Текст книги "Под маской ангела (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
Последние слова уже звучали как в тумане. Не давая себе отчета в действиях, я дрожащей рукой подхватила тарелку с шампиньонами и влепила ее в морду Глеба. Тарелка выскользнула из руки, полетела вниз и со звоном разбилась на несколько частей. Глеб лишь улыбнулся, не обращая внимания на то, как жир капает с лица, а на костюме кусочки лука и чеснока. Шампиньоны и вовсе укатились на пол.
– Давай влепи еще пощечину, если станет легче. А… Уже не получится. Испачкаешь свою ручку. Но так или иначе, это не изменит того, что уже случилось. Костюм я выброшу, лицо отмою, а вот у тебя извилин не прибавится.
Что-то застряло в горле, не давало дышать. Я все чаще моргала, пытаясь прогнать слезы, а Глеб, видимо, был несказанно доволен тому, что задел за живое. Задел, распотрошил, вывернул наизнанку и бросил в грязь.
– Я… я неглупая, просто слишком доверчивая, – пробормотала еле слышно дрожащим голосом. – Никогда не ожидаешь, что самые близкие люди вонзят нож в спину. Но ты потешь свое эго, ты сегодня меня унизил, как никогда прежде. И скажи, как оно жить, когда тебя все ненавидят? Сам говорил, родители считают тебя ошибкой воспитания. Друзья гуляют с тобой только тогда, когда у тебя есть деньги. Или может, тебя любят те девчонки, которые по две, по три прыгают к тебе в койку? Им, скорее всего, в принципе все равно к кому прыгать в койку. У тебя был один человек, который тебя любил. И сегодня ты окончательно его потерял.
Повернувшись к выходу, чуть не налетела на официанта, который как раз собирал осколки разбившейся тарелки под столом. Извинилась и, не чувствуя под собой ног, выбежала из ресторана.
Слезы рванули потоком сразу же, как оказалась на улице. Густой, вязкий воздух, пропитанный запахом дождя, не облегчил дыхание, а, наоборот, чуть не дал задохнуться. Если бы не Лео, вовремя подхвативший меня под руки, то не знаю… Осела бы бездыханной сломанной куклой прямо на асфальт посреди дороги.
– Что он тебе наговорил? – Оказаться в его объятьях было равносильно выплыть на сушу после трех суток скитания по морю на протекающей шлюпке. – Майя, слышишь меня?
Я пробормотала что-то неразборчивое в ответ. Даже сама не поняла что. Внутри все разрывалось от невыносимой обиды, перед глазами мелькали картинки тех радостных моментов, которые мы разделили с Глебом, и на каждой теперь алой печатью сверкало слово «Обман».
Неожиданно земля ушла из-под ног. Или то ноги оторвались от земли. Пелена слез застелила окружающий мир, размыла очертания, и я прикрыла глаза, не видя надобности в зрении. Их протереть не могла – руки оказались заняты. Они машинально обвили шею Лео и крепко сцепились в замок.
Если он уйдет, у меня больше никого не останется.
Слезы снова хлынули по щекам, и с ними вытекала вся сила из тела. Казалось, у меня не хватит мочи даже пошевелить ногой. Вот что значит убита морально. Ни жива, ни мертва. Пусть даже сейчас понимала, что в безопасности, но я словно осталась там, в ресторане. В голове всплывали одни за другими гадкие слова Глеба, и на них сразу же появлялся емкий, остроумный, категорический ответ, а не та белиберда, которую неуверенно плела прежде.
– Это уже все в прошлом. Постарайся не думать больше об этой встрече, а лучше вспомни, что сейчас мы приедем в твою новенькую квартиру. А потом… хочешь пойдем куда-то гулять? Или, может, хочешь где-то посидеть? Кстати, что любишь? Боулинг, бильярд, картинг, ролледром… А не, ты же у нас человек искусства. Тогда выставки? Или выступления андеграундных групп? Стоп, стоп… Ты точно должна любить какие-то интересные живописные места. Хотя, с другой стороны, ты, наверное, все их уже обошла. А у тебя есть любимое место? Поделишься им со мной?
Лео остановился и немного подкинул меня, чтобы удобнее устроить на своих руках, и пошел дальше. Видимо, ждал от меня ответа, но у меня на языке вертелись вовсе не ответы на его вопросы. Я так растаяла в тепле его тела, в звуке его голоса, в его запахе, что думала лишь об одном: как назвать чувство, которое исцеляло сердце и душу, беспощадно растоптанные минутами ранее?
– Майюнчик. Ну же, малышка моя нежная, выныривай из этого котла гадостей, в которые наверняка окунул тебя этот паршивец, и поболтай со мной. Ты ведь знаешь, что все, что он говорил – это неправда. Он просто хотел тебе напоследок сделать побольнее, потому что ему тоже больно. Будь ему все равно, он бы не устраивал весь этот цирк.
Я нашла в себе силы и немного подтянулась, крепче обвивая руками шею Лео. Положила ему голову на плечо и уткнулась носом в шею, чтобы набрать полные легкие столь желанного запаха.
– На меня тоже обижаешься, да? Прости, я не рассчитывал… – тяжелый вздох. – Не нужно было мне уходить. Я бы не позволил ему тебя обидеть.
Горькие слезы, вымывающие боль, стали смешиваться с другими – сладкими, радостными. Разве Лео заботился так сильно обо всех своих бывших девушках? Быть такого не может. Неужели я смогу стать для него чем-то большим, чем короткое приключение?
– На самом деле я еще тогда, в ванной, случайно подслушав ваш с мамой разговор, понял, что подобный договор не может быть действительным. Я даже пригрозил Глебу тем, что все тебе расскажу, если он не изменит к тебе отношение. Брак разрушить просто, поэтому я сам не решался тебе обо всем рассказать, не убедившись, что ваш случай безнадежен. А потом решил, что будет лучше заставить Глеба самого сознаться. Правда, он долго брыкался. Не сразу согласился. Но, думаю, тут в конце концов сыграл роль его личный интерес. Видимо, он согласился лишь с надеждой на то, что успеет нас рассорить прежде, чем дойдет дело до договора. Но нас рассорить ведь нереально, да?
– Угу, – сказала в шею.
– Так, мы почти пришли. Готовься вернуться на землю.
– Не а, – пробормотала, прижимаясь к Лео.
– Как это не-а? Тебя до дома на руках нести?
– Угу.
Во мне вновь проснулась вредная маленькая девочка, которую я всю жизнь держала под замком. Некому было исполнять мои прихоти, не на чье плечо было положить голову, расслабиться и быть уверенной на все сто, что в воздухе, на этих руках, безопаснее, чем на земле.
– Я-то могу, но… Потом придется возвращаться за твоими вещами и моей машиной. К тому же нам нужно на стоянке кое-кого подождать.
Вот это «кое-кого подождать» мигом встрепенуло меня. Я подняла лицо, разлепила заплаканные глаза. И сразу же наклонила голову, чтобы пряди волос скрыли следы слез. Надо скорее привести себя в порядок. Чувствую, мне самой сейчас будет страшно взглянуть на себя в зеркало, а что уж говорить о Лео.
– Кого?
– Обещаю, больше никаких неприятных сюрпризов. Только хорошее.
– Мама тоже сегодня утром думала, что ее сюрприз будет приятным.
Выходит, она не лгала о том, что объявился мой отец? Или же лгала, но сразу после неудачной попытки вытащить меня в город позвонила Глебу, который, не мешкая ни секунды, связался с Лео и стал уговаривать его подстроить встречу? Вот только не слишком ли мало времени прошло между моим разговором с мамой и тем, как я встретилась с Лео в саду? Кто знает, могли они успеть за это время договориться, или нет.
Лео медленно и плавно опустил меня на асфальт прямо перед дверцей своей машины. После чего сразу же ее открыл и даже поддержал меня под локоть, пока я не залезла внутрь. О… Снова это удивительно удобное кресло. Я растеклась лужицей в нем, прикрыла глаза, позволив себе на некоторое время забыть о своем внешнем виде. Чуть-чуть полежу – и потянусь за сумкой.
Еще надо бы в скором времени включить смартфон и набрать маму. Что еще за басни про то, что она с мамой Глеба знакома давно? Неужели она действительно все подстроила, уговорила Глеба на мне жениться, чтобы скорее сбагрить из дому?
Сотни мыслей кружились в голове роем ос. И чем дольше я концентрировалась, тем громче они жужжали. Нет, нужно для начала прийти в себя, а потом все спокойно обдумать.
– Так что она тебе такого сказала утром? – спросил Лео, усевшись рядом. В его голосе чувствовалось неподдельное волнение. Лучше ему все рассказать, заодно узнать, когда он говорил с Глебом и тем самым приблизиться к правде: лгала мне мама или нет.
– Я ведь выросла без отца, мама всегда уклончиво отвечала на мои вопросы. Все, что я о нем знала: он какой-то гулящий музыкант. И тут вдруг она звонит и говорит, что мой отец на самом деле…
– Погоди, – оборвал меня Лео. Я открыла глаза и увидела причину: к нам через всю стоянку спешил парниша, вертя головой по сторонам, будто боялся, что кто-то может его увидеть. Только он подошел ближе, я узнала в нем официанта, о которого как раз чуть не споткнулась, когда выходила из-за стола – он собирал осколки разбитой тарелки.
Лео держал в руке наготове купюру и буквально молниеносно передал ее официанту в обмен на какое-то небольшое устройство. Не сказав ни слова, парниша убежал обратно.
– Это тебе, – протянул мне черный диктофон, на котором остались следы изоленты. – Здесь записан весь разговор. Если будет желание посудиться с Глебом за моральное унижение, то это будет просто отличным доказательством.
– Где он был все время? – ошарашенно спросила, разглядывая устройство на своей ладони.
– Под столом прикреплен. Официант, похоже, его снял тогда, когда собирал осколки тарелки. Ты ведь накормила Глеба шампиньонами с чесноком? Я прав? – На губах Лео дрожала еле сдерживаемая улыбка, а в глазах плясали бесенята. Ответная улыбка норовила растянуть мои губы тоже, и я кивнула. – Я знал! Знал! Ну что, он оценил блюдо?
Я прыснула со смеху, и Лео следом за мной. Точно небо над головой прояснилось, грозовые тучи убежали за небосклон, а с ними отдалялся разговор с Глебом, прятался за листвой высоких деревьев, утопал в глуши. Его слова стихали в голове, дышать становилось легче, за спиной раскрывались крылья. Неужели смех одного единственного человека настолько мог изменить мир? Или это мир оставался прежним, а так быстро менялась я?
Только он перестал смеяться, как сделал нечто, тронувшее меня еще больше. Достал из бардачка влажные салфетки, аккуратно сложил одну и потянулся к моему лицу. Там же тушь растеклась! Я остановила его руку.
– Я сама.
Он с улыбкой покачал головой и, глядя на меня так, будто я нечто умилительное и безумно красивое, принялся нежными движениями вытирать с кожи под глазами тушь. Жар прилил к щекам, а взгляд невольно потупился. Позволять ему приводить меня в порядок было неловко и до одури трогательно. Который раз он так бережно обо мне заботился, как никто другой. И я решила твердо: только подвернется случай, сделаю для него что угодно.
– Поехали смотреть твою съемную квартиру? – спросил он, закончив вытирать тушь. Я кивнула, изо всех сил сдерживая улыбку – а потому что она хотела растянуть мои губы до самых ушей!
Тут закралась мысль: может, ему предложить пожить со мной, пока он не уедет? Почему-то мне казалось, что он нашел явно не коробку два на два. Если там будет диван – точно предложу!
Хотя стоп… я же собиралась его оттолкнуть на время… Как же не хотелось с ним расставаться… Просто с ума сойти как сильно.
– Давай, уже рассказывай, что такого наговорила тебе мама, – произнес Лео, вырулив на проспект. – Что там об отце?
– Может, поболтаем уже в квартире за чашкой чая? – Ну чаем-то напоить я его должна. – Ой, а там же, наверно, продуктов совсем нет?
– Друг говорил, что там даже макароны валяются и какие-то консервы. Он в той квартире сам раньше жил, но сейчас собрался продавать. Я его уговорил повременить с продажей.
Аж боязно спрашивать, во сколько обошелся ему этот уговор.
– Спасибо тебе за все, – сказала, повинуясь сиюминутному порыву. Возможно, благодарить надо было в более располагающей для этого обстановке, а не когда Лео сосредоточен на дороге, а мои слова может унести ветер через приоткрытое окно.
На ближайшем светофоре загорелся красный, и наша машина плавно остановилась перед другим авто. Я ждала хоть какого-то ответа – слов, улыбки, взгляда, – но Лео сидел не шевелясь, будто и вовсе не расслышал моих слов. А если бы действительно их не слышал, то разве молчал бы и выглядел так, будто задумался над задачей века?
Какое-то неукротимое желание задрожало исками адреналина под кожей. Сейчас или неизвестно когда. Полминуты, пока не вспыхнул зеленый и не всполошился здравый рассудок.
Я ринулась влево – быстро, молниеносно, собираясь сделать задуманное прежде, чем Лео вообще что-то сообразит. От рывка чуть не потеряла равновесие и, оперевшись о напряженное предплечье его руки, которая лежала на коробке передач, потянулась ближе к его щеке, держа наготове вытянутые губы.
Он повернулся лицом ко мне так быстро, что я еле успела замереть и не врезаться в него носом. Застукали на месте преступления! Медово-карие глаза с подозрительностью сощурились, и я поспешила было отдалиться, но Лео успел накрыть мой затылок ладонью, заставляя остаться на месте.
Близко, близко, близко! Его лицо оказалось так близко, что у меня перехватило дыхание. Сердце в безумном танце затрепетало в груди, которая разрывалась от переполняющих чувств. Еще немного – и наши губы соприкоснутся. И я могла бы крепко сомкнуть их, ибо не собиралась целовать его в губы. Просто хотела в невинном чмоке прижаться к его щеке. Всего лишь хотела почувствовать нежной кожей губ, насколько колючая его щетина. Это было бы только акцентом к словам благодарности.
Если бы не его глаза. Не помню, чтобы прежде так пристально и близко в них смотрела. Они гипнотизировали, не позволяли отвести взгляд. Затягивали какой-то неведомой силой в свой огненный водоворот. Окружающий мир терял краски, расплывался, оставались только эти медово-карие глаза. Настолько прекрасные и притягательные, что они просто не могли принадлежать обычному человеку.
Я и не заметила, кто из нас преодолел оставшееся расстояние. Лишь увидела, как глаза Лео прикрылись, а я себя ощутила так, словно сорвалась с небоскреба, на несколько секунд выпала из реальности, а когда к ней вернулась, мои губы оказались смяты пылким поцелуем. В голову нагло ворвался хмельной дурман, сбивая с ног внезапно очнувшийся здравый рассудок. Я невольно сжала пальцами предплечье Лео, чувствуя, как ответно он надавил на затылок, побуждая меня поддаться и углубить поцелуй. Его губы… такие мягкие и одновременно настойчивые, словно созданы лишь для того, чтобы приносить удовольствие и подчинять себе.
Не зря я боялась поцелуя. Потому что чувствовала: мне окончательно снесет крышу и я не смогу давать себе отчет в действиях. Боялась, что поцеловавшись, мы станем намного ближе к сексу. И так оно и было. Хотя нет, оно было не так – оно было хуже. Острое, безудержное желание прорвалось чувственным трепетом в каждую клеточку тела. Я безумно хотела, чтобы между нами не было этой дурацкой коробки передач, чтобы не было одежды, только жар наших тел и закрытое от любопытных глаз пространство. С ума сойти, как же хотелось прижаться к нему, выгнуться под ним, одуреть от его запаха, почувствовать себя хрупкой и такой желанной в его крепких объятьях.
Но пока что я лишь с силой впивалась короткими ногтями в тугие мышцы предплечья и не могла насладиться необузданной страстью, с которой мы воровали друг у друга дыхание, сливались, ласкались языками – игрались и не отпускали губы, прикусывая их, посасывая и облизывая. Честно, раньше терпеть не могла, когда парень не брился, но сейчас щетина, что терлась о подбородок, только добавляла острых ощущений. Служила контрастом его мягким, чуть полноватым губам – таким упрямым и жадным, что от них невозможно было оторваться, несмотря на выкрики, громкие гудки, тревожившие наш мирок, полный пламени и желания.
Лео сам отстранился, и прохлада мазнула неприятным прикосновением по моим распаленным поцелуями губам.
– Ммм… Это спасибо намного слаще, чем предыдущее. – В его шепоте пророкотали хриплые нотки, от которых во мне взметнулся новый вихрь желания. Лео коротко прижался к моим губам напоследок и, переключив передачу, сорвал машину с места так резко, что о нашем старте наверняка узнал весь город. Мотор взревел сердитым тигром, и я откинулась на спинку своего кресла – меня к ней придавило инерцией.
Губы слегка пульсировали, горели и требовали срочно вернуться, чтобы вновь слиться в поцелуе и обострить до предела все чувства. Сердце вырывалось из груди, где все дрожало на пике обнаженных эмоций. А я думала лишь об одном: если бы мы начали целоваться где угодно в закрытом пространстве, уже были бы голыми.
Остаток пути оба молчали. Все мои мысли вертелись только вокруг поцелуя – им больше не было дела ни до Глеба, ни до матери. Мне не было дела до того, что творится за окном. Я как-то совсем неожиданно для себя осознала, что началась гроза. Лишь потому, что Лео включил дворники. Вскинула голову, прекратив пялиться на то, как прокручиваю браслеты на запястьях, и не сразу поняла, в какой части города нахожусь. Пробежалась глазами по всем окнам машины, видя размытые очертания улиц, и наткнулась на потемневший взгляд Лео – от него вмиг что-то дрогнуло в области сердца. Он недолго смотрел на меня, скоро вернулся к наблюдению за дорогой, но этого взгляда мне хватило, чтобы почувствовать, сколько в нем желания продолжить с того момента, где мы остановились. Причем продолжение необходимо совершать за любой закрытой дверью. Подъезд, лифт, коридор – подойдет все.
Рано, рано, чертовски рано. Хотя какой рано?! Я вообще еще не определилась, стоит ли это делать. Не сегодня – это точно. Поэтому надо скорее прогнать этот романтично-страстный флер, ибо чревато. Срочно нужно поговорить на какую-то отвлеченную тему.
– Кстати, я ведь так и не рассказала об утреннем разговоре, – начала я, понимая, что идея болтать за чашкой чая – не самая лучшая, когда между нами так искрит воздух. Идеально бы и вовсе не заходить вместе в ту квартиру. – Сначала мама сделала вид, что безумно беспокоится обо мне. О том, что я внезапно собрала вещи и свалила неизвестно куда. Но я-то почувствовала, что что-то неладно. Потом разговор приблизился к главному: мне надо срочно встретиться с каким-то важным человеком. Как оказалось после нескольких моих вопросов – с моим отцом. Которого я никогда не видела, понимаешь? – посмотрела на Лео, ожидая от него участия в разговоре. Мы встретились глазами, и он спросил:
– Она тебе даже фотографии никогда не показывала?
– Нет. Только на словах говорила, будто у него рост повыше моего, глаза карие, волосы темные.
– Описание подходит чуть ли не под половину планеты, – опять вернул внимание к дороге. – С учетом того, что карие глаза и темные волосы – самые распространенные.
– Ну вот, – ответила, соглашаясь. А сама задумалась о том, что у Лео тоже в принципе карие глаза, но с медовым оттенком, который я не видела в глазах ни у одного человека.
– Понимаю, что новость неожиданная. Но это больше повод для того, чтобы офигеть, а не расстраиваться. Хотя, неприятно, согласен, когда о тебе родитель вспоминает только через двадцать лет.
– Сначала я подумала, что мать просто хочет меня таким образом выманить в город на встречу с Глебом, поэтому не поверила ни единому ее слову.
– Вряд ли. Я еще вчера сказал Глебу, что выведу тебя в город в обмен на кое-что. И этим кое-чем стали откровения по поводу брачного договора.
Я опустила взгляд к своим рукам, которые перекручивали браслеты.
– Тогда она точно не солгала. Надо будет перезвонить ей. Да еще и Глеб много неприятных вещей наговорил о ней. Не хотелось верить, но именно она предложила внести этот треклятый пункт в договор. Благо, уже недействительный.
Какими бы словами меня ни проводил Глеб, я своего добилась – вскоре оставлю наш брак позади, стоит лишь подать заявление на развод. Сегодня в интернете гляну, что для этого нужно, а завтра уже займусь бумагами.
– Так что, будешь с ним встречаться? Еще не решила?
– Пока не знаю, – замялась в поисках ответа. И наконец нашла причину нерешительности: – Не поверишь, но он собрался встретиться не просто так, а, как я поняла, переписать на меня свою компанию, – губы дрогнули в недоверчивой улыбке. Как бы там ни было, сложно поверить во внезапную крупную удачу, когда всю сознательную жизнь приходилось самой зарабатывать деньги. Фотография и предоставление услуг консультанта – не такая простая работа, которой может показаться на первый взгляд. – Вроде его законнорожденный сын отказался от компании, и теперь он решил подарить ее мне.
Лео неожиданно ударил по тормозам, свернул с дороги к какому-то магазину, чуть не столкнувшись лоб в лоб с выезжающей нам навстречу машиной. Только заглушил двигатель, как повернулся ко мне всем корпусом и нервным голосом спросил:
– Что за компания?
Опешив от шока, я на несколько секунд замешкалась.
– Говори быстрее!
– Какой-то мобильный оператор… А что такое?
– Твою ж мать! – он с яростью треснул руками по рулю, следом прижался к нему лбом. Я совершенно не понимала, в чем причина такой внезапно вспыхнувшей злости с примесью отчаяния. Хотела протянуть к нему руку и погладить по напряженному плечу, но боялась. Никогда таким его не видела.
Прежде чем решила, что сказать ему или что сделать, он толкнул дверцу и выскочил прямо на улицу под дождь.
