Текст книги "Возрожденный из пепла (СИ)"
Автор книги: Наталья Аникушкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 23. Нежданные гости
Вот уже третий день Ивар и Молчун скакали предгорной дорогой в сторону границы государства Арней. Как только они покинули пределы Горе горы, Ивар снова обрел способность видеть местность сразу с двух ракурсов: перед собой и сверху. Он сразу приободрился и почувствовал себя уверенней, ведь это значило, что сокол вернулся и находится где-то поблизости.
Когда в крепости Ворона поднялся переполох, они сели на своих коней и отправились своей дорогой. Признаться, Ивар ожидал погони, ведь ту колыбельную, которую он пел, знала не только Инга. Ворон тоже обратил на него внимание и, наверняка, узнал, а такой спешный отъезд не мог не вызвать подозрений. Однако, преследователей видно не было, вот только все равно не оставляло неприятное чувство, будто кто-то наблюдает за ними. Сверху иногда было заметно, как мелькает на некотором отдалении чья-то серая тень за деревьями. Конечно, это мог быть просто какой-нибудь пасущийся олень, которых много водилось в этих местах.
Молчун снова стал вести себя подозрительно и странно. С каждым днем он все больше мрачнел, было видно, что какие-то тяжелые думы гложут его. Однако, делиться своими тревогами он не собирался и все больше молчал по своему обыкновению, да все чаще отлучался куда-то, якобы на разведку. Ивар пытался через сокола отыскать, где он ходит, но тот будто сквозь землю проваливался. Как ни старался разглядеть, нигде его видно не было.
Днем следующего дня они устроили привал после полудня. Прихватив пригоршню сухарей, Молчун бесшумно исчез в кустах, а Ивар остался присматривать за лошадьми и поклажей. Прошка, вытянув шею, подозрительно нюхала воздух и старалась разглядеть что-то в чаще леса, где исчез их спутник. Выдался удивительно погожий денек, солнце светило по-летнему жарко, и Ивар расположился подремать на теплых камнях, спугнув изумрудную ящерку, которая быстро юркнула в высокую траву. Cовсем измотанный дорогой и холодными, сырыми ночами, он быстро начал клевать носом. Вот уже перед глазами поднялись стены и башни крепости Горе горы, Инга в белом одеянии плывет к нему, улыбаясь. Зеленые как Любавино озеро глаза сияют счастьем. Тут на ее пути снова встает карлик с подносом полным фруктов, где сверху медовым светом переливается золотое яблочко. Ивар кидается к ней, крича слова предостережений, но все звуки глохнут будто в густом киселе, и как он ни старается изо всех сил добраться до любимой быстрее, чем случится непоправимое, но даже не может двинуться с места. Очень медленно Инга берет отравленный дар с подноса, с улыбкой подносит его к губам, и смертельная бледность покрывает ее лицо… Здесь Ивар вздрогнул и проснулся.
Интересно, откуда все же там взялось отравленное яблочко? Ведь он же выбросил его тогда в кусты. Видно, Агнешка нашла таки другой способ доставить свой яд сопернице. Едва он подумал о коварной подземной царевне, как рядом услышал ее голос:
– Что, рыцарь, где же твоя невеста? – с усмешкой на устах она стояла неподалеку в изумрудном платье.
– Уж, тебе ли, змея подколодная, не знать этого?! – возмутился ее наглости Ивар.
Больше всего ему сейчас хотелось удавить ядовитую гадину.
– Чем же я обидела тебя? – не притворно удивилась Агнешка.
– Отравила Ингу и еще спрашиваешь? – не на шутку разозлившись, Ивар запустил в нее камнем.
Ящеркой та мгновенно нырнула в густую траву, но оттуда все-таки пискнула в свое оправдание:
– Зря ты гневаешься на меня, рыцарь. Мой подарок отравлен не был…
Ивар только фыркнул в ответ, но тут за Агнешку неожиданно вступилась Прасковья, практически повторив его собственные мысли:
– Что фырчишь как еж? Ты бы лучше мозгами пораскинул, как так вышло, что яблоко то у Инги твоей оказалось! Вспомни, ведь как только ты его выбросил, мы сразу привал устроили. А когда шутов тех вязали, Молчун твой как раз в там кустах шарился.
Тревожное предчувствие заныло занозой в груди. А ведь, права Прасковья, как же он сам не догадался!
– Но зачем ему это все нужно?
– Зачем, зачем, – буркнула Прошка. – Какой же ты все-таки непроходимый тупица! Затем, что не хочет он Ворона царем видеть. Еще не известно, что дальше у него на уме, у проходимца этого. Угораздило же нас с ним связаться… Где вот он сейчас шныряет?
Ивар не нашелся что ответить, ему и самому это было интересно. Вот уже несколько дней они едут к той самой горе, где его уже сожгли однажды, и он понятия не имеет, что именно они собираются там делать. Пришла пора потребовать у Молчуна разъяснений. С тех пор как он извлек своего спутника из заброшенного каменного колодца, его не покидало ощущение, что он стал несведущей пешкой в чужой запутанной игре.
Легок на помине, как раз в этот момент его неразговорчивый спутник бесшумно появился среди деревьев и принялся разводить костер. Ивар поднялся, чтобы помочь ему.
– Молчун, ты никогда не думал, как случилось что, то самое яблоко оказалось у Инги? – начал он разговор с самого интересного вопроса.
Тот только пожал плечами:
– У Ворона целый гарем красавиц. Мужик он видный, бабы по нему всегда сохли. Наверняка, многим его пассиям новоявленная невеста не по душе пришлась.
– Но откуда взялось то самое? Ведь я его выбросил!
– Да мало ли на свете яблок, – хмыкнул Молчун. – С чего ты взял, что там именно то было?
– А где ты пропадаешь все время?
– Места тут неспокойные, граница с царством, где эльфы верховодят. Дорогу надо разведывать, чтоб на засаду не нарваться.
– Я дорогу сверху вижу, в твоей разведке нет нужды.
– Вчера по нашему следу оборотни шли, много ты там сверху рассмотрел?
– Так может нам надо к эльфам пробраться и помощи попросить? В конце концов, я же с ними одной крови…
– Ну, тупица, что сказать! – фыркнула Прошка, смачно хрумкая сочными лопухами.
Молчун только улыбнулся в бороду и подвесил над огнем котелок с водой.
– Я тебе кое-что расскажу сейчас, а ты потом сам решишь надо ли тебе к эльфам. – сказал он, поразмыслив. – Когда тебя отсюда убрали, Гринмар стал полноправным правителем в стране берендеев, где правил твой род. А теперь скажи, сильно ли он обрадуется твоему появлению? Кроме того, я никогда не видел у эльфов детей с огненной кровью, дружище…
– Что ты этим хочешь сказать? – не понял Ивар.
– Только то, что Гринмар вряд ли твой настоящий отец. Скорее всего, он признал тебя сыном, в расчете на регентство. Теперь ты больше не нужен, он давно получил, все что хотел. И уж поверь мне, никто из дивного народа и пальцем не пошевельнет ради дочери Кощея из 39 царства.
Невольно Ивар вспомнил сверкающие ненавистью глаза принца, тогда в тронном зале, когда его отправляли на верную гибель. Вода в котелке между тем начала закипать, Молчун покрошил туда душистых листьев мяты и дикой малины, бросил горсть ягод шиповника и принялся помешивать варево деревянной ложкой. Тут кто-то шумно завозился в кустах, затрещали ветки, и из кустов показался здоровенный лобастый детина с тушкой олененка, перекинутой через плечо. Ивар тут же схватился за лук и взял его на прицел, парень нерешительно затоптался на месте. Молчун же даже не обернулся и продолжал помешивать листья в своем котелке.
– Мир вам, добрые люди. Пустите к огоньку погреться? – пробасил он, глядя исподлобья.
– Ты кто такой? – крикнул Ивар.
– Яро меня звать, из местных я, из Тридевятых, – миролюбиво улыбнулся тот, сощурив глаз.
Ивар мог поклясться, что никогда в жизни не видел этого малого, но глаза его были удивительно знакомы, особенно этот цепкий взгляд исподлобья.
– Ну, проходи что ли, Яро, раз из местных, – бросил через плечо Молчун, усмехнувшись.
Он зачерпнул плошкой душистое варево из котелка и протянул пришельцу, тот с шумом втянул носом воздух и хорошенько отхлебнул, довольно зажмурившись.
– Медку не хватает, – крякнул он, одним большим глотком проглотил остаток и вернул плошку обратно. – Благодарствую.
Скинув с плеча добычу, он одолжил у Молчуна нож и принялся деловито разделывать тушку. Ивар мельком глянул на его охотничий трофей, на горле жертвы четко были видны следы клыков. Только он собрался спросить, как тот добыл олененка, как тут снова зашуршало в кустах и к огоньку подтянулись еще несколько человек: чернявый дюжий мужик рука об руку с красивой светловолосой женщиной и вместе с ними еще человек пять молодых парнишек, которые дружно тащили тушу здоровенного борова, привязанную тонкими ивовыми ветками к стволу молодой березки.
– Чтой-то у вас, добрые люди, с мясцом то негусто. – весело рассмеялся чернявый.
При виде этой компании Молчун встал и с улыбкой пошел навстречу. Они крепко обнялись с чернявым, дружески похлопав друг друга по плечу.
– Рад тебя видеть, Макар! – поприветствовал Молчун и добавил, кивнув на борова. – Зато ты своих, я вижу, балуешь.
– Детей надо баловать, – хохотнул Макар, – тогда из них вырастают настоящие разбойники.
Жену его звали Ладушкой. Ивар был представлен всем как доблестный рыцарь-свободитель. Компания тесно уселась у костра жарить мясо, и по тому как они держались и разговаривали было видно, что они давно друг с другом знакомы, но в присутствии чужака осторожничают, чтобы не взболтнуть лишнего. Ивар уселся в сторонке поближе к Прошке, которая недоверчиво косилась на пришельцев всеми шестью глазами, и стал внимательно наблюдать и слушать.
– Как дела на границе с Арнеем? – спросил Молчун.
– Относительно спокойно сейчас, – ответил Макар, пожевывая травинку. – Поговаривают, что там народ сам правителя теперь избирать будет. Все только об этом и говорят.
– Ишь ты, чего удумали, – хмыкнул Молчун. – Интересно, кому ж в голову такая затея пришла?
– Вестгейра вестимо, – ухмыльнулся Макар. – Он у нас затейник известный.
– Понятно. Ну, добра не жди тогда.
– Вот меня давно вопрос мучает, – задумчиво проговорила Лада. – Взять хоть этого эльфийского короля, столько он людям гадостей сделал, столько царств развалилось, столько войн по его милости произошло, столько крови пролито и судеб поломано, а народ все равно его спасителем считает и на край света за ним идти готов, как стадо баранов на бойню. Почему так?
– Люди не за ним идут, – убежденно заметил Яро. – Они устают от безысходности и готовы идти за кем угодно, кто обещает перемены. При этом мало кто задается вопросом, а будут ли эти перемены к лучшему.
– Ну, не скажи, – возразила Лада. – Допустим, Константин объявится и пообещает всем светлое будущее. Народ сейчас же по домам разбежится и носа не высунет, даже если гору золота в придачу посулят. А почему? Потому что нашего царя исчадием ада все привыкли считать.
– Так, конечно, по древней легенде первородные эльфы родились по велению Белбога от света блуждающей звезды, – поведал Яро. – Они – великие воины света, поборовшие Чернобога. Благодаря им, зародилась жизнь на земле обетованной. Как же их не слушать и за ними не идти?
– Хех, воины света! – саркастически хмыкнул Молчун и добавил задумчиво. – Короткая память у людей. Если с умом к делу подойти, любую быль можно так наизнанку вывернуть, что белое в черное вымажется, победа поражением обернется, а благие дела злым лиходейством считать будут…
– Как же так может быть, что победу назвали поражением и все в это поверили? – недоверчиво спросила Лада.
– Ложь повторенная много раз, становится правдой, – только пожал плечами Молчун. – Стоит только обвинить своего соперника во всех смертных грехах, и даже если в тот момент все вокруг знают, что это бред, придут другие люди, не знающее правды, и для них уже эта ложь станет истиной в последней инстанции.
– Так разве лжет легенда? – вскинул голову один из сыновей Макара.
– Не знаю, меня там не было, – улыбнулся Молчун. – Однако, дружен я был когда-то с сыном того, кого теперь Чернобогом зовут. Так он владел мечом с лебедем на эфесе, который был перекован его отцом и дарован ему на совершеннолетие. Лебедь – традиционный эльфийский символ. Отсюда напрашивается вывод, что слухи о победе светлого воинства несколько преувеличены.
– Эвона как, – присвистнул Яро. – Однако, засиделись мы, а завтра вставать рано.
– А вы куда путь держите? – поинтересовался Ивар.
– Дык, с вами к горе Ардабахешт пойдем. Одним вам там не справиться. – зевнул Макар.
– Как с нами? – забеспокоился Ивар. – Мы же верхом, а вы пешие. Эдак мы и через месяц не доберемся.
– Да, ты не дрейфь, парень, – рассмеялся Яро. – Пойдете верхом как обычно, а мы уж как-нибудь не отстанем.
С этими словами гости принялись устраиваться на ночлег, а Ивар вопросительно уставился на Молчуна.
– Это чистая правда, Ивар, – подтвердил тот. – Одним нам не справиться, помощь нужна.
– Давно хотел спросить, что мы делать собираемся у той горы? Ты про огонь говорил, но неужели, чтобы его добыть, надо войско собирать?
– А ты что же, думаешь, что его сразу на золотом блюде вынесут, как только ты туда явишься? – усмехнулся Молчун. – Нет, дорогой друг, так не бывает. Добраться до жерла вулкана, где горит священный огонь и принести его оттуда, может только золотой дракон. Никому другому это не под силу. Но прежде его надо освободить от чар, наложенных Вестгейром. Сделать это совсем непросто, и для этого нам много помощников потребуется. Я уж не говорю, что народ, привыкший пусть к худой, но все-таки вольнице, вряд ли будет страшно рад возрождению тирана.
– Честно сказать, я бы на их месте тоже не обрадовался, – буркнул Ивар, живо припомнив по чьему приказу он был брошен в то самое жерло. – Да, и где гарантии, что дракон сделает то, что нам надо? Еще не известно в каком настроении он возродится. Сдается мне, что в плохом.
– Ему не придется выбирать, нам нужно будет только подоспеть вовремя. Да и потом, мы ему нужны ничуть не меньше, чем он нам. Перебесится и придет договариваться, никуда не денется. Иди спать, ты устал, завтра трудный день предстоит. Пойдем короткой дорогой, Макар знает тайные ходы. Если повезет, к вечеру уже будем на месте.
Чувствуя, что после полученных ответов вопросов только добавилось, Ивар отправился готовить себе постель из опавших листьев и веток придорожных кустарников.
Глава 24. Тайна хребта Аморад
Наутро, когда Ивар открыл глаза, вся компания уже собралась у костра. Макар чертил на земле маршрут передвижения и место, где они должны оказать к вечеру.
– Мы выйдем прямо к хребту Аморад. Если забраться повыше, то оттуда открывается прекрасный вид на королевский замок на горе Ардабахешт, да и город тоже немного виден. Кроме того, там есть тайный ход, ведущий на плато перед замком, и еще один, заканчивающийся заброшенным подвалом на окраине города. На мой взгляд, это прекрасное место для лагеря.
Протерев глаза, Ивар присоединился к собранию и принялся разглядывать нарисованные каракули.
– Согласен, – кивнул Молчун. – Нам нужно смешаться с толпой, выяснить настроения в массах, выявить главных игроков, найти союзников, прежде чем начать действовать. Там мы сможем незаметно встречаться, чтобы корректировать наши планы. Ивар, тебе придется взять на себя обязанность распорядителя лагеря.
– Другими словами, ты хочешь бросить меня одного в горах, пока вы будете заниматься своими делами? – хмуро поинтересовался Ивар.
Компания у костра обменялась тревожными взглядами. Молчун тяжело вздохнул и ответил:
– Да, если хочешь. Я не думаю, что ты можешь оказаться полезным в сборе информации. В городе могут случиться люди, которые еще помнят тебя, и это может только повредить нашим планам. Будет гораздо полезнее, если ты просто будешь обеспечивать лагерь всем необходимым. Верь мне, Ивар! Я клянусь, что Инга вскоре будет твоей женой, и я сделаю все для этого.
Ивар только мрачно кивнул, снова погрузившись в раздумья, а Прошка недоверчиво фыркнула из своего угла. Некоторое время возле костра царило тяжелое молчание. Тут Лада предложила всем подкрепиться, и за завтраком все снова вернулись к нормальной беседе о том о сем.
Когда пришло время отправляться, Лада хозяйственно упаковала все остатки провизии в седельные сумки. Молчун рывком вскочил на свою вороную кобылу, Ивар тоже перекинул повод через Прошкину голову, но помедлил, с интересом наблюдая за своими новыми спутниками. Пацаны Макара возбужденно толкались и хихикали в предвкушении скачки, а Яро одним ударом ноги переломил ствол молодой березки, что росла неподалеку и быстро перемахнул через него, приземлившись по ту сторону огромным серым волком. Оскалив в улыбке крепкие белые клыки, зверь бросил на Ивара взгляд исподлобья, и тот немедленно узнал этот взгляд! Именно Яро был тогда на клубной стоянке вместе с Вороном, когда они повздорили с подвыпившей компанией. Вот почему был так знаком взгляд этих пристальных серых глаз! Уж, не от этого ли пса тогда убегала Инга, когда волей случая оказалась в его машине? Знает ли об этом Молчун?
Впрочем, долго размышлять на эти темы ему не пришлось. Следом за Яро один за одним последовали все их спутники и с тем же результатом. Макар обернулся огромным, чуть ли не с медведя ростом, черным волком, что привело Прошку в состояние умопомешательства. Она взвилась на дыбы и принялась отмахиваться копытами от всякого, кто пытался приблизиться к ней. Ивару с трудом удавалось удерживать ее за повод.
– Я в таком обществе дальше идти отказываюсь, – упрямо всхрапывала Прошка. – Даже не надейся больше на мою помощь после этого.
Тут Молчун спрыгнул из седла и подоспел Ивару на помощь, вытянув вперед открытую ладонь. Удивительный образом этот знак подействовал успокаивающе на Прасковью, прекратив брыкаться, она только нервно затанцевала на привязи. Молчун взял повод из рук Ивара, осторожно, но решительно притянул норовистую кобылку к себе поближе и долго что-то шептал ей в ухо. Прошка поначалу недоверчиво фыркала и косилась, но потом все-таки присмирела, видимо согласившись с его доводами, и когда Молчун отдавал повод Ивару, с ее стороны уже не было никаких возражений против дальнейшего путешествия в обществе оборотней.
Всю оставшуюся дорогу она добросовестно поспешала за вороной кобылой под седлом Молчуна, и к вечеру они действительно достигли того места, о котором рассказывал Макар. Гора Ардабахешт возвышалась прямо перед ними, и с площадки, на которую они забрались, прекрасно были видны золоченые шпили дворца правителя Арнея.
Немного передохнув, они нашли подходящую пещеру и обосновались в ней на ночлег. На следующее утро их компания разделилась, как они и договаривались накануне. Ивар с лошадьми оставался обустраивать лагерь. Остальные отправлялись кто куда, условившись вернуться на третий день к вечеру.
– Я знаю, что самое трудное – это оставаться в неведении и ждать. Но скоро все образуется, вот увидишь. Только, пожалуйста, будь осторожен и не наделай глупостей. Никто не должен знать, что мы здесь, – сказал на прощанье Молчун.
С этими словами он ушел, и Ивар остался один на один со всеми своими сомнениями и вопросами. Он попытался поговорить с Прасковьей, но та пребывала в скверном настроении и в ответ только буркнула:
– Делай, что тебе велено. Молчун плохого не посоветует.
– Что это он тебе сказал такого, что вызвало вдруг прилив доверия? – поинтересовался Ивар.
– Сам мозгами пораскинь или потерпи до поры до времени. Скоро все узнаешь, – проворчала та в ответ.
Целый день он старался не сидеть без дела и обустроить по мере возможностей быт в пещере. За обыденными заботами время проходило быстрее, да и тревожные мысли меньше лезли в голову. Только поведение Прошки беспокоило его. Она вдруг загрустила, потеряла аппетит и только с тоской смотрела на горные вершины. На утро другого дня она взмолилась:
– Отпустил бы ты меня, Ивар? Спутники у тебя надежные, а лошадь ты здесь любую можешь купить, какая понравится. Этот край славится своими скакунами. Я родом отсюда, здесь мой дом, и здесь я хочу остаться. Ураганным ветром меня забросило к русалкиному озеру, когда я еще была мелким паучонком. Вот уж, и не думала, что когда-нибудь доведется вернуться.
Ивар тяжело вздохнул, за все это время он очень привязался к своей вздорной красавице, но отказать ей никак не мог.
– Хорошо, ступай с богом, – ответил он, вытаскивая Любавин гребень из ее челки.
Когда Прошка приобрела свой настоящий облик гигантского паука, он с нежностью погладил ее взъерошенный чубчик.
– Мне будет тебя не хватать, красавица моя, – грустно сказал он. – Спасибо тебе за все.
Прошка расчувствовавшись, начала всхлипывать, но быстро приободрилась.
– Эй, Ивар, мы с тобой еще встретимся. Давай не будем прощаться, я тебе еще пригожусь.
С этими словами она шустро засеменила прочь, ловко карабкаясь по склону горы вверх, и вскоре скрылась из вида в одной из расщелин. Ивар покрутил в руках серебряный гребень, ему вдруг захотелось сделать Прошке подарок на память. Он покопался в своих вещах и извлек несколько уцелевших жемчужин от ожерелья, которое он когда-то подарил Инге.
– Надо будет выведать у Макара про ход, который отсюда в город ведет и заказать в какой-нибудь ювелирной лавке гребешок с жемчугом. Да, и лошадь купить надо, – подумал он.
Делать в лагере было особенно нечего, до условленной встречи было больше суток, и Ивар, устроившись на импровизированной лежанке в пещере, погрузился в невеселые раздумья. Климат здесь был гораздо теплее, чем в Тридевятом царстве, осеннее солнце хорошо прогревало камни, медальон на груди тоже стал необыкновенно теплым, будто как Прошка почувствовал возвращение в родные края. Ивар вытащил его на свет и любовно погладил переливающееся изображение сокола.
– Вот ведь, странное дело, раньше он столько видений навевал, а сейчас, когда так важно разобраться что к чему, ни одного намека как на зло, – подумал он и закрыл глаза в надежде на вещий сон.
Но все, что он увидел это синее небо высоко в облаках и стая белых голубей над шпилями замка. Внезапно дух захватило от крутого виража, когда сокол камнем упал вниз, схватил зазевавшуюся голубку и резко взмыл ввысь, едва не столкнувшись с эльфийским всадником на белом крылатом коне. Эльф схватился было за лук, но сокол в мгновенье ока скрылся в облаках, оставив всадника продолжать свой путь. Куда же тот так спешит? Поднявшись повыше, стало видно, что крылатый конь летит стрелой прямо к горе с ребристыми как гребень дракона хребтами.
– А ведь это и есть окаменевший Тахир, – вдруг понял Ивар. – Интересно, что эльфам там нужно? Неужели они каким-то образом поддерживают контакт с духом дракона? Зачем? Уж не собираются ли они его спрашивать, кого сажать на его же трон?
Он усмехнулся своим же мыслям, а крылатый конь между тем начал снижаться и через некоторое время плавно спланировал на один из уступов. Вершины содрогалась от каменных обвалов, но всадник уверенно направлял своего скакуна по узкой горной дороге к какой-то одному ему ведомой цели в самом сердце горной гряды. У входа в наполовину заваленную пещеру он отпустил своего коня и вошел внутрь. Сияющий ореол белой эльфийской магии окутывал его высокую фигуру, так что ни огонь, ни обвалы не были ему страшны.
Ивар было собрался подождать, пока тот вылезет обратно, но тут ему на голову сверху тоже посыпались мелкие камушки.
– Псс, псс, – донесся с потолка знакомый голос. – Вставай, лежебока, дело есть!
– Что случилось? – подскочил от неожиданности Ивар.
Прошка на паутине мигом спустилась вниз и нетерпеливо принялась подталкивать его к выходу.
– Идем, идем, покажу чего!
– Чего там?
– Ну, я и сама толком не знаю! Да только знаки там в одном ущелье совсем как у тебя на медальоне. Наверняка, неспроста!
Она деловито обвязала его своей паутиной и шустро потащила вверх по склону, так что он едва успевал перебирать ногами, отталкиваясь от камней. Наконец, они добрались уступа, где начинался вход в ущелье.
– Вот, видишь? – сверху спросила Прошка, пока Ивар, тяжело пыхтя, карабкался за ней.
Он огляделся вокруг, но решительно ничего примечательного не увидел. Такие же серые камни и песок как везде.
– Нет, ничего не вижу, – признался он.
– Да, разуй же глаза! – возмущенно фыркнула Прошка, спускаясь к нему.
Только когда она подтолкнула его к самой стене у дорожки, он вдруг увидел вырезанное в камне и даже позолоченное изображение сокола размером ровно с его медальон. Сделано оно было так неприметно, что только тот, кто знал, где искать мог заметить его.
– Там дальше еще есть, – почему-то шепотом поведала Прошка.
– А что там дальше?
– Откуда мне знать, проход то закрыт. Но когда трогаешь птичку, на стене еще одна светится. Ты попробуй свою висюльку приложить, может пройдем, тогда уж и посмотрим.
Все шесть Прошкиных глаз возбужденно горели любопытством, в нетерпении она даже пританцовывала на месте. Ивар, тоже заразившись ее энтузиазмом, вынул свой медальон и приложил к вырезанной в скале печати. Тут же исчезла стена будто и не было, одновременно холодом и жаром пахнуло из прохода, а внутри вспыхнула алым пламенем вторая печать на стене.
– Идем, идем пока не закрылось, – заторопилась Прошка.
– Погоди, а выходить то как будем?
Но не успел он опомниться, как обнаружил себя верхом на своем верном пауке бодро мчащимся к следующему соколу.
– Выйдем как-нибудь, – самонадеянно отозвалась Прошка. – Прикладывай давай.
Терять уже было нечего, и Ивар снова соединил обе птицы вместе, но в этом раз ничего не произошло. Тут он обратил внимание, что второй сокол перевернут вниз головой, и крутанул медальон, возвращая картинку на место. Мгновенно земля ушла у них из под ног, и они стремительно полетели в темную бездну. Неизвестно чем бы закончился этот полет к центру земли, если бы Прошка не зацепилась своей паутиной за какой-то уступ, после чего они стали спускаться в пропасть плавно как пара заправских альпинистов. Так продолжалось довольно долго, темнота стояла кромешная, но чем глубже они спускались, тем ярче разгорался сокол на медальоне, освещая неровные стены каменного колодца теплыми медовыми отблесками.
Наконец, Прошка нащупала под лапами нити паутины совсем как та, в которую когда-то угодил Ивар при перемещении. Нехорошие предчувствия поселились у него в душе. Неужели, он опять угодил в какое-то другое измерение? И черт его дернул полезть в этот проклятый коридор! Как теперь назад возвращаться? Хотя, у Прошки в лапах все еще зажата путеводная паутинная нить. Выходит, на нее теперь вся надежда.
Надёжа и опора тем временем осторожно прощупывала чужие тенета, которые при этом мелодично тренькали как заправские гусли. Ивар стал нервно осматриваться вокруг. Плотным шелковистым полотном сеть надежно перекрывала весь колодец, так что промахнуться и пролететь мимо было совершенно невозможно. Влево уходил темный тоннель тоже весь тщательно оплетенный серебристым шелком. Кто-то осторожно шевельнулся там внутри, и тихий перезвон волной пробежал по всей сети.
– Кто здесь?! – крикнул Ивар, хватаясь за меч.
Однако, Прасковья так поспешно утащила его за собой, что он не успел прихватить ничего из амуниции, и теперь оказался безоружным перед неизвестностью. Паучиха тем временем подергала одну из нитей под ногами, снова наполнив мрачное подземелье жизнерадостным треньканьем.
– Прекрати баловаться! – шикнул на нее Ивар.
– Ишь, раскомандовался, – фыркнула Прасковья и плавно заскользила к тоннелю под певучий аккомпанемент серебряных струн.
Тут Ивар едва не свалился с ее головогруди, когда из шелковистого коридора неожиданно показалось несколько полосатых, будто одетых в красно-белые гетры, паучьих лап и шесть черных глаз возбужденно засверкали из темноты. Вскоре из тоннеля показался и сам создатель музыкальной сети. К некоторому облегчению Ивара был он раза в два меньше Прасковьи, красен как капля крови, но на брюшке имелся такой же белый мальтийский крест как и у нее.
– Аааааа-ххххх, – как-то сдавленно выдохнула Прасковья.
– Что такое? – забеспокоился Ивар.
– Боже, какой мужчина! – едва слышно про себя произнесла та.
– Эй-эй, Прасковья, ты это брось! Разве время сейчас! – зашипел на нее Ивар.
– Так! – Прошка неожиданно перешла на сугубо деловой тон. – Иди-ка погуляй!
Самым нелюбезным образом она стряхнула с себя седока и принялась подергивать шелковые струны, наигрывая какой-то лирический напев.
– Да, но, позволь, куда же мне идти? – возмутился Ивар.
Завязнув в паутине, он принялся отчаянно барахтаться, внося известный дисбаланс в музыкальную композицию. Потеряв терпение, Прошка обернулась к нему, в гневе взъерошившись еще больше, ее глаза зловеще блеснули красным. Тут до Ивара дошло, что и, правда, лучше сходить размяться и чем быстрее тем лучше. Брачные игры пауков не отличаются нежностью, и лучше держаться от них подальше.
Он поспешно освободился от сети и ретировался в шелковый тоннель, откуда можно было наблюдать, как необычная пара танцует свои сложные минуеты, наполняя мрачный каменный колодец нежным перезвоном. Вдруг Прошкин франт в полосатых гетрах метнулся к своему логову, очевидно заметив пришельца. Ивар, не мешкая, бросился со всех ног вглубь и спрятался за огромным камнем.
К счастью, вовсе не он оказался причиной суеты хозяина. Ухажер просто решил угостить свою даму сердца и, отцепив от потолка кокон с добычей потолще, так же стремительно унесся обратно.
– Волнуется мужик как бы самого не съели, – с долей сочувствия подумал Ивар.
Переведя дыхание, Ивар осторожно выглянул из-за угла и вздрогнул. Прямо перед глазами вспыхнула алым светом еще одна фигурка сокола. Присмотревшись, он вдруг понял, что камень, за который он спрятался, на самом деле каменный саркофаг. Под паутиной было плохо видно, но барельеф на крышке напоминал крылатую фигуру. Страшное волнение охватило Ивара, возможно, здесь лежит разгадка всех окружавших его тайн. Дрожащей рукой он поднес медальон к печати. Силуэт птицы тут же засветился ослепительным голубым светом, тяжелая крышка саркофага медленно поехала в сторону, а из недр пахнуло ледяным холодом. Густой белый дым заклубился из открытой щели и ровным покрывалом стал стелиться под ноги. Вот он уже окутал Ивара всего плотной пеленой как кокон, и невыносимый холод сковал его тело. Не в силах пошевельнуться, он смотрел как синеют руки, кожа на них становится полупрозрачной как лед и через нее просвечивает, как пульсирует по жилам огненная кровь, напоминая крошечных светлячков в запутанном лабиринте.
Чтобы хоть как-то сохранить тепло, он скрючился на полу в позе эмбриона. Вокруг него колыхалось плотное серебристое марево, сквозь которое пробивались лучи голубого свечения. Вдруг словно звезда ослепительно вспыхнула в тумане, так что глаза на некоторое время потеряли возможность видеть. Ярчайший свет прорезал тьму и начал медленно ослабевать, пока не погас совсем, но вместе с ним стал отступать и ледяной холод. Через некоторое время кровь уже нормально циркулировала по венам, кожа на руках приобрела свой обычный вид, Ивар вздохнул с облегчением и поднялся. Снаружи кто-то разговаривал скрипучим старческим голосом, но туманный кокон сделался плотным, как утроба матери и не выпускал за свои пределы. Тем временем внутри с каждой минутой становилось все жарче и жарче, и через некоторое время Ивар почувствовал, как изменяется его природа. Огненный поток в венах разгорался все сильнее, перерождая тело в сгусток живого подвижного огня. Еще секунда и он весь вспыхнул как факел, не чувствуя боли и наслаждаясь каждой секундой своего нового состояния. Необыкновенная легкость и гибкость были настолько приятны, что он счастливо рассмеялся от радости. Теперь он мог без усилий принимать любое обличье птиц, зверей, людей и даже предметов. Как же он раньше не замечал за собой таких способностей!
