Текст книги "За час до рассвета (СИ)"

Автор книги: Наталия Корнеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Домой она пришла несусветно рано. Она нагрела воды на кухне, достала таз, стиральную ребристую доску и мыло, принесла платье. От монотонного труда голова совершенно опустела, но вот на душе по-прежнему было тяжело.

Родители прибирались в пекарне, поэтому первой увидела Айри ее сестра.

– О, какая ты хорошая младшенькая, – улыбнулась Фели, которая принесла на руках котенка, чтобы покормить.

Айри продолжила тереть смоченную ткань о доску.

– Фели, а вы…

Айри посмотрела в глаза сестре, подсвеченные теплым огоньком очага, и замолчала. Вы любите меня? Вы боитесь за меня? Любой из этих вопросов звучал бы так, словно она сошла с ума. Ответ был очевиден. Любят. Боятся.

– Что ты хотела сказать? – нахмурилась Фели и перехватила удобнее шустрого котенка, который собирался спрыгнуть на стол, где лежали помытые и почищенные овощи.

– А выступление твое когда следующее? – выкрутилась Айри, рука соскользнула, и она пальцем ударилась о край доски. – Или ты опять уедешь?

– Нет, на зиму труппа остается в Лендейле. Говорят, мы покажем последнюю нашу постановку в императорском театре! Представляешь, Айри?

Фели была счастлива: ее голос звенел от радости. Когда-то она не думала, что станет актрисой, а теперь жизнь предоставила ей возможность блеснуть на лучшей сцене империи.

– Будет здорово. Жаль, мы прийти не сможем.

– Да, это меня тоже безумно огорчает! – и Фели, отпустив котенка, подошла к Айри со спины и обняла, крепко-крепко.

– Тише, придушишь. Я в полной мере ощутила твое сожаление! – и она стукнула по руке сестры.

– А вот ты сегодня странная, – выдохнула ей на ухо Фели, внезапно ставшая серьезной, и ее руки ослабели. – Домашними делами ты занимаешься только в крайнем случае! И пришла сегодня рано. Тебя же не выгнали с работы?

И Айри не поняла, чего больше было в последнем вопросе: сожаления или надежды.

– Нет, Фели. Все в порядке. Просто я устала и решила, что отдохнуть лучше всего дома. Я правда устала, только и всего. Приберешься здесь?

– Угу…

И Айри, схватив со стола морковку, поднялась к себе в комнату, сняла форму и замерла. Морковка хрустела во рту, но этот громкий звук не заглушил мыслей.

Кровать манила. Айри очень хотела спать – прошлую ночь она провела без сна, ворочалась, то натягивая одеяло до самого носа, то сбрасывая его, а утром ушла, не заправив постель.

Одеяло вперемешку с покрывалом лежало, угол свисал до самого пола, и она отвернулась к шкафу. Айри достала из него фуражку и перчатки, бросила на стул к кителю, села перед ним на корточки, обняла колени и положила на них голову. На фуражке медью блеснул кругляш с отчеканенными цифрами, и сразу ей вспомнилась протянутая рука с жетоном Ворфа, и листок с зарисованной пуговицей, и рука в белой перчатке.

Айри тряхнула головой и, погасив лампу на подоконнике, прыгнула в кровать, укрылась с головой толстым одеялом, не пропускавшим ни звука.

Она не услышала, как приоткрылась дверь, как вздохнула мама и прошептала: «Ну, спи, спи». Зато она слышала, как тяжело билось сердце, слышала собственные мысли, преследовавшие ее наваждением.

Одеяло не могло спасти и от воспоминаний. Они солнечным жаром летнего дня ударили в голову, они расцвели первой весенней сиренью – они вернулись, хотя Айри, казалось, избавилась от них.

Дни в воспоминаниях были ярки, полны свежести, полны счастья.

Это были дни, которые они с Кеймроном провели вместе.

Впервые Айри обратила на него внимание еще в первую неделю учебы в академии. Впрочем, в тот раз никто не остался равнодушен к юноше, который на тренировку пришел одетым, как на парад: чистенькая рубашка, брюки со стрелками, даже платок на шее был! Преподаватель из отставных военных, увидевший подобное среди учеников, растерялся, а потом гаркнул на Кеймрона:

– Это что за принцесса⁈

Выстроившиеся в ряд первокурсники засмеялись и вслед за старым воякой стали использовать такое необычное прозвище. И зря. Очень скоро Кеймрон доказал, что магу не обязательно бегать быстрее всех или больше всех отжиматься – оказалось достаточно забросить на крыши домов нескольких самых громких учеников, чтобы они замолчали. Так Кеймрона очень быстро перестали дразнить, а вместо этого стали бояться.

Он же, переосмыслив свое поведение, позже стал нормально тренироваться вместе со всеми, и оказалось, что, несмотря на одежду и мягкую внешность, он был вынослив и силен.

Слово за слово, помощь за помощь, и вот уже Айри вместе с Кеймроном учила имперские законы. Он объяснял ей сложные слова, а она рассказывала ему, как все эти слова работали против людей.

Ей приходилось много тренироваться – намного больше, чем мужчинам, и Кеймрон всегда приносил то забытую ей флягу с водой, то перекус. В холодную погоду – отдавал шарф или перчатки, а она смеялась и отмахивалась, говорила, что принцессам нужнее, но каждый раз проигрывала, и шарф оказывался на ее шее, а перчатки – на ее руках. И она была единственной, кто мог дразнить Кеймрона и при этом не оказаться на крыше какого-нибудь дома.

Он по ее рассказам узнал улицы Лендейла вне первого округа, а она – о жизни тех, кто помнил своих родственников на десять поколений в прошлое. Кеймрон научил ее лучше писать, а она его – понимать речь простых людей и общаться с ними без изысканных оборотов, присущих знати.

Если бы попросили, Айри не смогла бы сосчитать, сколько раз они наблюдали с Вифарского моста закат, красивший воды реки в нежный розовый цвет. Не смогла бы она сосчитать, сколько раз с того же моста они смотрели и за луной, то золотистой и огромной, а то серебряной и далекой. Они знали, где продавались лучшие булочки с корицей, а где – самое вкусное мороженое.

Если бы не Кеймрон, Айри тяжелее пришлось бы в академии, где каждый преподаватель, каждый ученик – все смотрели на нее, как на недоразумение. Но, обычно, следом за взглядом звучал вздох и протяжное: «Ах, это же Айри Вэ-э-э-энс». Одна ее фамилия все объясняла собеседникам, но не ей.

И тем дороже для нее становился Кеймрон, который называл ее по имени и ни разу не усомнился в том, правильно ли она пришла в академию. Айри слышала, что теми же методами, какими он заставил всех забыть о своем прозвище, он усмирил и тех, кто шутил, мол, девушка за мужем пришла, а не учиться.

И поэтому, когда Кеймрону стало плохо, Айри и не подумала бросить его, оставить. Но тогда ей пришлось вспомнить, кто – он, а кто – она. Сын барона и дочь пекаря жили в разных мирах, и двери дома его родителей перед ней даже не открылись, а спесивый слуга через губу попросил уйти и не портить вид.

От служанки, которой когда-то случайно помогла, Айри узнала, куда увезли Кеймрона и почему. Тогда она не задумалась, опасно ли его навещать, стоит ли, а немедленно отправилась в путь. На телеге с каким-то деревенским мужиком доехала до поля, а потом пошла через него, увязая в рыхлой земле.

Она боялась, что он прогонит ее, а он только прятал за спину руку.

Но и это прошло.

После выпуска Кеймрон сказал, что уедет погостить к родне, и она осталась в городе одна. Она бродила по улицам и мостам, и каждый раз хотела что-то сказать, но осекалась, вспоминала, что Кеймрона нет рядом. Это подтверждали и отражения в окнах – за ее плечом не высился мужской силуэт.

От родственников он вернулся тихим, но потом все стало, как прежде, а новость, что работать они будут в одном участке, обрадовала. Какое-то время все продолжалось, как в академии.

Но вскоре Айри стало не хватать времени. Прогулки? Ужины вместе? Лучше было взять еще одну смену, помочь еще одному человеку. Работа, работа, работа! И люди, люди, люди, которые нуждались в ее помощи, звали, просили, требовали.

А потом было убийство на площади Прейн, ее перевод и… их первая ссора, после которой между ними словно стена возникла.

Под одеялом стало жарко и душно, но Айри не откинула его, свернулась клубочком.

Зачем Кеймрон сказал ей те слова? Зачем сказал, что беспокоился за нее? Разве не проще ли было ограничиться делом, закончить его и – разойтись навсегда, забыть друг о друге? Ведь четыре года, четыре бесконечных года разделили их!

Айри почувствовала, как по влажным щекам покатились обжигающие слезы. Страшнее воспоминаний была та неудобная, страшная истина, которая ей открылась.

Кеймрон был готов простить ее и принять.

Он был готов забыть их ссоры.

Но что тогда будет с ней?

И с ними?

Он вновь будет рядом? Помогать и утешать?

Айри привыкла работать в одиночестве, она привыкла к своим будням, где не было места закатам на мосту.

В душе заворочалось и воспоминание об ужине с лордом в «Либери».

«Вот то, чего ты хочешь. Вот то, чего ты желаешь. Ты хочешь жить, как все!» – нашептывало что-то внутри Айри, и сверкала улыбка лорда в ее воспоминаниях, звучали волшебной музыкой его слова и обещания.

Нет. У нее есть долг. У нее есть благословение. Забыть о нем и перестать помогать людям она не имела права. Как можно бросить людей, когда ей дано спасать?

Как можно вновь беззаботно гулять, когда от нее ждут результата?

Как можно смеяться и принимать добрые слова, когда она сама ничего не добилась?

Айри выпрямилась на кровати, и подушка сползла на пол. Она отбросила одеяло, и свежий воздух овеял лицо. Ночь приближалась к утру, и она, повернувшись на бок, сдавила угол одеяла.

Сон ей заменила дремота, и в нее все равно просочились лорд со сверкающей улыбкой и Кеймрон с его прекрасными голубыми глазами, всегда смотревшими на нее.

Глава 12

Крик. Жуткий, леденящий кровь крик вырвал Айри из дремоты. Она подскочила, на ощупь нашла дверную ручку и побежала по лестнице вниз.

Кто-то кричал на одной высокой ноте, тянул гласные, и этот звук впивался в голову. Айри окончательно очнулась на улице, когда босые ноги обожгла холодная мостовая.

Первым она увидела мужчину. Он лежал на дороге и не шевелился. Крик все еще звучал, истошный, размноженный эхом. Айри повернула голову.

Монстр.

Он загнал в угол женщину, которая и вопила. Рука Айри дернулась, но возле бедер ухватила только воздух – она выбежала без револьвера, как была в пижаме.

По спине прокатились мурашки. Монстра в тот раз пули не остановили… Айри видела его спину, широкую, покрытую серо-коричневой шерстью, и в этот раз он стоял на четырех лапах.

Застучали ставни, заскрипели оконные рамы, и гул взбудораженных голосов наполнил ночь какофонией.

Думать было некогда, и, оглянувшись, Айри подняла тяжелый камень, размахнулась и бросила. Попала точно в цель. Монстр встряхнулся, но продолжил подкрадываться к выбранной жертве.

– Помогите, помогите, помогите! – частила женщина, молитвенно сложившая руки, и плакала, всхлипывала, дрожала.

Айри нашла еще камень, тяжелый, с острым краем, и сдавила его в руке. Монстра не взяли пули… Айри запретила себе думать.

Монстр повернул морду на звук и, кажется, опешил – он не ожидал, что добыча сама побежит к нему. Айри прыгнула ему на спину, вцепилась в шерсть, сдавила ногами бока.

– Бегите! – крикнула она женщине, прежде чем монстр встал на задние лапы.

Женщина подобрала юбки и побежала – молча.

Айри уже некогда было думать о ней. Монстр извивался самой настоящей змеей в попытках скинуть ее, и Айри до крови закусила губу – так трудно было удержаться. Мерцали бешеные глаза, брызгала слюна, он рычал.

И Айри замахнулась. Она хотела ударить монстра камнем по голове, но в этот момент он с разворота врезался в стену, и ее ногу зажало, окатило болью. Монстр, дернув головой, выбил камень из ее руки.

Еще два удара о стену, от которых у Айри потемнело перед глазами из-за боли, и она свалилась с монстра точно на место, где чуть раньше кричала женщина.

Монстр рыкнул, наклонил голову и сделал шаг к Айри. Сверкали изжелта-зеленые глаза. Сердце билось часто-часто, а дыхание перехватывало. Она сглотнула.

Смерть сделала еще шаг к ней – почему-то Айри была уверена, что этот монстр способен ее убить. Совершенно уверена. В его глазах она видела приговор, который вот-вот должен исполниться.

– Айри! – услышала она крик не то Фели, не то мамы.

Зажмурилась.

Нет же, благословение должно ее защитить! Она не умрет на глазах семьи!

«А если все, конец? Если я жила, чтобы спасти эту женщину и умереть за нее?» – скользнула мысль, противная, мерзкая, и Айри задрожала.

Яркие глаза зверя становились все ближе, и в них Айри видела укор собственной трусости. Смерть на мягких лапах приближалась к ней. Горячее, влажное дыхание коснулось груди. Монстр принюхался, словно примеряясь, а потом блеснули его огромные клыки, и Айри ощутила, как они коснулись шеи, надавили на кожу, прокололи ее, прикусывая.

«Не хочу! Я не хочу умирать за ту женщину!» – Айри не могла пошевелиться от страха.

И зажмурилась.

Но тут что-то случилось. Монстр отстранился, хотел обернуться, его ударило сбоку, и клыки прочертили резкую линию по шее. Айри, приоткрыв глаза, увидела, как монстра кто-то снес. Они покатились клубком, а потом расцепились, разбежались в разные стороны.

Ревущее пламя окружило монстра, запахло паленой шерстью, он заскулил и… прошел сквозь огонь. Он упал на мостовую, прокатился по ней, сбивая случайные искры, а потом, поднявшись на лапы, сбежал.

Пустая предутренняя улица погрузилась в прежнюю тишину, и о случившемся напоминало только пятно гари между двумя домами и неподвижное тело мужчины на мостовой…

Она вновь избежала смерти! Смерти, которая была близка, как никогда раньше. Айри сама не понимала, откуда взялось это ощущение, смутное, мрачное, пугающее, ведь она никогда и ни в какой опасности не думала о том, что погибнет.

Она обхватила себя руками, задрожала – ее трясло, ее колотило. На плечи опустилось что-то приятно-теплое и тяжелое, но Айри сбросила это – сразу вспомнилось влажное дыхание монстра…

Теплое вернули ей на плечи.

– Айри, покажи шею. У тебя кровь, – сквозь страх и внутренний ужас в голову достучались слова, спокойные, мягкие.

Слова, которые произнес такой знакомый голос.

Она вскинула голову.

Кеймрон.

Конечно, это был Кеймрон! Лохматый, в порванной рубашке, но в целых перчатках.

– З-забери-и м-меня отсю-да, – попросила она, по-прежнему трясясь, как лист на ветру. – Р-родители… Не должны-ы-ы…

Она не смогла договорить, не смогла закончить мысль, но это и не требовалось. Запахнув на ней пальто, Кеймрон взял ее на руки и куда-то пошел – Айри прикрывал от мира поднятый воротник, и только ноги обдувал ледяной ветер.

– Я отвезу Айри к доктору, – и они остановились. – Тут недалеко мой автомобиль. Не могли бы вы дать с собой ее одежду? Соберите пока, я сейчас вернусь,

Ответа Айри не разобрала.

Кеймрон пошел и осторожно посадил ее в автомобиль, еще раз поправил пальто, но тепло от него развеялось, и теперь плотная шерстяная ткань хранила холод самой Айри.

– Не надо к доктору, – попросила она, когда автомобиль тронулся.

– Хорошо, – согласился он, сворачивая на улицу, которая вела к его дому.

Айри сидела не шевелясь, вцепилась в пальто и смотрела в одну точку. Предрассветный сумрак подчеркнул сероватую бледность ее лица, на подбородке засохли капли крови.

Автомобиль остановился.

– Выйдешь сама?

Она не ответила.

Кеймрон отнес Айри в дом и посадил на диван в гостиной – забрал пальто, завернул ее в одеяло. Слуга уже разжигал камин. Кеймрон отогнал автомобиль под навес, вернулся и застал Айри ровно в том же положении, в каком оставил. Первые языки пламени отражались в ее глазах, длинные волосы упали на лицо.

– Ловри, принеси раствор и тряпок. Надо промыть раны, – приказал он слуге, и тот с поклоном удалился на кухню.

Кеймрон опустился на корточки перед Айри, отодвинул волосы. Она не пошевелилась, и только огонь делал лицо то жестким, то напуганным, то мертвым.

Это до жути напоминало прошлое – после убийства на площади Прейн Айри также молчала, также замкнулась.

До недавнего времени Кеймрон думал, что все потеряно, что не вернуть ничего из их прошлого, пока не увидел Айри в платье вместо формы, пока не увидел ее с другим. И их разговор в автомобиле – они не поссорились, они поговорили, они услышали друг друга!

Она изменилась, но все же в ней была жива та Айри, которую он помнил.

Та Айри, по которой он скучал.

Однако что-то в ней опять надломилось. Но разве впервые она попала в опасную ситуацию? Разве не верила она больше всех в свое благословение?

Спрашивать было рано – Айри не ответит.

Значит, он будет рядом, пока она не заговорит.

«Тогда я решил, что тебе нужно время прийти в себя, но все закончилось ссорой. И я эту ошибку больше не повторю, Айри. Ты дважды спасла меня, и теперь я не оставлю тебя. Я стану твоим щитом и не позволю ничему тебя сломить», – и пламя в камине затрещало, соглашаясь с его мыслями, вспыхнуло ярко-ярко. Кеймрон снял перчатки, бросил на диван, взял ледяные руки Айри в свои.

И от его прикосновения она очнулась – глаза блеснули.

– Кеймрон… Я сейчас впервые пожалела, что спасла человека, – сказала она с ужасом.

Больше, чем смерти, Айри испугалась собственных мыслей. Какая она героиня, если у нее такие мысли⁈ Что она за тварь? Монстр, хуже напавшего на нее!

Она не заметила, как слуга принес маленький складной столик, потом – тазик с теплой водой и тряпки. Она всего этого не замечала, пока Кеймрон не опустил ее кончики пальцев в воду.

– Тебе нужно смыть кровь с шеи, – сказал он тихо, смочил в тазике тряпку, отжал ее и протянул Айри. – Только будет щипать, здесь солевой раствор.

Айри продолжила сидеть, погрузив пальцы в воду. Кеймрон аккуратно надавил ей на подбородок снизу. Голова Айри покорно поднялась, а она этого как будто не заметила. Не заметила она и боли от промывания царапин – они оказались неглубокими, но зато их было много, они как бы перечеркивали симметричные укусы с обеих сторон шеи.

Она опять пострадала. Кеймрон смочил тряпку, и от нее вода в тазике окрасилась в бледно-розовый.

– Айри, твоя мысль была совершенно нормальной для человека, – и он продолжил стирать кровь.

Шея под его рукой была тонкой, с нежной кожей, с быстро бьющейся жилкой.

– Ты ведь испугалась, что умрешь? – тихо, почти на ухо спросил Кеймрон у нее.

Айри кивнула. Он взял другую тряпку, намочил, потянулся, чтобы протереть ей подбородок и щеки.

– И все же ты спасла человека, Айри. Одна мысль не перечеркивает сделанного добра.

Она положила свою руку на его, прижала к щеке.

– Правда? – треск поленьев в камине практически заглушил вопрос-выдох, но Кеймрон услышал его. – Ты так считаешь?

– Да, я считаю именно так.

Одеяло с ее плеч опустилось, и Айри выглядела так, словно вылезала из кокона. Светлая пижама покрылась пылью, у воротника засохли капли крови, а пуговица на груди расстегнулась, и Кеймрон отвел взгляд.

– Спасибо, – выдохнула она, еще раз сжала его руку и отпустила.

Вернулся Ловри, унес таз и тряпки. Кеймрон сидел рядом с Айри, пока она не уснула, пока ее голова не упала ему на плечо, но и тогда он боялся пошевелиться – боялся, что она проснется.

– Господин Олден, вам скоро выезжать, – шепотом сообщил слуга спустя час.

– Найди мальчишку, пусть сбегает в пекарню Вэнсов и сообщит, что с их дочерью все в порядке, что она пошла на работу.

Кеймрон осторожно отодвинул от себя Айри, встал, придерживая ее голову, а потом уложил на диван, укрыл одеялом. Она подтянула ноги к груди и болезненно сморщилась.

– Присмотри за ней и накорми. Если спросит одежду…

– Я видел, она в мешке, который вы принесли, – перебил слуга.

Кеймрон кивнул.

Ему не хотелось уходить, но все-таки пришлось. Обернувшись в последний раз на Айри, он пошел и быстро умылся, переоделся и покинул дом.

Дом, в котором второй раз за столь короткое время спала Айри.

«Надеюсь, когда-нибудь она останется у меня не из-за ран», – и он надел перчатки, еще раз напомнил слуге о поручениях и, наконец, вышел на ясную улицу.

Измученная Айри провалилась в сон, и он был крепок и глубок. И темен. Тревоги, волнения, страхи – все это утащило ее на дно черного-черного колодца, и только на немыслимой высоте был виден кусочек ясного неба.

Проснувшись, она долго не могла поверить, что находится не в сырой черной глубине, а лежит на чем-то мягком, в очень теплой комнате. В камине серела зола, откуда-то слева падали косые солнечные лучи, и в них кружились редкие пылинки.

Было жарко. Болела шея.

Айри села, выбралась из-под одеяла и увидела пижаму, испорченную грязью и кровью, чумазые ноги, которые топтали синий ковер с длинным ворсом. Где-то часы пробили четыре раза, и она задалась вопросом, утра или вечера.

Сколько прошло времени?

Все случившееся казалось каким-то далеким. Но не могла ведь она проспать неделю или месяц? Айри осмотрелась. По камину, на котором стояли миниатюрные статуэтки танцовщиц из малахита, она сразу опознала гостиную Кеймрона. Приподняв ноги, поддела ковер и опустила их на пол, но и то было неудобно – она наверняка испачкает светло-ореховый паркет.

Часы пробили пять раз, а солнечные лучи исчезли.

– О, вы проснулись, – в гостиную зашел слуга. – Зовите меня Ловри, – представился он с поклоном. – Подождите немного, я согрею воды и подниму ее в гостевую спальню, чтобы вы могли умыться, госпожа. Ваша одежда уже там. А после я разогрею вам еду.

– Я не госпожа. Называй меня просто Айри, – нахмурилась она.

Он сказал слишком много всего и сразу. И эти мирные подробности были такими странными после прошедшей ночи…

– Вы гостья моего господина, госпожа. Иначе я не могу к вам обращаться.

Айри повела плечом. Через какое-то время Ловри позвал ее и проводил на второй этаж, в комнату, которую она тоже помнила. Все действия давались через силу, она шевелилась, как улитка, которую вырвали из спячки.

На кровати были разложены ее вещи – штаны, свитер, китель. Белье осталось деликатно сложено в мешке. У двери стояли ее сапоги.

Часы пробили девять, когда Айри оделась. Окон в комнате не было, и с закрытой дверью стало немного душно. Она спустилась по лестнице и остановилась, прислушалась. В гостиной было тихо, и Айри пошла в другую сторону – там находилась кухня, и слуга колдовал над очагом.

На веревке висели высушенные травы, внимание к себе привлекал лакированный деревянный буфет у стены, и простой стол в центре на его фоне смотрелся бедным родственником.

– О, вы все, госпожа? – обернулся Ловри. – Еще десять минут, и можно будет ужинать! Я вам здесь накрою, вы не против? Господин Олден предпочитает есть в кухне, а в гостиной стол не разобран.

Айри кивнула. На очаге дымилась кастрюля, упоительно пахло чем-то вкусным, рядом посвистывал чайничек, крышечка на котором подпрыгивала. Слуга ловко управлялся со всем этим – взяв прихватку, он переставил чайничек на стол, и тот затих, только блеснул полированным боком. Следом на столе появилась тарелка, полная дымившейся картошки, и вторая – с мясом. Как по волшебству, рядом с ними появились вилки и ножи. Слуга, смахнув с табуретки невидимую пыль, предложил Айри сесть, и она не смогла отказаться.

– Ох, я совсем забыл! Вашей семье передали, что вы в порядке, – и, сказав это, он удалился убираться в спальне.

Горячая еда обжигала, но Айри была так голодна, что не замечала этого.

Сначала она услышала топот – Ловри сбежал вниз, и вот уже два голоса говорили где-то за дверью.

– Господин Олден вернулся, – сообщил слуга очевидное, и вновь на огне оказались кастрюли и чайничек.

Айри кивнула и перешла в гостиную. Кеймрон поднялся к себе – на втором этаже проскрипели половицы. Айри сложила черно-красное одеяло, села на диван, скрестила руки на груди. Немедленно уйти из дома, чтобы избежать встречи, было бы слишком по-детски, и поэтому она ждала. Ждала, когда он спустится.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кеймрон, как только вошел в гостиную.

– Я в порядке, – и Айри не смогла выдержать его прямого взгляда, опустила голову. – Спасибо, что опять спас меня.

И она не знала, что еще можно сказать. Нужно было подниматься, собирать вещи и уходить, но Айри словно приросла к дивану. Ее наверняка ждали дома, но… Но она была не в силах вернуться туда. Ее родители все поймут по лицу, поэтому перед ними Айри должна быть сильной и смелой, а не печальной и подавленной.

– На улице уже ночь, так что лучше останься у меня. Думаю, вторая встреча с монстром за такое короткое время тебе не нужна.

Айри нахмурилась. Неправильные это были слова.

– Нельзя так. Если я могу, я должна помогать…

И Айри прикусила язык. Заболели царапины на шее, а в ее голове опять зазвучала паническая мысль, что она не хочет умирать вместо какой-то незнакомой женщины.

– И что теперь? Перестанешь спать и будешь бродить по городу ночами в поисках монстра? И что ты с ним сделаешь? Пули не помогают, магия не помогает, – перечислил Кеймрон, который встал напротив, оперся на камин. – Опять подставишь ему шею и героически умрешь вместо кого-то?

Айри вздрогнула и обхватила себя за плечи. Кеймрон сдвинул брови к переносице и повернул три крайние статуэтки танцовщиц.

– Айри, ты слишком зациклилась на этом. Кто сказал, что ты должна всегда рисковать жизнью? Твое благословение не обязывает к этому. Оно дано для твоей собственной защиты. Уверен, фея сильно удивилась бы тому, как ты используешь ее дар.

Она вздрогнула и посмотрела на него. Злость и ярость исказили лицо, но Кеймрон не дал ей высказаться.

– Послушай, Айри. Я ведь тоже обладаю уникальным даром. Задумывалась ли ты хоть раз, на что я способен? – она моргнула и, опешив, кивнула. – Маг с четырьмя стихиями – агент Шестого отделения, который чаще всего занимается бумажной работой, – усмехнулся Кеймрон, приподняв одну бровь. – А ведь я должен был стать военным и защищать нашу империю, не так ли? Мой дар лучше всего послужил бы на поле боя, верно?

Она повела головой, ничего не понимая. Причем тут магия Кеймрона? Он сбил ее с толку, и Айри растерялась. И задумалась над его словами.

– Верно, – согласилась она. – Тебе лучше было служить в армии.

– А я не захотел. Не захотел этого постоянного риска, не захотел жить с оглядкой на выдуманный кем-то мой долг. Это моя жизнь, и я проживу ее так, как вижу сам.

Кеймрон замолчал, а в ушах Айри звенели его резкие, хлесткие слова.

– Но почему? Ведь было бы логично использовать твой дар там, где от него будет больше всего пользы…

– Логично? Сильно ли поможет на поле боя единственный маг среди пехоты? Я не легендарный магистр, который огнем мог выжечь вражеское войско. В бою я могу уничтожить десяток противников рядом со мной, да. Только вот при этом я могу убить и своих. Скажешь, в таком случае надо идти впереди всех? А тогда я умру, Айри. Без прикрытия и поддержки меня просто застрелят, и все. Война изменилась, и я бы чувствовал себя пережитком старины на поле боя, который скорее мешает, чем помогает. Не всегда наши силы нужны, Айри. И мы никогда не сможем спасти всех.

Айри молчала, сцепила руки в замок.

– Но я не маг, Кеймрон. Я – другое дело, – покачала она головой. – Мое благословение нужно людям.

– Это придумала ты сама, – и Кеймрон взмахнул рукой, задел статуэтку на камине, но не дал ей упасть, поймал. – И, повторюсь, всех на свете ты не спасешь. Так стоит ли разменивать свою жизнь на бесконечную помощь другим?

– Господин Олден, ужин готов, – прервал его вошедший слуга.

– Иди, – кивнула ему Айри и отвернулась.

И он ушел, оставил ее в гостиной, где Ловри зажег еще две дополнительные лампы, и они залили комнату ярким светом. Айри откинулась на спинку дивана. Голова была пустой-пустой, все услышанное вместо нее легло куда-то в живот и медленно переварилось там вместе с картошкой и мясом.

После ужина Кеймрон вернулся собранным, серьезным, рассказал о делах на работе.

– Сегодня обсуждали монстра. Скоро выйдет городской запрет на хождение ночью в одиночку и будет введен комендантский час. Также я рассказал о монстрах приглашенным инженерам, и они теперь будут думать над ловушками.

Айри опять кивнула. Вскоре у нее страшно заболела голова, она ушла в комнату, упала на кровать и опять заснула. Заснула, чтобы встать до рассвета, одеться и тихонько уйти.