Текст книги "Клинок архангела (ЛП)"

Автор книги: Налини Сингх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

Она впилась ногтями ему в затылок

– Кнут?

– Бархатный, – пробормотал он, прокладывая поцелуями путь вверх по её подбородку, но не к горлу. Она ещё не готова к этому. – Я буду гладить им так мягко и непринуждённо, причиняя только самое изысканное удовольствие и боль. – Он уставился в зелёные глаза, наполненные знанием, которым не должен обладать ни один смертный.

– Ты всегда был такой? – Очарованный загадочностью, он не сводил с неё завораживающего взгляда, даже когда гладил, заставляя привыкать к его прикосновениям, к его телу.

– Какой?

– Готов смешать боль с удовольствием. – Она издала глубокий стон, когда он потёр большим пальцем её сосок.

– Это пришло не с вампиризмом.

Её слова пробудили очередное воспоминание, вернув Дмитрия в прошлое, которое, казалось, больше не желало оставаться похороненным.

«– Дмитрий… – Нервная дрожь в голосе обнажённой женщины, лежащей перед ним, как жертва, с упругой грудью, широкими бёдрами, с мягкими изгибами тела и соблазном… и с руками, привязанными к столбикам кровати, которую он вырезал, зная, что она разделит её с ним.

– Ш-ш-ш. – Лёжа рядом полностью одетый, он ласкал свою женщину, его пальцы теребили сосок с чувственным осознанием, почерпнутым за время их ухаживаний и брака. – Я бы никогда не причинил тебе боли.

– Знаю. – Абсолютная уверенность в её словах заставила бы его отдать ей всё, если бы она уже не владела его душой. – Просто… никто никогда не говорил о таком. – Опустив руку вниз, к стыку её бёдер, обнаружив набухшие и влажные для него складки, он коснулся её неторопливыми поглаживаниями, почувствовал, как она начала поднимать и опускать бёдра.

– Хочешь сказать, – сказал он, – что обсуждаешь наши игры в спальне с другими жёнами? – Её щёки залил румянец, но она продолжала двигаться навстречу его руке, столь же щедрая на чувственность, сколь и на сердце.

– Конечно, нет. Я не уверена, что кто-нибудь поверил бы мне. – Он рассмеялся и поцеловал её, эту женщину, которая была готова потакать его потребности в играх, которые вполне могли довести другую женщину до истерического обморока. Конечно, он никогда не хотел играть в такие игры с кем-то другим. Только с Ингрид. Сплетя их языки, он убрал руку с бёдер и мягко, игриво шлёпнул по нежной плоти. Ингрид захныкала… приподняла подбородок, требуя большего. И он ей это дал. Дал ей всё. Потому что, хоть у неё и связаны руки, он раб. Её раб».

– Да, – сказал он, отвечая на вопрос Хонор, положа руку ей на бедро. – Вампиризм просто позволил мне усовершенствоваться, потакать до энной степени. – Со сменой времён года, когда руины хижины исчезли в тумане времени, сексуальная игривость приобрела глубокий оттенок жестокости. Его партнёрши чаще всего уходили домой со следами от кнута, и возвращались, умоляя о большем. Иногда он мучил их в постели, потому что это доставляло ему удовольствие. Иногда он так поступал, потому что это забавляло. Но никогда не делал этого, потому что доставляло такое же сжимающее внутренности удовольствие, как когда он связывал свою жену в их постели в домике на заброшенном поле, где теперь цвели полевые цветы.

– Как её звали? – Хонор выпрямилась, необузданные эмоции обожгли горло от ужасной мрачности, которую она мельком увидела. – Ту женщину, которая так смотрела тебе в глаза?

– Ингрид. – В его голосе ничего не было, и это само по себе было ответом.

– Нам нужно ехать. – Она села на место, потянувшись, чтобы поправить конский хвост. – Ингрид, – сказала она, не в силах сменить тему, – она была твоей женой? – Он уставился в теперь уже открытое ветровое стекло, но то, что увидел, не имело ничего общего с зелёной травой за ним.

– Да. – Затем, когда она подумала, что он больше ничего не добавит, он сказал: – Моя жена… и смертная.

Дело Дмитрия с Сорроу заняло всего несколько минут, и у Хонор возникло ощущение, что он просто проверяет молодую женщину.

– Я не забыла, – сказала она Сорроу, когда Дмитрий отошёл, чтобы поговорить с Веномом. – Об уроках самообороны.

– Я могу подождать. – Выражение лица Сорроу было свирепым, в глазах горели ярко-зелёные искорки. – Надеюсь, ты найдёшь всех без исключения ублюдков, которые причинили тебе боль, и заставишь их кричать. – Вернувшись в машину, Хонор повернулась к вампиру рядом – вампиру, у которого когда-то была жена. Жена, которую он любил с такой преданностью, что даже сейчас защищал память о ней. Выражение его лица омрачилось в момент, когда он заговорил о смертности Ингрид. Очевидно, что он сожалеет о том, что рассказал даже об этом. Его преданность… потрясла её. Хонор никогда так не любили, и она даже не верила, что такое возможно.

– Веном что-то нашёл? – спросила она, понимая, что он больше ничего не расскажет об Ингрид. Не сейчас.

– У первой, кого назвала Джуэл, – сказал он тоном самого искушённого из созданий, – давно есть любовник-мужчина и никогда не проявляла никакого интереса к женщинам. – Он покачал головой, отчего его волосы засверкали иссиня-чёрным в пронзительном солнечном свете. – Я не уверен, как это ускользнуло, но, помимо этого, вампир слишком «буржуазен», как выразилась бы Валерия, чтобы получить приглашение.

– Перевод: он счастлив со своей возлюбленной, и ему не нужно спать с кем-то ещё, чтобы развеять скуку.

Дмитрий коротко кивнул.

– Второй ничем не примечателен, и находится под наблюдением, но из того, что я знаю о его привычках, он вполне мог быть причастен. Я послал Иллиума допросить его.

– Иллиум выглядит слишком красивым, чтобы быть опасным. – Мужская красота Дмитрия, напротив, была более тёмной и рисковой.

– Никто не ожидает, что он достанет клинок и отрежет им яйца, – сказал он со смертельным весельем в голосе, пока вёз к мосту Джорджа Вашингтона. – Он делает это с такой грацией. – Хонор не была шокирована, потому что это правда, она давно поняла, что внешность может быть обманчивой.

– Ты специально создавал себе репутацию?

Он рассмеялся, и лёгкие Хонор наполнились обольстительным ароматом, а тело, казалось, стало чувствительным.

– Я был слишком занят, заливая поля сражений кровью и трахая женщин, которых тянуло к насилию, чтобы заниматься репутацией. – Хонор даже не думала забывать об этом, потому что с сегодняшнего утра они принадлежали друг другу, даже если мимолётно.

– Ты такой порочный. – Отточенный и ослепительно острый, этот гнев был холодной, очень холодной штукой.

– Скажи, почему. – Он долго молчал.

– Мои воспоминания – моё покаяние, Хонор. Делиться ими бессмысленно.

– Я не стану украшением или партнёром по постели, довольствуясь этим. – Она не могла, не тогда, когда в глубине её влечения к нему не было ничего разумного и рационального.

– А я, – сказал он, протягивая руку, чтобы сжать её бедро, – никогда не буду…

– … ведомым, – перебила она его во внезапном приступе юмора.

– Я и не догадывался об этом в самом начале. – Дмитрий бросил на неё странный взгляд, когда они остановились на красный свет. – Почему ты выбрала именно это слово?

– Казалось, оно подходит.

Понимая, что он ни за что не покажет уязвимость, пока не доверится ей на уровне, для развития которого потребуется время, она решила вернуться к предыдущей теме обсуждения. – А как насчёт третьего вампира?

Отведя от неё взгляд после очередного испытующего взгляда, он остановил Феррари на мосту.

– Вот с ней мы и встретимся – она в Стэмфорде, – сказал он, объясняя, почему они направляются обратно на Манхэттен. – Она просидела в бункере у себя дома, по меньшей мере, пять дней. Питалась кровавыми наркоманами, которые приходили к её двери.

– Я не знаю такого термина. – Хотя она слышала, что «вампир-шлюха» использовалось для описания тех, кто зависим от поцелуя вампира.

– Кровавые наркоманы приходят парами, – объяснил Дмитрий. – Единственный способ возбудиться и заняться сексом, если вампир питается от одного или обоих вампиров. Так что, по сути, это секс втроём – только часть Созданных находит это хоть немного привлекательным. – Хонор кивнула.

– Большинство смертных и близко не подходят к красоте, даруемой вампиризмом.

– Проблема в том, что вампиру отводится роль проводника, а не центра. – Ни одному вампиру это не понравилось бы.

– Женщина, с которой мы собираемся встретиться?..

– Джиана. Неизвестно, увлекается ли она наркоманией, но нет сомнений, что в последнее время она себе это позволяла, – сказал он, направляясь в Бронкс, спустившись с моста. – Загляни в бардачок. – Она открыла бардачок и достала конверт. Внутри лежало несколько больших глянцевых чёрно-белых фотографий.

– Когда их сделали?

– Сегодня рано утром. – На первом снимке была пара вся из себя ухоженная, прямо с обложки лучшей американской семьи – не хватало только собаки. Рука об руку они поднимались по ступенькам милого дома, глицинии свисали с балконов, а мир был окутан чернотой. На следующем кадре они вдвоём выходили из дома. Оба раскраснелись, их губы распухли, волосы растрепались – рубашка мужчины была неправильно застёгнута, а на женщине не хватало тонкого шарфа в цветочек.

– Это жена делает для своего мужа и наоборот?

– У них своя субкультура, – сказал ей Дмитрий.

– И женятся на таких же. – Убирая фотографии, она пыталась обдумать это, пока Дмитрий вёз их из Бронкса в Вестчестер и дальше в Коннектикут. Когда они ехали из Гринвича в Стэмфорд, она вспомнила кое-что о другой странной субкультуре, что хотела упомянуть.

– Я получила электронное письмо от детектива Сантьяго, – сказала она, осознав, что ей не страшно, несмотря на то, что всего час назад её задержали и жестоко допросили за пределами города – район настолько отличался, словно находился на другой планете.

– Они уже арестовали кого-то за убийство.

– Парень жертвы и ещё один член клуба, – сказал Дмитрий

– Я решила следить за ситуацией. – Хонор знала, что на эту субкультуру вскоре обратят внимания вампиры.

– Старомодный секс и ревность, по словам Сантьяго. – Все трое были вовлечены в сексуальные отношения друг с другом.

– И хорошая доза глупости. – С этим безжалостным заявлением он проехал через открытые ворота, ведущие на длинную извилистую подъездную дорожку, обсаженную зрелыми платанами. Феррари был почти у двери, когда та открылась и вышла ещё одна пара. Хонор поморщилась.

Заметив это, Дмитрий рассмеялся.

– С возрастом аппетиты не уменьшаются, Хонор. Тебе ли не знать.

– Вампирам легче смириться, – пробормотала она, наблюдая, как пожилая пара садится в свою старенькую машину. – Я всегда вспоминаю о людях, у которых затянулось юность.

Выйдя из машины после того, как пара уехала, Хонор вдохнула свежий весенний воздух.

– Здесь красиво. – Вокруг росло много деревьев, а на подъездной дорожке красовался изящный фонтан. Ухоженные лужайки и сады простирались по обе стороны и вдаль, клумбы с яркими цветами покачивались на ветру.

– У Микаэлы тоже, – заметил Дмитрий, обходя машину, чтобы присоединиться к ней у фонтана, – очень прекрасный дом. – Хонор видела архангела только в СМИ, но нельзя отрицать, что Микаэла была одновременно красивой и порочной.

– А Фаваши? – спросила она, и только потому, что смотрела прямо на Дмитрия, заметила, как напряглась его челюсть.

– Она выглядит нежной, но перемалывает своих врагов сапогом. – Жестокий итог. Не так давно Хонор узнала, что у Дмитрия когда-то была любимая жена. Теперь она поняла, что у него, возможно, была любовница-архангел.

– Неудачно расстались? – Из-за ревности её слова вышли резкими. Дмитрий выгнул бровь.

– Проницательный кролик. – Да, он знал, как надавить на её кнопки. Но, как ни странно, она знала, как надавить на его.

– Думаю, если архангел бросила тебя, это был удар по мужскому самолюбию.

– Я и не знал, что у кроликов есть когти. – Дверь в дом открылась прежде, чем Хонор успела ответить на этот забавный комментарий.

Подняв глаза, Хонор увидела высокую, худощавую вампиршу с телом супермодели, пухлыми губами экранной сирены и кожей цвета мокко, которая сияла на солнце – всё это было безупречно продемонстрировано в кружевном, атласном халате изысканного цвета бронзы, который едва доходил до середины бедра.

– У всех этих женщин нет одежды? – пробормотала она.

– Мы прервали её во время кормления, – протянул Дмитрий, когда они поднимались по ступенькам. Джиана побледнела, но не смотрела на Дмитрия… и знание в её глазах было убийственным.

– Я не знала, – прошептала она, сжав дверной косяк. – Когда приняла приглашение, я не знала. И когда увидела тебя там, не причинил тебе вреда. Пожалуйста, ты должна помнить. – Хонор положила руку на предплечье Дмитрия, останавливая его.

– Этот аромат. – Насыщенный и сладкий, и богатый. – Я помню.

«– Извини. Держи, хочешь воды? – Поскольку её похититель, который контролировал остальных, в тот день не удосужился дать ей воды или еды, она выпила столько, сколько смогла.

– Спасибо.

– Нет, не надо. – Приглушённые рыдания. – Я не могу тебе помочь. Пожалуйста, не проси об этом.

Хонор услышала паническую дрожь страха в этом голосе, знала, что от этих тонких рук спасения не будет.

– Кого ты боишься?»

– Кого ты боишься? – снова спросила она, встретившись с тёмными, как оникс глазами. Джиана, казалось, замкнулась в себе. Обняв своё дрожащее тело, она отступила в молчаливом приглашении.

Внутри дом был таким же элегантным, как и территория, гармоничный и относительно современный декор – много света, стены выкрашены в сочный кремовый оттенок. Искусный портрет Джианы висел на одной стене – обнажённая натура, прекрасно выполненная в томном эротизме и обрамлённая с простотой, которая привлекала внимание к искусству, а не к окружению. Декор безупречно перетекал из коридора в комнату, в которую их привела Джиана, яркие всплески цвета создавали мебель.

Рухнув на один из диванов с драгоценными камнями, Джиана упёрлась локтями в колени, обхватив голову руками.

– Я не спала с того дня, как оставила тебя там. – Хонор испытала ту же странную смесь гнева и жалости, что и в том подвале.

– Связана была я, но ты слабее. – Даже сейчас это казалось невозможным. Тогда это вызвало у неё почти истерический смех.

Дмитрий прислонился к креслу, в котором сидела Хонор – тигр без поводка. Он ничего не сказал, но по выражению лица Джианы, вампирша точно знала, с чем столкнулась.

– Всегда такая слабая, когда дело касается его, – прошептала она, и слёзы покатились по прекрасным щекам. От отчаяния она стала ещё уязвимее и женственнее. Волосы на затылке Хонор встали дыбом. Её мастерски разыграли? Или поразительная привлекательность Джианы была не чем иным, как отвлечением от горя, которое, казалось, разрывало на части? – Даже увидев, что он сделал, – продолжила женщина, – я не смогла предать его.

– Кого? – спросила Хонор.

– Ты больше не можешь хранить его секрет, Джиана. Он планирует сделать это снова.

Рыдание сотрясло худое тело вампирши.

– Знаю. – Утерев слёзы, она потянулась к ящику маленького столика, чтобы вытащить уже знакомый текстурированный конверт. – Он прислал мне его. – Хонор знала, что найдёт, но всё равно взяла его и вытащила вложенную карточку.

«Возможно, это понравится тебе больше. Я не говорил остальным, но это пара, мужчина и женщина. Тебе они понравятся, да, мама?»

Глава 26

Голос Хонор перешёл в шёпот.

– Мама? – Вампиры фертильны примерно до двухсотлетнего возраста, и дети, которых они зачинали или рожали до этого момента, были смертными. Но Джиане было, по меньшей мере, четыреста. Именно Дмитрий решил вопрос о том, как ребёнок Джианы мог выжить, чтобы совершать такие зверства.

– Джиана была молодым вампиром, живущим под контрактом, когда родила Эймоса. Её сына Обратили, благодаря его заслугам. Он очень умён, был предназначен для работы в Башне.

У неё кровь застыла в жилах, несмотря на то, что прежние подозрения в том, что Джиана была одарённой актрисой, умерли быстрой смертью – в материнской любви не было ничего рационального.

– Пожалуйста, скажи, что это не он. – Дмитрий коснулся её волос, ласка была неожиданно нежной.

– Нет.

– Он всегда был таким… – Она проглотила термин, который хотела употребить, увидев пустоту в глазах Джианы. – Эймос… изменился так, как не должен был, когда его Обращали. – Джиана надтреснуто рассмеялась. – Он сошёл с ума, Дмитрий. Как случается с теми, о ком мы никогда не говорим. – Откидывая назад густые чёрные волосы с тонкими коричнево-красными прядями, резкими движениями, она встретилась взглядом с Хонор, в её же глазах был внезапный, неистовый гнев. – Ты знала это, охотница? Небольшое меньшинство Обращённых сходят с ума во время трансформации. – Как и до каждого охотника, до Хонор доходили слухи, но впервые они подтвердились.

– Если это правда, я бы предположила, что ангелы устранили проблему. – Ангелы удерживали власть не потому, что умели.

Гнев Джианы угас так же быстро, как и проснулся, острая боль оставила глубокие борозды вокруг пухлых губ.

– Безумие Эймоса не чёткое. Оно напоминало тихую, подкрадывающуюся заразу. В возрасте ста лет он начал проявлять первые признаки, а в двести лет я уже больше не могла их отрицать. – Она во второй раз вытерла щёки, по-видимому, не подозревая, что её халат распахнут вверху, обнажая изгибы высокой и упругой груди. – К тому времени, когда ему исполнилось триста, я поняла, что ничего нельзя сделать. Я посвятила себя обузданию его излишеств, чтобы не привести к казни. – К удивлению Хонор, Дмитрий подошёл и присел на корточки перед Джианой, взяв руки женщины в свои.

– Он твой сын. Ты защитила его. Он знает, что его действия неправильны, но выбирает продолжать. – Настоящий психопат, подумала Хонор, вспомнив, как Эймос успокаивал её после того, как ударил в живот.

«– Не надо было меня злить. – Он поглаживал её по спине с насмешливой заботой. – Я привёл тебя не для того, чтобы делать больно. – Его губы скользят по её подбородку и горлу. – Так что будь послушным питомцем и делай, что говорят.

Тогда она укусила его за ухо, да так сильно, что почти оторвала кусок. За это он ударил её так сильно, что она потеряла сознание… и, проснувшись, обнаружила, что истекает кровью».

– Это безумие. – Дрожащий голос Джианы прорвался сквозь ужасные воспоминания, в её тоне звучала мольба. – Оно им движет. – Хонор не была так уверена, Эймос показался ей холодно умным человеком, который, как сказал Дмитрий, предпочёл упиваться своими садистскими наклонностями, а не пытаться бороться с ними. И не только это… он сознательно взращивал болезнь в других.

– С ним поговорили, когда узнали о пристрастиях, – голос Дмитрия был мягче, чем Хонор доводилось слышать, – предупредили и предложили помощь. Он предпочёл уйти. – Нижняя губа Джианы задрожала, а затем она упала в объятия Дмитрия, её крики были такими первобытными, что всё тело сотрясалось, будто кости вот-вот развалятся на куски.

У самой Хонор заболело сердце, глаза горели материнским сочувствием.

«Она мать, а значит должна делать всё возможное для защиты своего ребёнка».

Хонор моргнула, физически стряхивая этот жутко знакомый голос из головы. Знакомый, но не её голос – она никогда не рожала ребёнка, никогда не лелеяла жизнь в чреве. Тем не менее, её эмоциональный отклик на боль Джианы был настолько глубоким, что она чувствовала себя раздавленной, даже зная, что глубина понимания невозможна.

Плечи Дмитрия были непоколебимы, как скала, когда он держал Джиану, и она знала. Знала. У Дмитрия был ребёнок. Нет, неправильно. У него были дети. Выбитая из колеи этой почти сердитой мысленной поправкой, она потёрла висок, но мысль застряла, казалась такой правильной, что Хонор не могла выбросить её из головы.

– Где он, Джиана? – спросил Дмитрий после того, как рыдания Джианы затихли в болезненной тишине. Великолепная вампирша покачала головой, волосы упали ей на лицо, когда она отстранилась.

– Я не видела его три недели. Он делал так раньше, – уходил. Но всегда связывается со мной, чтобы сообщить о своём местонахождении. На этот раз тишина. – Её взгляд упал на конверт. – За исключением этого. Оно пришло пять дней назад. – Каким бы ужасным это ни было, Хонор понимала материнские инстинкты Джианы, которые преобладали над всем остальным – даже когда столкнулась со зловещей реальностью зла её сына. Однако было кое-что бессмысленное.

– Почему ты одна? – Что ей даже пришлось питаться от кровавых наркоманов. – Судя по написанному, он хочет угодить тебе, а не причинить боль.

– Да. – Она натянуто улыбнулась.

– Мне противно так питаться, чтобы оставаться в живых. – Опять же бессмысленный ответ – наверняка у Джианы хватало контактов, чтобы организовать что-нибудь более приемлемое.

– Ты наказываешь себя. – Джиана неуверенно улыбнулась

– Я просила его остановиться – они быстро нашли тебя, и я поверила, что он сыграл в этом какую-то роль. Затем пришло письмо… – Она потянула за края халата, закрыв грудь, слова затихли, а взгляд стал отстранённым.

– Ты всегда на это надеешься. Вопреки всем доводам разума. – Волосы Дмитрия сияли шелковистостью и были приятны на ощупь в лучах солнца, когда они стояли на крыльце милого дома Джианы

– Джуэл Ван, – начала Хонор, – могла бы назвать имя Джианы, но ты знал, что это не она. – Он вежливо обращался с вампиршей. Когда он ничего не сказал, она сжала его руку. – Как долго ты подозревал Эймоса? – Тёмные глаза пригвоздили её к месту, ничего не сказав.

– Какая тебе польза, узнай ты, кого я подозревал?

– Прекрати защищать меня! Мне это не нужно! – Выражение лица Дмитрия изменилось, камень превратился в пронзающую стрелу.

– Когда я тебя защищал?

– Что?

«Я знаю, что ты всегда будешь заботиться обо мне».

Она прижала руки к вискам.

– Этот голос. – Так глубоко внутри неё.

– Хонор? – Дмитрий положил руку ей на поясницу, его дыхание поднимало завитки волос на её виске, когда он наклонился ближе.

– Скажи, что не так.

– Ничего особенного, – сказала она, потому что дать любой другой ответ означало бы признать слуховую галлюцинацию. – Просто… отголоски сна. – Которые просачиваются в явь. – Нужно было сказать.

– Мне почти тысяча лет. – Он медленно вырисовывал круги на её спине, но слова были столь же расчётливо резкими, сколь нежными были прикосновения. – Ты так молода. У тебя нет ни сил, ни права подвергать сомнению мои решения. – Этими словами он перечеркнул обязательства, которые они взяли друг на друга. Возможно, он не воспринимал их как таковое, но она не могла быть с мужчиной, который рассчитывал сохранить такую пропасть между ними.

– Ты знаешь, как найти Эймоса? – спросила она, стараясь не обращать внимания на боль, хотя она была грубой. Сдаваться нельзя. Однако ей нужно время, чтобы перегруппироваться, сесть и понять, будет ли Дмитрий когда-нибудь готов к отношениям, которые ей нужны. Мысль о том, что ответ может быть отрицательным… вызвала сокрушительную тьму в душе.

– Я уже проверил его убежища. – Его взгляд задержался на лице Хонор, будто он читал её мысли, но, к счастью, это единственная способность, которой он не обладал. – В конце концов, он появится. Тем временем мои люди продолжат следить за этим домом – у него всегда была нездоровая привязанность к матери.

– Да. – Ни одному нормальному сыну не пришло бы в голову пригласить мать присоединиться к сексуальной игре, попытаться доставить ей удовольствие своим выбором жертв.

– Что ты будешь с ней делать?

– Это зависит от тебя. Ты жертва.

– Нет, Дмитрий, я выживший.

– Да. – Без колебаний согласился он.

– Но наказание по-прежнему за тобой.

– Эта женщина собирается наказывать себя до конца своей очень долгой жизни. Оставь её в покое.

– Я поговорю с ней.

Он повернулся, чтобы направиться к входу.

– Ты идёшь?

– Нет, думаю, я останусь здесь. – Но нет. Спустившись к подъездной дорожке, как только он исчез внутри, она села на край фонтана.

Вода падала успокаивающим каскадом звуков, ветерок ласкал щёку, пока Хонор пыталась осознать иррациональную глубину своих страданий. Она всегда знала, что её Дмитрий не станет человеком ни в каком смысле.

«Он не мой Дмитрий».

Снова этот голос, из самой глубины души. На этот раз, вместо того чтобы бороться, она прислушалась.

«Всегда такой сильный и защищающий. И никогда не причинял вреда. Мне».

Кем бы ни был плод воображения, подумала Хонор, она жила в мире фантазий. Дмитрий точно не рыцарь в сияющих доспехах, и если ей больно признавать, то винить в этом нужно только себя. Потому что Дмитрий никогда не лгал ей, никогда не притворялся тем, кем не был.

«Не обманывайся на мой счёт, Хонор. Человеческая часть меня умерла давным-давно».

– Куда едем? – спросила она, когда Феррари отъехал от поместья Джианы.

– В анклав ангелов – у Джианы там дом. – Его слова были холодными, практичными, и ей стало интересно, понимает ли он вообще, как повредил хрупкое нечто между ними. – Он пустой, но мои люди уже некоторое время наблюдают за ним. Однако думаю, пришло время мне заглянуть туда. – Ещё одно, о чём он ей не сказал. Очередная иллюстрация того факта, что, хотя он ценит её навыки в определённых областях, когда дело доходило до обращения с ней как с равной…

Мысль смехотворна. Хонор прожила всего двадцать девять лет против его столетий.

Однако никакая логика, казалось, не имела значения, и Хонор не приблизилась к пониманию или сдерживанию бурной глубины своих эмоций к моменту, когда Дмитрий въехал в анклав ангелов, эксклюзивное поселение вдоль скал, обнимающих Гудзон.

В большинстве случаев дома стояли далеко от дороги, и казалось, будто они едут по необитаемой земле, деревья по обе стороны дороги казались древними чудовищами, которые почти закрывали небо. Когда Дмитрий остановился, они оказались перед воротами, за которыми присматривал вампир, которого Хонор не узнала.

Выйдя из машины, она подошла к богато украшенным металлическим воротам и распахнула их, пока Дмитрий разговаривал с охранником. Оказавшись внутри, она увидела, что путь был относительно коротким – хотя ворота исчезли из виду, когда она, идя вперёд в одиночестве, завернула за угол. Было невероятно соблазнительно продолжить путь, увидеть то, что вполне могло быть логовом монстра, который пытал её, но это не так, как с Джуэл Ван. Она всё ещё могла соображать, понимала, что идти туда без прикрытия безрассудство.

– Хонор. – Она обернулась и увидела идущего к ней Дмитрия… и внезапно плотину прорвало.

– Я имею полное право, – сказала она, впервые говоря о странном влечении между ними. Он даже глазом не моргнул.

«Упрямый, всегда такой упрямый и уверенный в своей правоте».

В этом она согласилась с внутренним голосом. Ветер медленно и легко шелестел в деревьях и в волосах Дмитрия, пока она стояла, ожидая ответа от вампира, привыкшего ни перед кем не оправдываться. Внезапно Хонор обнаружила, что сокращает расстояние между ними, чтобы скользнуть рукой по тёмному шёлку его волос. Это интимный жест, на который она не спрашивала разрешения, хотя к нему никто не прикасался без приглашения. Дмитрий не остановил её, а поднял руку и пальцем проследил линию её подбородка.

– Ты просишь меня вести себя по-человечески, – сказал он после долгого, спокойного момента, не тронутого временем. – Я не человек, и уже давно.

– Да, – сказала она, задержав пальцы на его затылке, – и ты пытаешься заставить меня поверить, что у тебя нет способности к истинным эмоциям, когда я знаю обратное. – Сердце Дмитрия не мертво, а душа не была безвозвратно испорчена, в этом она уверена. Скользнув свободной рукой вниз по её пояснице, он притянул Хонор ближе.

– Кто ты, Хонор Сент Николас?

Странный вопрос, но Дмитрию нужен ответ. Из-за смертности её запах напоминал аромат полевых цветов со склона горы, затерянного во времени. Завораживающие лужицы изумрудной зелени встретились с его, когда она покачала головой.

– Не знаю. – Её ответ имел смысл для него, хотя такое невозможно.

– Пойдём. Проверим дом.

– Я думала, ты уже это сделал.

– Я попросил своих людей проверить его, но, возможно, пришло время для более глубокого изучения остального, что мы знаем. – Идущая рядом с ним, Хонор была одновременно грацией и пышной женской красотой. Но в ней ещё была глубокая жилка силы, которая полностью и по-настоящему пробудилась… и это опьяняло. Он хотел протянуть руку, снова прикоснуться к ней, неумолимая потребность, выходящая далеко за рамки простого вожделения. Однако с этим придётся подождать – её желание войти в дом и одолеть Эймоса билось пульсом под кожей.

Отперев входную дверь, он распахнул её. Сначала ничего не было, только слегка затхлый запах дома. Затем он почувствовал самый отвратительный запах – гниющей плоти. Хонор застыла, плавно держа пистолет в руке.

– Внутри что-то мёртвое.

– И уже разложилось. – А значит либо Эймос каким-то образом пробрался мимо охраны и оставил ужасное сообщение, либо происходило что-то ещё.

– Ещё не так давно у других, кто приходил сюда, были причины для подозрений.

– Дмитрий. – Проследив за поднятой рукой Хонор, он увидел, что она указывает на телевизор с плоским экраном на стене. Индикатор питания не горел. И когда Хонор щёлкнула выключателем, ничего не произошло. – Электричество отключено. Возможно, перегорел предохранитель.

– Дом старый, – сказал Дмитрий, следуя за зловонным запахом. – Такое случается. – Отвратительный запах привёл их не в подвал, как он наполовину ожидал, а в большую комнату в задней части дома. Замка не было, ничего, что отличало бы эту дверь от любой другой в коридоре.

– Боже. – Хонор прикрыла рот и нос рукой, когда он толкнул дверь – запах здесь был отвратительный и сильно концентрированный.

В самой комнате было пусто, если не считать деревянной полки, на которой стояло несколько книг и журналов, и единственного кресла, которое выглядело так, будто его сюда перенесли, потому что оно слишком потрёпанное. Рядом с ним располагался маленький, прожжённый столик, на котором стояли хрустальный бокал и бутылка, наполненная тёмно-красной жидкостью. Ковёр на полу был потёртым. Это своего рода убогая, удобная берлога, которую мог бы создать мужчина, чтобы побыть в тишине… за исключением того, что, если присмотреться внимательнее, становилось ясно, что кресло стоит под углом к определённой части стены. Обычно её ничто не отличало бы от остальной части комнаты, поэтому люди Дмитрия и пропустили её, но сейчас вода намочила ковёр.

– Холодильник, – прошептала Хонор. – Там есть холодильник.