Текст книги "Клинок архангела (ЛП)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
– Не сейчас.
Дмитрий посмотрел на мужчину с вываленными причандалами, его член сморщился и скукожился. Нормальный человек не станет ходить, выставляя гениталии на всеобщее обозрение. Но Сорроу ничего не помнила, и не возможно было узнать наверняка, соблазнила ли она его, или же загипнотизировала, и мужчина подошёл слишком близко, что она смогла его убить, а возможно это была самозащита. Хонор поднялась на ноги с мрачной улыбкой на лице.
– Думаю, я его узнала. – Она передала смартфон. Дмитрий взглянул на заголовок газеты, открытый в телефоне, о Рике Хернандезе – насильнике на условно-досрочном освобождении. Его крупное фото напечатали на программном документе – предупреждении для соседей о жестоких правонарушителях поблизости. Дальше в статье рассказывалось о двух женщинах, в нападении на которых он обвинялся – они были азиатками мелкого телосложения.
Дмитрий передал телефон Сорроу и увидел, как её начало трясти.
– Я всё улажу. – Он погладил девушку по голове, и почувствовал, как внутри что-то сломалось и начало меняться. – Веном отвезёт тебя домой.
– Его здесь нет, – заметила Хонор. – Зато я тут. Давай ключи от машины.
– Сорроу не человек.
– Я догадалась, поскольку она сломала шею мужику вдвое больше её самой. – Хонор скрестила руки на груди, но в глазах, полных тайн, не было агрессии. Вместо этого Дмитрий увидел спокойную силу и необъяснимую нежность, что окутала его сердце колючей проволокой, заставляя кровоточить. – Я вооружена, а она ещё юна.
– Побудь с ней, пока не приедет Веном. – Дмитрий бросил ключи.
Вместо того чтобы обойти мёртвое тело обидчика Сорроу, Хонор подошла к Дмитрию достаточно близко, так, что их руки соприкоснулись. Впервые она сама осознанно пошла на контакт, чтобы прикоснуться к его коже. Тело Дмитрия горело.
Поездка к дому Сорроу не заняла много времени.
– Пойдём, – обратилась Хонор к девушке, которая сидела неподвижно, словно кукла-марионетка, которой обрезали нити. Охотница видела в ней себя, какой была до звонка Сары… до встречи с Дмитрием. Она ещё помнила грубое тепло его кожи, и гадала, понимал ли он, что желание прикоснуться к нему было глубже, чем шрамы, оставленные похищением. – Давай зайдём и выпьем чаю.
– У меня нет чая, – произнесла после паузы Сорроу, потухшие, стеклянные глаза немного прояснились, словно она пыталась побороть шок. – Но есть кофе.
– Сойдёт.
Движения Сорроу всё ещё были дёргаными и неслаженными, пока они шли в дом. Быстро и нервно, женщина, которая была не совсем человеком, начала заваривать кофе.
– Урам, – заговорила она без предупреждения. – Я была одной из его жертв. – Сорроу засыпала в кофе машину зерна и наполнила резервуар для воды. – Он напал на нас, когда мы шли в кино.
Согласно СМИ, Урам вошёл на территорию Рафаэля в попытке захватить его земли. Но, если память не подводила Хонор, между низшими сословиями ходили слухи, что он имеет отношение к исчезновениям, которые происходили в городе в то же время. Правда, все эти предположения улеглись, как только появился более подходящий подозреваемый. Никто не хотел верить в безумие архангела.
– Ты была единственной выжившей, – догадалась Хонор.
– Да, – рассмеялась Сорроу, её смех звучал так же горько, как и кофе, каплями стекающий в стеклянный кофейник. – Правда, я не уверенна, что это можно назвать выживанием. Меня не всегда звали Сорроу. – Терзающие слова прервал звук выключившейся кофе машины. Девушка налила чашку для Хонор, а затем себе. – Я прежде никогда не убивала.
Хонор отпила горячей жидкости, чувствуя себя на вечность старше этой девочки, хотя на самом деле разница в их возрасте лет шесть-семь, и ответила:
– Это забирает частицу тебя. – Она сказала правду, ведь Сорроу не нужна была ложь. – Часть, которую уже не вернуть. – Первый человек, которого Хонор проткнула ножом, не умер, но то чувство когда лезвие пронзает кожу и плоть, резкий запах железа в воздухе, она никогда не забудет. – Но некоторые люди должны умереть, – продолжала говорить Хонор. Тот мужчина хотел её убить, она видела это в неприятной улыбке социального работника, который её посещал. И у него ещё хватило наглости вызвать копов, и кричать, чтобы Хонор арестовали. Только вот, курящий, словно паровоз, детектив не упустил факт, что «жертву» пырнули ножом в два часа ночи в спальне юной девушки. Иногда система работала.
Раздался небрежный стук в дверь, уверенные шаги и в комнате оказался вампир, которого Хонор никогда не видела без солнцезащитных очков, одетый в чёрный, отлично сидящий костюм, и рубашку стального цвета.
– А вот и ты, Сорроу. – Почти мягкие слова, но с тонкой, острой, как бритва, насмешкой. – Похоже, мне придётся присматривать за тобой.
Хонор вернула пистолет в наплечную кобуру. Вампир снял очки, открыв раскосые, ярко зелёные глаза, как у змеи.
– Ух ты, – произнесла Хонор, даже не пытаясь не таращиться, – такого я не ожидала.
Его глаза точно были настоящими – поэтому он и носил очки, но, даже понимая, трудно осознать реальность такого внеземного зрелища. Вампир улыбнулся, кожа цвета корицы казалась тёплой в сравнении с глазами холоднокровного существа, но слова, обращённые к Сорроу, были безжалостными.
– В следующий раз, когда сбежишь, я найду тебе милую, уютную комнатку в тюрьме. Может клетка подойдёт лучше.
Сорроу поджала губы, а затем бросила чашку с недопитым кофе вампиру в голову.
– Иди на хер, Веном. – Увернувшись от снаряда с быстротой рептилии, вампир зашипел, когда чашка разбилась о стену и разлетелась на мелкие куски, а кофе расплескался, оставляя пятна на модном костюме. И в тот момент из вампира исчезло всё человеческое, оставив лишь хищника на охоте. Хонор навела на Венома пистолет, пока он ещё не успел подняться. Чтобы избежать удара чашкой, ему пришлось присесть.
– Хватит, – произнесла охотница, обращаясь и к девушке, и к вампиру. – Сорроу, уберись. Веном – прочь. – Вампир, пряди чёрных волос которого падали на, шокирующе красивое в своей жуткой непохожести, лицо, ухмыльнулся.
– Игрушечный пистолет тебе не поможет. – Внезапно он оказался перед Хонор, обхватив длинными пальцами грудную клетку, хотя она даже не заметила, как он двинулся. Это перебор. Она нажала на курок. Звук был оглушительным в замкнутом пространстве, а крик Сорроу отдавался гулким эхом.
Веном упал, схватившись за бедро. Засунув пистолет в кобуру, Хонор снова взяла свой кофе, удивляясь собственному спокойствию.
– Никаких прикосновений. Никогда. – Вампир поморщился, сел, опираясь спиной на стену, и зажал рукой рану на бедре, откуда с бешеной скоростью текла кровь.
– Мать твою, ты знаешь, сколько стоит этот костюм?
Сорроу, стоящая у другого конца островка, с раскрасневшимися щеками, опёрлась об раковину.
– Я хочу научиться такому же, – произнесла она, таращась на Хонор. – Чтобы защитить себя.
Вампир, рана которого уже начала затягиваться, фыркнул.
– Я слышал, котёнок, что сегодня ты отлично себя защитила. – Сорроу тоже фыркнула. – Знаешь, тебе стоило оторвать его бубенцы перед тем, как убивать, – размышлял Веном. – Было бы чертовски больно.
Губы Хонор дёрнулись.
– Прекрасный совет.
Поставив чашку с кофе, Хонор наблюдала, как Сорроу убирает устроенный беспорядок. Вампирша гневно зыркнула на Венома, когда тот поднял осколок и подал ей.
– Это случилось подсознательно. – Через какое-то время произнесла молодая женщина. – Я не знаю, как это сделала – я просто глупый ребёнок, предоставленный самой себе.
Ни одна женщина не должна чувствовать себя беспомощной. Эта мысль пришла откуда-то из глубины.
– Я научу тебя, – сказала Хонор, и это решение не требовало раздумий. Веном выпрямился, хотя по-прежнему сжимал рану на ноге.
– Уверена, что хочешь потратить на это время? Сорроу, возможно, и ненадолго жива. – Выбросив осколки, которые собрала, в мусорное ведро, Сорроу бросила на Венома взгляд, который был по-своему жутким, тонкая зелёная линия засветилась вокруг тёмно-карих радужек глаз.
– Когда-нибудь, – сказала она голосом безмятежным, как высокогорное озеро, – я сверну тебе шею. А затем ножовкой не торопясь отпилю голову. – От улыбки, у Венома сморщились щёки.
– Я знал, что это в тебе есть, котёнок.
Дмитрий разобрался с ситуацией с Эрнандесом и вернулся в своё кабинет к моменту, когда Хонор загнала «Феррари» в гараж Башни.
Наблюдая, как она входит в кабинет, неся за собой интригующую, женскую силу, он не мог представить искалеченную ужасом девушку, которую впервые встретил. И всё же ужас жил внутри неё – Дмитрий чувствовал его уродство в воздухе, когда провёл большим пальцем по её коже утром.
– Сорроу?
– Дела лучше, чем я ожидала. – Проницательный взгляд. – Веном очень умён.
– Он не без причины один из Семёрки. – Разложив на столе несколько цветных фото, он жестом подозвал Хонор к себе. – Я только что получил электронное письмо от человека, которого послал исследовать хижину Томми. – Фотографии говорили сами за себя.
Тело Хонор коснулось его, когда она подошла и встала рядом. Он задумался, осмелилась бы она оставаться так близко, знай, сколько сил ему потребовалось, чтобы не наклонить голову и не поцеловать нежную кожу её шеи. У Хонор вкус соли и полевых цветов, смешанный с женственностью, которая пела песню дикому мужчине, скрывающемуся под цивилизованной внешностью.
– Напавший, – сказала она, сосредоточив внимание на фотографии головы Томми, прибитой гвоздями, как охотничий трофей, к входной двери, – действительно хотел заткнуть ему рот.
– Буквально. – Удовлетворившись мыслью, что она будет принадлежать ему, он отвёл взгляд от уязвимой кожи и ткнул пальцем в фото.
– Они отрезали ему язык. – Хонор слегка прижалась к нему, когда собралась поднять другую фотографию. – Там кровавая баня. – Сплетать вокруг неё завиток греха, насыщенный, как бренди, и такой же пьянящий, было для него так же естественно, как дышать.
– Там команда, которая изучает место.
– Дмитрий. – Хриплое осуждение, но без гнева. – Я буду готова…
– Ты устала. – Он заметил чёрные круги у неё под глазами и бледность кожи, но почувствовал лёд безжалостного гнева. – Если бы сегодня ты столкнулась с одним из них, снова бы стала их кровным питомцем. – На её скулах выступили румянец.
– Ты можешь приказывать своим людям, но даже не пытайся поступать так со мной. – Некоторым мужчинам нравились женщины, которые могли подчиняться; другим – женщины, которые сопротивлялись. Но у Дмитрия не было предпочтений, иначе пришлось бы ухаживать за женщиной, а не просто пережить мимолётную сексуальную связь. Но всё же, когда дело касалось Хонор, он хотел раздеть её догола в нескольких смыслах, разгадать тайну того, кто она для него.
– Один телефонный звонок, – пробормотал он, задержав взгляд на полных изгибах её рта в сознательной провокации, – и Сара сочтёт тебя непригодной для службы. – Она поджала губы.
– Ты думаешь, это меня остановит?
– Нет. Но то, что ты понятия не имеешь о местонахождении хижины Томми, поможет. – Его губы изогнулись, когда он заметил в глазах расчёт. У Хонор такое выразительное лицо, что она никогда не смогла бы ничего скрыть от человека, который знал, как её читать. – Не проси Вивека найти его, если не хочешь, чтобы он стал постоянным гостем Башни.
– Теперь угрозы, Дмитрий? – Его имя было произнесено с таким совершенным акцентом, что казалось лаской.
– Ты же знаешь, что я не из хороших, – сказал он, желая услышать этот голос в постели, в тёплой тишине наполненной удовольствиями ночи. – Иди домой. Поспи. Веди себя хорошо, – он подался ближе, чтобы их дыхание смешалось, так, будто хотел поцеловать её, – и я разрешу тебе прилететь на вертолёте завтра утром.
– Если твой рассказ про Исис не чушь собачья, – сказала Хонор, и её голос вибрировал от силы эмоций, – тогда ты точно знаешь, что я сейчас чувствую.
Ответ Дмитрия был безжалостен.
– А если ублюдки ускользнут из-за твоей слабости, сожаление принесёт больше боли, чем любая рана. – Скрестив руки на груди, Хонор подошла к окну.
– Тебе нужно спать? – разумный вопрос.
– Нет, – ответил он, подходя и останавливаясь весь такой опасный, мускулистый, неподвижный, позади неё. – Но я не смертный. – В его голосе не было эмоций.
«Исис, – подумала Хонор, – поступала с Дмитрием гораздо худшее, чем сделала из него свою пищу и секс-раба».
– Я пришла сказать, – произнесла она, чувствуя глубокий, неумолимый гнев, который не имел ничего общего с их спором, а связан с давно умершим ангелом, – что я прочитала татуировку, пока ехала из дома Сорроу. – Повернувшись, она посмотрела в чувственное лицо, которое преследовало её с тех пор, как она впервые увидела Дмитрия, и поняла, что нет никакого способа защитить его от этого. Почему она чувствовала отчаянную потребность попробовать, пока попытки не превратились в разрывающую агонию внутри, она не знала. – Там написано: «В память об Исис. Дар благодати. Месть за Исис. Ярость крови». Кто-то хочет отомстить за смерть чудовища.
Хонор не поднялась к себе в квартиру, когда приехала домой. Эмоции – гнев, боль, раздражение, странное, пронзительное отчаяние и желание, которое, казалось, становилось всё сильнее – калейдоскопом разбитых осколков били по системе. Поняв, что Эшвини, возможно, ещё в городе, она постучала в дверь другой охотницы и оказалась приглашённой на мороженое и кино.
– Хепберн, – сказала Эшвини, кладя в рот мятное мороженое с шоколадной крошкой, и она угрожала до смерти забить Хонор ложкой, если та хотя бы посмотрит в сторону этого мороженого.
– Классика. – Разочарование бурлило внутри из-за ожидания продолжения охоты, но, хотя это и раздражало, Дмитрий прав. Мышцы ныли от усталости, а разум затуманился после нескольких ночей с кошмарами. Поэтому Хонор порылась в холодильнике Эш в поисках мороженого с орехом пекан, и, оставив ботинки у двери, развалилась в смехотворно удобном старом кресле.
– Мы уже видели этот фильм.
– Мне он нравится.
– Почему ты в пижаме? – Охотница была одета в старую серую футболку и пару выцветших флисовых штанов с танцующими овцами на них. – Сейчас два часа дня.
– У меня отгул. – Дальше они молчали, и раздавались лишь звуки поедания мороженого и остроумные реплики с экрана. Многих людей удивило бы, насколько спокойным может быть общение с Эшвини. Большинство никогда не видело Эш без колючей эмоциональной брони, под которую Хонор залезла в момент, когда они встретились в баре Гильдии в Кот-д'Ивуаре, и не понимало, что она одна из самых отзывчивых людей, которых Хонор доводилось встречать. Недостатки и шрамы не пугали.
– Ты не поверишь, что Жанвьер вытворил на этот раз, – сказал Эш, зачерпнув ещё мороженого.
– Всё не так уж плохо, раз ты не пригласила меня на его похороны. – У Эшвини и двухсотлетнего вампира были сложные отношения.
Подойдя к боковому столику, Эшвини подняла и передала Хонор маленькую коробочку, в которой лежал потрясающий сапфировый кулон квадратной огранки, в платиновой оправе, немного зазубренной, немного смещённой от центра… Будто тот, кто заказал его, знал, что что-то слишком плавное, гладкое и совершенное не подошло бы Эш. «Очень похож на тебя, Каджун».
– Станешь его носить?
– Так только поощрю его.
– О, значит, я могу пригласить Жанвьера на свидание? – поддразнила она. – Он чертовски сексуален.
– Очень смешно. – Эш указала на неё ложкой. – Расскажи мне о Дмитрии. – Конечно, её лучшая подруга догадалась.
– Я чувствую себя мотыльком, которого тянет к пламени. – Прикосновение причинит боль, может оказаться смертельным, и всё же она не могла остановиться. Одержимость это или принуждение, она не знала, но понимала, что ещё до конца дела, либо окажется в постели Дмитрия… либо один из них будет истекать тёмно-красной кровью.
Глава 16
Дмитрий окутал Елену сочными и соблазнительными ароматами виски и ночных роз, когда Охотница Гильдии вошла в библиотеку дома, в котором жила с Рафаэлем в Анклаве Ангелов, и бело-золотые кончики её крыльев касались ковра. Елена стиснула зубы и прищурилась.
– Дмитрий, как-то слабо.
Да, потому что он сосредоточил внимание на другой женщине.
– Это вежливость. – Елена более чувствительна к его способностям, чем другие охотники, которых ему доводилось встречать. Вероятно, из-за ужасной резни, которая положила конец её детству. Дмитрий приютил бы и защитил Елену в детстве, но не мог и не стал бы щадить взрослого – потому что не только он мог соблазнить запахом. Другие члены Семёрки без колебаний использовали бы уязвимость Елены к этому коварному оружию. А Елена – сердце Рафаэля.
– Я слышала про… про Сорроу, – она говорила спокойно, но с печальным выражением лица. – Как она?
– Нестабильна. – Будущее девушки хрупко, и его можно разрушить одним жестоким действием. – Сегодня она действовала в целях самообороны, и, похоже, не в состоянии обуздать или направить насилие в нужное русло. – Елена повернулась к двери за мгновение до того, как Дмитрий почувствовал приближающегося Рафаэля.
Расправив крылья цвета полуночи с багрянцем, Елена подошла и положила руку на грудь Рафаэля, что-то тихое и могущественное искрилось между архангелом и его супругой. Дмитрий так и не смог понять, как Елена – ангел со слабым смертным сердцем – смогла установить такую связь с Рафаэлем. Но он дал клятву, и будет защищать эту связь до последнего вздоха.
– Сэр, – сказал он, когда пара отошли друг от друга, – я хотел бы поговорить с вами.
«Речь об Исис». Он не знал, как много архангел рассказал своей супруге.
«Понятно».
Он направил на Дмитрия взгляд глаз интенсивной, бесконечной синевы, а затем посмотрел на Елену.
– Опять ваше это общение. – Елена переводила взгляд с одного мужчину на другого. – Пойду, позвоню Эвелин, – сказала она, говоря о младшей сестре. – Буду в теплице.
– Подожди. – Дмитрий и Елена мало в чём соглашались, но он никогда не ставил под сомнение её преданность тем, кто важен для неё. – Возможно, ты захочешь поговорить с Бет. Гаррисону пришлось искать другое жильё. – Андреас упомянул об этом во время их встречи после разговора с Леоном и Реджем. Елена поджала губы.
– Хорошо, что Бет его выгнала. – Она помолчала мгновение. – Спасибо.
Дмитрий молчал, пока она не ушла.
– Она не знает. – Он не нашёл это ни в малейшей степени удивительным. Рафаэль жил уже второе тысячелетие. У такого древнего существа много воспоминаний. – Но до конца ночи узнает. Я не могу позволить ей быть уязвимой. – Архангел пошёл за Дмитрием на раскинувшуюся зелёную лужайку, которая вела к утёсу и Гудзону, окрашенному в красно-золотой цвет заходящим солнцем. – Я не буду рассказывать то, что должен ты.
– Знаю.
Дмитрий согласился с решением Рафаэля проинформировать Елену. Хотя не мог смириться с её слабостью, он понимал, что как только мужчина заявил права на женщину, его задача защитить её. Дмитрий потерпел неудачу в этой задаче, подвёл Ингрид, и эту неудачу он никогда себе не простит.
– Она действительно спасла тебе жизнь в сражении с Ли Дзюань? – спросил он, заставляя себя выйти из грубой агонии прошлого и воспоминаний о женщине с раскосыми карими глазами, которая доверила ему свою безопасность.
– Не говори с таким недовольством, Дмитрий.
– Я просто нахожу это невероятным. – И всё же это правда, так что он добавит и это к тому, что знал о Елене.
– Вернёмся к Исис… мне казалось, от неё мы не оставили ни капли. – Он рассказал архангелу все подробности о расчленённом теле мёртвого вампира и татуировке.
– Смело и глупо. – Рафаэль немного расправил белые крылья с золотыми прожилками. Дмитрий сделал шаг назад и осмотрел перья.
– Твои крылья… золото распространяется. – Основной цвет был почти металлически-белым, но солнечный свет играл на нитях сверкающими искрами.
– Да, – сказал Рафаэль, ранний вечерний ветерок отбросил прядь волос ему на лоб. – Оно стало очевиднее после того, как я столкнулся с Ли Дзюань. Елена думает, что я каким-то образом развиваюсь. Посмотрим.
В последний раз, когда архангел эволюционировал, она воскрешала мёртвых. Но Рафаэль никогда не совершал того, что запятнало руки Ли Дзюань, и он – сын двух архангелов. Его эволюцию невозможно предсказать.
– Я составил список всех, кто остался верен Исис, – сказал Дмитрий, обдумывая тактические преимущества сокрытия правды о том, почему крылья Рафаэля изменили цвет. – Джейсон выясняет их местонахождение. – Никого не заметили въезжающим в страну, но это ничего не значило.
– Я поговорю с ним. На протяжении веков я осторожно следил за некоторыми. – Он перевёл на него взгляд этих нечеловечески голубых глаз. – Как и ты, Дмитрий.
– Никто из них не смог бы такое сотворить. – Он уже убедился в этом. – Однако, – сказал он, – с играми, какими бы жестокими они ни были, я легко могу справиться. – Даже если эти игры пытались пробудить призрак ангела, который не заслужил быстрой смерти, которую они ей подарили. – Это вторая ситуация, которая становится критической. – Рафаэль молча слушал, как Дмитрий излагал факты об «охоте на смертных».
– Хонор, – сказал архангел ледяным от гнева тоном, когда Дмитрий закончил, – она способная?
– Да. – Блестящий ум, человеческое сердце, древние глаза.
– Елена – лучший следопыт. – Невозможно оспорить, поскольку Елена родилась охотницей, ищейкой, когда это касалось вампиров.
– Сейчас в этом навыке нет необходимости. – Это дело Хонор, как Исис дело Дмитрия. – Мы закапываем змей, а не преследуем их.
– Подходящая аналогия. – Крылья зашуршали, когда Рафаэль плотно сложил их за спиной и повернулся, чтобы посмотреть Дмитрию прямо в глаза. – Многие считают, что такая развращённость тебе понравится.
Дмитрий знал это, прекрасно понимал, как близко он был к переходу границы, которую нельзя было не пересечь
«Кажется, даже я ещё не настолько тварь».
«Ты никогда не причинил бы такого вреда женщине, Дмитрий. – Чистый голос архангела в сознании был почти болезненным. – Мы оба это знаем. Вот почему я позволяю тебе давить на Елену так, за что бы убил другого».
– Некоторые сказали бы, что ты слишком мне доверяешь, сэр.
– А другие сказали бы, что ты тратишь время, будучи моей правой рукой, когда мог управлять собственной территорией. На мой взгляд, ни тебя, ни меня не волнует мнение других.
Вместе они вернулись в библиотеку, и пошли по коридору, который вёл к главному входу.
– Веному вскоре нужно покинуть город, – заметил Рафаэль. – Гален силён, но я хочу, чтобы ещё один из Семёрки находился в Убежище. Наасир должен остаться в Аманате.
Дмитрий выдохнул.
– Эйдан серьёзно относится к своему приезду в Нью-Йорк
– Да.
– Он вызовет хаос. – Его глаза цвет битого стекла и крылья с алмазным блеском выделяются даже среди бессмертных.
– Он способен летать так высоко, что смертные увидят лишь тень, которая рассеивает свет. – Дмитрий кивнул. Эйдан испытывал отвращение к прикосновениям, и Дмитрий это понимал. Он был в Лазарете, когда двести лет назад туда доставили ангела. Рафаэль принёс истощённое и покрытое коркой грязи тело Эйдана на руках, уложил на койку с величайшей осторожностью, чтобы не раздавить крылья, которые были не более чем кусочками сухожилий, висящими на кости. Дмитрию казалось, что это в последний раз, когда кто-то держал Эйдана во всех смыслах.
– Я разберусь с переводом. – Он почесал подбородок.
– Мне нужен кто-то, чтобы присмотреть за Сорроу, а Эйдан не подойдёт.
– Жанвьер.
– Да. – У каджуна с мягким голосом не было контракта, но он отдал преданность Рафаэлю, и это преданность до глубины души. – Я свяжусь с ним ближе к дате изменений.
– Дмитрий.
– Сэр.
– Ты в порядке? – Дмитрий знал, о чём спрашивает архангел.
– Исис мертва и похоронена, а её прихвостень только раздражает. – Преследуемые призраки слабее… но ранили так глубоко, что раны не затягивались и продолжали кровоточить.
Сон не превратился в кошмар. Этот факт настолько поразил Хонор, что она почти проснулась, но удовольствие оказалось слишком сильно, чтобы ему сопротивляться.
«Сильное мужское тело накрывает её, а грубая рука сдавливает горло, пока мужчина целовал её с ленивым терпением, которое, как она знала, могло без предупреждения превратиться в требование. Но сегодня он хотел поиграть. И она добровольно стала для него игрушкой.
– Откройся, – пробормотал он, и она приоткрыла губы, позволяя ему скользнуть языком внутрь. Это порочный, декадентский поступок, который она позволила ему в начале ухаживания. Её сопротивление было настолько неубедительным, что казалось дымкой. Её наградой за такой грех стало удовольствие, от которого перехватило дыхание, а вкус мужчины превратился в зависимость. Великолепный рот мужчины исследовал её с открытой одержимостью. Сам мужчина просунул ногу между её бёдер и приподнял, чтобы потереться о самую мягкую часть её тела. Она застонала от ощущения жёстких волосков на его ноге. Обнажённая – он заставил её медленно раздеться, пожирая взглядом – ни одна часть её тела не была защищена от собственнического жара прикосновений.
Переместив руку с её горла к груди, которая стала тяжелее и полнее за прошедшую весну, он сжал одно полушарие. Не слишком жёстко, но чувственно.
– Прошу, – прошептала она, зная, что сегодня он не проявит милосердия. Хриплый смешок завибрировал в её теле.
– Мы только начали. – Дёрнув сосок, он слегка покрутил его. Она сопротивлялась, его кожа была скользкой и влажной. Наклонившись, он просунул одну руку между своим бедром и её опухшей плотью. – Этого хочешь? – Он легко коснулся горячего бугорка на стыке её бёдер. Но когда лишил её этой ласки, она разочарованно вскрикнула.
– Ещё. – Улыбнувшись ей в темноте, он поднёс пальцы к губам и глубоко втянул. Лоно сжалось, потому что он этим греховным ртом ласкал её интимную плоть, когда на него находило настроение. Однако сегодня он лишь прижимал её к их простой постели и доводил до исступления мозолистыми руками. Он знал каждый секрет и фантазию – он уговорил её прошептать их ему на ухо прошлой зимой. А потом рассказал о своих.
Когда он опустил рот на твёрдый бугорок груди, она чуть не зарыдала от облегчения. Он покатал сосок во рту и слегка прикусил, чтобы напомнить, что он главный… Прежде чем втянуть вершинку в рот так сильно, что она потёрлась о его бедро, больше не стесняясь. Как раз в тот момент, когда она хотела кончить, найти то тайное место, которое он показал ей на золотом от солнца поле три лета назад, он убрал бедро.
Она задрожала.
– Изверг. – Он был так осторожен с ней, так нежен, хотя соблазнил самую хорошую из девушек лечь с ним на траву, скользнув рукой под платье, чтобы прикоснуться к ней так, как никто никогда не прикасался. Она была шокирована удовольствием, которое он подарил ей грубыми руками после работы на земле с потемневшей от работы на солнце кожей. Он пил её слезы и ласкал тело, несмотря на дрожь, а затем задрал её платье, обнажая для солнца и поцелуя его глаз… его губ.
Да, он изверг. Но он её. Сейчас всё ещё улыбаясь, он опустил голову к её груди, одновременно толкая вверх мускулистое бедро, чтобы надавить на нежную плоть самым изысканным способом.
О, да. Схватившись за чёрный шёлк его волос, она изогнулась к его рту, а тело задрожало и взорвалось в потоке жидкого тепла.
– Да, – пробормотал он, когда у неё прояснилось зрение, и она снова могла слышать, хотя грудь продолжала вздыматься, – теперь ты будешь вести себя хорошо? – Поглаживая одной рукой его щетинистую щеку, она потянула его вниз.
– Поцелуй меня, муж».
– Муж. – Хонор проснулась со словом на губах, образы из сна были такими яркими, как крошечные спазмы внизу живота.
Она застонала от понимания того, что испытала оргазм, крепко стиснув подушку между ног. Но вместо того, чтобы отдёрнуться, она потёрлась о ткань, пытаясь удержать остатки сна, который оказался эротичнее, чем весь реальный жизненный опыт Хонор – сон, который вернул ей чувство сексуального удовольствия, что она считала навсегда украденным.
«Да, теперь ты будешь вести себя хорошо».
Её соски напряглись почти до боли, между ног пробежал импульс от движений.
– Боже. – Странно то, что её никогда не тянуло к доминирующим мужчинам в постели, она не ожидала, что сон будет таким сексуальным – особенно после нападения. Если у неё снова будет секс, Хонор предполагала, что это будет с нежным и терпеливым к её страхам мужчиной.
Перед глазами вспыхнул образ жестоко красивого лица с тёмными глазами, в которых сверкала угроза. Да, Дмитрий не был нежным во всех смыслах этого слова, но между ними не было сомнений в сексуальной энергии.
Хонор была вынуждена признать, что он, вероятно, вдохновил её на создание безликого любовника из сна. Она стиснула в кулак простынь при чувственном воспоминании о тяжести тела любовника на ней, ощущении его мозолистой руки, сжимающей грудь, порочности его рта и выступа огромной эрекции, прижимающейся к ней. Мышцы внизу живота сжались, желая, чтобы тот густой жар проник внутрь неё.
– Нужно принять холодный душ, – пробормотала она, сбрасывая простыни, и поняла, что голая. Паника усилилась, и Хонор потянулась за пистолетом под подушкой, пока не увидела одежду на полу, будто она разбросала её ночью.
Смеясь, она сказала:
– Вот это сон. – Она не прочь повторить, если честно. Её довёл до оргазма мужчина, которому «я» из сна явно доверяло… Да, это намного лучше, чем вспоминать чёрную яму, наполненную только болью.
Судя по часам, которые показывали начало седьмого, Хонор проспала много времени – спать она легла в шесть вечера.
Приняв душ, она оделась, прихватила оружие и собиралась позвонить Дмитрию, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку, отвечая заместителю Сары, Абелю.
– В Маленькой Италии ситуация, – сказал он. – Проверишь? – Каждая частичка Хонор жаждала попасть в Катскилл, но она – охотница, и это что-то значило.
– В лифте пропадёт сигнал, – произнесла она. – Перезвоню, когда спущусь. – Оказавшись там, она направилась на улицу. – Итак, подробности.
– Их не так много, – ответил Абель. – Копы уже там. Никто не уверен, что происходит, но если посчитаешь, что это наше дело, перезвони и я назначу кого-нибудь. Твоё дело с Башней в приоритете. – Он озвучил ей адрес, куда ехать.
– Поняла, – сказала она, ловя такси и садясь в него.
– Перезвоню после того, как осмотрю место происшествия. – Таксист тронулся с места.
– Охота? – Она кивнула и назвала ему адрес. Было странно приятно чувствовать себя охотницей, потому что несколько месяцев после похищения она ею не была.
– Как можно быстрее. – Взгляд таксиста метнулся к зеркалу заднего вида, затем на дорогу и снова назад.
– Эй, а ты не та охотница, которая пропала?
У неё скрутило внутренности.
– Да. – На этот раз в глазах в зеркале было мрачное предположение.
– Я слышал, что ты попала в больницу вся в укусах вампиров. – Гильдия сделала всё, что смогла для подавления сплетней после возвращения Хонор, но ничего не могла поделать с персоналом, не входящим в состав Гильдии, но участвовал в её восстановлении. Добавьте к этому многочисленным анализам, которые пришлось сдать, чтобы выяснить, не оставили ли ублюдки, которые её похитили, что-нибудь, кроме синяков, укусов, истощения и нескольких переломов, а также ряда внутренних повреждений. В слабейшем состоянии её видели десятки людей.
