня мы снова здесь, чтобы протянуть вам руку помощи в создании сильного и свободного государства, которым будет управлять сам народ!
Ликованию людей не было конца, светлое будущее с новой силой засияло перед их глазами. Наконец-то закончится бесконечная вражда между провинциями, и достойный, всенародно избранный владыка займет место на золотом троне.
– Завтра на главной площади столицы будет устроено всеобщее гуляние в честь осеннего праздника Мабон. Пирогов и фруктов, пива и хмельного меда будет в волю на всех и бесплатно. Мы все должны хорошенько отдохнуть и повеселиться, перед важными государственными делами! Счастливого карнавала свободным гражданам великого королевства! Ура! – король отсалютовал народу рукой, а его конь расправил свои белоснежные крылья.
– Урааа! – оглушительно грянула вся площадь, и в воздух полетели головные уборы горожан.
Весь город словно взорвался от восторга, провожая крылатых всадников, убывающих в сторону бывшей резиденции дракона.
Уже под вечер после пышного приема во дворце король отдыхал в окружении своих приближенных в огромном открытом бассейне, наполненным горячей водой из термального источника. Увитые плетями алых роз мраморные колоны держали над сооружением синий как небо свод, украшенный золотыми звездами, а в застекленное окошко вверху на самом куполе уже заглядывала полупрозрачная в наступающих сумерках луна. Негромкая мелодия лютни и флейты смешивалась с мелодичным звоном золотых монет на поясах танцовщиц, услаждающих своими плавными движениями взоры высоких гостей. Легкая дымка от горячей воды стелилась над бассейном, делая силуэты девушек легкими и невесомыми словно видения. Казалось, подует ветер и они исчезнут, растворятся в воздухе как утренний туман. Слуги уже зажгли огонь в светильниках по краям бассейна, и пламя весело играло в широких чугунных чашах, отбрасывая золотистые отблески по тонкой ряби на воде. На краешек полупустого бокала вина в руке короля легко примостилась фея вечерней росы, расправив за плечами свои переливчатые стрекозиные крылышки. Вестгейр благосклонно кивнул ей, рассеяно слушая подробный отчет Олафа о последних невеселых событиях в провинции. Казалось, новости поселенцев ничуть не беспокоили светлого короля, и все его внимание было целиком сосредоточено на плавных движениях танцовщиц. С легкой улыбкой он тихо шепнул что-то фее вечерней росы, та удивленно округлила глаза, драматично всплеснула руками, но послушно упорхнула куда-то выполнять его поручение.
– Понимаете ли вы всю серьезность положения здесь, Ваше Величество? – уточнил Олаф задетый невниманием своего государя.
– Да, конечно, любезный князь, – вежливо улыбнулся Вестгейр, – доклад был крайне интересен.
– Мы нуждаемся в Ваших мудрых наставлениях, государь. Как нам действовать дальше? Ведь под угрозу поставлено существование нашего поселения в этих краях…
Вестгейр поднялся и подал знак, чтобы ему подали одеяние.
– Ты как всегда все преувеличиваешь, Олаф, – заметил он, поднимаясь по мраморной лестнице из бассейна.
Подоспевший слуга тут же завернул его в широкую подогретую простыню и подал чистую одежду.
– В чем конкретно ты видишь угрозу поселению? Народ боготворит нас по-прежнему, а то, что Расул грабит караваны на перевалах должно стать только его проблемой. Надо дать понять людям, что мы могли бы пустить эти деньги на поддержку свободы и демократии в их стране, а вместо этого золото оседает в карманах их главного освободителя. Страна должна знать своих героев. К тому же, объявив конкурс на замещение обладателя золотого трона, мы заставим тем самым всех претендентов легализовать свои доходы. Как ты думаешь, кто будет первым среди желающих занять место Тахира в золотом зале этого дворца?
– Неужели, мы снова должны будем иметь дело с этим бандитом?
– Почему нет? Он дерзок, смел, тщеславен и жаден, а значит, его поступки вполне предсказуемы, и он легко управляем. Кроме того, у нас накоплено достаточно много историй о его подвигах. Обнародование любой из них будет концом не только его карьеры, но и жизни. Кто может быть лучше такого кандидата, который целиком находится в нашей власти? Да, Расул, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын, нужно только дергать за правильные ниточки.
– Но, что если народ не проголосует за него? Ведь согласно Вашему указу теперь правителя будут выбирать люди…
– Это не важно как голосуют, важно как считают, – усмехнулся Вестгейр, надевая через голову белоснежную рубаху.
С этими словами король удалился на отдых в свои покои по аллее из красных кленов, оставив своих соплеменников обдумывать эти слова, глядя ему в след. Багровые листья приятно шуршали под ногами, в осеннем ветре чувствовался уже снежный холод, а темном небе бриллиантами сияли яркие звезды. Его ожидала длинная предпраздничная ночь.
