Текст книги "Игры на свежем воздухе"

Автор книги: Наталия Курсанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Теперь уже смеялись все. Под наш хохот Рандир побледнел еще больше и сел обратно. Ну, что, получил?!

– Бальдар, – я откинулась и почувствовала, как губы Бальдара коснулись моей щеки, – почему нет развлечений? Я хочу развлечений!

Бальдар встал. Шум и голоса в зале притихли.

– У меня есть боец, – объявил моя любовь, – кто его побьет, тому десять золотом!

– А увидеть его сначала можно? Да, да, пусть выйдет!

– А в темную? Что штаны намочили?

Дружный регот. Но желающие молчали.

Да, ну вас! Так не интересно!

– Я выполню желание победителя! – мне показалось это очень забавным. – От Бальдара золото, от меня – выполнение желания! Только без фанатизма!

– А поцелуй?

– Можно поцелуй!

Зал просто взорвался от радости! Где же ты, боец за мой поцелучик?

– Я.

Ой! Рандирчик… как мило с твоей стороны потешить девушку!

Бальдар махнул рукой и слуга медленно открыл двухстворчатые двери. Тишина. Зал смолк… нет, вымер. Ни вздоха, ни движения. Такого урода я даже представить себе не могла – весь перекошенный, с непомерно длинными руками, что-то между ур-хаем и человеком. Он был высок, но из-за сутулости, выглядел меньше и страшнее. Будто нависал над противником. Все это существо двигалось вперевалку, припадая на правую ногу, но это не мешало ему ступать тихо и осторожно, как хищник. Очень, опасный хищник.

Рандир в четверть голоса выругался. А слова-то наполовину по-русски. Ну, относительно по-русски.

– Ножи, мечи, шесты, рукопашная? – металлический холод и абсолютное спокойствие. Рандир в своем репертуаре. Его маты, кроме меня, кажется никто и не слышал.

– На шестах.

С чего бы это? Я бы предпочла в рукопашную – интересно посмотреть, как Ашун с этим монстром справится.

– Ба-альдар, – протянула я, – пусть ручками помесятся…

– Милая, я обещаю тебе великолепное зрелище, – Бальдар обнял меня и поцеловал ручку, – у Ядана отличная техника шеста!

Они то сходились, то расходились. То град ударов, то опять кружат по центру зала. Скучно! Я махнула рукой, чтобы прикрыть рот во время зевка, пальцы знакомо задели нить. Так, от кого она? А фиг разберешь! Я нахмурилась. Бой стал мне совсем неинтересен. Какая разница, кто кому накостыляет? Да и дерутся они вяло. Рандир бережется, а у этого, Ядан, кажется, руки растут оттуда же, откуда и ноги. И это отличная техника! Бред! Я и то лучше могу!

Так я и сказала Бальдару. Кажется, он обиделся. С чего бы это?

Коротко крикнул приказ. Ядан дернулся, как проснулся. Перехватил шире шест… удар! Рандир отлетел к стене и согнулся. Браво, Ядан! Вот это я понимаю! Еще!

Удар по ногам, но Рандир успевает подпрыгнуть и бьет сам. По кумполу! Ура! Наконец, и этот расшевелился! А то ползал, как муха сраная.

Теперь за боем было смотреть интересно. Бойцы не уступали друг другу в скорости. Удары Рандира тоже доставали до цели и Ядан морщился. Блин, за кого же я болею? И за того, и за другого? Бред! А ну их! Ни за кого!

Самое прикольное в этом махалове были нити энергий переплетающиеся и складывающиеся в обалденный кружевной узор. Только вот их ловить было неудобно. Приходилось размахивать руками прямо под носом Бальдара.

– Прекрати. – Попросил он, когда я чуть не попала ему по лицу. – Пожалуйста, любовь моя.

Да для тебя все что угодно! Ой, как ты меня назвал? Любовь моя? Мамочки…

Бой закончился неожиданно. Для меня, по крайней мере. Шест Рандира тычковым ударом въехал Ядану под подбородок. Тот поперхнулся и тут же поймал удар в голову с разворота.

Вот так всегда – на самом интересном месте!

Рандир подошел к нашему столу.

– И что ты хочешь? – вскинула я глаза, – Давай поцелую уж!

– Нет, – Рандир на мгновение закрыл глаза. Открыл. – Заставила ты меня потанцевать, твое величество, госпожа Леттлерг. А теперь танцуй сама!

– Что? – Бальдар и я вскочили одновременно.

– Я хочу чтобы она станцевала! – усмехнулся мужчина.

– Госпожа Леттлерг не будет…

– Успокойся, Бальдар, – я тоже усмехнулась в глаза Ашуну, – я же обещала… я станцую… как он хочет. Это его желание. Распорядись лучше о музыкантах.

20

Я не знаю, как в этом мире танцуют. Я не знаю под какую музыку, но… ты меня еще не знаешь! Платье легкое, из шелка и шифона – то, что доктор прописал. А вот туфли – нет, туфли снимем – ну их нафиг, эти туфли! Если танцевать, то так, чтобы у всех в зале челюсть отпала. Думаешь, показал класс в махалове шестом? Щас посмотрим кто лучше! У меня тоже между прочим есть гордость, а не только у некоторых!

К гордости примешивалась уверенность, что два года балета, четыре года бальных танцев, народные и работа танцовщицей в ночных клубах – это что-то да стоит!

Первый звук. Выждать. Не бросаться слепо. Ждать. Влиться в ритм. А не только его услышать. Принять. Пропустить сквозь себя… Шаг.

Движение рук, как зов и как мольба. Поворот, как ветер – охватить необъятное. Мой танец. За пределами всех школ и канонов – невообразимая смесь, недо– пере– ученая, перекрученная, моя, и только моя школа танца.

А руки, пальцы хватают нити, уже не зависимо от моей воли. Тянут, кружат их, заворачивают в узоры. Нет… чего-то не хватает. Чего?!

Зеленые нити. Мягкие… нет, не мягкие, липкие. Притягивают, наматываются на руки, держат. Это неправильно! Почему же я так уверена, что этих нитей, этой энергии здесь быть не должно? Она вязкая, нежно зеленая и очень противная. Еще несколько па и я понимаю, что меня просто завернули в кокон из этой полупрозрачной, холодной и липкой паутины. И двигаться не хочется… и думать… и хотеть… я пустая.

Замереть.

Или умереть?

Удар сердца. Музыка чуть стихла и почти закончилась. Как? Я же еще не дотанцевала!

Надо все начать сначала! Я не могу застыть в этом коконе!

Шаг. С пятки на подушечку. Пальцы ноги на себя. Чуть согнуть колени и снова – полной стопой с поднятыми пальцами резкий шаг. Невидимые ножные колокольчики звякнули и застыли. Будто шагаешь не по полу… по воде так шагают… по крови… чтобы не замочить ногти.

Рука тянется вверх и вправо. Ладонью вверх. Большой палец касается безымянного. Я держу небо. Держу мир, такой хрупкий и такой невесомый. Левая рука описывает полукруг и останавливается напротив груди – я в этом мире. Я… Кали.

Откуда-то изнутри смех. Но не тот пьяный смех от вина и вседозволенности за столом. Другой… жестокий и в то же время сильный. Она идет по крови, она держит в руках головы своих врагов и она – всепрощающая Кали. Божественная. Страшная. Родная.

Только раз в жизни я исполняла индийский танец. И то, без восторга. Учить – учила. Но вот танцевать – нетушки! Даже костюм продала. А сейчас тело само вспомнило.

Я уже не могла проконтролировать, где индийские движения, а где куски каты, где танзицюань, а где ушу. Оно само рвалось изнутри, вперемешку, вдребезги раздирая опутавшие меня бледно-зеленые сопли. Нет большей свободы, чем та, которая внутри тебя. Нет большей любви, чем любовь богов. Красно-багровая, испепеляющая тебя, как и все вокруг, энергия тьмы. Багровой тьмы.

Стук сердца был слишком громок. Я слышала его с закрытыми глазами. Только его. Во всей оглушающей тишине огромной пиршественной залы.

Потом я начала дышать. И вместе со мной выдохнули люди.

Я подняла голову. Теперь я знала энергию каждого из них. Я держала их нити в руках, заставляя их сердца биться в такт моему.

«Людишки… Попробуйте только дернуться!» – кажется это не моя мысль. Я повела рукой и они вздрогнули.

Смех внутри. Леденящий кровь смех. Удаляющийся, торжествующий. Меня охватила печаль – танцевать с Кали. Когда я еще сподоблюсь? Первый и последний раз. Я буду помнить. Я буду жалеть. И я всегда смогу верить…

На пол с хрустальным звоном упали две половинки диадемы.

Почему мне раньше казалось, что Бальдар нечеловечески красив, а Рандир смешон? Глядя на перепуганного дворянчика и гордого, хоть и порядком избитого порученца, получалось с точностью наоборот.

«Ника!»

«Тауэр!» – чуть не закричала я вслух от радости. Я снова слышу тебе, остроухий! Как я могла быть такой глухой?

«Это диадема…» – как всегда – коротко и ясно. В шоке я не сразу поняла, что эльф впервые назвал меня по имени. Наверное, он сам удивлен. Замолчал. Но присутствие осталось.

Я посмотрела на Рандира и улыбнулась. Открыто, честно, без перекоса. Он подошел, предложил руку. Я вложила в его ладонь свою. Здесь нам больше делать нечего. Обоим.

В коридоре нас подхватил Тауэр. Рандир позволил перекинуть свою руку через плечо и обвис на эльфе. Я тоже уцепилась с другой стороны. Ноги заплетались. Накатилась слабость после танца с богиней. Надо все-таки заканчивать эти «общения» с богами. То с Норной поспорила, то с Кали станцевала – еще пару таких «знакомств» и можно копыта отбросить.

Хотелось две вещи – горячую ванну и крови. Или наоборот? Нет, все-таки сначала ванну, а потом… если дадут. Еще просить надо. Пока потерплю.

Служанки нашлись в соседнем коридоре. Я их знаю? А пофиг!

– Эй!

– Что желаете, госпожа?

Я же по-прежнему гостья барона! Этого еще никто не отменял.

– Наполните бадью в моей комнате горячей водой. Можно не сильно горячей. Полотенце и чистую рубаху.

Платье… а ну его лесом! Сейчас нет сил разбираться с платьями. Только бы до постели добраться.

Вода была натаскана оперативно – не первый раз замужем. Бадья, литров на двести заполнена на две трети. Хорошо-то как! Температура воды такая, как я люблю – чтобы рака вареного из себя не изображать. Однажды после Игры мы у кого-то на флету ^[4]по очереди купались. Меня и спросили: «Какую тебе воду наливать?». Я ответила: «Люблю залезать в горячую ванну и остывать вместе с ней!». Народ долго на меня косился, пока я сама не поняла, что ляпнула.

Рубаху мне принесли изо льна. Длинную, но с короткими рукавами. Мое нижнее белье пару раз стиралось, но потом уплыло в неизвестном направлении – застирали значится. Ничего страшного. На реконструкторских фестивалях научишься ходить и по пятнадцатому веку, и по семнадцатому – все так, как раньше было. Без клопов, естественно. Но и без трусов тоже. В панталонах.

До полуночи я досидела. Больше не смогла. Сон не шел. Мысли с упорством вертелись вокруг одного. Боги на меня влияют явно отрицательно. При такой жажде я скоро вампиром стану. И не фэнтэзюшным, а самым натуральным. Стоит только перенапрячь силы и энергии чуть больше стянуть и… получи фашист гранату.

В коридоре было темно, но слабый силуэт на подоконнике угадывался.

– Тауэр?

«Иди»

Мне стало стыдно. Очень стыдно.

– Прости.

«Это не ты. Это диадема. Зачарованная»

– На что?

«На власть»

– Но я не хотела власти!

«Над тобой»

– Черт!

«Иди. Вопросы потом»

Откуда он знает, что я на ногах держусь из последних сил?

– Спасибо.

Заглянуть в щелку. А вдруг спит? Стыдно-то как! Ночью, в комнату к мужчине… подумать совестно! И за поведение свое в зале – тоже стыдно.

– Рандир? – тихонечко.

Может, не ответит?

– Иди сюда. – Так же тихо из глубины комнаты голос.

– Иди…

Я подхожу. В сумраке белеют повязки с темными пятнами.

– Рандир…я…

– Все нормально.

Пауза.

Я боюсь сказать, а уходить уже поздно.

– Подойди, не бойся…

Звук рвущейся ткани. Он разворачивает на предплечье бинт. Я дрожу.

– Пей.

– Рандир! Я… я…

– Все хорошо, маленькая. Все хорошо…

Я осторожно сажусь на кровать и тянусь к руке. Пить!

Так тепло, так хорошо, что не хочется опять бежать босыми ногами по холодному полу. Не хочу – значит не хочу. Сворачиваюсь прямо здесь, на краешке, в комочек.

«Я здесь посплю? Ладно?»

Мягкая рука проводит по волосам.

«Спи!»

Уже за гранью сна мысль: «Не дай боги, трахнет! Убью!»

21

– Доброе утро.

Я высунула нос из-под одеяла, но отвечать не спешила. Какое оно доброе, если после вчерашнего хочется провалиться со стыда под землю? Такой коктейль вины, злости и раскаяния.

– Эээ, доброе. – Отвечать все-таки пришлось.

Рандир с Эльфом сидели за столом перед тарелками с едой.

– Вставай. Завтракать будешь?

– Неа, – я в отчаянии мотнула головой. Вылизать из-под одеяла в одной рубашке – а может им еще и стриптиз станцевать? – Не хочу.

– Извини за вчерашнее. Я виноват.

– Нет… это я виновата! Извини меня! – я задохнулась от возмущения. За что ему извиняться? Я же его подставила! – Тебе очень больно?

Рандир подошел и сел на край кровати. Ой! Я натянула одеяло на нос и с видом побитой собаки подняла глаза.

– Я виноват! – спокойно, но тоном, не терпящим возражений начал Рандир, – Я не хотел говорить тебе всю правду – и в результате ты пострадала. Я не предусмотрел то, что барон и Бальдар попытаются нанести по мне удар с помощью тебя. Я должен был предупредить тебя – я этого не сделал…

– Рандир, – я рискнула его перебить, – я разговор вчера слышала. Барона и Бальдара – они о тебе говорили. Что убьют тебя. Я хотела тебе сказать… а ты не слушал.

– Меня убить хочет каждый второй житель приграничья – это нормально. Но тебя трогать они не имели права!

– Рандир… расскажи мне всё. – Попросила я, – Пожалуйста. Что-то происходит вокруг меня, внутри меня – а я не понимаю. Я как слепой котенок в своре собак. Что это за диадема? Что за войска? Кто такой Улетов? В общем – слушаю!

Рандир вздохнул, выдохнул и начал:

– Мы как раз с Тауэром говорили про тебя…

«Говорили с Тауэром! – да услышь я эти слова от кого-нибудь другого, рассмеялась бы и не поверила. – Говорить с этим молчуном? Но Рандир – это может. Только он и никто больше»

– … получается ты не маг – это точно. Нет у тебя магических способностей – Тауэр это проверил. Но ты делаешь то, что ни один маг бы не смог сделать. Диадема была заклята. Очень сильными магами. В ней ты должна была через несколько часов стать безвольной игрушкой в руках Бальдара. Диадему нельзя снять, как и нельзя надеть насильно. Надевается она по собственному желанию, что ты и сделала. А снять… пока никто еще ее не снимал. Только вместе с головой… Что ты сделала – я так и не знаю, но этот твой танец! Я думал, что сойду с ума – такой шквал эмоций и энергий! А когда диадема раскололась… Что ты сделала?

– Это не я… это Кали. Богиня. Я почувствовала, что энергии неправильные, они были… противными и мы с богиней их сожгли. Багровой тьмой. Так получилось… Я не знаю как… В этом мире боги такие активные или я что-то не то сделала?

– Богов давно в этом мире не видели. Люди молятся Единому, в большинстве. Ур-хаи, скайль-т-тэйли – имеют своих богов. Но большинство людей и ур-хаев предпочитают вообще никому не поклоняться – просто помнят, что боги есть, а уважения к ним ни на грош. Если что-то надо, легче обратиться к магу – он, при очень большом желании, может помочь, а боги – никогда.

Что ж это делается такое? В магическом мире не верят в Богов?

– А вера?

– Бесполезный пережиток прошлого.

– А ты, ты веришь?

– Я – нет. – Жестко отхлеснул Рандир.

Я закрыла глаза. Не понимаю… В голове не укладывается. У нас в техногенном мире, где чуть ли не научно доказано, что бога нет – верят. А здесь… Этого не может быть! Просто не может! Нелогично! Откуда тогда маги берут силы? Хотя это не те вопросы, что надо задавать сейчас.

– Рандир, кто такой этот Улетов?

– Вячеслав Улетов – майор Советской Армии. Один из командиров попавшего сюда подразделения. После того, как они обустроились здесь, он покинул своих и ушел жить отдельно. С ним ушли еще несколько человек, среди них две женщины и девочка. С тех пор их не видели и ничего о них не знают.

– А почему же тогда барон и этот, аристократ, не удивились, когда я представилась как дворянка, да еще под именем Леттлерг, а потом сказала, что я дочь Улетова?

– После окончания войны, в которой поучаствовали и твои русские – она началась, в общем из-за них, но кончилась в пользу короля, а они очень ему помогли – король дал всем командирам дворянское звание. Надо ж было их ввести в нашу систему о рангах. Многие из них взяли вторые имена – похожие на местные, а те, кто не хотели менять – отдали своим детям, если они будут. Улетов был очень темной лошадкой – о нем вообще мало сведений.

– А ты его знал?

– Я – да. Поэтому и рискнул подсунуть фамилию Улетова тебе. Правда это или нет, даже при королевском дворе будет сложно проверить.

В дверь осторожно постучали, но еще за полминуты до этого эльф подал знак Рандиру и тот замолчал.

– Господин Ашун, вас просит прибыть на совещание господин барон!

– Просит! – насмешливо фыркнул Рандир и крикнул в закрытую дверь – Сейчас буду!

Шаги удалились и мужчина перевел взгляд на Тауэра.

– Соберитесь. Будьте готовы по первому моему знаку. Я затрудняюсь сказать, как пройдет это «совещание», но мы должны подготовится к любым раскладам. Тауэр, за Нику отвечаешь головой!

Образ отделённой головы эльфа бодро что-то отвечающей вызвал у меня улыбку и легкий ступор у Рандира – эльф транслировал картинку общедоступным форматом.

– Ты – понял! – рявкнул мужчина, приходя в себя.

Вчерашний стыд медленно перегорал в откровенную злость. Хватит, наигралась в Леди! Женщиной захотелось побыть? Что ж, ты была вчера женщиной, в полном смысле этого слова – прекрасной, улыбчивой, очаровательной, сексуальной, но тупой и подлой. Ни грамма мозгов, но куча понтов. И насмехаться над Рандиром – я все понимаю, диадема немного меня сподвинула, но то, что я говорила, то, что я делала – никакая диадема не сможет руководить мыслями. Даже самая суперпупермагическая. Мне было приятно унижать Рандира, приятно было смотреть, как он корчится в душе от моих насмешек и наслаждаться его бессилием что-либо изменить. Любая женщина на слабого самца смотрит свысока. А я не только свысока – я из заоблачной дали пыталась вбить мужика в дерьмо и смотреть как он там тонет. Я умею быть стервой, но не сукой же! Что ж я за тварь такая?!

Вроде бы попросила у Рандира прощения. Простил? Кончено! Понял и простил. Он-то все на диадему списал. Даже пожалел вчера – кровью своей поделился. А теперь мне этот глоток поперек горла встал. Лучше бы он мне вчера просто съездил по морде – тогда бы я поверила в его прощение. Понимаю его, но не верю.

Оделась, как привыкла – свои родные, выстиранные и выглаженные брюки с кучей карманов, рубашка, нож на бедре. Как пришла сюда, в этот мир – так и буду. А платья – пусть останутся здесь. Поменяв образ, мозги тоже поставила на место. Теперь можно без эмоций и женских обид оценить обстановку.

Армия в замке могла появиться, только если барон изначально нацеливался на войну. При обычном раскладе, находящихся в замке воинов должно хватать для отражения вторжений. Позади замка гористая местность и поселения людей – вряд ли барон насколько псих, чтобы нападать на своих подданных. Вывод – ему нужна долина. Куда он собственно и собрался. А вот тут как раз подвернулся разведчик с картой расположений вражеских сил. Очень удачно. Однако маленькое неудобство – разведчик не его, а королевский. И доложиться обязан королю. Ближайшие королевские крепости оповещены, что Рандир живой вернулся из долины, Смерть порученца может вызвать ненужные вопросы – да и он сам просто так под нож не встанет. А с ним же еще сопровождающие! Хоть одно подозрение и… Я думаю, что королевские следователи не менее въедливые, чем наше родное СБУ (Служба безопасности Украины). Вчера была попытка разыграть меня – провалилась. Армия долго не будет сидеть в замке, тем более из наемников – дисциплина от бездействия очень страдает. Значит, барон будет спешить. Рандир же, со своей стороны, вряд ли рассказал барону все. Остался у него секрет, который он оркам выдавать не захотел, а уж барону и подавно. Что же в долине? Опять вопросы! И в этот раз, Рандир обязан на них ответить!

22

«Беги!»

Как волной накрыло. Задохнулась. От приказа несло такой властной силой, что все остальные мысли вылетели из головы.

«Беги!!!»

Рванулась. Еще не зная, куда? Зачем? Сначала выполнять, потом думать.

«В конце коридора – направо!» и образ поворота.

Еле повернула, чуть не снеся угол.

«До лестницы и наверх!»

– Тауэр! Что случилось?

«Потом! Доверься!»

Хорошо, что я была вся собрана. Что осталось в комнате – того не жалко. В этом мире надо быть готовой ко всему. Рандир предупреждал…

– Тауэр! Куда дальше?!

«В правую башню!»

А до башни надо дойти по тоненькой лесенке. Размышлять некогда.

Наконец, я увидела Тауэра. Он ждал стоя в дверях. Подал мне руку.

– Тауэр, объясни! Или я шага не сделаю больше!

В ответ запестрили образы. Тауэр был возбужден и бил картинками наотмашь, не сдерживаясь. Вот Рандир встречает музыканта, вот Тилиус орет на порученца и следующий образ, будто переключили каналы – Рандира заламывают, скручивают руки, а перед ним музыкантишка в луже своей крови.

– Он… убил?! – я не могла поверить.

И яростное:

«Нет! Не верь! Не он!»

– Тауэр?…

Эльф тяжело дышал. Потом, будто очнулся и посмотрел на меня, словно только что увидел.

«Он приказал бежать!»

И столько в этой мысли было растерянности, печали, неверия. Его друг приказывает бросить его – этого не может быть… не правда.

Но вот эльф снова собрался, выпрямился.

– Тауэр, что будет с Рандиром? Можем мы помочь?

«Он приказал… уходить…»

«Идем!»

– И что, так и бросим его? Ты в своем уме? Я не пойду! Если Рандир не убивал, это надо доказать!

Эльф тяжело вздохнул, посмотрел на меня, как на глупого ребенка и резко ударил. Башня взмыла вверх и меня накрыла тьма.

Очнулась я оттого, что равномерно болталась на веревке, перехватившей меня под мышки. Перед глазами стена, медленно уплывающая вверх. Я глянула вниз и вскрикнула – в сотне метров под ногами камни. Меня спускали со стены башни.

– Тауэр! Сволочь! Вытащи назад!

Дергаться бесполезно. По веревке обратно я не заберусь, а извиваться как гусеница мне не охота. Хорошо, что я еще не крикнула: «Отпусти!». А мог бы и отпустить… гад, ушастый! Как он меня вырубил! Приказали ему! А то, что Рандира за убийство музыканта теперь казнят, как пить дать?

Пока стена медленно и плавно двигалась перед моими глазами, эмоции отступали и я, наконец, стала думать разумно. Доказать невиновность – как? Меня там не было. Тауэра тоже. Все остальные будут на стороне барона. Это как в стае голодных волков кричать, что он невкусный и кушать его не надо. Кричи-кричи! Ведь кроме криков ничего не можешь. Сожрут. Еще и тобой с эльфом закусят. Как соучастниками. Рандир прав – мы должны сейчас, в первую очередь, не оказаться в руках барона. Без нас, его убить не посмеют – а вдруг мы доберемся до королевской крепости? Что потом барон будет отвечать королю? Почему он не дождался судей? Где доказательства? И как он вообще посмел творить суд над человеком короля? – Вот несколько вопросов, на которые ему точно придется отвечать. Так что без нас – только задержание убийцы.

А с нами? Рычаг давления на Рандира. Да еще какой рычаг! Такой Архимеду и не снился! Тут уже Рандир должен будет плясать под дудку барона, как тот захочет… А мы выскользнули.

Вторая наша задача: добраться как можно скорее до приграничной крепости. Навряд ли барон такой дурак, что не пошлет поисковые отряды. Скорее всего перекроет все дороги и будет охотиться на нас, как на лис. Выставить Рандира как приманку не получится – мы не купимся. И Рандир это тоже знает. И барон тоже…

Третья – доказать невиновность. Пока еще не знаю как…

Пока я думала, ноги коснулись камней. Я два раза дернула за веревку, показывая, что я достигла земли. Тауэр не заставил себя долго ждать. Спустился, быстро перебирая руками, одетыми в перчатки, веревку и отталкиваясь ногами от стены.

«Ты как?»

Оба! Интересуемся здоровьем? Физическим или моральным?

– Нормально. Я поняла. Мы должны бежать, чтобы Рандир остался живым.

Эльф облегченно кивнул. И даже улыбнулся. Немножко.

– Тауэр, – спросила я, когда сумасшедший бег, наконец, прекратился и замок едва был виден на горизонте, – ведь барон не убьет Рандира? Правда?

Мне хотелось, чтобы он подтвердил. Очень хотелось знать, что я права…

Тауэр сел рядом со мной, обхватил колени руками, уставился в сторону замка и закаменел в своем отчаянье и боли. Через долгих десять ударов сердца он разжал побелевшие кулаки и выдохнул.

«Не убьет… хуже…»

И мне захотелось разреветься.

Третий день. Я падаю. Усталость такая, что я готова сдаться за кусок хлеба и глоток чего-нибудь, кроме холодной воды. Обложить нас полностью не смогли, но доступ до крепостей перекрыли напрочь. Не подобраться. Барон, наверное, пол-армии сюда кинул. Против двоих-то! Разъезды, засады… как оно меня уже достало! Не выспаться нормально, не помыться. Вчера Тауэр, тоже бледный и напряженный, решил уйти от основного направления западнее. Хотя там такая мешанина скал и рек, что можно с ума сойти. Пришлось вспоминать свои навыки скалолазания. Хороши навыки – чуть на живой камень не наступила! Ушла бы вниз, на оползне, и поминай, как звали. Выползли. С грехом пополам и с такими матами, что пол-округи было в курсе, что русские идут.

Я старалась с Тауэром говорить поменьше. Один раз наткнулась на его пустой взгляд – он был не здесь. Пил, шел, а мысли все были далеко. И я даже знаю где. Он минуту сосредотачивался, чтобы понять, что я от него хочу, и сразу по окончанию моего монолога снова ушел. Я бы ему еще табличку повесила на шею: «Никого нет дома. Ушла гулять. Твоя крыша». Засады и погони он чуял. Не знаю чем – духом эльфийским своим или не духом. Пока уходить нам удавалось.

Кто бы мог подумать, что на такой высоте есть такая красота. Столетние сосны спускались к озеру и снова взбегали по противоположной горе чуть ли не до неба. Вот так сразу, после изматывающего подъема оказаться в сказке…

… в страшной. Нас ждали. Человек десять мужиков. Бородатые, злые и странно одетые. Тут, типа местная одежонка, а вместо рубахи гимнастерка. А у некоторых с портупеей. Шиза!

Только шиза может держать в руке ТТ и при этом иметь одноручную спату на боку. Я застыла. Мозг отказывался работать в нужном режиме.

Крепкий черноволосый мужик со здоровой окладистой бородой вышел вперед.

– А, зверюшка Рандира! Рад тебя видеть! А я-то думаю, кто это с бароном в прятки играет?

– Тауэр, кто это?

Мужик неожиданно наотмашь хлестанул Тауэра по лицу.

– Не смей телепатничать при мне! Только попробуй! Я же все чувствую – не забыл еще, тварь остроухая?!

Эльф застыл. Побледнел, хотя куда ему было бледнеть еще? И так весь прозрачный.

– А ты, красавица, – перевел на меня взгляд мужчина. Я с трудом подавила панику. – Говоришь, ты дочь Улетова?

Спинным мозгом я почувствовала: совру – убьет.

– Нет. И даже не знаю его.

– Правильно. Честно говоришь. Улетов – это я. – Мужик оттянул уголок рта – это обозначало у него улыбку. – Но русский знаешь хорошо. Рассказывай как на духу – кто ты?

Эльф стоит не оглядывается. Молчит. Ничем не поможет. Значит правду, только правду и ничего кроме правды.

– Я с Земли. Страна – Независимая Украина. Год – тысяча девятьсот девяносто шестой. Русская.

Это было жестоко – ударить со всего размаху. Мужик на несколько мгновений впал в прострацию и тоже побледнел. Это тебе за эльфа!

– Врешь! Не мог Союз потерять Украину!

– Союза нет. Есть Россия в границах Российской Советской Социалистической республики – и не территорией больше.

А все-таки мужик силен. Смог с собой совладеть.

– Рассказывай… Мы проиграли войну?

Теперь это был просто человек. Очень властный, но уязвимый человек. С таким уже можно говорить.

– Может быть, ты позволишь нам сесть? Я все расскажу и отвечу на все твои вопросы. Но не в приказном порядке. Мы или твои гости, или я тебе и слова больше не скажу.

Мужчина молчал и серьезно рассматривал меня с ног до головы – будто раздевал взглядом. Может, думал, что я буду смущаться? Разогнался! С нашими-то нудискими пляжами и стриптизом – нашел, кого пугать! Наконец, хмыкнул и повел рукой:

– Проходи…те, гости дорогие! Будьте как дома!

Землянка была просторной. Две койки возле одной из стен. Большой стол, три лавки и две табуретки. Возле стены закрытые сундуки. На них тоже сидят. В землянку набилось народу – почти все мужики, кроме, наверное, тех, что на посту. И три женщины. Все как говорил Рандир, две взрослые, а третья еще подросток – младшая Улетова. Та, за которую я пыталась себя выдавать.

Нам с эльфом предложили табуретки. Эльф сел медленно, будто на кол – прямой, отрешенный, даже кровь с лица не стер.

Улетов уселся напротив. Грузный, как медведь и такой же опасный. Вроде бы улыбается в бороду, а глаза холодные, жесткие.

Нам принесли напиток в берестяных чашках. Тауэр даже глаза не скосил, хотя у нас во рту не было ни капли со вчерашнего вечера. Что ж, он мужчина, он должен уметь терпеть, а я вот – баба. Мне можно. Я ухватила чашку и с наслаждением выпила. Налили еще. Какой-то напиток вроде нашего украинского звара. Холодный, вкусный.

Улетов молча ждал, а я тоже не спешила – пусть он начнет первый.

– Так, значит, ты из девяносто шестого, девочка?

– Так значит. – Подтвердила я. – Август. Двадцать третье августа. Пятнадцать ноль-ноль. Место переноса – южный Урал. Возле станции «Юматово».

– Ты одна перенеслась или с тобой был кто-то еще?

Вспоминать не хотелось, но надо.

– Были. Дети. Подростки. Приблизительное количество около восьмидесяти человек.

– Что с ними? Где они?

– Большинство убили эльфы, то есть скайль-т-тэйли. Около тридцати успели через портал уйти обратно в наш мир. Может, кто-то еще и выжил – я не знаю. Не смогла всех отследить.

Мужики не смогли сдержаться – загомонили все сразу, обсуждая, обмениваясь репликами, взглядами.

– Тихо. – Улетов сказал это тихо, как выдохнул, но тишина наступила такая, что казалось я одна дышу.– Дальше.

Я поняла, что его больше всего интересует и ответила:

– Войну выиграл Советский Союз. В сорок пятом, в Берлине.

Вячеслав на мгновение прикрыл ресницами глаза. Хорошо. Я попала туда, куда надо. Теперь бы кучность стрельбы удержать.

– Сталин умер в пятьдесят третьем. После его смерти к власти стали приходить генеральные секретари один «умнее» другого, – я усмехнулась на слове «умнее», чтобы ни у кого не осталось сомнения в их уме. Фамилии им бы все равно ничего не сказали, – в конце семидесятых СССР ввела войска в Афганистан.

– А что мы там забыли? – выдохнул кто-то. – Зачем нам Афганистан?

Нам?

– Не захватить… поддержать правительство, ориентированное на Союз. НАМ, – я выделила интонацией, – это было нафиг не нужно. И это поняли не только те, кто проливал там кровь… но и многие другие. За десять лет войны можно было немного набраться ума.

– Десять лет! – охнули мужики.

– Да. А потом в восемьдесят восьмом их вывели. Но Союз распался не из-за этого. На самом деле причин было очень много – экономические, политические, нравственные – весь набор. Союз к тому времени превратился в замкнутую систему, где человек оказался винтиком, без желаний, без возможности реализоваться, без денег – только политическая элита могла жить себе в удовольствие. По сути – то же дворянство, но только прикрытое громкими лозунгами о ведущей роли Партии, идеологией – это все рухнуло в одночасье. Нельзя долго жить на лжи. Вот пружина и распрямилась – отделились все республики, стали самостоятельными независимыми государствами, открылись границы с Западом и со всем миром. В девяносто первом был снят последний генеральный секретарь и теперь у нас демократия, президент.