Текст книги "Клинок архангела (ЛП)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Налини Сингх
Клинок архангела
(Гильдия Охотников – 4)
ПОЛНОЕ ИЛИ ЧАСТИЧНОЕ КОПИРОВАНИЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ГРУППЫ И ПЕРЕВОДЧИКОВ – ЗАПРЕЩЕНО! ПОЖАЛУЙСТА, УВАЖАЙТЕ ЧУЖОЙ ТРУД!
Данная книга не несёт в себе никакой материальной выгоды и предназначена только для предварительного ознакомления! Просьба удалить файл с жёсткого диска после прочтения. Спасибо.
Переводчик, редактор и оформитель: inventia
До Исис
– Папа! Папа!
– Уфх, Миша! – Он поймал сына, бегущего по неровной сельской дороге, и усадил на руку, загорелую, покрытую шрамами и накаченную от работ на поле, со словами: – Чем мама тебя кормит?
Сын хихикал, понимая, что отец его не уронит.
– Ты мне сладость принёс?
– Я проголодался по дороге домой, – поддразнил отец. – Боюсь, я всё съел. – Миша нахмурил брови с напряжением в глазах… А затем рассмеялся таким глубоким смехом, столь не свойственным маленькому мальчику.
– Папа! – Мальчишка начал лазить по карманам отцовой рубашки, а когда нашёл маленький свёрток, радостно завопил.
Отец улыбнулся радости сына. Он поднял взгляд и увидел в дверном проёме её – жену. Которая держала их новорожденную дочь на руках. Сердце сжалось в, почти болезненный, узел. Иногда, он думал, что должен стыдиться такой огромной любви к жене и детям, но потом наступали мучительные дни расставания, когда он уходил на базар… И тогда не мог заставить себя поверить в это. Пока другие мужчины жаловались на своих благоверных, он просто улыбался и вспоминал, ждущую его, женщину с раскосыми глазами и полными губами.
Ингрид ненавидела свой рот, хотела, чтобы губы были тоньше, как у жены их ближайшего по равнине соседа, но он любил её улыбку, кривые передние зубы и то, как она начинала шепелявить, когда он заставлял выпить слишком много огненной воды, сваренной сыном того же соседа.
Сейчас же, опустив сумку на порог, он прижал руку к щеке жены.
– Здравствуй, жена!
– Я соскучилась, Дмитрий.
Глава 1
Опустившись на корточки на бетонном пирсе, освещённым лишь тусклым светом фонаря, Дмитрий, не беспокоясь о наличии перчаток, повернул отрубленную голову к себе.
«Елена не одобрит нарушение судебного протокола», – подумал он. Но охотница вернётся из Японии только через три дня.
Голову жертвы отделили от – ещё не найденного – тела рубящими ударами, вероятно, чем-то похожим на топор. Не очень аккуратная работа, но эффективная. Кожа, которая при жизни была то ли розовая, то ли белая, распухла и стала совсем мягкой, но реке не хватило время превратить её в слизь.
– А я надеялся, – обратился он к синекрылому ангелу, стоящему по другую сторону жуткой находки, – на несколько спокойных недель.
Появления Калианны, архангела, которую все считали мёртвой несколько тысячелетий, потрясло и ангелов и вампиров. Смертные тоже что-то чувствовали, но понятия не имели об изменении в структуре власти Совета Десяти, архангелов, правящих миром. Потому что Калианна не просто прожила долго, она по истине древняя.
– Спокойствие тебе бы наскучило, – сказал Иллиум, крутя между пальцев тонкий серебряный нож. Ангел выглядел ничуть не хуже, чем когда его похитила архангел, а затем он оказался посреди сражения двух древних сил.
Дмитрий изогнул губы. К несчастью, ангел, чьи синие крылья пронизывают мазки серебра, а глаза – само золото, был прав. Дмитрий ещё не поддался скуке бессмертных лишь потому, что никогда не сидел на месте. Да, кто-то мог бы обвинить его в том, что он слишком склонился в другую сторону – в общество тех, кто живёт ради удовольствия от крови и боли, поэтому остальные чувства притупились. От этой мысли, Дмитрий должен бы обеспокоиться, но… нет. Правда, его погружение в рубиново-алую пропасть никак не связано с насущной ситуацией.
– У него резались клыки. – Маленькие зародыши клыков казались прозрачными. – Но он не из наших. – Дмитрий знал поимённо и в лицо каждого вампира, живущего в самом Нью-Йорке и его пригородах. – И не подходит под описание пропавших из недавно обращённых.
Иллиум поставил кончик лезвия на подушечку указательного пальца и принялся удерживать кинжал в вертикальном положении, но после того, как на секунду жёлтый свет уличного фонаря отразился в лезвии, ангел вновь стал крутить кинжал между пальцев.
– Может, он ещё кому-то принадлежал, решил сбежать от Договора и попал в неприятности.
Так как всегда существуют идиоты, не желающие выполнять свою часть сделки – сто лет прислуживания ангелу, давшему тебе бессмертную жизнь – такой сценарий вполне вероятен. Хотя, зачем вампиру приезжать в Нью-Йорк, когда тут живёт архангел, и находилась сильнейшая Гильдия, посвятившая себя тому, чтобы находить тех, кто решается бежать от Договора?
– Семейные узы, – проговорил Иллиум, словно прочитав мысли Дмитрия.
– Такие молодые вампиры сильно привязаны к смертным корням. – Дмитрий подумал о разломанном и сожжённом доме, к которому он приходил каждый день и каждую ночь столько лет подряд, когда уже не осталось от того дома ничего, кроме поляны с полевыми цветами. И эта земля принадлежала, принадлежит и будет принадлежать Дмитрию и только ему. – Мы слишком долго работаем вместе, Колокольчик, – заметил Дмитрий, вспоминая ту, продуваемую всеми ветрами, равнину, где он танцевал со смеющейся женщиной, а мальчик с блестящими глазами хлопал им.
– Я постоянно говорю об этом же, – произнёс Иллиум, – но Рафаэль отказывается от тебя избавляться. – Серебряный клинок крутился всё быстрее.
– Что скажешь о чернилах? – Поднявшись, Дмитрий повернул голову жертвы на другую сторону. Татуировка на левой скуле мёртвого мужчины – переплетение кириллицы с витиеватыми буквами, похожими на арамейский язык – была замысловатой и необычной… а ещё почему-то волновала Дмитрия. Он уже видел такое прежде или что-то подобное, но прожил тысячу лет, воспоминания казались смутными. – Благодаря ей можно будет его легче опознать. – В маленьких клыках жертвы отразился свет, тогда-то Дмитрий и понял, что упустил при первом осмотре. – Если его клыки не выросли, он ещё должен находиться в изоляции.
Первые несколько месяцев после обращения, вампиры – первобытные существа, животные, так как токсин, делающий их вампирами пробирается глубоко в клетки. Многие люди выбирали проживать процесс в искусственной коме, лишь изредка просыпаясь при необходимости. Дмитрий несколько месяцев после насильственного обращения провёл в железных цепях на холодном каменном полу. Он мало что помнил об этом времени, лишь холод камня под собой и жёсткость наручников на руках, ногах и шее. Но то, что произошло, после того, как он очнулся почти бессмертным… Никогда это не забудет, даже если доживёт до десяти тысяч лет.
Дикая синева заполнила вид, когда мерцающий жёлтый свет превратил серебряные нити перьев Иллиума в оловянные.
– У Гильдии отличные базы данных, – произнёс ангел, складывая крылья и одновременно убирая кинжал.
– Да.
У Дмитрия были способы получить доступ к этим базам без содействия с Гильдией, и он делал это много раз в прошлом, но можно подключить к этому делу и охотников, предупредить их, если вдруг будет похожий случай… Но инстинкт, выработанный за тысячелетие кровавого существования, подсказывал, что Дмитрий должен справиться сам, не включая Гильдию.
– Где пакет? – Когда Иллиум подал чёрный пакет, Дмитрий выгнул бровь. – Кажется, Елена чему-то тебя научила.
Ангел внезапно серьёзно посмотрел на него своими золотистыми глазами, обрамлёнными чёрными с синим ресницами.
– Дмитрий, думаешь, я вновь влюблюсь? – В его голосе слышался отголосок боли. – Потеряю крылья? – Дмитрий не удивился этому вопросу.
Иллиум не был бы в Семёрке Рафаэля – где ангелы и вампиры, посвятили свои жизни архангелу – не будь столь блистательно умён.
Он посмотрел прямо в необычные глаза ангела.
– Ты смотришь на неё так, как ни один мужчина не должен смотреть на женщину, принадлежащую архангелу.
Иллиум питал слабость к смертным, и, несмотря на то, что Елена теперь ангел, у неё сердце и мысли смертного.
Синекрылый ангел ничего не сказал, пока Дмитрий упаковывал голову в пластиковый пакет. Больше здесь улик не было – голова, которую Иллиум заметил в Гудзоне, пролетая над рекой всего за несколько мгновений до того как последние лучи солнца исчезнут за горизонтом, могла приплыть откуда угодно.
– Она покорила меня, – наконец, признался Иллиум.
– Но она принадлежит сиру, и я буду ценой жизни оберегать их отношения. – Дмитрий мог бы плюнуть, но на карту поставлено гораздо больше, чем простое влечение. – Не меня волнует предательство, а тебя. – Капризный ветер взметнул волосы Иллиума.
– В Аманате, – продолжил он, говоря о вернувшемся потерянном городе, – Елена сказала, что я нужен ей, чтобы защитить от тебя. – Он едва улыбнулся. – Это была шутка, но ей не повредит иметь кого-то на своей стороне. – Дмитрий не стал оспаривать невысказанные Иллиумом чувства к Охотнице Гильдии, которую Рафаэль избрал своей супругой.
– Уверен, что она спасла ему жизнь, когда напала Ли Дзюань? – Сообщение Иллиума казалось неправдоподобным, но Рафаэль, связавшийся вскоре после пробуждения Калианны, с Дмитрием, подтвердил пару слов из доклада Иллиума.
– Только Рафаэль знает точно, а я говорю то, что видел, – ответил Иллиум, напрягаясь от воспоминаний. – Он умирал, а потом ожил… А пламя в его ладонях было цвета багрянца. – Того же оттенка, что крылья Елены.
Дмитрий всё равно сомневался. Елена самая слабая из ангелов, а её сердце смертного не даст ей выжить в мире архангелов.
– Она стала брешью в его броне. – Как правая рука Рафаэля, Дмитрий это не примет, хотя поклялся защищать Елену и до самой смерти не нарушит клятву, чего бы ему это не стоило.
– Неужели, у тебя никогда не было такой же женщины? – Одно из перьев Иллиума упало с крыла, но ветер унёс его к реке прежде, чем оно успело коснуться вездесущего бетона.
– Все годы, что я тебя знаю, Иллиум, ни одна любовница не стала по-настоящему твоей.
– Я подберу тебе кого-нибудь, Дмитрий.
Иллиуму всего пятьсот лет, а Дмитрию почти тысяча, и ангел ничего не знает, что было прежде… Лишь Рафаэль в курсе.
– Нет, – с многовековым опытом солгал Дмитрий.
– Слабость ведёт к гибели. – Иллиум выдохнул, когда они подошли к красному Феррари, который ангел очень хотел поводить, но не мог из-за крыльев. – Не теряй свою человечность, Дмитрий. Благодаря ей ты и есть ты. – Он расправил крылья невероятной красоты и взмыл в воздух с грацией и силой, говорящей о том, кем он однажды станет.
Наблюдая, как ангел улетает в звёздное небо Манхеттена, пока не стал лишь размытой тенью, Дмитрий мрачно улыбнулся.
– Я уже давно лишился человеческого, Колокольчик.
***
Хонор находилась в катакомбах Академии Гильдии, вглядываясь в текст XIV века, связанный с неким Амадеем Бёрком, легендарным охотником и исследователем, когда у неё зазвонил телефон. Подпрыгнув от неожиданности, она схватила мобильный со стола, где он лежал рядом с ключами.
– Сара? – поздоровалась Хонор, узнав номер личного мобильного телефона директора Гильдии.
– Хонор, – ответила жёсткая, рассудительная Сара. – Где ты?
– Секция редких книг Библиотеки Академии.
Тускло освещённое в знак уважения к возрасту книг, хранящихся здесь, и поддерживаемое при определённой температуре, это место стало убежищем, куда мало кто отваживался заходить
– Хорошо, что ты близко. – Послышался шелест перебираемых бумаг. – В Башне нужна консультация, а ты хорошо квалифицирована. Когда?..
Остальные слова директора Хонор не слышала, потому что в ушах застучала кровь, а лицо запылало, пока не стало казаться, что кожа вот-вот отвалится, оставив плоть подверженной жестокому воздуху.
– Сара, – выпалила она, вцепившись пальцами в край стола, так что кости побелели, – ты же знаешь, я не могу.
Её ужас был сильнее жалкого остатка гордости.
– Можешь. – Сара тихо, но уверенно говорила. – Я не позволю тебе вечно прятаться в Академии. – Хонор стиснула телефон, а сердце билось так быстро и неровно, что стало больно.
– А если я хочу прятаться? – спросила она, найдя в себе волю, бороться с тем же сокрушающим кости страхом, от которого по спине потёк пот.
– Тогда мне придётся проявить настойчивость и напомнить, что ты всё ещё работаешь по контракту в качестве активного охотника.
У Хонор подкосились колени, и она рухнула на стул. Гильдия единственный дом, который она знала, а друзья-охотники – её семья.
– Я инструктор. – Это последняя отчаянная попытка откосить
– Нет. – Не менее безжалостный голос, хоть и прозвучал мягко. – Ты за несколько месяцев не провела ни одного урока.
– Я…
– Хонор.
Она упёрлась кулаком в стол, невидящим взглядом уставившись на навязчивые синие и страстные красные цвета рукописи, которую бросила с поразительной небрежностью на полированное дерево.
– Расскажи детали. – Сара выдохнула.
– Часть меня хочет завернуть тебя в одеяло и держать в безопасности и тепле, где ничто не сможет причинить тебе боль, – сказала она с яростью, которая выдавала большое сердце под жёсткой внешность, – но другая часть меня знает, что так лишь помогу искалечить. Поэтому не стану так поступать.
Хонор вздрогнула. Не из-за резких слов, а потому, что это правда. Хонор не была целой последние десять месяцев.
– Сара, не знаю, хватит ли у меня сил собраться.
Иногда она не уверена, что всё ещё не лежит в той грязной яме, полной крови, пота и… других телесных жидкостей, что её нынешняя жизнь не иллюзия, созданная сломанным разумом. Затем заговорила Сара, и сама острота её слов была желанным подтверждением того, что это правда. Потому что, если бы Хонор фантазировала, чтобы избежать жестокой реальности, не смогла бы сделать директора Гильдии такой непреклонной?
– Рэнсом и Эшвини рисковали своими жизнями, вытаскивая тебя, не для того, чтобы ты сдалась. – Хонор вспомнила о руках, которые развязали её путы, о руках, которые помогли выйти на болезненный свет. – Соберись. – Желудок уже превратился в месиво, свободную руку она сжимала и разжимала.
– Сейчас я должна отдать честь и сказать: «Да, мэм»? – В её словах не было ничего обидного, потому что она помнила, как снова и снова просыпалась в больнице и видела Сару, сидящую рядом и свирепо защищавшую её.
– Нет, – ответила директор, – ты говоришь, что уже в пути, а затем суёшь свою задницу в такси. Сейчас только половина девятого, так что проблем поймать машину не будет.
По спине у неё поползли мурашки, а на верхней губе выступил пот.
– Я с ангелом встречаюсь?
«Прошу, скажи да, – взмолилась она про себя. – Пожалуйста».
– Не, ты встречаешься с Дмитрием.
В голове возник облик мужчины с кожей цвета тёмного мёда и жестоким по своей красоте лицом.
– Он вампир, – почти беззвучный шёпот. Вампир этого города, чёрт, этой страны.
Сара долго молчала, а когда заговорила, задала один-единственный вопрос.
– Рада, Хонор? – «Рада?» Она больше не знала, что такое радость. Возможно, она никогда этого не знала, хотя думала, что научилась чему-то подобному, наблюдая за детьми в приёмных семьях, куда её определяли. Сейчас же…
– Я существую.
– Этого достаточно? – Она с усилием разжала пальцы и увидела следы полумесяцев на ладонях. Гильдия заплатила за консультанта, и будет платить столько, сколько понадобится.
Хонор побывала на трёх сеансах, прежде чем поняла, что никогда не будет разговаривать с милой, терпеливой женщиной, которая привыкла работать с охотниками. Вместо этого она старалась не заснуть и не вспоминать: клыки, впивающиеся ей в грудь, внутреннюю поверхность бёдер, шею, как возбуждённые тела тёрлись об неё, пока она стонала и умоляла.
Сначала она была сильной, полной решимости выжить и разрубить ублюдков на куски. Но её держали два месяца. За два месяца многое можно сделать с охотником, с женщиной.
– Хонор? – В голосе Сары слышалось беспокойство. – Послушай, я найду кого-нибудь другого. Не следовало так сильно и рано давить на неё.
Опять отсрочка.
Но, похоже, у Хонор всё же остался какой-то крошечный остаток гордости, потому что она обнаружила, что без сознательной воли открывает рот и говорит:
– Выеду через десять минут
Только повесив трубку, она поняла, что в какой-то момент взяла ручку… и снова и снова записывала имя Дмитрия в блокнот, который использовала для заметок. Пальцы свело спазмом, и она уронила ручку. Вновь началось.
Глава 2
Наполненная светом Башня господствовала в небе Манхэттена – из этого, пронзающего облака, здания Рафаэль правил своей территорией. Хонор поправила на плече лямку от сумки с лэптопом, расплатилась с таксистом и взглянула вверх. Ангелы взлетали и приземлялись, а их крылья вырисовывались на фоне ночного неба, усыпанного бриллиантами звёзд. Хонор не могла рассмотреть ничего кроме незабываемой красоты силуэтов. Но в реальности великолепие ангелов не уступало их жестокости. Хотя в Гильдии поговаривали, что истинный смысл жестокости поймешь, только встретившись лицом к лицу с Рафаэлем.
Учитывая различия в навыках, а, следовательно, и в заданиях, Хонор не очень хорошо знала Елену и не могла представить, как охотница справляется с тем, что её возлюбленный – архангел. Правда прямо сейчас Хонор бы лучше работала с Рафаэлем, чем с мужчиной, с которым собиралась встретиться… мужчиной, воплощением одновременно и кошмара, и тёмного, обольстительного сна.
Заставив себя оторваться от иллюзорного спасения посредством созерцания небес, Хонор стиснула зубы и с сосредоточенным взглядом зашагала к входу в Башню, у которого стоял вампир в чёрном костюме и спортивных солнцезащитных очках. Как только она остановилась перед вампиром, в горле сразу же пересохло, живот скрутило и, на мгновение, перед глазами поплыли чёрные пятна. Нет. Нет. Она не упадёт в обморок перед вампиром. Прикусив язык так сильно, что слёзы подступили к глазам, Хонор вновь поправила лямку сумки и взглянула в эти солнцезащитные очки, в которых отображалось её лицо.
– Мне назначена встреча с Дмитрием. – Её голос был тихим, но не дрожал, что само по себе означало маленькую победу. Вампир уверенно открыл перед ней двери.
– Следуй за мной.
Хонор знала, что окажется в окружении бессмертных, как только вступит в охраняемую зону Башни, но пока никого не видела, обманывать себя было проще. Теперь же это стало невозможным. Один бессмертный с кожей цвета корицы, навевающей мысли об Индийском субконтиненте, стоял напротив, в пиджаке, который идеально ему подходил. Этот вампир находился ближе всего. Ещё несколько, словно холёные хищники на страже, стояли по углам фойе, пол которого был устлан серым мрамором с золотыми прожилками. И привлекательная женщина сидела за ресепшеном, несмотря на поздний час. Она улыбнулась, и в раскосых карих глазах отобразилось приветствие. Хонор попыталась улыбнуться в ответ, поскольку разум понимал, что не все вампиры одинаковы, но лицо словно заледенело. Она не стала вымучивать улыбку, а сосредоточилась на том, чтобы элементарно взять себя в руки.
«– Никак не реагирует. У неё кататонический синдром[1]1
Кататонический синдром – психопатологический синдром (группа симптомов), основным клиническим проявлением которого являются двигательные расстройства.
[Закрыть].
– Каков прогноз.
– Трудно сказать. Знаю, что не стоит такого говорить, но часть меня считает, что лучше бы она умерла».
Когда Хонор лежала, пялясь в темноту, в тщетной попытке побороть невыносимый кошмар, преследовавший во снах, часто думала, что тот безликий доктор был прав. Но сегодня воспоминания пробудили другие эмоции. Злость. Приглушенное ноющее чувство застало врасплох.
«Я жива. Чёрт подери, я справилась. И никто не имеет права лишать меня этого».
Хонор удивлялась своей ярости и не заметила, как оказалась в лифте, запертая в маленькой клетке с вампиром, одетым в костюм от Армани и с аурой сдерживаемой силы, которая указывала, что он явно не простой охранник. Когда лифт доставил их к месту назначения, двери открылись, и Хонор резко втянула воздух, увидев на полу ковёр насыщенного тёмного цвета и сверкающие стены, выкрашенные в такой же полуночный оттенок.
Во всей этой обстановке ощущались едва скрываемые чувственные вибрации. Розы, стоящие в хрустальных вазах на маленьких, элегантных столиках с глянцевой чёрной поверхностью на фоне этой непроглядной тьмы казались особенно роскошными и кровавыми. Слишком пушистый для своего предназначения ковёр, и краска, мерцающая золотом… Произведения искусства, украшающие одну стену яростным всплеском красных оттенков, привлекли внимание Хонор своей жестокой свирепостью. Чувственные. Красивые. Смертельно опасные.
– Сюда.
Кровь быстро бежала по венам. Хонор знала, что она не в безопасности рядом с Обращённым, так что оставалась на два шага позади проводника – чтобы хватило времени отреагировать, если он повернется и бросится к её горлу. В наплечной кобуре, под любимой спортивной кофтой полинявшего серого цвета, находился пистолет, а в набедренных ножнах – кинжал, и его Хонор не прятала, ведь у неё оставались ещё два в скрытых ножнах на рукавах. Этого не хватит. В сражении с таким вампиром уж точно, ведь инстинкты и опыт подсказывали Хонор, что ему больше двух сотен лет. Ну, по крайней мере, она умрёт с оружием в руках.
Остановившись перед открытыми дверьми, вампир жестом предложил ей войти и вернулся к лифту. Хонор сделала шаг… и застыла. По другую сторону массивного стеклянного стола, спиной к сияющему Манхэттену, стоял Дмитрий. Шелковистые пряди чёрных волос ласкали его лоб, пока он, склонив голову, изучал какие-то бумаги, которые держал в руке. Хонор вышла из ступора. Раньше – прежде – она была очарована этим вампиром, хотя видела его лишь издалека или на экране телевизора. Она даже вела альбом с газетными вырезками его передвижений, но всё сожгла, когда почувствовала, что превращается в помешанного сталкера. Но это не помогло избавиться от странного непреодолимого влечения, которое она чувствовала к нему, сколько себя помнила.
Ничто не помогало… пока не столкнулась с ужасом в том тёмном, грязном подвале. То происшествие вызвало онемение ко всему. Но теперь Хонор задавалась вопросом, а не была ли она всегда немного сумасшедшей, учитывая одержимость незнакомцем, который, по слухам, был склонен к чувственной жестокости, к удовольствиям на грани боли.
Дмитрий поднял голову, и Хонор перестала дышать.
***
Перед Дмитрием предстала женщина в калейдоскопе видений. Мягкие чёрные волосы, собранные на затылке, которые превратятся в непослушные кудри, если их распустить. Глаза, которые невозможно забыть и которые будут преследовать – тёмно-зелёные, немного приподнятые с внешней стороны. Светло-коричневая кожа, которая, он знал, на солнце станет цвета тёплого мёда.
– Родилась на Гавайях? – поинтересовался Дмитрий, и это был странный вопрос, который не стоило задавать охотнице, пришедшей их консультировать. Хонор моргнула, длинные ресницы на мгновение прикрыли глаза, напоминающие далёкие леса и скрытые драгоценные камни.
– Нет. В безымянном городишке далеко от океана.
Дмитрий и не заметил, как обошёл стол из стали и стекла и начал приближаться к Хонор. На секунду ему показалось, что она сейчас попятится и вернётся в коридор, но потом она выпрямилась и осталась стоять на месте.
Он знал, что Хонор боится – жгучий, едкий страх был виден в её глазах, но Дмитрий всё равно обошёл её, чтобы закрыть двери.
«Нельзя позволить ей уйти».
Когда Дмитрий вновь взглянул на Хонор, она уже взяла под жёсткий контроль уродливую рябь страха, но дышала прерывисто, и избегала взгляда вампира, как бы он не пытался его поймать.
– Как тебя зовут?
– Хонор.
«Хонор». Дмитрий попробовал, как звучит её имя, и решил, что оно ей подходит.
– Родилась охотницей?
Хонор отрицательно покачала головой, что совсем не удивило Дмитрия. Вероятнее всего, Елена предупредила директора Гильдии о его способности использовать струйки уникального аромата, чтобы соблазнять и заманивать охотников-ищеек с врождённым даром отслеживать вампиров по запаху. Сара вряд ли бы отправила ему свежую добычу. Но эта женщина, Хонор…
Он хотел использовать сладострастные касания аромата, пока она окажется не в состоянии твёрдо стоять на ногах, вся раскраснеется, и запах её возбуждения безотказным афродизиаком заполнит его органы чувств. Это был инстинкт – убедится, что она не лжёт. Дмитрий распространил в воздухе одурманивающие нотки шампанского и мягкого, словно плавленое золото желания, благоухание орхидей под лунным сиянием и ягод в шоколадной глазури, что лёгкими поцелуями касаются женской кожи.
Хонор слегка встряхнула головой – едва заметное движение сопровождалось недовольной морщинкой на лбу. Значит, не достаточно сильна, чтобы быть идентифицированной Гильдией или самой признать себя прирождённой охотницей, но всё же с достаточной восприимчивостью к ароматической приманке.
Дмитрий не удивился открытию, поскольку с тех пор, как развил талант, за столетия он встретил много таких, как она. Казалось, что их тянуло в Гильдию, несмотря на присутствие в их крови лишь намёка на родословную ищейки.
Это, конечно же, значило, что он не может соблазнить Хонор так же просто, как прирождённую охотницу, но, если дело касалось секса, то аромат не единственное оружие в его арсенале.
Ещё раз скользнув по Хонор взглядом, Дмитрий заметил бьющуюся на шее вену. Но его внимание привлекла кожа в том месте.
– Тот, кому ты позволила кормиться от себя, был довольно небрежен, – мягко промурлыкал Дмитрий, прекрасно осознавая, что в его голосе были слышны опасные нотки.
Шрамы выдавали вампира, который терзал и рвал на части. Хонор сильнее вцепилась в лямку сумки, которую сняла с плеча.
– Не твоё дело. – Она удивила саму себя, что осмелилась так ему ответить, хотя изнутри пожирал ужас, откровенный и кровавый. Дмитрий выгнул бровь.
– Моё. – Он переспал со многими красивыми женщинами. Некоторых оставлял плачущими от удовольствия, а некоторых – от чувственной порочности, чтобы больше у них даже мысли не возникало попытаться обдурить его. Хонор не красавица – в ней таилось слишком много страха. И хотя Дмитрию нравилось разбавлять секс каплей боли, в большинстве случаев предпочитал, чтобы его партнёрша также получала удовольствие.
Эта сломленная охотница, которая своим страхом превращает воздух в едкую щёлочь, будет дрожать и при первом же касании губ разобьётся, словно покрытый трещинами стакан. И ему так хотелось провести пальцами по её коже, которая должна быть обласкана солнцем, обвести контуры полных губ, длинной шеи. Порыв был столь сильным, что послужил предупреждением.
В последний раз, когда Дмитрий думал членом, а не головой, почти стал ручным убийцей архангела.
Дмитрий вернулся к гладкому, небрежно стоящему столу. За ним на полу валялся мусорный мешок. Дмитрий поднял его и спросил:
– Предполагаю, ты немного разбираешься в татуировках?
Замешательство проявилось морщинками на лбу Хонор и мгновенно стёрло более неприятную, доминирующую эмоцию, которую Дмитрий ощутил ранее.
– Нет, моя специальность – древние языки и история.
Ох, как умно со стороны директора Гильдии.
– В таком случае, расскажи всё, что сможешь, об этом рисунке, – в этот раз надев перчатки, Дмитрий достал из пакета голову и поставил сверху. Оторванная часть тела прилипла к полиэтилену с всасывающим звуком.
***
Хонор попятилась, не в состоянии оторвать глаз от отвратительного доказательства жестокости. И когда снова посмотрела на вампира, на её таком экспрессивном лице отобразилась зловещая ярость. Дмитрию стало интересно, выиграла ли она хоть раз в своей жизни в покер.
– Думаешь, это смешно?
– Нет, – откровенно ответил он. – Подумал, что нет смысла нести голову в морозилку, поскольку ты уже направлялась сюда.
Этот ответ был настолько бесчеловечным, что Хонор понадобилось несколько минут, чтобы помочь психике вновь включится в работу. Потому что, невзирая на тёмную мужскую красоту и современную речь, Дмитрий не человек. Даже сравнивать не стоило.
– Сколько тебе лет?
СМИ спекулировали различными цифрами – от четырех до шести сотен, но в этот момент Хонор поняла, что они ошибались. Очень сильно ошибались. Дмитрий мягко улыбнулся, отчего у Хонор волосы на затылке встали дыбом.
– Достаточно, чтобы тебя напугать.
О да. Хонор находилась взаперти с вампирами, которые хотели только одного – причинить ей боль, с её кожи до сих пор не исчезли шрамы, оставленные их жестоким надругательством, но никогда она не ощущала, как кровь стынет в жилах от одного лишь чьего-то присутствия. И всё же, несмотря на то, что Дмитрий слыл могущественным сукиным сыном, безжалостным, словно сияющий клинок, довольно хорошо прижился в мире людей. А это значило, что при желании он может прятать смертельно опасную правду. Но теперь Дмитрий показал, кто прячется под модным чёрным костюмом и чёрной рубашкой – мужчина, который смотрит на отрезанную голову так же, как на шар для боулинга.
Осознав эту истину, Хонор положила сумку с лэптопом на стеклянный стол, поскольку стульев рядом не было, и заставила себя наклониться ближе к отрезанной голове.
– Он находился в воде? – кожа стала размокшей, мягкой, сморщенной и побелевшей – неуместное напоминание о приятном времяпровождении в ванне.
– В Гудзоне.
– Останки стоит осмотреть команде профессиональных судмедэкспертов, – пробормотала Хонор, пытаясь полностью рассмотреть линии татуировки. – Мне нужен доступ к лаборатории, чтобы я смогла…
Руки в перчатках мелькнули перед глазами Хонор, засовывая голову обратно в мусорный мешок.
– Следуй за мной, крольчонок.
Жар разгорелся внутри Хонор, жгучим потоком пронесся по венам и окрасил лицо. Но она схватила лэптоп и сделала, как ей велели.
Хонор видела перед собой уверенную, сильную спину Дмитрия и волосы, насыщенного чёрного цвета, приятно поблескивающие под светом ламп. Поскольку Хонор не стала идти с ним рядом, Дмитрий с усмешкой посмотрел на неё через плечо – только вот веселье не отразилось в его наблюдательном, повидавшем многие эпохи, взгляде.
– А, ты из консервативных женщин.
– Что? – Хонор усиленно концентрировалась на дыхании, ещё немного и тело могло не выдержать из-за избытка адреналина.
– Очевидно же, что ты придерживаешься принципа: «всегда следуй за мужчиной на три шага позади»[2]2
В Японии женщина должна следовать за мужчиной, согласно традиционным нормам приличия, отставая на три шага в знак почтения.
[Закрыть].
Хонор так и подмывало потянуться за ножом. Или за пистолетом. Дмитрий улыбнулся, словно прочитал её мысли, и направился к лифту, уже другому, не к тому, на котором ехала Хонор. Вампир снял перчатку, приложил ладонь к сканирующему устройству. Панель мигнула зелёным, двери отворились, и Дмитрий жестом позвал Хонор. Она не хотела входить. Возможно из-за возраста Дмитрия – ведь у Хонор не было ни единого шанса победить, если он нападёт. Логика бесполезна против внутреннего первобытного животного, которое знает, что нападение чудовищ намного опаснее, если ты этого не ожидаешь.
– А я просто старался быть вежливым, – протянул Дмитрий, заходя в стальную клетку. Когда Хонор присоединилась к нему, он нажал что-то на электронной панели. Лифт помчался вниз на такой скорости, что внутренности подбросило к горлу, но это не испугало Хонор. Чего она действительно боялась, так это существа рядом.
