355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наш Современник Журнал » Журнал Наш Современник №4 (2004) » Текст книги (страница 16)
Журнал Наш Современник №4 (2004)
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 23:30

Текст книги "Журнал Наш Современник №4 (2004)"


Автор книги: Наш Современник Журнал


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Чечню Угрюмову доверили еще и потому, что для него было характерно знание людей Кавказского региона, сопредельных территорий и, главное, умение работать в экстремальной обстановке, принимать быстрые и эффективные решения и реализовывать их. Причем – не подстраховываясь! Там пригоден именно такой метод работы: сам решаешь, сам выполняешь решение и сам за него отвечаешь. Для того тебя туда и послали.

Александр Владиславович Жардецкий:

Когда шла подготовка ко второй чеченской кампании, тут и встал вопрос: а где информация? Занадобился Аслан Масхадов, люди из его окружения – где искать? Без агентуры не ответишь на многие вопросы. Вспомнили про Германа Алексеевича, про его знание Востока, умение работать с населением. Перевели его в Москву и “поставили” на Чечню. Ошибки не было в выборе кандидатуры, так как при нем дело сразу пошл о . Агентура ему верила, поскольку отличительная черта Угрюмова – надёжность. Причем надёжность во всём. Это такая база для доверия – ого!..

Виктор Алексеевич Смирнов:

Знание национальных особенностей горских народов и личные качества, о которых уже говорили, позволили ему резко выделиться среди других контрразведчиков в чеченской кампании. Кому-то, может быть, мои слова покажутся странными, но я свидетельствую: он любил чеченский народ . Там, где он бывал в Чечне (а он проехал её вдоль и поперек!), он знал поимённо всех, с кем ему доводилось встречаться. И чеченцы знали его и относились исключительно по-хорошему. Герман Алексеевич тяжело переживал трагедию чеченцев, что лидеры их позволили втянуть народ в кровавые события, и делал для них максимально возможное и полезное.

У простых людей он пользовался любовью и авторитетом, у других он проходил в списках как “враг чеченского народа № 1”. Но это был их враг, а не чеченского народа.

Осенью 1998 года он стал заместителем руководителя военной контрразведки. Замом он пробыл месяцев пять. Тогда же полностью погрузился в чеченскую проблему. А за это короткое время он успел многое сделать и для сотрудников департамента, очень ценил людей: квартиры, премии, награды отличившимся пробивал очень энергично, считал, коль человек заслужил – он должен быть отмечен. Во-первых, это дань справедливости, а во-вторых, поощрение по заслугам любого сотрудника только мобилизует.

Когда самого Германа заметили и назначили первым заместителем Департамента по борьбе с терроризмом – это был шаг через три должностные ступени. Потом он стал руководителем департамента и заместителем директора ФСБ.

Людей своих в Чечне очень берёг. Прежде чем послать на операцию, просчитывал всё, что можно просчитать. Думаю, это нервное напряжение в тот период сильно подорвало его здоровье: он был человеком неравнодушным, с “голым”, обнаженным сердцем. К себе же относился беспощадно. Времени суток для него не существовало – работал на износ.

Александр Хинштейн, журналист:

Особые отделы – они действительно особые. Нечто среднее между госбезопасностью и армией. Особист полностью разделяет все тяготы воинской службы, ничем не отличаясь от обычного служаки. И в то же время задачи у него совершенно иные.

Круг вопросов военной контрразведки огромен: это и противодействие иностранным разведкам, и борьба с преступностью, и предупреждение терактов, и аналитическая работа. Всего не перечислишь. Не погрешу против истины, если скажу: упраздни сегодня систему военной контрразведки, и Вооружённые силы окончательно загнутся. Это тот стержень, который не виден на первый взгляд, но без которого вся пирамида развалится по частям.

Именно об этом в канун юбилея (80-летия со дня основания военной контрразведки – 19 декабря 1918 г. – В. М. ) мы и побеседовали с заместителем начальника Управления военной контрразведки ФСБ России контр-адмиралом Германом Угрюмовым .

– Герман Алексеевич, простите за дилетантизм: неужели иностранные разведки по-прежнему охотятся за нашими военными тайнами?

– Конечно, охотятся. Более того, мы отмечаем постоянную активизацию разведывательной деятельности иностранных спецслужб.

Не стоит думать, будто наша армия – это что-то вроде отряда самообороны в банановой республике. Зарубежные разведки, кстати, понимают это лучше, чем российские политики. Потому и пытаются получить доступ к российским государственным военным секретам, стремятся влиять на происходящие в Вооружённых силах процессы.

За последние несколько лет органы военной контрразведки пресекли шпионскую работу многих иностранцев. Разоблачён ряд российских граждан, завербованных, как раньше было принято говорить, спецслужбами противника и вставших на путь инициативного сбора секретных сведений.

Вот только несколько фактов: к 12 годам колонии строгого режима приговорён иностранный агент, старший научный сотрудник 14-го отдела НИИ ВМФ Финкельман. Такой же срок получил офицер штаба ракетной армии майор Дудник. Он намеревался раскрыть иностранным спецслужбам государственные секреты, касающиеся системы РВСН. Свои услуги изменник оценил в полмиллиона долларов. Ущерб же, который мог быть нанесён обороноспособности России, подсчитать невозможно.

За разглашение государственной тайны и злоупотребление должностными полномочиями военным судом Московского округа осуждён подполковник Центра космической разведки ГРУ Ткаченко. Он передавал служебные материалы сотруднику израильской разведки “Моссад”.

– Как я понимаю, агентурная работа является для иностранных разведок приоритетной?

– Совершенно верно. Скажем, ЦРУ, реализуя “Концепцию обеспечения национальной безопасности США”, получает основную информацию именно агентурным путём. Таким же образом американцы рассчитывают влиять в нужном для них направлении на развитие ситуации в “зонах национальных интересов США”. Через агентуру, обладающую соответствующими возможностями.

– В том числе и в России?

– Разумеется. Другое направление нашей работы – защита государственных секретов. Мы видим, что отдельные индустриально развитые страны стремятся взять под контроль информационное пространство России. Знаем о “подходах” к секретоносителям – как в стране, так и за её пределами, о попытках трудоустроить отставных военных.

Что интересует иностранцев? Информация стратегического плана: строительство Вооружённых сил, состояние военного и мобилизационного потенциала, военные разработки. К сожалению, здесь нашим классическим противникам активно помогают спецслужбы недавних наших союзников.

– Не могу не спросить бывшего начальника военной контрразведки Тихоокеанского флота о нашумевшем деле военного журналиста Григория Пасько, арестованного по обвинению в шпионаже. В прессе на этот счёт говорилось немало.

– Отчасти я понимаю журналистов: корпоративность, цеховая солидарность… Но здесь коленкор иной. До момента задержания УФСБ по Тихоокеанскому флоту вело в отношении Пасько длительную оперативную проверку. В результате было установлено, что подданные одного иностранного государства…

– Японии?

– …одного иностранного государства установили с Пасько контакт. За материальное вознаграждение он собирал и передавал им секретные сведения о Тихоокеанском флоте, оборонной промышленности. Впоследствии эксперты дали заключение, что часть переданных Пасько данных составляла государственную тайну. Не забывайте: Пасько – офицер. Он имел допуск секретности и прекрасно понимал, что к чему.

– Говорят, однако, что Пасько передавал данные об экологии, о сливе радиоактивных отходов в океан.

– В этой части ФСБ не имеет к нему никаких претензий. Но повторяю: речь идёт о совершенно других материалах.

– С агентурой иностранных разведок всё более-менее понятно. А как обстоит дело с негласными сотрудниками военной контрразведки? Разрушение армии вряд ли способствует особой сознательности.

– Не сказал бы, что мы испытываем в этом серьёзные проблемы. Массового оттока агентуры не произошло. Может быть, потому, что основная часть людей идёт на сотрудничество с органами сознательно. И хорошо. Нам не нужны стукачи. Нам нужны помощники, которые понимают, что и зачем они делают.

– Закон об оперативно-розыскной деятельности позволяет заключать с агентом контракт. Вы пользуетесь этой практикой?

– В единичных случаях. Как правило, люди работают не за деньги, а за идею.

– К вопросу о деньгах. Положение в армии – известно. Военной контрразведке легче?

– Мы в равных условиях. По закону финансирование органов ВКР идёт из Минобороны. Если воинская часть сидит без зарплаты – значит, и наши сотрудники бедствуют вместе со всеми.

– Это сближает?..

– Сближает… На “земле” между особистами и военными практически не бывает разногласий. Напротив, все помогают друг другу.

Недавно на Камчатке был проведён анонимный опрос восемнадцати командиров подлодок: “Нужен ли вам в походе опер?” Все восемнадцать ответили категорически: нужен! Особист – наш главный помощник.

И наоборот, во всех экстренных случаях командиры спешат на выручку чекистам. Некоторое время назад в одной из частей произошло ЧП. Офицер-ракетчик высказал угрозу взрыва ракетной базы. Через 20 минут после этого самолёт командующего был готов к полёту, через 40 уже поднялся в воздух. На борту находилась группа офицеров военной контрразведки. Если бы не такая оперативность, кто знает, чем всё могло бы закончиться.

– Вы заговорили о терроризме. Наверное, эта головная боль похлеще, чем шпионы?

– Не только терроризм, но и преступность, коррупция, незаконный оборот оружия. Обращусь к цифрам. В нынешнем году по нашим материалам военная прокуратура возбудила более 430 уголовных дел. Была проведена масса прокурорских проверок.

Но главное для нас – не столько схватить с поличным, сколько предотвратить преступление. Профилактика, предупреждение, особенно в войсках и на объектах РВСН, флота – без этого никуда.

– Как же вам удаётся решать столько задач при таком мизерном финансировании?

– Иногда мне и самому это непонятно. Но, в конце концов, в органы люди идут не за деньгами. Слава Богу, не всё ещё решает Его величество Доллар.

– И последний – “юбилейный” вопрос: как будете справлять праздник?

– Как и положено: весело. Мы неплохо поработали за этот год, добились определённых результатов. Ряд сотрудников представлен к наградам.

Больно, к сожалению, осознавать, что до этой даты не дожили многие товарищи. За последние годы при исполнении служебных обязанностей погибли семь военных контрразведчиков. Один из них, капитан Громов, посмертно был удостоен звания Героя России.

Я уверен, что во всех отделах и Управлениях военной контрразведки третий тост будут пить молча и не чокаясь…

“Московский комсомолец” от 19.12.1998 г. “Особисты, вперёд!”

Александр Витальевич Лад-к:

Когда я был назначен к нему порученцем и увидел, как он работает, то… это не сравнимо ни с чем! Приезжал рано, окна в его кабинете не гасли допоздна, из командировок не вылезал… При этом он еще находил время, чтобы помогать сотрудникам решать бытовые вопросы.

Парни из “Альфы” и “Вымпела”, сопровождавшие его, поражались его мужеству и готовы были идти с ним куда угодно. Уже после начала войны мы с ним Чечню проехали с севера на юг и с запада на восток. За ним охотились. За его голову обещали гигантскую сумму в американской валюте. Мы неоднократно фиксировали радиоперехваты, вроде этого: “Э, слюшай, что у вас там дэлается! Куда ви смотрите, если вчера у вас под носом крутился этот толстый адмирал! Почему, биляд, не замочили?! Разъезжает, наглец, по Чечне, как у себя дома!..” Были указания от разных полевых командиров чеченскому спецназу: взять “толстого адмирала” в заложники, на худой конец – пристрелить или взорвать. Наша служба всякий раз предотвращала покушения на него.

Автор: Приведем немного избранной хроники того времени.

31 августа 1999 г. Указом президента Ельцина в составе ФСБ создан Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом.

В этот же день возобновились военные действия в “кадарской зоне” Дагестана.

В этот же день в Москве на Манежной площади сработало взрывное устройство (эквивалент 200 г тротила): 41 человек ранен, 6 из них – тяжело.

12 ноября 1999 г. началась “зачистка” Гудермеса силами федеральных войск, милиции и местных вооруженных формирований. Над Гудермесом поднят государственный флаг России.

В Кремле под руководством премьера Правительства России В. В. Путина проходит совещание членов Совета безопасности по Северному Кавказу. В Москве проходит Съезд народов Чечни. Аслан Масхадов обращается к участникам съезда и изъявляет готовность “подписать договор о запрещении незаконных вооруженных формирований в Чечне и на Северном Кавказе в целом”. Он заявляет также, что взрывы домов в Москве – “не дело рук официальной Чечни и чеченцев вообще”.

В вечернем телеинтервью на ОРТ Владимир Путин заявляет, что “у нас нет другого выбора: контртеррористическая операция должна быть доведена до конца”, что “если мы не завершим эту операцию, то всё снова вернется к нам”. (“Недорубленный лес скоро вырастает”. А. В. Суворов. Письма. – В. М. )

В Лондоне завершился Международный съезд исламских террористов, на котором от Чечни присутствовали Хаттаб и Басаев. Резюме съезда: объявить джихад России.

18 ноября 1999 г. в Стамбуле состоялся саммит ОБСЕ, на котором Борис Ельцин заявил, что лидеры западных стран не вправе “критиковать Россию за Чечню”. Он привел цифры: в результате террористических актов, проведенных чеченскими экстремистами, в России пострадали 1 580 человек, за последние годы похищены 935 заложников – “не только россиян, но и англичан, американцев, французов; около 200 пленников еще удерживаются бандитами, причем делаются с ними ужасные пытки, плёнки по которым просто нельзя смотреть равнодушно!”.

В истории государства Российского немало печальных страниц, среди которых едва ли не большую часть занимают события, причиной которых стала излишняя мягкотелость правителей, незнание истинного положения вещей и упование на то, что всё само собой рассосётся, либо на то, что пряник гораздо лучше кнута (не раз имела место и противоположная крайность, но сейчас не об этом). “Единый удобный способ обороны есть война наступательная”, – писал в своих “Записках…” Алексей Петрович Ермолов. (Эту мысль почти дословно повторил капитан 2-го ранга Александр Васильевич Колчак в докладе “Какой нужен России флот”, прочитанном 21 декабря 1907 года в Петербургском военно-морском кружке : “Как всякая борьба, единственно целесообразною может быть война только наступательная…”.) Но, как замечает А. А. Керсновский, “император Александр I не одобрял слишком решительных мер, требуя проявления к горцам “дружелюбия и снисходительности”. Петербург проявил полное незнание обстановки, а горцы считали “снисходительный” образ действий за признак слабости русских и всё более смелели”.

Александр Благословенный многое сделал для становления русской армии, но после заключения Священного союза, движимый мечтой о “едином народе христианском”, допустил усиление немецкого засилья в высшем командном составе. И те “…лица, – пишет А. А. Керсновский, – запарывавшие шпицрутенами сотни людей у себя в военных поселениях, смели упрекать Ермолова в “жестокости с туземным населением” (“История русской армии”, т. 2).

Автор: 1999 г., 31 августа – прозвучал взрыв в торговом комплексе “Охотный ряд” в Москве. В ночь с восьмое на девятое сентября взорван дом № 19 на улице Гурьянова (94 убитых), сильно пострадал соседний дом № 17. 14 трупов не смогли идентифицировать.

13 сентября, в годовщину памяти погибших от взрыва в Москве и Буйнакске, был взорван дом № 6, корпус 3 на Каширском шоссе (124 убитых)…

6 января 2000 г. влиятельная английская газета “The Independent” публикует статью некой Елены Вомак под интригующим обывателя заголовком “Российские агенты взорвали дома в Москве”.

Летом этого года известный валютный спекулянт Джордж Сорос посетил МГИМО. К его приезду студентам были розданы буклеты с текстом его приготовленного выступления, в котором сказано, что “государство, которое построит Путин, вряд ли будет основываться на принципах открытого общества; скорее, в его основе будут лежать такие принципы, как деморализация, унижение и угнетение россиян”. Сорос “обобщает”, зато сопровождающий его Ален Безансон “растолковывает” смысл речи патрона и конкретизирует: теракты в столице (взрывы жилых домов) устроены не чеченцами, а сотрудниками ФСБ России.

В августе “Новая газета” поверх логотипа на первой полосе помещает сенсационный заголовок “ФСБ взрывает Россию”, наискось перечёркнутый “штемпелем” – “специальный выпуск”. Авторы спецвыпуска – сбежавший бывший подполковник ФСБ (находится в федеральном розыске) Александр Литвиненко и историк Юрий Фельштинский (с 1978 г. – гражданин США). Суть “сенсации” – все та же: российские спецслужбы уничтожают собственных граждан. Вроде и не ново, но всё равно и страшновато (на них никакой управы, а вдруг и нас завтра?..), и возмутительно (что ж вы творите, сволочи?!).

Со временем ажиотаж вокруг “сенсации” схлынул, потрясённые москвичи перестали грозить кулаком в сторону Лубянской площади, следствие по взрывам завершилось, но до сих пор не все знают истинных преступников. Военный журналист Павел Евдокимов приводит официальные заключения ФСБ.

Операция Абу Умара

Граждане России должны твёрдо знать: преступления, в которых были обвинены сотрудники ФСБ, совершены людьми Хаттаба.

Тайная база террористов находилась в посёлке Мирный (не откажешь в фантазии !.. – В. М. ), недалеко от Кисловодска. Туда они завезли из Чечни взрывчатку, которую производили на двух фабриках – в Урус-Мартановском районе и под Сержень-юртом. Когда российские войска заняли эти населённые пункты, они обнаружили вещественные доказательства.

Инициатор создания диверсионной группы – араб Абу Умар. Непосредственным руководителем террористов был Гочияев Ачемез Шагабанович (уроженец города Карачаевска). В роли эксперта по взрывному делу выступил Сайтаков Денис Фаридович. Он родился в городе Капши, а жил в Татарии, в Набережных Челнах.

Грузовой “Мерседес” со взрывчаткой отправился в Москву в начале августа 1999 г. Прибыв в город, Гочияев арендовал несколько складских помещений. “Адская” смесь была доставлена в столицу в фуре (трейлер “Мерседес”). Её водитель не подозревал, что он везёт на самом деле. Думал – сахар, 38 мешков. Они были распределены по трём точкам и заложены под несущие конструкции домов.

Как удалось выяснить сотрудникам ФСБ, в обоих взорванных домах – и на улице Гурьянова, и на Каширском шоссе – подвалы под склады арендовал лже-Лайпанов. Человек с такой фамилией погиб еще в начале года. Гочияев – его родственник, вклеил в паспорт свою фотографию, а остальное было уже делом техники. (Сами собой приходят на память горячие телевизионные протесты Владимира Познера и его единомышленников, осуждающие проверки паспортов у граждан “кавказской национальности”. “Голос Америки”, неоднократно отмечавший сей факт “нарушения прав человека”, “дискредитацию граждан России по национальному признаку”, ни разу не заикнулся, однако, о тотальных проверках всех арабов – граждан США после уничтожения торгового центра в Нью-Йорке. –   В. М. )

Благодаря предпринятым мерам оперативникам ФСБ удалось предотвратить два взрыва. В ходе проведённой операции было изъято 12—13 тонн смертоносной взрывчатки.

В Волгодонске взрыв дома был устроен группой Юсуфа Крымшамхалова. Террористы поставили у дома грузовик, начинённый взрывчаткой. Как и в первом случае, водитель оставался в неведении. Люди, которые наняли его, попросили остаться в кабине на ночь: “Постереги картошку”. Под утро водитель вышел погреться, а через некоторое время прогремел взрыв. Повезло парню.

Денис Сайтаков погиб в Чечне при отходе отряда Хаттаба. Два других террориста – Гочияев и Крымшамхалов – по оперативным данным, скрываются где-то на территории Грузии.

Абу Умар был ликвидирован российским спецназом в ходе специальной операции, проведенной 11 июля 2001 г. в высокогорном селении на территории Чечни.

“Спецназ России”, № 9, 2001 г.

Владимир Мирсаитович Гайн-ов:

По Указу № 61 от 22 января 2001 г. о передаче Федеральной службе безопасности руководства по контртеррористической операции в Чечне мы начали разворачивать Региональный оперативный штаб в Ханкале. Это было светопреставление, с которым я столкнулся впервые!.. Всё бегом, все торопливые, всем надо срочно, а кому-то ещё срочнее: Президент на нас смотрит!.. В первый раз в жизни мне приходилось разговаривать одновременно с четырьмя-пятью людьми. Крутились, как бельё в центрифуге. А втащил меня в этот “смерч”, как ты, наверное, догадался, Герман Алексеевич. А дело было так.

Я в тот период отдыхал после командировки 2000 г. Полгода пробыл в Чечне, вернулся в августе (тогда еще работал по линии военной контрразведки), поехал домой в отпуск, во Владивосток. Ночью раздается звонок (разница с Москвой по времени – семь часов), звонит руководитель аппарата Германа Алексеевича Володя Ан-в:

– Володь, извини, что разбудил, но тут дело интересное начинается, шеф про тебя вспомнил. Ты как, не прочь на 2–3 месяца вернуться в Чечню?

– А когда выезжать?

– Через недельку будь готов. Мы шифровку дадим, чтоб тебя откомандировали.

Когда заместитель директора ФСБ приглашает – не с руки отказываться. Да и дело вроде знакомое. Жене пока не говорю: неделя еще в запасе, пусть проживет её спокойно. Однако через пару часов опять звонок:

– Володя, извини: не через неделю, а через два дня…

В семье, конечно, “радость”… Но он важных дел откладывать не любил. “Давай-давай, не тяни!” – вот присущая ему фраза.

Когда мы прилетели в Ханкалу, Герман Алексеевич коротко объяснил мои обязанности, попросил мою записную книжку, открыл на чистой странице, и я получил самый блистательный в жизни инструктаж – чисто “угрюмовский”:

– Поясняю специально для бестолковых: это я (рисует квадратик), это ты, вот пункт управления… офицеры… офицеры… офицеры… доклады от этого – тому, стрелки понятны? Собираешь информацию в свои руки, мозги собираешь в кучку, делаешь анализ – и мне на стол. Всё понял? А теперь запомни главное: сопли утирать тебе я не буду!

Так примерно выглядел мой инструктаж на развертывание Регионального оперативного штаба. Всё остальное уже было потом.

Отличие штабного офицера от другого в том, что он защищён. Он не ходит под смертью каждый день. Но он должен быть готовым к длительному монотонному труду, к “рваному” сну, к постоянному умственному напряжению, психическим “передозировкам” и к тому, что если он даже смертельно устал, то никому до этого нет дела. Последнее в расчет вообще не принимается. В такой ситуации он должен уметь монотонно и затяжно работать и выдавать если не лучший результат, то не хуже среднего. Этот навык – обязателен.

Вторая моя командировка стала результатом первой. Потому что в 2000 г. мы проводили в жизнь… скажем, некоторые весьма удачные задумки, о которых я докладывал Герману Алексеевичу и которые он запомнил. Второй раз я поехал и потому, что он пригласил, и потому, что в мирной жизни, чтобы проверить реальность своих задумок, надо лет пять, а то и десять. А тут – два-три месяца, и результат известен – чего твои мозги ст о ят: динамичная обстановка, конкретные бандиты, конкретные операции. Легко проверить, работает твоя схема управления или нет. Подходит твоя “математика” для анализа и обобщения, идентификации, выявления бандита, чтобы просчитать его ходы, либо не подходит. Что-то подошло, что-то, как выяснилось, не сработало… Не зря же писал умный немец Хельмут фон Мольтке, что “не всякий план переживёт встречу с противником”.

Там я получил и очередное воинское звание, и удовлетворение от того, что я востребован, что Герман Алексеевич может доверить мне решение сложных вопросов и у меня моя работа получается. Из сорока-пятидесяти лейтенантов только один становится генералом, из множества командиров взводов только один становится командиром дивизии, хотя служебный рост для всех закономерен. Безусловно, здесь есть и элемент везения: на кого перст судьбы укажет. Но никто и не виноват в том, что у тебя карьера не сложилась…

Мне повезло, что Герман Алексеевич доверил мне серьёзный участок работы, с которым я справился и получил звание капитана 1-го ранга. Кстати, интересно я его получил. Герман Алексеевич – мёдом не корми – обожал кому-то сделать приятное и очень не любил, когда кто-то его опережал с приятной новостью у него сразу менялось настроение (не вышло сюрприза!), и тогда он начинал всех остальных “драть”. Прилетел он в Ханкалу из Москвы в 20-х числах мая (год 2001-й), а на меня Указ вышел 25 мая. Естественно, сплетни по телефону до меня уже дошли. А тут вызывает по телефону Герман Алексеевич. Захожу, докладываю. Сидят офицеры, Угрюмов насупленный, мрачно смотрит в стол. Есть армейская заповедь: когда начальство вызывает – не думай, что за орденом.

 Жду. Герман Алексеевич поднимает голову и сердито говорит:

– Тут некоторые в моё отсутствие сильно распустились и позволяют себе нарушать форму одежды! И эти “некоторые” – товарищ Гайн-ов… которому приказываю надеть другие погоны – те, которые я ему вручу. – И протягивает мне новенькие трёхзвёздные погоны…

Он выработал дополнительную систему поощрений. Регулярно за успешные действия награждались офицеры из Министерства обороны, из МВД именно по линии Департамента по борьбе с терроризмом: памятные значки, вымпелы, майки с надписью “Антитеррор” вручали. Очень почетной наградой был нож “Скорпион” с символикой ФСБ и наградным удостоверением к нему. Я знаю случай, когда один горец за такой нож предлагал свою машину “Жигули”!

Олег Михайлович Дук-ов:

Руководя Региональным оперативным штабом контртеррористических операций начиная с января 2001 г., а до этого будучи организатором этой работы, он как заместитель директора ФСБ, я полагаю, сделал довольно много. И получилось это ещё и потому, что он хорошо знал Чечню, имел много личных друзей среди чеченцев, он с большим уважением и любовью относился к этой республике, к её народу.

Герман Алексеевич очень чётко оценивал и расстановку сил, которая имела место на тот период. Поэтому нашим войскам удавалось на том или ином направлении без потерь и без сопротивления со стороны боевиков или населения завоёвывать территории, занимать населённые пункты. Взятый без боя Гудермес – это, я вам скажу, частность, не самое крупное завоевание, а просто один из эпизодов, который, может быть, наиболее показателен в плане, как могут работать сотрудники спецслужб. Предварительная работа с авторитетными людьми, которые затем позволяли войскам войти без сопротивления в населённый пункт, проводилась как раз под руководством Германа Алексеевича.

Когда говорят о встречах армейских командиров со старейшинами, с авторитетами, главами тейпов – они ж не просто вышли навстречу войскам с белым флагом… Их выводили в ходе проведения оперативных мероприятий и спецопераций для непосредственного контакта с командирами частей, полков, дивизий, с командующим на этом направлении. Где-то нам удавалась такая работа проще, поскольку наши позиции были лучше, на других направлениях сталкивались с определенными сложностями, тем не менее и там такую задачу решали. А занимались решением этой задачи с первых шагов наших войск по территории Чечни.

Сначала мы вели переговоры и готовили население, а потом уже входили войска. Замысел этот принадлежал Герману Алексеевичу, эта задача для него была основной: сохранить мирных жителей, сохранить населенные пункты и жизнь военнослужащих федеральных войск. Я не могу рассказать о технологии решения всех этих вопросов, но подчеркну, что эта деятельность – кропотливая, сложная, требующая терпения, выдержки и дипломатического таланта: подчинить своим убеждениям, своему влиянию оппонента с воюющей против тебя стороны!

Я не помню случая, чтобы, когда он лично подключался к операции, бывали какие-то провалы. Это одна из величайших его заслуг! Благодаря ему сохранены сотни, а может, тысячи жизней.

Владимир Мирсаитович Гайн-ов:

Уже после смерти Германа Алексеевича заместитель полпреда президента России в Южном округе Николай Бритвин совершенно правильно сказал, что “главное, что за полгода в республике успел сделать Герман Угрюмов, – это сорвать амбициозные планы террористов по захвату городов, проведению контрнаступлений и широкомасштабных диверсий. Это ведь при нём были здорово почищены полевые командиры среднего звена”.

Верно, так и было. И здесь надо говорить о комплексном подходе к решению задачи, сторонником которого всегда был Герман Алексеевич. Да, нам безусловно важно обезглавить верхушку. Всем ясно, что сразу это не получится: на той стороне с нами воюют профессионалы, которые заканчивали те же военные вузы, что и наши офицеры. Бывало и такое, когда случай свёл двух бывших однокурсников по Высшей школе КГБ. Представь себе, насколько встреча была “радостной” для обоих... Тема прямо для Шекспира. Так что прав француз Жан Ростан, сказавший, что “среди ненавистных качеств врага не последнее место занимают его достоинства”.

Есть второй путь – параллельный: выщёлкивание тех, кто представляет связующее звено между верхушкой и рядовыми членами бандгрупп. Покуда верхушка не спилена – давайте обрубим сучья. И дерево начнёт сохнуть. Это обычная тактика войны. В этом и есть задача вооруженной борьбы. ФСБ решает её своими специфическими силами и методами, армия – своими.

Чем сильно государство – это системой мер, комплексным подходом к решению проблем. Рыбу можно ловить на крючок, можно бить острогой, можно поставить сетку и загонять ее туда. А у сетки бывают разные ячейки… Допустим, мы вычислили ареал такого-то полевого командира, обложили этот район и заставили его двигаться – создали ему такие условия, что на месте он сидеть не будет. А коль он двигается – значит, оставляет следы, обнаруживает себя. “Зафлажковали”, круг сужаем. А далее этот полевой командир уже играет теми картами, которые ему сдали мы, а не “рок истории”, как утверждал Станислав Ежи Лец: рано или поздно он попадётся, это уже судьба.

Одна из классических операций была проведена в Курчалоевском районе против Абу Умара, высококлассного подрывника, активного координатора, одного из сподвижников Хаттаба. С оперативной точки зрения она была подготовлена практически безупречно.

Охота за Германом Алексеевичем шла постоянная. Он в этих ситуациях использовал главный фактор – неожиданность. Всегда можно нанести упреждающий удар, если владеешь информацией. И здесь важно не повторяться. И он появлялся там, где ему было нужно и где его совершенно не ждали.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю