Текст книги "Клинок архангела (ЛП)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 29
В конце концов, решение не такое уж трудное, потому что, когда дело касалось Дмитрия, чувство самосохранения отключалось. И это тоже безумие, такое же неумолимое, как потребность прикоснуться к нему, обнять… любить.
– Останься, – сказала она и почувствовала дрожь в мощном теле мужчины, который предложил ей свободу. Это немного сломило. Опустившись на колени, она крепко обняла его за шею и прижалась лицом к теплу его кожи. Мгновение спустя Дмитрий обнял её. Страх, этот коварный незваный гость и безмолвная тень, она ждала его… но он не пришёл, как будто грубая жестокость их объятий смыла его из организма, оставив её в синяках и побоях, но целой.
– Никогда больше, – прошептал Дмитрий ей в волосы, его голос превратился в оголённый провод, а щиты пали.
– Я клянусь тебе. – Обхватив его шею у затылка, она ласкала его нежными поглаживаниями, и акт нежности был для них обоих. Для этого сурового, опасного мужчины, который стал её, и для сломленной, одинокой девочки внутри Хонор. – Скажи почему. – Ей нужно понять, заглянуть в глубины его сердца. Дмитрий сжал в кулак её волосы.
– Это мемориал, – сказал он таким грубым голосом, что его было трудно понять. – Никто, кроме Рафаэля, не знает о его существовании. – Её сердце глухо забилось, огромная волна понимания захлестнула разум, но ускользнуло из рук и рассеялось, как туман, когда Хонор попыталась дотянуться до него, удержать.
Забыв об этом на мгновение, Хонор подумала о полевых цветах, о стольких цветах, о стольких оттенках, все они приветственно кивали головками, когда она парковала автомобиль как можно дальше, чтобы не раздавить их. Она, медленно, но уверенно, шла сквозь буйство красок, привлечённая невидимыми руинами – как будто её тело было компасом, а руины указывали север. Меланхолия места сковала конечности, но Хонор была уверена, что слышала эхо смеха… детского восторга.
– В том месте много воспоминаний, – прошептала она. – Существует не только печаль, Дмитрий. Ты должен помнить. – Слова были не её, но подходили. – Ты должен.
– Я помню всё. – Смех, созданный зазубренным металлом и битым стеклом. – Иногда я жалею, что помню. Но воспоминания высечены в камне, их никогда не забыть. – Хонор подумала о том, каково нести такое горе сквозь века, оплакивать почти тысячу лет, и почувствовала такую сильную боль, что ей не было конца.
– Она бы не хотела этого для тебя, – уверенно заявила она. – Ты это знаешь.
Хонор права, подумал Дмитрий. Ингрид пришла бы в ужас, увидев, кем – чем – он стал, как позволил потере её и детей изменить его. Но знал и другое.
– Перед кое-чем не может устоять ни один мужчина. Некоторые потери ни один муж, – ни один отец, – никогда не сможет забыть.
– Дмитрий…
– Я не знаю, что могу дать тебе, Хонор, – сказал он, потому что она заслуживала честности, – но знаю, что ничего подобного не чувствовал с момента, как она умерла. – Хонор обхватила ладонями его лицо.
– Всё в порядке. – Нежнейший из поцелуев. Дмитрий не понимал, как она стала той, кто предлагал утешение, когда он причинил вред, но его душа, так долго холодная, грелась в её тепле.
– Однажды я кормил Елену, – сказал он много времени спустя, когда она сомкнула губы на вилке с рисом, которую он поднёс ко рту, поскольку она позволила ему заботиться о ней. Любопытство превратило тёмно-зелёный цвет её глаз в сверкающие драгоценные камни.
– Ножи были задействованы?
– Нет, но в то время она была связана. – Казалось, целую вечность назад он насмехался над Еленой, пока она оставалась связанной ради собственной безопасности. – Она подстрелила Рафаэля.
Остальные из Семёрки готовы были пустить кровь, Дмитрий был связан клятвой защищать её. Хонор наклонилась вперёд, нахмурив брови.
– До меня доходили слухи… она действительно это сделала?
Он рассказал ей историю и умудрился одновременно запихнуть большую часть еды, гадая, заметила ли она фрукты и мёд, которые он добавил на стол.
«– Муж, у меня вообще-то руки есть. – Он подносил ломтик фрукта к этим прекрасным губам, пока жена сидела у него на коленях, одной рукой обнимая его за шею.
– Ты можешь поблагодарить меня своими руками за то, что я так хорошо забочусь о тебе. – Маленькие белые зубки впиваются во фрукт, тонкое горлышко проглатывает сочную мякоть.
– Дмитрий?
– Да? – Он провёл фруктом по горлу, слизал сок. Она вздрогнула.
– Я надеюсь, что буду сидеть у тебя на коленях, когда стану беззубой каргой, а ты морщинистым стариком».
Поставив бокал с вином, Хонор встала, чтобы скользнуть к нему на колени, и воспоминания и реальность столкнулись в калейдоскопе, от которого у него закружилась голова. Прикосновение её губ к его губам только усилило перелом времени, вкус был горячим, сладким и до боли знакомым, даже если его и не было. Поглаживая рукой шею Хонор сзади, он заставил себя обнимать её с осознанной нежностью, когда она приоткрыла рот и исследовала его медленной, греховной распущенностью.
Нежность момента уничтожила его, воспев ту часть, которую он считал давно умершей. Её запах, цветущие полевые цветы, ощущение тела в руках, то, как она смеялась, всё подходило ему, как ключ к замку.
Ингрид была совсем другой внешне – женщиной, любящей дом и домашний очаг, которая не умела пользоваться клинком, кроме как на кухне, но у неё было львиное сердце. Так же как и у Хонор.
– Да, – сказал он, когда она прервала поцелуй.
Хонор наклонила голову в безмолвном вопросе. Встретившись взглядом с глазами цвета туманных лесов, он очень осторожно провёл рукой вниз, чтобы положить её на грудь.
– Теперь, Хонор. – Её сердцебиение глухо стучало под его рукой, а голос был хриплым из-за только что прошедшей бури… и от страсти, от которой покраснели её полные губы, так что ему захотелось прикусить зубами.
– Окна, – прошептала она. На такой высоте никаких шансов, что их заметят… за исключением, конечно, бессмертных с крыльями.
– Закрой жалюзи. – Прозвучала тихая команда.
Уголки губ Хонор приподнялись.
– Как пожелаешь. – Зная, что его дразнят, и вполне довольный положением дел, он наблюдал, как она встала и подошла, чтобы закрыть жалюзи, окружив их мягкой интимностью, создаваемой тихим шелестом дождя за стеклом.
– Что тебе нужно? – спросил он, когда она повернулась к нему. Впервые за многие столетия он поставил потребности партнёрши выше своих. О, он никогда не оставлял партнёршу неудовлетворённой, даже если удовольствие, которое склонен доставлять, было острым, почти жестоким по своей интенсивности, но забота… нет, он не заботился о любовнице с того дня, как ушёл от жены, пообещав вернуться.
Если бы Хонор попросила его сдерживаться, он бы нашёл способ это сделать. Но она сказала:
– Я не сломаюсь. – И это было торжественное заявление. Он подумал о том, как она сошла с ума в его объятиях, её разум был пойман в ловушку кошмара. Внутри неё были раны, и сегодня вечером, каким бы ублюдком Дмитрий ни был, он сделал их глубже. Но они заживут… потому что Хонор вышла победительницей. Подняв руку к челюсти, он потёр чувствительный синяк. – Ты почти сломал меня. – Улыбка, медленная и душераздирающая в своей красоте. – И заслужил этот синяк.
Он почувствовал, как его губы изогнулись
– Да. – Сканируя глазами её тело, он добавил: – Я всё ещё намерен поступить с тобой по-своему, – намеренно пытаясь оценить, как далеко она позволит ему зайти.
– Никаких извращений не отложим на потом. – Удивлённый, что она вообще допускает такую мысль, Дмитрий поднял на неё взгляд – и увидел понимание, которое ошеломило его. Она знала, что имеет власть над ним, эта смертная, которая намного слабее, поставила его на колени. Хонор не такая, как он, не стала циничной из-за опыта, который у многих вызвал бы только горечь и ненависть, никогда бы не использовала эту силу злонамеренно. Но знание позволило ей играть с ним.
Хорошо. Чуть отодвинув стул, он поманил Хонор пальцем. Она сбросила ботинки, прежде чем пересечь ковёр и сесть на него. Затем потянулась к пуговицам его рубашки.
– Мне нравится цвет твоей кожи, – пробормотала она, наклоняясь вперёд, чтобы запечатлеть поцелуй на обнажённой коже его груди. Это сладчайшая из ласк, и заставила его запустить пальцы в волосы Хонор. Смеясь, она осыпала поцелуями его грудь, рубашка теперь была открыта до талии. – Такая красивая кожа. Где-то есть места светлее? – Он потянул за низ её топа, подождал, пока она поднимет руки, чтобы стянуть его через голову.
– Я же говорил. Тебе придётся, – он напряг пресс от её ласк, – подождать, и всё увидишь. – Настала его очередь наклониться вперёд, прижаться губами к её медовой от загара коже, его руки собственнически лежали на её бёдрах.
– У меня есть шрамы. – Те, кто ответственен за них, будут расплачиваться десятилетиями, потому что в Дмитрии не было ни жалости, ни прощения. Не за это преступление.
– Я вижу только тебя. – Ещё один долгий поцелуй, прежде чем он отстранился. – А ты – моя личная зависимость. – Её пышные груди, обтянутые чёрным кружевом, вызывали слюнки, а клыки жаждали погрузиться в эту сладкую плоть. Он не стал бы этого делать без её приглашения, но это не имело значения для его члена. Он был твёрдым, как камень, кровь пульсировала горячей и густой. И это ещё до того, как Дмитрий позволил себе подумать о её тугих, влажных ножнах. – Я хочу быть внутри тебя. – Он втянул в рот её сосок и лизнул вершинку. – Так глубоко, чтобы ты почувствовала себя заклеймённой. – Ногти Хонор впились в его затылок, а голос перешёл в хриплый шёпот.
– Ты заставляешь меня хотеть делать то, чего никогда не сделала бы ни одна хорошая девочка. – Её слова ослабили последние остатки скрученного узла внутри.
– Я не собираюсь останавливать тебя. – Подняв голову, он погладил руками изгиб её талии и грудную клетку, чтобы обхватить груди одновременно. Пышные холмики были дразняще прикрыты тонким кружевом её бюстгальтера с маленьким красным бантиком посередине – Я думал, охотники более практичны. – Он провёл большими пальцами по соблазнительным соскам.
– Жалуешься? – Сжав её напряжённую плоть, он приник к её губам в ответном поцелуе. Когда он отстранился, Хонор запрокинула голову, обнажив изгиб шеи. Его кровь забурлила, взгляд остановился на пульсе. Стиснув зубы, он отвлёкся, сосредоточившись на груди. У неё пышная, немного великоватая для активной жизни охотника грудь, но идеально подходила для рук Дмитрия. Скользнув чуть ниже изящных изгибов, он наклонил голову, чтобы побаловать себя, и Хонор потянула его за волосы.
– Поцелуй меня в горло. – Шёпот нежный, как сам воздух. Его руки судорожно сжали её грудную клетку
– Возможно, это не лучшая идея. – Он изголодался, и тело пульсировало.
– Тебе хватит опыта, чтобы управлять собой. – Чувственный вызов. – У меня там эрогенная зона. – Подняв руку, она провела пальцами по изгибу горла. Его член дёрнулся, в голове промелькнули тысячи развратных образов того, что хотел, чтобы эти сильные пальцы сделали с ним. – Я ненавижу, что лишилась этого удовольствия из-за того, что они сделали, – сказала она. – Я хочу это вернуть. – Вместо того чтобы подчиниться приказу, он снова обхватил ладонями её грудь, твёрдые соски упёрлись в ладони, наслаждаясь учащением сердцебиения и прерывистым ритмом дыхания.
– Здесь тоже эрогенная зона, Хонор? – Обхватив её для своего наслаждения, он наклонил голову, чтобы прикусить зубами один сосок, зная, что кружево царапнет плоть, причиняя восхитительную боль. Страстный женский звук разочарования.
– А плётку, – слова с придыханием, – когда-нибудь ощущал её на себе?
Лёгким движением языка, обведя сосок, увлажняя кружево и увеличивая трение, он поднял глаза.
– Нет. – Он всегда всё контролировал. Но… – Может, мы могли бы поменяться.
– Я знаю, ты что-то имеешь против меня, но не могу понять что. – Именно тогда он наклонился вперёд, чтобы запечатлеть горячий, влажный поцелуй на шее возле подбородка.
Она замерла, но он не разжимал губ, даже когда гладил линию её тела от груди к бедру, от бедра к груди, снова и снова одной рукой, другую держа на пояснице.
– Почувствуй влагу, – прошептал он, затем подул на её влажную кожу
Когда Хонор задрожала, он лизнул её.
– Выбирай, Хонор. Скажи, что тебе нравится. – Ему потребовался весь опыт, чтобы держать себя в узде с этой женщиной, которая уничтожала его. – Скажи, – повторил он, подавляя инстинкты брать и обладать – Ты держишь поводья.
Скользя пальцами по его затылку и волосам, она сказала:
– Долгие, влажные поцелуи. – Ему было нетрудно побаловать её – он мог насладиться каждым дюймом её тела и начать всё сначала в течение нескольких секунд. Хонор долгое время оставалась напряжённой, но пальцы на его затылке слегка впились, а пульс участился, пока его не запел в эротическом ритме. – Сильнее, Дмитрий, – сказала она, и он наслаждался звуком его имени на её губах. Ему бы понравилось ещё больше, когда она кричала бы, а он вонзал в неё свой член.
Подув на кожу, которую только что поцеловал, он упивался ответной дрожью, прежде чем дать ей то, о чём она просила, – долгие, крепкие поцелуи, от которых на её шее остались тёмно-красные следы, – в то же время одной рукой он сжимал тяжёлую теплоту груди. У него были все намерения пометить и её. Когда он, наконец, оторвал голову от горла Хонор, её глаза затуманились от удовольствия, а тело расслабилось. Это не «лечение», но опыт дал бы оружие против ночных кошмаров – он был более чем готов ласкать её сладкое тело в любое время, когда нужно освежиться.
– Я хочу, – пробормотал он, – прижаться ртом вот сюда. Он поцеловал её в изгиб бёдер. – Это проблема? – Широко раскрытые глаза, томные от здоровой декадентской похоти.
– Нет. Они… Похоже, это никого не интересовало. И никаких укусов на внутренней стороне бёдер. Я… это больно. – Ярость захлестнула его, такая дикая и брутальная, что пришлось на секунду опустить голову, чтобы Хонор не увидела этого. Но затем Хонор прижалась к нему бёдрами, скользнув пальцами под свободную ткань воротника, чтобы погладить спину, и он снова пришёл в себя, с красивой, сексуальной женщиной, которой злоупотребляли, и которая теперь принадлежала ему для удовольствия.
– Бельё – комплект? – спросил он, проводя пальцем по зубчатому краю её бюстгальтера.
– Да. – Её грудь поднималась и опускалась в неровном ритме. – Красные с чёрным бантиком.
– Ведьма. – Она рассмеялась, подтверждая предположение, что она снова дразнит его. Никто не делал этого целую вечность.
– Сними рубашку, Дмитрий, – лёгкий поцелуй в чувствительный изгиб мочки уха, – или я разорву её на куски. – Зашипев от ласки, он быстро расправился с рубашкой, отбросив её в сторону и просунув руки между их телами, чтобы одновременно избавиться от ремня. Его член был стальным стержнем в штанах, настойчиво прижимающимся к ткани – он расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы облегчить боль, но сопротивлялся желанию высвободить набухшую плоть. Если бы он это сделал, всё закончилось бы слишком быстро. А Дмитрий хотел насладиться.
«Это было так давно», – мысль, шепчущая вне досягаемости, прежде чем он действительно услышал её. Дмитрий провёл пальцем по бретельке бюстгальтера Хонор до чашечки, сдвинул её вниз, обнажая набухший сосок. Оставив кружево так, он повторил процесс с другой грудью. Затем откинулся назад и упивался видом Хонор, выставленной перед ним напоказ, как эротическое пиршество.
Глава 30
Её дыхание, и без того неровное, стало быстрым и неглубоким, руки опустились к бёдрам. Затем Хонор сделала нечто неожиданное – выпятила грудь для него, приглашая к пиршеству. Застонав, Дмитрий наклонил голову, чтобы втянуть в рот сосок, пока перекатывал другой кончиками пальцев. Наслаждаясь вкусом, он поочерёдно ласкал то одну, то другую сочную грудь, пока Хонор не потянула его за волосы.
– Что? – Он услышал высокомерие и решил, что ей хватит сил справиться.
– Я не могу дышать. – Лицо раскраснелось, сердцебиение сбилось, волосы растрепались, а соски стали горячими и влажными от его ласк, она была воплощением сексуальной фантазии.
– Ты же не собираешься торопить меня, Хонор? – Он провёл большим пальцем по соску, прежде чем потянуться и расстегнуть её лифчик, сняв его, открывая всю красоту её груди. Медово-золотистая кожа здесь была кремовой и нежной, пока он не понял, что его клыки оставят на её коже два идеальных крошечных синяка – он мог полностью залечить укус, но, как уже доказал, не был особо цивилизованным искушённым человеком, когда дело касалось Хонор. Он хотел, чтобы она носила интимную метку. Но не раньше, чем она будет готова. Однако были и другие способы поставить женщине метку.
– Откинься назад, поставив локти на стол. – Ещё одна команда. Она подчинилась. Эта поза не только оставляла её в его власти, но и приподнимала грудь для его удовольствия. – Я хочу питаться от тебя, – сказал он и увидел ужас в её глазах, – но не буду. Не буду, пока ты не дашь мне устное приглашение, так что выброси этот страх из головы. – Он выдержал взгляд тёмно-зелёных глаз, пока ужас не смыло облегчение… и тлеющая чувственность, которая подсказала, что эта женщина не уступит ему в постели, удар за ударом, поцелуй за поцелуем.
– Хонор?
– Да.
– Сейчас я сделаю с тобой то, чего хорошая девочка определённо не должна позволять мужчине делать с собой. – От этих слов тело Хонор обмякло. Затем Дмитрий прижался своим греховным ртом к её груди, посасывая так, что останется засос, прежде чем наклонить голову, и втянуть в рот сосок, от чего её лоно сжалось. Если его предыдущие ласки были болезненно нежными, то эти – чистый, необузданный секс. Ничто в его прикосновениях не говорило о том, что он считал её сломанной или повреждённой. И это дало свободу и возможность, в которую она не верила.
Он закружил языком вокруг соска, вытворяя то, о чём она и не подозревала. Обхватив бёдрами его мощное тело, она смотрела, как он поднимает голову. Облизывает губы. И перемещается ко второй груди. Поцелуй зубами.
«Не буду, пока ты не дашь мне устное приглашение».
Мысленно повторяя это обещание, она преодолела всплеск страха, чтобы утонуть в порыве удовольствия.
– Не останавливайся, – сказала она, когда Дмитрий поднял голову. Он наклонился вперёд, чтобы в ответ поцеловать её чуть ниже впадинки на шее, в глазах греха и тьмы читалось удовлетворение, которое он и не пытался скрыть.
– Сможешь дотянуться до мёда? – Слегка изогнувшись, она схватила баночку с мёдом, которую он поставил на стол вместе с фруктами, и протянула ему, прекрасно понимая, что даёт оружие, с помощью которого он будет мучить её дальше. Он открутил крышку и, продолжая поддерживать интимный зрительный контакт, наклонился вперёд, чтобы лизнуть сосок – всего один раз, достаточно, чтобы помучить, заставить втянуть воздух, – прежде чем перевернуть баночку и вылить липкую жидкость не на тело, как она ожидала, а себе в руку. После того, как он закончил, закрыл крышку и отдал ей. Хонор удалось поставить баночку куда-то на стол, даже не отводя от Дмитрия глаз. Окунув один палец в густую золотистую жидкость, он поднёс его к её губам, чтобы вкусить медовую сладость. Она засосала его палец в рот и обвела языком, как делала с его членом в машине.
Этот сексуальный взгляд сказал ей, что именно Дмитрий хотел с ней сделать, но жар был медленным тлеющим угольком, фитиль Дмитрия, по-видимому, был очень длинным. Ей повезло.
– Продолжай, – пробормотал он голосом, который был самым роскошным мехом на её коже, – и я заставлю тебя встать на колени между моих ног и пососать что-нибудь гораздо более твёрдое. – Она поймала его палец зубами – чувственное наказание за слова, которые с таким же успехом могли исходить от какого-нибудь нецивилизованного варвара
– Пол очень жёсткий для коленей, – сказала она, отпустив Дмитрия, чувствуя себя восхитительной, возбуждающей женщиной. – В следующий раз, когда я отсосу у тебя, хочу стоять на коленях на красивом удобном диване.
– Я живу, чтобы исполнять твои желания.
Оторвав палец от её рта, он снова окунул его в мёд и окрасил её соски точным, почти нежным прикосновением, прежде чем начать создавать замысловатый узор на изгибе её груди.
– Не двигайся. – Настоящая пытка – сидеть неподвижно, пока он ласкал её долгими, медленными, липкими движениями пальца, а его тело было большим, твёрдым и возбуждённым. Его эрекция была так близко, что у Хонор возникали фантазии о том, как она срывает с него штаны и садится верхом, его толстая плоть настойчиво входит в неё. Глаза Дмитрия сверкнули, когда они поймал её взгляд, и ей стало интересно, что он увидел.
– Будь хорошей девочкой, Хонор, или мне придётся тебя наказать, – сказал он.
– Может, мне, – она сглотнула, когда он провёл линию до её пупка, рисуя изгиб на полдюйма выше пояса джинсов, – понравился бы твой вариант наказания.
– Хм. – Он снова провёл пальцем вверх. – Тогда это не было бы наказание. – Чувственная угроза от опасного существа, которое знало, как играть каждой гранью женского тела. – Иди сюда. – Обняв Хонор, он прижал ладонь к её спине. Хонор ахнула, когда мёд коснулся кожи.
– Я вся липкая.
– Давай, сделай и меня липким.
Она прижалась грудью к его торсу.
– Мы устроим ужасный беспорядок. – Она не могла не прижаться к его красивому, сексуальному рту, который становился её самым греховным наслаждением. Дмитрий позволил ей пососать его язык и оседлать член, но материал джинсов был толстым, и она не могла чувствовать его так, как хотела. Когда он сжал её бёдра, это было молчаливое требование.
Прервав поцелуй, она с хриплым стоном отстранилась и поднялась, чтобы расстегнуть пояс и отбросить его в сторону. Затем, на глазах у Дмитрия, она расстегнула пуговицу на поясе джинсов и молнию, обнажив переднюю часть своих трусиков. Подталкивая её вперёд, Дмитрий провёл руками по крошечному чёрному бантику, интимное прикосновение вызвало у Хонор желание умолять опустить руку ниже и надавить сильнее. За исключением того, что…
– Что, если я… – Он поцеловал её в пупок, прямо над трусиками, поцелуй был горячим и влажным. Пальцы её ног подогнулись, и единственной причиной, по которой она не упала – его хватка.
– Тогда, – сказал он, отвечая на вопрос, который не дал ей закончить, – мы попробуем ещё раз. Мы будем пытаться всю ночь, потому что я твёрдо намерен забрать то, что принадлежит мне. – Она провела пальцами по тяжёлому чёрному шёлку волос.
– Какой собственник. – Он одарил её смертельной по воздействию улыбкой. Хонор с самого начала знала, что опасно уязвима перед ним, но именно в тот момент поняла, что ни в чём не может ему отказать. Это ужасная слабость, но так глубоко засела в её душе, что Хонор понимала, ей нельзя сопротивляться, нельзя игнорировать.
«Мой Дмитрий».
Отступив, она выскользнула из джинсов и отбросила их в сторону. Но когда хотела снова оседлать Дмитрия, он покачал головой и подтолкнул её к столу. Румянец разлился по её телу, когда она уселась на гладкую сосну, скромно поджав колени. Придвинув стул ближе, он скользнул руками по её бёдрам, обхватив тыльную сторону коленей, и это доставило мучительное удовольствие. Она позволила этим опытным рукам ласкать её, раздвинуть колени и бёдра, когда он приказал ей поставить ноги на стул по бокам от него. Она чувствовала себя незащищённой, обнажённой, хотя на ней всё ещё были трусики.
– Дмитрий. – Размазав мёд по телу, она провела кончиком пальца по его губам. Его челюсть была твёрдой под её рукой, когда она обхватила его лицо и поцеловала, медленно, сладко и немного порочно, прикусив пухлую нижнюю губу. Он провёл руками по её бёдрам и сжал. А затем откинулся назад. По её телу пробежала волна удовольствия. Хонор уставилась широко раскрытыми глазами на великолепное создание, которое опаснее любого вампира, которого ей доводилось знать. Она думала, что любой намёк на укус сведёт с ума. Сглотнув, она посмотрела на руки Дмитрия. – Бедро, – прошептала она. – Сделай это. – Не говоря ни слова, он подхватил мёд с груди и провёл линию по чувствительной коже внутренней стороны бедра. Хонор задрожала, но дрожь была вызвана не страхом. Пока нет. Однако в момент, когда он склонил голову, она замерла. Не останавливаясь, он сомкнул зубы. Укус был скорее дразнящим без малейшего намёка на клыки. – Повтори, – приказала она дрожащим голосом.
Дмитрий подарил ей ещё один дразнящий поцелуй. И ещё один. Она больше не могла сдерживать напряжение и задрожала, растворяясь в прикосновениях и соблазнении. Долгие, медленные облизывания, слабые, игривые укусы, жёсткие посасывания – он дарил ей всё. Но не вонзал клыки в плоть, не сосал кровь.
– Когда я буду питаться от тебя, – пробормотал он, – спешки не будет. Я планирую насладиться каждой секундой. – Он потянул её вперёд, чтобы поиграть с тонкими чёрными ленточками по бокам трусиков, его губы немного припухли от её поцелуев, его кости резко выделялись на фоне тёплой, красивой кожи. – Ляг на спину. – Дрожа от тёмного обольщения, она глубоко вздохнула и наклонилась, чтобы лечь на стол, рассмеявшись, когда спина коснулась тепла дерева. – Липко. – Поднимая её ноги, пока колени не оказались у него на плечах, он провёл пальцем по самому центру трусиков.
– О, да. – Её мозг не мог переварить его заявление, а нервы были напряжены от единственного прикосновения. И снова она ждала страха. И вновь он не появился. Именно тогда Хонор уловила связь. В случае с Дмитрием речь шла об удовольствии. – Прости меня.
Никогда больше он не направит на неё отточенный клинок жестокости. Она знала это в глубине души, услышала в интонации его голоса, почувствовала в момент, когда он преклонил перед ней колени, этот мужчина силы и гордости, и тот момент стал разделительной линией между прошлым и будущим. Сейчас всё ради удовольствия. Нападение ради боли.
– Ты готова, Хонор?
Да.
Но у неё не было возможности ответить, потому что именно в этот момент он прижался к её естеству ртом через влажную ткань трусиков.
– Дмитрий. – Отчасти Дмитрий хотел сорвать с Хонор последний тонкий лоскуток одежды и вонзиться в тело одним глубоким толчком, заявив на неё права самым примитивным способом. Но большая часть его существа хотела испробовать все чувственные навыки, которые приобрёл за столетия, чтобы сделать Хонор своей рабыней. Её трусики прилипли к припухлым, раскрасневшимся изгибам интимной плоти, когда он отстранился, скользнул руками под идиотский материал, который сводили его с ума, и потянул. Хонор приподнялась, и мгновение спустя он уже снимал клочок одежды с её бёдер. Дмитрий встал, чтобы полностью снять их, и когда посмотрел на неё, понял, что достиг предела терпения. Наклонившись, он слизнул мёд с её груди.
– То есть теперь я – твоё блюдо, – сказала она с улыбкой, которая поразила его прямо в сердце. – Так и знала, что у тебя были скрытые мотивы.
Смеясь – и когда он в последний раз делал это с любовницей? – он проложил поцелуями дорожку вниз по её телу, к влажным завиткам между бёдер. И обнаружил, что у него всё-таки немного больше терпения, которого хватило вернуться на место, раздвинуть ноги Хонор и поцеловать, горячо, медленно и с изысканной осторожностью, проводя языком по твёрдому бугорку у вершины бёдер. Хонор выгнулась и заскользила ногами по столу.
– Дмитрий. – У неё вырвался сдавленный крик, который заставил его прижать большой палец к входу в тело и чуть-чуть протолкнуться внутрь и снова накрыл клитор ртом. Этого было достаточно. Она распалась на части, сладкий взрыв женственности поразил чувства. Поднявшись на ноги, как раз когда по её телу пробежала последняя дрожь, Дмитрий снял с себя оставшуюся одежду и сел обратно, прежде чем подтащить Хонор к краю стола.
– На меня, Хонор.
– Я не могу пошевелиться.
Это была жалоба. Он поцеловал бедро, почувствовав, как Хонор дрожит. Потянул ещё немного. Она упала в его объятия, вся такая удовлетворённая и расслабленная, её ноги были разведены по бокам от его тела. Она лениво поцеловала его, прежде чем наклонилась, чтобы сжать набухшее возбуждение. С шипением выдохнув, Дмитрий убрал её руки.
– Позже. – Он потянул её вперёд, приподнял… и очень медленно опустил на свой член. Обжигающий жар и восхитительная теснота. Его разум на мгновение отключился.
Хонор протяжно застонала.
– Ты такой… – Запустив руки в его волосы и обхватив затылок, она плотнее прижалась к нему, покачивая бёдрами и сжимая его член внутренними мышцами. Дмитрий тихо выругался, стиснув её ягодицы. Пока она продолжала совершать небольшие чувственные движения, готовые разорвать его самоконтроль в клочья, Дмитрий опустил голову и втянул в рот напряжённый сосок.
Хонор вскрикнула и сбилась с ритма, позволив ему вернуть часть рассудка. Лизнув её вновь, он просунул руку между их телами, чтобы слегка обвести клитор, и начал двигаться внутри неё самыми неглубокими движениями.
– Ты убьёшь меня. – С этими словами Хонор нашла его рот. Потерявшись в дикой страсти поцелуя, он встал, увлекая Хонор за собой, и усадил на край стола, их тела так и были соединены. Хонор обняла его ногами за талию, не разрывая поцелуя, а руки запутала в волосах. Дмитрий чувствовал, что она окружает его с обожанием.
Пугающая мысль… но приятная. Целуя Хонор в щеку и вниз по подбородку, когда она прервала поцелуй, он переместил руку на бедро, поворачивая именно так, как ему нравилось. Затем начал двигаться. Их взгляды встретились. И больше они не разрывали зрительного контакта. Её глаза были мерцающими полуночными лесами, а крик состоял из одного слова. Его имя. Он кончил вместе с ней, испытывая такое наслаждение, что казалось, будто разбился на миллион радужных осколков.
