Текст книги "Клинок архангела (ЛП)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 35
Вернувшись к Дмитрию, чей запах был знакомым и желанным, она прошептала то, что увидела.
– Секунду назад появился свет. Мерцающий, как от свечи. – Свечение было рассеянным, такое не могла имитировать ни одна электрическая лампа. – Глубоко внутри дома.
– Дмитрий поднял руку… в сторону одной из горгулий на крыше.
Появились крылья, когда Иллиум молча полетел вперёд, готовый предотвратить любую попытку к бегству.
– Возможно, это отвлекающий манёвр, – сказала она, чувствуя, как колотится сердце от прилива адреналина, вызванного неожиданным зрелищем.
– Возможно, Каллистос ждёт за дверью.
Дмитрий покачал головой.
– Я не чувствую ничего, что указывало бы на это, и мои чувства обострены. – Протянув руку, он осторожно повернул ручку двери. Когда она открылась, он сказал: – Значит, это ловушка. – На его губах играла слабая улыбка. – Постарайся не получить ранение, Хонор, или очнёшься с клыками.
Она замерла.
– Меня не проверяли. – Все кандидаты были проверены в процессе внесения в список на возможность стать вампиром. Теории относительно того, что проверяли, варьировались, но тесты были обязательными.
– Кровь, – пробормотал Дмитрий, – добыть несложно, особенно когда речь идёт об активно работающих охотниках.
– Когда-нибудь слышал о неприкосновенности частной жизни? – пробормотала она себе под нос, когда он широко распахнул дверь и скользнул внутрь.
Она последовала за ним – в непроглядную тьму, свет, который она мельком заметила, был скрыт расположением стен. Безошибочно преодолевая темноту, Дмитрий шёл по коридору. Она следовала за ним, привстав на цыпочки, когда он коснулся губами её уха.
– Оставайся скрытой. Он не верит, что я привёл тебя. – Когда она кивнула, он добавил: – А конфиденциальность – такая современная концепция.
Решив, что накричит на него позже, она воспользовалась каждым умением, чтобы скрыть своё присутствие, пока они шли по коридору. А Дмитрий сделал наоборот – громко ступал по лестнице, пока не появился свет. Он появился в комнате, которая вела из холла в переднюю часть дома, и отразился в декоративном зеркале напротив. Зеркало, украшенное резьбой в виде винограда и мифических существ в золоте, не показывало ничего, кроме пламени свечи, когда Дмитрий вышел из дверного проёма в темноту, в то время как она прижалась спиной к стене, готовая войти, когда понадобится.
– Дмитрий, раздался грубый, хриплый, но глубокий голос.
– Твоё горло так и не восстановилось.
– Я не должен доставлять ей такое неудовольствие.
Звук, который мог быть вздохом.
– Твоя хозяйка не отличалась терпением – или осторожностью, с которой обращалась со своими игрушками.
От вежливости разговора волосы на затылке у Хонор встали дыбом. Она прекрасно понимала, что слушает двух хищников, кружащих друг вокруг друга.
Только один из них переживёт эту ночь. Каллистос ничуть не утратил своей красоты за прошедшие годы. На самом деле, у него тонкая костная структура, подчёркивающая глаза цвета блестящей меди стала отчётливее, а губы такой мягкой и правильной формы, что не один ангел был соблазнён их совершенством. Его тело также было прекрасным. Стройный, но с отчётливо видимыми мышцами – воздух едва колыхался, когда он двигался, его походка была как у танцора.
«Изысканное создание», – назвала его Исис в тот день, когда затащила Дмитрия в свою постель… и заставила Каллистоса наблюдать.
– Из меня плохой хозяин. – Каллистос махнул в сторону подноса, на котором стоял хрустальный графин, наполненный кроваво-красной жидкостью, мерцавшей в свете свечей. – Мы двое искушённых мужчин, да?
Дмитрий заметил румянец на скулах и блеск в медных глазах Каллистоса.
– Как давно ты не спал? – спросил Дмитрий. Другой мужчина прислонился спиной к стене рядом с большим камином. Засунув руки в карманы тёмно-коричневых брюк, которые в свете свечей казались почти чёрными, он немного повернулся, чтобы смотреться лучше. Дмитрий знал, что это автоматическое действие, но не бессознательное – потому что, поскольку Дмитрий научился использовать запах в качестве приманки, Каллистос научился использовать лицо и тело. Он чуть приоткрыл свои идеальные губы.
– Наверху большая кровать… вполне готовая к использованию. – Чувственное приглашение в каждом слове, уверенность мужчины, который веками умел подчинять себе как мужчин, так и женщин. Даже Исис, подумал Дмитрий, баловала его, когда не мучила. Неудивительно, что молодые люди, которых вампир заманил к себе в логово, так спокойно шли на смерть, отдавая тела, чтобы тот мог делать с ними всё, что пожелает.
– Ты провалил попытки создавать вампиров.
– Я планировал создать армию. – Он улыбнулся, и эта улыбка была призвана заставить аудиторию улыбаться вместе с ним, видеть в нём красивое украшение, а не угрозу. – Вскоре я понял, что это глупая идея, но почему бы не использовать уже имеющихся рабов? Было забавно оставлять подарки на пороге твоего дома. – Оттолкнувшись от стены с выражением, полным восторга, он элегантной походкой обошёл диван, пока не оказался всего в нескольких футах от Дмитрия. – И тут меня осенило – мне не нужна армия, чтобы уничтожить тебя. – Он развёл руками. – Мне лишь нужно забрать ту, кого ты любил, и заставить тебя смотреть, как я убиваю её. – Болезненные и жестокие воспоминания угрожали вырваться на поверхность, но Дмитрий почти тысячу лет учился не обращать внимания на боль.
– Мы нашли тебя, лежащим в луже собственной крови. – Это тихое напоминание, дающее последний шанс. – Она била тебя хлыстом, пока не содрала кожу, а затем оседлала и ублажала себя, пока ты кричал. – Неистовый гнев исказил безупречные черты лица Каллистоса.
– Ты её не понимал! Ты был всего лишь крестьянином.
– А ты для неё был всего лишь милой игрушкой, – сказал Дмитрий с жестокой честностью. – И возможно, она бы пожалела, сломай тебя… но только пока не нашла бы новую безделушку. – Атмосфера накалилась, но Каллистос не набросился на Дмитрия, а злобно улыбнулся.
– Но она сломала твою игрушку, да? Они рассказывали, что твоя жена визжала, как заколотая свинья, пока они её трахали. – Ярость опалила кровь, но Дмитрий никогда не доставил бы Каллистосу удовольствия увидеть, что с ним делали мысли о последних мгновениях его нежной, любящей Ингрид на земле.
– Ты всё ещё любишь её, Каллистос? – Мрачное молчание, за которым последовало простое:
– Да.
– Тогда больше нечего сказать. – Он нанёс удар ятаганом, намереваясь обезглавить. Но Каллистоса там уже не было, он с кошачьей грацией переместился, укрываясь за диваном.
– Осторожно, – сказал вампир, вытаскивая сверкающий меч из тайника за тяжёлым предметом мебели, – или ты никогда не узнаешь, где она.
Дмитрий глубоко вдохнул, уловив запах Хонор у двери
– У тебя ничего нет. – Насмешливая улыбка.
– Забрать её было нетрудно. Мне надо было лишь позвонить с угрозами её младшим братьям. – Самодовольное удовлетворение, которое было настолько же пугающим, насколько и невозможным. – Она проскользнула мимо твоей охраны прямо в мои объятия, восхитительная малышка. – У Хонор не было младших братьев. Но у Сорроу были. Лёд сковал кровь.
– Сдавайся сейчас же, – сказал он, уловив неожиданный запах, который подсказал, что в распоряжении Каллистоса всё ещё были живые протовампиры, – и твоя смерть будет лёгкой.
Хонор там одна, но в момент, когда Дмитрий подошёл к ней, дал Каллистосу другую цель. Каллистос снова рассмеялся – грубый, надломленный, болезненный звук.
– Забавно понимать, что ты проживёшь остаток жизни, зная, что она умерла медленной, мучительной смертью – после того, как обслужила меня, пока не надоела. Жаль, что ты не приехал на час раньше. – Улыбка, от которой кровь стыла в жилах. – В конце она выкрикнула твоё имя. – Дмитрий без предупреждения бросился на Каллистоса, загнав необузданную ярость эмоций на задворки разума. Ей будет время потом. После того, как Каллистос умрёт. Избегая удара, вампир изогнулся и почти перелетел через диван, приземлившись на ноги с другой стороны.
– Неха, – сказал Каллистос, когда Дмитрий повернулся к нему лицом, – много чего умеет. А ещё она – мастер боя на клинках.
– Но навыки не помогли её дочери, – насмехался Дмитрий, услышав звуки в коридоре, тела начали стекаться в комнату, блокируя выход.
– Анушка была высокомерной. – Каллистос бросился на него размытым пятном, которое полоснуло по футболке, пропитав чёрный материал тёмно-красной кровью. – Я же стараюсь не выпендриваться. Только причиняю боль. – Дмитрий снова выскользнул, но не в ту сторону. Каллистос воспользовался возможностью, чтобы нанести глубокую рану на спине, лезвие мучительно скользнуло по позвоночнику. – Каково быть слабее, Дмитрий? – с шипением спросил Каллистос. – Она умоляла тебя сохранить ей жизнь, умоляла! – Десять молодых, слабых протовампиров с оружием. В коридоре больше ни звука.
– Она заслуживала смерти. – После этих холодных слов он начал действовать всерьёз. Но вместо того, чтобы направиться к Каллистосу, развернулся к краям комнаты, рубя протовампиров, которые думали застрелить его. Дмитрий был слишком быстр, его клинок рассёк воздух, разбрызгивая кровь по стенам, когда Каллистос закричал и бросился за ним.
Значит, бывший любовник Исис всё-таки питал какую-то извращённую любовь к своим творениям. Оттолкнувшись ногами от стены, забрызганной кровью, Дмитрий перепрыгнул через Каллистоса и пригнулся под градом пуль. Но одна всё равно попала в руку. Подавив вспышку боли, он снова рубанул ятаганом, ампутировав ноги нападавшего до колен. Вампир был слишком молод, слишком плохо сложен, чтобы пережить рану, его крик вышел пронзительным. Выжившие уже стреляли… но их выстрелы внезапно стали безумными, а сердца были поражены сзади охотницей с тёмно-зелёными глазами, горящими ярким огнём.
Подняв голову, чтобы увидеть, оскалившегося, Каллистоса, мчащегося к Хонор Дмитрий переместился, чтобы заблокировать другого вампира. Лязг стали разнёсся по комнате и отдался вибрацией в раненой руке, но Дмитрию приходилось сражаться без частей тела. Это ничего не значило. Ударив ногой по коленям Каллистоса, он направил на него клинок, но коснулся вскользь, так как тот увернулся и побежал не к двери, а к окнам из толстого стекла, которые выходили на территорию. Не останавливаясь, вампир пробил стекло и вылетел во двор, разбрасывая каскад звуков и крови.
– Хонор!
– Я в порядке, иди.
Прыгнув через то же отверстие в стекле, он перекатился, встал и оказался лицом к лицу с Каллистосом, на лице которого играла залитая кровью улыбка.
– Умно, Дмитрий. Манипулировал мной, пока я не купился… или, может, это я манипулировал тобой.
Поднеся два пальца ко рту, он свистнул. Воздух наполнился лаем. Внезапно из леса выскочили чёрные, как ночь, гончие, их клыки были острыми, как бритва, а цель очевидной. Оббегая Каллистоса, они набросились на Дмитрия – но не все. Часть стаи направилась в дом, вероятно привлечённая пролитой кровью… или запахом Хонор. Каллистос смеялся, и выражение его глаз говорило, что он разыграл свой эндшпиль.
Увидев боковым зрением вспышку синего, Дмитрий крикнул:
– Внутрь!
И принялся наносить удары по гончим, разрубая их мускулистые тела пополам, но они продолжали выбегать из леса. Если он упадёт, его разорвут на куски, вероятно, и голову бы оторвали, а это единственное, что положило бы конец его почти бессмертной жизни.
– Жаль, что я не могу лично убить твою сучку, – выплюнул Каллистос. – Но буду наслаждаться мыслью о её растерзанном теле.
Дмитрий продолжал рубить собак, груда тел вокруг него становилась всё гуще.
«Не смей умирать, Хонор».
Он знал, что Иллиум изо всех сил защитит Хонор, но его убивал факт, что он снова не смог защитить женщину, которую любил. Именно тогда он услышал выстрелы из дома и вспомнил, что, хотя Хонор могла прикасаться к нему с той же нежностью, что когда-то Ингрид, она – закалённая в крови охотница, а не жертва. Он обнажил зубы в дикой ухмылке.
«Моя Хонор».
Нанося удары ятаганом, другой рукой Дмитрий вытащил пистолет, и уложил так много собак, что остальные насторожились. Недостаточно, чтобы отступить, но достаточно, чтобы колебаться. Воспользовавшись их замешательством, он поднял пистолет и выстрелил Каллистосу в лицо. Вампир закричал и упал на колени, явно не ожидая нападения с применением современного оружия. Дмитрий пробился сквозь толпу собак и приставил пистолет к виску Каллистоса. Вампир сломлен на фундаментальном уровне и никогда не восстановится. И в этом виновата Исис. Поэтому Дмитрий проявит к нему милосердие. Но Каллистос нанёс удар прежде, чем Дмитрий успел нажать на курок, выбив пистолет из рук и выведя из равновесия настолько, что Дмитрий упал, а над ним склонилось изуродованное лицо Каллистоса.
Отбросив ятаган, потому что от него не было пользы в таком ближнем бое, он сражался голыми руками, пока Каллистос царапал и рвал его когтями. Почувствовав, как такие когти вонзаются в плоть, Дмитрий понял, что вампир прятал какое-то оружие с короткими, но острыми, как бритва, зазубренными концами, потёртыми на костяшках пальцев. Теперь он действовал как шредер, вспоров грудь Дмитрия и шею сбоку. Дмитрий заблокировал Каллистоса, когда тот хотел схватить его за шею и, вытащив из-за пояса короткий нож, перерезал Каллистосу горло. Горячая и влажная кровь хлынула на лицо, но Каллистос старше Дмитрия примерно на два десятка лет. Он не упал. Вместо этого, зажав одной рукой горло, вторую он занёс для смертельного удара.
– Я прикончу тебя. – Слюна пузырилась у него во рту, образуя тонкую красную пену. – Как прикончил её.
Дмитрию удалось схватить Каллистоса за запястье, остановив удар. Именно тогда он почувствовал зубы гончей на ноге, за тем местом, где Каллистос оседлал его тело.
Глава 36
Нанося удары по твёрдому телу, он ослабил хватку на руке Каллистоса, оставив лицо и горло незащищёнными, и изо всех сил вонзил нож, который всё ещё держал, в точку чуть ниже сердца Каллистоса. А затем рванул вверх, разрубив сердце вампира пополам. Его пронзила агония, когда грубые металлические наконечники вонзились в лицо, но эффект удара ослабел, когда Каллистос дёрнулся, кровь хлынула из груди и горла одновременно. Вонзая нож глубже, пока от сердца вампира не осталось месиво, Дмитрий оттолкнул тело от себя, одновременно рыча на собак. Те отступили… но впились взглядами в упавшего Каллистоса, который дёргался, пока исцелялся. Дмитрий знал, что если ничего не сделать, тот восстанет. Вампиров нелегко убить. Но если Дмитрий уйдёт, гончие разорвут Каллистоса на части, как кусок мяса.
«– Это мой особенный питомец.
Исис с улыбкой поглаживала длинными блестящими ногтями стройное тело мальчика, едва ставшего мужчиной. Этот мальчик, привязанный к кровати, выгнулся от её прикосновения… затем закричал, когда она вонзила ногти в его яйца и оторвала их».
Нет, подумал Дмитрий. Он не мог оставить Каллистоса страдать – даже после всех совершённых ужасов.
Сорроу. Его внутренности сжались, тоска и гнев жгли горло, и он почти ушёл, оставив вампира на растерзание гончим, у которых текла слюна от голода. И в голове мелькнул проблеск воспоминания о Каллистосе в начале заключения Дмитрия.
«Он лил успокаивающий бальзам на спину Дмитрия.
– Знаю, она может быть требовательной, но она хорошая хозяйка.
Молодой вампир пытался облегчить ему жизнь, даже отвлёк Исис от удара, после которого Дмитрий остался бы без глаза.
«Помоги». – Каллистос сказал это Дмитрию однажды, после того, как Исис причинила ему такую боль, что он не мог подняться и поесть».
Дмитрий, закованный в цепи, в то время был беспомощен, но сегодня поможет.
Схватив брошенный ятаган, он обрушил лезвие на горло Каллистоса. Одного сильного удара хватило, чтобы отделить голову от тела, но Дмитрий позаботился о том, чтобы Каллистос больше не восстал, более коротким клинком вырезав повреждённое сердце вампира. Когда он повернулся, чтобы уйти к Хонор, мог только оставить тело Каллистоса собакам, и увидел, как охотница выбегает из дома с Иллиумом, держа оружие. У гончих не было шансов.
– Никто не должен о них знать, – сказал он Хонор, смотря на клыки одного из протовампиров в доме, больше не удивляясь тому, что у некоторых мог быть шанс на бессмертие.
– Понимаю. – Она присела на корточки рядом с ним, на её лице было странное сострадание. – Если положение ангелов признают шатким, это не только сотрясёт структуру власти в мире, но и натолкнёт кого-то на определённые идеи.
– Да. – Он подумал, что Хонор такая умная, и с такой ясностью мышления – ценность, совершенно независимо от того, что он хотел только обнимать, вдыхать её аромат и слышать биение её сердца. Но сначала они должны осмотреть дом, комнату за комнатой.
Оказалось, что в нём не было живых обитателей, но Дмитрий с Хонор обнаружили несколько разлагающихся тел, похороненных в неглубоких могилах под домом, что свидетельствует о неудачных попытках Каллистоса создать вампиров. Однако не это было самое большое открытие.
– Дмитрий? – Вопрошающий женский голос раздался в телефоне, пока он стоял с Иллиумом и Хонор, окружённый тёмным запахом смерти. – Я пропустила твой звонок – была у братьев на концерте.
У Дмитрия всё внутри перевернулось.
– Ты в безопасности.
– Всё в порядке?
– Да. – Он передал телефон Хонор, ему потребовалась минута, чтобы восстановить эмоциональные щиты, которые каким-то образом рухнули при звуке голоса Сорроу.
Только вечером следующего дня они вернулись в Нью-Йорк, оставались, желая убедиться, что всё обработано и убрано, и никто никогда не узнает, что произошло в этом тихом месте, окружённом яркой зеленью сотен клёнов.
Однако он повёл вертолёт не к Манхэттену и Башне, а к заброшенному зданию, находящемуся в аварийном состоянии, недалеко от границы Нью-Йорка и Коннектикута.
– Уверена? – спросил он женщину с глазами, полными тайн, которые он хотел узнавать, пока она лежала, довольная и улыбающаяся, в его постели.
– Да, – сказала Хонор. Она поняла, что не Эймос монстр, который преследовал её. Тот лишь посадил её в клетку.
Выйдя из сверкающего вертолёта, она подождала, пока Дмитрий присоединится, а затем повела их в недра ада. Здание было увешано знаками «Вход воспрещён», но она прошла вперёд к внутренней двери, которая вела в подвал с цементным полом.
– Он сказал мне, – прошептала она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, – что планирует отремонтировать это место, превратить в старомодный салон, где собирались бы только избранные, но сначала он должен убедиться, что у всех гостей подходящий аппетит.
И эти аппетиты означали, что Хонор почти умерла ещё до того, как Эймос покрасил стены, не говоря уже о замене покрытого плесенью ковра и сломанных половиц. Мужская рука взялась за дверную ручку.
– Я войду первым.
– Мне нужно…
– Встретиться лицом к лицу со своими демонами. – Дмитрий с неожиданной нежностью убрал волосы с её лица. – Но не обязательно делать это в одиночку и без защиты. – Глядя в лицо, на котором всё ещё виднелись следы жестоких ударов, она поняла, что ему тоже это нужно, чтобы защитить её. Она не могла притворяться, что его защита и забота нежелательна. Не здесь. И не с Дмитрием. Но…
– Вместе. – Она коснулась его руки. – Я ни от чего не буду прятаться за твоими широкими плечами. – Долгая, напряжённая пауза, прежде чем он кивнул и открыл дверь, ведущую вниз, в личную адскую дыру Хонор.
Но пока они с Дмитрием спускались по ступенькам, тошноту сменил гнев, резкий и яркий… а затем, когда Хонор вошла в тёмный подвал, где её держали и пытали в течение двух долгих месяцев, гордость. Хонор пережила это. Едва эта мысль промелькнула в голове, как нечто с пылающими красными глазами набросилось на неё из темноты, оскалив зубы и растопырив пальцы. Она начала стрелять, крича:
– Нет! – Дмитрий ринулся к ней. – Он мой! – Существо продолжало приближаться, а она продолжала стрелять, шум был оглушительным в замкнутом пространстве. Наконец, существо, хрипя, упало на пол. Достав фонарик, она направила луч на того, кто превратил это мерзкое место в своё логово, ни на секунду не отводя оружия.
– Ты. – Бурлящее, наполненное кровью слово. Он больше не был похож на себя с фотографий, которые показывал Дмитрий, элегантность оказалась похоронена под животным голодом. Кожа у рта съёжилась, обнажив десны и клыки; лицо было впалым. Как и тело под изодранными остатками рубашки, сломанные рёбра ещё не полностью срослись, другие части туловища были изуродованы пулевыми ранениями. – Ты была у меня, – прошептал Эймос.
– Нет, – повторила она.
– Хонор.
– Он не опасен.
Подойдя, чтобы посмотреть на истощённое тело Эймоса, она поняла, что он пришёл сюда после стычки с Джианой. Но, у него не хватило сил выйти и поесть, так что тело пожирало само себя, чтобы залечить огромные раны. Жалкое существо, но обладающее запасом силы. Он бросился на Хонор с шипящим рёвом. Не теряя хладнокровия, она разрядила обойму ему в сердце, разнеся то вдребезги.
– Он воскреснет?
– Нет, слишком слаб. – Дмитрий коснулся её волос.
– Дело сделано. – Повернувшись, она оглядела задымленную комнату и увидела… просто комнату.
– Да. Дело сделано. – Измученная и эмоционально опустошённая, Хонор не протестовала, когда Дмитрий доставил их в Башню и отвёл в свои апартаменты.
– Мне привезли новую кровать, – сказал он, увлекая в душ и помогая раздеться. – Ты – будешь единственной женщиной, которая в ней будет спать. – Этот вампир со своими шрамами и своей тьмой владел её сердцем.
– Иди сюда. – Обхватив ладонями его лицо, когда он наклонился, она потёрлась носом о его нос, почувствовала, как он напрягся на секунду, прежде чем завладел её ртом в грубом требовательном поцелуе, таком греховном, развратном поцелуе, который ни один хороший мужчина никогда не подарит своей женщине. В результате принятие душа стало декадентским и желанным, но тело Хонор отказало, и она упала на кровать.
«Вампиры с горящими глазами хотели обесчестить её, их руки блуждали по плоти, прижимая к стене. Она знала это, понимала.
«Дмитрий, прости», – прошептала она мысленно и замерла. Они рассмеялись.
– Она этого хочет. Я знал, что все крестьянки рады раздвинуть ноги для настоящего мужчины. – Ей грубо задрали юбки, а другой мужчина терзал грудь. Несмотря на стыд и ярость, она приказала себе быть смирной, не драться. Но третий вампир зашёл в детскую и вышел с Катериной на руках.
– Такая милая и сладкая, – пробормотал он, и его тон был леденящим своей мягкостью. – Я слышал, что такая кровь – деликатес.
«Спокойно» – сказала она себе, даже когда ярость превратила её кровь в пламя. Если бы она запротестовала, монстр понял, что держит в руках частичку её сердца, и причинил бы Катерине ещё большую боль. Но её молчание не могло защитить ребёнка, и она в ужасе закричала:
– Нет! Пожалуйста! – Когда вампир опустил голову к крошечной шейке Катерины и начал кромсать её, как собака. Испуганный крик малышки пронзил воздух, но стих, когда пошла кровь.
Ударив локтем в нос одного из вампиров, державших её, она ударила другого кухонным ножом, который спрятала под юбками, когда они вошли в дом с таким злом в глазах.
– Отпусти её! – Убегая, потому что они не ожидали неповиновения, она вырвала Катерину из рук вампира. – Нет, нет. О, нет. – Её бедная малышка была мертва, на горле видно было столько мяса, а маленькое тельце уже остывало. – Нет! – Это был пронзительный крик матери, когда монстры снова набросились на неё, но она не отпускала Катерину. Даже когда ей сломали рёбра, повалили на землю и задрали юбки. Ей было всё равно, что с ней сделают, пока они не трогали Катерину… и не обнаружили Мишу.
«Молчи, Миша, – мысленно взмолилась она. – Сиди тихо, очень тихо».
Он играл в маленьком пространстве под крышей, которое было его «секретным» местом, и она крикнула ему прятаться, когда увидела вампиров. Они не успели спрятать Катерину, но она надеялась, что вампиры не станут чинить вред младенцу. Она не чувствовала боли, ничего не чувствовала, каждой частичкой своего существа сосредоточившись на том, чтобы слышать сына, прижимать к себе дочь.
– Я не смогла защитить её, Дмитрий, – прошептала она беззвучно, пока вампиры использовали её. – Прости.
Она умрёт здесь, она знала. И что бы ни случилось, он бы этого не простил. Он упрям, до последнего вздоха нося рану в сердце, её прекрасный, верный муж, который любил её, даже когда ангел пришла обольщать его. Тихий шорох. Подняв глаза, она увидела Мишу, выглядывающую из-за края крыши. Взглядом она велела ему молчать. Но он сын своего отца. Крича от ярости, он прыгнул на спину одному из нападавших, вонзив крепкие маленькие зубы в шею вампира. Другая вампирша подошла, чтобы оторвать Мишу и бросить его на землю, пока она пыталась подбежать к нему, чтобы защитить.
– Нет! – Один из вампиров поймал кричащего, извивающегося Мишу.
– Она хочет, чтобы ребёнок выжил!
Он крепко сжал мальчика, пока она умоляла его не причинять вреда ребёнку. Но монстр только рассмеялся, продолжая раздавливать Мишу, пока его крошечное, свирепое тело не обмякло. Закончив, они сломали ей позвоночник, чтобы она не могла сбежать, когда дом наполнился пламенем. Она умерла с ребёнком на руках. Но её душе не было покоя, а разум был заполнен эхом криков Миши, видом изуродованной шеи Катерины и словами Дмитрия, когда люди Исис пришли за ним.
– Ты простишь меня, Ингрид? За то, что должен сделать? – Такой гордый человек, её муж. Такой очень гордый.
– Ты сражаешься в битве, – прошептала она, касаясь рукой его щеки. – Так ты защищаешь нас. Прощать нечего. – И он ушёл, её Дмитрий, ушёл в постель к существу, которое видело в нём только вещь, которую можно использовать. И обещал вернуться, чего бы это ни стоило. Но она не дождётся его. Его сердце разобьётся».
– Хонор! – Дмитрий тряс женщину, которая так крепко спала рядом всю ночь, пытаясь разбудить, пока она громко плакала и всхлипывала. Затем она повернулась, уткнувшись лицом ему в грудь, и он понял, что она проснулась. И лила слёзы женщины, которая потеряла всё. Полное опустошение в каждой горячей, влажной капле, пока она плакала, плакала и плакала и сильно дрожала.
Она не хотела слышать его слов, не хотела, чтобы её успокаивали, поэтому он просто крепко обнял её. Хонор не вырывалась, ничего не делала, только плакала – до тех пор, пока его грудь не стала влажной от слёз её отчаяния, и ему захотелось разорвать что-нибудь на части. Но он не сказал ей остановиться. Смерть Эймоса, как он думал, стала катализатором, и если ей нужно выплакаться для завершения исцеления, пусть будет так.
Поэтому он обнимал охотницу, чьи полуночно-зелёные глаза говорили, что она видела его, тени и всё остальное, которая прикасалась к нему, как Ингрид, заставляя его представить невозможную правду. Он прижимал её к себе так близко, что она была частью самой его души.
