Текст книги "Сдаю комнату в коммунальной квартире (СИ)"
Автор книги: Ната Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
– Петуха, – коротко ответила я.
– В смысле? – задумалась Розочка. – Ты приготовила петуха? Они же жесткие, Маша!
– Угу, – буркнула я. – В том-то все и дело.
Обсуждать с Розочкой коммунальную ситуацию мне категорически не хотелось. Девушка она не великого ума и все разговоры плавно переводит на одну, искренне волнующую ее тему – как выйти замуж. Розочка торгует на рынке: селедка, копченая мойва, балык толстолобика и прочие рыбные продукты. Каждый день у нее покупает рыбу какой-нибудь перспективный мужчина, она меняется с ним номерами телефонов, перезванивается… Но все без толку. Мужчины, выслушавшие историю семьи беженцев, живущую в комнатах переселенческого фонда, и почему-то не спешат забрать к себе ни зеленоглазую Розочку, ни прилагающуюся к ней толстую и седую Амалию.
Розочка потянулась и завела очередной рассказ. На этот раз в ее цепкие лапки попался мастер по ремонту холодильников, неосторожно решивший купить вяленой рыбки к пиву. Веснушчатая Розочка для разминки его обсчитала, а затем, осторожно выяснив материальное и жилищное положение покупателя, взялась за мастера всерьез.
От дальнейших подробностей, а Розочка как раз перекинулась на описание зимней куртки «человека-холодильника», меня спасла Амалия. Она крикнула в форточку: «Роза, ужин готов!». Зеленоглазая обольстительница сбилась с мысли, мы с Бароном выскользнули в калитку и огляделись по сторонам.
– Пойдем на остановку? – предложила я. – Если там еще открыт киоск, я куплю булочку-ромашку. А если нет – прогуляемся в круглосуточный магазин.
Слово «остановка» Барон знал прекрасно. Он потрусил через дорогу, поминутно оборачиваясь – не потерялась ли я? Не кинулась ли под машину? Барон свое дело знает хорошо и на прогулках всегда за мной присматривает.
Мы пересекли две дороги и медленно пошли вдоль сквера. Барон с наслаждением обнюхивал деревья, и время от времени задирал на них лапу. Я оглядывалась по сторонам, опасаясь полицейских. Сквер был утыкан табличками «Выгул собак запрещен» и за Барона вполне можно было схлопотать штраф. Надо завязывать с прогулками по центру, уходить в лесную зону, к реке.
Зазевавшись, я ударилась обо что-то теплое и твердое. Подняла голову и пробормотала:
– Извините, пожалуйста.
– Ничего страшного, – помедлив, ответил мужчина, в которого я врезалась.
Барон перестал нюхать дерево, негромко рыкнул. Я отступила на шаг и уставилась на незнакомца. Передо мной стоял живой Ален Делон. Не тот старикашка Делон, которого недавно показывали в новостях, нет. А настоящий Зорро из кинофильма, поразившего мое детское воображение. Я стояла и тупо любовалась на своего кумира. Вылитый Зорро, только без маски и лошади! То же загадочное обаяние, грива черных волос, собранная в небрежный хвостик, бездонные синие глаза… Или не синие? Свет от фонаря мешает понять, да и вообще я вижу плоховато.
– Позвольте пройти, – сухо сказал Ален Делон.
«Без шансов… – промелькнуло у меня в голове. – Растрепанная очкастая тетка тридцати двух лет со слегка опухшей после праздника физиономией…»
Я сдвинулась в сторону, взяла Барона за ошейник. Ален Делон поправил висевшую на плече большую спортивную сумку и пошел в сторону моего дома. Барон глухо зарычал ему вслед.
– Что с тобой, детка? – удивилась я. – Чем он тебе не глянулся? Такой красавец!
Барон чихнул и потянул меня к остановке. Я покорно побрела за ним. Отоварившись булочкой в закрывающемся киоске, мы пошли в скверик. Вернее, пошел Барон, а я не стала ему препятствовать. Погода прекрасная, тепло, весна. Какой смысл сидеть в душной комнате, прислушиваясь к Лизиным воплям, когда можно насладиться свежим воздухом? Я ведь давно не утруждаю себя дальними променадами. Барон открывает дверь лапой и идет во двор, когда ему захочется. Лает у Андрея под окнами, вызывая своего друга – далматинца Фердинанда и они носятся по двору, вытаптывая чахлые газоны. Ликвидацией последствий собачьих прогулок занимается дворничиха тетя Люба, которой Андрей платит какие-то деньги. А мы с Бароном идем прицепом, как друзья Фердика.
В сумке задергался и зажужжал телефон. Кому это припало со мной поговорить в столь поздний час? Скрытому номеру? Интересно…
– Слушаю вас, – вежливо сказала я в трубку.
– Здравствуйте! – не менее вежливо ответил мужской голос. – Я по объявлению. Вы сдаете комнату в центре города? Я хотел бы ее снять. Когда можно отдать деньги?
– Э-э-э… – закашлялась я.
– Вы сдаете комнату? – в голосе собеседника появились металлические нотки. – Или я неправильно набрал номер?
– Правильно, – пискнула я.
– Куда надо подойти, чтобы вас увидеть? – требовательно спросил мужчина. – Я хочу снять эту комнату.
– Видите ли… – промямлила я. – Сейчас уже поздно. Я гуляю с собакой. Давайте завтра созвонимся и решим этот вопрос. Завтра я…
– Где вы гуляете? Я сейчас подъеду. Скажите мне название улицы, чтобы я мог объяснить таксисту, куда ехать.
Напор собеседника меня ошеломил. Я всегда отличалась какой-то повышенной внушаемостью: велели идти – я иду, прикрикнули, что надо стоять, я и остановлюсь, как вкопанная. Вот и сейчас… Зачем я ему сказала координаты скверика? Кто меня тянул за язык? Отправила бы его куда-нибудь за город, и дело с концом!
– Минуточку! – озабоченно проговорил мужчина. – Я… как вы сказали – угол Полевой и Цветочной? Я стою на этом углу. Рядом с аптекой. Но здесь нет ни одной женщины с собакой!
– Я в скверике, – ответила я. – Стойте возле аптеки, я сейчас подойду.
Прихватив сумку, я позвала Барона и потопала в сторону аптеки. В голове вертелись и сталкивались разнообразные мысли.
«А если это маньяк? – думала я. – Хотя… что он мне сделает-то? Улица ярко освещена, народ гуляет. Со мной Барон. Домой я маньяка приглашать не стану, скажу, что неубрано. Посмотрю, как он выглядит. Если прилично, договорюсь о завтрашней встрече. Или не договорюсь…»
Барон коротко зарычал. Я прищурилась и огляделась. Светящаяся вывеска аптеки, пустой тротуар, одинокая мужская фигура с большой спортивной сумкой на плече. Неужели… Я пригладила растрепанные волосы и уставилась на мужчину. Зорро, а это был именно Зорро, обворожительно улыбнулся и сказал:
– Как я понимаю, я жду вас. Это вы давали объявление?
Глава 2
Ночь я провела отвратительно. Ворочалась, сбивая простынь, вскакивала, смотрела в окно. И все время задавала себе вопрос: «Как это могло произойти?».
Я, взрослая здравомыслящая женщина, в девять вечера привела незнакомого мужчину посмотреть комнату, которую я сдаю. Я, которая визиты знакомых после восьми категорически не одобряю! Делая исключения только для праздников и экстренных случаев.
Но я же не просто продемонстрировала незнакомцу сдаваемую площадь! Я выслушала его короткое заявление «Меня все устраивает» и вручила ему ключи от комнаты, даже не заглянув в его паспорт. Потому что ему было негде ночевать. И еще я взяла у него деньги за два месяца вперед.
Что на меня нашло? Понятно, красавец. Вежлив, обаятелен и все такое. Имя назвал звучное – Феликс. Ладно, я дала слабину и притащила его к себе. Но деньги… Он же заплатил мне долларами! Долларами, а не рублями! Я сказала цифру, предоплату за два месяца, он мне и вручил. Да эта комната вся столько стоит! Вместе с мебелью. Мне агент по недвижимости это доступно объяснил, когда мы с мамой хотели жилищные условия улучшить.
А Феликс… Как же он сказал? «Берите, берите. Это настоящие деньги, не сомневайтесь!» Боже мой, почему я взяла эти доллары и послушно удалилась со словами: «Не буду вам мешать»? Во что я вляпалась? Кто он такой? Впрочем, кто бы он ни был, я его выселю. Утром верну ему деньги и скажу, что у меня изменились обстоятельства. Возвращается мама, и я больше не могу сдавать комнату.
Приняв это решение, я провалилась в зыбкий сон, из которого меня вырвали истерические вопли:
– Хам какой! Не поздоровался, морду воротит! А вы, Амалия, как не догадываетесь – кто! Новый Машкин хахаль. Она его вчера ночью притащила! Я встала воды набрать, а они тут по кухне шастают в обнимку. Да меня не удивляет, что вы ничего не слышали! Вам ничего не мешает, хоть тут танцы устраивают, хоть песни орут!
Я нашарила лежавшие на журнальном столике очки, поспешно нацепила их на нос. Натянула джинсы и легкий свитер, расчесалась и выскочила в коридор. Увидев меня, Лиза скорчила брезгливую физиономию и скрылась в своей комнате. Амалия выглянула из кухни, рассеянно сказала:
– Маша, твой новый друг очень привлекательный мужчина.
– Это не друг, – промямлила я. – Это мой двоюродный брат. Он вчера… из Казани ночным поездом приехал, я его встречать ходила.
– А-а-а… – кивнула Амалия. – А вот когда мы жили в Тбилиси, у нас был сосед, точь-в-точь…
Я перестала ее слушать – Тбилиси у меня уже в печенках сидел. Но еще больше раздражало испуганное выражение собственного лица, отражавшееся в зеркале. Тьфу! Немедленно отдам Феликсу деньги и выгоню его к чертовой матери.
Я сунула руку под подушку, где лежал пакет с долларами. Вытащила, пересчитала. И глубоко задумалась. А не надувательство ли это какое-то? Сейчас я отнесу ему деньги – огромную для меня сумму. Он посмотрит на доллары, заявит, что они фальшивые. Обвинит меня в том, что я их подменила, и будет требовать с меня долг.
Я решительно сунула пакет под свитер. Свистнула Барона и спустилась с ним во двор. Ага! Удачно. Андрей, распахнув окно на кухне, вкушает утренний кофе. За колеблющейся от сквозняка занавеской можно разглядеть бритую голову и расписанный татуировками торс. Я потопталась возле лавочки, покашляла. Андрей немедленно высунулся и подозрительно осмотрел двор маленькими опухшими глазками.
– Доброе утро! – поздоровалась я.
– Привет, – буркнул он. – Гуляете? Сейчас я Фердика выпущу.
– Андрей… – замялась я. – Можно я тебя об одолжении попрошу?
– Денег занять? – усмехнулся он. – Сколько тебе?
Я застыла. Блин! Зачем я ввязалась в эту авантюру со сдачей комнаты? Почему я сразу не подошла к Андрею и не попросила денег в долг? Да в голову не пришло, вот почему! Никогда его не рассматривала, как потенциального кредитора.
– Нет, – выдавила из себя я. – Совсем другой вопрос, Андрей. Мне вчера вечером двоюродный брат из Казани доллары привез. Тетя дом в деревне продала и нашу часть наследства прислала. Я хочу проверить, не фальшивые ли они. В смысле доллары, а не дом с тетей. Понимаешь, Казань, деревня…
– Без проблем, – отставил чашку Андрей. – Молодец, Маша. Соображаешь. Никому нельзя доверять – ни тете, ни брату. Сейчас разберемся.
Он вышел во двор, открыл ключом массивную железную дверь в торце дома и провел меня в священную обитель – внутренние комнаты ювелирного магазина. Хорошенькая девица с длинными ногтями кровавого цвета включила ультрафиолетовую лампу, зашуршала купюрами. Я стиснула зубы.
– Все путем! – через десять минут сообщила дева. – Вот только одна как-то странно светится.
Андрей взял сотню, потер, взглянул на просвет. И уверенно сказал:
– Нормальная. Просто залита чем-то.
Я перевела дух. Сложила доллары в пакет, стала путано благодарить Андрея. Тот благодушно жмурился и раздувался от гордости. Я сунула пакет под свитер, подумав, что за сегодняшнее утро выполнила месячную норму вранья и побежала домой, чтобы избавиться от загадочного квартиранта.
Еще на лестнице мне стала слышны Лизины вопли.
– Все, мое терпение лопнуло! Вот сейчас приедет полиция, пусть она и разбирается.
Я влетела в коридор и напоролась на указующий перст Лизы.
– К вам, Мария Александровна, – отчеканила она, – я вызвала полицию. Пусть органы проверят, что это за брат из Казани к вам приехал. Я, пока вас не было, постучала к нему и вежливо попросила вкрутить мне лампочку…
– Зачем вы вообще стучали в дверь моей квартиры, зная, что меня там нет? – вспылила я.
– Наглая какая… – сквозь зубы процедила Лиза и отступила в свою комнату. – Я вызвала полицию, слышишь? Я сказала им, что ты укрываешь террориста! Он бомбу собирает, я видела!
После этих слов отставная полковница спряталась и закрылась на засов. Я подавила желание ударить по двери ногой, прошла к маминой комнате. Феликс на стук не отреагировал. Поколебавшись, я толкнула дверь. Вошла в комнату и остолбенела. На столе, с которого была снята клеенка, лежала странная конструкция из металлических деталей, проводов и шестеренок. В середине устройства, на блестящем диске, медленно вращалась хрустальная пирамидка. Феликс, возившийся с куском проволоки, поднял голову и недовольно поинтересовался:
– Что вам нужно?
Я сглотнула и спросила, указывая на конструкцию:
– Что это такое, позвольте узнать?
Он буркнул что-то неразборчивое – то ли «каюк», то ли «пасюк» – и уставился на меня своими синими бездонными глазами.
– Мы так не договаривались! – собрав все силы, заявила я и в панике заперла дверь на ключ изнутри. – Меня это не устраивает. Быстренько собирайте это ваше… как его там… забирайте свои деньги и уматывайте. Соседка уже вызвала полицию, и теперь я ее вполне понимаю. Собирайте немедленно!
– Но вы же сдали мне комнату! – возмутился Феликс. – Вы сказали – два месяца. Я на это рассчитывал. Я не могу сейчас разобрать каюк, он взорвется!
– Как – взорвется? – опустилась на стул я. – Это все-таки бомба? Так вы… вы террорист?
– Почему террорист? – нахмурился он. – С чего вы взяли?
Я уклончиво пожала плечами. Еще раз посмотрела на хрустальную пирамидку и решила, что это не бомба, а Феликс – не террорист. Обычный душевнобольной, которому дома родственники запрещают собирать вечный двигатель. Кстати… Вот странно. Пирамидка крутится, а каюк в розетку не включен. Наверное, на батарейках работает.
– Послушайте, Феликс… – ласково проговорила я. – Надо было сразу меня предупредить, что вы собираете… такую замечательную штуку. Я бы подготовила соседей. Придумала что-нибудь. А то они увидели ваш… в общем, увидели эту штуку и вызвали полицию. Вы это понимаете? Сейчас сюда приедет милиция. Посмотрит на… Потребует предъявить документы…
– У меня нет документов, – сообщил мне Феликс и снова взялся за проволоку.
– Как это – нет? – еще более ласково спросила я. – Вы оставили их дома? Давайте позвоним вашим родным, пусть привезут. И справку какую-нибудь захватят заодно.
– Я не смог купить документы, – рассеянно ответил Феликс, сгибая проволоку. – Те, кто помогли мне придти сюда, продали только деньги. А документов у них не было.
– Как нехорошо вышло… Что же мы скажем полиции?
– Придумайте что-нибудь, – предложил он.
– Нет уж! – твердо сказала я. – Разбирайте свой каюк и проваливайте. Я властям врать не буду.
– Но его нельзя трогать! – вскинулся Феликс. – Он нестабилен! Он взорвется!
Я посмотрела ему в глаза и почему-то безоговорочно поверила, что разбирать странную штуковину нельзя. И как только я в это поверила, раздался громкий стук в дверь.
– Полиция, – обмирая от страха, выговорила я. – Они его сейчас по любому сломают… Что же делать?
Феликс отбросил проволоку и испуганно взглянул на дверь.
– Во что вы меня втянули? – отчаянно выкрикнула я. – Это же кошмар какой-то! Сделайте что-нибудь! Немедленно!
– Хорошо, – пробормотал он. – Только вы пойдете со мной. Надо будет… Вы подтвердите, что сами пустили меня жить? Или… давайте скажем ему, что вы моя любовница, ладно? Что я бывал у вас раньше, а потом заметил нестабильность стен и решил провести эксперимент. Договорились?
В дверь снова постучали – бесцеремонно и оглушительно.
«Все-таки он псих, – испуганно подумала я. – Надо открыть и пусть с ним полиция разбирается».
– Договорились, – кивнул Феликс, принявший мое молчание за знак согласия.
Он встал, вынул из кармана стеклянный шарик, не больше мячика для пинг-понга. Размахнулся и с силой швырнул его в стену. Я зажмурилась, ожидая удара и звона осколков. Тишина.
– Пойдемте, – дернул меня за рукав Феликс. – Надо торопиться. Идемте, вы же обещали!
Я открыла глаза. Посреди стены зиял провал в темноту, освещаемый слабыми багровыми всполохами. Феликс подтащил меня туда и начал уверенно спускаться вниз по еле заметным скользким ступенькам. Я растерянно пошла следом, поминутно оскальзываясь и хватая его за плечо. Дело осложнялось тем, что перил на удивительной лестнице, непонятно откуда взявшейся в стене маминой комнаты, не было. Слева и справа клубился густой иссиня-черный туман, в котором мелькали чьи-то глаза и крылья, нагонявшие невообразимую жуть.
– Куда мы идем? – содрогаясь от очередного мимолетного взора, спросила я.
– Через Прорву к задней калитке, – ответил Феликс. – Я знаю, он дома. Вы молчите и соглашайтесь с тем, что я буду говорить. А я его попрошу, чтобы он все уладил.
Туман просветлел, окрасившись в болотно-желтые тона. Я в очередной раз поскользнулась, привычно схватилась за Феликса и взвизгнула от ужаса. Он повернулся ко мне и недовольно поинтересовался:
– В чем дело?
Я уставилась на его голову и пробормотала:
– У вас… У вас рога!
– А что в этом такого? – поднял бровь он. – Вы как рогов никогда не видели! Я думал, вы ногу подвернули.
Я неуверенно протянула руку и пощупала короткий острый рог, торчащий из густой черной шевелюры. Феликс тряхнул головой, буркнул:
– Давайте без интима.
– Вы – демон? – осторожно спросила я.
– Какая узость мышления… – вздохнул он и поволок меня по лестнице, поддерживая под локоть.
Туман рассеялся, и мы вышли в густые лесные заросли. Глаза и крылья исчезли, под ногами расстилалась утоптанная тропинка. Минут через десять ходьбы лес изменился – тропинка превратилась в песчаную аллею, подстриженные деревья перемежались с диковинными скульптурами, а в просвете я увидела мраморный фонтан с розовой чашей-цветком. Очередная аллея привела нас к ступеням огромной каменной террасы. Феликс напомнил мне:
– Вы должны молчать и кивать. Если… если только он захочет нас выслушать.
Подковки его туфель гулко зацокали по украшенной орнаментом плитке. Мои оранжевые пластиковые шлепанцы, в которых я обычно бродила по коридору и двору добавили к эху его шагов неблагородный крысиный шорох.
Я вертела головой по сторонам, поражаясь красоте резных колонн, увитых каменным виноградом. Справа от террасы раскинулся обширный парк, а слева… слева перила ограждали от падения в бесконечное фиолетовое небо, по которому плыли багровые облака. Я попыталась разглядеть, есть ли внизу земля, и чуть не потеряла сознание от приступа головокружения. Остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Где-то рядом раздалось шелковое шуршание, поплыл пряный сладковатый аромат духов. Феликс заговорил на непонятном языке, с непривычно жестким сочетанием согласных, ему мелодично ответил женский голос. Я открыла глаза и встретилась с оценивающим взором рогатой шатенки. Дама в длинном, до полу шелковом платье, обнажавшем плечи, поигрывала золотым кулоном-пауком, покоившимся на ее внушительном бюсте. Поймав мой взгляд, она еле заметно усмехнулась. Потрепала Феликса по щеке и пошла в парк.
Мне захотелось провалиться сквозь пол – рогатая дама за доли секунды определила стоимость моих шлепок, купленных на распродаже в супермаркете и заметила аккуратно заштопанную дырку на рукаве домашнего свитера. Только что замечания не отпустила: «Вам бы джинсы постирать, милочка!». Культурная…
Феликс посмотрел ей вслед и сообщил:
– Не знаю, что и делать. Джилла сказала, что они разводятся. Вряд ли он сейчас захочет что-то слушать. Он всегда злится, когда разводится. Может быть…
Массивная резная дверь, из которой вышла шатенка, распахнулась. На пороге возник высокий, крепко сложенный рогатый мужчина, к которому больше всего подходило слово «лорд». Но не из английского парламента, а из сказок бабушки Нортон и хроник Амбера.
Суровое волевое лицо, коротко подстриженные черные волосы. Темная шелковая рубашка с широким воротником, отделанным кружевом, узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги. Шпаги на боку, к сожалению, не было. Но для полноты образа лорд поигрывал угрожающего вида хлыстом. Он одарил нас с Феликсом мимолетным взглядом, бросился к перилам и что-то проорал в спину шатенке. Та обернулась и с ликующей улыбкой показала ему комбинацию из трех пальцев, унизанных золотыми кольцами. При виде кукиша лорд побагровел и явно перешел на непарламентские выражения. Шатенка звонко рассмеялась и исчезла за поворотом аллеи. Лорд швырнул хлыст в кусты, выкрикнул еще пару энергично звучащих слов. А затем повернулся к нам и стал внимательно рассматривать.
Мне стало совсем плохо. Карие глаза незнакомца постепенно теряли бешеное выражение и становились отстраненно-ледяными, словно он отгораживался от нас с Феликсом прозрачной стеной. Меня еще раз оценили – но не по стоимости и качеству вещей, а по каким-то другим, неясным мне меркам. И я опять не потянула на идеал.
«А что они все хотят? – мысленно возмутилась я. – Будят скандалом, не предупреждая, тащат в гости, где все прилично одеты и изволят брезгливо смотреть на домашние тапки… А дома, между прочим, полиция в двери ломится, и каюк нестабильный вот-вот взорвется! Об этом думать никто не желает! Аристократы хреновы!»
Феликс наклонил голову, тихо заговорил на неизвестном языке. По мере рассказа лорд хмурился, а когда Феликс махнул рукой в мою сторону, так и вовсе помрачнел. Задал пару отрывистых вопросов, выслушал блеянье Феликса и повел нас в дом.
Идти мне не хотелось – ноги так и прилипали к полу. Но Феликс ловко подтолкнул меня в спину, и я влетела в дверь, чуть не сбив лорда с ног. Он недовольно отодвинулся в сторону, а я машинально отметила, что профиль у него подкачал – нос великоват, челюсть слишком массивная. Мы поплутали по темным коридорам с гобеленами на стенах, и попали в рабочий кабинет хозяина. На столе стоял приличный ноутбук, два телефона – красный и белый – и зеленая лампа с тканевым абажуром. Эдакий чекистский интерьер. Лорд указал нам на кожаный диван. Сдвинул морской пейзаж в раме, открывая замаскированный сейф. Достал оттуда какой-то серебристый кружок, прилепил себе за ухо, сел за стол и проговорил:
– Добрый день, милая леди. Меня зовут Максимилиан, я брат этого рассеянного оболтуса, который является вашим любовником.
Услышав речь на родном языке, я немного приободрилась, сказала:
– Видите ли…
Я хотела сообщить Максимилиану, что мы с Феликсом вовсе не любовники, а потом вспомнила, что по роли мне надо молчать и кивать, и растерялась.
– Рассеянным оболтусом я назвал его потому, что он не помнит вашего имени, – вкрадчиво продолжил Максимилиан. – И в связи с этим прискорбным фактом я вынужден просить вас представиться. Мне бы хотелось…
– Меня зовут Мария Александровна, – сухо ответила я, разозлившись на Феликса, который даже не удосужился запомнить, как меня зовут. Вот свинья!
Максимилиан усмехнулся, словно прочитав мои мысли. Феликс покосился на меня и уставился на морской пейзаж. В кабинете повисло тяжелое молчание. Я отбросила приличия, поправила сползшие на кончик носа очки и принялась разглядывать Максимилиана в упор. Симпатичен, спору нет. Такие лица в старинных романах описывались как «честные, мужественные и открытые». Так бы оно и было, если не присматриваться к глазам. В них появился откровенно-блудливый блеск, и я почувствовала себя неуютно – как будто меня звал на свидание знакомый гинеколог, у которого я сделала два аборта. И мужчина привлекательный, и до постели дело нельзя доводить ни в коем случае.
Я отвела взгляд и уткнулась в свои оранжевые тапочки, продолжая раздумывать. Рога, более толстые и острые, чем у Феликса, делают Максимилиана похожим на хищного зверя. А вот интересно, когда в постели лежишь, эти рога, они…
– Мария Александровна! – ехидно усмехнулся Максимилиан, определенно читавший мои мысли. – Вы не могли бы мне объяснить суть проблемы, которую я должен решить? Брат просит о помощи, но я никак не могу понять, что именно он натворил на этот раз. Кто там стучит к вам в двери? Толпа чудовищ с топорами?
От этой усмешки, подкрепленной нахально раздевающим взглядом меня подбросило. Я принялась вопить, швырять на стол пакет с долларами, требовать убрать каюк из маминой комнаты. При слове «каюк» Максимилиан натурально позеленел и стал орать на Феликса на своем языке, чему я даже порадовалась, потому что такие выражения приличная девушка слушать определенно не должна. И без перевода понятно.
Феликс съежился в уголке дивана и что-то слабо повизгивал в ответ. Слушая его речи, Максимилиан зеленел все сильнее, метался по кабинету и пару раз порывался влепить Феликсу оплеуху. Я подумала, что он очень вовремя выбросил в кусты хлыст, и на всякий случай залезла на диван с ногами, пытаясь выглядеть незаметнее.
Минут через пять Максимилиан перестал орать и перешел к действиям.
– Он нормально одет? – спросил он, указывая на Феликса. – Я имею в виду – по вашей моде?
Я взглянула на черные джинсы и водолазку и кивнула.
– Хорошо… – пробормотал Максимилиан. – Паспорта… Страна, год?
– Что? – удивилась я.
– Как называется страна, в которой вы живете? – требовательно рявкнул он. – Какой там сейчас год по вашему летоисчислению? Я же должен знать, что мне подделывать!
Я испуганно – не каждый день со мной вот так запросто говорили о подделке паспортов – сообщила ему нужные данные. Он куда-то позвонил, затем велел нам сидеть в кабинете и никуда не выходить и ушел. Феликс зашевелился, выбираясь из угла. Я посмотрела на него и спустила ноги на пол.
– Он все сделает, – прошептал Феликс. – У него есть возможности… доступ, понимаете?
Я пожала плечами. Не понимала я ничего, но признаваться в этом не хотела. Главное – есть надежда, что Максимилиан заберет из маминой комнаты Феликса и каюк, и я смогу жить нормальной человеческой жизнью. А лестницу в стене я быстро забуду. У меня психика крепкая, с двумя мужьями развелась – и ничего, выдюжила. Все равно эта история похожа на сон после просмотра фантастического кино с пивом, выкину из головы и дело с концом.
В кабинет влетел Максимилиан в джинсовом костюме и кроссовках. В руках у него была барсетка и два паспорта.
– Так – нормально? – спросил у меня он, дергая себя за ворот рубашки. – Или что-то еще?
– Вообще-то куртку надо, – ответила я. – Но если вы на улицу выходить не собираетесь…
– Как знать, – буркнул он и снова исчез.
Вернулся он в кожаной куртке, залез в ящик стола, вытащил оттуда какие-то бумаги, сунул в барсетку и проговорил:
– Деньги взял, документы тоже взял… Да, Мария Александровна! Заберите свои доллары, мне чужого не надо.
Он впихнул мне пакет.
– Еще вопрос. Вы говорили, что полицию вызвала соседка. Что ее к этому подтолкнуло? Феликс сделал что-то по вашим меркам неприличное или незаконное?
– Ничего особенного он не сделал! – отмахнулась я. – Просто так сложились обстоятельства. Она хотела неприятностей для меня. Из-за того, что ее бывший муж заглядывает ко мне в кастрюли. Понимаете, она не умеет готовить и очень любит командовать! Она служила прапорщиком где-то на балтийской границе – ходила со спаниелем и искала наркотики у туристов. Ее все слушались и боялись, мало ли, вдруг собака возле чемодана сядет. А теперь на нее никто не обращает внимания и ей скучно.
Максимилиан хмыкнул и приказал:
– Двигаем! Надо торопиться! Вы как пришли?
– Через Прорву, – отозвался Феликс.
– Ты с ума сошел – девушку через Прорву тащить? – возмутился Максимилиан. – А если бы у кого взыграло и налетели? Ты хоть о чем-нибудь думаешь кроме своих экспериментов?
– Не взыграло же… – пожал плечами Феликс.
Максимилиан тяжело вздохнул. Взял меня под локоть и открыл дверь кабинета. Вышли мы не в коридор с гобеленами, а в громадный зеркальный зал, мгновенно заполнившийся отражениями нашей троицы. Я увидела, как выгляжу со стороны, и окончательно расстроилась. Волосы всклокочены, лицо белое, как мел, очки отблескивают. Только оранжевые шлепанцы выглядят славным ярким пятном и привлекают внимание окружающих. Ну, Маша…
– Не бойтесь, – успокаивающе сказал Максимилиан и коснулся ближайшего зеркала.
Отражения закружились, превращаясь в вихрящиеся линии. Мы шагнули вперед и увязли в песке. Феликс что-то пробормотал на своем языке.
– Так безопаснее! – жестко отозвался Максимилиан. – С нами женщина, не забывай!
Я осторожно вытряхнула песок из шлепка, и, как выяснилось, не зря. Следующий шаг привел нас в лужу. Ноги моментально промокли. Максимилиан дернул меня за локоть и повел вперед. Я покорно потопала куда вели – выбора у меня все равно не было.
Мы шли по пыльной дороге из бетонных плит. Вокруг расстилался жуткий пейзаж – мертвенная пустыня, сухие искривленные деревья, усиженные стервятниками. Присмотревшись к тому, что вначале показалось мне булыжниками, я взвизгнула. На обочине дороги валялись человеческие черепа. Максимилиан обнял меня за плечи и доверительно сообщил:
– Если не сходить с дороги, здесь абсолютно безопасно. Тут нет сил, могущих осквернить путь.
– Нас засекут! – простонал Феликс.
Максимилиан что-то прошипел в ответ. Мы перепрыгнули через узкую канаву, пересекающую дорогу и неожиданно оказались на улице современного мегаполиса. Максимилиан уверенно потащил нас в магазин «Отделочные материалы», подмигнул продавщице, открыл дверь с табличкой «Служебное помещение».
– Куда вы? – завопила девица, отрываясь от стула.
Максимилиан втолкнул меня в темный проем, и я вышла в мамину комнату. На столе, поблескивая пирамидкой, лежал каюк. В дверь бились, собираясь сорвать ее с петель. Я обернулась. Братья дружно ступили на пол комнаты. Проем в стене затянулся, явив взору нетронутые обои с сиреневыми цветочками. Я порадовалась, что после этих приключений не придется делать косметический ремонт, и указала Максимилиану на дверь:
– Вот! Слышите?
Он кивнул. Сбросил на кровать куртку и рубашку, взъерошил волосы. Провел рукой над вертящейся пирамидкой каюка, и конструкция обратилась в макет Кремля, искусно склеенный из спичек. Я ахнула. Осмотрела спичечный Кремль, Максимилиана и спросила:
– А ваши рога… Они исчезли или мне их просто не видно?
– Какая вам разница, Мария Александровна? – гадко усмехнулся он, повернул ключ и распахнул дверь.
Дверь едва не сбила с ног Лизу, занесшую кулак для очередного удара. Увидев полуголого Максимилиана, она зарделась и медленно опустила руку. Я осторожно выглянула в коридор. Представителей власти в погонах там не наблюдалось. Я села на стул и стала наблюдать за развитием событий. Максимилиан оказался хоть чуток, да повыше Лизы, что было редким случаем – в основном мадам Сердюк окружали мелкотравчатые мужчинки, и смотреть на них снизу вверх она не привыкла. Встретив столь крупный, да еще и холеный экземпляр, Лиза заволновалась. Максимилиан молчал и смотрел ей в глаза.
– Доброе утро, – выдавила из себя Лиза и отступила на шаг.
