Текст книги "Сдаю комнату в коммунальной квартире (СИ)"

Автор книги: Ната Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Андрея исключаем сразу. Он против других бандитов не пойдет, еще и поможет подвесить меня за шею и вывернуть карманы. Чтоб лохушка свое место знала, и конкретным пацанам работать не мешала. А то сегодня чужие ампулы, завтра – его, Андреево, золотишко.

Вызвонить Игнатова? Собачий папочка непременно потащит меня в полицию, заставит писать заявление, будет качать права, требуя, чтобы его приняли, и назвонит десятку знакомых адвокатов. Нормальная реакция добропорядочного гражданина. Затем привезет меня домой и сядет рядом следить, чтобы я никуда не выходила и не подвергала свою жизнь неоправданному риску. А Леночку тем временем убьют!

Игнатов отпадает, это ясно. Колокольчиковы? Попробовать посоветоваться с Игорем? Он по молодости вертелся с какими-то темными личностями, проворачивал непонятные махинации, наверняка сталкивался с бандитами. Может быть, научит, как правильно отдать выкуп, чтобы Леночку точно отпустили, да и, желательно, меня не тронули?

Наплевав на возможность бандитского звонка, я схватилась за телефон. Игорь не отвечал, и я набрала номер Жанны.

– Привет, подруга! – завопила она. – А у меня горе, прикинь? Помнишь, как мы в кафешке посидели?

– Ну… – осторожно промычала я.

– Игореша так остановиться и не может! В штопор пошел, хоть похмельщика к нему вызывай. Две сделки промухал, лежит на диване пластом, только водку требует! Не знаю, что делать.

– Вызови похмельщика.

– Так он денег каких стоит! Слушай, ты мне денег не займешь?

– Нет, – твердо ответила я. – Извини, Жанна, денег нет.

На этот раз врать мне не пришлось. У меня и так не хватает денег на выкуп, затребованный бандитами. Вряд ли у меня согласятся взять расписку на недостающую сумму. Вся надежда только на Максимилиана. Если он действительно принесет деньги и захочет помочь… Эх, жаль Таня мне до встречи с бандитами позвонила! И номера ее не осталось. Можно было Марека к делу привлечь. Посадить где-нибудь в засаде. И он бы покушал, и я от бандитов избавилась.

Скрипнула дверь. Я подскочила, ожидая увидеть перед собой бандитов, но это был всего лишь Феликс. Он швырнул мне на колени две пачки стодолларовых купюр.

– Пересчитайте. Здесь десять тысяч. Мы в расчете?

– А где Макс?

– Он опять ушел. Пересчитайте деньги.

– Потом пересчитаю, – отмахнулась я, проведя пальцами по деньгам. – Когда Макс придет, Феликс? Он мне очень нужен!

– Не знаю.

Я на всякий случай пошла за ним, проверила мамину комнату – вдруг он меня обманывает, но Максимилиана там действительно не было. Только на обоях пламенели нарисованные огненными линиями створки узорчатой двери.

– Смотрите, чтоб пожара не было, – вяло пробормотала я.

Феликс проигнорировал мои слова и уткнулся в мышеловку. В коридоре послышался шум и голоса. Я поспешно выскочила на звук.

– Тварь такая! Опять свою вонючую тряпку нам под плитку кинула! Маша, ты только посмотри!

– Привет, Роза! – проблеяла я и шмыгнула в комнату.

Уютно устроившись в кресле – ждать приговора, так с комфортом, я прислушивалась к вечернему скандалу. Взаимные обвинения в нечистоплотности, краткие характеристики морального облика, обещания немедленной физической расправы…

Барон навострил уши. Забурчал, вздохнул, положил морду на вытянутые лапы. Я размечталась вслух:

– Сказать бандитам, что я приду на встречу с подружкой. Пообещать Розе двести долларов за то, что мы заберем Леночку и уйдем живыми. Она их порвет, как Тузик грелку!

Барон пренебрежительно хмыкнул.

– А кого предложишь? Видишь же сам – пришла беда и обратиться не к кому. Вроде бы и приятели есть, и семья, а как припекло, кроме тебя никого с собой не возьмешь.

Пес оскалил зубы и усмехнулся.

– Думаешь, справимся? – я покосилась на телефон. – Все равно я им скажу, что без собаки шагу не сделаю. Скорей бы уж позвонили! Деньги Феликс принес, теперь мы готовы. Скорей бы!

Однако бандиты не торопились. Я, не в силах усидеть на одном месте, поминутно выскакивала в кухню. Варила кофе, подслушивала под дверями, надеясь уловить голос Максимилиана. Пара часов, отпущенных бандитами на ожидание, давно прошла. Темноту за окном то и дело прорезали молнии. Ветер бросал в окна пригоршни дождя и натужно силился распахнуть створки окон. Я прижималась лбом к холодному стеклу, таращилась на мокрый асфальт, стараясь не думать о том, что сейчас видит и чувствует Леночка.

Время неумолимо шло вперед. Семь, восемь, девять часов вечера… Я постучалась к Розе и попросила позвонить на мой телефон.

– Понимаешь, жду важного звонка, боюсь, не заглючило ли…

– Сейчас, Маша, конечно!

Телефон мелодично запел.

– Спасибо, – вымученно улыбаясь, проговорила я. – Все в порядке.

В комнате было душно. Я посмотрела на грустного Барона и распахнула окно. В лицо ударили ледяные капли. И тут же, за спиной, на журнальном столике, требовательно зазвонил брошенный телефон.

– Слушаю.

– Тетя Маша, Леночка просила выйти погулять по окрестностям. Говорит – идите одна, ни мужа, ни соседей брать не надо, она их стесняется. Понятно?

– Я выйду гулять с собакой, – ответила я, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Леночка знает, я каждый вечер гуляю с собакой.

– С собакой, так с собакой, – согласился собеседник. – Возьмите подарок для Леночкиных друзей, и идите по улице Светлой.

– Далеко идти? – осторожно спросила я.

– Узнаете.

Я заметалась по комнате. Прикрыла окно, схватила куртку, зонтик, достала теплые ботинки. Где же старая черная сумка? Удобная, не сползает с плеча, прижимается локтем. Нашлась, голубушка! Спрячем деньги и ампулы.

Я заглянула к Феликсу, с сожалением убедилась в отсутствии Максимилиана и сообщила:

– Я ухожу спасать Леночку.

Он смерил меня равнодушным взглядом. Вот уж кто будет рад, если я не вернусь! Отвлекать по пустякам перестанут. Я ведь все купила, что ему требовалось, теперь только под руками путаюсь, мешаю с мышеловкой возиться.

Повесив поводок на шею, я попросила Барона держаться рядом. Мы скорым прогулочным шагом двинулись к улице Светлой. На мокрых тротуарах не было ни души – только возле булочной нам встретился мужчина с таксой, совмещавший выгул собаки и срочную покупку хлеба, да пара девиц прошмыгнула из теплого кафе в ожидавшее такси. Барон трусил по лужам, разбрызгивая воду. Время от времени вскидывал голову и вопросительно на меня смотрел.

– Не знаю! – отвечала я, оглядываясь по сторонам. – Сам видишь – ни машин, ни людей! Что делать? Идти дальше? Остановиться и подождать здесь?

Сомнения разрешил телефонный звонок.

– Возвращайся назад, – велел мужской голос.

– Куда? К дому? А зачем надо было сюда тащиться? – удивилась я.

– Ты же с собакой гуляешь. Вот и гуляй, – отрезал он и отключился.

Я сообразила, что задала бандиту дурацкий вопрос – наверняка за мной следят, чтобы убедиться в отсутствии непрошенных сопровождающих. Вдруг я все-таки обратилась в полицию или ФСБ!

Чертыхаясь, я пошлепала к дому. Возле театра кукол Барон замедлил шаг и зарычал. Сквозь залитые дождем очки – зонтик промок насквозь и не спасал от порывов ветра – я разглядела отделившуюся от елок темную фигуру.

– Тетя Маша? – вкрадчиво сказал вертлявый парнишка лет двадцати. – Леночка просила передать, что она ждет вас у старого фонтана.

– Ясно, – ответила я, и совсем пала духом. Хотя до этого мне казалось, что я уже достигла крайней точки отчаяния. А нет, остались еще в душе резервы!

Старый фонтан на Кукольной площади. Позор города, предмет насмешек и злословия, грязное пятно на репутации исторического центра, отгороженное от нескромных взглядов синим металлическим забором, за который не рискуют соваться даже отчаянные бомжи. Потому, что делать там нечего. Вот почему бандиты не возражали против собаки, поняла я, и посмотрела на двойной забор, примыкавший к правому боку театра.

Тридцать лет назад, во времена моего далекого детства, на небольшой площади красовался фонтан, окруженный четырьмя скамейками. Существо неопределенного пола в хламиде касалось рукой бочки с лицедейскими масками на палках. Назывался фонтан «Полишинель», хотя горба у фигуры не было и близко.

Для придания сказочного колорита под ногами существа и в чаше фонтана разместили гигантские глыбы из белого и зеленого бутылочного стекла. Валуны изготовил по спецзаказу местный стекольный завод. Переливавшиеся под струями воды стеклянные булыжники в солнечные дни резали глаз и являлись одной из городских достопримечательностей.

С годами Полишинель потерял товарный вид, хотя его регулярно золотили свежей краской, из бочки с масками перестала литься вода – безнадежно устарели трубы. А пять лет назад, под покровом ночи, предприимчивые охотники за металлом срезали фигуру и маски автогеном и были схвачены полицией при погрузке краденого в кузов грузовика.

Экспертиза, проведенная специалистами, показала, что восстанавливать фонтан слишком дорого. Общественность заволновалась и потребовала вернуть городу один из его символов. Пока длились препирательства и митинги, изуродованный фонтан отгородили забором, чтобы он не портил пейзаж.

Четыре лавочки поначалу стали прибежищем влюбленных пар – еще бы, приятно целоваться рядом с театром, надежно укрываясь забором от нескромных глаз. Но поток желающих воспользоваться кустами в качестве бесплатного туалета быстро превратил Кукольную площадь в вонючую клоаку. В фонтане выросли горы мусора, за забор деловито шныряли бомжи, разыскивающие пустые бутылки.

Руководство театра опомнилось и призвало власти принять срочные меры по улучшению экологической обстановки. Начался новый виток прений и пикетов перед мэрией. И тут фонтан взорвался. Не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова.

Очередная экспертиза, опубликованная в местной газете, сухо излагала эквивалент тротила, который содержало взрывное устройство, заложенное в чашу фонтана. Но на горожан гораздо большее впечатление произвел иссеченный осколками забор и выбитые окна театра. Глыбы разорвались на сотни тысяч стеклянных обломков и усеяли землю и асфальт вокруг многострадального фонтана.

Эпицентр взрыва обнесли вторым забором, окна театра поспешно застеклили, а полиция пообещала бросить все силы на поиск злоумышленника, организовавшего беспредельно наглый теракт. Дворники кое-как прибрали стеклянное крошево вокруг театра и на подходах жилому дому вблизи фонтана, а за забор заходить отказались.

Ветер и дожди размели и смыли оттуда стеклянную пыль, но уже в десятке шагов от забора под ногами начинали хрустеть осколки, и подошва обуви приходила в негодность. Да, замечательное место для встречи подобрали бандиты! Человеку, рискнувшему приблизиться к фонтану, придется идти очень осторожно, ощупывая ногой асфальт, чтобы не напороться на крупный осколок. Не побежишь, не прыгнешь. И уж тем более, не поведешь с собой собаку! Куда псу босыми лапами по стеклу?

Я сняла с шеи поводок, прицепила карабин к ошейнику Барона. Прочно привязала его к пешеходному ограждению и скомандовала: «Сидеть!». Барон нахмурился, рванул поводок, оглушительно залаял.

– Сидеть! Место! Жди! – дрожащим голосом перечислила я.

Протерла пальцем очки и побрела к забору. Барон лаял все громче и яростней. Вертлявая фигура вновь вынырнула из-за елки и велела:

– Заткни собаку. Или я сам ее заткну.

Я метнулась к псу, всхлипывая, отвязала его от ограждения. Погладила по мокрой шерсти и стала уговаривать:

– Иди домой, Барон! Домой! Я скоро вернусь.

Он глухо зарычал в ответ, но не сдвинулся с места.

– Иди, разыщи Макса! – в отчаянье крикнула я. – Ищи, Макса, я знаю, ты сможешь его найти! Иди и расскажи ему все!

Пес лизнул меня в щеку, вскочил и помчался по лужам в противоположную от дома сторону.

За забором было темно – хоть глаз выколи. Я сделала короткий шажок, прокричала: «Я здесь!». В шуме ветра и дождя отчетливо послышались всхлипывания.

– Принесла? – спросил кто-то из темноты.

– Да.

– Положи на бортик фонтана.

– Где Леночка?

– Положи на бортик фонтана, – повторил мужской голос.

Оставалось только повиноваться. Все карты были на руках противника, а я только что отослала прочь своего единственного друга и защитника. Под ногами противно захрустели осколки, в одной из подошв тут же что-то застряло, словно в обувь попал приличных размеров камень. А до бортика еще идти и идти…

Что-то сухо щелкнуло. Я пригнулась, решив, что бандиты в меня стреляют, некоторое время постояла в неприличной позе. Осознала, что вокруг стало светло, и неуверенно выпрямилась.

– Сука! – закричали справа от меня.

Я обернулась и увидела Леночку, которую держал за горло амбал с пистолетом.

– Не надо! Не стреляйте! – завизжала я.

Свет стал ослепительно ярким. Прямо над нами, метрах в пяти над чашей фонтана, завис серебряный шар.

– Это не я! Я никому не говорила!

– Руки за голову! – заорал амбал.

Я бросила зонтик и покорно выполнила его указание. Шар увеличился в размерах, стал золотисто оранжевым, а сияние – более мягким. Дождь прекратился, как по мановению волшебной палочки. Я сощурилась и сквозь мокрые бликующие очки разглядела еще двух бандитов, вышедших из кустов.

– Ты… – рявкнул один из них и неожиданно замолчал, словно поперхнувшись.

Оранжевое сияние сгустилось, опутало мужские фигуры, заковав их в коконы, и, похоже, лишило подвижности. Я шевельнула рукой. Все нормально, только мурашки бегают.

«Это коснулось только бандитов. Это сделал Макс! – догадалась я. – Барон нашел Макса, рассказал о моей беде, и тот пришел мне на помощь!»

– Леночка! – крикнула я, отбросив страх. – Ты цела?

– Д-да! – лязгнула зубами полковничья дочь. – Это пришельцы, да? Теперь они нас похитят? Вот, блин!..

– Какие еще?.. – и тут я поняла, каких пришельцев имела в виду Леночка.

Возле забора стояла группа людей в черных и темно-синих накидках с капюшонами. Они внимательно рассматривали нас и бандитов.

«Псы? Балахоны? – мелькнула паническая мысль. – Авось не тронут… Но зачем им бандиты?»

От группы отделился высокий мужчина. Приблизился ко мне, не замечая осколков стекла под ногами – шел, словно эльф в кино, почти не касаясь земли. Однако когда он откинул капюшон, ничего прекрасного в его лице не обнаружилось. Лошадиная морда с выпуклыми водянистыми глазками, обрамленная рыжими бакенбардами. Мужчина оскалил длинные, ярко-оранжевые зубы – или они казались такими при странном свете – и заглянул мне в глаза.

«Идите домой, дорогая! – произнес голос у меня в голове. – Я не воюю с женщинами. Только… ха-ха!..побеждаю их в постели. Идите с миром!»

Я замычала, указывая на Леночку, и попыталась мысленно объяснить, что хочу забрать ее с собой. Не знаю, что именно бакенбарды выудили из моих спутанных мыслей, но через время в голове снова раздался голос.

«Ах, они еще и похищают детей! Не беспокойтесь, дорогая, я их за это строго накажу. Они ответят за все свои преступления. А теперь забирайте девочку и идите. Не мешайте нам работать».

Я закивала, кинулась к Леночке, не обращая внимания на хрустящее под подошвами стекло. Схватила ее за руку и поволокла к пролому в заборе, выводящему на улицу. Краем глаза я заметила, что черные накидки подхватывают оцепеневших бандитов и заносят их в тоннель, открывшийся в противоположной секции забора. В следующее мгновение мне почудилось, что в чаше фонтана вновь воздвигся Полишинель с бочкой и масками. Зажурчала вода. Ослепительно блеснули глыбы белого и зеленого стекла. Я зажмурилась, а когда решилась открыть глаза, вокруг вновь царила темнота. Дождь хлынул с утроенной силой, словно возмещая минутную передышку. Со стороны улицы донесся собачий лай.

– Барон! – радостно выкрикнула я. – Макс! Барон! Мы здесь, с нами все в порядке!

Лай стал громче. Я тряхнула головой – нет, это не Барон. Но голос знакомый. Кто-то из соседских собак? Или…

Додумать мысль о патрульных я не успела. В живот больно ударили мохнатые лапы, раздался восторженный визг.

– Найда! – воскликнула я. – Девочка моя! Как ты здесь оказалась?

– Что здесь происходит? – требовательно спросил мужчина. – Юрий, да забери же ты Найду! Полиция! Что здесь такое, я вас спрашиваю?

– Здравствуйте! – завопила я, отряхиваясь и разбрызгивая капли во все стороны. – Как я рада вас видеть! Вы меня помните? В нас с мужем Гарри Поттеры камнями швырялись, когда он с другом напился!

По моему лицу скользнул луч фонарика.

– Гражданочка! Вы, что ли? – ворчливо признал полицейский. – Что тут такое? НЛО прилетало? Шар такой странный висел…

Я сообразила, что правду говорить нельзя. Ткнула Леночку в бок и затараторила:

– Сама не знаю, что это было! Мы с племянницей повели гулять собаку – он у меня прокисшего кефира напился, теперь животом мается. Пришлось по дождю тащиться, а тут свет, шум, пес завыл, куда-то побежал, мы его ищем-ищем… Вы его не видели? Колли, рыже-белый.

– Нет, – отрицательно мотнул головой второй полицейский, подобравший поводок Найды. – Мы мимо со смены ехали, вдруг Найда как завоет, и давай биться. Наружу просится. Чуть машину не перевернула. Мы смотрим – шар висит. Она туда, ну, и мы следом. Глянуть, в чем дело.

За забором раздался громкий хруст. Найда оглушительно рявкнула. Мы с Леночкой метнулись за спины полицейских.

– Поехали отсюда! – скомандовал сержант. – Юра, Найду держи! Пойдемте, гражданочка. Найдется ваш пес, никуда не денется. Может, уже дома под дверями сидит, вас ждет.

– За забор он точно не пошел бы, – проговорил Юрий, тащивший упирающуюся Найду. – Там стекла по ноздри.

– Да-да! – согласилась я и повела Леночку на освещенный фонарями тротуар. – Он у меня умница. И Найда тоже умница. Мы сейчас прямо домой. Вы правы, наверное, Барон нас там ждет.

Не сговариваясь, мы с полицией отступали, пятясь и не теряя забор из виду. Дождь стих, оставив в воздухе мелкую морось, оседавшую на лице. Найда рычала. Юрий намотал поводок на руку и монотонно повторял: «Рядом, Найда, рядом!».

«Попросить их отвезти нас домой? – задумалась я. – Или не надо? Тут напрямую бежать три квартала, а в объезд по односторонним улицам все восемь будет. Неизвестно с кем по пути встретимся, если круг давать».

– Что за?.. – выругался сержант.

Я почувствовала жжение в плече под курткой. Там, где была приколота Феликсова булавка. Между нами и полицейской машиной, стоявшей на перекрестке, возникли два балахона и патрульный пес.

– Мужики, вы что, нюх потеряли? – спросил сержант.

Балахоны молча и слаженно шагнули вперед.

– Баб прикрой и вызывай подкрепление, – велел Юрию сержант. – Из дурдома сбежали, что ли? Стой, стрелять буду!

Леночка взвизгнула и прижалась ко мне. Я обхватила ее за плечи, трусливо отворачиваясь от горящих красных глаз патрульного. Юрий бросил поводок. Найда обрела свободу, обогнула балахоны и прыгнула на пса, намереваясь вцепиться ему в глотку. Сержант выстрелил в воздух. Балахоны остановились. Найда с патрульным прокатились по асфальту, вскочили на лапы и закружились, грозно рыча и отыскивая слабое место в обороне противника.

– Еще трое справа, со стройки вышли! – заорал напарнику Юрий, отрываясь от рации.

Ключица болела, словно кто-то сунул мне под куртку раскаленное железо. Я посмотрела по сторонам, увидела сначала выходящую со стройки троицу, взглянула налево и крикнула:

– Трое от фонтана идут! Они нас окружают! Ой! Барон! Барон, фас!

Барон, показавшийся из-за полицейской машины, свалил на асфальт патрульного пса. Найда лязгнула зубами, и над улицей пронесся душераздирающий визг. Балахоны сунули руки за пазухи и достали два слабо светящихся шара. Сержант с Юрием выстрелили, но не причинили подручным патрульных никакого вреда.

– Что же это? – стуча зубами, простонала я. – Как же это?.. Как так можно? Прямо в центре города, посреди улицы… Они же нас сейчас убьют! Помогите! Помогите кто-нибудь!

Барон с Найдой бросили поверженного патрульного и встали возле нас, лая на приближающиеся балахоны.

– Помогите! Пожар! – отчаянно завопила я и вдруг отчетливо почувствовала запах дыма и гари.

– Блин! – рыкнул сержант. – Точно – пожар!

За забором у фонтана, с каждой секундой набирая силу, ревело пламя. Огненные языки жадно пожирали ветви голубых елей, к дыму прибавилась вонь горящей смолы. Патрульные и балахоны ненадолго замерли. Короткое перегавкивание, и они двинулись к забору, перестав обращать на нас внимание. Барон с Найдой переглянулись и загородили им дорогу.

Забор с треском рухнул – сначала одна, затем другая секции. Перед нашими глазами предстало огненное кольцо, облизывающее чашу фонтана, внутри которой копошились две темные фигуры.

– Это дядя Макс! – пискнула мне в ухо Леночка.

– Заткнись! – прошипела я, надеясь, что полиция не услышит нас за шумом, и поправила съехавшие очки.

Зоркая полковничья дочь оказалась права. В чаше действительно стояли дядя Макс с дядей Феликсом. Они водрузили мышеловку в центре фонтана и о чем-то переговаривались, оживленно жестикулируя.

Барон с Найдой вступили в неравный бой с патрульными. Шестеро громадных псов теснили их к пожару, заставив вступить на усеянный осколками стекла газон. Барон, поранивший лапу, жалобно вскрикнул, Найда завыла. Максимилиан оторвался от мышеловки, легко вспрыгнул на бортик фонтана и застыл, скрестив руки на груди.

Ноги стали ватными. Я опустилась в лужу, не выпуская из объятий Леночку. Рядом плюхнулись сержант с Юрием и заворожено уставились Максимилиану в лицо. Стих собачий лай и драка. Примолкло пламя, не забывая, впрочем, пожирать кустарник и черные от копоти ели.

Мышеловка выбросила вверх острый луч света, похожий на гигантский кинжал. Раскалившись добела, он дрогнул и на миг исчез. А затем возник, удерживая на острие знакомый мне серебряный обруч. От украшавшего его камня шло мягкое голубое сияние, легко затмившее языки пожара и желтизну фонарей.

Я подставила лицо сиянию и окунулась в безбрежный океан покоя. Исчезли страх, усталость, боль. Их смыл шорох волн, облизывавших песочный пляж, тихий напев флейты, трепет ветвей оливы, сквозь которые пробивается полуденное солнце. Раздался чей-то смех, мимо пролетел белый волан – это дети играют в бадминтон. Наверное, я заснула на пляже. Сейчас прибежит соседский Митька, крикнет: «Тетя Маша! Тебя баба Галя зовет, обед готов!»

– Тетя Маша! Тетя Маша!

– Иду, не визжи! – скривилась я и открыла глаза.

– Гляньте, дядя Феликс раздевается!

– О! – я еще раз поправила очки. – И правда, раздевается!

– Чего это он? – не унималась Леночка. – Холодно же!

– Не мешай смотреть!

– А дядя Макс так и стоит! Ой, кто это?

Асфальт содрогнулся. По тротуару брело огромное бурое существо. Оно было жидким и тяжелым одновременно – как грязь, налитая в воздушный шарик. Ножищи оставляли цепь глинистых следов, каждый размером с журнальный столик. Голова беспокойно моталась и задевала балконы третьих этажей.

– Кто это? – повторила Леночка и дернула меня за рукав.

– Голем, – машинально ответила я.

– Что теперь делать?

– Макс говорил – валить надо.

– Так ноги не идут! – жалобно сказала девочка.

Ноги действительно не желали шевелиться. Да и руки тоже. Полицейские сидели в луже, привалившись друг к другу, с отсутствующим выражением лиц. Ждать от них помощи было бессмысленно. Макс по-прежнему изображал статую на бортике фонтана. Барон с Найдой молча стояли напротив патрульных псов. Феликс стянул с себя джинсы, отшвырнул их в сторону, коснулся мышеловки.

Обруч мягко соскользнул в его подставленные руки. Патрульные разочарованно взвыли, голем перешел на рысь. Феликс повел плечами. Кожа на спине лопнула, и из трещин стремительно выросли и развернулись два перепончатых крыла.

– Тетя Маша! Смотрите, у него и хвост тоже есть!

Рядом опустилась тяжелая нога голема. Нас окатило волной жидкой глины и убедиться, что у дяди Феликса вырос хвост, мне не удалось – очки залепило грязью. Пока я поднимала непослушную руку, пока снимала очки, все успело закончиться. Бурая громадина достигла фонтана, взмахнула ручищами, и исчезла. Вместе с Максом, мышеловкой, Феликсом и патрульными псами. Грязнющий Барон подбежал, обнюхал нас с Леночкой, ворочающуюся в луже глины полицию. Торжествующе гавкнул и поскреб в сторону фонтана задними лапами, словно забрасывая землей невидимого врага. Закопал голубчиков.

– Гражданочка! Что это было? – простонал сержант.

– Похоже, грязевое торнадо, – соврала я. – Или смерч. Не знаю, я не метеоролог.

– Вроде наркоманы с собаками поперли, а потом…

– А потом – бах! – подхватила сообразительная Леночка. – Налетело торнадо и всех разогнало. Гляньте, нас с тетей Машей тоже забрызгало!

– Ни хрена себе «забрызгало»! – пробурчал сержант, вставая на ноги. – Уделались все, как свиньи!

– Найда! – всполошился Юрий. – Где Найда? Найда, ко мне!

Мы с Леночкой переглянулись и подключились к крикам и поиску. Через полчаса бесполезных воплей и беготни стало ясно, что овчарка пропала. Разозленные полицейские отконвоировали домой нас с Леночкой и Барона, записали мою фамилию, адрес и телефон и велели ждать, пока меня вызовут.

– А по какому вопросу? – заикнулась я. Сумка с ампулами внезапно повисла на плече, словно набитая кирпичами.

– По делу о пропаже служебной собаки, – сурово ответил сержант и, прощаясь, приложил руку к козырьку перепачканной фуражки.

Я на цыпочках прошла через двор, придержала дверь подъезда, чтобы та не грохнула, завела Леночку в свою комнату и плотно прикрыла дверь.

– Снимай грязное и иди в душ. Вот халат, полотенце, теплые носки. Только… Тихо иди, чтобы тебя никто не заметил.

– Можно я Барона с собой в душ возьму? У вас есть шампунь для собак?

– Колли не купают, – вздохнула я. – Сейчас высохнет, я его вычешу, а потом мукой почищу.

– Вы не шутите?

– Какие шутки!

Леночка оценила выражение моего лица и тихо исчезла. Я поставила чайник на плиту. Сейчас выпьем чаю с малиновым вареньем моей бабушки. Вернейшее средство от простуды. Я-то ладно, а Леночка перед санаторием заболеет? Заварка с шорохом высыпалась в чайник. Руки помяли пачку и сами потянулись к связке ключей.

В маминой комнате было пусто. Ни намека на проживавших рогатых квартирантов, если не считать нового одеяла и нераспечатанного комплекта постельного белья. Шнуры, гвозди, доски и прочие составляющие мышеловки и каюка исчезли. Как и сами каюк с мышеловкой. Только чучело Розочки ехидно поблескивало со шкафа стеклянными зелеными глазами.

Я спрятала в шкаф ампулы и доллары, заперла дверь и заварила чай. Барон терпеливо сидел возле двери, время от времени встряхиваясь. Где же эта тряпка, которой я вытираю ему лапы после прогулок по дождю? Под руку попалось грязное махровое полотенце. Я плюнула на понятие личной гигиены – все равно потом стирать, наскоро обтерла собаку и подтолкнула к подстилке в углу.

– Место, Барон, место!

Из душа подоспела полковничья дочь, подметая пол слишком длинным махровым халатом. Я сунула ей хлеб и колбасу – остатки трапезы Максимилиана с Феликсом, и велела сделать бутерброды, пока я буду купаться.

Нежась под струями теплой воды, я размышляла, как бы поделикатнее объяснить Леночке, что о сегодняшних событиях лучше никому не рассказывать. Оказалось, маялась я зря. Стоило заговорить о нежелательности разглашения этого… гм-гм… неприятного во всех отношениях случая, как Леночка отложила бутерброд.

– Тетя Маша! – укоризненно сказала она. – Вы что – с дуба упали? Я никому об этом рассказывать не собираюсь! Вы себе даже представить не можете, что будет, если папашка об этом пронюхает и матери донесет! Капец котенку! Она и так бесконечно цепляется – а ты клей в подвале не нюхаешь, травку не подкуриваешь? Если я ей такую историю выложу, она сразу решит, что я уже на героин подсела. Бандиты, наркотики, чудовища, дядя Макс с рогами, дядя Феликс с крыльями…

– Да… – промямлила я. – С крыльями… Кстати, ты говорила у него и хвост успел вырасти? А то я не разглядела.

– Успел, – кивнула Леночка. – Хвост вырос, потом он этот обруч блестящий – цап! – и улетел в дырку. В такую же, как те пришельцы бандюганов уволокли.

– Улетел?

– Взмахнул крыльями и улетел! – подтвердила Леночка. – Да шустро так: фр-р-р! И нету его!

«Ай да папин сиротка Феликс! – подивилась я. – Вот оно как! Мы по ночам и крылья выращиваем и летаем шустренько. Вот, значит, на что Макс все время намекал. Интересно, это по обоюдной договоренности произошло – в смысле, побег с венцом? Или Феликс воспользовался нетрадиционными возможностями и смылся с места происшествия, прихватив добычу? Ой, да какая мне, в общем-то, разница?»

Леночкина понятливость сняла камень с моей души. Мы быстро и деловито обсудили железнодорожное расписание. Я знала о скором поезде до побережья, останавливавшемся на нашем вокзале в половине четвертого утра. Мы решили, что он Леночке вполне подходит – чем быстрее она покинет город, тем больше шансов на спокойную жизнь.

Оставшегося времени хватило на быструю стирку Леночкиных вещей и повторное чаепитие. Мокрые вещи я уложила в два полиэтиленовых пакета. Позевывая, мы выпили чай и вызвали такси к воротам.

Мрачные улицы, проносившиеся за окном машины, вызывали гнетущую тоску. Мне все время казалось, что из темноты вынырнет оскаленная собачья морда. Капли с крыш навевали воспоминания о големе и бандитах.

На вокзале, шумном, многолюдном и охраняемом бдительной полицией, мне немного полегчало. Я купила Леночке билет. Подумала и сунула ей сто долларов.

– Тетя Маша! Да вы что?!

– Ты ж отдыхать едешь? – пожала плечами я. – А без денег отдыхать плохо. Считай это подарком от дяди Макса.

Леночка взяла купюру. Спрятала ее во внутренний карман курточки и, помявшись, спросила:

– Слушайте, тетя Маша… А кто они такие вообще – дядя Макс с Феликсом?

– Не знаю, – вздохнула я. – Клянусь здоровьем Барона, не знаю! Просто… они попросились у меня пожить, я их пустила, а потом закрутилась вся эта свистопляска.

– Рисковая вы тетка! – восхищенно посмотрела на меня полковничья дочь. – Моя мамуля ни за что бы…

– Это вышло случайно!

– Все равно!

– Лена, поезд!

– А те, возле фонтана? Которые бандитов утащили?

– Да я их сама первый раз в жизни увидела! – усмехнулась я. – Для меня они такая же загадка. Сначала я думала, что их Макс послал…

– А теперь?

– Теперь думаю, что это какая-то ошибка вышла. Сдается мне, тот мужик наших бандитов случайно украл. Перепутал с кем-то.

– С дядей Максом и хвостатым Феликсом?

Я пожала плечами и затолкала Леночку в вагон.

Возвращаясь домой, я опять таращилась в окно машины. Город утопал во тьме, словно с минуту на минуту ожидался налет вражеских бомбардировщиков. На нашей улице фонари горели через четыре на пятый. Ярко освещено было только здание ВЧК – КГБ – ФСБ. То ли считалось, что в темноте к конторе может подкрасться слишком много шпионов, то ли городские власти боялись экономить на освещении этого квартала.

На перекрестке таксист притормозил, пропуская одинокого прохожего. Я вгляделась в фигуру. Вздрогнула и высунулась в окно: